5
Дейенерис отправилась в Восточный Дозор с Лордом-Командующим на рассвете. Его волк, Вал, Тормунд и трое мужчин из Ночного Дозора, Пип, Тол и Иван, сопровождали их. Они отправились на санях, запряженных гарронами, везя мясо обратно в Восточный Дозор. Дрогон кружил над головой, указывая им путь и защищая свою мать. Дейенерис думала лететь туда, но время было слишком важно. Лорду-Командующему нужно было прибыть одновременно с Дрогоном, чтобы не ввергнуть своих людей в панику.
В конце концов, именно разговоры о рабстве убедили Дейенерис отправиться в путь. Она не заслуживала звания Разрушительницы Цепей, если не помогала спасти беззащитных от рабства. Лорд-командующий сказал, что у них есть корабли в Восточном Дозоре. Они могли бы заполнить корабли одичалыми, чтобы отправить их в Миэрин, и корабли вернутся с едой и припасами на зиму.
Тормунд и Вэл присоединились к ним, чтобы убедить одичалых, что это не трюк. Пока они медленно шли по снегу, оставляя Черный Замок позади, Дейенерис смотрела на затылок Командующего, закутанный в черный плащ, и пыталась понять этого человека. Она никогда не встречала никого похожего на него. Эймон, просящий ее сражаться за Стену, был одним из них, но требования Лорда-Командующего к ней были шокирующе смелыми, исходящими от человека, к которому она не имела естественной преданности. Она должна была задаться вопросом, был ли этот человек безумен или его положение действительно было настолько отчаянным. Она также задавалась вопросом, как долго Ланнистеры позволят сыну Неда Старка оставаться лордом-командующим Ночного Дозора. Насколько она могла судить, не было никаких новостей о силах Станниса, и она не могла себе представить, что эта погода была благосклонна к отряду южных рыцарей.
Покинуть Эймона было тяжело. План состоял в том, чтобы она ушла прямо из Восточного Дозора, сопровождая корабли одичалых на Дрогоне. Она знала, что ее дядя слабеет, и ее шансы увидеть его снова были ничтожны. За день до того, как она ушла, она познакомила Эймона с Дрогоном. Люди Ночного Дозора были обеспокоены тем, чтобы Эймон вообще выходил наружу - он не выходил из своих коридоров месяцами, и его здоровье неуклонно ухудшалось. Она была воодушевлена, увидев, насколько дорог ее дядя этим людям, в особенности Лорду-Командующему. Однако Эймон настоял на своем, оживившись при мысли о встрече с драконом. Он сказал ей, что ждал более 100 лет, чтобы увидеть дракона, и не собирался упускать последний шанс, который у него был.
Поэтому мужчины завернули его в столько мехов, что он едва был виден под ними. Широкий, крепкий мужчина по имени Большой Том вынес Эймона наружу, в башню Дрогона. Он прижал Эймона к своей груди. Когда двое Таргариенов приблизились к башне Дрогона, ее ребенок издал крик, который, как она знала, должен был быть криком приветствия, но Большой Том чуть не уронил Эймона от страха.
«Это он!» - объяснил Эймон, его незрячие глаза засияли. «Скажи мне, Том, насколько он большой? Он занимает всю башню?»
«Он больше, чем любой зверь, - не звучал довольным Большой Том. - Занимает всю вершину этой башни, и это самая большая из неиспользуемых». Большой Том остановился в нескольких шагах от башни. Дрогон развернулся и приземлился, взметнув вверх снег. Большой Том отступил на шаг, отказываясь идти дальше.
«Тогда спусти меня, Том, дальше мы сами», - сказал Эймон. Том опустил Эймона на снег, и Дейенерис схватила его за руку, поддерживая его, как могла. Она велела Дрогону оставаться на месте, и дракон повиновался, выпрямившись, словно почувствовав, что его выставляют напоказ. Ей никогда раньше не удавалось представить взрослого Дрогона кому-либо. Эймон не боялся. Он потянулся к шее дракона и пощупал чешую, отмечая бок дракона. Когда он добрался до крыльев, Дрогон щелкнул ими, как будто его щекотали, но затем остался неподвижен и позволил старику провести по ним. Дрогон был терпелив, чего Дейенерис никогда не видела, и она почувствовала прилив тепла даже в сильный холод, думая о том, что ее ребенок испытывает такую же привязанность к ее дяде, как и она сама. Терпение Дрогона иссякло, когда старик добрался до хвоста. Эймон отступил к ней, когда дракон издал крик и полетел, сила его крыльев отбросила Дейенерис и Эймона обратно в снег. Когда Дейенерис выпрямила их, на щеках старика были слезы.
«Спасибо, моя дорогая», - сказал он, ощупывая ее руки и лицо. «Я никогда не думал, что когда-нибудь прикоснусь к дракону. Хотел бы я его увидеть. Но чувствовать его чешую, его крылья и его тепло, и знать, что ты, моя дорогая племянница, вернула его, когда никто другой не мог. Я готов умереть сейчас, более счастливый, чем когда-либо надеялся быть».
«Ты не должен пока умереть, дядя. Эти люди зависят от тебя», - сказала Дейенерис, провожая его обратно к Большому Тому. «И я хотела бы снова увидеть тебя, как только верну трон нашей семьи».
«Дорогая моя, я прожила полную и долгую жизнь. Теперь я чувствую смерть в своих костях. Я знаю, что это ненадолго». Ее сердце заныло, услышав это. «Ты не можешь изменить мою судьбу, все люди должны умереть». Валар Моргулис - но она хотела, чтобы Эймон прожил еще 100 лет. Большой Том отнес Эймона обратно в его коридоры, и Дейенерис уложила его в постель с его мехами и пылающим огнем. Она повернулась, чтобы уйти и дать ему поспать, когда он схватил ее за руку.
«Спасибо, что пришли ко мне», - сказал он. «Прежде чем я умру. Я не могу вам рассказать, каково это - застрять здесь на краю света, когда наша семья была разрушена. Иногда я думаю, а не следовало ли мне принять корону, когда мне ее предложили. Была бы наша семья жива? Но тогда вы могли бы никогда не родиться, и я так рад, что вы родились».
Член семьи, который гордился ею и по-настоящему заботился о ней. Это было все, чего она когда-либо хотела. «Мы думали, что это Рейегар, знаешь ли. Твои мать и отец должны были пожениться, потому что лесная ведьма сказала твоему дедушке Джейхарису, что Принц, Который Был Обещан, произойдет из их рода. Твоя бедная мать - это был не счастливый брак - но, может быть, это стоило того для тебя».
«Спасибо, дядя», - сказала она. «Тебе надо отдохнуть, поберечь силы». Он еще крепче сжал ее руку.
«Пожалуйста, Дейенерис, ты должна вернуться. Ты должна привести сюда свои армии и своих драконов. Это настоящая война. Если Станнис действительно побеждён, у Джона, вероятно, нет надежды, и он нам нужен. Он знает, с чем мы сталкиваемся, но он мало что может сделать без твоей помощи. Слушай его и одичалых, когда они покажут тебе Суровый Дом. Слушай их истории. Они идут за нами. Без тебя Семь Королевств падут».
Она думала об этих словах, пока гаррон тащился по снегу, который был высотой до колен Дейенерис. И Лорд-командующий, и Эймон умоляли ее вернуться и сражаться, чтобы защитить Стену. Она подгоняла своего гаррона рядом с Лордом-командующим.
«Командор Сноу», - позвала она. «Есть ли у вас какие-нибудь новости о лорде Станнисе?» Как всегда, красивое лицо Командора было трудно прочесть. Она подумывала попробовать научиться читать его волка. Казалось, они разделяли один разум.
«Прошу прощения, ваша светлость, но я не могу рассказать вам о передвижениях короля», - сказал он. Ему нечего было предложить ей, кроме страха и смерти.
«Не может или не хочет? Зачем лорд вообще повел свои армии на север?»
«Мы послали воронов ко всем королям, прося их о помощи против одичалых и рассказывая им о Других. Станнис - единственный, кто пришел». Скача рядом, она заметила, что у него был шрам над правым глазом. Она задавалась вопросом, не от нападения одичалых на Стену ли это.
«И почему, как ты думаешь?» - спросила Дейенерис.
«Никто, за исключением, может быть, нескольких северян, вообще не воспринимает Дозор всерьез, даже в мирное время. Я слышал, что Десница Станниса, сир Давос, подбадривал его прийти к нам на помощь. Но я также думаю, что красная женщина имела к этому какое-то отношение».
«Красная женщина?» - спросила Дейенерис.
«Станнис - последователь Владыки Света. В его свите есть жрица из Асшая. Она называет его «Обещанным принцем» и думает, что он тот, кому пророчество предрекло провести нас через Долгую Ночь».
«Я однажды встретил красную жрицу. Она сказала мне, что я - Обещанный Принц», - фыркнул Лорд-командующий и закатил глаза. «Ты не думаешь, что женщина могла бы сыграть эту роль?» Дейенерис почувствовала, как в ней вспыхнул гнев. Она вернула драконов в мир, что вообще сделал Станнис?
«Если есть Обещанный Принц, я не вижу причин предполагать, что это не вы, Ваша Светлость», - сказал Командир Сноу, вежливо кивнув головой. «Но здесь, наверху, мы пытаемся выжить. Боюсь, у меня нет времени на пророчества или спасителей. Мы все обязаны жизнью Станнису, но он казался мне таким же человеком, как и все остальные. У него был пылающий меч, но это больше походило на ловкость рук, чем на действительно полезную магию. Теперь, когда я увидел дракона лично, это кажется еще более разочаровывающим».
«Мейстер Эйемон говорит, что мой брат Рейегар был одержим пророчествами», - сказала Дейенерис, вспоминая свой предыдущий разговор с Эйемоном.
«Да, и посмотрим, куда это его привело», - сказал Командир Сноу. Не имея ничего на это ответить, Дени повернула своего гаррона и побрела по снегу, чтобы найти Вэла, более приятную компанию.
«Что сказал Командир, чтобы измотать тебя?» - спросила Вэл, когда Дейенерис устроилась рядом с Вэл.
«Все мужчины Ночного Дозора такие грубые и мрачные?» - спросила Дейенерис, не желая вдаваться в их сложную и неловкую семейную историю. «С тех пор, как я здесь, я в основном общалась только с Вольным Народом, и вы все довольно милы».
«Некоторые из нас - бочка смеха», - сказал человек по имени Пип, ведя своего гаррона к Дейенерис, так что Вэл и Пип встали по бокам от нее. «Когда лордом-командующим был всего лишь Джон Сноу, после пары рогов эля я заставлял его хихикать, как и всех остальных простых смертных, которые не могут сказать «нет» моему обаянию. Но после того, как он стал лордом-командующим, он запретил всякий смех. Он считает, что гибель и уныние - единственное истинное оружие против Других», Пип, вероятно, был того же возраста или немного старше лорда-командующего, но у него было открытое и молодое лицо.
«А какое наказание за смех?» - спросила Дени, клюнув на приманку.
«Тебе придется провести целую неделю в его мрачной компании!» - сказал Пип. Дени улыбнулась. «Хорошо, что женщинам не разрешается служить в Ночном Дозоре, а то бы они все время хихикали, чтобы иметь повод каждый день смотреть на его красивое лицо». Дейенерис изучала затылок Сноу, гадая, как много он мог услышать.
«Скажи мне, Вэл», - Дейенерис повернулась к подруге. «Ты сражаешься с Другими уже много лет. Думаешь, гибель и мрак - лучшее оружие против них?»
«Нет, ваша светлость. Я бы сказал, что ваш дракон», - Вал поднял глаза туда, где Дрогон кружил над головой. «Но если бы вы видели, что есть у нас, Свободного Народа, вы бы знали, что нет смысла одеваться в черное и все время хмуриться. Мы не знаем, сколько нам осталось времени, так что лучше уж жить. Хотите послушать песню, ваша светлость?»
Остаток дня прошел в ярком сиянии песен и шуток, которыми обменивались Пип, Вэл и мастер всех небылиц Тормунд. Солнце танцевало на сверкающем снегу, а небо было невозможно чистым и голубым. Дени чувствовала себя легче и свободнее, чем когда-либо за долгое время. Она редко проводила время с людьми своего возраста. У нее были служанки и миссендай, но большую часть времени она проводила с мужчинами постарше - сиром Барристаном, сиром Джорахом, лордом Тирионом. Здесь, на севере, она наслаждалась шансом вести себя как девчонка - та, над головой которой летал дракон.
Той ночью они разбили лагерь в Вудсвотч-бай-зе-Пул, одном из заброшенных фортов Ночного Дозора. Они разбили лагерь в старом ветхом зале, который был по крайней мере защищен от ветра. Тормунд и Вал развели ревущий огонь, несмотря на сырость дров. Дейенерис помогла мужчинам накормить Дрогона. Убедившись, что он устроился, она села у огня и оглядела эту странную компанию людей. Пип протянул ей рог эля и немного сушеного мяса. У мейстера Эймона в коридорах было вино, и это был первый раз, когда ей предложили этот северный напиток. Она сделала осторожный глоток и поморщилась от горького вкуса.
«Это первый раз, когда Ее Величество пьет эль?» - спросил ее Командир Сноу через костер. Ей показалось, что она увидела в его глазах проблеск вызова, и она снова задумалась, как много из ее предыдущего разговора с Пипом и Вэлом он услышал.
«Так и есть», - она сделала еще один глоток - на этот раз залпом - и осталась довольна теплом, которое это принесло ей, несмотря на горький привкус. «Неплохо. Проходит легче, чем лошадиное сердце».
«Это поговорка?» - спросил Пип.
«Нет, я однажды съела сердце лошади, когда была с дотракийцами», - сказала она. «Это было частью церемонии». Она хотела произвести впечатление на лорда-командующего, но теперь чувствовала себя глупо, думая о том, какую боль ей причиняло воспоминание о времени, когда у нее был муж и ребенок в животе.
«Из того, что я слышал о той другой королеве», - сказал Тормунд, она предположила, что он имел в виду жену Станниса, «Трудно представить, чтобы она пила рог эля - не говоря уже о том, чтобы ела лошадиное сердце». По ту сторону костра глаза Призрака зловеще светились красным в темноте. Она задавалась вопросом, спит ли Лорд-командующий со зверем, и думала, как приятно было бы это тепло в холодную зимнюю ночь.
«Какие они, дотракийцы?» - спрашивает лорд-командующий.
«Свирепые», - ответила она. «Они ценят силу. Они ездят так, будто их лошади - часть их самих. Но они следуют только за полевыми командирами, у них нет понятия о мире».
«Это не слишком отличается от нас, Свободного Народа», - сказал Тормунд. «Каково было королеве быть с людьми, которые не были коленопреклоненными?»
«Мне понравилось», - сказала она. «Мне понравилось все время быть в движении и научиться ездить как ветер. Мне понравилась открытость их культуры - они верят, что все важное в этом мире должно происходить снаружи, под небом», - подмигнула она Вэл. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть у костра, но она надеялась, что мужчины Ночного Дозора покраснеют. «Но мне не нравилось насилие или рабство. Я пытаюсь положить этому конец».
«Не любите насилие?» - спросил командир Сноу. «Разве ваши домашние девизы не «огонь и кровь»?»
«Они есть», - сказала она, чувствуя необходимость оправдаться перед ним. «И я буду использовать огонь и кровь, когда это будет необходимо. Но для меня цель - достичь в конечном итоге мира. Для дотракийцев набеги и насилие - это их образ жизни».
«И для нас тоже. Когда ты выбираешь не преклонять колени - не жить по прихоти какого-то чудаковатого короля с золотом на голове, ты получишь насилие», - сказал Тормунд. «Но это того стоит - не служить ничьему удовольствию». Он отхлебнул эля и оторвал кусок сушеного мяса.
«И все же, вот ты здесь, - сказала Дейенерис. - В стране коленопреклоненных, следуешь за лордом-командующим».
«Пока не просил нас преклонить перед ним колени», - сказал Тормунд. «А я бы хотел посмотреть, как он попытается. Я знал его, когда он был всего лишь напуганным зеленым мальчишкой по ту сторону Стены». Дейенерис показалось, что она увидела тень улыбки на лице Командора, когда он дал своему волку кусок мяса. «Но времена изменились. Другие изменили все. Манс привел нас на юг, потому что у нас не было другого выбора. Я не знаю, что произойдет дальше, но я знаю, что мы не сможем выжить по ту сторону Стены. Нам придется измениться. Как бы мы все это ни ненавидели».
«Нам всем придется измениться», - сказал Сноу. «Если мы хотим выжить. Если Семь Королевств продолжат войну, у нас будет мало шансов против Других. И Ночной Дозор тоже должен будет измениться. Я не вижу другого пути, кроме как укомплектовать Стену солдатами и одичалыми, которые не принимают черное».
«Возьмешь черное?» - спросила Дейенерис. «Ты имеешь в виду свои обеты?»
«Да», - сказал Лорд-командующий, делая глоток и избегая ее взгляда. Она предположила, что любому молодому человеку было бы неловко говорить о своем решении отказаться от женщин перед группой людей.
«Но разве твои люди не будут возмущены? Если ты заставишь их следовать обетам, когда те, с кем они сражаются, этого не сделают?» - спросила Дейенерис.
«Многим дали возможность выбрать черное или умереть. Они знают или должны знать, что они лишились права жаловаться», - сказал он.
«Но ты не был преступником», - сказала она, глядя на него поверх огня. «Тирион говорит, что ты пришел к Стене мальчиком, не зная, что это значит. Если ты больше не заставляешь всех мужчин, которые сражаются за тебя, произносить клятвы, то зачем же ты сам их придерживаешься?»
На этот раз ей показалось, что она увидела, как он покраснел, и она предположила, что ее слова можно было бы принять за предложение. Маленькая группа перевела взгляд с одного на другого. Вэл ухмыльнулась. Дейенерис считала Сноу красивым мужчиной, но со всеми сложностями между ними она не была заинтересована. Она пыталась прочесть его.
«Нет», - сказал Сноу, тщательно взвешивая слова, его лицо было маской. «Меня не заставляли произносить обеты. И я не преступник. Но я все равно их произнес, перед чардревом. Если я откажусь от своих обетов, это опозорит моих богов и моего отца. Мы должны измениться, но в то же время наши слова должны что-то значить, иначе нам не на чем будет стоять». Он повернулся к своим людям, когда говорил последние слова, и на мгновение она увидела в этом молодом человеке - на самом деле мальчике - отца, передающего мудрость своим детям. Это был нелепый образ, от которого она попыталась избавиться.
«Мне все это кажется немного излишне драматичным», - сказала она, пожимая плечами. «Так вы солдаты. Множество мужчин в этом мире - солдаты. И они все еще имеют право вступать в брак, жениться, иметь детей, посвящаться в рыцари. Я никогда не слышала, чтобы это делало мужчину менее воином».
«Да», - кивнул он на ее слова, удивив ее. «Это правда, и прежде чем я действительно узнал, с чем мы столкнулись, я, возможно, согласился бы с тобой». Его люди посмотрели на него с удивлением, не ожидая такого признания от своего лидера. «Но твой дядя Эйемон однажды сказал мне, почему мы произносим эти клятвы, и теперь я понимаю это. Он сказал мне, что наш долг должен быть перед Ночным Дозором, и что любовь к твоей жене, твоим детям, твоим землям, твоим титулам - любовь есть смерть долга».
Она подумала о своем брате, Рейегаре, о котором все говорили, что он был великим человеком, которого погубила любовь к женщине. Она задавалась вопросом, думал ли Командор о своем брате, которого постигла та же участь.
«Ночной Дозор не был создан, чтобы быть обычной армией, защищающей Семь Королевств от одичалых. Ночной Дозор был создан, чтобы защищать живых от мертвых. Зная, с чем мы сталкиваемся, Ваша Светлость, я не могу не думать, что если бы у меня была жена и семья, я бы провел их через Узкое море до вашего Эссоса и никогда не оглядывался назад. Но если бы мы все так делали, то здесь не было бы никого, кто бы стоял на Стене». Он бросил на нее многозначительный взгляд, который она восприняла как вызов привести сюда свои армии. Самой стать на Стену.
Группа разместилась в большом зале, женщины по одну сторону огня, мужчины по другую. Она была удивлена, увидев, что волк не спал со своим хозяином, а вместо этого лег спать у ног женщин. Она увидела в этом знак рыцарства, понимая, что Сноу хотел, чтобы волк защитил их, но это также вызвало дрожь по ее спине. Разве он недостаточно доверял своим людям, чтобы не изнасиловать ее и Вэл?
«Вал?» - прошептала она. «Ты не спишь?»
«Да», - сказал Вал.
«Какая она была? Одичалая девочка Командора?» - спросила Дени, думая о любви и долге.
«Она была копейщицей», - сказала Вэл. «Как и я. Это значит, женщина-воин. Мы позволяем женщинам сражаться так же, как и мужчинам. Еще одно отличие от этих южан-коленопреклоненных. Ее поцеловал огонь - это значит, что ее волосы были рыжими. А еще это значит, что она приносит удачу. Не знаю, она была хорошей девочкой, молодой, яростной и верной. Но она не могла быть слишком рада, когда ее возлюбленный вернулся в Ночной Дозор и все это время обманывал ее».
Дейенерис знала, как сильно ранит предательство. Она думала о Джорахе и о том, что ей пришлось отослать его. Она задавалась вопросом, была ли она дурой, приняв его обратно, когда он появился с Тирионом, и оба Вестероса поклялись ей в своей службе. Дейенерис глубже зарылась в меха, пытаясь уснуть.
«О, Ваша Светлость», - прошептала Вэл. Дени повернулась, чтобы посмотреть на нее. Голубые глаза женщины светились от света огня. «Следи за тем, что говоришь при волке», - кивнула она Призраку, примостившемуся у их ног. «Король Ворон - варг. А на востоке такие есть?»
Дейенерис покачала головой.
Вэл продолжила: «Он - не знаю, правильно ли это слово - контроль, но у него есть связь с этим волком через разум. Иногда его разум находится в волке. Он может видеть глазами своего волка». Дейенерис выпрямилась и уставилась на волка, который, казалось, мирно спал. Это имело смысл, она могла сказать, что зверь был магическим и имел сильную связь со своим хозяином. Но эта мысль нервировала ее, и она обнаружила, что смотрит на волка, пытаясь погрузиться в прерывистый сон.
************
Экскурсия началась не очень удачно. Джон встал до рассвета, чтобы проследить за погрузкой саней и убедиться, что в Восточный Дозор доставляются необходимые припасы. Когда он шел к тренировочному двору с Призраком, молча бредущим за ним, он слышал, как разговаривают люди, которым было поручено погрузить сани.
«Моряки из Бравоса рассказали людям из Восточного Дозора, что она самая большая шлюха в Эссосе. Постоянно выходит замуж за дикарей, а потом убивает их, когда они ей надоедают», - голос принадлежал Большому Тому, но он услышал смех нескольких других голосов. «Держу пари, именно поэтому она пришла на Стену. Она хотела попробовать Старка, как ее брат, понимаете, поэтому она пришла, чтобы найти последнего живого Старка, чтобы похитить его. Бедный лорд-командующий, его изнасилуют, как и его тетю!» Они все еще смеялись, хотя на этот раз более нервно. Джон, увидев красный цвет, промаршировал во двор.
«Поздравляю, Том», - рявкнул он. К столбам тренировочного двора прислонились четверо мужчин, словно заслужившие передышку. «Ты будешь работать лопатой, пока я не скажу, что ты не работаешь. В любую бурю ты будешь там, пока не обморозишься. И если наша гостья услышит, как ты так говоришь, и решит скормить тебя своему дракону, я не остановлю ее». Мужчина уставился на него, застыв от страха. «Ты знаешь, что я делаю с мужчинами, которые отказываются выполнять мои приказы? Двигайся!» Остальные уставились на свою обувь, пока Призрак тоже не зарычал на них, и они вернулись к загрузке саней.
Когда они наконец отправились, позже, чем он планировал, конечно, - Пип и Марш поспорили о количестве мяса, которое запросил Пайк, - Джон был в отвратительном настроении. Он внимательно следил за Толом и Иваном, людьми, которые пришли с Пипом, партией рыбы и письмом Пайка Джону, и скверными слухами из Эссоса о королеве.
Пока Джон тащился по снегу на своем гарроне, Джон ругал себя за то, что оставил своих людей с образом себя, путешествующего с такой прекрасной женщиной. Что еще он мог сделать? У нее было единственное оружие, которое могло действительно сработать против Других, и она предложила забрать у него тысячи одичалых. Тем не менее, он знал, что разумнее всего держаться на максимально возможном расстоянии, поэтому он постарался оскорбить ее мертвого брата, как только она предоставила ему такую возможность. И она действительно ворвалась к одичалым, проявив вспышку знаменитого темперамента Таргариенов.
Впервые Джону пришло в голову, как странно расти на пост-Таргариенском севере, будучи сыном одного из лидеров восстания, которое положило конец их династии навсегда. Он рос, слушая героические истории о своем отце и друге - как они положили конец Безумному Королю и всему правлению иностранных правителей. В то же время он был обучен мейстером, и в большинстве историй, которые он читал в детстве, героем обычно был Таргариен, завоеватель Эйгон и его сестры-воительницы, которых так боготворила Арья, справедливый Джейехарис, набожный Бейлор.
Они отправились в путь рано утром второго дня после неприятной ночи, проведенной на жестком холодном полу Вудсвоча. У него даже не было Призрака, чтобы согреться, после того как он послал своего волка защищать женщин. Он не знал Тола, этот человек обычно был в Восточном Дозоре. Однако ему не нравились слухи, которые тот распространял о Королеве Драконов, и он не знал его достаточно хорошо, чтобы понять, был ли этот человек настолько глуп, чтобы напасть на женщину, путешествующую с драконом.
Попытка Джона проявить рыцарство не была оценена. Как только они тронулись в путь, королева подъехала к нему рядом.
«Ты шпионишь за мной?» - спросила она.
«Что?» - сказал он, искренне сбитый с толку.
«Твой волк», - сказала она, и пряди ее серебряных волос выбились из-под ее мехового капюшона. Все истории, которые он знал о Таргариенах, никогда не готовили его к виду королевы, одетой в меха одичалых.
«Что с ним?» Джон огляделся, но не смог найти Призрака. Вероятно, он охотился. Он легко исчез в снегу.
«Вэл говорит, что у тебя есть связь с твоим волком - что ты можешь шпионить через его глаза?» Джон проклял Вэл и ее чертову преданность королеве Таргариенов. Как Дейенерис - настоящая королева, если он когда-либо ее видел - так легко завоевала расположение того, кто был полностью из Вольного Народа?
«Я не шпионил за тобой!» - сказал Джон, его гнев вспыхнул. Он был более чем любезен с этой женщиной, которую он, вероятно, должен был взять в плен.
«Этот волк редко отходит от тебя. Иначе зачем бы он спал у моих ног?» - спросила она.
«Ты женщина, путешествующая с крутыми мужчинами, которые не привыкли находиться рядом с женщинами», - сказал Джон, ненавидя, что краснеет, когда говорит это. «Я думал, ты оценишь дополнительную защиту, но если Призрак побеспокоит тебя, он может спать в другом месте». Она, казалось, немного сдулась от его признания, и он оглянулся, чтобы увидеть волка, скачущего по снегу, его красные глаза блестели, а остальная часть его тела сливалась с белым.
«Ты умеешь шпионить глазами своей волчицы?» - спросила Дейенерис, и в ее голосе прозвучало скорее любопытство, чем злость.
«Я не использую Призрака для шпионажа», - сказал Джон. Он знал, как некомфортно его варгинг. Он не чувствовал себя настоящим варгом. Правда, он проводил большую часть ночей в разуме Призрака, и в эти дни он всегда немного осознавал, что видит Призрак - слабое двоение в глазах, пронизанное вкусами мяса и запахами крови, - но он не мог это контролировать.
«Волк явно волшебный», - сказала она.
«Ага, ну, я не такой», - хрипло сказал Джон. Он оглянулся, надеясь, что Вал или Тормунд спасут его от этого разговора, но они плелись позади, а остальная часть Ночного Дозора замыкала шествие. Никто не мог бы по-настоящему ехать разведчиком при таком количестве снега. Им всем приходилось ехать медленно и держаться вместе.
«Не так ли, мой господин?» - сказала она, приподняв бровь. «Ты думаешь, я боюсь немного магии?» Ее фиолетовые глаза смотрели в небо, где над головой кружил ее дракон.
«Нет», - сказал он, пожимая плечами. «Вольный народ называет это варгингом. Это значит, что у тебя есть связь с разумом животного. Но я не обучен, а у Призрака свой собственный разум. Я не использую его для шпионажа». Он был несколько оскорблен тем, что она предположила, что он будет использовать своего друга таким образом.
«Хотя это может быть полезно», - сказала она, размышляя. «Он такой тихий».
«Я не живу при дворе, ваша светлость», - сказал Джон. «Мне не к чему шпионить».
«Я думала, что вы шпион, мой господин», - сказала королева, сверкнув глазами. У него не было ответа на это, поэтому они некоторое время молчали.
«Я тоже нет», - сказала она. Он вопросительно поднял бровь. «Обученная магии. Кажется, сейчас ее в мире стало больше, и нет никого, кто мог бы научить тех из нас, кто ею владеет, как ею пользоваться». Она раздраженно посмотрела на небо. Он увидел, как на ее лице засияла идея, когда она уставилась на своего дракона, а затем на снег. «Ты не думаешь, что мы могли бы использовать Дрогона, чтобы...»
«Растопить снег?» - закончил он за нее. «Я думал об этом, но не думаю, что это сработает. Снег - это просто вода, и она должна куда-то деться. Мы просто будем идти по очень холодной реке, от которой мы можем заболеть. Затем она снова замерзнет и, вероятно, превратится в реку льда на обратном пути. Но хорошая мысль», - нехотя сказал он.
Она вздохнула: «Я люблю своих детей, но иногда мне хочется, чтобы они были немного полезнее. Иногда кажется, что единственное, что они могут сделать, это разрушить». Это был очко в ее пользу, но это ее беспокоило.
«И летать», - добавил он. Любопытство взяло верх. Когда еще у него будет возможность поговорить о драконах с их матерью? «Каково это? Летать?»
«Сначала ужас», - она посмотрела на дракона, прежде чем повернуться к нему с широкой улыбкой, которую он мог описать только как девчачью. Странно думать, что эта женщина, которая достигла так многого, должна быть того же возраста, что и он - дети восстания. «Но виды оттуда и чувство власти. Я думаю, это единственный раз, когда я чувствовала себя по-настоящему свободной».
«Иногда это немного похоже на то, когда я в Призраке», - удивился сам себе Джон, сказав это. Он никогда ни с кем не обсуждал свое варгинг. Но он никогда раньше не встречал никого, кто мог бы понять. «Видеть вещи глазами волка - не быть привязанным к тем же правилам и заботам, которые связаны с жизнью человека». Он повернулся к ней в ужасе, когда ему пришла в голову мысль: «Так ты управляешь своим драконом?»
«Нет», - сказала она, глядя на небо. «У нас есть связь. Это магия, но я не вижу мир его глазами. Насколько распространены варги на севере?» Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок, представив, как кто-то проникает в разум дракона.
«Необычно. Больше среди Вольного Народа, но многие из них погибли в битве за Стену. Чтобы туда проникнуть, нужен очень сильный человек », - он указал на дракона. «Определенно сильнее меня, так что тебе не нужно обо мне беспокоиться».
«Только о том, что ты шпионишь за мной». Он думал, что она его дразнит, и ее яркая улыбка подтвердила это. «Скажи, тебе понравилось быть шпионом?»
«Нет. Это ужасный способ жить. Постоянное предательство и страх быть обнаруженным. Странный человек, которому это понравится».
«Но тебе понравились одичалые».
«Некоторые из них», - неохотно признал он, не желая вдаваться в подробности своих отношений с одичалыми. Хотя, учитывая объем информации, которую рассказала ей Вэл, он должен был предположить, что королева знала об Игритт. «Некоторые из них я нахожу - весьма неприятными». Ему пришлось следить за своим языком - не привыкнув проводить много времени с настоящими леди в эти дни. «Я нахожу их культуру слишком жестокой на свой вкус - как ваши дотракийцы. Но я думаю, что сейчас везде жестокость. Мы живем в темные времена».
"Да, они."
Группа остановилась на обед и чтобы дать передышку гарронам. Сесть было негде, только снег, еще больше снега и ослепительная белизна Стены. Они спешились и размяли ноги. Люди Джона вытерли гарронов. Джон протянул королеве хлеб и вяленое мясо и попытался отстраниться, чтобы поговорить с Тормундом, но королева, похоже, не закончила их разговор.
«Не все твои люди довольны работой с одичалыми, не так ли?» - спросила она. «Должно быть, тяжело жить с бывшими врагами».
«Нет, они недовольны», - сказал Джон. «Мы провели большую разведку пару лет назад. Ее возглавил бывший лорд-командующий Ночного Дозора, Джиор Мормонт».
«Его сын - часть моего двора», - сказала королева Дейенерис. Это его удивило. Лорд Тирион, сир Баррисон Смелый и опальный рыцарь Джорах Мормонт - какую странную коллекцию изгнанных высокородных собирала эта королева.
«О?» - ответил он. «Тот самый, который бежал от правосудия моего отца за попытку продать людей в рабство?» Королева покраснела, заставив его усомниться в том, какие именно отношения у нее были с этим человеком.
«Браконьеры», - сказала она, защищаясь.
«А», - сказал Джон. «Ну, если они были браконьерами, то это делает это приемлемым. Это часть нового порядка, который Разрушитель Цепей пытается создать в Эссосе?»
«Знаешь, ты можешь быть ужасно грубым со мной, учитывая, что я отправляюсь с тобой за Стену, в самое опасное место в мире, чтобы спасти людей, которых ты хочешь спасти, но которые не имеют ко мне никакого отношения, и забрать их у тебя из рук», - Джон почувствовал на себе взгляды группы и покраснел. «Я королева. Я вернула драконов в мир, и, по-твоему, я единственная надежда на спасение Вестероса, и все же ты насмехаешься надо мной, как будто я каким-то образом обязана тебе и твоим суждениям». К ужасу Джона она повернулась к остальной группе и спросила: «Он всегда такой высокомерный или просто так себя ведет со мной из-за того, кем был мой отец?»
Люди Джона посмотрели себе под ноги, звенящее подтверждение их преданности. Тормунд, конечно, заговорил.
«Да, ну, у парня есть пара яиц, надо отдать ему должное», - сказал он с ухмылкой. «Послал Вэла за Стену, чтобы он нашел меня и привел меня и моих людей к нему, а потом ограбил нас всех, прежде чем пропустить. Какое отношение к нему имеет твой отец?»
«Тормунд, я не мальчик», - услышал Джон свой смущенный голос и ускакал, раздраженный, ненавидя свой глупый нрав. Обернувшись, он увидел, как Пип что-то шепчет Тормунду на ухо, предположительно о его гребаной семейной истории с королевой.
Джон был так осторожен, чтобы быть хладнокровным и собранным рядом с ней. Держать ее на расстоянии, когда она впервые попала в Черный Замок. От Станниса не прилетело ни одного ворона, и Джон знал, что ему нужно готовиться к худшему. Что Болтоны победили, что Ланнистеры будут править Вестеросом в обозримом будущем. Казалось, что в эти дни ассоциироваться с домом Старков - это проклятие. Чтобы выжить в этой борьбе за жизнь, ему нужно будет объединиться либо с дочерью человека, который убил его деда и дядю, либо с королевой, которая убила его отца, его брата и держала его сестер в плену.
Когда Джон посмотрел вперед, слева от него возвышалась Стена, а справа сквозь снег виднелись деревья, он почувствовал прилив стыда. Королева была права. Она помогала ему. Возможно, она была единственной, кто мог ему помочь. И что он предложил ей взамен? Ничего, только страх и смерть. Убей мальчика, Джон Сноу, услышал он голос Эймона в своей голове . Он развернул своего гаррона и увидел, что остальная часть группы снова двинулась вперед, Тормунд и королева ехали вместе впереди.
«Так как же ты вообще стала Матерью Драконов?» - спросил Тормунд, глядя на огромного черного дракона, кружившего над головой.
«Мне подарили окаменевшие яйца дракона в качестве свадебного подарка», - сказала ему королева. «Когда мой муж умер, я пошла на его костер с яйцами. Но я не сгорела, я выжила, и у меня родились дети».
Тормунд присвистнул: «А я говорил, что у лорда-командующего есть пара».
«Тормунд!» - рявкнул Джон. Он с облегчением увидел, как королева хихикнула. «Что я тебе рассказывал о том, как мы разговариваем с женщинами к югу от Стены».
«Мне кажется, эта Королева Драконов ближе к Вольному Народу, чем ваши южные дамы», - восхищенно сказал Тормунд. «Я не могу представить, чтобы та другая королева вошла в огонь и вышла с драконами». Так что она очаровала и Тормунда. Джон бросил на него еще один выразительный взгляд, и мужчина отступил, чтобы поговорить с Вал.
«Я сожалею о том, что сказал о вашем сире Джорахе, ваша светлость», - сказал Джон, пытаясь играть дипломата. «Я его не знаю, и это было нехорошо».
Они ехали молча некоторое время, прежде чем Дейенерис сказала: «Мне жаль, что я подорвала тебя перед твоими людьми. Это больше не повторится. Ты говорил о Великом Рейндже».
Достигнув перемирия, Джон рассказал Дейенерис о Великом походе, где они потеряли всех лучших людей Ночного Дозора, и о том, как он задавался вопросом, отправились ли бы больше его нынешних людей из Ночного Дозора за Стену, были бы они более открыты к тому факту, что у него нет другого выбора, кроме как пропустить Вольного Народа.
В ту ночь они спали в форте, более ветхом, чем Вудвотч, - только с обветшалой стеной и половиной крыши, чтобы укрыться от стихии. Пип и Тормунд обменялись песнями. Тормунду особенно понравились Медведь и Дева-Красавица, и они вдвоем попытались создать новую версию, основанную на любимой басне Тормунда под названием «Все волосы и Дева-Медведица». К концу вся группа хихикала, хотя он слышал, как Вэл ворчал о том, что снова придется слушать чертову фантазию Тормунда. Когда они легли спать, Джон держал Призрака рядом с собой, успокаивающе тепло за его спиной.
Они встали рано и вышли с первыми лучами солнца, так как в эти дни было не так уж много света, чтобы работать. Джон попытался ехать со своими людьми, но снова оказался рядом с королевой.
«Тебе не кажется странным, - спросила Дейенерис, - что мы двое - единственные оставшиеся представители наших домов, и мы оба путешествуем с живыми версиями наших гербов?»
«Возможно», - сказал Джон. «Но я не из Дома Старков, не совсем».
«Но ты же вырос там? В Винтерфелле?» - спросила королева.
«Да», - сказал Джон.
«Как он? Я знаю, что это одна из величайших крепостей Семи Королевств. Пожалуйста, скажите мне, что он не такой холодный и мрачный, как Черный Замок».
«Нет», - сказал Джон. «Там тепло. Короли Зимы построили его на горячих источниках, и горячая вода течет по трубам через стены. Замок древний, и в нем много башен и крепостей, которые больше не используются. Но те части, в которых все еще живут, теплы и полны жизни даже в самые холодные зимы. И есть также теплицы, в которых всю зиму выращивают овощи. Или были. Я слышал, что большую часть его уничтожили, сожгли Грейджои». Ярость и печаль бурлили в нем, и на мгновение ему стало трудно дышать. Что он сделает с Теоном Грейджоем, если когда-нибудь снова его увидит? То, что он представлял, наполняло его стыдом, и гнев, который он пытался держать под контролем, выплеснулся наружу.
«Это похоже на прекрасное место», - сказала королева, ее голос был где-то далеко. Он задавался вопросом, каким было ее детство в Эссосе. Она выросла в восточном замке, окруженная слугами? Он смутно припоминал, что ее брата называли «Королем-нищим», и почему-то так не думал. «Ты не искала мести, Чтобы вернуть замок?»
«Я человек Ночного Дозора. Мы клянемся на всю жизнь», - сказал Джон, глядя вперед на горизонт.
«Но, конечно, все изменится, когда ты станешь последним выжившим мужчиной из Старков», - он взглянул на нее, и ее фиолетовые глаза стали пронзительными, пытаясь прочитать его мысли.
«Ваша светлость, я не Старк», - сказал Джон.
«Ты сын Неда Старка».
«Вы не выросли здесь, Ваша Светлость. Разрыв между тем, чтобы быть законным сыном и бастардом, огромен», - сказал он.
К тому времени, как они добрались до Восточного Дозора, Джону стало не по себе от того, как много он рассказал королеве. И еще не по себе от того, как много у них было общего. Трагически погибшие семьи, волшебные животные-компаньоны, большая ответственность в юном возрасте и желание объединить разные культуры. Он хотел узнать, как ей удалось объединить разные народы, что она чувствовала, когда на нее возложили такое бремя, и даже если ее не давали спать по ночам, думая о несправедливостях, причиненных ее семье.
Но он знал, что это опасно. И когда они ехали в Восточный Дозор, он прекрасно понимал, что собирается встретиться с Командиром Пайком - закаленным воином, который много лет прослужил в Ночном Дозоре. Человеком, который был не слишком рад, что его обошли на посту Лорда-Командующего в пользу зеленого мальчика. Этот зеленый мальчик появился с самой скандальной красавицей в мире, и Джон содрогнулся, представив, как отреагирует Пайк, если между его командиром и молодой королевой будет хоть какой-то намек на близость.
Когда они прибыли в форт, мужчины вышли их встречать - вестеросцы стояли с одной стороны, одичалые с другой. Одичалые превосходили вестеросцев численностью.
«Лорд-командующий», - проворчал Пайк. Джон выпрямился в седле, пытаясь казаться хозяином своего положения. «Вижу, ты прибыл с обещанным отрядом», - его взгляд метнулся к королеве, а затем поднялся в воздух к кружащему подслушанному дракону. «Я даже не поверил, когда получил ворона».
«Да», - Джон и остальная часть его группы спешились. «Командор Пайк, это Дейенерис Таргариен, королева Миэрина и Залива Работорговцев. Ваша светлость, это командующий Пайк из Восточного Дозора».
«Командир», - кивнула Дейенерис, напуская на себя вид королевской сдержанности. Исчезла хихикающая девчонка последних нескольких дней, за что Джон был благодарен. Им нужно было представить военный союз.
Командир Пайк резко кивнул ей: «Надеюсь, ваша поездка прошла без происшествий». Королева кивнула. Джон не мог не заметить, что он не называл ее «Ваша светлость».
«Мы принесли мясо, которое вы просили», - сказал Джон, указывая на сани. «Но нам понадобится часть его для дракона». Словно по команде, Дрогон налетел на собравшихся людей. Джон чувствовал страх. Пайк, будучи человеком мужественным, не смог сдержать гримасу широко раскрытых глаз при виде Балериона Черного, который снова пришел.
«Не бойтесь», - обратилась Дейенерис к мужчинам. «Дрогон не причинит вам вреда. Пока я невредима», - ну, это было грубо.
«Пипар, проводи леди и одичалых в гостевую башню», - сказал Пайк. «Лорд-командующий, если можно, мы скажем несколько слов». Джон кивнул и последовал за Пайком в его солярий.
В Восточном Дозоре было даже холоднее, чем в Черном Замке. Ветер дул с Дрожащего моря, и Джон слышал звук разбивающихся волн. Форт был в лучшем состоянии, чем Черный Замок, так как в последние годы на него не нападали одичалые.
Солнечная сторона Пайка была холодной и неприветливой, как и сам человек. Пайк недоверчиво посмотрел на Джона своими глазами-бусинками.
«Во что ты играешь в Снежка?» - спросил Пайк. Джон сжал руку в мехе Призрака, позволяя волку придать ему сил. Пайк был бастардом с Железных островов, воспитанным на насилии и грабеже, и Джон знал, что не может доверять этому человеку ничего, кроме насилия. «Это вторая королева, которую ты привел в этот форт. И у этой есть дракон. Ты что, устраиваешь восстание против короны?»
«Это был бы довольно слабый мятеж. Если бы Станнис узнал, что королева Дейенерис здесь, он бы вернулся, чтобы выгнать ее. Это только отвлекло бы его от борьбы с Ланнистерами», - сказал Джон.
«Пару недель назад был настоящий шторм», - сказал Пайк. «Мне кажется, это было примерно в то время, когда ваш Станнис должен был отправиться на взятие Винтерфелла».
«Мы - люди Ночного Дозора. Мы не принимаем участия в политике королевства», - сказал Джон. «Я обращался с претендентами по мере их прибытия. Если бы Ланнистеры явились с армией, чтобы занять Стену, я бы тоже принял их. Мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи, когда она предлагается».
«И какую помощь предложила эта девушка?» - спросил Пайк.
«Я надеюсь, ты заметил, что у нее есть дракон?» - спросил Джон.
«Ага», - проворчал Пайк, в его глазах было что-то похожее на гнев. «Никогда не думал, что доживу до этого. Да еще и под контролем маленькой девочки. Что-то в этом не так».
«У этой «маленькой девочки» в Миэрине еще два дракона», - сказал Джон. «Мне кажется, что если она решит вторгнуться в Вестерос - а я верю, что она это сделает - Ланнистеры не смогут сделать многого, чтобы остановить ее. Большинство наших мольб о помощи лордам, королям и королевам Вестероса остались без внимания. Если мы сможем заставить ее поверить, что настоящая война уже началась, и ей нужно привести на нее своих драконов и свои армии, у нас может появиться шанс».
«Тебя эта пизда соблазнила, парень?» - спросил Пайк. Призрак зарычал.
«Ты действительно думаешь, что я такой уж дурак?» - ответил Джон.
«Тогда почему она здесь?»
«Она пришла, чтобы увидеть Эймона. И не смогла уйти из-за шторма. Эймону пришла в голову идея попытаться склонить ее на нашу сторону. Стоит ли напоминать, что ее отец сжег моего деда и дядю заживо? Я последний, кто хотел бы снова увидеть Таргариена на Железном Троне. Однако я не откажусь от возможности привести наездницу дракона и ее армии к Стене. Это единственная битва, которая имеет значение, и у нас может быть шанс с ней».
«Я не вижу ее армий сейчас. Ты хочешь сказать, что она решила переехать к своему дракону?»
«Нет», - сказал Джон. «Она не останется. Завтра мы отправимся в Суровый Дом на кораблях, чтобы сопровождать Одичалых обратно. Бойцы будут на Стене. Женщин, детей и стариков она заберет в Эссос».
«Зачем ей это делать?» - спросил Пайк, качая головой.
«Потому что, я думаю, она воображает себя героем или спасителем. «Разрушительницей цепей» называют ее в Эссосе. Кажется, она приняла это близко к сердцу», - Джон постарался не выдать восхищения в голосе.
«Дурак. Мягкосердечная женщина».
«Как бы то ни было, - продолжил Джон. - Ее предложение решает несколько наших проблем. Мы отправляем ее и корабли обратно в Эссос с беженцами-одичалыми и всеми сокровищами, которые они нам дали. Она отсылает корабли обратно с едой. Я надеюсь, что если она поговорит с Вольным Народом, услышит больше о том, что происходит за Стеной, она однажды вернется с армией, чтобы помочь нам ее укомплектовать».
«Или она заберет все наши корабли и оставит их для своего завоевания», - сказал Пайк. Черт. Джон об этом не подумал.
«Я не верю, что она это сделает», - сказал Джон.
«Потому что она такая благородная и добрая?»
«Потому что мейстер Эйемон - ее единственный выживший родственник. Не думаю, что она хотела бы его разочаровать».
«Старик был здесь много лет, так как его семью вырезали. Ты не думаешь, что он придумал эту схему, чтобы дать своей пра-пра-внучатой племяннице корабли, которые ей нужны, чтобы получить трон?»
«Мейстер Эйемон верен Ночному Дозору. Он сделал больше, чем любой другой человек здесь, чтобы доказать это. И 11 кораблей недостаточно, чтобы доставить ее армии в Вестерос. Расскажи мне, как обустраивается Вольный Народ?» Пайк закатил глаза при словах Вольный Народ.
"О, ваши одичалые отлично устроились. Теперь это их замок".
«Они объединяются с людьми Ночного Дозора?»
«Интеграция?» - сказал Пайк, пытаясь подражать образованному акценту Джона. «Всего несколько лун назад одичалые были нашими врагами. Я знаю, что ты не был здесь долго, но большинство из нас сражались с одичалыми большую часть своей жизни. Так что нет, никакой интеграции нет. Они спят в Западной Башне, мои люди на Восточной. Я ставлю стражу снаружи их башни ночью и заставляю своих людей следить за ними во время их дежурств. Но они охраняют Стену. Они единственные люди, которых ты мне дал».
«Это единственные люди, которые у меня есть. И я не могу рассчитывать на то, что получу еще людей с Юга до конца зимы».
Пайк хмыкнул. «Это дерьмовая у тебя работа, не так ли, лорд Сноу?»