Амалия
Единственное, что меня волновало в этот момент – это то, что платье, которое я урвала по скидке, теперь кусок разорванной ткани. Тревожит ли меня, тот факт, что мною могут воспользоваться? Несомненно. Что произошло за прошедшее время? Что натворил мой отец? Арсений Верховцев – это мой гештальт, который так уж получилось, стал моим биологическим отцом двадцать лет назад. Ещё до моего рождения он не был чист, как личность и не был чист, как человек. Когда мне исполнилось пять, моя мать умерла от передоза запрещённых веществ, которые в нашем доме всегда были разменной монетой. Для моего отца, а если быть точнее проверенного годами заключённого это не стало трагедией, смерть очередной женщины в его жизни. Ошибкой моей матери было то, что она отдала своё сердце мужчине, который считал её увлечением, хобби между очередной отсидкой. Как только она поняла, что скрываться от насущного будет проще, чем бороться, то сразу же начала уходить от реальности, после чего перестала быть моей матерью фактически. Было ли мне одиноко? Нет. Не знаю, как так вышло, но генетически мне передалось отцовское равнодушие, которым он кормил меня на протяжении всей моей осознанной жизни. Варвара Верховцева – была пустой оболочкой. В ней не осталось ни капли жизненной энергии, она потерялась среди туманности своих опасных увлечений и искромётной любви к моему отцу.
-Видишь мама, я всё ещё жива – горько, усмехаюсь я, вспоминая её последние слова перед тем, как она умерла у меня на руках – моё сердце всё ещё бьётся, вены пульсируют, а лёгкие вздымаются в непрерывном дыхании. Мне удалось выжить – взревела я, невзирая на то, что меня могут прослушивать или наблюдать за мной – твой ненаглядный снова, что-то натворил, а я походу вынуждена за него отдуваться – брезгуя, выплёвываю я, скопившийся ком слизи в горле – прошло ровно пятнадцать лет, как ты покинула нас, оставила один на один, двух неуравновешенных людей, которые были готовы выдрать друг другу глотки, даже не касаясь друг друга. Человек не способный любить заменил мне одного из родителей, хоть и не самым морально адекватным способом – направив глаза на прикрытый шрам, шепчу я.
Тихие шаги по ту сторону двери, заставили меня резко затихнуть.... Скрип... Кто-то по ту сторону борется с запертой дверью? Он её запер? Буквально минута и этот кто-то ушёл восвояси, отступив в рьяной схватке с куском железа.
-Чёрт! – выругалась я – после завтра встреча абитуриентов – тяжко, выдохнула я – в конце концов, я всё ещё жива – ухмыляясь, смотрю на вверх, словно на мать с самодовольной улыбкой – гори в аду – шёпотом, цежу я.
Поёрзав на стуле, я успела натереть свои запястья о шершавый канат. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь вовсе не на том открытом пространстве, к которому он нас подвёз. Этот мужчина буквально водит меня по ложному пути, путая сознание, и сводит с ума. Когда он не убил меня при первой встрече, я поняла, что ему от меня надо совсем не то, что от него требует его босс. Он намерен сломать меня. Его мышцы сводит до синевы, как только он признаётся в том, что его главной целью стало уничтожение моей уверенности, моё тело сводит в аномальные судороги, я начинаю чувствовать некое наслаждение, контрастирующее на фоне желание вонзить ногти в его глазницы. Он сумасшедший и озабоченный, но чертовки притягательный...Сумасшедшая ли я? Несомненно, я не такая, как все.