постфактум

Still Here — Digital Daggers

Коридоры в особняке Чонгука чем-то напоминают лабиринты. Вчера из-за своего подавленного состояния Тэхён и не заметил, как его довели до комнаты, поэтому сегодня у него уходит несколько минут, прежде чем он наконец находит лестницу и спускается на первый этаж. Холл пуст, в доме царит тишина, и только с кухни доносятся чьи-то негромкие голоса. Туда омега и идёт.

Там за столом, тихо о чём-то беседуя, сидят Суён и незнакомый Тэхёну светловолосый омега с пухлыми губами, глазами-полумесяцами и сладким приятным запахом карамели.

Практически сразу почувствовав чужое присутствие, блондин поднимает голову и на удивление тепло улыбается.

— Доброе утро, вы ведь Ким Тэхён, верно?

— Доброе, да, — Тэхён улыбается в ответ, чувствуя себя дико неловко.

— Я Пак Чимин, гувернёр Суёна, — представляется омега.

— А я вчера уже познакомился с Тэхёном, — вдруг гордо заявляет Суён.

— Правда? — переспрашивает Чимин, с нежностью взглянув на омежку.

— Да, — кивает тот и, подавшись чуть вперёд, шепчет, думая, что Тэхён его не слышит, но это совсем не так: — Он такой красивый.

— Согласен, — так же шёпотом отвечает Чимин, лукаво глянув на Тэхёна, лицо которого сейчас горит от смущения.

— Я, наверное, вам помешал, — поджимает губы Ким, намереваясь уйти.

— Вовсе нет, мы как раз сели завтракать и будем только рады, если вы составите нам компанию, — заверяет Чимин и, поднявшись, тут же принимается суетливо накладывать ещё одну порцию завтрака.

Отказаться будет максимально невежливо. Поэтому Тэхён садится за небольшой светлый стол, по левую руку от Суёна, который смотрит на него всё с тем же любопытством. Ким улыбается ему, а тот сразу отводит взгляд, краснея щеками.

Чимин тем временем возвращается, ставит перед Тэхёном тарелку с завтраком и садится напротив. Желудок Кима тут же отзывается урчанием на приятный запах еды. Недельная голодовка даёт о себе знать.

Тэхён сжимает чуть дрожащими от волнения пальцами приборы и, низко опустив голову, отправляет в рот первый кусочек аппетитного на вид омлета.

— У нас сегодня будут занятия по английскому? — спрашивает Суён, глядя на Чимина.

— Будут, но ближе к вечеру, — кивает тот.

— Тогда мы можем сходить сегодня на озеро? — радостно восклицает омежка.

— Можем.

— А давай возьмём Тэхёна с собой.

— Тебе следует называть его Тэхён-сонсэнним. Он ведь старше тебя, — строго говорит Чимин, с опаской взглянув на украдкой наблюдающего за ними Кима.

— Он может обращаться ко мне просто по имени, я не против, — заверяет Тэхён.

— Тогда пойдёшь с нами на озеро, Тэхён? — Суён смотрит на него широко распахнутыми большими глазами и быстро-быстро хлопает пушистыми ресницами. Ну разве можно ему отказать?

— С радостью, — улыбается Ким.

— Здорово, — в очередной раз вскрикивает Суён, кажется, напрочь забыв о еде. Он тут же вскакивает с места и смотрит на Чимина глазами, горящими от нетерпения: — Могу я пойти собираться?

— Можешь, — кивает с улыбкой тот, и уже спустя мгновение Суён уносится на всех парах в сторону лестницы.

— Прекрасный ребёнок, — глядя ему вслед и продолжая улыбаться, говорит Тэхён.

— Очень, — подтверждает Пак. — Ни один человек, живущий в этом доме, не может устоять перед его обаянием.

Тэхёну на это ответить нечего, поэтому он просто кивает, мысленно соглашаясь со словами Чимина. Потому что, кажется, Киму уже нравится этот озорной ребёнок с большими тёмными глазами-бусинками, прямо как у отца.

При мысли о Чонгуке Тэхён немного сникает и поджимает губы. Тоска по нему сжимает сердце. Сможет ли омега отпустить случившееся с ним четыре года назад, чтобы снова со спокойной душой тонуть в таких до боли родных объятиях? Он очень надеется, что да.

***

Суён вприпрыжку шагает впереди по узкой лесной тропинке. Его тёмные, чуть вьющиеся волосы озорно подпрыгивают в такт каждому прыжку, а звонкий смех эхом разносится по лесу. Сразу за ним неспешно идёт Чимин, со спрятанными в карманах брюк руками, и сосредоточенно следит за каждым движением омежки.

Тэхён же плетётся позади, внимательно разглядывая окружающую красоту. Листья деревьев, дрожащие на лёгком ветру, землю, покрытую пока ещё зелёным ковром, величественные вековые сосны и ели, тянущиеся кронами к небу, редкие цветы и камни, покрытые мхом.

Тишину леса нарушают лишь пение птиц и редкий смех Суёна. Для Тэхёна сейчас эти звуки кажутся куда приятнее любой музыки. Он глубоко вдыхает полной грудью запах хвои и свежести, поистине наслаждаясь каждым мгновением этой прогулки.

Решение пойти сюда определённо было верным.

Вскоре они выходят к берегу озера, окружённого высокими елями. Тэхён выпускает из лёгких вздох, полный восхищения, и подходит к самой кромке кристально чистой воды, поверхность которой буквально искрится в лучах утреннего солнца. Великолепно. Тэхён и не знал, что совсем недалеко от Сеула есть такие прекрасные места, где можно почувствовать себя частью природы.

— Тебе нравится? — глядя на Кима тёмными глазами-бусинками, спрашивает Суён, остановившись рядом.

— Очень, — со всей искренностью отвечает Тэхён, растянув губы в тёплой улыбке.

— Только купаться уже нельзя — ночью холодно, — с важным видом говорит Суён.

— Это Чимин тебе сказал?

— Нет, я сам знаю, — гордо вздёргивает подбородок тот, серьёзно так хмуря брови, и садится прямо на траву. Тэхён и Чимин, стоящий чуть позади, следуют его примеру.

Тишина, царящая вокруг, создаёт атмосферу покоя и умиротворения. Тэхён прикрывает веки и с упоением прислушивается к лёгкому шелесту ветра и пению птиц. Даже думать о чём-то плохом здесь не хочется, настолько это место успокаивает.

— А как вы познакомились с моим отцом? — внезапный вопрос от Суёна заставляет Тэхёна едва заметно вздрогнуть и отвлечься от созерцания природы. Он чуть поворачивает голову и смотрит на него, встречаясь с ярким любопытством во взгляде омежки.

— На работе, — уклончиво отвечает Тэхён. Вряд ли Суёну стоит знать правду.

— Я так и думал, отец ведь постоянно только работает, — расстроенно вздыхает омежка и, поджав губы, опускает голову. Видимо, не только Кима расстраивает вечная работа Чонгука.

Тэхён не привык общаться с детьми, а с грустными — тем более. Но, несмотря на это, он осторожно касается ладонью чуть сгорбленной спины Суёна и, слегка поглаживая её, вкрадчиво произносит:

— Твой отец в одиночку управляет огромным бизнесом. Я понимаю, как тебя это расстраивает, но в первую очередь ведь он старается для тебя.

— Но он так редко проводит со мной время, — с дрожью шепчет Суён. Тэхён слышит тяжёлый вздох Чимина за спиной и понимает, что омежка не в первый раз говорит об этом.

— Сейчас у него очень много работы, но поверь, скоро он будет чаще находиться рядом.

— Правда? — лицо омежки озаряет улыбка, когда он поднимает голову и блестящими от слёз глазами смотрит на Кима.

— Правда, — заверяет Тэхён, тепло улыбаясь.

— Хорошо, тогда я не буду больше обижаться на него, — решительно кивает Суён, выглядя при этом намного взрослее своего возраста. Всё-таки воспитание ему дают достойное, несмотря на довольно частое отсутствие отца.

— Вот и правильно, — сжимает его плечо Тэхён и устремляет взгляд вдаль, думая о том, какой всё-таки прекрасный и понимающий сын растёт у Чонгука.

***

Детский смех и голоса Тэхёна и Чимина, доносящиеся из гостиной, мгновенно наполняют душу Чонгука теплом. Стараясь ступать как можно тише, он подходит к широкому дверному проёму и, чтобы подольше оставаться незамеченным, заглядывает в комнату из-за угла.

Картина, которую он видит, без сомнения, самая лучшая в его жизни.

На мягком ковре у журнального столика сидят Суён и Тэхён, увлечённо собирая что-то из конструктора. Рядом, на диване, сидит Чимин, который с нежностью наблюдает за ними и вполголоса комментирует их творения. Суён периодически заливается громким смехом, когда Тэхён с гордостью показывает ему свои поделки из маленьких деталей.

Но больше всего Чонгука радует Тэхён, который впервые за эту долгую неделю улыбается — широко и искренне. Чонгук так сильно скучал по его улыбке, что сейчас, наблюдая за ним, чувствует, как щемит сердце от счастья.

Долго оставаться незамеченным ему всё же не удаётся. Спустя пару минут Суён вдруг резко поворачивает голову в сторону двери и ярко улыбается.

— Отец, — выкрикивает он, отчего Тэхён и Чимин непроизвольно вздрагивают, устремив взгляды в том же направлении.

У Чонгука по коже мурашки бегут, когда они с Тэхёном всего на мгновение пересекаются глазами. Но тот сразу же опускает голову и смущённо прикусывает нижнюю губу. Чон разочарованно вздыхает и заходит в гостиную.

— Чем занимаетесь? — интересуется он, усаживаясь на диван рядом с Чимином, который кивает ему в знак приветствия.

— Мы собираем человечков, — отвечает Суён, демонстрируя Чонгуку одну из своих фигурок.

Чонгук с восторгом разглядывает её и переводит взгляд на фигурки Тэхёна.

— Ты и Тэхёна заставил этим заниматься?

— Нет, я не заставлял, он сам захотел поиграть со мной, — хмурится тот, бросая на отца недовольный взгляд.

— Какие вы молодцы, — с улыбкой хвалит Чон и, чуть склонившись, с нежностью треплет волосы омежки. Тот сразу расцветает и выпрямляется, подставляясь под ласку.

— Суён сегодня весь день не отходит от Тэхёна, — по-доброму усмехается Чимин.

— Правда? — удивляется Чонгук, переведя взгляд с Суёна на Тэхёна, который всё ещё сидит с опущенной головой, сжимая длинными пальцами разноцветные части конструктора.

Так невыносимо хочется, чтобы Тэхён посмотрел на него, как прежде, своими сияющими глазами, но он понимает, что тому нужно ещё немного времени. Принять то, что с ним случилось, не так-то просто.

— Правда, — отвечает Суён, расплываясь в улыбке, и, выпятив вперёд грудь, продолжает с гордостью: — Тэхён ходил с нами на озеро, а потом я показывал ему наш дом. Ему он очень понравился, особенно библиотека.

— Как здорово, — Чонгук и не сомневался, что библиотека придётся Киму по душе, ведь она намного больше той, которая находится в пентхаусе. Наверняка, когда окончательно придёт в себя, будет пропадать там большую часть времени.

— Да, очень, — кивает Суён и, подавшись вперёд, только Чонгуку шепчет: — Мне нравится Тэхён, он такой красивый и добрый.

— Мне тоже очень нравится Тэхён, — подмигивает ему Чон, и они оба широко улыбаются.

Как и Тэхён с Чимином. Потому что шептать Суён вот совсем не умеет.

Чонгук, не взирая на улыбку, смотрит на Кима с тоской. Желание коснуться его буквально жжёт изнутри. Каждая клеточка тела изнывает от желания близости с этим омегой. Просто обнять было бы достаточно на данный момент, чтобы Чонгук наконец смог успокоиться.

Сейчас же ему остаётся только откинуться на спинку дивана и, сложив руки на груди, весь оставшийся вечер наблюдать за игрой двух самых дорогих ему людей. И лишь изредка он ловит на себе осторожные взгляды Тэхёна, отчего сердце каждый раз готово выпрыгнуть из груди.

***

Позже, глубокой ночью, Чонгук, разобравшись с отчётами, выходит из своего кабинета, намереваясь пойти в спальню, и совсем неожиданно встречает Тэхёна. Тот, со стаканом воды в руке, неспешно бредёт по коридору, глядя себе под ноги. Снова выглядит поникшим, но при этом остаётся всё таким же красивым, с чуть взъерошенными волосами и в белой шёлковой пижаме. Уютный, тёплый, домашний. До зуда в ладонях хочется обнять его и прижать к себе. Желание настолько сильное, что Чонгуку приходится спрятать руки в карманы брюк, дабы не позволить себе вольность.

— Почему не спишь? — тихо спрашивает Чонгук, стараясь не нарушать тишину, царящую в доме.

Тэхён вздрагивает от неожиданности, чуть не расплескав воду, и резко вскидывает голову.

— Ты меня напугал, — нервно смеётся и, шумно выдохнув, добавляет, приподняв стакан: — Захотел попить.

Они смотрят друг другу в глаза, отчего по коже пробегают стайки крупных мурашек. Однако Тэхён тут же отводит взгляд. Пауза становится слишком неловкой даже для Чонгука. Оба сейчас словно знакомые незнакомцы.

— Тебе нравится этот дом и твоя новая комната? — задаёт Чонгук, кажется, самый глупый вопрос на свете, но просто в голову ничего более умного не приходит.

— Да, всё отлично, — кивает омега, кусая нижнюю губу, глядя на которую Чонгук гулко сглатывает. — У тебя очень красивый и уютный дом.

— Я рад, — улыбается альфа, с теплотой разглядывая раскрасневшееся от смущения лицо Кима.

— Спасибо за то, что привёз меня сюда, — Тэхён поднимает на него робкий взгляд и дёргает уголками губ. — Мне это действительно было нужно.

— Не благодари. Главное, что тебе здесь комфортно.

Снова повисает совсем недолгая, неловкая пауза. Тэхён переминается с ноги на ногу, а Чонгук то сжимает, то разжимает кулаки в карманах, дабы не совершить глупость.

— Спокойной ночи, Чонгук, — шепчет Тэхён, нарушив тишину.

— Спокойной ночи, мой принц, — шепчет Чонгук.

После этой фразы улыбка Тэхёна становится шире. Закусив нижнюю губу, он коротко кивает и, прошмыгнув мимо него, скрывается в своей комнате.

Чонгук вздыхает, радуясь, что в их отношениях происходит хоть какой-то сдвиг. Тэхён наконец-то не избегает его и идёт на контакт, а значит, скоро всё обязательно вернётся на круги своя. Нужно лишь немного времени и терпения.

***

Склад в порту скрывает плотная завеса дождя. Где-то вдали гремит гром и сверкают молнии. Погода сегодня полностью соответствует внутреннему состоянию Чонгука.

Мокрый с головы до ног, он входит в просторное помещение, освещаемое лишь парой тусклых ламп под потолком, и раздражённо зачёсывает пятернёй волосы, стряхивая с них капли воды.

В центре уже стоит включённая газовая горелка, а на ней — металлическое ведро с раскалённым маслом. У одной из стен стоят четыре незнакомых Чонгуку альфы, чьи руки, прикованные цепями, вздернуты вверх.

Люди Чёрного дракона по периметру тут же вытягиваются по стойке смирно при виде босса.

Чонгук оглядывается, замечая и Юнги, который смотрит на него непривычно хмуро.

Буквально пару часов назад Юнги сообщил Чонгуку самую хорошую новость за эти две недели: альф, которые изнасиловали Тэхёна в отеле «Red», нашли. Как оказалось, они жили обычной жизнью, имели семьи, работали и ни о чём не заботились. Эти ублюдки были счастливы, но наслаждаться жизнью им осталось недолго. Ярость, подобно обжигающей лаве, разливается по венам, а жажда мести разрывает изнутри.

Сегодня каждый из этих альф пожалеет о том, что когда-то родился на свет.

— Всё готово? — ровным тоном интересуется Чон, подойдя к Юнги.

— Да, — кивает тот, скользнув взглядом по стоящим у стены альфам. — Это они изнасиловали Тэхёна?

— Они, — подтверждает Чонгук, сжимая кулаки. Хочется уже как можно скорее расправиться с ними, но сначала необходимо их наказать. Сделать так, чтобы перед смертью они молились о пощаде. Кричали и мучились от боли, чтобы почувствовали на себе всё то, что пережил Тэхён.

Юнги ничего не отвечает, а, судя по усилившемуся запаху, злится не меньше самого Чонгука.

— Снимите с них повязки и приведите в чувства, — приказывает Чонгук.

Один из его людей тут же исполняет просьбу, сдёргивает чёрную ткань и обливает голову каждого холодной водой из бутылки, и только после этого отходит в сторону. Альфы быстро приходят в себя, жмурятся с непривычки, хлопают глазами и сначала потерянно переглядываются между собой, а затем оглядываются. Спустя каких-то жалких пару секунд в сторону Чонгука устремляются четыре пары недоумённых глаз.

— Вы кто такой? И что мы тут делаем? — выкрикивает один из них, видимо, самый смелый, стоящий слева. Высокий, статный, в явно дорогой рубашке.

Все четверо начинают дёргаться, звон цепей эхом разносится по помещению вперемешку с шёпотом, наполненным непониманием.

— Кто я, вам знать не обязательно, — усмехается Чон. — Но в то, что вы скоро умрёте, я вас посвятить обязан.

— Что? Вы нам угрожаете? — выкрикивает уже другой альфа, с явно лишним весом, отдышкой и едва достающими до пола короткими ногами. Он единственный, кто практически висит на цепях, и ему это явно причиняет неудобство, что только радует.

— Да вы знаете, кто мы такие? — поддерживает своего брата по несчастью ещё один альфа, грубой наружности, с очень мерзким наглым взглядом. Такие часто считают себя выше всех и думают, что весь мир им чем-то обязан.

— Ничтожные трусы и насильники? — вскидывает бровь Чон и, сложив руки на груди, подходит чуть ближе. — Да, это я знаю.

— Какие ещё насильники? — удивляется тот, что справа, худощавый, с осунувшимся лицом, кажется, единственный из этой четвёрки, кого жизнь явно потрепала. Похож на наркомана, а трясущиеся руки и бегающий взгляд лишь подтверждают догадки.

Остальные же альфы смотрят на Чонгука с не меньшим удивлением.

— Забыли? — изобразив грустную гримасу, театрально вздыхает Чонгук, прожигая тёмным взглядом каждого по очереди. — Так я вам напомню. Имя Ким Тэхён вам знакомо?

Альфы хмурятся, вновь переглядываясь между собой, и вот Чонгук видит то, чего и ожидал. Понимание. В их глазах тут же вспыхивает страх, когда они разом резко смотрят на Чона.

— Не знаем мы никакого Ким Тэхёна, — фыркает тот самый смелый, что и начал говорить первым.

— Значит, будем вспоминать, — губы Чонгука растягиваются в улыбке, больше похожей на дьявольский оскал. — Снимите с них штаны вместе с бельём, — обращается к своему помощнику в сегодняшних пытках и отходит чуть в сторону.

Тот сразу выполняет приказ и, несмотря на дёрганья альф и отчаянные попытки сопротивляться, сдёргивает с них одежду, оставив только футболки и рубашки.

— Да как вы смеете? — возмущается тучный с отдышкой.

— Вы не имеете права нас трогать, — поддерживает другой.

Но Чонгуку глубоко плевать на них. Их голоса для него сейчас как белый шум. Он медленно подходит к горелке с ведром, берёт небольшой металлический ковш и, набрав туда раскалённого масла, подходит к самому крайнему справа. Оглядывает его с ног до головы взглядом, наполненным отвращением, останавливаясь на вялом небольшом члене.

— Что вы собрались делать? — бегая глазами от лица Чонгука до ковша в его руках, с дрожью спрашивает альфа. Чонгук лишь хмыкает, игнорируя вопрос.

Он подносит ковш к его бёдрам и без раздумий и малейшей жалости окунает член в раскалённое масло. Крик. Какой же прекрасный крик, наполненный всепоглощающей болью и отчаянием, разносится по помещению, эхом отскакивая от голых стен. Чонгук поднимает взгляд и с наслаждением любуется исказившимся от боли выражением лица, по которому потоком льются слёзы. Наверное, эта боль невыносима, но как же приятно, когда её испытывают подобные подонки.

Остальные альфы в страхе замирают, а после начинают дёргаться сильнее, крича что-то о пощаде. Кажется, просят отпустить. Ох, как же Чонгуку ласкают слух эти жалкие дрожащие голоса, пропитанные ужасом. Век бы их слушал.

Тот альфа, чей член уже практически пожарился в раскалённом масле, обмякает и, тяжело дыша, роняет голову на грудь. Чонгук удовлетворённо хмыкает и передаёт ковш своему рядом стоящему человеку. Затем, сложив руки на груди, вновь подходит к альфам, трясущимся от страха.

— Теперь вспомнили? — выгибает бровь. На его лице нет ни единой эмоции, но вот аура, она настолько давит своей тяжестью, что, кажется, каждый в этой комнате уже понял: лжи он больше не потерпит.

— Я вспомнил, — подаёт голос тот самый смелый, стоящий слева. Остальные шикают на него, но он лишь одним жестом головы отмахивается от них.

Наверное, думает, что если всё расскажет, то останется жив, но как же глубоко заблуждается.

— Говори, — со сталью произносит Чонгук и всего на мгновение бросает взгляд в сторону, где всё это время продолжает стоять напряжённый Юнги, хмуро за ними наблюдающий. Они обмениваются лёгкими кивками, встретившись глазами, и Чонгук возвращает своё внимание к альфам.

— Ким Тэхён — это омега, сын Дона, — тараторит так быстро, что едва удаётся что-либо расслышать. — Дон сам нам его заказал. Тэхён работал в эскорте, просто сопровождал альф на всякие там ужины и так далее, без секса, естественно. Но его отцу это не нравилось. Поэтому он решил наказать его таким способом. Попросил нас за большие деньги его изнасиловать. Ну мы и не стали отказываться, — нервно сглатывает и продолжает: — Мы изнасиловали его, но, как нам показалось, переборщили. Думали, что он умер, поэтому выбросили его с балкона. Только потом узнали, что он был жив.

— Но мы не виноваты, нас попросили это сделать, — вклинивается другой альфа, решив, видимо, поддержать своего «друга».

Чонгук молчит, а шестерёнки в голове пытаются уложить всю полученную информацию по полочкам. Тэхён работал в эскорте. Но зачем? Неужели Донхён позволил ему это? Такого просто не могло быть, судя по рассказам самого Тэхёна. Отец буквально душил его контролем. Значит, случилось что-то другое, что сподвигло его заняться подобной работой. Но что?

Однако более всего из того, что рассказал этот альфа, поражает то, с какой хладнокровностью и жестокостью Донхён заказал изнасилование собственного сына. Так ещё после этого посмел навязать ему ложные воспоминания и сделал менеджером в борделе. Донхён не просто мразь после этого, он мерзкое существо, не имеющее никаких человеческих чувств. Ублюдок, заслуживающий гореть в аду. И он непременно туда отправится, всему своё время.

Чонгук встряхивает головой, прогоняя все мысли. Злость, кипящая в груди, затмевает разум. Он решительно подходит к ведру, набирает полный ковш новой порции кипящего масла и возвращается к альфам. Те в ужасе начинают дёргаться, просить о пощаде, но Чонгук их не слышит. С каждым из них он по очереди проделывает то, что постигло первого, который висит сейчас на цепях без сознания. Наслаждается криками, полными боли, чувствуя, как дрожь проходит по телу от удовлетворения.

Когда последний из них, испустив громкий крик, замирает, Чонгук отбрасывает ковш в сторону.

— В том, что случилось с Тэхёном, виноваты только вы, — громогласно произносит, зная, что те его прекрасно слышат. — И единственное, чего вы заслужили, — это смерть.

Резким движением достав из-за пояса пистолет, Чонгук снимает его с предохранителя и решительно дарит каждому из них по пуле в лоб. Звуки выстрелов эхом разлетаются по помещению, а воздух наполняет запах пороха, смерти и крови.

Альфы, распятые на цепях, навсегда замирают, а у их ног медленно собираются алые лужи крови.

Чонгук роняет руку с зажатым в ней пистолетом вдоль тела и, тяжело дыша, жмурится. Глаза нестерпимо щиплет. Но он не позволяет слезам сорваться, возведя взгляд к потолку. Ему сейчас жаль только Тэхёна — его красивого, доброго омегу, которому пришлось пережить весь этот мрак. Тэхён не достоин такого отца и такой жизни. Он достоин самого лучшего: любви, заботы и тепла.

И сейчас Чонгук обещает себе, что Тэхён никогда не узнает о том, что это именно Донхён заказал его изнасилование. Потому что тогда омега окончательно сломается. А Чон не может позволить этому случиться. Душа Тэхёна сейчас слишком хрупкая и ранимая. Он просто этого не выдержит.

— Что делать с телами? — интересуется подошедший альфа из охраны.

Чонгук вздрагивает и выныривает из своих мыслей. Смотрит на него слегка потерянно, но тут же берёт себя в руки, встряхнув головой.

— Сжечь, а останки закопать в нашем месте.

— Хорошо, — кивает тот и удаляется.

Отойдя на пару шагов от трупов, Чонгук прячет пистолет за пояс брюк и, запустив пятерню в волосы, взъерошивает их. Чтобы хоть немного успокоиться, он запускает руку в карман и, нащупав холодный металл зажигалки, крепко сжимает её в кулаке. Да, так определённо легче. Словно в этой зажигалке спрятана часть Тэхёна, которая дарит ему хоть каплю успокоения, не позволяя сорваться прямо сейчас к Донхёну и не размазать о стену его мерзкую башку.

— Не думал я, что Донхён настолько конченый, — голос Юнги, наполненный презрением, раздаётся совсем рядом, а его ладонь мягко ложится на плечо и подбадривающе сжимает.

— Я тоже, — выдыхает Чонгук, бросив на друга взгляд, полный благодарности.

— Прости, может быть, этот вопрос сейчас не совсем подходящий, — прочистив горло, неуверенно говорит Мин. — Хоть я и догадываюсь об этом, но мне необходимо услышать это от тебя. Вы с Тэхёном в отношениях?

— Да, — признаёт Чонгук, потому что понимает, что скрывать смысла уже нет.

— Как давно?

— Всего пару недель.

— Теперь я понимаю, почему ты о нём так заботишься, — дёргает уголком губ Юнги. Чонгук поднимает на него удивлённый взгляд.

— И что, ты даже ворчать не будешь?

— Даже не собирался. Главное, чтобы ты был счастлив, Чонгук. Я правда рад за тебя, тем более Тэхён очень хороший и прекрасно тебе подходит, — улыбается тот.

— Я счастлив, когда счастлив Тэхён, — поджимает губы Чонгук.

— Понимаю, — мрачнеет Юнги, отводя взгляд. — Я уверен, скоро всё наладится.

— Очень на это надеюсь, — кивает Чонгук и, не дожидаясь какого-либо ответа, уходит на улицу. Здесь слишком душно.

***

— Тэхён, почитай мне сегодня сказку, — Суён склоняет голову к плечу, хлопая своими невероятно пушистыми ресницами.

Ужин в компании Чимина и Суёна закончился буквально пару минут назад. Тэхён планировал пойти и немного отдохнуть после дня активных игр с этим неугомонным омежкой, но сейчас, глядя в эти большие глаза-бусинки, понимает, что не может отказать.

— Чимин не будет против? — спрашивает Ким, подняв взгляд на сидящего напротив за столом Пака, уже зная, что именно он каждый день укладывает Суёна спать, читая ему сказки.

— Ни в коем случае, — отвечает тот с улыбкой. — Если ты хочешь ему почитать, я могу уступить тебе своё место на один вечер.

— Здорово! — восклицает довольный до жути Суён и, тут же вскочив со стула, хватает Тэхёна за руку и настойчиво тянет за собой. — Идём.

Тэхён с улыбкой поднимается, обменивается с Чимином кивками и, поудобнее перехватив маленькую ладошку в своей, поднимается вместе с Суёном на второй этаж в его уютную детскую комнату, в которой за эту неделю Ким бывал уже не раз. Он заботливо помогает омежке переодеться в пижаму с милыми мишками и вместе с ним ложится на узкую кровать.

Суён удобно устраивается у него под боком, свернувшись калачиком, рядом кладёт своего любимого мишку и с улыбкой прикрывает веки. Тэхён берёт с прикроватной тумбы небольшой том сказок и, открыв первую страницу, начинает читать вполголоса. Как это символично. Ещё пару недель назад он читал Чонгуку, а сегодня читает его сыну.

При мысли об этом сердце наполняет щемящее чувство тоски. Но оно не связано с альфой, а словно имеет какую-то другую причину своего возникновения. Вот только какую именно, Тэхён понять пока не может. Просто, глядя украдкой на личико маленького омежки, Ким ощущает, как его душа наполняется одновременно знакомой и незнакомой нежностью. Будто он уже испытывал подобные чувства или проживал похожие моменты. Вот только, как бы ни пытался, не может вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это происходило. Хотя, возможно, этого и вовсе не бывало.

Качнув головой, Тэхён прогоняет как назойливых мух мысли из своей головы и погружается в красивую историю об эльфе, что спасает волшебный мир от злого волшебника.

В итоге организм, не выдержав столь изнурительного дня, решает, что ему пора спать, и Тэхён не сопротивляется. Сам того не замечая, он медленно засыпает вслед за Суёном, а книжка, выскользнув из ослабевших пальцев, с тихим приглушённым стуком падает на пол.

***

В особняке царит непривычная тишина, когда Чонгук возвращается домой после долгого рабочего дня. Сегодня было слишком много бумажной волокиты, и он вообще думал, что вернётся не раньше утра. Вот только желание как можно скорее увидеть Тэхёна и Суёна послужило для него невероятной мотивацией.

Поднявшись на второй этаж, Чонгук решает сначала проверить, спит ли Суён, поэтому сразу идёт в его комнату. Там царит лёгкий полумрак, а в воздухе витает смесь самых любимых ароматов — магнолии и сирени. В груди разливается нежность, когда он видит спящих на маленькой кровати Суёна и Тэхёна. Они выглядят такими милыми, с чуть взъерошенными волосами и сладко сопят в унисон.

Чонгук улыбается и счастливо вздыхает. Кажется, Тэхёну бы очень подошла роль папы. Конечно, пока их отношения не на том уровне, чтобы можно было думать о детях, но в ближайшем будущем, когда в их жизни непременно всё наладится, Чонгук обязательно сделает Киму предложение. Отчего-то только сейчас в его душе появляется острое желание назвать его своим мужем. Жить с ним до самой старости, любить столько, сколько позволят отведённые судьбой годы.

Вздохнув, Чонгук выныривает из столь приятных мыслей, возвращаясь в реальность.

Оглядевшись, альфа замечает лежащий на полу небольшой том сказок. Значит, Тэхён пришёл сюда, чтобы почитать Суёну на ночь. Признаться, Чонгук просто несказанно рад тому, что его сын и его омега смогли найти общий язык. Потому что, когда он вёз Тэхёна сюда, то очень переживал об этом. Опасался, что Суён может не принять Кима и посчитает его чужим. Но, к счастью, всё пошло по самому лучшему сценарию, и сейчас Чонгук может выдохнуть с облегчением. Тем более, судя по рассказам Чимина, Суён вообще практически не отходит от Тэхёна, а тот, кажется, и не против.

Чонгук готов стоять так вечность и просто с нежностью смотреть на то, как два его самых любимых человека сладко спят, но, к сожалению, Тэхён не может оставаться здесь. Кровать слишком узкая для двоих. Будить его тоже не хочется, поэтому, надеясь, что Ким не проснётся, Чон осторожно поднимает его на руки и несёт к нему в спальню. Тихо открывает дверь и, осторожно уложив на кровать, накрывает одеялом до груди.

Вот только просто так уйти не может. Стоит с минуту у кровати и любуется безмятежным лицом своего омеги. Всё же не сдержавшись, потому что невыносимо скучает, Чонгук наклоняется, оставляет на его лбу нежный, практически невесомый поцелуй, и только после этого уходит, плотно прикрыв за собой дверь.

Тоска по Тэхёну, хоть они и видятся каждый день, снедает изнутри. Не даёт спать ночами, ведь все мысли только об этом омеге. Но Чонгук стойко терпит и ждёт, когда тот сам придёт к нему. Где-то внутри он знает, чувствует, что это случится в скором времени, потому что Тэхён всё чаще и увереннее смотрит ему в глаза, при этом смущённо улыбаясь. Этого, конечно, очень мало, но и одновременно так много, что Чонгук нарадоваться не может.

Тэхёну медленно, но верно становится легче, это прекрасно видно по его глазам, которые с недавнего времени обрели прежнее сияние.

Спать пока не хочется, поэтому Чонгук с мыслями о Тэхёне и глупой улыбкой на губах идёт в свой кабинет. Садится за стол, включает настольную лампу, решив немного поработать, и в этот момент раздаётся тихий стук в дверь.

Он тут же придаёт лицу серьёзное выражение и распрямляет плечи.

— Да.

— Добрый вечер, — в кабинет вальяжной походкой входит Юнги и садится в кресло напротив. — Как ты, отошёл?

Чонгук дёргает уголком губ, сразу понимая, что тот имеет в виду. Пытки и убийства.

Кажется, для Юнги это уже ритуал. В прошлом он после каждого убийства приходил к Чонгуку и задавал этот же вопрос. А всё из-за того, что после первого в своей жизни убийства Чонгук ещё долго не мог прийти в себя.

Человек, которого ему пришлось убить за предательство, был примерным семьянином, любящим мужем и отцом троих детей. Но он повёлся на большие деньги и начал сливать врагу Чонгука информацию. Он работал личным охранником Юнги и, естественно, обладал некоторыми сведениями, которые были нужны врагам. Поэтому пришлось его устранить, несмотря на жалость. Да, на тот момент Чонгук не знал, каково это — убивать, но ему было необходимо доказать и показать своим людям, что предательства он не прощает. Пуля, выпущенная из его пистолета, быстро нашла свою цель — широкий лоб.

Имя этого предателя — Минджэ. Он ещё долго являлся во снах, не давая покоя. Чувство вины и сожаления разъедали изнутри, вынудив его сходить на кладбище и попросить прощения. Но, благо, Чон смог справиться с этим и отпустил ситуацию. Именно тогда Чонгук научил себя избавляться от эмоций в такие моменты и сейчас может убить кого-то не моргнув глазом. Тем более если речь идёт о защите близких и Чёрного Дракона.

— В тот же день и отошёл. Не чувствую ни грамма сожаления, — максимально безразлично фыркает Чон, а сам же сжимает руки в кулаки под столом, потому что злость вскипает незамедлительно. Он сожалеет лишь об одном, что не может оживить этих ублюдков и убить снова. Слишком мало боли он причинил им перед смертью.

— Это хорошо, — вздыхает Юнги и, откинув голову на спинку кресла, устремляет взгляд в потолок. — Что насчёт Донхёна?

— А что с ним? — вскидывает бровь Чон. Он достаёт из кармана сигареты и, зажав одну между губ, закуривает. Зажигалку не убирает. Сжимает в руке и нежно поглаживает розу подушечкой большого пальца. Теперь это его личное успокоительное.

— Что планируешь делать?

— Убить, — коротко и ясно, без единого дрогнувшего на лице мускула.

— Как?

— Для начала мне нужно выяснить маршруты, по которым он обычно передвигается по городу, чтобы можно было схватить его живым и не убивать сразу, — делится своим планом Чонгук и, сделав крепкую затяжку, выпускает дым в потолок.

— Хочешь убивать его медленно? — одобрительно хмыкает Юнги и бросает на друга лукавый взгляд.

— Не просто хочу, — усмехается Чонгук. — Желаю этого всем сердцем. Этот ублюдок должен помучиться перед смертью.

— А Тэхён? — вдруг хмурится Мин и, выпрямившись, подаётся вперёд, уперевшись локтями в колени.

— Что ты имеешь в виду? — искренне удивляется Чонгук.

— Как он отреагирует на новость о том, что его альфа убил его отца?

— Он не узнает об этом, — уверенно произносит Чонгук, поджав губы.

— А если узнает?

— Этого не случится, — отчеканивает Чонгук, мрачнея, и предостерегающе добавляет: — Если все будут держать язык за зубами.

— Понял, — кивает друг.

— Как у вас с Чимином? — решает сменить тему Чонгук и, затушив окурок в хрустальной пепельнице, прячет зажигалку в карман. Сложив руки на груди, он откидывается на спинку кресла и обращает всё своё внимание на просиявшего вмиг друга.

Тот, кажется, только рад посвятить Чонгука в тонкости своей личной жизни, оттого сразу принимается рассказывать ему о сегодняшнем свидании в театре.

***

Солнечные лучи нагло скользят по лицу, вынуждая Тэхёна распахнуть веки. Потянувшись всем телом и громко зевнув, он лениво оглядывается. Но тут же хмурится, не понимая, каким образом оказался в своей спальне, ведь отчётливо помнит, что уснул рядом с Суёном. Однако, вдохнув поглубже и ощутив слабые отголоски аромата кедра, понимает, что его явно принёс сюда Чонгук.

Губы сами собой растягиваются в глупой улыбке. Даже сейчас, когда между ними довольно натянутые отношения, Чонгук продолжает за ним ухаживать. Это так мило и радует до щекочущего трепета в груди. Повернув голову, Тэхён улыбается шире, заметив на прикроватной тумбе стакан, наполненный водой, в котором стоит красивая алая роза, а рядом уже привычная записка: «Роза для моего принца».

Всю эту неделю, что Тэхён находился здесь, Чонгук не дарил ему роз. И получить одну снова — это так приятно, что внутри просыпаются стайки бабочек, а настроение поднимается во сто крат. Тэхён понимает: Чонгук просто давал ему время прийти в себя, и за это он ему безмерно благодарен.

Хоть омега ещё и не свыкся с тем, что ему пришлось пережить, но на душе стало значительно легче. Тэхён практически не вспоминает об этом, не плачет, как прежде, чаще улыбается и наконец-то нормально спит. Кажется, скоро он сможет окончательно принять случившееся четыре года назад и отпустит эту ситуацию.

Ну а пока Тэхён поднимается с постели, склоняется к розе, блаженно прикрыв веки, вдыхает сладкий аромат, а затем, торопливо приняв душ, спускается на первый этаж.

Из кухни уже привычно доносятся чьи-то голоса. Тэхён осторожно выглядывает из-за угла и закусывает нижнюю губу, стараясь сдержать рвущуюся наружу улыбку. Его глазам открывается до жути милая картина.

Чимин, стоящий у кухонного стола, сияет ярче бриллианта на солнце, а Юнги, обнимающий его за талию, выглядит как альфа-подросток, весь раскрасневшийся от смущения. Они шепчутся, явно флиртуя, а Юнги то и дело расцеловывает щёки сдавленно смеющегося Чимина. Мило до невозможности.

Эти два обычно строгих и собранных человека сейчас совсем не похожи на самих себя. Они такие расслабленные и смущённые, что Тэхёну кажется, будто он подглядывает за чем-то запретным. Поэтому, сделав шаг вперёд, он громко кашляет в кулак, привлекая к себе внимание.

Юнги тут же, как ошпаренный, отскакивает от Чимина, а тот смущённо отводит взгляд.

— Ну, я пойду, — лепечет Мин и, проходя мимо Кима, кивает. — Доброе утро, Тэхён.

— Доброе, — кивает в ответ омега, поджимая чуть дрожащие губы.

— Доброе утро, — улыбается Чимин, когда Юнги скрывается в холле.

— Доброе, Чимин, — улыбается Тэхён.

— Будешь чай?

— Не откажусь, — и садится за стол, уже зная, что Пак не позволит ему самому приготовить себе чай. Уже пробовал, за что получил строгий выговор.

Уже спустя пару минут перед Тэхёном ставят небольшую пузатую кружку с приятно пахнущим цитрусами дымящимся чаем. Он вдыхает этот аромат поглубже и осторожно отпивает.

— Вкусно, как и всегда.

— Спасибо, — чуть розовея щеками, отвечает Пак.

Они пьют в неловкой тишине. Поэтому, спустя какое-то время, Тэхён решает завести с Чимином диалог, чтобы немного разрядить обстановку.

— Вы с Юнги в отношениях? — интересуется Тэхён, отставляя уже пустую кружку на стол.

— Я бы не назвал это отношениями, — смущённо улыбается Чимин, подняв голову. Он берёт в руки салфетку и, комкая её тонкими пальцами, продолжает: — Но всё к этому идёт.

— Я даже не подозревал. Вы так холодно держитесь друг с другом на людях, — искренне делится своими впечатлениями Ким. Сложив руки на груди, он откидывается на спинку стула, устраиваясь удобнее.

— Мы просто привыкли. Уже как два года Юнги усиленно ухаживает за мной, а я до недавнего времени делал вид, что не замечаю этого, — смеётся Чимин, видимо, вспоминая какие-то их общие с Юнги моменты.

— Что же изменилось? — с улыбкой спрашивает Ким, а глаза его в этот момент горят неподдельным любопытством.

— Он наконец-то не просто подарил мне букет цветов, как делал это на протяжении года, а пригласил меня на свидание. Я ждал от него этого шага и дождался, — протяжно вздыхает Чимин и, взглянув на Тэхёна с лукавыми искорками в глазах, добавляет: — Он иногда такой тугодум, ты бы знал, и ведёт себя как несмышлёный подросток.

— С виду кажется вполне сообразительным, — сдавленно смеётся Ким.

— Я тоже так думал, — фыркает Пак, закатывая глаза. Но его взгляд тут же меняется, он прищуривается и, чуть склонив голову к плечу, совсем неожиданно спрашивает: — А что у вас с Чонгуком?

— В каком смысле? — Тэхён немного теряется, испытывая дикую неловкость, отчего тут же спешит отвести взгляд. Столешница здесь оказывается такого красивого бежевого цвета.

— Не делай вид, что не понимаешь, — по-доброму усмехается тот. — Вы ведь в отношениях.

— Да, — закусив нижнюю губу, признаётся Тэхён. Смысла скрывать, кажется, нет, потому что Чонгук своими взглядами за ужинами наверняка уже показал всем, что они не просто друзья, как он говорил своему сыну. — Всего несколько недель.

— Как это здорово, — восторженно вздыхает Чимин. Тэхён поднимает на него удивлённый взгляд и неосознанно вскидывает бровь. Заметив это, Пак улыбается и спешит прояснить свои эмоции: — Просто, знаешь, у нашего Чонгука после развода с мужем ещё не было серьёзных отношений. Он словно всю свою жизнь посвящал только работе и сыну. И я искренне рад, что теперь у него есть омега. Значит, он не поставил крест на своей личной жизни.

— Я и не знал об этом, — смущается Тэхён, нервно пощипывая пальцами кожу на своём предплечье. — Думал, он не страдает от недостатка внимания.

— Нет, что ты, Чонгук не такой, — заверяет Чимин, качая головой. — Чонгук — он однолюб. Возможно, у него и были какие-то интрижки, об этом я знать не могу, но вот то, что в этот дом он никого не приводил, могу заявить с уверенностью. А если ты здесь, то это значит лишь одно, что ты, Тэхён, очень для него важен.

От этих слов в душе всё трепещет настолько, что спирает дыхание. Тэхён, глупо улыбаясь, покусывает нижнюю губу. Осознание, что он первый, кого Чонгук привёл в этот дом и познакомил со своим сыном, греет сердце.

— Я даже не знаю, что ответить, — смущённо лепечет Ким.

— Ничего говорить и не нужно, — подбадривающе улыбается Пак. — Главное, что ты теперь знаешь об этом. Будь уверен, Чонгук очень тобой дорожит.

— Я дорожу им не меньше и люблю его, — тихо произносит Тэхён, краснея.

— Рад это слышать. Думаю, он тоже любит тебя.

Тэхён согласно кивает, ни на мгновение не сомневаясь в этом. Потому что любовь Чонгука он чувствует в каждом жесте, взгляде и прикосновении, которые всякий раз заставляют его душу трепетать.