постфактум

Isabel LaRosa — Famous

Чёрная шёлковая рубашка свободного кроя, мягко струящаяся по плечам, заправлена в чёрные идеально выглаженные брюки палаццо. Волосы уложены по пробору, волосок к волоску, и лишь две непокорные прядки ниспадают на лоб. На лице лёгкий ненавязчивый макияж, глаза слегка подведены тёмным карандашом, а на губах блестит бесцветный блеск, делающий их визуально чуть пухлее. Из аксессуаров только аккуратные серебряные серьги-колечки, украшающие мочки.

Тэхён вертится напротив зеркала, разглядывая себя со всех сторон. Он должен выглядеть потрясающе, и, кажется, у него это получилось.

Весь сегодняшний день омега провёл в компании с тревогой. Боялся, что Чонгук снова не вернётся, как в тот раз, когда на него напали. Но, благо, всё обошлось, и альфа приехал домой буквально полчаса назад.

Тихий стук в дверь отзывается в груди трепетным предвкушением. Тэхён улыбается и, выпорхнув из гардеробной, кричит довольно громко:

— Входи.

Дверь распахивается, и в спальню омеги входит Чонгук. В чёрной хлопковой приталенной рубашке, заправленной в такого же цвета классические прямые брюки. Волосы его зачёсаны назад, и только одна прядка ниспадает на лоб. Выглядит он, как и всегда, великолепно. Тэхён с неприкрытым восхищением разглядывает его, ни капли не смущаясь. Ведь этот альфа его.

Чонгук подходит ближе, мягко берёт одну ладонь Тэхёна в свою и, чуть склонившись, оставляет на тыльной стороне нежный, но от этого не менее обжигающий поцелуй. Он выпрямляется и, глядя на омегу с восхищением, приглушённо произносит:

— Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — щёки обжигает лёгкий румянец. — Ты тоже.

— Благодарю, мой принц, — улыбается Чонгук. — Пора ехать.

Тэхён в ответ коротко кивает и укладывает ладонь на вежливо выставленный чуть в сторону локоть Чонгука.

***

Узкий зеркальный, практически бесшумный лифт медленно поднимает их на самый последний этаж какой-то элитной новостройки неподалёку от центра города. У Тэхёна от волнения аж ладони потеют, отчего он то и дело вытирает их о брюки. Он ловит в отражении взгляд Чонгука и получает от него мягкую улыбку, моментально вызывающую лёгкий румянец на щеках.

Раздаётся довольно громкий писк, и двери лифта плавно разъезжаются в стороны. Тэхён выходит первым и замирает, восторженно выдыхая. Ресторан, но не совсем в привычном его исполнении, выглядит волшебно. Он находится на двадцать пятом этаже прямо на крыше. Вместо привычного парапета ограждением служат стеклянные перегородки, встроенные в длинные прямоугольные клумбы серебристого цвета, в которых растут красивые живые разноцветные цветы, источающие приятный нежный аромат, а вдоль них тянутся маленькие квадратные столики с аккуратными плетёными креслами. Но самое главное, то, что моментально цепляет взгляд, это захватывающий дух вид на ночной город, который сейчас в это время суток переливается сотнями ярких огней.

— Как же здесь красиво, — благоговейно выдыхает Тэхён, с восторгом взглянув на Чонгука, стоящего рядом.

— Рад, что тебе нравится, — улыбается Чон и, протянув руку, добавляет: — Идём.

Тэхён закусывает нижнюю губу, кивает и крепко сжимает его горячую ладонь своей немного дрожащей. Они подходят к самому дальнему столику в углу, который уже накрыт на двоих и украшен букетом алых роз в стеклянной вазе и несколькими длинными зажжёнными свечами. Тёплый свет вокруг создаёт уютную атмосферу расслабленности и даже некой интимности.

Чон выпускает его руку и всё с той же улыбкой отодвигает для него стул. «Настоящий джентльмен», — проносится в мыслях. Тэхён смущённо отводит взгляд и осторожно садится, а Чонгук сразу занимает место напротив.

Оглядевшись, Тэхён только сейчас понимает, что они здесь абсолютно одни, даже персонала нигде не видно.

— Мы здесь одни? — удивляется Ким, посмотрев на альфу.

Тот, уже разливая им по бокалам красное вино, всего на секунду поднимает на него взгляд.

— Да, этот ресторан в полном нашем распоряжении. Даже камеры на сегодня отключены, — игриво дёргает бровью, на что Тэхён смущённо закусывает нижнюю губу. Намёк столь прозрачен, как стекло этой самой вазы, что стоит сейчас перед ним.

Закончив разливать вино, Чонгук передаёт один бокал Тэхёну, а свой крепко сжимает в руке. Уперевшись локтями в стол, он поднимает голову и смотрит прямо на омегу, пристально и столь пронзительно, что аж в дрожь бросает. Словно в самую душу заглядывает, обнажая её. Сердцебиение учащается, потому что там, в глазах напротив, Тэхён видит сейчас столько любви и тепла, что душа будто в этот самый момент обретает крылья. Трепещет где-то под рёбрами, как маленькая птичка, отчаянно пытаясь вырваться наружу.

— Тэхён, — Чонгук глубоко вдыхает и прокашливается, а затем продолжает: — Знаешь, я уже давно хочу сказать, что благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе. Даже твоему отцу, — с полуулыбкой морщится. — Будь он неладен, ведь если бы не его чёртов долг, мы бы, возможно, никогда и не встретились.

— Наверное, я тебя удивлю, — мягко улыбается Тэхён, — но, несмотря на ненависть к своему отцу, я тоже благодарен ему за то, что он свёл нас с тобой вместе. Ведь до встречи с тобой я и мечтать не мог о любви. Даже не думал, что когда-нибудь познаю, что такое настоящая любовь и забота. Но всё же в первую очередь я благодарен тебе за то, что ты даришь мне все эти чувства. Пусть мы не так давно вместе, но только рядом с тобой я понял, что значит настоящее счастье.

— Предлагаю за это выпить, — хрипло говорит Чонгук, поднимая бокал.

Тэхён кивает, поднимает свой бокал вслед за ним и делает маленький глоток красного полусладкого, глядя прямо в глаза альфы, который так же отпивает немного из своего бокала.

Дальше ужин проходит как в самых банальных сценариях сериалов в жанре мелодрамы. Они просто ужинают, с лёгкостью болтая ни о чём и обо всём сразу. Тэхён чувствует себя по-настоящему расслабленно и задорно смеётся над какой-нибудь банальной, но для него чрезвычайно смешной шуткой альфы. Их общий вечер наполнен атмосферой тепла и уюта, а весь мир там внизу будто вовсе не существует.

— Кстати, ты никогда не рассказывал мне о себе, помимо твоих отношений с отцом, — вдруг говорит Чон, поставив пустой бокал на стол.

Тэхён откладывает приборы и, откинувшись на спинку кресла, складывает руки на груди, игриво вскидывая бровь.

— Что именно тебе хотелось бы узнать?

— Желательно всё, — Чонгук ухмыляется и повторяет его позу.

— Ну, — задумчиво мычит Тэхён, приложив палец к губам, — например, я знаю четыре языка. Подходит?

— Определённо, — с улыбкой кивает Чон и с явным любопытством добавляет: — Какие именно?

— Итальянский, японский, китайский и английский.

— Интересно, — одобрительно хмыкает тот.

— Возможно, но в детстве их изучение меня ужасно раздражало. Отец всегда повторял, что в будущем мне это пригодится, — закатывает глаза. — Только вот пока не пригодилось.

— Всему своё время. Вдруг мы с тобой решим поехать куда-нибудь за границу.

— Это приглашение? — дёргает уголком губ Ким.

— А где тебе хотелось бы побывать? — интересуется Чонгук с искорками любопытства в глазах и подаётся вперёд, опираясь локтями на стол.

— Даже не знаю, — закусывает нижнюю губу, всерьёз задумавшись над вопросом, — я никогда не думал об этом.

— Как насчёт провести отпуск на Мальдивах? Две недели только ты и я? — поигрывая бровями, спрашивает Чонгук.

Тэхён сдавленно смеётся. В такие моменты Чонгук ну вот вообще не походит на опасного главу преступного синдиката.

— Заманчивое предложение, — улыбается Ким.

— Отлично, тогда как только я разберусь с важными вопросами, мы с тобой непременно улетим отдыхать, — довольно так говорит Чонгук, расплываясь в широкой улыбке.

— Надеюсь, это не затянется на долгие годы, — фыркает Тэхён, не сдержавшись.

— Мой принц сомневается во мне? — обиженно бросает Чон, поджав губы, но глаза с яркими искорками веселья выдают его с головой.

— Ну что ты, мой дракон, даже мысли такой допустить не могу, — поддерживает его Ким и всё же, не выдержав, сдавленно смеётся. Чонгук, немного посверлив омегу пристальным взглядом, подхватывает его смех.

Чуть позже, пока Чонгук что-то сосредоточенно печатает в телефоне, Тэхён поднимается и, чтобы немного размять ноги после долгого нахождения в одной позе, подходит к стеклянным перилам. Клумб с цветами в этом месте нет, что позволяет ему беспрепятственно любоваться яркими переливающимися огнями города. Там внизу кипит жизнь, а здесь наверху царит умиротворение и приятная тишина, пронизанная лишь тихим шелестом ветра.

— Помнится мне, когда мы сидели с тобой в кино, я сморозил несусветную глупость, — приглушённо говорит подошедший сзади Чонгук. Он собственнически обнимает Тэхёна за талию со спины и крепко прижимает к себе, уложив подбородок ему на плечо.

— Какую? — хмурится Ким.

— Что настоящая любовь существует только в книгах или фильмах, — он утыкается ему в шею и громко вдыхает и выдыхает, опаляя кожу горячим дыханием, отчего по ней бегут крупные мурашки, — но теперь я убедился, что это совсем не так.

— То есть, господин Чон, вы готовы пожертвовать своей жизнью ради меня? — с улыбкой спрашивает Тэхён, не пытаясь вложить в эти слова какой-то серьёзный смысл. Вот только ответ Чонгука застаёт его врасплох.

— Готов, мой принц, — серьёзно так, без тени улыбки или сомнения в голосе.

Тэхён разворачивается в кольце его рук и заглядывает в глаза, надеясь увидеть намёк на шутку. Но его нет, там лишь непоколебимая уверенность в своих словах. Сердце ускоряет ритм, а в груди ощущается всколыхнувший душу нежный трепет.

— Слышать это приятно, но говорю сразу: жить без тебя уже не смогу, так что не смей умирать, — не менее серьёзно говорит Тэхён и нежно обхватывает лицо альфы ладонями.

— Умирать пока не планирую. Это я так, на всякий случай, — улыбается Чон, немного разряжая напряжённую обстановку.

— Вот и славно, — зеркалит его улыбку Ким и, приподнявшись на носочки, вовлекает Чонгука в медленный тягучий поцелуй, от которого подкашиваются колени.

Горячие ладони Чонгука, скользящие по спине, даже сквозь тонкую ткань рубашки словно обжигают. Тэхён глухо стонет, прижимаясь к нему всем телом, ощущая, как возбуждение мгновенно вспыхивает внутри, жгучим огнём разливаясь по венам.

Поцелуй становится всё глубже, языки сплетаются, и по коже бегут мурашки от наслаждения. Целоваться с Чонгуком — приятно до умопомрачения. Тэхён запускает тонкие пальцы в его шелковистые волосы на затылке и, не сдержавшись, сжимает их. Альфа отвечает низким стоном и болезненно прикусывает его нижнюю губу. Это лишь распаляет Тэхёна сильнее.

Кажется, будто всё его тело горит и плавится. Каждое касание альфы отзывается внутренней дрожью нетерпения.

Прикосновения Чонгука становятся более настойчивыми: он собственнически, до лёгкой боли, сжимает ягодицы Тэхёна и прижимает его бёдра к своему возбуждённому члену. Тэхён разрывает поцелуй, откидывает голову и испускает громкий судорожный стон. Альфа пользуется этим, целует скулы, шею и виднеющиеся в вороте рубашки ключицы, оставляя влажные следы.

Возможно, Тэхён бы задумался о том, что они находятся в ресторане, и хоть здесь никого нет, их потенциально могли увидеть. Но явно не сейчас. Сейчас у него в голове туман, а тело требует продолжения, как и его подрагивающий от возбуждения член в штанах.

— Как же я не хочу останавливаться, — загнанно шепчет Чон ему в шею.

— А разве это необходимо? — игриво спрашивает Тэхён, подушечками пальцев поглаживая напряжённую спину альфы.

— Ты хочешь заняться сексом прямо здесь? — Чонгук вскидывает голову и смотрит на него неверяще, слегка хмуря брови.

— Хочу, — закусив нижнюю губу, поигрывает бровями Ким.

— Мой принц оказывается такой развратный, — облизывается Чон, крепче сжимая его талию.

— Это плохо? — состраивает притворно обиженную гримасу.

— Это хорошо, даже очень, — дерзко ухмыляется альфа и одним резким движением разворачивает Тэхёна к себе спиной. — Держись крепче, — шепчет на ухо и тянется к пуговице на его брюках. Спустя жалкие пару секунд те вместе с бельём соскальзывают вниз, повиснув на лодыжках.

Омега судорожно выдыхает и впивается чуть дрожащими пальцами в стеклянную перегородку, оставляя на ней влажные следы. Такие же влажные, как и сам омега. Тэхён закусывает губу, ощущая прошедшую по телу дрожь предвкушения, когда раздаётся слишком громкий звук молнии. Чонгук пристраивается к нему сзади и, не давая опомниться, входит сразу двумя пальцами, медленно и заботливо растягивая податливые стенки.

Тэхён выгибается всем телом и подаётся назад, насаживаясь на пальцы глубже. Он кусает губы и стонет от удовольствия, наслаждаясь болезненно приятными поцелуями-укусами на плечах. Чонгук не тратит много времени на растяжку, сгорая от нетерпения не меньше, чем Тэхён.

Он вынимает пальцы и сразу же входит в него твёрдым, пульсирующим от возбуждения членом. Тэхён испускает полустон-полухрип. Он всё сильнее сжимает стеклянную перегородку пальцами, которые то и дело соскальзывают на особо грубых и быстрых толчках.

Чонгук сегодня куда более настойчив: он сжимает его талию на грани боли и наслаждения, буквально насаживая на свой член. Тэхён не против, абсолютно нет. Ему нравится, он получает от этого небывалое удовольствие. Огни ночного города расплываются перед глазами, всё тело горит от возбуждения настолько, что не спасает даже прохладный ветер.

Стоны, слетающие с его губ, кажутся слишком громкими. Но контролировать себя просто невозможно, особенно когда Чонгук начинает наращивать темп, двигаясь более резко и отрывисто. Каждый раз, когда его член проходит по простате, Тэхён вздрагивает, как от лёгких разрядов тока.

Они оба на пределе.

Оргазм приближается. Напряжение сконцентрировалось в паху тугим, болезненным узлом.

— Такой красивый вид, — чуть отстранившись, хрипло рокочет Чонгук, скользя горячими, чуть шершавыми ладонями по спине Тэхёна под рубашкой к бёдрам, и сжимает их, ускоряясь.

— Думаю, ты сейчас не про вид ночного города говоришь, — задыхаясь, отвечает Тэхён и облизывает пересохшие губы.

— Правильно думаешь, — приглушённо отвечает Чонгук и низко стонет.

Терпеть больше нет сил. Оргазм накрывает стремительно, подобно цунами, сметая остатки разума на своём пути. Тэхён протяжно стонет, кончая прямо на пол, и, подобно безвольной кукле, повисает на перегородке. Он дышит загнанно, открытым ртом глотая свежий воздух. Голова идёт кругом от высоты и наслаждения, а сердце бьётся настолько быстро и громко, что шумит в ушах.

Чонгук делает ещё несколько резких толчков и, выскользнув из горячего нутра, кончает омеге на спину, едва успев приподнять рубашку.

— Могу смело заявить, что это был лучший секс в моей жизни, — гулко сглотнув, охрипшим от долгих громких стонов голосом говорит Тэхён.

— Поддерживаю, — Чонгук оставляет на его плече нежный поцелуй. — Стой так, я сейчас.

Тэхён даже не оборачивается. Слышит, как Чонгук застёгивает молнию на брюках, куда-то уходит и снова возвращается.

— Никак не могу насладиться этим видом. Смотрел бы и смотрел, — низко произносит Чонгук и, мягко огладив его бедро ладонью, принимается стирать со спины омеги свою сперму.

Прислонившись лбом к своим всё ещё цепляющимся за перегородку рукам, Тэхён смущённо улыбается, закусывая нижнюю губу. Он чувствует на себе пристальный тёмный взгляд и стыдливо краснеет.

Такие чувства испытывает впервые. Ранее, будучи с другими альфами, все эти развязные и пошлые фразы вообще его не трогали.

А с Чонгуком… С ним всё по-другому.

Когда Чонгук заканчивает вытирать сперму не только с его спины, но и с пола, омега довольно резко наклоняется и, натянув брюки вместе с бельём, торопливо их застёгивает.

— Продолжим наш ужин или поедем домой? — Чонгук прижимается к его спине и скользит ладонями по рукам, от плеч ниже, переплетая их пальцы.

Тэхён блаженно прикрывает веки, наслаждаясь его близостью, и тихо шепчет:

— Домой.

***

Вечер превзошёл все ожидания Тэхёна и явно останется в его памяти как одно из самых приятных воспоминаний. Лёжа под боком альфы на его кровати, Ким мог бы поистине наслаждаться чужим теплом и мягкостью шёлка, касающегося обнажённой кожи, но мысли не дают покоя.

В спальне царит полумрак. Тэхён, удобно устроив голову на груди Чонгука, рисует кончиками пальцев невидимые узоры на его животе и, глядя в тёмную стену напротив, думает об отце.

— Тебя что-то беспокоит? — шепчет Чонгук, нежно поглаживая его по плечу. Тэхён и забыл, насколько тот проницателен.

Скрывать своё решение от Чонгука, кажется, будет неправильно, поэтому омега едва заметно кивает и тихо отвечает:

— Да.

— Поделишься со мной?

— Только обещай не злиться? — просит Тэхён, закусив нижнюю губу.

— Зная, насколько ты можешь быть непредсказуем, не могу обещать, но постараюсь держать себя под контролем, — тон Чонгука моментально меняется на серьёзный.

Тэхён кивает и сглатывает, ужасно нервничая. До такой степени, что даже ладони потеют, отчего он отнимает руку от живота Чонгука и прячет её под одеяло.

— Я хочу съездить к отцу, — выпаливает Ким и, замрев, морщится. Чонгук ощутимо напрягается и шумно выдыхает через нос. Его запах мгновенно тяжелеет. Кажется, одно лишь упоминание его отца действует на альфу как красная тряпка на быка.

— Нет, — коротко и категорично, со сталью в голосе.

— Но Чонгук, — жалобно мямлит Ким, приподнимаясь на локте и заглядывая в суровое лицо альфы с мольбой, — мне нужно поговорить с ним.

— О чём? — в его голосе столько холода, а в глазах тьма, что Тэхёну становится не по себе. Но он старается стойко выдерживать этот взгляд. Ему необходимо убедить Чонгука в правильности своего решения.

— Скажи, ты ведь подозреваешь в нападении на нас моего отца, верно? — вкрадчиво интересуется Тэхён, кусая нижнюю губу от волнения.

— Допустим. Но как это касается твоей встречи с Донхёном? — вскидывает брови Чон и сжимает губы в тонкую линию. Он очень недоволен, тут даже проницательным быть не нужно, всё написано на его лице.

— Я хочу поговорить с ним об этом, — поясняет Ким.

— Думаешь, он вот так просто тебе обо всём расскажет? — беззлобно фыркает Чон и, поднявшись, подходит к окну.

В одних лишь боксерах, и только сейчас Тэхён видит большую татуировку чёрного дракона на его спине. Она выглядит настолько реалистично, словно этот страшный мифический зверь готов прямо сейчас броситься на любого, кто его потревожит.

Напрочь забыв на время о теме их разговора, Тэхён, ведомый любопытством, соскальзывает с постели и бесшумно подходит к альфе. С восторгом касается чернильного рисунка, с каким-то благоговением выдыхая. Чонгук вздрагивает, напрягается, но молчит. Тэхён ведёт пальцем по контурам, с удивлением отмечая, насколько детализирована каждая деталь, глаза будто смотрят в самую душу, а острые когти страшно даже трогать, ведь есть ощущение, что можно пораниться.

— Какая красивая тату, — шепчет омега.

— Тэхён, — строго бросает Чон и резко оборачивается, тяжело дыша, — сейчас мы обсуждаем твоего отца, а не мои татуировки.

Злится. Ким раздосадованно поджимает губы и берёт себя в руки, снова возвращаясь мыслями к разговору. Он обязательно ещё полюбуется этим потрясающим драконом, только позже.

— Вот так просто нет, — качает головой Тэхён, — но если его разозлить, то непременно выложит всё как на духу. В такие моменты он не может себя контролировать.

— Разозлить? — поражённо выдыхает Чонгук, глядя на омегу как на идиота, а он в принципе с этим согласен. Ведь знает, что поездка к отцу — это огромный риск. — Ты в своём уме?

— Пока ещё да, — морщится Тэхён, кусая губы, которые уже знатно побаливают. — Но иначе мы можем так и не узнать правду.

— Я сам всё узнаю, мне не нужна твоя помощь, — отчеканивает Чонгук, глубоко вдыхая и выдыхая. Видно, как тот едва контролирует эмоции. Тэхёну хочется обнять его и успокоить, но он понимает, что сейчас это может лишь ухудшить положение.

— Но если поеду я, то будет гораздо быстрее, — предпринимает ещё одну попытку переубедить его.

— Нет, — снова эта категоричность.

— Но почему? — негодует Тэхён, заламывая брови.

Чонгук меняется в лице, выражение становится мягким, а в глазах появляется привычное тепло. Он подходит ближе и нежно обхватывает лицо омеги ладонями.

— Потому что я боюсь за тебя, Тэхён, — выдыхает тот. — Твой отец непредсказуем. Он уже пытался убить тебя, и что помешает ему сделать это снова?

— Всё будет хорошо, — омега обхватывает его запястья и, чуть склонив голову, ластится к тёплой ладони, потираясь о неё щекой. — Тебе не о чем переживать, он не тронет меня.

— Зная всё то, что ты сам мне рассказывал о нём, я очень в этом сомневаюсь.

— Если хочешь, я могу взять с собой твою охрану, — предлагает Ким, вымученно улыбаясь.

— Я всё равно буду переживать, — альфа прислоняется лбом к его лбу и прерывисто вздыхает.

— Понимаю, но не стоит, — заверяет Тэхён. — Всё пройдёт хорошо, я уверен в этом.

— Хорошо, ты можешь съездить к нему. Но знай, что за время твоего пребывания там я поседею, — с лёгким смешком говорит Чонгук, пытаясь немного разрядить обстановку, вот только в глазах его, чуть отстранившись, Тэхён видит тень страха.

— Не волнуйся, я тебя покрашу, — подмигивает Тэхён, улыбаясь. — И раз мы всё решили, предлагаю вернуться в постель.

Чонгук кивает и, взяв омегу за руку, утягивает в сторону кровати. Ложится, а Тэхён устраивается у него под боком. Альфа обнимает его за талию и прижимает к себе. Ким прикрывает веки и тихо, счастливо вздыхает, наслаждаясь теплом его тела. Слушает размеренное дыхание около уха и засыпает.

***

Heaven Or Hell — Digital Daggers

— Ещё три омеги согласились дать показания в полиции, — с яркой улыбкой сообщает Юнги, едва войдя в кабинет Чонгука в клубе. Он подходит к креслу напротив, падает в него и, закинув ногу на ногу, продолжает: — А наши партнёры ответили, что с ними пока никто не пытался связаться. Но каждый из них заверил, что даже если попытаются, сотрудничать с кем-то другим они не намерены.

— Это хорошо, — отрешенно кивает Чон, глядя отсутствующим взглядом в лежащие перед ним документы.

— Ты в этом мире вообще? Приём? — подавшись вперёд, щёлкает пальцами Мин, пытаясь привлечь его внимание. — Слабовата реакция на столь хорошую новость.

Чонгук вздрагивает и резко вскидывает голову, вынырнув из тяжёлых мыслей.

— Просто задумался, — отмахивается Чон, суетливо принявшись раскладывать бумаги перед собой. Он так сильно нервничает, что просто не знает, куда деть свои руки.

— Что случилось? — настороженно спрашивает Юнги, глядя на Чонгука пристально, с лёгким прищуром.

— С чего ты взял, что что-то случилось? — подняв на него взгляд, выгибает бровь Чон.

— С того, что ты выглядишь слишком потерянным.

— Это из-за Тэхёна, — вздыхает Чонгук и, откинувшись на спинку кресла, складывает руки на груди.

— Можно подробнее?

— Он едет сейчас к Донхёну.

— Что, прости? — брови Юнги взлетают вверх. — Скажи, пожалуйста, что у меня проблемы со слухом.

Ожидаемая реакция.

— Тэхён хочет поговорить с ним по поводу нападения на нас. Он тоже подозревает Донхёна, — поясняет Чонгук.

— И ты вот так просто его отпустил? — слишком громко восклицает Юнги. — Тебе вроде бы ногу прострелили, а не мозги. Что, если он не вернётся? Ты об этом подумал?

— Он не вернётся, только если его свяжут и запрут в подвале, но этого не случится, потому что моя охрана поехала с ним.

«Или если умрёт», — проносится мысль, но Чонгук сразу же от неё отмахивается. С Тэхёном всё будет хорошо.

— Боже, ты такой наивный, я в шоке, — Юнги поднимается и, подойдя к окну, выглядывает на улицу, где уже полдня льёт дождь. — Скажи мне, почему ты так доверяешь этому омеге?

— Потому что за всё время, что мы находимся рядом, я довольно хорошо его узнал, и он вернётся Юнги с информацией или без неё. Но вернётся, — со сталью в голосе отвечает Чонгук. Он достаёт из кармана сигареты, зажимает одну между губ и, чиркнув зажигалкой, закуривает, крепко затянувшись.

Кабинет сразу же наполняется терпким запахом дыма.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, Чонгук, — непривычно холодным тоном говорит Юнги.

— Не ошибаюсь, — поджимает губы Чон, бросив тревожный взгляд на телефон, лежащий на столе. Его так и подмывает позвонить Тэхёну и узнать, как проходит встреча, но он себя сдерживает, понимая, что может помешать.

Он будет ждать и искренне надеяться, что Тэхён вернётся к нему живым и здоровым. А иначе Чонгук сотрёт весь этот город с лица земли и начнёт с изящной пытки Донхёна.

***

Кортеж из трёх чёрных тонированных ауди медленно паркуется прямо под яркой вывеской с надписью «Moon Light». Вокруг ни души, а тишина, пронизанная лишь отдалённым шумом мегаполиса, кажется слишком неестественной. Выйдя из машины, Тэхён передёргивает плечами, оглядывая довольно мрачный квартал. Давно он здесь не был и ещё столько бы не появлялся, а желательно и всю оставшуюся жизнь. Но, к сожалению, встретиться с отцом Ким может только здесь, потому что в семейный особняк ехать желания совсем нет.

Охрана на входе, в лице двух широкоплечих альф, облачённых с ног до головы в чёрное, смеряет его и людей Чёрного Дракона за спиной нечитаемыми взглядами. Но, на удивление, не препятствует. Тэхён поднимает голову, замечая прямо на стене напротив камеру, и понимает, что отец его уже ждёт. Так даже лучше.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Тэхён идёт по тёмному коридору, подсвеченному красной неоновой лентой, тянущейся под потолком, и старается не обращать внимания на стоны и приглушённые крики, доносящиеся из-за дверей.

Всё как прежде, ничего не изменилось. Вот только теперь Тэхён знает, что, возможно, там, за одной из этих дверей, сейчас работает несчастный омега, которого силой заставили обслуживать клиентов. И от этой мысли так мерзко. Но, к сожалению, на данный момент повлиять на это Тэхён не может.

Поэтому, глубоко выдохнув, он коротко стучит в дверь отцовского кабинета и, получив громкое разрешение, входит внутрь. Смешанные запахи дыма и сандала с порога бьют в нос, вынуждая Тэхёна едва заметно скривиться от отвращения. Надо же, уже отвык, раньше и не замечал, насколько тут отвратительно воняет.

— Вот уж не ждал, — восклицает сидящий за столом Донхён, расплываясь в улыбке, и, откинувшись на спинку кресла, складывает руки на груди, смеряя Тэхёна взглядом, наполненным неприкрытым презрением.

Ни капли не изменился. Всё так же в костюме темно-бордового цвета с противным притворно милым выражением лица.

— Здравствуй, отец, — без тени уважения и почтения в голосе произносит Тэхён и подходит ближе. Четыре альфы из охраны Чонгука остаются у двери и цепкими взглядами следят за ситуацией. Омега знает, что они вооружены, и оттого чувствует себя куда более спокойно. Всё же хорошо, что Чон настоял взять их с собой.

— Какими судьбами? — интересуется Донхён и, всего на мгновение скривившись, добавляет: — Любимый сын.

— Есть разговор, — серьёзным тоном говорит Ким и прячет чуть дрожащие от волнения руки в карманы брюк, дабы отец не заметил его неуверенности.

— Я весь внимание, — хмыкает отец, выгибая бровь.

— Не буду ходить вокруг да около, — кивает Тэхён и, нервно сглотнув, продолжает, глядя Донхёну прямо в глаза: — Это ты дал приказ убить Чонгука?

— На него напали? — слишком уж быстро реагирует тот, шокировано выдохнув, а в лживых глазах же ни капли беспокойства или сочувствия, лишь превосходство. Вот, это именно то, что хотел увидеть омега.

Но всё же необходимо добиться, чтобы он сам обо всем рассказал. Диктофон в кармане должен записать каждое слово признания.

Ким понимает, что отец просто так ни в чём не признается, а значит, нужно выводить его на эмоции.

— Да, я тоже был очень потрясён, узнав об этом, — поджав губы, кивает Тэхён. — Мы с ним в последнее время так сблизились, что я испугался за его жизнь.

— Да что ты говоришь? — кривит губы в усмешке отец. — А я и не знал.

— Просто, знаешь, Чонгук такой потрясающий человек, так заботится обо мне. Рядом с ним я ощущаю себя по-настоящему счастливым, — мечтательно вздыхает Тэхён. Он внутренне ликует, чувствуя, как медленно начинает тяжелеть запах отца.

— Заткни свой грязный рот, — вдруг рявкает Донхён, с силой ударив по столу кулаком.

Он смотрит на сына с такой ненавистью и злобой, что кажется, умей люди испепелять других глазами, от Тэхёна бы уже только кучка пепла осталась.

— Почему ты злишься? — изображает максимально реалистичное недоумение Тэхён, вскинув брови. — Ты ведь сам отправил меня к нему и велел добиться информации любыми способами.

— Я просил информацию, а не быть послушной шлюхой Чон Чонгука, — с презрением произносит Донхён, сжимая и разжимая кулаки.

— Я не шлюха, — притворно обиженно надувает губы Тэхён, и, добивая Донхёна окончательно, добавляет: — Просто Чонгук очень сильно мне нравится, отец. Он такой красивый, добрый и заботливый, что устоять и не проникнуться к нему чувствами было просто невозможно.

И в последних словах ни грамма фальши.

— Как жаль, что вы не сдохли, — презренно бросает Донхён, и, поднявшись, подходит к Тэхёну, остановившись в шаге от него: — Живучие, как тараканы.

— Так это ты? — Тэхён пытается изобразить на лице шокированное выражение, но, кажется, у него это получается из рук вон плохо.

— Делаешь вид, что не знал? — фыркает отец, высокомерно оглядев его с ног до головы. — Наверняка прибежал сюда по приказу своего нового хозяина. Мерзость, какая же ты мерзость. Мне противно от осознания, что ты мой сын.

Тэхён пытается не реагировать, но, чёрт бы всё побрал, эти слова, вопреки всем стараниям, достигают сердца. Обида болезненно царапает его. Хочется влепить Донхёну звонкую пощёчину, но омега сдерживается, сжав кулаки в карманах брюк.

— Я понимаю твою злость на Чонгука и попытку убить его, но как ты можешь заказывать убийство собственного сына, — голос Тэхёна едва заметно дрожит. Надежда, что в отце есть ещё что-то хорошее, держится на тонком волоске.

И этот волосок обрывается, когда Донхён отвечает стальным, полным неоправданной ненависти голосом.

— Будь моя воля, я бы прямо здесь сейчас тебя пристрелил. Вот только цепные псы Чонгука непременно прикончат меня вслед за тобой. Так что пока живи, но знай, что вскоре я приду за тобой и отправлю туда, где тебе самое место. К твоему папочке.

Тэхён судорожно выдыхает, чувствуя, как глаза начинает нестерпимо жечь от слёз. Несправедливая ненависть Донхёна к нему и к папе окончательно добивает. Кажется, с сегодняшнего дня у Тэхёна больше нет отца. Этот человек чужой для него с самого рождения. А все надежды, что он когда-нибудь изменится, сейчас кажутся детской глупой наивностью. Оставшейся внутри него ещё с того самого момента, как он маленьким мальчиком сидел в своей комнате в слезах и ждал, что отец придёт, обнимет и успокоит. Но этого никогда не происходило и уже вряд ли произойдёт.

— Я тебя понял, — омега едва находит в себе силы растянуть губы в дерзкой усмешке и, взглянув с вызовом в глаза отца, добавляет: — Боюсь, что отныне это тебе придётся ходить и оглядываться.

— Натравишь на меня Чонгука? — фыркает тот. — Так спешу тебя огорчить, скоро от чёрного дракона не останется и камня на камне, а королём буду я.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится Тэхён, напрягаясь.

— Скоро узнаете, — злорадно ухмыляется Донхён и, вернувшись к столу, бросает: — А теперь вали отсюда, и окажи милость, сделай так, чтобы глаза мои тебя больше не видели.

— Ублюдок, — злобно шепчет Тэхён себе под нос и, сжав кулаки, разворачивается. Не прощаясь, раздражённо распахивает дверь и покидает ненавистный кабинет. Больше он никогда сюда не вернётся.

***

Несмотря на все старания, уже сидя в машине, Тэхён не может сдержать слёз. Он чувствует себя маленьким мальчиком, которого жестоко отверг собственный отец. Хотя чего он, собственно, ожидал? Давно уже стоило понять и уяснить, что такие люди, как Донхён, не способны на проявление каких-либо положительных чувств.

В квартиру Тэхён заходит с раскрасневшимися и опухшими глазами. Он уже не плачет, но последствия, видимо, ещё долго не сойдут с лица.

Не успевает омега скинуть с ног обувь, как в холл выходит явно напряжённый Чонгук. При виде него все проблемы будто мигом испаряются, а любимый запах кедра, проникая в лёгкие, успокаивает.

Альфа подходит ближе, нежно обхватывает лицо Тэхёна ладонями и с беспокойством заглядывает в глаза.

— Почему ты плакал?

— Встреча с отцом вышла слишком уж эмоциональной, — с вымученной улыбкой отвечает Тэхён и, сам подавшись вперёд, обнимает Чонгука за талию, прижавшись головой к его крепкой груди.

— Надеюсь, он не сделал тебе больно? — со сталью в голосе спрашивает Чон, мягко поглаживая его по спине.

— Нет, всё хорошо, не переживай, — заверяет Тэхён и протяжно вздыхает.

— Идём присядем, — Чонгук осторожно отстраняется и, обняв его одной рукой за плечи, ведёт в гостиную.

Тэхён устало падает на диван и, откинув голову на спинку, достаёт из кармана диктофон, протягивая его Чонгуку. Тот садится рядом и, без лишних вопросов, забирает его, сразу включая запись.

Пока альфа слушает весь их разговор с отцом, Тэхён пытается абстрагироваться и прикрывает веки. Он рад, что звук немного приглушен, и ему не придётся снова слышать весь этот мерзкий поток слов.

— Мерзавец, — со злостью рявкает Чонгук, нарушая приятную тишину, царящую в комнате, отчего Тэхён вздрагивает.

— Я узнал всё, что мог, — омега открывает глаза и смотрит на него с сожалением.

— Ты узнал достаточно, — с уверенностью отвечает Чонгук и, сжав немного прохладную ладонь Кима своей, более мягко добавляет: — Спасибо.

— Не за что, — Тэхён устало улыбается.

— Ты не против, если я сейчас уеду? — склонив голову к плечу, спрашивает Чонгук.

— Куда? — напрягается омега, а лицо его в миг становится серьёзным.

— В клуб, — поясняет Чонгук и, заметив недоуменный взгляд Тэхёна, с улыбкой поясняет: — Мой офис находится в клубе.

— Могу я поехать с тобой? — с надеждой спрашивает Ким. Оставаться дома одному совершенно не хочется. — Обещаю мешать не буду.

— Конечно можно, — улыбается Чон. — Ты мне вовсе не помешаешь.

— Спасибо, — улыбается Тэхён.

— Тогда иди переодевайся и едем, — Чон сжимает его ладонь, склоняется, нежно целует в губы и поднимается. — Буду ждать внизу.

Проводив удаляющегося Чонгука взглядом, Ким поднимается и тоже идёт на второй этаж, чтобы не заставлять долго себя ждать.

***

В клуб они приезжают спустя час. В сопровождении охраны входят внутрь. В нос с порога бьёт смесь из запахов феромонов, алкоголя и сигаретного дыма. Тэхён морщится, напрочь отвыкнув от всего этого. Музыка кажется слишком громкой, а лучи стробоскопов слишком яркими. Но ничего, сам ведь напросился, придётся привыкать снова.

— Ты поднимешься со мной? — склонившись к самому уху Тэхёна, довольно громко спрашивает Чонгук, чтобы его точно расслышали.

— Куда? — кричит Тэхён, уже выискивая себе свободное место у бара.

— В мой кабинет.

— Нет, я посижу у бара. Не хочу вам мешать, — взглянув на него, улыбается Ким.

— Хорошо, я ненадолго, — кивает Чон и, быстро и практически незаметно чмокнув Тэхёна в щеку, уходит в сторону лестницы.

Омега вздыхает, провожая его светящимися от любви глазами, и, решив не задерживаться, идёт к бару. Занимает свободное место у самого края и заказывает себе безалкогольный коктейль. Пить алкоголь теперь вовсе не хочется, потому что рядом с Чонгуком тоска его практически не беспокоит.

***

— По какому такому важному вопросу ты нагло оторвал меня от Чимина? — крайне недовольно вопрошает сидящий в глубоком чёрном кресле Юнги, когда Чонгук заходит в кабинет.

— Вы уже встречаетесь? — удивляется Чон, садясь за стол напротив него.

— Ещё нет, но скоро будем. У нас было уже два свидания, — мечтательно вздыхает тот, растянув губы в довольной улыбке.

— Поздравляю, — усмехается Чонгук.

— Спасибо, — кивает Мин и, подавшись вперёд, придаёт лицу серьёзное выражение. — Так зачем ты меня позвал?

Не отвечая, Чонгук достаёт из кармана диктофон и, положив его на стол, включает запись.

— Послушай.

И Юнги слушает, поначалу его лицо не выражает никаких эмоций, но постепенно эмоции начинают сменять друг друга одна за другой. Когда запись заканчивается, друг выглядит максимально напряжённым, а его злость выдают играющие на скулах желваки.

— Ублюдок, — рычит Юнги, сжимая кулаки.

— Теперь ты понимаешь, почему я доверяю Тэхёну и хочу ему помочь? — Чонгук злится не меньше, но старается себя контролировать. Хотя первый раз, слушая данную запись, у него было острое желание сорваться в бордель к Донхёну и прикончить его, не моргнув глазом.

— Понимаю, — кивает тот, качая головой. — И врагу такого отца не пожелаешь.

— Благодаря Тэхёну у нас теперь есть доказательства причастности Донхёна к нападению на нас.

— Доказательство-то есть, только вот его не примут в суде, — поджимает губы Мин.

— Почему? — вскидывает бровь Чон, искренне удивляясь.

— Потому что Донхён здесь не говорит прямо. То есть не признаёт свою вину, а лишь косвенно её подтверждает. Он ведь не сказал Тэхёну: «Да, я заказал покушение на Чонгука и на тебя». Плюсом ко всему, у нас нет других доказательств, чтобы завести на него дело. Одной записи мало, — поясняет Юнги и, склонив голову, устало потирает переносицу двумя пальцами.

— Ну, значит, будем решать этот вопрос своими силами, — мрачнеет Чонгук и, взяв диктофон, прячет его в верхний ящик стола.

— Что ты имеешь в виду? — вскидывает голову Юнги и хмурится, глядя на друга с недоумением.

— Судя по их с Тэхёном разговору, Донхён собирается каким-то пока непонятным мне образом уничтожить Чёрного Дракона, то есть нас. А это прямое объявление войны, Юнги. Так что я имею полное право убить его, а Намджун, я уверен, поможет замести следы.

— Помнишь предупреждения якудза? — чуть понизив тон голоса, подаётся вперёд Юнги. — Что, если тот самый аноним является Донхёном?

— Я тоже об этом думал, и его слова явно это подтверждают, — кивает Чонгук, покачиваясь на кресле. — Объявить войну на прямую у него не хватит ни сил, ни смелости. Поэтому он, видимо, решил действовать как крыса.

— Но теперь мы об этом знаем и сможем помешать ему.

— Именно этим мы и займёмся в ближайшее время, — подтверждает Чон и, дернув уголком губ, добавляет: — Пусть Донхён пока думает, что я не собираюсь ничего предпринимать. И тогда его смерть станет для него сюрпризом.

— Жёстко, — одобрительно хмыкает Юнги. — Мне нравится.

— Мне тоже, — дёргает уголком губ Чон и, достав из кармана сигареты, закуривает.

Сейчас покурит и спустится вниз. Тэхён наверняка уже скучает там в одиночестве. При мысли о нём на губах сама собой расплывается мягкая улыбка.

***

После третьего выпитого коктейля организм Тэхёна даёт ему чёткий сигнал сходить в туалет. Оставив пустой стакан на барной стойке, он поднимается и сквозь довольно плотную пьяную и танцующую толпу пробирается к уборной.

Выйдя из кабинки, Тэхён подходит к раковине и, склонившись, ополаскивает лицо холодной водой, чтобы немного освежиться после духоты в главном зале клуба.

Дверь щёлкает, оповещая о том, что в туалет вошёл кто-то ещё. Тэхён никак не реагирует, продолжая умываться, до тех пор, пока сзади к нему не прижимается чьё-то большое тело, а наглые руки опускаются на талию.

Омега резко выпрямляется, встречаясь в зеркале взглядом с незнакомым и, судя по затуманенным зрачкам, явно пьяным альфой. В его глазах полыхает грязная, ничем не прикрытая похоть, а запах эвкалипта, которым он обладает, наполнен возбуждением. По загривку пробегает мерзкий холодок, а внутренности скручивает тугим узлом страха.

— Уберите руки, — с лёгкой дрожью в голосе просит Тэхён.

— А если я не хочу? — дерзко ухмыляется тот и сжимает руки на талии омеги сильнее, прижимая его бёдра к своему возбуждённому члену.

Тэхён вскрикивает и, дёргаясь, пытается вырваться, но силы явно не равны.

— Отпустите, — кричит Ким, царапая его запястья. Но тот, видимо, либо слишком пьян, либо просто нагло игнорирует чужие просьбы.

Вместо того чтобы отпустить, он резким движением разворачивает Тэхёна к себе лицом и силой толкает в стену, тут же прижимаясь к нему всем телом. Омега морщится, довольно болезненно ударившись затылком о стену. Альфа тем временем утыкается носом ему в шею, жадно дышит, а затем начинает покрывать нежную кожу мерзкими слюнявыми поцелуями.

Тэхён хватает его за плечи и пытается оттолкнуть, но тот, словно скала, даже на миллиметр не сдвигается. Дыхание от страха спирает настолько, что приходится судорожно глотать ртом воздух.

— Прошу вас, отпустите, — с мольбой кричит Тэхён, и в этот момент его голову простреливает острая боль.

Он хватается за неё руками, сжимая ладонями виски. Лицо искажает болезненная гримаса, а ослабевшие в мгновение ноги подкашиваются. Тэхён медленно оседает на колени, жадно глотая ртом воздух, которого катастрофически сейчас не хватает.

Альфа испуганно отступает.

— Эй, ты чего? — с беспокойством интересуется тот, но его голос практически не слышен.

Картинки перед глазами начинают мелькать одна за другой.

«Тёмный коридор с бордовыми стенами. Отвратительные запахи. Желание уйти. Лёгкий страх.

— Я Минхо, — представляется какой-то незнакомый альфа с улыбкой и отступает в сторону, — проходи.

Светлый номер с балконом. Кожаный бежевый диван, на котором сидят ещё три альфы. Алкоголь. Взгляды, полные похоти.

— Я хочу уйти, — собственный дрожащий голос, наполненный паникой.

— Мы ведь ещё даже не познакомились, а ты уже хочешь покинуть нас? — с грустной гримасой вздыхает тот самый Минхо.

Попытка сбежать. Тёмная запертая дверь. Боль. Кровать, застеленная светлым бельём. Шприц.

Дальше всё как в тумане. Мерзкие прикосновения и поцелуи. Грязный шёпот на ухо. Острая боль в нижней части тела. Лицо одного альфы сменяется другим, и так по кругу.

Затем всё расплывается. Его куда-то несут. Прохладный ночной воздух. Свободный полет. Страх. Пустота.»

Тэхён судорожно выдыхает, сжавшись в комочек на грязном полу. Поплывшим взглядом он видит, как в туалет врывается Чонгук, как он хватает того самого альфу за грудки и с силой встряхивает. Слышит, как он даёт указание своей охране отвезти этого альфу на какой-то склад, и толкает его к двери. Видит, как люди Чёрного Дракона забирают его и уводят.

Видит, как Чонгук опускается перед ним на колени и с беспокойством заглядывает в глаза.

— Что случилось? — спрашивает и тянется к нему рукой, но Тэхён дёргается в сторону.

— Не трогай меня, — сдавленно шепчет и срывается. Подбородок дрожит, а с глаз скатываются обжигающие дорожки слёз.

Тэхён рыдает взахлёб, судорожно глотая ртом воздух, а в мыслях звучит лишь одно: «Меня изнасиловали. Я грязный».

Мерзко, от самого себя мерзко.

***

— Что с тобой, Тэхён? — дрожащим от переполняющих его чувств голосом спрашивает Чонгук, кажется, уже в десятый раз.

Тот, до этого практически не реагировавший, сейчас поднимает голову и смотрит на него пугающе пустым взглядом.

— Я хочу домой, — всхлипывает омега.

— Конечно, — Чонгук суетливо поднимается и тянется к Тэхёну, чтобы помочь ему встать, но тот шарахается от него как от прокажённого, жмурясь и качая головой. Альфа поджимает губы, ощущая неприятно кольнувшую сердце боль.

— Нет, я сам, — судорожно шепчет тот и, держась за стену, медленно поднимается на ноги.

Чонгук честно ничего не понимает. Когда он зашёл сюда и увидел нависшего над корчившимся на полу Тэхёном какого-то незнакомого альфу, его накрыл всепоглощающий гнев. В голове всплывали самые страшные картинки, от которых хотелось рвать и метать. И если бы не плач Тэхёна и его болезненные стоны, то Чонгук точно убил бы этого альфу прямо здесь, собственными руками, наплевав на последствия. Но пришлось отложить это дело.

Вот только теперь, глядя на то, как его омега, низко опустив голову и шаркая ногами, выходит из уборной, у Чонгука внутри что-то обрывается. Тэхён выглядит слишком разбитым, таким, каким его ещё никогда не доводилось видеть. И Чона это до ужаса пугает.

Хочется прямо сейчас схватить его за руку и потребовать объяснений, но он этого не делает. Понимает, что Тэхёну и так плохо, а напором можно лишь усугубить его состояние.

Даже спустя час, когда они приезжают в пентхаус и заходят в квартиру, Тэхён не перестаёт плакать. Уже чуть тише, но всё же так и не успокоился. И в машине он сидел, вжавшись в дверь настолько сильно, словно находился рядом с чудовищем, а не с Чонгуком.

Беспокойство сжирает изнутри, а чувство неизвестности, как же Чонгук его ненавидит. Ведь, не зная, что с Тэхёном, он и помочь ему ничем не сможет.

Тот же, скинув обувь, медленно идёт на второй этаж. Весь поникший, с красными от слёз глазами. Хочется обнять его и успокоить, но Чон так и не решается приблизиться к нему больше чем на метр. Тэхён всё ещё не подпускает к себе.

Чонгук поднимается вслед за ним, и когда заходит в комнату омеги, видит, как тот уже залез на кровать в грязной одежде, что сейчас не столь важно, и спрятался под одеялом.

Тяжело вздохнув, Чонгук выходит за дверь. Достаёт телефон и сразу набирает номер знакомого психолога. Он пару раз после ухода Лирана пользовался его услугами, когда сомневался в своих силах в одиночестве воспитывать сына.

— Здравствуйте, господин Чон, — раздаётся после второго гудка сонный, чуть хрипловатый голос.

— Здравствуйте, доктор Со, — прочистив горло, произносит Чон. — Простите, что так поздно, но дело срочное.

— Ничего страшного. Что случилось?

— Это касается моего омеги. Он… — Чонгук запинается. — Он плачет уже больше часа. Без перерыва. Не даёт к себе притронуться. Не разговаривает. И… мне кажется, он напуган. Я не понимаю, что делать.

— Вы рядом с ним?

— Да.

— Он сейчас в безопасности?

— Да. Мы дома. Он лежит в постели. И он сам попросил, чтобы я его не трогал.

— Хорошо, что вы это уважаете. По вашим словам, ему сейчас действительно важно чувствовать контроль над своим телом и пространством.

— Он всё равно плачет. Уже час. Я не знаю, чем ему помочь. Я бы назвал это самой настоящей истерикой.

— То, что вы рядом — уже помощь, господин Чон. Иногда человеку нужно просто знать, что он не один. Даже если он не готов говорить. — Доктор на миг замолкает. — Я не могу сказать точно, что с ним, не поговорив хотя бы по телефону, но то, что вы описываете, может быть от эпизода панической атаки до посттравматической реакцией. Если утром он всё ещё будет в таком состоянии, я приму вас первыми.

— А сейчас? Есть что-то, что могло бы его успокоить?

— Только если он сам попросит. Не давайте ему ничего без его согласия, особенно медикаменты. Лучше предложите попить воды, подышать, напомните, что вы рядом, и что он может сам решать, когда и как говорить. Дайте ему выбор и будьте просто рядом на комфортном для него расстоянии. В прямом и переносном смысле.

Чонгук прикрывает глаза, сжав переносицу пальцами.

— Понял, спасибо.

— Я на связи. Пожалуйста, звоните, если он захочет поговорить или если станет хуже. Утром в любом случае дайте знать, как у вас дела.

Доктор Со первым кладёт трубку. Чонгук прислоняется спиной к стене и шумно выдыхает. Совет доктора, конечно, хороший, но, кажется, Тэхёну всё-таки необходимо успокоительное. Решив не тянуть время, Чон спускается на первый этаж, выходит за дверь и даёт одному из охранников указание сходить в аптеку.

Спустя минут пятнадцать Чонгук с успокоительными и стаканом воды тихо входит в комнату к Тэхёну. Сдавленные всхлипы, доносящиеся из-под одеяла, до боли сжимают сердце. Альфе так отчаянно хочется ему помочь, но он даже не знает чем.

Осторожно присев на край кровати, Чонгук тихо шепчет:

— Тэхён, выпей, пожалуйста, лекарство.

Омега вздрагивает и высовывается из-под одеяла, с подозрением косясь на блистер в руках альфы. Чонгук не давит, лишь болезненным взглядом разглядывает его опухшее и покрасневшее от слёз лицо. Тэхён приподнимается, осторожно забирает блистер и, выдавив одну таблетку, закидывает её в рот, затем берёт стакан с водой и запивает.

В глаза всё это время не смотрит, а выпив успокоительное, снова прячется под одеялом.

Чонгук не уходит. Ставит полупустой стакан на прикроватную тумбу, туда же отправляет таблетки и продолжает сидеть рядом.

Постепенно всхлипы затихают. Омега дышит уже не так судорожно, как прежде. Значит, наконец успокаивается.

— Расскажешь мне, что случилось? — тихо спрашивает Чонгук. Ему просто жизненно необходимо узнать причину столь внезапной истерики, а иначе не найдёт покоя этой ночью. — Это из-за того альфы в уборной? Он сделал тебе больно?

— Нет, — прерывисто выдыхает Тэхён.

— Тогда из-за чего ты плачешь? — Чонгук говорит вкрадчиво, стараясь слишком сильно не напирать. Ведь Тэхён впервые за последний час заговорил.

— Я не попадал в аварию, — голос омеги звучит ровно, приглушённо, практически не слышно.

— В смысле? — хмурится Чон, пристально глядя на тёмную макушку, выглядывающую из-под одеяла.

— Я тебе не говорил об этом, но в последнее время я начал вспоминать прошлое, — Тэхён замолкает на секунду, словно пытаясь собраться с мыслями. — Прости, что не сказал сразу, просто там и рассказывать было нечего. Какие-то странные куски, без смысла.

— Всё нормально, — заверяет Чонгук, ни капли не обижаясь. Он даже рад, что омега наконец начинает вспоминать забытые годы своей жизни.

— Сегодня… сегодня, когда тот альфа начал ко мне приставать, я вспомнил ещё кое-что…

В груди Чонгука незамедлительно начинает вскипать злость, отчего приходится сжать кулаки, чтобы хоть немного держать себя под контролем. С тем ублюдком он обязательно разберётся позже. Сейчас важнее всего Тэхён.

— Я вспомнил, что был в отеле, где меня изнасиловали и выбросили с балкона, — голос омеги на последних словах срывается, а у Чонгука что-то внутри обрывается.

Он шокировано выдыхает и открывает рот, чтобы что-то сказать, но чертовых слов не находится.

— Меня насиловали четверо. Я пытался сбежать, но меня чем-то накачали. Я не мог двигаться, — тем временем продолжает Тэхён совсем тихим голосом.

— Мне жаль, Тэхён, мне так жаль, — с дрожью выдыхает Чонгук, чувствуя непривычное жжение в глазах.

Он осторожно касается плеча омеги, намереваясь хоть как-то поддержать, но тот дёргается, поэтому Чонгук одёргивает руку.

— Не трогай меня, пожалуйста, — жалобно шепчет. — Можешь оставить меня одного?

— Хорошо, — кое-как сглотнув болезненный ком в горле, произносит Чон и, поднявшись, добавляет: — Ты помнишь название отеля и имена тех людей?

— Отель «Red», а имя только одно — Минхо.

Чонгук ничего не отвечает. Выключает основной свет, оставив включённой лишь лампу на тумбе, и покидает комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Он спускается на первый этаж, идёт в свой кабинет и, присев на край стола, набирает номер Юнги. На лице суровое спокойствие, внутри лавой разливается обжигающая, всепоглощающая ярость. «Отомстить» мигает в мыслях ярким красным светом, и Чонгук отомстит. Изощренно.

— Да, — голос Юнги сонный и немного хриплый, но сейчас Чон не обращает на это внимания, не чувствуя ни капли сожаления о том, что, возможно, его разбудил.

— Свяжись с Намсоком и дай ему распоряжение найти мне информацию о четырёх альфах, что снимали номер в отеле «Red» четыре года назад. Имя одного из них Минхо. Я не знаю, как он это сделает, но если не сделает — пожалеет, — голос стальной, как лезвие ножа, который Чонгук уже сейчас готов вонзить в глотку каждому, кто посмел причинить вред Тэхёну.

— Зачем тебе эта информация? — недоумевает друг.

— Не задавай лишних вопросов, — холодно бросает Чон. — Как только он их найдёт, везите их на склад в порту.

Не дожидаясь ответа, Чонгук сбрасывает вызов и сжимает ни в чем не повинный телефон до скрипа. Намсок — лучший частный детектив Сеула, и он непременно найдёт нужных людей. Осталось только набраться терпения. Потом же Чонгук от этих ублюдков не оставит живого места.

Но, думая сейчас о том, что случилось с Тэхёном, Чонгук никак не может понять, почему Донхён скрыл эту информацию от своего сына. Это тоже нужно будет выяснить, но позже.

Сейчас, пока насильники ещё не найдены, необходимо быть рядом с Тэхёном. Чонгук даже представить себе не может, что тот чувствует. Он искренне надеется, что омега сможет справиться с этим и не уйдёт глубоко в себя.