7
Они приземлились в Восточном Дозоре на рассвете. Корабли, которые отплыли накануне, к счастью, благополучно пришвартовались в заливе. Дейенерис и Лорд-Командующий соскользнули со спины дракона, окоченевшие и замерзшие от своего полета, от ужасной ночи.
«Это правда», - сказала Дейенерис, дрожа от холода и глядя в большие серые глаза лорда-командующего. «Это все правда».
«Да», - сказал он, поморщившись, и сделал шаг к ней.
«Тебе больно?» - спросила она, делая шаг к нему, обеспокоенная.
«Просто подвернул лодыжку», - сказал он. «Со мной все будет в порядке».
Она отвела глаза, вспомнив Дрогона и то, почему им пришлось уйти, не покончив с армией мертвецов.
«Дрогон!» Она подбежала к своему ребенку. Кровь остановилась, и он прижимал к себе свое крыло. Она пробормотала ему успокаивающие слова, заставив его развернуть его. Там, где копье прошло насквозь, была дыра. Она коснулась ее, и он издал крик раздражения, прежде чем подняться и улететь от нее, приземлившись на холме недалеко от крепости. Он издал еще один крик отчаяния, прежде чем осесть на снегу.
«Мне так жаль», - сказал Джон. Она подняла глаза и увидела в его глазах искреннюю боль. «Я не думала, что это будет настолько рискованно. Я не знала, насколько они близки».
«Я думаю, с ним все будет в порядке», - сказала она и помолилась, чтобы это оказалось правдой. Она не знала, что бы делала, если бы это было не так. «Он привез нас обоих сюда, так что рана не может быть слишком серьезной». Она прикусила губу, беспокоясь за своего ребенка, своего воина, своего защитника. «Я не знаю, выжил бы он после того копья, если бы ты меня не предупредил. Я его не видела - Другого». Лорд-командующий сделал движение, как будто хотел прикоснуться к ней, но потом передумал и скрестил руки на груди. «Я думаю, это копье могло бы убить его».
«Я тоже так думаю», - ответил лорд-командующий.
«Я не думала, что что-то может убить дракона», - сказала она.
«Тысячи людей погибли бы вчера ночью, если бы не вы», - сказал лорд-командующий. «Вы ведь знаете это, да? Весь лагерь был бы уничтожен, и все мы, кто пришел их спасти».
«Ты не знаешь, выбрался ли Призрак?» - спросила она.
«Он сделал это. Он слаб и дрожит, но Тормунд держит его на одной из галер».
«Тормунд выжил?»
«Насколько я могу судить», - сказал лорд-командующий.
«Все говорили тебе не идти», - сказала она, глядя на него. Он кивнул. «Все эти люди погибли бы, если бы не ты. Они все были бы добавлены к этой ужасной армии».
«И все равно так много людей погибло», - сказал он.
«Спасибо, Джон, что привел меня сюда», - сказала она. Он на мгновение застыл. «После всего, что мы пережили вчера вечером, могу ли я называть тебя Джоном?»
«Да», - сказал Джон, почти смущенно глядя на свой ботинок. «Но, пожалуйста, не рядом с моими людьми». Она кивнула, и они двинулись к замку.
«Ваша светлость», - сказал он.
«Пожалуйста, зовите меня Дейенерис», - сказала она.
«Ваша светлость, - повторил он твердо и упрямо, - у нас сегодня много дел».
«Да, когда вы ожидаете прибытия остальных кораблей?» - спросила она.
«К полудню я должен подумать», - сказал он. «Но прежде чем это произойдет, я должен убедить тебя переодеться в сухую одежду и согреться. Этот холод может убить тебя. И мы должны что-то сделать для твоего дракона. Носит ли он, носят ли драконы меха?»
Дейенерис рассмеялась. «Извините», - сказала она. «Я просто пыталась представить себе Дрогона, одетого как одичалый. Как только я переоденусь, могу ли я попросить кого-нибудь из ваших людей помочь мне собрать вокруг него растопку? Он может разжечь огонь».
«Да», - сказал Джон. Они достигли ворот крепости, которые распахнулись к их прибытию. «Спасибо», - сказал он. «За то, что спасли меня в частности. Не думаю, что я бы выбрался, если бы вы не пришли за мной».
«Вы отличный боец, лорд-командующий», - сказала Дейенерис, заметив мужчин вокруг, которые с подозрением на них смотрели. «Но меня беспокоит, что вы сражаетесь так, будто жаждете смерти».
Остаток дня прошел в дымке адреналина. Она знала, что должна быть измотана, но мысль о сне была смехотворной. Чего ей действительно хотелось, так это свернуться калачиком под мехами и плакать весь день, а затем отвести Дрогона обратно за Стену и сжечь существо, которое продырявило крыло ее ребенка. Она была в ужасе. Дейенерис была Матерью Драконов, привыкшей быть самым могущественным человеком в комнате. Она вернула в мир величайшее военное достояние, и, как Эйгон Завоеватель до нее, однажды покорит Вестерос, ибо кто может противостоять трем драконам?
Другие могли. Она была грозным противником против них. Она легко поджигала упырей, и сами Другие, казалось, боялись ее огня, но этот туман. Метель. Она гасила пламя Дрогона, приглушая его силу. И у мужчин не было шансов. Конечно, среди Вольного Народа осталось не так много воинов, но она чувствовала страх в воздухе. Большинство были побеждены без особой борьбы. Некоторые, как Тормунд, успешно владели огнем. Она не видела, чтобы кто-то использовал драконье стекло, но она не могла много видеть сквозь туман. Она видела Джона: полностью сосредоточенного, грациозного, смертоносного.
К тому времени, как из Сурового Дома прибыли остальные корабли, Дейенерис окружила Дрогона кострами, чтобы согреть его; вместе с Джоном и командиром Пайком они составили план создания лагеря беженцев, пока они готовятся отправиться в Миэрин; и обсудили стратегии наилучшей защиты Стены с учетом увиденного.
«Лучники на Стене - вот ответ, мой господин», - сказал Командир Пайк. «Это и запечатывание ворот».
«Огонь - вот ответ, милорды. Вы должны посмотреть, сможете ли вы инвестировать в лесной пожар, пока я не вернусь со своими детьми», - сказала она.
«Забавно, - ответил Пайк. - У меня никогда раньше не было девушки в военном совете».
«И я никогда не видел, чтобы женщина ехала на драконе и поджигала вихтов», - ответил Джон. «Времена меняются, Пайк, лучше тебе не отставать».
Когда корабли подошли, она и Джон были там, чтобы помочь Вольному Народу сойти с лодок, слегка прихрамывая, когда он двигался сквозь толпу. Лица беженцев в спешке вернули все воспоминания прошлой ночи. Некоторые плакали. Дети спрашивали о своих родителях, родители спрашивали, не видел ли кто-нибудь их детей. Большинство из них выглядели ошеломленными и немного мертвыми в глубине глаз. Они приготовили палатки для раненых, но она была встревожена, увидев, что раненых с ними было не так много. Либо ты добирался до лодок, либо нет. Дейенерис замерла, думая о выборе, который Вольный Народ сделал той ночью. Она вспомнила свое собственное пламя и подумала о тех, кто все еще был жив, но попал в него. Вольный Народ не винил ее; они относились к ней и Джону как к спасителям.
«Дракон!» - кричали они. «Королева!» И «Король Ворон!» Джон, казалось, был везде одновременно, командуя своими людьми, организуя Вольный Народ, находя еду и пытаясь снизить напряжение. Вольный Народ смотрел на него с благоговением. Она видела, как дети касались его черного плаща, когда он проходил мимо. Но она не могла не заметить взгляды, которые бросали на него его собственные люди. Они следовали его приказам, ставили палатки, помогали разжигать костры, раздавали пайки, но она чувствовала напряжение в воздухе и замечала взгляды, которые они бросали на него, когда он поворачивался спиной.
Она почувствовала, как кто-то дернул ее за плащ, и, опустив глаза, увидела маленькую девочку с карими глазами, уставившуюся на нее. Она протянула руку с чем-то, что казалось куклой - несколькими палками, связанными вместе.
«Дракон?» - спросила она.
«Извините, я не понимаю», - сказала Дейенерис.
«Могу ли я увидеть дракона?»
«Где твои родители?» Другие дети окружили девочку, но Дейенерис не увидела ни одного взрослого, который пришел бы забрать их.
«Ушли», - сказала она. «Они ушли еще до Сурового Дома».
«Как тебя зовут?» - спросила Дейенерис.
«Джей», - сказала она.
Дейенерис вздохнула и посмотрела на остальных детей, собравшихся вокруг нее.
«Ну, Джей, ты можешь пойти со мной посмотреть на дракона», - сказала она, повысив голос над толпой. «Но ты должен сделать то, что я скажу».
В конце концов за ней последовало около 20 детей и 10 взрослых. Она остановила их у огненного кольца, окружавшего ее сына, и приказала им держаться подальше.
«Пока я с ним, он не причинит вам вреда», - сказала она им. «Но никогда не приходите сюда без меня». Она погладила дракона по голове, а затем проверила его плечо. Рана все еще была на месте, но не выглядела хуже. Дрогон, однако, казался изнуренным и свернулся калачиком, пока она оказывала ему помощь.
Джей положила свою куклу так близко к дракону, как только могла, а затем отступила назад, в безопасное место за огненным кольцом. Остальные последовали ее примеру, положив безделушки, обрывки перьев, хвост бобра в качестве подношения Дрогону.
«Тебе не нужно этого делать, - сказала Дейенерис. - Он не заметит разницы».
«Пусть, - сказал угрюмый мужчина с песочно-светлыми волосами, тронутыми сединой, и пронзительными голубыми глазами, которые она могла видеть сквозь его слои меха. - Это позволяет им чувствовать себя немного более уверенно, если они могут поблагодарить зверя, который их спас».
«Как тебя зовут?» - спросила она.
«Антон, мэм», - они на мгновение уставились на пламя, мерцающее на чешуе Дрогона. «Мы не коленопреклоненные, вы знаете», - сказал он.
«Я не буду просить тебя преклонить колени», - вздохнула Дейенерис. «Я лишь прошу тебя подчиняться моим законам. По ту сторону Узкого моря или здесь. И я хотела бы твоей преданности».
Мужчина недоверчиво посмотрел на нее: «Королева драконов, после того, что ты сделала для нас вчера вечером, тебе будет трудно найти воина среди Вольного народа, который не захочет умереть за тебя. То же самое касается и Короля Ворона». Она услышала пронзительный смех, который казался ужасно неуместным, и увидела, как Джей что-то прошептал маленькому мальчику, который приблизился к Дрогону, протягивая руку, чтобы коснуться его чешуи.
«Шаг назад!» - сказала Дейенерис, вспомнив пастушью спину в Миэрине, доставляющую ей обугленные кости своего мальчика. Этот мальчик снова закричал, когда Дрогон отшвырнул его, подняв голову и издав угрожающее рычание, прежде чем снова уснуть. Дети с визгом разбежались.
«Мы можем помочь тебе разобраться с драконом?» - спросил Антон. «Я знаю некоторых других выживших из Морозных Клыков. Мы можем следить за огнём, держать детей подальше, приносить ему мясо. Ты не можешь сделать всё это сам».
Поэтому в последние мгновения дня Дейенерис организовала небольшую команду, чтобы помочь с Дрогоном.
«Вы должны помнить», - сказала она группе собравшихся мужчин и женщин одичалых. «Он не домашнее животное. Он может сжечь вас заживо, и вполне может это сделать. Я не могу гарантировать вашу безопасность, если меня не будет с вами, когда вы будете ухаживать за ним».
«Мы знаем риск», - сказала высокая и особенно свирепая на вид женщина. «Мы бы лучше умерли в огне, чем на морозе, чтобы Они нас вернули».
Наконец, Вэл оттащила ее от Вольного Народа и обратно в замок. Дейенерис засыпала стоя. Сожрав жидкую миску рагу, Дейенерис практически упала в свою кровать и ожидала, что сон немедленно ее одолеет. Но этого не произошло. Лежа на куче мехов, с ревущим огнем и толстыми стенами замка, окружавшими ее, Дейенерис поняла, как ей холодно. В крепости было холодно, это было точно, ветер хлестал по Восточному Дозору и каким-то образом, казалось, проникал сквозь толстые стены. Но она чувствовала себя холоднее, чем две ночи назад в этой же постели. Она принесла с собой холод из Сурового Дома. Их холод. Единственный холод, достаточно сильный, чтобы потушить драконье пламя.
Дейенерис задумалась, куда ушла Вэл, жалея, что не попросила женщину поспать в ее постели и разделить ее тепло. Она услышала, как ее дверь тихонько открылась, и резко вскочила, ожидая увидеть яркие голубые глаза и хрустальные копья. Но нет. Это был всего лишь Призрак. Его хозяин, вероятно, наконец-то сам немного поспал и послал волка присмотреть за ней. Волк уставился на нее своими светящимися красными глазами. Сегодня вечером у нее не было чувства стыда.
«Призрак», - прошептала она, - «Иди сюда, мальчик!»
Огромный волк запрыгнул на ее кровать, где она похлопала его и устроилась рядом с ней. Тепло немного помогло. Она зарылась в волчью шерсть. Но когда она закрыла глаза, ужас и страх вернулись. Дрогон, раненный оружием, которое могло бы полностью его уничтожить, тысячи тварей, хлынувших в эту деревню, пламя, пар, Джон, убивающий Другого, и, наконец, все мертвые одичалые, которых они не спасли, поднятые взмахом руки Другого. Образы пронеслись в ее голове. Она ворочалась и обнаруживала, что Призрак смотрит на нее, тоже не в силах уснуть. Его жуткие красные глаза мерцали в темноте. Она вспомнила момент прошлой ночью - неужели это было только прошлой ночью? - когда она легла спать рядом с Призраком, а Джон - с другой стороны. Был момент, когда она клялась, что он бросил на нее горячий взгляд. Она привыкла видеть это на лицах других мужчин, но никогда не думала, что увидит это на лице Лорда-Командующего. Дейенерис почувствовала другой вид тепла, скопившийся между ее ног.
Дотракийцы утверждали, что лучшая часть битвы - это удовлетворение своей похоти после нее. Дейенерис вспомнила, как Дрого потребовал ее после боя, и она потянулась между ее ног. Волк опустил голову, пытаясь уснуть. Она задавалась вопросом, спит ли его хозяин, представляла себе его крепкое, воинственное тело, ворочающееся под мехами. Эта мысль сделала ее еще более мокрой. Она закрыла глаза и представила темно-серые глаза. Но затем серые глаза стали льдисто-голубыми, и она снова увидела мертвецов, и она поняла, что тепла волка и ее собственной руки недостаточно, чтобы дать ей утешение сегодня ночью. Ей нужен был мужчина, и она знала, какой именно ей нужен.
**************
Джон проснулся от того, что Призрак подтолкнул его носом в плечо, и почувствовал, как очень голое, очень женское тело прижалось к нему. Он сел с приливом адреналина и уставился на шевелящиеся серебряные кудри, разбросанные по подушке.
Джон пытался и не мог уснуть, когда к нему пришла Дейенерис. Он не спал целую ночь и день. Нужно было так много всего спланировать, накормить и разместить так много людей. Он знал, что ему нужно быть в здравом уме, и что без ночного сна он не сможет нормально функционировать. Но когда он лег спать, отправив Призрака защищать королеву, он не мог уснуть. Он продолжал представлять себе лед смерти и своего спасителя с ее огненным зверем.
Когда она постучала в его дверь, выражение ее лица совпадало с его собственным - страх, изнеможение, возбуждение и, хотя ему не хотелось в этом признаваться, похоть.
«Пожалуйста», - сказала она, тихо закрывая за собой дверь. «Могу ли я присоединиться к вам?» Трудно было сопоставить воительницу Королеву Драконов с этой девушкой, которая стояла перед ним - покрытая мехами, ласкающая его волка, с этими прекрасными волосами, падающими волнами вокруг ее лица, и ее фиолетовыми глазами, открытыми и нерешительными.
Джон попытался отослать ее, но слова застряли у него на губах.
«Просто так холодно», - сказала она, а затем покраснела, словно смутившись из-за оправдания. Джон почти улыбнулся, потому что она была права. Было чертовски холодно, и никто из живущих в этой ледяной пустоши не должен спать один, и какое значение имели его обеты? Или убийства, совершенные до его рождения? Армия мертвецов ждала их по ту сторону Стены, и у них не было бы ни единого шанса, если бы не эта женщина и ее драконы.
Поэтому вместо того, чтобы отослать ее, он откинул меха, покрывавшие его. Дейенерис сняла меха, обнажив тонкую рубашку под ними, и грациозно скользнула под них. Они неловко лежали бок о бок некоторое время, ни один из них не хотел делать первый шаг. Она сказала ему, что ей холодно, но она горела, как печь рядом с ним. Он хотел спросить ее, всегда ли она такая теплая или она думает, что у нее лихорадка, но затем ее рука оказалась на его бедре, и он потянулся, чтобы погладить ее по волосам, и все вопросы, которые он мог бы ей задать, сгорели от пульсирующей жизни в ней, которая казалась единственным возможным противоядием от леденящей армии смерти, которая ждала их.
Но сейчас было уже почти утро, и он смотрел на самую прекрасную женщину в мире, которая совершенно не должна была лежать рядом с ним. Обнаженная. С его семенем, высыхающим на ее бедрах.
Джон нарушил свои клятвы самым худшим образом - с женщиной, которая планировала вторжение в Семь Королевств, дочерью человека, который сжег его отца и деда заживо. Это было двойное предательство - его долга перед Ночным Дозором и его верности своей семье.
«Ваша светлость», - сказал Джон. Она не двинулась с места. «Ваша светлость», - снова сказал он, пытаясь казаться нежным, но властным. Он был почти уверен, что просто испугался. Она потянулась и перевернулась, зарывшись в его тепло. Он почувствовал ее мягкую грудь у своего бедра и осознал, насколько он был тверд, и как они устали, что сделали это только один раз прошлой ночью, но он определенно был готов к новому раунду сейчас -
«Ваша светлость», - он мягко оттолкнул ее от себя.
«Джон», - сказала она, открывая глаза и моргая, глядя на него.
«Мне жаль, но тебе нужно уйти». Тень обиды скользнула по ее лицу, и он хотел вернуть ее обратно, но толкнул вперед. Он нежно, извиняясь, обхватил ее лицо. «Мы не должны были этого делать».
«Я знаю», - холодно сказала она, садясь и оглядываясь в поисках своей маленькой одежды. Он не знал, что сказать. Ничто в его короткой жизни не подготовило его к тому, что сказать королеве после того, как он обесчестил ее и свои обеты. Он надел свою маленькую одежду и набросил плащ на плечо, следуя за ней к двери.
«Подожди...» - сказал он, положив свою руку на ее, когда она попыталась повернуть щеколду. Она обернулась и посмотрела на него, их глаза встретились на мгновение. Он обнаружил, что ее фиолетовые глаза трудно прочитать в темноте, но она выглядела скорее смущенной и уязвимой, чем пристыженной. Он задался вопросом, ждет ли ее любовник в Миэрине, предположив, что у нее должен быть целый город таких, женщина такая красивая.
«Пожалуйста, пусть Призрак проводит тебя обратно в твою комнату», - прошептал он. «Он может убедиться, что ты ни с кем не столкнешься по дороге».
«Хорошо», - сказала она и пошла открывать дверь, но остановилась. «Не волнуйтесь, лорд-командующий», - сказала она. «Ваш секрет в безопасности со мной».
И с этими словами она ушла.
Следующий день прошел так же, как и предыдущий. Джон провел время, работая со Стэном Айком, главным стюардом Восточного дозора, выясняя, как накормить всех этих людей в течение следующих нескольких дней и дать им достаточно еды, чтобы пережить недельное путешествие в Миэрин.
«Как долго вы ожидаете, что мы будем поддерживать эту деревню одичалых?» - спросил командующий Пайк у группы, собравшейся в его солярии. Джон пригласил на встречу королеву, Мать Крота, Стэна Айка, Тормунда и Вэла.
«Мы не можем уйти, пока Дрогон снова не сможет летать», - сказала Дейенерис. Джон изо всех сил старался не смотреть на нее, сосредоточившись вместо этого на Пайке и остальной части комнаты. Он был почти уверен, что никто не видел, как Дейенерис вернулась в свою комнату прошлой ночью. Призрак, казалось, уловил опасность ситуации, и через глаза Призрака Джон смог провести королеву - свою возлюбленную? - обратно в ее комнату.
«И как долго это продлится?» - спросил Пайк.
«Я не знаю», - сказала Дейенерис. «Но рана несерьёзная. Я надеюсь, что он будет готов в течение недели».
«Сколько людей могут вместить корабли?» - спросил Джон Пайка.
«Максимум?» - размышлял Пайк. «11 кораблей, по 500 на каждом, я бы сказал, около 6000. Но это будет некомфортно, они будут набиты как сардины».
«А сколько Вольного Народа насчитали вчера ваши люди?» - спросил Джон у Матушки Крот и Тормунда.
«10 000», - сказала Мать Крот. «Благодаря тебе и королеве».
«Сколько из них воинов?» - спросил Джон.
«Большинство воинов погибло в Суровом Доме», - сказал Тормунд. «Или до этого в Битве за Стену. Но я думаю, что из тех, кто вернулся, можно было бы сделать достойных бойцов из одного, может быть, пары тысяч».
«Воины чего?» - спросил Пайк, и в его глазах появился вызов.
«Чтобы занять Стену», - твердо ответил Джон, вставая на его сторону.
«Нам нужно отправить тех одичалых, которых вы привели, обратно в Эссос, а не добавлять их к Стене».
«И кого же ты предлагаешь поставить на Стену? Нам нужно больше людей». Джон перевел дух, сдерживая свой гнев.
«Нам нужны солдаты, а не язычники с копьями», - сказал Пайк.
«Мы знаем о борьбе с врагом гораздо больше, чем вы, коленопреклоненные, можете себе представить», - выплюнул Вэл.
«Сражаетесь с ними? - рассмеялся Пайк. - Похоже, вы все только и делаете, что бежите от них».
«Ты когда-нибудь сражался с мертвецом, коленопреклоненный?» - спросил Тормунд, поворачиваясь к нему.
«Хватит!» - рявкнул Джон, используя голос Лорда-Командующего. Пайк отвернулся от одичалых и сосредоточился на Джоне.
«Это работа короля - посылать людей на Стену», - сказал Пайк.
«Король игнорирует наших воронов, поэтому нам придется найти собственных людей, которые будут ими управлять», - резко бросил Джон.
«Возможно, он не игнорировал бы воронов, если бы их посылал кто-то другой, а не сын Неда Старка», - резко ответил Пайк.
«Я - Лорд-Командующий, избранный Ночным Дозором, так что ты застрянешь со мной, пока Другие не придут забрать меня, Пайк».
«Тебя там не было», - сказала Дейенерис. «Ты не видел того, что видели мы. Если бы ты был там во время битвы, ты бы не подвергал сомнению приказы своего лорда-командующего».
«Так говорит женщина», - сказал Пайк. «Которая вообще не должна быть в битве. И вообще не должна быть здесь!»
«Достаточно», - сказал Джон. Призрак зарычал рядом с ним. «Неважно, что ты видел, Пайк. Неважно, веришь ли ты мне. Я твой Лорд-Командующий, и ты будешь мне подчиняться. Или мне напомнить тебе, что я делаю с людьми, которые не подчиняются?» Пайк покачал головой.
«Мой господин», - сказал Стэн Айк. Мужчина был худощав и выглядел особенно маленьким рядом с Пайком. Стэн Айк был полной противоположностью Пайка во многих вещах, говорил тихо, когда Пайк был громким, был вежлив, когда Пайк был грубым. Он даже умел читать. Но Джон не доверял этому человеку. Как и многие мужчины Ночного Дозора, этот образованный сын мелкого лорда в Просторе был отправлен на Стену за изнасилование. «Я понимаю мудрость твоей логики, но как мы будем кормить этих дополнительных бойцов и где мы их разместим?»
«Мы продолжим отправлять людей на восстановление заброшенных фортов», - сказал Джон. «И ее светлость», - он кивнул в сторону Дейенерис и быстро отвел взгляд, - «отправит обратно корабли, полные еды из Эссоса. Я также заказал материалы для стеклянных домов в Бравосе. Мы построим стеклянные дома в Восточном Дозоре и в Черном Замке, как в Винтерфелле».
«Мой господин, как мы за это заплатим?» - спросил Стэн Айк.
«Из богатств, которые нам дали одичалые», - сказал Джон.
Пайк фыркнул: «Это даст тебе максимум один корабль зерна».
«И из займа, который я уже получил в Железном банке». Пайк снова открыл рот, но Джон взглядом заставил его замолчать.
Они обсудили, что необходимо сделать, прежде чем беженцы смогут уйти, а затем Джон отпустил группу и разрешил ей приступить к своим обязанностям.
«Командир Сноу», - сказал Пайк, поворачиваясь, чтобы уйти. «На пару слов?» Джон подождал, пока остальные не выйдут, прежде чем повернуться к Пайку. «Я не предатель», - сказал Пайк. «Я человек Ночного Дозора, и я буду сражаться в этой битве до конца».
«Спасибо, Пайк», - сказал Джон. «Я знал, что могу рассчитывать на твою поддержку».
«Я еще не закончил», - сказал Пайк. «У меня есть некоторое представление о том, что там. Я был бы глупцом, если бы отрицал это сейчас, исходя из всех сообщений, которые мы слышали. И я знаю, что вы считаете, что это правильный курс, и у вас нет других действий. Но если вы думаете, что сможете вести эту войну, спасая всех одичалых, вы ошибаетесь».
«Я не наивен, Пайк», - сказал Джон. «Я знаю, что они были нашими врагами на протяжении столетий. Вот почему я держу их детей в качестве заложников в главных фортах, под надзором командиров. Им больше некуда идти, а те, кто достаточно глуп, чтобы не следовать нашим приказам, умрут за это».
«Тебе нужно беспокоиться не об одичалых, лорд Сноу», - сказал Пайк, странным образом напомнив Джону о леди Мелисандре и ее страшных предупреждениях о том, что он окружен врагами.
Остаток дня Джон провел в импровизированной деревне одичалых, выслушивая, в чем нуждаются люди, следя за нормированием еды и встречаясь с мужчинами и женщинами, которые согласились остаться и служить у Стены. Когда он двигался по лагерю, Джону было не по себе от того, что за ним следовали люди. Дети подходили, чтобы потрогать его плащ. Несколько женщин даже поклонились ему в ноги. Он слышал, как они шептали «Король Ворон», когда проходил мимо них. Он вспомнил предупреждение Пайка и понял, что ему нужно пресечь этот титул в зародыше, пока он не вышел из-под контроля. Лорд-командующий и король одичалых. Один просто не мог быть обоими. Он ходил по тонкой грани, не выбирая сторону. Или его люди думали, что он выбрал сторону одичалых?
Он утонул в своей работе, чтобы попытаться прогнать все страхи и тревоги о Ночном Дозоре, Станнисе, Болтонах и, конечно же, Других из своего разума. Он едва думал о Дейенерис. Обрывки, словно из сна, приходили к нему в течение дня - запах ее волос, ощущение ее полной груди, вкус ее кожи, звук ее стонов - но все это ощущалось как сон. Почему такая женщина когда-либо захочет разделить с ним постель? Он предполагал, что она дала ему честный ответ - здесь, в Восточном Дозоре, было чертовски холодно.
Он вернулся в свою комнату уже после наступления темноты, где его ждала миска с рагу - первая еда, которую он ел после завтрака. Он осушил ее и рухнул на кровать. Ее запах оставался. Призрак стоял между дверью и кроватью, ожидая. Если он пошлет Призрака защищать ее, воспримет ли она это как приглашение? Он честно не имел этого в виду прошлой ночью. Он не мог игнорировать тип мужчин, которые жили здесь, и это был его долг защищать гостя, в конце концов. Он вздохнул, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Он перевернулся на бок и нашел прядь серебристых волос на подушке, где она спала прошлой ночью. Он снова поймал на себе взгляд Призрака и застонал, посылая к ней волка. Защитить ее? Привести ее? Он не знал, но не удивился, когда услышал, как поздно ночью щелкнул дверь, и увидел вспышку серебристых волос.
«Кто-нибудь тебя видел?» - прошептал он.
Дейенерис покачала головой и бросилась к кровати. Нерешительность исчезла. Он снял с нее меха, не беспокоясь о нижнем белье в эту ночь. Он засунул руку ей под рубашку, почувствовал ее горячую, мокрую и готовую для него. Другой рукой он освободил одну из ее грудей, нежно посасывая ее, пока она не затвердела. Он все еще не мог поверить, насколько она горячая. В его постели она была как огонь, и он ответил с потребностью, которая напугала его. Как будто его тело думало, что она может сжечь все сомнения и страх, которые преследовали его с тех пор, как он стал лордом-командующим.
После этого он прижал ее к груди, пока они зарывались под меха. Их деятельность согрела их обоих и комнату. Под его грудой одеял было жарко. Он лениво рисовал круги на ее спине.
«Меня могли бы повесить за это», - сказал Джон. «За это меня должны повесить».
Дейенерис фыркнула: «Тебе всегда так хорошо удаётся сладкоречиво разговаривать с женщинами?»
«У нас на Стене нет женщин», - сказал Джон. «У меня нет большого опыта».
«Могла бы меня обмануть», - сказала Дейенерис, глядя на него с ухмылкой. Глядя на нее сверху вниз своими широко раскрытыми фиалковыми глазами, со спутанными волосами и припухшими от поцелуев губами, она представляла собой самое возбуждающее зрелище. Он почувствовал, что твердеет, и она потянулась вниз, чтобы погладить его. Он неуклюже и не очень убедительно убрал ее руку. Она села, оседлав его, ее влажные кудри покоились на его нижней части живота, его твердый член вдавливался в ее задницу.
«Джон», - сказала она серьезным тоном. «Я здесь не для того, чтобы подорвать твое командование. Теперь я вижу, насколько ты важен, - пытался сказать мне Эймон. Ты нам нужен, если мы собираемся выжить. Мне нужно, чтобы ты командовал, когда я вернусь защищать Вестерос. И я вернусь за тобой, я обещаю».
Его руки обхватили ее бедра, он беспокоился там, не желая ничего, кроме как взять ее, и размышляя, не съедят ли его заживо чувство вины и секретность. «Я уеду через несколько дней», - сказала она. «Мне просто нужно - я думаю, нам обоим нужно - что-то, что заставит нас продолжать жить после того, что мы увидели». Она выгнулась над ним и насадилась на него, остановив сомнения и страхи Джона на всю оставшуюся ночь.
Неделя превратилась в рутину. Дейенерис приходила к нему поздно ночью, но днем они с Джоном работали с Вольным Народом, планируя предстоящее путешествие, заботясь о Дрогоне, кормя тысячи людей, которые спустились на Восточный Дозор, и интегрируя Вольного Народа в Ночной Дозор. Они держались на расстоянии друг от друга в течение дня, разделяя свои задачи и едва взаимодействуя. Если кто-то и находил, насколько они держали дистанцию странной, никто ничего не говорил. Джону показалось, что в какой-то момент он поймал подозрительный взгляд Вэл, и он изо всех сил старался не покраснеть.
Несмотря на то, что они держались на расстоянии друг от друга, Джон впервые с тех пор, как принял командование, почувствовал, что у него есть партнер в этой его невыполнимой задаче. Он понимал, что это было опасное чувство, как и все остальное, но он не мог не восхищаться почти щедрой и бескорыстной попыткой королевы помочь. Станнис также понимал серьезность ситуации, но Станнис требовал замки, людей для своей армии и обращенных в Владыку Света. Джон знал, что Вольный Народ быстро становится преданным Дейенерис - он не мог их винить - и он знал, что однажды Королева Драконов вернется, возможно, потребовав, чтобы Ночной Дозор выбрал сторону. Это были проблемы, с которыми ему придется столкнуться позже.
Более насущной проблемой была степень преданности, которую одичалые демонстрировали ему. Он чувствовал восхищение и преданность в их глазах, когда шел через лагерь. Он чувствовал, как дети подбегали, чтобы прикоснуться к его плащу, а их родители кивали ему головами - самое близкое, на что был способен Вольный Народ, к поклону. Он вспомнил слова Пайка о том, что ему нужно беспокоиться не о преданности Вольного Народа.
«Тебе нужно сказать своим людям, чтобы они перестали называть меня «Король Воронья»», - сказал Джон Матушке Крот, отводя ее в сторону.
«Почему?» - спросила она. «Они чтят тебя, своего спасителя».
«Потому что я не король», - сказал он. «Мне не позволено быть королем. Мы принимаем обеты как часть Ночного Дозора».
«Манс тоже принял обет», - сказала она.
«Да», - сказал Джон. «И он сгорел за то, что нарушил их». Или, по крайней мере, так заставила всех поверить Леди Мелисандра. По правде говоря, Джон знал, что Манс все еще где-то там, замаскированный под Лорда Костей, на какой-то безрассудной миссии по спасению сестры Джона.
«Ты думаешь, он ошибался?» - спросила Мать Крот у Джона.
«О чем?» - спросил Джон, оглядывая лагерь вокруг себя.
«О попытке повести Вольный Народ к югу от Стены», - сказала она.
«Я думаю, что его методы могли быть лучше. Если бы он не атаковал Стену, тысячи людей были бы живы», - сказал Джон.
«Да, но тогда ты не был Лордом-Командующим», - сказала она. «У нас не было шансов. У меня было видение о вас двоих, и я была права. Я ждала, что кто-то спасет нас много лет, и это наконец произошло. Но теперь она уходит». Они подошли к краю лагеря, где могли видеть костры, окружавшие Дрогона. «Со многими из наших людей, но не со всеми. И мы отдали наши земли Другим, но вы никуда не уйдете», - многозначительно сказала она.
«Нет, я не такой», - сказал Джон. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору, на эту ночь и на все грядущие ночи.
«И я никуда не пойду», - сказала Мать Крот.
«Ты не такой?» - удивился Джон.
«Нет», - сказала она. «Я решила остаться у Стены, где я могу быть наиболее полезной. Они выгнали нас с наших земель, но я не могу отказаться от борьбы. Скажи мне, Король Ворон, сможем ли мы победить с тем числом, что у нас есть?»
«Нет», - сказал Джон без паузы. «У нас есть Стена, которая является величайшим военным активом, который когда-либо знал мир, так что это начало. Но мне трудно поверить, что со всей их магией у нас будет шанс. Если она вернется, мы можем».
«Если она вернется», - сказала Мать Крот. «Но у нее есть свое королевство за морем».
«Да», сказал Джон.
«И ты здесь, и ты остаешься», - повернулась к нему Мать Крот, в ее глазах мелькнуло безумие, напомнившее ему Мелисандру. «И ты сумел сделать то, что не удалось Мансу. Ты привел нас к югу от Стены».
«Станнис привел всех, кто сражался за Манса, к югу от Стены», - сказал Джон.
«Не все», - выплюнула Мать Крот. «Только те, кто поклонился той красной женщине и сжег Чардрева».
«Да», - кивнул Джон. «Я сам следую Древним Богам. Мне это не понравилось».
«Нет, это было оскорблением всего, чем мы являемся. Сжигание наших богов и постановка нас на колени», - сказала Мать Крот. «Но вы поклоняетесь нашим богам и не ставите нас на колени. Но у вас была сила спасти нас, не заставляя нас менять свои пути. И есть рассказы о вашей храбрости на поле боя. Это сила, которую мы признаем и хотим следовать ей. Вот почему мы называем вас Королем Вороном».
«Позволь мне прояснить ситуацию», - сказал Джон, поворачиваясь и выпрямляясь во весь рост. Призрак охотился, но если бы он был там, он бы использовал волка, чтобы показать свою силу. «Ночной Дозор и Дейенерис Таргариен привели тебя на юг. И ты прав, я не заставлю тебя преклонить колени. Но король или королева, будь то Станнис, Томмен Баратеон или Дейенерис Таргариен, могут. И Вольному Народу действительно нужно измениться. Вы можете оставить своих богов, но вам нужно следовать нашим законам. И те, кто идет с ней, должны следовать ее законам. Нам всем нужно измениться, если мы собираемся выжить».
«И как ты изменишься, лорд-командующий?» - спросила Мать Крот. «Ты привел тысячи из нас на юг, в страну, которая нас ненавидит. Из того, что я слышала, у тебя нет защиты мальчика, который сидит на шикарном кресле, и ты не можешь победить с тем числом, которое у тебя есть. Мне кажется, что всем нам было бы лучше, если бы ты или она, - она снова махнула рукой в сторону Дейенерис, - были королем».
«Ты права», - сказал Джон, поворачиваясь к ней лицом. «Я привел тысячи из вас к югу от Стены. Вы должны мне свои жизни. И в обмен на свои жизни вы будете уважать наши законы, которые ясно говорят, что я не король и никогда не смогу им стать. Скажи своим людям, чтобы перестали называть меня так».
Джон повернулся на каблуках и захромал прочь, но весь оставшийся день он чувствовал на себе обжигающий взгляд старухи.
Джон оказался рядом с драконом Дейенерис, окруженный огненным кольцом, дарами и подношениями, которые дети оставили зверю. Это были подношения беженцев, лоскуты меха, куклы, сделанные из палок - это был знак истинной преданности, который он с трудом мог представить, чтобы простые люди дарили Роберту Баратеону или Станнису.
Дракон жевал обугленную говяжью шкуру, и Джону захотелось ущипнуть себя. Это был дракон, живой, взрослый дракон, и Джон летал на нем! Это произошло так быстро и в разгар битвы, что он едва успел это осознать. Но над миром, когда перед ним раскинулся весь ледяной север, он и представить себе не мог, что у него будет такой опыт. Он почувствовал себя маленьким мальчиком, мечтающим стать повелителем драконов.
Зверь издал громкий хруст в тихом зимнем воздухе. Джон поморщился от количества еды, которую ему пришлось дать. Он знал, что Ночной Дозор будет более чем счастлив увидеть, как дракон и одичалые уходят. Джон почувствовал боль почти парализующего одиночества при мысли о том, что этот огромный зверь и его всадник отправятся в Эссос. И что он будет делать потом?
Матушка Крот была права. Если Станнис будет побеждён, что остановит Болтонов от прихода за ним? Никто к югу от Стены не знал истинной природы угрозы. Север, вероятно, поддержал бы Болтонов в остановке вторжения одичалых. Что он мог сделать - договориться с человеком, который предал и убил его брата? Попытаться рационально убедить его, что это единственный путь вперед? Джон знал, как сильно он похож на Неда, это была одна из многих причин, по которым Кэт так его ненавидела. Русе Болтон не мог разговаривать с Джоном Сноу и игнорировать тот факт, что он сын Старка. И как Джон мог поговорить с ним, не задушив этого человека?
«Я думаю, он почти выздоровел», - раздался голос позади него. Он обернулся и увидел Дейенерис в мехах одичалых, ее серебряные волосы струились из-под мехового капюшона. Она подошла и встала рядом с ним, на расстоянии осторожного шага, глядя на Дрогона. «Завтра я возьму его на короткий полет, чтобы убедиться, а потом мы отправимся в Эссос».
«Ты покажешь время гораздо быстрее, чем они», - сказал Джон, кивнув в сторону лагеря.
«Да», - сказала она. «Я пойду в порты и позабочусь о том, чтобы им дали безопасный проход в Миэрин».
Джон кивнул. Что еще можно было сказать?
«Но я вернусь», - сказала она, и он рискнул взглянуть на нее и увидел ее широко раскрытые, умоляющие глаза.
Даже после всего, что она для них сделала, он сомневался в ней. «Почему?» - спросил он. «Оставайся в Миэрине, где тепло. Там тебе будет приятнее».
«Это мой дом», - сказала она. «Здесь мое место. И даже если бы это было не так, я знаю, что я видела, и я знаю, что ваша главная надежда - мои драконы. Может быть, именно поэтому я смогла вернуть их».
«Сэр», - подбежал Стэн Айк, подгоняя их обоих, с запиской в руке. «Этот ворон прилетел из Черного замка».
Джон взял записку, написанную рукой Стюарда Марша.
Станнис был побеждён. Твоя сестра Арья Старк сбежала в Чёрный Замок. Мейстер Эймон скончался прошлой ночью.
«Что это?» - спросила Дейенерис. Джон протянул ей бумагу.
«Эмон!» - ахнула она, глядя на Джона, а затем на Дрогона. «Твоя сестра, она сбежала? Откуда?»
«Она была замужем за Рамси Сноу. Внебрачным сыном Русе Болтона».
«Ну что ж, нам надо идти к ним, в Черный Замок».
«Да», - сказал Джон. «У меня осталось несколько часов света. Айк, приведи мне ездовое животное. Я сегодня поеду так далеко, как смогу». Айк кивнул и ушел.
«Но тебе понадобится несколько дней, чтобы добраться до Черного замка», - сказала Дейенерис.
«Я буду ехать жестко. Просто бери Ghost, чтобы никто меня не тормозил. Снега стали лучше, чем когда мы приехали».
«Позволь мне сразиться с тобой на Дрогоне», - сказала Дейенерис.
«Ты хочешь взять меня на спину дракона?» - Джон был недоверчив.
«Ты уже ездил на нем раньше», - сказала она. «Я знаю, он снова позволит тебе ездить на нем. Пожалуйста, я все равно пойду. Я хочу попрощаться с Эймоном. Я его единственная оставшаяся семья. Я должна быть там, чтобы сжечь его».
Это было безумием и, вероятно, вызвало бы удивление у некоторых его людей, но Арья! Арья была в Черном Замке - она сбежала! Но ее окружали странные люди, и неизвестно, в какой она форме после того, как ее заставили жить с Болтонами. Он задавался вопросом, сохранила ли она все еще тот меч, который она ему дала.
«Ладно», - сказал он. «Пошли».