постфактум

GIVE ME YOUR LOVE — Chris Gray

Напряжённые пальцы крепко сжимают тонкий, колючий стебель алой розы. Чонгук глубоко вдыхает и осторожно стучит костяшками по тёмной деревянной двери. Ответа, как и ожидалось, не следует, поэтому он входит в комнату без разрешения.

Здесь царит полумрак из-за плотно зашторенных окон, не пропускающих ни единого лучика солнца. Воздух спертый и душный, но хозяин спальни не позволяет открыть окно и проветрить.

Вот уже как три дня Тэхён не выходит из своей спальни.

Чонгука это его состояние пугает не на шутку. Омега практически не ест, обходясь преимущественно водой. Не разговаривает и всё время прячется под одеялом, не давая ни малейшей возможности взглянуть на себя. Лишь изредка и односложно отвечает на заданные вопросы.

— Тэхён? — тихо зовёт Чон, приближаясь к кровати. Смотрит на свернувшегося калачиком под одеялом омегу и тихо вздыхает.

Тот не отвечает. Дышит размеренно и никак не реагирует, когда Чонгук осторожно садится на кровать рядом.

— Тэхён? — снова зовёт альфа неузнаваемо надломленным голосом. Желание прикоснуться жжёт изнутри, но он этого не делает, знает, что Тэхён просто отпрянет.

Чонгука изо дня в день ломает от безысходности и невозможности помочь. Так отчаянно хочется избавить омегу от всех тяжёлых мыслей, вернуть прежнего жизнерадостного Тэхёна, от которого сейчас практически ничего не осталось.

— Ты можешь уйти? — наконец раздаётся хриплый шёпот, отчего Чонгук вздрагивает.

— Прошу, Тэхён, я хочу помочь тебе, — приглушённо говорит Чон и, запустив пятерню в волосы, нервно взъерошивает их.

— Мне не нужна помощь.

— Мне кажется, совсем наоборот, — мягко протестует Чонгук.

— Тебе кажется.

— Давай сходим к психологу, - предлагает Чон, кажется, уже в четвёртый раз за эти три дня.

— Я же сказал, что мне не нужна помощь, — голос омеги звучит чётче, и в нём явно улавливаются нотки раздражения.

— Тэхён, — с отчаянием выдыхает.

— Чонгук, хватит, уходи.

Между ними повисает тишина, впервые столь напряжённая, наполненная множеством невысказанных слов. Чонгук разочарованно качает головой и тяжело, протяжно вздыхает. Есть ли смысл ему сейчас спорить с Тэхёном? Скорее всего, нет. Тот закрылся где-то глубоко в себе и, видимо, не собирается его впускать.

Нужно дать ему время осмыслить всё, что с ним случилось, и принять это. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, а значит, как бы Чонгук ни хотел, помочь не сможет.

Поднявшись, он кладёт розу на прикроватную тумбочку у кровати и, ещё раз скользнув болезненным взглядом по силуэту омеги под одеялом, выходит из комнаты.

Кажется, что наступила чёртова чёрная полоса. Каких-либо новых доказательств о нападении Донхёна на них так и нет, практически все оставшиеся омеги из списка отказались давать показания, а людей, изнасиловавших Тэхёна, пока ещё не нашли.

Только лишь альфа, посмевший коснуться Тэхёна в клубе, получил свое заслуженное наказание.

Flashback

Небо над портом Инчхон затянуто тяжёлыми грозовыми тучами. Высокие грузовые краны под натиском ветра качаются и скрипят, будто вот-вот не выдержат и рухнут на бетонный пирс.

Чонгук выходит из машины и, не теряя времени, подгоняемый жгучим гневом, устремляется внутрь склада. Там царит могильный холод и тишина. В главном помещении, где вдоль стен стоят вооружённые люди чёрного дракона, в центре стоит металлический стол, за которым на стуле сидит альфа, имя его, как они узнали всего пару часов назад, Гувон. Обычный офисный работник, решивший провести вечер выходного дня в клубе Чонгука. Только вот он допустил огромную ошибку, решив тронуть того, кого трогать не стоило.

Но Гувона, смотрящего сейчас на него со страхом, убивать он не будет. Лишь накажет, чтобы в следующий раз думал, когда соберётся распускать свои грязные руки.

Природный запах этого альфы, эвкалипт, витающий в воздухе, вызывает отвращение, потому что Чонгук ещё долго чувствовал его от Тэхёна.

— Кто вы такой? — первым подаёт дрожащий голос Гувон. — И почему вы привезли меня сюда?

— Кто я тебе знать не обязательно, — хмыкает Чонгук, подходя ближе, — но моё лицо ты запомнишь надолго.

— Что… Что вы собираетесь со мной делать? — тот нервно оглядывается по сторонам и шумно сглатывает, словно надеется на какое-то чудесное спасение.

Но его не будет.

В этот момент на склад заходит Юнги с небольшим металлическим молотком в руке. Чонгук оставляет заданный вопрос без ответа, молча принимает из рук напряженного друга молоток и, посмотрев на своего пленника, растягивает губы в дьявольской ухмылке, больше похожей на оскал.

— Ничего особенного, всего лишь преподам тебе небольшой урок.

— К… Какой? — заикается альфа, судорожно бегая взглядом от лица Чонгука к молотку в его руке и обратно.

— Скоро узнаешь, — дёргает уголком губ Чон, чувствуя, как в груди всё трепещет от предвкушения. Давно он уже не занимался подобным, но мозг всё ещё помнит, какое удовольствие приносят чужие истошные крики, наполненные болью.

Чонгук кивает двум своим людям у стены. Те, без лишних вопросов, подходят ближе, развязывают руки альфы и с силой прижимают их к столу ладонями вниз.

— Это из-за того омеги? — тараторит Гувон, качая головой. Его глаза блестят от слёз, а тело всё сильнее дрожит. — Я не знал… Не думал, что он ваш омега. Если бы знал, никогда бы не подошёл к нему.

— Но ты подошёл и тронул, — выгибает бровь Чон, занося руку для удара, — а значит, должен поплатиться за это.

Молоток опускается на одну из ладоней с громким глухим стуком, эхом отлетающим от пустых стен. За ним сразу следует оглушающий рёв альфы, который, корчась от боли, пытается вырваться из хватки охраны, но те держат слишком крепко. Чонгук не останавливается, раз за разом бьёт по каждой из ладоней, разбивая хрупкие кости в кашу. Истошные крики и скулёж Гувона с каждым ударом звучат всё тише. Он уже хрипит, уронив голову на грудь, захлёбывается слезами и шепчет мольбы о пощаде, но Чонгук его не слышит. Ему просто плевать на чужие страдания, он ими наслаждается. Представляет, как эти чёртовы руки трогали его омегу, и лишь сильнее звереет.

После двадцати ударов, Чонгук считал каждый, вместо пальцев остаётся лишь кровавое месиво. С этого дня Гувон вряд ли уже сможет пользоваться ими по назначению.

— Остановись, — Юнги хватает его за плечо, когда Чон в очередной раз заносит руку.

Чонгук замирает и, тяжело дыша, потерянно моргает, глядя на дорожки алой крови, стекающей по столу на бетонный пол.

Потерял контроль.

Впервые.

— Отвезите его на окраину города и выбросьте где-нибудь у обочины, — тяжело сглотнув, бросает Чонгук двоим своим людям, которые всё это время держали уже находящегося практически без сознания альфу.

Те кивают и, подхватив судорожно шепчущего что-то неразборчивое и мертвецки бледного Гувона под руки, волокут на выход.

Рука с зажатым в ней молотком медленно опускается. Чонгук тяжело выдыхает и, оглядевшись, натыкается на пристальный взгляд Юнги.

— Всё ещё хочешь сказать, что между тобой и Тэхёном ничего нет? — спрашивает ровным тоном.

— Оправдываться перед тобой я не собираюсь, — раздражённо отмахивается Чон и, со звонким стуком бросив молоток на стол, достаёт из кармана сигареты, нервно закуривая.

Первая затяжка кажется слишком терпкой и дерёт напряжённое горло, отчего Чонгук слегка закашливается.

— Оправдания и не нужны, — фыркает Мин. — Мне уже и так всё понятно.

В его голосе слышна обида. Ведь Чонгук никогда ничего от него не скрывал. Вот только сейчас Чон не готов объясняться.

— Вот и славно, — бросает отрывисто в ответ.

Юнги, как и ожидалось, ничего не отвечает. Лишь качает головой, поджимает губы и, развернувшись на пятках, уходит.

Чонгук ещё пару минут стоит как вкопанный. Втягивает в лёгкие терпкий дым, смотрит на медленно засыхающую на металлической поверхности кровь, а затем, бросив окурок на пол и затоптав его носком туфли, покидает здание склада.

Сейчас у него нет времени думать ни о чём. Он должен быть рядом с Тэхёном.

Flashback end

Собственные мысли, как оказалось, умеют убивать. Но не быстро, как какое-либо оружие, а медленно и мучительно. Они разъедают содержимое черепной коробки, мешают спать и причиняют тупую боль где-то за грудиной.

Тэхён устал, и морально, и физически. Слёзы, кажется, уже выжгли шрамы на его щеках. Он плачет каждый чёртов раз, прокручивая в голове воспоминания, связанные с изнасилованием.

Чувствует омерзение от каждого прикосновения, всплывающего чёткими картинками перед глазами. Он словно снова и снова переживает этот момент и всё глубже и глубже падает в омут отчаяния.

«Грязный. Я грязный», — эти слова набатом звучат в голове, разрывая его душу на части.

Но то, что не даёт ему сойти с ума, — это Чонгук.

Чонгук с его молчаливой поддержкой. То, что он приходит изо дня в день и по несколько часов просто сидит рядом, греет сердце, не позволяя Тэхёну окончательно уйти в себя. Если бы не Чонгук, омега, возможно, сейчас и не лежал бы вовсе на этой кровати под одеялом, а давно покоился бы в земле.

Тэхён понимает, что, скорее всего, своим молчанием и отстранённостью причиняет Чонгуку боль. Но он просто не может позволить альфе касаться себя, такого грязного и использованного. Хоть ему и хочется отчаянно снова окунуться в тёплые объятия, почувствовать себя в безопасности. Вот только стыд и чувство вины не позволяют даже посмотреть в глаза.

Присев на постели, Тэхён немного поплывшим от слёз взглядом оглядывает комнату. В квартире царит оглушающая тишина, в спальне душно, а внутри холодно. Холодно, потому что не хватает того единственного, кто в последнее время делал его жизнь ярче и теплее.

Кое-как, огромным усилием воли он заставляет себя слезть с кровати. Шаркая босыми ступнями по полу, идёт в ванную. Оперевшись ладонями о края мраморной раковины, поднимает взгляд к зеркалу и поджимает дрожащие губы.

«Неужели это я?» — проносится в мыслях.

Глаза опухшие и выглядят пугающе пустыми, практически бесцветными. Лицо осунулось настолько, что скулы кажутся болезненно острыми, губы бледные и местами в маленьких ранках от того, как часто Тэхён кусает их, пытаясь контролировать эмоции.

Ужасно.

Выпрямившись, Тэхён снимает футболку, бросает её на пол и оглядывает своё тело в отражении. Ключицы стали острее, рёбра выпирают, а живот от того, что он практически ничего не ел, впалый. Болезненная худоба лишила его тела мягкости.

Взгляд падает на уродливый шрам, и Тэхён не может сдержать слёз. Осторожно кончиками дрожащих пальцев касается его, а перед глазами снова проносятся картинки того злополучного вечера. Вечера, когда Тэхёна растоптали и смешали с грязью.

«Ты грязный, Тэхён. Ты не достоин быть с Чонгуком», — шепчет тихий насмешливый голосок в голове.

Омега зажмуривается, зажимает голову руками и мотает ею из стороны в сторону, пытаясь прогнать его.

— Заткнись! — кричит Тэхён. — Заткнись! Заткнись!

Пальцами зарывается в волосы, сжимая их до боли, словно пытается вырвать этот мерзкий голос из своей головы. Но тот не умолкает.

«Грязный! Грязный!» — звучит как на повторе, сводя с ума. — «Это ты во всём виноват», — добивает.

Слёзы градом катятся по щекам, в горле давящий ком, проглотить который не получается. Он душит. Собственные мысли душат.

Злость на себя и насильников затапливает изнутри. Тэхён решительно стаскивает с себя остатки одежды и входит в душевую кабину. Включает горячую воду и, схватив мочалку, начинает остервенело тереть свое тело. Особенно тщательно те участки, где как сейчас чувствует чужие фантомные мерзкие липкие прикосновения.

«Грязный! Ты грязный!» — не затыкается голос, доводя Тэхёна до крайности.

Кожа горит, но омега не останавливается. Захлёбываясь слезами, продолжает безумно натирать её мочалкой, не чувствуя боли и усталости.

Он должен смыть с себя эту грязь. Должен стать чистым для Чонгука…

***

Прошла уже неделя. Неделя, как Тэхён всё так же не выходит из комнаты, не разговаривает и не ест. Поэтому Чонгук принял решение, что с этим нужно что-то делать. Он просто понял, что сам своими силами омега не справится.

Сегодня утром Чонгук ездил к своему психологу. Разговор, затянувшийся на час, принёс свои плоды. Тот, выслушав всю историю Тэхёна, дал совет:

— Тэхёну необходимо сменить обстановку. Нужно отвезти его куда-нибудь, где есть природа, свежий воздух и желательно другие омеги. Рядом с альфами, и даже с вами, на данный момент он будет чувствовать себя некомфортно. Он должен с кем-то общаться и отвлекаться от своих мыслей. Поэтому подумайте над этим.

И Чонгук думал весь сегодняшний день, сидя в кабинете в клубе, и пришёл к выводу, что нужно отвезти Тэхёна в особняк. Там есть Чимин и Суён, с ними рядом ему будет комфортно. Он сможет расслабиться и, как и говорил психолог, отвлечься.

Тем более что он давно уже хотел познакомить сына с Тэхёном.

Войдя в квартиру, где царит оглушающая тишина и полумрак, Чонгук скидывает обувь и поднимается на второй этаж. Заходит в комнату Тэхёна и, включив свет, замирает, а сердце пропускает удар, как только он понимает, что кровать пуста.

Лёгкая паника накатывает мгновенно, но тут же исчезает, а с губ слетает вздох облегчения, когда до слуха доносится шум воды из ванной. Чонгук сразу идёт туда и стучит, но ответа не следует, поэтому он распахивает дверь и замирает подобно статуе.

Тэхён сидит на полу душевой, сверху на него льётся вода, судя по пару, довольно горячая. Его подбородок дрожит, глаза, опухшие от слёз, прикрыты. Он едва шевелит рукой, натирая своё покрасневшее тело мочалкой. Он явно делает это настолько долго, что выбился из сил.

Сквозь шум воды до слуха доносится его бессвязный шёпот и всхлипы.

Чонгук сразу понимает, что у омеги очередная истерика, и нужно действовать максимально осторожно.

Стараясь не делать резких движений, он медленно подходит ближе и, наплевав на одежду, опускается перед дрожащим Тэхёном на колени. Чонгук промокает с ног до головы, но не обращает на это никакого внимания, сосредоточившись только на омеге. Он аккуратно забирает из его рук мочалку и отбрасывает её в сторону.

Тот вздрагивает, видимо, только сейчас осознав, что находится не один, и весь сжимается, буквально вжимаясь спиной в стену. У Чонгука сердце кровью обливается в этот момент. Он осторожно берёт, несмотря на горячую воду, холодные ладони Тэхёна в свои и, чуть приподняв их, поочерёдно касается каждой из них губами. Ничего не говорит, лишь целует, пытаясь молчаливо успокоить.

Тэхён поднимает на него немного испуганный и поплывший от слёз взгляд и напрягается. Смотрит на лицо альфы так, словно видит впервые, а затем хрипло и разбито шепчет:

— Не трогай меня, я грязный! — пытается отдёрнуть руки, но Чонгук не позволяет, крепко сжимая их.

Не хочет пугать, но и отпустить не может.

— Нет, Тэхён, — произносит со всей уверенностью, заглядывая в глаза. — Ты самый чистый, самый добрый и прекрасный омега.

— Я грязный, я не нужен тебе такой! — его губы снова начинают дрожать, он качает головой и опускает её, пряча взгляд.

Чонгук поджимает губы, сглатывая сжимающий горло ком. Глаза щиплет от слёз. То, как Тэхён отзывается о себе, причиняет ему невыносимую щемящую боль где-то под рёбрами.

— Ты не грязный, мой принц, — Чон аккуратно выпускает ладони Кима и мягко касается его лица ладонями, настойчиво приподнимая голову. — Ты самый красивый, и я люблю тебя больше жизни. В том, что случилось, нет твоей вины. Виновны лишь те, кто посмел против воли коснуться тебя.

«И поверь, они пожалеют об этом, как только я их найду», — добавляет он уже мысленно. Омеге не стоит знать о том, что Чонгук планирует убить этих ублюдков.

— Чонгук… — всхлипывает Тэхён и прикрывает веки. — Я не могу…

— Ты можешь, — заверяет Чонгук. — Ты сильный и справишься с этим. Не вини себя, не считай себя каким-то не таким, а уж тем более грязным. То, что с тобой случилось, не меняет моего мнения о тебе ни на йоту. Для меня ты самый лучший. И мне больно видеть тебя настолько разбитым.

— Ты не понимаешь, — с дрожью выдыхает Тэхён.

— Я всё понимаю, поверь мне, и я ни в коем случае не хочу обесценивать твои чувства. Я понимаю, насколько тебе сейчас тяжело, и просто прошу, позволь мне быть рядом, помочь и поддержать тебя, — Чонгуку самому едва удаётся контролировать дрожь в голосе. Слёзы всё же скатываются по его щекам. Кажется, он плачет впервые.

— Я… я, — заикается Тэхён, но договорить не может, сорвавшись на громкий судорожный всхлип.

— Просто давай поедем с тобой кое-куда, — нежно поглаживая его раскрасневшиеся щёки большими пальцами, предлагает Чонгук. — Там тебе будет комфортнее, обещаю.

— Куда? — распахнув веки, спрашивает Тэхён, а искорки интереса в его глазах радуют Чонгука как никогда.

— В мой загородный дом, — вымученно улыбается Чон. Хорошо, что вода, стекающая по его лицу всё это время, скрывает слёзы. Не хочется, чтобы Тэхён видел, насколько сильно ему больно.

Тэхён с минуту молчит, разглядывая Чонгука, а затем едва заметно кивает.

— Мне помочь тебе собраться? — склонив голову к плечу, вкрадчиво спрашивает Чон.

— Нет, я сам, — качнув головой, отвечает Тэхён.

— Хорошо, — кивает альфа и, склонившись, оставляет мягкий, совсем невесомый поцелуй на его лбу. Ким дёргается, как от удара током, но не отстраняется. Чонгук поджимает губы, протяжно выдыхая через нос, и поднимается: — Буду ждать тебя в коридоре.

Выключив воду, Чон выходит из комнаты, позволяя Тэхёну остаться наедине. Сам стоит за дверью и внимательно прислушивается к каждому шороху, чтобы, если что, вовремя прийти на помощь.

***

Особняк Чонгука, окружённый высоким бетонным забором, за которым начинается настоящий дремучий лес, выглядит потрясающе. Выполненный из светлого камня, он буквально сияет в серебристом лунном свете. Фасад особняка украшен замысловатой лепниной. Около главного входа стоят две величественные мраморные статуи, изображающие, как кажется Тэхёну, каких-то неизвестных древних богов. Кованые балконы с витиеватыми узорами тянутся вдоль стен, а из высоких арочных окон льётся тёплый золотистый свет, говорящий о том, что жители, обитающие в нём, ещё не спят, несмотря на довольно позднее время.

Омега с неподдельным интересом оглядывает двор, замечая в центре небольшой фонтан с бронзовой фигурой дракона и цветущий сад, находящийся чуть поодаль. Внутри разгорается острое желание посидеть там, в окружении клумб с приятно пахнущими цветами, и почитать какую-нибудь лёгкую книгу.

— Идём в дом, — тихий голос Чонгука вынуждает Тэхёна едва заметно вздрогнуть.

Он переводит немного потерянный взгляд на стоящего рядом альфу с его чемоданом в руке и неуверенно кивает. Отчего-то ему дико волнительно.

Честно говоря, Тэхён соглашался сюда ехать без особого энтузиазма. Но просто ему настолько надоели четыре стены его комнаты, что он практически без раздумий принял предложение. Возможно, здесь ему действительно станет легче. Потому что там, в квартире, он точно сошёл бы с ума.

Внутри дом выглядит не менее величественно, чем снаружи: высокие потолки, хрустальные люстры, мраморный, натёртый до блеска пол, широкая лестница из белого камня и картины на стенах. Всё это действительно впечатляет, но что больше всего радует — это атмосфера тепла и уюта, которая затягивает в свои объятия с порога.

В особняке отца атмосфера всегда была мрачной и угнетающей. Этот контраст поражает.

Однако осмотреться как следует Тэхёну не позволяют. Первым к ним навстречу выходит высокий статный бета в возрасте. Скорее всего, это дворецкий.

— Добрый вечер, господин Чон, — произносит тот хрипловатым голосом и низко кланяется.

— Добрый, Юнхо-ним, — кивает Чонгук и, чуть отступив, открывает вид на стоящего всё это время за его спиной омегу. — Это Ким Тэхён, он будет жить с нами. Прошу вас относиться к нему как к каждому из членов нашей семьи, — и, уже обращаясь к Киму, добавляет: — Это наш дворецкий, Чхве Юнхо, если у тебя будут какие-то вопросы, можешь обращаться к нему.

— Добро пожаловать, господин Ким, — дворецкий улыбается и вежливо кланяется.

— Спасибо, — неуверенно кивает Тэхён, кусая нижнюю губу от волнения.

Взгляд этого Юнхо слишком уж пронзительный и заинтересованный. Что кажется немного странным. Неужели Чонгук никогда не приводил сюда омег? А были ли они вообще? Если так подумать, то Тэхён ведь мало что знает о Чонгуке.

Вот только подумать ему об этом не позволяет радостный звонкий визг и громко шлепающие по мраморному полу шаги.

— Отец! — кричит маленький омега, пересекая холл, и с разбегу влетает в объятия Чонгука. Чонгука, который улыбается широко и ярко, крепко прижимая к себе омегу, пахнущего нежным ароматом сирени.

И до Тэхёна словно только сейчас доходит. Отец? Чонгук? У Чонгука есть ребёнок?

Эта новость оглушает его как гром среди ясного неба. Глаза округляются, а рот просто беззвучно приоткрывается, выражая максимальное недоумение.

Но как Чонгуку удавалось столько лет скрывать наличие сына? Об этом вообще никто не знал.

Получается, у него был муж или есть? А что, если всё ещё есть? Но как же их отношения с Тэхёном?

Все эти сумбурным потоком льющиеся в голове мысли прерывает тихий голосок.

— Отец, а кто это? — робко интересуется омежка, глядя на Тэхёна удивительно большими сверкающими глазами-бусинками, наполненными любопытством.

— Помнишь я говорил тебе о своём друге? — непривычно мягким голосом спрашивает Чонгук, лукаво взглянув на Кима.

— Помню, — кивает омежка.

— Так вот, это он. Его зовут Ким Тэхён. И теперь он будет жить с нами, — и, повернувшись к Киму, с улыбкой добавляет: — Познакомься, Тэхён, это мой сын Чон Суён.

В груди что-то вздрагивает, отзываясь щемящей тоской в душе, но омега не обращает на это чувство никакого внимания, списывая всё на неожиданность данной новости.

— Приятно познакомиться, Суён, — понимая, что молчит слишком долго, произносит Тэхён, впервые за неделю искренне улыбаясь.

Сейчас у него есть возможность рассмотреть омежку как можно детальнее. Тёмные, немного вьющиеся волосы, большие яркие глаза-бусинки, чуть пухлые розовые губки и мягкие черты лица. На Чонгука он практически не похож, у того черты лица более острые.  Лишь глаза у них удивительно схожи. Скорее всего, Суён пошёл внешностью в папу.

— Мне тоже, — омежка смущённо улыбается, но при этом продолжает глядеть на Кима с неприкрытым любопытством. Видимо, в этом доме действительно давно не было новых людей.

— Ну, на сегодня достаточно, — поставив Суёна на ноги, говорит Чонгук и выпрямляется, добавляя более строгим тоном: — Сейчас тебе пора спать, а уже завтра ты сможешь познакомиться с Тэхёном поближе. Если он будет не против, — смотря уже на омегу с беспокойством.

— Я только за, — кивает Ким, продолжая улыбаться.

— Хорошо, — Суён порывисто окольцовывает талию альфы руками, крепко обнимает, а затем, отстранившись, убегает на второй этаж.

— Не знал, что у тебя есть сын, — тихо шепчет Тэхён.

— Прости, что не сказал раньше, — поджимает губы Чонгук и, запустив пятерню в волосы, взъерошивает их. — Просто это моя самая большая тайна, и я должен был убедиться, что могу доверить её тебе.

— Я всё понимаю, — кивает Тэхён.

На него снова накатывает стыд, и он спешит отвести взгляд. Эмоции, вызванные от встречи с маленьким Чоном, хоть немного, но отвлекли его от внутренних терзаний. Кажется, здесь ему действительно будет лучше. Да и только сейчас Тэхён внезапно осознаёт, что ему, как оказывается, очень нравятся дети. Ранее как-то не доводилось с ними сталкиваться.

— Думаю, сейчас тебе стоит отдохнуть, а уже завтра осмотришься здесь и познакомишься с остальными членами семьи, — предлагает Чонгук.

— С кем именно? — осторожно интересуется Ким, боясь услышать лишь одно слово: «муж».

— С гувернёром Суёна, его зовут Чимин, ну а Юнги ты уже знаешь.

— А твой муж? — кусая губу, спрашивает Тэхён, чувствуя себя сейчас дико неловко.

— Какой ещё муж? — искренне удивляется Чон.

— Ну, ребёнок и всё такое, — мнется Тэхён, теребя пальцами подол рубашки.

— Ах, ты об этом, — издаёт лёгкий смешок Чонгук. — У меня был муж, но мы развелись четыре года назад.

Хочется задать ещё очень много вопросов, ведь сегодня Чонгук открылся для него совсем с другой стороны. Но Тэхён себя сдерживает, после всего, что произошло за последнюю неделю, ему действительно стоит сейчас отдохнуть и всё осмыслить. Желательно наедине.

— Где будет моя комната? — подняв взгляд, интересуется Тэхён.

— Сейчас Юнхо-ним тебя проводит, — с улыбкой кивает Чон и жестом подзывает к себе стоящего всё это время чуть в стороне дворецкого. — Покажите Тэхёну его комнату.

— Конечно, господин, — кивает тот и обращается к омеге: — Идёмте.

Тэхён тянется за своим чемоданом, но опередивший его дворецкий сжимает ручку в руке и идёт в сторону лестницы.

— Спасибо, — шепчет омега Чонгуку, выдавив из себя улыбку.

— Не стоит благодарностей, — подбадривающие улыбается Чон. — Отдохни как следует.

Кивнув ему напоследок, Тэхён спешно уходит вслед за дворецким, который уже практически поднялся на второй этаж.

***

Чонгук провожает омегу тяжёлым задумчивым взглядом, а улыбка медленно сползает с его лица. Беспокойство и тревога за Тэхёна всё ещё не отпускают. Радует только улыбка, которую впервые за неделю довелось увидеть. Чонгук искренне надеется, что Тэхёну здесь действительно станет лучше, и он сможет принять и отпустить всё, что с ним случилось.

Протяжно выдохнув, он разворачивается и идёт на кухню. Желая немного расслабиться, достаёт из мини-бара бутылку виски. Наливает себе совсем немного в стакан и садится за стол. Первый глоток обжигающей глотку жидкости теплом растекается по венам.

Как же хочется, чтобы все проблемы как можно скорее закончились.

— Зачем ты привёз его сюда? — раздаётся голос Юнги, а уже спустя мгновение тот садится на соседний стул, смотря на Чонгука с лёгким недоумением. Без злости или раздражения, как ожидалось.

Чон поднимает голову, глядя на него в ответ ничего не выражающим взглядом, и замечает стоящего за спиной Юнги Чимина, который выглядит не менее озадаченно.

— Ему необходимо побыть здесь, — тяжело вздыхает Чонгук.

— Почему?

Протяжно вздохнув, Чонгук начинает рассказывать обо всём, что случилось с Тэхёном, не утаивая ни малейшей детали. Скрывать нет смысла, ведь эти люди будут постоянно находиться рядом с Тэхёном и должны знать, что тот сейчас переживает. Возможно, это неправильно — раскрывать чужую тайну, но по-другому ни Чимин, ни Юнги не поймут.

— Господи, — синхронно выдыхают Чимин и Юнги, когда Чонгук заканчивает свою речь.

— Тэхёну нужна наша поддержка как никогда, и я прошу вас сделать вид, что вы ничего не знаете, — поджав губы, говорит Чон, посмотрев поочерёдно на каждого из них, и делает очередной глоток виски.

— Конечно, — заверяет Чимин, подойдя ближе. — Я постараюсь сделать так, чтобы ему было здесь как можно комфортнее.

— Спасибо, — выдавливает из себя улыбку Чонгук. В Чимине и его доброте он не сомневался ни на секунду.

А вот Юнги его удивляет.

— Я чувствую себя сейчас каким-то моральным уродом, — разочарованно качает головой Мин, опуская взгляд.

— Почему? — вскидывает брови Чонгук, как и Чимин, который смотрит на Юнги с недоумением.

— Потому что постоянно подозревал его и мысленно винил во всех смертных грехах. А он, оказывается, столько дерьма пережил, что и врагу не пожелаешь, — тяжело вздыхает Юнги.

— Ты не мог знать, насколько всё плохо. Тебя тоже можно понять, — отвечает Чонгук.

— Надеюсь, он сможет это пережить, — тихо говорит Юнги и, взяв стакан Чонгука, залпом допивает виски, едва заметно поморщившись.

— Переживёт, если мы будем рядом и поддержим его, — кивает Чонгук, веря в свои слова всем сердцем.