14
Джон отказывался говорить с Дейенерис три дня, и она старалась не обращать на это внимания. Аристократы, семьи из Старого Гиса, держали ее в напряжении, выражая свое почтение и уверяя Дейенерис, что они никогда не поддерживали Сынов Гарпий. Все это ложь, и она это знала, но она бы приняла это, если бы это означало, что нападения на ее народ прекратятся.
«Спасибо, что спас меня от брака с этим предателем Тирионом», - сказала она после заседания совета.
«Я никогда не доверял ему, ваша светлость», - сказал Тирион. «Кроме того, нам нужно сохранить ваш брак для Семи Королевств».
«Кажется, лордов удалось усмирить», - сказала Дейенерис.
«Посмотрим, ваша светлость», - ответил Тирион. «Ваша демонстрация была эффективной, это правда, но нам следует быть осторожнее с тем, как мы используем драконий огонь».
«Я бережно его использую», - отрезала Дейенерис. «Мои предки сжигали целые цивилизации дотла. Я использовала его, чтобы убрать пятерых мужчин, которые признались в отвратительных преступлениях».
«Это правда, - сказал Тирион. - У вашей светлости доброе сердце».
«Но?» - спросила Дейенерис, чувствуя, что он еще не закончил.
«Но когда мы вернемся в Семь Королевств, вы должны быть еще более бережливы в использовании огня», - сказал Тирион. «Используйте его на поле боя. Так вы победите. Используйте его в вашей войне на севере. Но я призываю вас быть осторожными в том, как вы используете его для демонстраций перед вашим двором. Любовь вашего отца к огню хорошо помнят, ваша светлость».
«И это все?» - спросила Дейенерис, кипя от злости.
«Так и есть, ваша светлость», - сказал Тирион, увидев, что его отпустили, и встал, чтобы уйти.
«Лорд Тирион», - позвала Дейенерис, останавливая его, прежде чем он ушел. Он остановился в дверях, повернувшись к ней лицом. «Я понимаю, что вы друзья Джона Сноу, но вы моя рука. Не заставляйте меня сомневаться в вашей верности».
«Ваша светлость, уверяю вас, что моя преданность вам. Я просто пытаюсь защитить вас от других потенциальных союзников, которые отреагируют так же, как Джон», - он поклонился и ушел.
На следующее утро, все еще в отсутствие возлюбленного, Дейенерис пригласила сира Барристана позавтракать с ней.
«Поздравляю с тем, что вы наконец-то добились чего-то с Сынами Гарпии, ваша светлость», - сказал сир Барристан. Дейенерис кивнула.
«Я бы хотела, чтобы другие в нашем суде изгнанников считали это победой», - угрюмо сказала Дейенерис. «Скажите мне, сир Барристан, вы считаете, что казнить работорговцев, убийц и насильников - это неправильно?»
«Нет, Ваша Светлость, не знаю».
«И разве не обязанность монарха - следить за тем, чтобы правосудие вершилось?» - спросила она.
«Так и есть, Ваша Светлость», - кивнул он.
«Тогда почему я чувствую, что некоторые люди, от лояльности которых я зависяща, считают меня преступницей за то, что я исполняю свой долг?» - спросила она.
«Вам предстоит трудный путь, Ваше Величество», - сказал сир Барристан своим мягким и добрым голосом. «Вы прославились в Эссосе. Мать Драконов, Разрушительница Цепей. Вы совершили подвиги, которые никто не считал возможными, и у вас доброе сердце. Вы сражаетесь за справедливость, и вы сражаетесь за тех, кто не может бороться за себя».
«Благодарю вас, сир Барристан», - сказала Дейенерис, искренне тронутая.
Он кивнул. «Но в Вестеросе, когда ты вернешься, в первую очередь люди будут думать о тебе как о Дочери Безумного Короля», - она вздрогнула от оскорбительного титула. «Я знаю, что мейстер Эйемон рассказал тебе о некоторых преступлениях твоего отца. Он был в лигах отсюда, у Стены, когда они произошли. Я был там, Ваша Светлость, в тронном зале Красного Замка». Она действительно не хотела этого слышать, но она не могла быть как Визерис, живя в преднамеренном неведении о преступлениях своего отца. «Те из нас, кто был свидетелем его идеи правосудия - мы никогда не сможем забыть их. Он любил огонь. Он считал его своей игрушкой. Наблюдать, как горят люди, приносило ему радость».
«Я совсем не такая», - сказала Дейенерис. «Как кто-то мог подумать обо мне такое?»
«Никто из тех, кто вас знает, не думает о вас так, ваша светлость», - сказал сир Барристан. «Но прошлое просто так не умирает».
«И мне придется провести остаток жизни, заглаживая вину за преступления человека, которого я никогда не встречала?» - Дейенерис не смогла скрыть горечь в голосе.
«Вы унаследовали тяжелое наследие, Ваша Светлость», - сказал Барристан. «Он немного похож на своего дядю, вашего Джона Сноу. Я уверен, что Джон был воспитан с верой в то, что его дядя был великим человеком, невинной жертвой. Мне никогда не нравился Брэндон. Он был бабником, которому было все равно, кого он ранил своей похотью. Но ни один мужчина не заслуживает того, что сделал с ним ваш отец. Я избавлю вас от подробностей, Ваша Светлость, но это было неправильно. Я понимаю, почему Джон Сноу опасался казни на костре».
Дейенерис стиснула зубы, его слова создали в ее сознании ужасную картину. Старик, который в ее ограниченном воображении был похож на мейстера Эймона, и Джон, она могла представить себе только Джона, которого пытают огнем перед всем двором.
«Я понимаю», - сказала она. «Сир Барристан, вы найдете Джона и попросите его составить мне компанию в поездке сегодня днем?» Барристан кивнул.
Они въехали в холмы за городом. Дейенерис на своем сером, а Джон на вороном, который ему больше нравился. Их сопровождал дотракийский стражник, лучше Безупречных на лошадях. Это была тихая поездка. Двое влюбленных молчали, все еще кипя друг на друга, и дотракийцы, чувствуя их настроение, сопровождали их только сопровождающими звуками свадебных платьев и лязга седел.
Они остановились поесть в оливковой роще с видом на Миэрин.
«Знаешь, - сказала Дейенерис, яростно очищая свой фрукт. - Мне кажется ужасно несправедливым, что меня изображают сумасшедшей из-за мужчины, которого я даже никогда не встречала».
«Я не думаю, что ты злишься», - сказал Джон.
«Нет?» - спросила Дейенерис. «Такое чувство, что ты это делаешь».
Он посмотрел вдаль, прислонился к валуну и молча ел фрукты. «С тех пор, как я вернулся», - сказал Джон. «Мне не нравится огонь. Он заставляет меня думать о Мелисандре и тех людях, которые сгорают, чтобы вернуть меня. Я видел часть этого глазами Призрака. Я все еще слышу их крики».
«Мне очень жаль, что с тобой произошло, но ты уже второй раз сравниваешь меня с Мелисандрой, и это просто хразеф градах», - выплюнула она.
«Что это?» - спросил Джон.
«Это по-дотракийски «дерьмо лошадиное».
Джон рассмеялся. «Ты права», - сказал он. «Ты не Мелисандра, и ты не твой отец. Полагаю, учитывая войну, которая нас ждет, мне придется преодолеть свое отвращение к огню».
«Барристан сказал мне сегодня утром, что он был там, когда мой отец сжег твоего дядю и деда», - смело сказала Дейенерис. Джон вздрогнул. «Это было зло, что он сделал. Барристан сказал, что его все еще преследует это». Джон кивнул. «Твой меч - твое оружие. Огонь - мой, но я буду использовать его только для того, чтобы вершить правосудие».
«Я бы приберег его для поля боя», - сказал Джон.
«Знаешь, это несправедливо», - воскликнула Дейенерис. «О, возможно, ты права, я вижу, какие политические проблемы это вызовет в Семи Королевствах, но я недостаточно сильна, чтобы размахивать мечом и рубить кому-то голову. Я видела, как ты вершил правосудие на Стене. Смерть, которую я дала этим людям, была такой же чистой и быстрой».
«Возможно, ты прав», - сказал Джон, потирая челюсть.
«Ты думаешь, что если я не умею махать мечом, то я не должна править Семью Королевствами?» - спросила она.
«Нет», - сказал Джон.
«Многие мужчины так делают, ты знаешь», - сказала Дейенерис. «Мне не только придется бороться с воспоминаниями моего отца, но и половина лордов подумают, что раз мое оружие - дракон, а не меч, и раз у меня между ног не болтается член, то я не гожусь для правления. Ты один из них, мой лорд?»
«Нет», - сказал Джон. «Я думаю, ты станешь лучшим правителем, чем последние несколько королей, которые у нас были. Мне кажется, мужчины в основном просто злоупотребляли властью, так почему бы не отдать ее женщине для разнообразия? И», - он бросил на нее лукавый взгляд, «я рад, что у тебя между ног не болтается член».
Дейенерис рассмеялась, но Джон бросил на нее взгляд, дававший понять, что ему есть что сказать.
«Да?» - спросила его Дейенерис. Он колебался, молча глядя на обширный вид Миэрина.
«Не знаю, хотите ли вы услышать то, что я скажу», - сказал Джон, пожав плечами.
«Ну, теперь мне придется это услышать», - сказала Дейенерис.
«Я не думаю, что ты хоть немного похожа на Мелисандру или твоего отца. Я не думаю, что тебе нравится пытать людей. Но тебе нравится власть, Дени. Признайся: тебе было приятно казнить этих людей».
«Я королева», - сказала Дейенерис. «Конечно, мне нравится власть. И я выросла с властью над ничем, даже над собой. Я имею полное право наслаждаться тем, что управляю своей жизнью и своим городом».
«Конечно, ты это делаешь», - мягко сказал Джон. «Я не думаю, что тебе нужно быть несчастной, чтобы быть хорошим правителем. Но если ты хочешь моего совета, о котором, я знаю, ты не просила», - он бросил на нее извиняющийся взгляд, «я думаю, в долгосрочной перспективе тебе поможет осознание этого».
Дейенерис тяжело вздохнула. Разве это неправильно - получать удовольствие от отправления правосудия? Она так не думала. Но она закрыла глаза и подумала о пьянящем чувстве полета над городом, зная, что никто не может причинить ей боль, но она может причинить боль им. Она вспомнила, каково это - быть по ту сторону всего этого. Жестокость Визериса; ее чувство беспомощности в начале ее брака с Дрого, и она почувствовала крошечный укол стыда.
«Знаете, я могла бы окружить себя советниками и любовником, которые все время говорили бы мне, что я замечательная», - сказала она. «Многие правители так делают».
«Да», - сказал Джон, кивая. «И ты великая королева, потому что ты этого не делаешь».
«Тебе повезло, что ты такая красивая, потому что никому не нравится проводить время с осуждающим придурком». Они некоторое время смотрели друг на друга, словно решая, хотят ли они продолжать ссору.
И тут Джон рассмеялся. «Ой», - сказал он. «Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня называют красавчиком».
«Ну, я ненавижу, когда меня называют помешанной на власти», - сказала она и протянула ему руку. «Перемирие?» - спросила она. Джон пожал ее, и двое любовников доели фрукты вместе в более дружеской тишине.
*************
В эти дни рука королевы была очень занята. Он был поглощен работой по поддержанию контроля над Миэрином и подготовкой королевы к завоеванию Семи Королевств. Настолько занят, что у него едва ли были мысли об отце, которого он убил, о сестре, которая всегда его ненавидела, и о брате, которого он любил, но который его предал. И если его планы по возвращению Семи Королевств закончились тем, что он стал Лордом Утеса Кастерли, ну, как его королева могла отказать ему в этом, когда он так усердно трудился, чтобы завоевать для нее трон?
Тирион был уверен, что Варис принесет им Дорн. Варис, и, возможно, брачный союз с оставшимся мальчиком Мартеллом. Инцидент с Квентином и драконом был неудачным, но, по крайней мере, это был несчастный случай. Только у Старков были причины ненавидеть Ланнистеров так же сильно, как у Мартеллов, и между Мартеллами и Таргариенами было достаточно общей крови, чтобы Тирион был уверен, что они могут считать их союзниками.
Простор также казался им таким близким к захвату. Тиреллы оставались верны Таргариенам до самого конца восстания. Если бы только Марджери не была королевой. Но Томмен был еще мальчиком, они наверняка еще не совершили супружескую измену. Сможет ли он отвлечь их от сестры драконами и обещаниями брака?
Штормовые земли были в беспорядке и их было бы легко завоевать. Мысли о Долине всегда вызывали у Тириона легкую тошноту, вызывая воспоминания о его заключении и небесной камере. Тирион был готов заключить практически любой брачный союз ради Дейенерис, если это принесет ей трон, но он провел черту против этого ужасного мальчишки, который все еще пил из соска своей матери. Нет, ему нужно будет найти другое решение для единственного королевства, которое не участвовало в Войне Пяти Королей.
Мысли о Войне всегда возвращали его к меланхоличному северянину, которого он называл другом. Чем больше времени он проводил с Джоном, тем больше убеждался, что этот человек сможет захватить север. Это будет трудно, и у него не было нужного имени. Но у него была нужная внешность и нужное происхождение. У него было немного благородства Неда Старка, которое, как он был уверен, оценят северные лорды, но он также находил молодого человека более искушенным, чем лорд Эддард. И он подозревал, что под его сдержанной внешностью скрываются амбиции и интерес к игре.
Но Тириону нужно было вытащить его из постели королевы, а он знал, что это невозможно, пока Джон остается в Миэрине. Он внимательно наблюдал за парой, и чем яснее ему становилось, насколько неуютно Джону было в его положении любовника королевы, тем яснее становилось, насколько глубоко влюблена молодая пара. Тирион никогда не видел королеву более сосредоточенной или более рассеянной. И Джон, и Дейенерис были полностью зациклены на войне, которую им предстояло выиграть на севере, и полностью поглощены друг другом таким образом, что шаги, которые им нужно было предпринять, чтобы выиграть свою войну, были почти невозможны.
Это была редкая ночь выпивки с сиром Барристаном, когда Тирион начал смотреть на любовника королевы в ином свете. Тирион корпел над своими картами Вестероса, готовясь лечь спать, когда услышал стук в дверь.
«Сир Барристан?» - сказал он, когда открыл ее. Впуская мужчину с удивлением. «Немного поздновато для выпивки, не думаешь?»
«Прошу прощения за столь поздний звонок», - сказал Барристан, как всегда величественно. «Но мне нужно кое-что обсудить с тобой, а ты, кажется, всегда занят в последнее время». Тирион почувствовал себя немного виноватым за то, что заменил Джона Сноу в качестве своего собутыльника вместо сира Барристана. Они оба были желанными гостями в его покоях, но сир Барристан держался в стороне, когда Джон был там. Он проводил мужчину к месту у стола, налив им обоим по бокалу вина. Ноги Тириона ныли, и он сел со вздохом.
«Чем я могу вам помочь?» - спросил Тирион.
«Я думал о прошлом», - сказал сир Барристан, покачав головой, словно стряхивая паутину. «Джон Сноу когда-нибудь говорил тебе, кто его мать?»
«Он не знает, - пожал плечами Тирион. - Похоже, эта тайна умерла вместе с Недом Старком».
Сир Барристан кивнул: «И вам не кажется это немного странным?»
Тирион пожал плечами: «Этот человек был одержим честью».
«Да, но чтобы незаконнорожденный не знал, кто его мать? Его отец - да, это случается довольно часто, но гораздо сложнее сохранить в тайне, кто родил мальчика».
«Это была война», - сказал Тирион, недоумевая, куда клонит старик. «Это было неспокойное время».
«Да», - кивнул сир Барристан. «Так и было. И не кажется ли вам, что это немного жестоко со стороны Неда - никогда ничего не рассказывать мальчику о его матери? Можете ли вы представить, как это должно было ранить его?»
«Я могу представить, как Нед пытается защитить ее честь. И свою собственную», - сказал Тирион.
«Я думаю, ее личность поставила бы мальчика под угрозу. Я думаю, именно поэтому он унес эту тайну в могилу». Глаза сира Барристана неестественно блестели. На секунду он напомнил Тириону Вариса, когда паук наткнулся на особенно сочный кусочек информации.
«И ты не думаешь, что она Эшара Дейн?» - спросил Тирион.
«Нет, не знаю», - сказал сир Барристан с ноткой грусти в голосе. «Но мысли об Эшаре заставили меня вспомнить Джона. Я помню, как увидел его младенцем. Моим первым подозрением было, что он был бастардом Брандона, которого защищал Нед. Но мальчик был слишком мал, чтобы быть зачатым в Харренхолле, и, кроме того, зачем Неду заходить так далеко, чтобы защитить честь своего мертвого брата? Но потом я подумал, а что, если он защищал не своего брата?»
«Не уверен, что понимаю», - сказал Тирион.
«Нет?» Барристан глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. «После разграбления Королевской Гавани Нед Старк отправился в Дорн, а в столицу вернулся с останками сестры и младенцем».
«О», - сказал Тирион, наконец поняв. Он почувствовал, как из него вышибли дух.
«Мои братья, сир Артур Дейн, сир Освелл Уэнт и сир Герольд Хайтауэр, не были в Трезубце. Их не было в столице. Роберт Баратеон всем сказал, что они держат Лианну в заточении, но они были Королевской гвардией! Королевскую гвардию не используют для удержания заложников. А что, если они были там, чтобы защитить сына принца?»
«Но он выглядит точь-в-точь как Нед», - хватался Тирион. Эта теория была безумной, нелепой, и все же.
«Он выглядит как Старк, да. Немного как Нед. Я также вижу в нем что-то от Брэндона, но в основном я вижу Лианну. Темные кудри. Серые глаза», - сказал Барристан.
«Так он похож на Лианну. Он совсем не похож на Таргариена. Он и Дейенерис - как день и ночь».
«Ты прав», - сказал Барристан. «У него нет серебряных волос или фиолетовых глаз. Но я хорошо знал Рейегара, мой лорд. Иногда, когда мы сражаемся, и я вижу, как он двигается, его быстроту и его грацию, я клянусь, что он - возрожденный Рейегар. И его телосложение, его тонкие руки и форма его носа, я вижу Рейегара во всем этом. Даже его глаза при определенном освещении - у Рейегара были очень темные фиолетовые глаза, настолько темные, что они были почти черными». Если бы сир Барристан был другим человеком, Тирион пошутил бы о том, как рыцарь, казалось, изучал тело Джона даже более тщательно, чем Дейенерис.
«Но это еще не все. Он был с драконами, вы слышали об этом? Дейенерис упоминала, что они огрызаются на всех остальных, но они спокойны рядом с ним. Она спрашивала меня на днях, не знаю ли я о женщинах с кровью Таргариенов, которые могли бы быть его матерью.
«Это также его личность. Тяжесть в нем. Чувство судьбы и долга и тихая задумчивость. Он сражается так же хорошо, как Рейегар. Почти так же хорошо, как сир Артур Дейн, но он утверждает, что ему это не нравится. Клянусь, иногда, когда я разговариваю с ним, мне кажется, что я говорю с Рейегаром».
«Ну, если следовать этому критерию, то нам следует проверить каждого мрачного ублюдка в Семи Королевствах, который примерно его возраста, и спросить их, не являются ли они тайными детьми Рейегара», - сказал Тирион.
«Лорд Тирион, это не шутка», - раздраженно сказал сир Барристан. «Пожалуйста, уделите минутку и подумайте над тем, что я вам говорю? Можете ли вы назвать какую-либо конкретную причину, по которой Джон Сноу на самом деле не может быть ребенком Рейегара и Лианны?»
Тирион задумался. Джон Сноу. Его друг. Любовник королевы и бастард Винтерфелла. Он не мог быть Таргариеном. Если бы он был им, Нед Старк совершил бы измену против своего лучшего друга на самом высоком уровне. Скучный, благородный Нед был бы самым большим и лучшим лжецом в Семи Королевствах. Нед знал, что Роберт хотел, чтобы все Таргариены были вырезаны. Он знал, что случилось с двумя другими детьми Рейгира. Нед Старк отправился в Дорн, а затем вернулся в столицу с останками своей сестры и младенцем. Если бы перед ним встал выбор, кому бы Нед остался верен? Своей сестре и ее сыну или своему лучшему другу, королю?
«Это безумие», - сказал Тирион, качая головой. «Это единственная причина, которая приходит мне в голову. Зачем он подверг свой брак такому испытанию? Как он мог хранить такой большой секрет, о котором даже Варис не знал?»
«Не говоря никому», - сказал сир Барристан. «Даже мальчику. Даже его жене. Если бы леди Кейтилин обняла мальчика, это показалось бы подозрительным».
«Если бы она вообще позволила ему остаться в Винтерфелле», - сказал Тирион. «Кейтлин Старк очень заботилась о своих детях. Если то, что ты говоришь, правда, то Джон был для них большой угрозой. Я не уверен, что она сохранила бы тайну и позволила бы ему остаться. Как умерла Лианна?»
«Лихорадка, сказал Нед», - Барристан примостился на краешке стула, словно маленький мальчик, ожидающий свежих лимонных пирожных. «Сильная, здоровая молодая женщина? Как вы думаете, что более вероятно, милорд? То, что она умерла от лихорадки, или то, что она умерла при родах?»
«Нахождение в плену могло ослабить ее здоровье», - неуверенно заметил Тирион.
«Она не была пленницей!» - сказал сир Барристан. «Я знал Рейегара и встречался с Лианной в Харренхолле. Она была волевой девушкой, которая лелеяла взоры на коронованного принца, а не на своего жениха. Они сбежали вместе». Нед Старк отправился в Дорн, а в столицу вернулся с останками сестры и младенцем.
«Ну», - сказал Тирион. «Это хорошая история. Может быть, это правда».
«Может быть, это правда?» - сказал сир Барристан. «Этот человек может прикасаться к драконам! Дейенерис утверждает, что он ездил на Дрогоне!»
«Где доказательства? И что вы планируете извлечь из этого, кроме того, что поднимете вопрос об инциденте, который причинил боль многим людям?»
«Они могут пожениться! Если они единственные оставшиеся в мире Таргариены, то они могут пожениться друг с другом, как это делает их семья, и править вместе», - сказал сир Барристан. «Не думаете ли вы, что королева была бы счастлива узнать, что она может выйти замуж за своего возлюбленного?»
«Боже мой, вы меня удивляете, сир Барристан!» - сказал Тирион, немного тронутый. «Кто знал, что вы такой романтик? Это сделает королеву счастливой? Возможно. Я думаю, она любит этого мужчину, и ее может утешить осознание того, что она не последняя в своей семье. Но все ее завоевание основано на предпосылке, что она последняя Таргариен, единственный истинный претендент на Железный трон. Сын ее брата, даже бастард, может иметь больше прав, как вы думаете, это сделает ее счастливой? После всего, чего она добилась, чтобы на нее смотрели как на мужчину?»
«Но они могли бы править вместе!» - сказал сир Барристан.
«Ну, тогда это приводит нас к Джону. Вы можете верить всем сердцем, что Рейегар никогда не насиловал и не похищал Лианну, но Джон родился и вырос на севере. Его учили, что его тетя была жертвой, а не агентом во всей этой неразберихе», - сказал Тирион. «Вся его личность заключается в том, что он - бастард Неда Старка и последний оставшийся сын. Если бы вы рассказали ему о своих подозрениях, он, скорее всего, перестал бы думать о том, как захватить север, и начал бы... не знаю. Я не хочу думать о том, что это знание может с ним сделать».
«Но тогда он мог бы жениться на Дейенерис!» - вмешался сир Барристан. «Я знаю, что вся эта ситуация съедает его. Я знаю, что он хочет действовать с честью. Если бы он действительно мог жениться на ней...»
«Его тётя? Я понимаю, сир Барристан, что таковы обычаи Таргариенов, но Джон не был воспитан Таргариеном. И если бы он узнал, что трахал свою тётю последние месяцы», - Барристан вздрогнул от своей грубости, «Вы думаете, он бы отвёл Дейенерис в септу и спрятал её?»
«Это был бы его долг», - сказал сир Барристан. «И он любит ее. Она могла бы научить его, как быть Таргариеном».
Тирион кивнул. «Допустим, она это сделает. Допустим, ты убедишь их, что эта твоя теория верна. Допустим, она каким-то образом убедит Джона жениться на ней. Они вместе отправятся в Вестерос. Что это ей даст?»
«Еще один наездник на драконе!» - сказал сир Барристан.
«Возможно», - ответил Тирион. «Он этого еще не сделал. Но чтобы выиграть гражданскую войну, ей не нужно больше драконьего огня. Она - единственный оставшийся наездник дракона. Ей нужны союзы. Великие семьи не будут стекаться, чтобы поддержать королеву и ее мужа, чьим притязаниям они не поверят».
«А что, если где-то есть какие-то доказательства? Дневник? Свидетель? Может, Нед что-то оставил», - сказал сир Барристан, протирая глаза.
«Если то, что ты говоришь, правда и где-то есть доказательства, разве Джон не был бы уже мертв?» - спросил Тирион, и от всех этих мыслей у него закружилась голова.
«Они должны это знать, Тирион», - сказал сир Барристан.
«Нет», - Тирион настоял на своем. «Знать нечего. Если ты расскажешь Дейенерис, она возбудит в себе надежду и захочет выйти за него замуж. А без всяких доказательств это станет еще одним препятствием на пути к завоеванию ею трона. Не бросай ее сейчас врасплох, сир Барристан. Пока она так сосредоточена».
«И что вы предлагаете мне делать?» - спросил сир Барристан.
«Ничего», - ответил Тирион.
"Ничего?"
«Пока ты не найдешь доказательств», - сказал Тирион.
«Если он сын Рейегара, мне нужно знать», - сказал сир Барристан. «Рейегар был моим принцем. Я хотел, чтобы он был моим королем. Если возможно, что у него есть выживший сын, я не могу просто притворяться, что у меня никогда не было такой мысли».
Тирион задумался. «Есть ли кто-нибудь живой, кто мог бы знать?» - спросил он.
«Единственным человеком, который вернулся из Башни Радости вместе с Недом, был Хоуленд Рид».
«Когда мы вернемся в Вестерос, ты сможешь попытаться найти его. Я помогу тебе».
Сир Барристан кивнул, выглядя несколько удрученным, и встал, чтобы уйти.
«Если ты прав, - сказал Тирион, - то тебе следует заменить Вариса на посту мастера над шептунами».
«Я не мастер шептунов, - сказал сир Барристан. - Просто глупый старик, зацикленный на призраках».
Разговор Тириона с сиром Барристаном заглянул в его воображение. Идея была крайне маловероятной, даже безумной, но слова сира Барристана звенели у него в голове: «Можете ли вы назвать конкретную причину, по которой Джон Сноу на самом деле не может быть ребенком Рейегара и Лианны?» Чем больше Тирион думал об этом, тем больше он пытался придумать какие-либо правдоподобные причины, по которым эта мысль невозможна.
Однако, в отличие от сира Барристана, эта идея не воодушевила Тириона. Он был рукой законной королевы Семи Королевств - они не могли позволить себе иметь бастарда с конкурирующими претензиями. Королевство истекало кровью в прошлом из-за бастардов Таргариенов, истекает ли оно кровью снова? Это несправедливо. Джон Сноу не был Демоном Блэкфайром. Этот человек, вероятно, убежал бы от претензий так далеко, как только мог, если бы они оказались правдой.
Но захочет ли Дейенерис, чтобы он сбежал от этого? И что принесет ей внебрачный сын Лианны и Рейегара? Дорн, который так долго жаждал справедливости для Элии, никогда не поддержит внебрачного сына союза, который привел к убийствам ее и ее детей. А север? Долина, Речные земли? Так много людей истекло кровью и умерло в результате этих отношений. И как кто-либо из этих лордов и леди последует за тем, кого они будут считать продуктом изнасилования?
Он решил посетить Драконье Логово впервые за долгое время. Это был позор, на самом деле. Он бы солгал, если бы сказал, что одной из главных причин, по которой он служил и любил свою королеву, было то, что она вернула драконов в мир. Но с тех пор, как она вернулась и наконец взяла ситуацию с драконами под контроль, у него не было времени, чтобы думать о зверях.
Теперь он спросил Джона, может ли тот сопровождать его в Драконье Логово, когда тот спустится туда один.
«Как часто ты сюда приходишь?» - спросил его Тирион.
«Несколько раз в неделю», - сказал Джон.
«И ты не боишься сгореть заживо?» - спросил Тирион.
«Нет», - сказал Джон, покачав головой. «Не знаю, почему. С тех пор, как я встретил Дрогона, драконы не пугают меня так, как пугают других».
«Ты думаешь, это потому, что их мать тебя так любит?» - спросил Тирион.
«Может быть», - сказал Джон. «Вероятно, это потому, что у меня есть связь с магическими существами».
«Я уверен, что ваш лютоволк сейчас очень впечатляет», - сказал Тирион. «Но до дракона ему еще далеко».
Они вошли в ворота ямы. Джон кивнул стражнику, который, как заметил Тирион, показался ему очень знакомым.
Когда вошли люди, оба дракона подняли головы.
«Отойди», - сказал Джон Тириону. Тирион повиновался, его сердце колотилось, а в голове крутились образы сожженного тела Квентина Мартелла.
Дракон с бронзово-зеленой чешуей издал приветственный крик и подлетел к Джону, приземлившись у его ног. Джон протянул руку и погладил дракона, погладил дракона по морде.
«Подойди ближе, но медленно». Тирион двинулся вперед. Другой дракон уловил его запах и начал двигаться вперед в манере, которая была слишком заинтересована для Тириона. Джон отдал команду на высоком валирийском, и дракон, которому так нравился Джон, прогнал другого на другую сторону Драконьего Ямы.
Тирион выдохнул. «Кто из них кто?» - спросил Тирион.
«Тот, кто меня любит, - это Рейгаль, - сказал Джон. - Тот, кто меня терпит, - это Визерион».
«И Дейенерис обучала тебя командам?» - спросил Тирион.
«Несколько», - сказал Джон.
«Любовь делает людей глупыми», - пробормотал Тирион. «Как раз то, что нам нужно. Ты должен начать летать на драконе и отправиться с ним на эту твою северную войну».
«Я не могу летать на драконе», - сказал Джон. «Не сам по себе».
«Но у тебя было с Дейенерис?» - спросил Тирион. Джон поднял бровь и бросил на него взгляд, который одновременно вызвал у Тириона крайнее любопытство и ясно предупредил его не продолжать эту линию расспросов.
Любовь действительно заставляла людей делать глупости. Сейчас она заставляла Дейенерис принимать в своей постели Бастарда Винтерфелла, несмотря на вред, который она могла нанести ее делу в Вестеросе. Какие глупости сделала бы его блестящая, сосредоточенная королева, если бы услышала столько намеков на то, что ее возлюбленный может быть Таргариеном?
Тирион наблюдал, как два дракона кусают друг друга. Они оба были меньше Дрогона, но все равно великолепны. Он покачал головой, вспоминая все свои детские мечты о езде на драконах.
«Как думаешь, я мог бы прикоснуться к одному?» - спросил он.
Джон посмотрел на него. «Нет», - сказал он. «Я не знаю».
«Откуда ты знаешь?» Тирион был почти оскорблен тем, что Джон не хотел включать его в элитный клуб Джона и Дейенерис.
«У меня просто такое чувство», - сказал Джон. «Можешь попробовать, но я думаю, ты нам нужен рядом».
«Тогда пойдем отсюда», - сказал Тирион.
Возвращаясь в покои королевы, Тирион повернулся к Джону. «Ты уверен, что в тебе нет крови старой Валирии? Могла ли твоя мать иметь в себе немного крови Таргариенов? Или, может быть, она была из Эссоса?»
«Именно поэтому ты хотел пойти со мной в Драконье Логово?» - спросил Джон, останавливаясь.
«Я слышал слухи», - сказал Тирион. «Мне было любопытно».
«Ну, хватит любопытствовать», - сказал Джон. «Это тебе не поможет. Я понятия не имею, кто она такая. Я никогда этого не узнаю».
«А что, если ты умеешь ездить на драконе?» - спросил Тирион. «У Квентина Мартелла больше крови Таргариенов, чем у кого-либо в Семи Королевствах, а он сгорел дотла».
«Я не умею ездить на драконе, Тирион», - сказал Джон. «Так что перестань об этом беспокоиться».
Но теперь, когда Тирион увидел Джона с драконами, он имел некоторое представление о том, почему глаза сира Барристана так ярко горели, когда он рассказал Тириону о своих подозрениях относительно происхождения Джона. Но все еще не было способа доказать это, и как Джон воспримет эту идею? И если это правда, то их величайшая надежда на обеспечение безопасности севера будет мертва еще до того, как она началась. Как север мог когда-либо следовать за сыном Рейегара?