постфактум

Reflections — The Neighbourhood

Ноющая головная боль и лёгкая тошнота по утрам стали для Тэхёна за эту неделю уже привычным явлением. Поэтому, открывая глаза и чувствуя знакомые симптомы похмелья, он даже не обращает на них внимания. Скоро пройдет.

Омега морщится, приподнимаясь на локте, и, облизав пересохшие губы, оглядывается, тут же вскидывая брови от удивления. Как он оказался в своей спальне? Сам бы точно не дошёл. Память услужливо подбрасывает обрывки вчерашнего вечера: он был слишком пьян и решил спать в гостиной. Значит, это дело рук Чонгука. «Ну прямо рыцарь без доспехов», — мысленно фыркает Ким.

Однако сдержать довольную улыбку не получается, и он тут же прячет её за уголок одеяла, словно кто-то может заметить его внезапную слабость. Оказывается, это такое приятное чувство — когда о тебе заботятся. Сначала вкусный завтрак, а теперь вот эта неожиданная забота.

Только сейчас Тэхён осознаёт, насколько сильно ему нравится находиться в квартире Чонгука. Если поначалу он испытывал некоторый дискомфорт и был постоянно напряжён, то теперь всё иначе. Теперь он чувствует себя здесь удивительно спокойно и комфортно. Это вроде как логово врага, а по ощущениям Тэхён словно наконец-то попал домой. Странно, конечно, но осознание этого дико радует. Кажется, проведя здесь полгода, он совсем не захочет возвращаться к отцу.

«Интересно, у Чонгука найдётся для меня какая-нибудь работёнка?» — мысленно усмехается Ким.

Удивительно, ведь всего пару дней назад Тэхён думал о том, как хочет поскорее вернуться к прежней жизни, а уже сегодня отчего-то вовсе не хочется. Да и если так подумать, что ему там делать? Желания работать с Донхёном как не было, так и нет. Видеть его вечно недовольное, искажённое гневом лицо тоже. А вот на милую мордашку Чонгука он позалипать, пожалуй, не прочь. Хоть тот и старше вроде как на десять лет (сколько ему там, тридцать пять?), но всё равно красивый. Хорошо сохранился этот господин Чон.

Всё с той же глупой улыбкой на губах Тэхён кое-как сползает с постели и понуро плетётся в душ. Необходимо привести себя в порядок, потому что собственное отражение в зеркале над раковиной вызывает тихий ужас. Даже стыдно, что Чонгук застал его в таком виде. А потом уже стоит выпить бокальчик вина — это лучшее личное обезболивающее Тэхёна после вечеров, проведённых в обнимку с алкоголем. До такого состояния омега напивается редко, но иногда, когда тоска достигает своего пика или в жизни происходит что-то совсем дерьмовое, сдержаться не может.

***

В квартире царит тишина, когда Чонгук, скинув обувь, проходит внутрь. Отодвинув двумя пальцами рукав пиджака, он смотрит на часы — четыре часа дня. Неужели Тэхён ещё не проснулся?

С этой мыслью Чонгук заходит на кухню и замирает в проёме. Он едва сдерживает острое желание закатить глаза при виде Кима. Тот сидит за столом, закинув ногу на ногу, с бокалом красного вина в руке и с явной скукой на лице залипает в телефон.

— Не рановато ли для алкоголя? — Чон вздёргивает бровь и, скрестив руки на груди, прислоняется плечом к косяку.

Тэхён едва заметно вздрагивает и поднимает на него уже привычный, не выражающий ни единой эмоции взгляд.

— Нет, где-то ведь уже вечер, — пожимает плечами Ким и едва заметно дёргает уголком губ.

И не поспоришь ведь.

— Не думал я, что ты любишь выпить.

Честно говоря, Чонгука напрягает чужое пристрастие к алкоголю. Эта пагубная привычка никому не идёт на пользу.

— Люблю, но отец был очень этим недоволен, и, к сожалению, днём приходилось себя сдерживать, — Тэхён отпивает глоток вина и, прикрыв веки, с наслаждением выдыхает.

— А сейчас не нужно?

— Конечно нет. Кто мне запретит? — усмехается. — Да и если вдруг ты всё же захочешь со мной потрахаться, то я и пьяный с этой задачей справлюсь.

— С чего ты вообще решил, что мы будем с тобой трахаться? — приподнимает брови Чон, чуть дёрнув уголком губ.

— Я слышал слова отца во время встречи. Он ясно дал понять, что ты можешь этого потребовать.

— Меньше слушай своего отца, — фыркает Чон, — я не собираюсь спать с тобой.

Тэхён вдруг резко меняется в лице, становясь непривычно серьёзным. С громким глухим стуком ставит бокал на стол, откладывает туда же телефон, поднимается и медленно подходит ближе.

Замирает в шаге, скрестив руки на груди, и подозрительно прищуривает глаза, изучая лицо напротив долгим, пронзительным взглядом, словно пытаясь прочесть чужие мысли.

— Тогда на кой чёрт ты меня вообще забрал? — выгибает бровь омега.

— Я забрал тебя не для того, чтобы трахаться, а в качестве залога, — хмыкает Чон, в ответ с нескрываемым интересом и лёгкой насмешкой разглядывая омегу.

— И что ты мне предлагаешь? Сидеть тут полгода взаперти без привычного образа жизни? — внезапно на повышенных тонах интересуется Тэхён, всплеснув руками. — Я же помру со скуки.

— Кто сказал, что ты не можешь выходить из квартиры? — наигранно удивляется Чон.

— Мне ясно дали это понять те два амбала у двери, — кривит губы Тэхён, кивнув в сторону холла.

— У них нет приказа тебя не выпускать, но они обязаны сопровождать тебя повсюду. Мало ли, вдруг ты решишь сбежать, — пожимает плечами.

Конечно, Чон лжёт. Изначальный приказ был — не выпускать омегу, но как только закончится этот разговор, он отдаст другое распоряжение. Пусть Тэхён таким образом увидит, что для Чонгука он не пленник, и, возможно, начнёт хоть немного доверять.

— То есть, — Тэхён, словно обдумывая что-то, касается пальцем чуть пухлых губ, затем игриво склоняет голову набок и бросает на альфу хитрый, оценивающий взгляд из-под прищуренных ресниц, — я могу ходить по клубам и торговым центрам, развлекаться и делать вообще всё, что захочу?

— Разумеется, — натянуто отвечает Чонгук с едва заметной, напряжённой улыбкой. Он чуть наклоняется вперёд, впиваясь взглядом в блестящие от предвкушения глаза омеги. — Но ночевать ты будешь здесь. И если ты посмеешь хоть одну ночь провести где-то ещё, я сразу же расторгну договор с твоим отцом.

— Без проблем, — вдруг широко и так ярко улыбается омега, что Чонгук на мгновение теряет дар речи.

Словно завороженный смотрит на эту белозубую искреннюю улыбку, в эти сверкающие серые глаза и взгляда оторвать не может. Тэхёну так идёт улыбка, жаль, что дарит он её этому миру слишком редко, а Чонгук вообще впервые видит его неподдельные эмоции. В груди что-то ёкает, но альфа старательно не обращает на это внимания.

Пока Чон пребывает в своих мыслях, Тэхён тем временем одним глотком допивает вино, хватает со стола телефон и направляется к выходу из кухни.

Встряхнув головой, Чонгук отгоняет внезапное наваждение и хмурится.

— Куда это ты?

Он надеялся провести этот день с омегой, попытаться наладить контакт. Но, очевидно, у Тэхёна другие планы.

— Схожу домой, возьму машину и прокачусь куда-нибудь, чтобы немного развеяться, — пожимает плечами Ким и направляется на второй этаж.

Чонгук так и стоит, глядя ему в спину, и уже сожалеет о том, что дал ему разрешение выходить из квартиры. Хотел как лучше, а вышло, кажется, наоборот. Попробуй теперь выловить его. Он же не знает, как Тэхён обычно проводит время, может, тот вообще днём здесь появляться не будет.

Понимая, что поздно менять решение, Чонгук смиренно вздыхает, идёт к охране у двери и отдаёт им новый приказ: тщательно следить за омегой и обо всём докладывать ему.

Едва он входит в гостиную, мимо него вихрем проносится омега, сияющий от радости ярче летнего солнца. На нём белая свободная рубашка, заправленная в молочно-белые брюки-палаццо. Волосы аккуратно уложены, запястья украшают тонкие браслеты, а в ушах покачиваются длинные серебряные серьги-цепочки. Красивый, даже очень. Как он вообще так быстро собрался?

— Вернусь поздно! — кричит Тэхён на прощание и громко хлопает входной дверью.

Чонгук в очередной раз смиренно вздыхает. Его желание отвлечься и провести остаток дня с Тэхёном, по всей видимости, не осуществится, и ему придётся снова работать. Только не дома, тут вдруг стало как-то слишком тоскливо. Поэтому он поднимается на второй этаж, переодевается в более удобную одежду и едет в клуб.

***

Чёрная матовая ауди плавно скользит по идеально ровной дороге. Тонкие длинные пальцы крепко, до скрипа, сжимают кожаный руль. Сквозь приоткрытое окно в салон прорываются лёгкие прохладные порывы ветра, а ненавязчивая музыка, струящаяся из колонок, расслабляет как никогда. Ещё и погода сегодня прекрасная: пасмурно, и пахнет медленно приближающимся дождём.

Несмотря на чёрный автомобиль, следующий за ним по пятам, Тэхён поистине наслаждается поездкой. Охрана Чонгука ни коим образом не помешает ему сегодня отдохнуть как следует. Всего три дня просидел в четырёх стенах, а кажется, будто прошла вечность.

Он думал, Чонгук будет держать его взаперти, как пленника. Собирался уже придумывать план побега, чтобы весело провести время, но всё оказалось не так плохо. Этот Чонгук даже начинает ему нравиться. Да, немного странный и ведёт себя вопреки всем представлениям Тэхёна о нём, но всё равно есть в нём что-то притягательное. Не только идеальная внешность, но и что-то другое, куда более глубокое. Возможно, Тэхён даже не против с ним подружиться. Однако ни о каком доверии, конечно, и речи быть не может, но хотя бы просто нормально общаться можно. Он прекрасно понимает, что как его послали узнать информацию, так и через него могут захотеть это сделать. На данный момент, хоть Тэхён и ненавидит своего отца, против него не пойдёт, потому что пока ещё жить хочется.

Но на сегодня у него другие планы. Думать о Чонгуке или об отце нет никакого желания. Поэтому он медленно паркуется около торгового центра, выходит из машины и направляется прямиком ко входу. По бокам маячат две хмурые тени, которым явно не доставляет удовольствия таскаться за ним, но ему… плевать. Да, именно так. Он ведь не просил Чонгука приставлять их к нему, так что пусть идут и своё недовольство показывают боссу.

В итоге по торговому центру он бродит около трёх часов, практически всё это время потратив на выбор новой одежды. Затем заходит в небольшое кафе в этом же здании, чтобы перекусить, и только после этого едет в пентхаус. Чонгука, к счастью, дома не оказывается, что несказанно радует. Не теряя времени, омега принимает душ, сушит и укладывает волосы и наносит на лицо лёгкий макияж. После этого он натягивает на себя белую шёлковую блузку с расстёгнутыми до груди пуговицами и светлые брюки палаццо.

Оставшись полностью довольным выбранным образом, он игриво подмигивает своему отражению и наконец покидает квартиру, не забыв прихватить с собой телефон. Машину решает оставить дома: в любом случае напьётся, и придётся бросить её у клуба, а потом ещё возвращаться за ней, поэтому он вызывает такси. На охрану Чонгука он всё так же старается не обращать внимания. Они его не напрягают, пусть топчутся рядом, так даже спокойнее.

Яркие лучи стробоскопов пляшут по лицам танцующих под громкие биты музыки пьяных людей. Запахи алкоголя, сигаретного дыма и феромонов врываются в лёгкие, заставляя немного поморщиться. Приглушённый красный свет создаёт приятную атмосферу таинственности. Клуб «White» — лучший в городе, и Тэхён всегда отдаёт ему предпочтение, если хочет хорошо отдохнуть.

Пробравшись сквозь толпу к бару, омега жестом привлекает внимание бармена и заказывает виски со льдом, чтобы немного расслабиться. Тот уже спустя минуту с улыбкой ставит перед ним напиток и сразу же отвлекается на других посетителей. Крепко сжимая в руке гранёный стакан, Тэхён поворачивается к танцполу и, облокотившись спиной о стойку, внимательно разглядывает толпу. Знакомых он не ищет, у него их попросту нет. Ким замечает своих охранников неподалёку, стоящих с каменными лицами, и показательно делает глоток виски, тем самым показывая, что им здесь придётся задержаться надолго. Он даже отсюда видит, как один из них закатывает глаза, а другой тяжело вздыхает. Забавное зрелище, конечно.

Тэхён залпом осушает стакан виски, чувствуя, как обжигающая жидкость приятно разливается по горлу. Он протяжно выдыхает через нос, слегка морщась от крепости напитка. Затем оборачивается к сияющему огнями бару, лёгким кивком снова привлекает внимание услужливого бармена и просит теперь уже целую бутылку. Он сегодня здесь надолго, а дёргать персонал по мелочам совсем не хочется.

Забрав свой заказ и пустой стакан, Ким не спеша поднимается и, осторожно пробираясь сквозь плотную толпу танцующих, направляется к единственному свободному столику в укромном углу зала. Он опускается на мягкий кожаный диванчик, наполняет стакан наполовину янтарной жидкостью, крепко сжимает его в руке и, откинувшись на спинку, задумчиво оглядывается вокруг.

Колкая зависть болезненно царапает сердце при виде весёлых компаний за соседними столиками. Их голоса сливаются в негромкий гул; все они непринуждённо и оживлённо о чём-то общаются, то и дело взрываясь смехом, или же лениво потягивают разноцветные коктейли, не отрывая взгляда от танцпола, и выглядят при этом беззаботно счастливыми.

В то время как Тэхён, сидящий в абсолютном одиночестве, чувствует себя самым несчастным человеком на планете: никому не нужным и ничтожным.

Тэхён когда-то искал спасение от этих чувств в случайных связях на одну ночь. Несмотря на жёсткий контроль отца, который, казалось, следил за каждым его вздохом, Ким нашёл лазейки, чтобы ускользать от бдительной охраны. Раз в месяц он тайком выбирался в ночные клубы, где много пил, фальшиво смеялся и знакомился с очередным привлекательным альфой. С ним же он уезжал в отель или на съёмную квартиру, где они всю ночь занимались сексом. С каким-то болезненным отчаянием Тэхён отдавался во власть почти незнакомого альфы, лишь бы на краткий миг ощутить себя нужным, услышать льстивые слова, увидеть мимолётное восхищение в чужих глазах. Ему это нравилось. Он стал зависим от этих чувств и, словно наркоман, каждый раз возвращался в клуб за новой дозой столь необходимых ему внимания и эмоций.

Правда, в какой-то момент он понял, что ни к чему хорошему это не приведёт, а этот краткий миг забвения в чужих руках дарил облегчение лишь на несколько дней, и потом всё начиналось по новой. Именно тогда, год назад, он прекратил свои вылазки, решив справляться с пустотой в груди другим способом. Алкоголь — единственное спасение, которое с того дня дарит ему хоть какое-то подобие спокойствия. Пару бокалов вина вечером, и от тяжести на душе не остаётся и следа.

Тяжело вздохнув и сделав глоток виски, Тэхён ставит стакан на стол, снова откидывается на спинку и смотрит в переливающийся яркими огнями потолок.

Весь этот год он вот так пару раз в неделю выбирается в клуб и просто сидит в полном одиночестве. Наблюдает за весельем вокруг, медленно потягивает виски, стараясь не перебарщивать, иногда танцует, а затем едет домой. Когда-то в школьные времена у него было лишь парочка друзей, с которыми он часто проводил время, но все они остались там, в прошлом.

Последние четыре года у него нет ни то что друзей, а даже близких знакомых. Отец попросту не позволяет их заводить, ссылаясь на то, что в их бизнесе иметь друзей или знакомых себе дороже. Мол, все они когда-нибудь предадут, воткнув нож в спину. Поэтому Тэхён и не пытается, а на чьи бы то ни было попытки познакомиться отвечает отказом. Даже с альфами, с которыми проводил страстные ночи, больше не общался. Потому что знал, что как только Донхён узнает о их существовании в жизни сына, то тут же сделает так, что они попросту сами исчезнут, оборвав все связи.

Тэхён одинок уже много лет. У него нет никого, кто мог бы хоть как-то помочь ему справиться с внутренними терзаниями, выслушать и поддержать. Но ему так отчаянно хочется иметь рядом человека, с которым просто можно поговорить по душам, кому можно довериться и найти понимание в чужих глазах.

Только вот, кажется, пока жив Донхён, этого никогда не случится. Конечно, Тэхён хочет сбежать и избавиться от опеки отца, но где-то на задворках сознания понимает, что это, увы, невозможно. Ему попросту не хочется всю жизнь жить со страхом быть найденным, ходить и оглядываться, как какой-то сбежавший преступник. Он хочет другой жизни, спокойной и размеренной, где нет места страху и опасениям.

Поэтому сейчас он вынужден сидеть здесь совершенно один, и, глотая горький виски, молча завидовать чужому веселью. Тошно от самого себя и от своей жизни. Возможно, Тэхён давно бы уже покончил с собой и обрёл наконец долгожданный покой, но что-то его останавливает. Надежда? Скорее да, чем нет.

Тэхёна успокаивает лишь одно: бизнес отца довольно опасен, и возможно, когда-нибудь найдётся кто-то, кто захочет прикончить этого ублюдка. И при мысли об этом Ким не испытывает ни капли сожаления или грусти, лишь трепетную надежду, что это случится в ближайшем будущем.

И плевать, если в итоге Тэхён останется без гроша в кармане, зато взамен он получит жизнь своей мечты, где, он уверен, даже дышаться будет куда легче.

Выпрямившись, Тэхён наливает себе новую порцию виски и поднимает стакан.

— За скорейшую смерть ублюдка Ким Донхёна, — со злорадной улыбкой произносит омега и одним глотком осушает содержимое стакана.

Обычно, проводя время в клубе, Тэхён старается не напиваться и ограничивается парой бокалов крепкого алкоголя, но этим вечером не смог сдержаться, отчаянно желая избавиться от назойливых мыслей. Поэтому спустя некоторое время бутылка опустела наполовину, и Тэхён, поднявшись со своего мягкого, насиженного места, немного неуверенной походкой направляется танцполу. Сейчас нужно как следует развлечься и на время забыть обо всём дерьме, что творится в его жизни.

***

Чонгук наливает себе немного виски, садится за стол и делает глоток. Он вернулся домой четыре часа назад, надеялся застать Тэхёна, но того дома не оказалось. И что беспокоит больше всего — омеги всё ещё нет. Хотя время уже близится к четырём утра.

Достав из кармана телефон, Чон набирает номер Уёна, одного из охранников, приставленных к омеге, и около минуты слушает длинные гудки, медленно раздражаясь.

— Господин Чон, — наконец раздаётся серьёзный голос альфы, а на фоне слышатся громкая музыка и голоса.

Чонгук хмурится.

— Где Тэхён?

— Он в клубе, — отчитывается Уён.

Вот, значит, как омега предпочитает проводить время: в компании алкоголя, громкой музыки, а возможно, и не только.

— Почему так долго?

— Мы подходили к нему час назад. Он просто послал нас и сказал, что поедет к вам, когда сам захочет. Приказа увозить его силой не было, — немного виновато отвечает Уён.

— Он один? — отчего-то его голос звучит слишком напряжённо, а пальцы на стакане неосознанно сжимаются.

— Один. Танцует.

— Хорошо, — Чонгука даже удивляет то, как он расслабляется после этих слов. — Название клуба?

— White.

Ничего не ответив, Чон сбрасывает звонок и залпом допивает виски. Если Тэхён не хочет возвращаться сам, значит, нужно ему помочь.

***

В голове сейчас совершенно пусто. На губах играет лёгкая, расслабленная улыбка. Тело плавно изгибается в такт громким, пульсирующим битам музыки, которые своими глубокими вибрациями приятно щекочут кожу, пуская по ней волны мурашек.

Тэхён танцует так самозабвенно, с головой погрузившись в ритм, что попросту не замечает ничего вокруг. Алкоголь затуманил его разум, унося прочь все заботы. Заинтересованные взгляды альф скользят по его фигуре, чьи-то приглушённые голоса и смех раздаются где-то рядом, но для него всё это сейчас лишь белый шум, не имеющий значения. Он поистине наслаждается каждым мгновением, растворяясь в музыке. Его не останавливает даже лёгкое головокружение, лишь добавляющее невесомости его движениям.

Сколько он уже находится в этом клубе? Час, может быть, два, или даже больше. Тэхён совершенно не знает и, признаться, даже не пытается отслеживать время. Ему сейчас хорошо, даже очень хорошо, настолько, что уходить совсем не хочется. Чонгук сказал, что Тэхён должен ночевать в квартире, но ночь ведь не закончилась, а значит, можно позволить себе ещё немного потанцевать, ни о чём не думая.

Но, кажется, кто-то намерен разрушить всё волшебство этой прекрасной ночи.

Неожиданно чья-то сильная рука довольно грубо сжимает предплечье Тэхёна и резко тянет к себе, заставляя омегу развернуться. Ким недовольно хмурит брови, импульсивно собираясь высказать нарушителю его безмятежного состояния пару колких фраз, но внезапно замирает, подняв взгляд и увидев перед собой до неприличия серьёзного Чонгука. Его обычно наполненные теплом глаза сейчас мечут мрачные молнии, а губы плотно сжаты в тонкую линию.

Тэхён на мгновение зажмуривается, думая, что перед ним всего лишь игра разгорячённого алкоголем воображения, мимолётная галлюцинация. Но, медленно открыв веки, он понимает, что альфа вполне реален, всё так же стоит перед ним и продолжает пристально смотреть, буквально буравя его тяжёлым взглядом.

— Домой не собираешься? — со сталью в голосе интересуется Чонгук, прищурившись.

Тэхёну стоило бы испугаться столь сурового вида альфы, но вместо этого внутри у него вскипает раздражение. Он закатывает глаза и резко дёргается в сторону, высвобождаясь из крепкого захвата. Скрестив руки на груди, словно заранее защищаясь, он вскидывает подбородок, глядя Чонгуку прямо в глаза.

— Решил поиграть в строгого отца? — саркастически интересуется Тэхён.

Альфа протяжно вздыхает, и его взгляд смягчается.

— Нет, и не собирался, — отвечает Чон уже более спокойным тоном.

А вот Тэхён успокаиваться не намерен.

— Тогда зачем ты приехал сюда и испортил мой прекрасный вечер?

— Пойдём поговорим на улице, здесь слишком шумно, — предлагает Чон.

— Не пойду, — упрямится, — мне не о чем с тобой говорить.

— Пойдёшь, — строго отчеканивает альфа и, не церемонясь, хватает Тэхёна за руку, утягивая его за собой в сторону выхода.

Тэхён едва поспевает за ним, ноги почти не слушаются, и он то и дело спотыкается, но продолжает идти, при этом бубня себе под нос не самые лицеприятные слова по поводу столь наглого поведения Чонгука. А тот, кажется, вообще не обращает внимания на недовольное ворчание за спиной.

Оказавшись на улице, Тэхён вздрагивает и немного приходит в себя. Прохладный ночной ветер приятно обдувает разгорячённое, покрытое мелкой испариной от активных танцев тело, пуская по коже крупные мурашки.

Дойдя до чёрной ауди, Чонгук вдруг резко тормозит и, выпустив руку омеги из захвата, оборачивается к нему — всё такой же серьёзный и нахмуренный.

Тэхён смотрит на него в ответ, скрестив руки на груди, чтобы хоть немного защититься от ветра, и вскидывает брови в немом вопросе.

— Я беспокоился, поэтому и приехал, — вздыхает Чонгук, запустив пятерню в волосы и немного их растрепав.

— О каком беспокойстве ты говоришь, боже, — нервно смеётся Тэхён, глядя на альфу как на идиота, — Мы абсолютно чужие друг другу люди, с чего ты вообще переживаешь за меня?

— Пока ты живёшь со мной под одной крышей, я несу за тебя полную ответственность, — щурится Чон.

— Ты сам разрешил мне покидать квартиру и проводить время как хочу. Зачем тогда приезжать и забирать меня? Я не маленький и сам доберусь до квартиры, — Тэхён закатывает глаза, чувствуя нестерпимое желание как можно скорее закончить этот бесплодный разговор и вернуться в клуб, продолжить веселье. На серьёзный диалог он не настроен. Но, видимо, у альфы другое мнение.

— Если бы я знал, что ты предпочитаешь проводить время в клубе в компании алкоголя, я бы тебя вообще запер в комнате, — с нотками презрения в голосе произносит Чон.

Тэхёну не впервой слышать подобный тон, отец постарался, но вот сейчас отчего-то он задевает его до глубины души. До лёгкой тянущей боли где-то под рёбрами.

— Ты думаешь, я пью, потому что мне нечем заняться? Думаешь, я какой-то конченный алкоголик? — взрывается Тэхён, срываясь на крик. Он тяжело дышит, глядя на альфу с гневным блеском в глазах.

Чонгук бросает взгляд на своих охранников, которые с интересом косятся на них, и громко рявкает в их сторону:

— Свалили отсюда.

Тэхён даже вздрагивает от неожиданности и съёживается. Ощущая уже знакомый липкий страх, оплетающий все внутренности. Но он старается отогнать его, успокаивая себя тем, что Чон срывается вовсе не на него.

— Но господин Чон, ваша безопасность… — лепечет альфа из охраны, но договорить не успевает.

— Пошли вон, — злобно рычит Чонгук, сжимая кулаки. Его запах тяжелеет, вынуждая безропотно подчиниться.

Они тушуются под непреклонным взглядом своего босса и тут же отходят в сторону.

Тэхён с опаской поглядывает на злого Чонгука, пока тот несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, видимо, стараясь успокоиться, а затем снова смотрит на омегу. Ким выдыхает с облегчением, видя в его глазах уже знакомое тепло.

— Тогда объясни мне, в чём причина. Почему ты ежедневно пьёшь? — вкрадчиво интересуется Чонгук и с усталым вздохом садится на блестящий в свете уличных фонарей капот.

WILDFLOWER — Billie Eilish

Раздражение мгновенно улетучивается, когда Тэхён впервые за всю свою жизнь видит в глазах чужого человека участие. Он немного теряется, понимая, что его действительно хотят услышать и понять. Кажется, вот сейчас у него появился шанс получить ту необходимую поддержку, о которой он так долго грезил.

Подойдя ближе, Тэхён осторожно опускается рядом с альфой на холодный капот, вытягивает ноги вперёд и глубоко вдыхает. Запах кедра, проникая в лёгкие, приятно окутывает и, кажется, даже расслабляет.

Но, несмотря на это, собраться с мыслями из-за дурманящего разум алкоголя Тэхёну удаётся не сразу. Но всё же он берёт себя в руки.

— Ты ведь знаешь, что четыре года назад я попал в аварию, — не спрашивает, а констатирует факт.

Тэхён замолкает, прикусывает нижнюю губу, сомневаясь, стоит ли продолжать. Страшно рассказывать о своих внутренних переживаниях другому человеку. Он так привык быть один, справляться с проблемами самостоятельно, что даже не знает, каково это — делиться с кем-то своими тайнами.

Хотя, возможно, если он выговорится, ему станет легче. Кто знает. Однозначно, попробовать стоит.

— Знаю, — негромко произносит Чонгук, показывая тем самым, что ждёт продолжения.

Тэхён поворачивает голову и встречается взглядом с Чонгуком. Теплота в чужих глазах подкупает, отзываясь приятным трепетом в груди, и Ким понимает, что действительно хочет поделиться с Чонгуком своими проблемами. И не потому, что планировал разжалобить его, а просто чтобы получить понимание. А ещё совсем внезапно ему рядом с Чонгуком становится так спокойно, уютно и тепло, несмотря на довольно холодный ветер.

Говорят, что о своих переживаниях чаще всего проще рассказывать незнакомому человеку, и, видимо, это правда.

Первым зрительный контакт прерывает Тэхён, понимая, что, глядя Чонгуку в глаза, не сможет вымолвить ни слова. Он опускает голову и смотрит на свои сцепленные в замок пальцы. Ему кажется, что так говорить будет проще.

— К сожалению, одним уродливым шрамом на животе дело не обошлось, — Ким морщится, вспоминая, как ужасающе выглядит его ненавистный шрам. Встряхнув головой, он прогоняет эту мерзкую картинку и продолжает: — Я потерял память. Забыл два последних года своей жизни.

Где-то неподалёку раздаются громкие голоса и смех подвыпивших посетителей клуба, но ни Чонгук, ни Тэхён не обращают на них внимания. Они уже с головой погружены в свой мир откровений.

— И ничего за эти годы так и не вспомнил? — мягко спрашивает Чон, воспользовавшись недолгой паузой.

— Нет, — качает головой Ким, — но проблема не в этом.

— А в чём?

— После выписки из больницы у меня появилось странное, тянущее чувство тоски на душе. Поначалу я думал, что это связано с моим одиночеством, что мне просто чего-то не хватает. Но что бы я ни пытался сделать, ничего не помогало. Эта тоска никуда не исчезала, а становилась всё сильнее, медленно затягивая меня в глубокий омут отчаяния, и продолжает терзать по сей день. Она будто сводила меня с ума, лишая сна и покоя. Тогда единственным спасением для меня стал алкоголь. Только благодаря ему я могу хоть ненадолго избавиться от этого чувства и обрести покой. Поэтому я и пью практически каждый день, — Тэхён делает паузу и судорожно выдыхает. — Я понимаю, что стал зависимым, но не могу отказаться от алкоголя, иначе просто погибну. Возможно, не телом, но душой точно.

После его слов повисает тишина, разбавляемая лишь отдалёнными звуками музыки, доносящимися из клуба. Тэхён едва заметно улыбается, чувствуя долгожданную приятную лёгкость на душе, словно с неё вдруг вмиг свалился многотонный груз. Наконец-то он сказал хоть кому-то о том, что гложет его уже долгие четыре года, и сейчас с замиранием сердца ждёт ответа.

Тэхён украдкой смотрит на идеальный профиль альфы. Тот о чём-то задумался, глядя в одну точку перед собой. Хотелось бы проникнуть в его голову и узнать, о чём именно.

— Ты не пробовал обратиться к специалистам, чтобы понять причину? — спустя недолгое молчание подаёт голос Чонгук.

— Я думал об этом, но потом понял, что причина, скорее всего, в моих потерянных воспоминаниях, и специалисты вряд ли смогли бы мне помочь. Единственное, что мне действительно поможет, это вспомнить всё. Но когда это случится, я понятия не имею.

Оперевшись руками о прохладный металл капота за спиной, омега поднимает голову к затянутому тучами небу и тоскливо вздыхает. Несмотря на алкоголь, в груди снова появляется это чувство тоски, от которого он так отчаянно пытается избавиться. Тэхён так устал от него.

— А твой отец или друзья, неужели они не могут тебя поддержать? — недоумевает Чонгук.

Тэхён не смотрит на альфу, но чувствует на себе его пристальный взгляд. Посмотреть в ответ не решается. Возможно, не хочет, чтобы Чон увидел в его глазах всю боль, что таится глубоко внутри и тщательно скрывается.

— Друзей у меня, к сожалению, нет. Даже просто знакомых, — омега горько усмехается, роняя голову на грудь. — Отец… Он очень строг ко мне. Иногда мне кажется, что он просто присвоил меня себе, как вещь.

— Что ты имеешь в виду?

Тэхён закусывает нижнюю губу, раздумывая, стоит ли говорить правду. Но в итоге понимает, что ему хочется об этом рассказать хоть кому-то. Возможно, Чонгук поймёт его.

— Мой папа погиб, когда я был совсем маленьким, и я помню его лишь отдалённо. Все воспоминания о нём ассоциируются у меня с теплом, — Тэхён тоскливо вздыхает и продолжает: — Но вот мой отец… Он всю жизнь воспитывал меня в строгости. Всё детство он заставлял меня учиться не покладая рук, всегда говорил, что это очень важно для семейного бизнеса. До семнадцати лет я старался соблюдать все установленные им правила. Но потом я понял, что хочу быть обычным подростком, гулять и развлекаться, как все остальные омеги в моём окружении. Поэтому, вопреки всем запретам, я пытался заводить друзей. Иногда я даже сбегал из дома и ездил со своими одноклассниками в небольшой клуб на окраине города, куда нас без проблем пропускали. Из-за этого отец часто срывался на меня. И, как оказалось, он угрожал моим друзьям, в результате чего те общались со мной только в школе, а за её пределами старались обходить меня стороной. Лишь некоторые находили смелость продолжать со мной общение. Отец объясняет это тем, что якобы у таких, как мы с ним, не может быть друзей и даже знакомых, ведь все они, по его словам, в итоге предадут.

— Что было потом? — участливо интересуется Чонгук.

— Я не сдавался. Продолжал сбегать из дома и часто пропадал в клубе, несмотря на строгие наказания, которые следовали за этим. Конечно, при этом я упорно учился и готовился к экзаменам в выпускном классе. Ну а затем, как ты уже знаешь, я потерял память и поэтому не помню, что было в те два года после окончания школы. Когда меня выписали из больницы, я пытался связаться со школьными друзьями и знакомыми из прошлого, но все они, как один, не желали со мной общаться. По словам отца, я якобы сам разорвал все оставшиеся с ними связи после того, как начал работать в борделе. Правда ли это или ложь, я не знаю и не пытался узнать, честно говоря. Просто понял, что меня с этими людьми, по сути, ничего не связывало. Только школа и совместные походы в клубы.

Тэхён замолкает, кусая нижнюю губу, и, подняв голову, устремляет взгляд вдаль, где между домами медленно пробиваются первые лучи солнца, окрашивая горизонт в мягкие оранжевые оттенки. Уже светает.

— А сейчас? Ничего не изменилось? С тех пор ведь прошло четыре года, — замечает альфа.

Тэхён дёргает уголком губ. От осознания, что ничего не изменилось, а стало лишь хуже, становится тошно.

— Нет, — качает головой, невесело хмыкая, — просто знаешь, я уже понял, что пока отец контролирует мою жизнь, в ней ничего не изменится. Поэтому даже не пытаюсь что-то изменить. Я просто смирился с тем, что не принадлежу себе.

— Почему ты не уйдёшь от него, если тебе рядом с ним настолько плохо? — недоумевает Чонгук.

Тэхён на мгновение прикрывает веки и, снова распахнув их, отвечает с едва заметной дрожью в голосе:

— Я боюсь.

— Чего?

— Ни чего, а кого, — с болезненной усмешкой поправляет омега. — Отец убьёт меня, если я решусь уйти от него.

— Донхён, конечно, не ангел, но я не думаю, что он способен убить тебя, — с сомнением отвечает Чон.

Тэхён тихо фыркает себе под нос. Видимо, Чонгук плохо знает его отца.

— Поверь мне, если его разозлить, он способен на многое.

— Ты хоть пытался уйти?

— Пытался… — Тэхён делает паузу, а в его памяти против воли оживает момент из прошлого.

Flashback

Рабочий день наконец подошёл к концу. Тэхён убирает документы в верхний ящик стола и только собирается выключить ноутбук, как раздаётся довольно громкий стук в дверь.

— Войдите, — кричит Ким.

Широко распахнув дверь, в кабинет входит начальник охраны отца, Сынмин, и глубоко кланяется.

— Господин Ким, босс просил срочно принять ещё одного омегу, — выпрямившись, отчитывается альфа.

Тэхён едва сдерживает острое желание закатить глаза. Мысленно он уже был дома и лежал в ванной с бокалом вина в руке, в окружении свечей, но, видимо, придётся потерпеть. Если не выполнить просьбу отца, он точно будет недоволен. А выслушивать его часовые нудные нотации совсем не хочется.

— Заводи, — вздыхает Тэхён, подъезжая на кресле ближе к столу.

В кабинет в сопровождении двух охранников входит молодой темноволосый омега с красными от слёз глазами и припухшими губами. Он судорожно трясётся, едва подавляя рыдания, и тихо всхлипывает.

Тэхёну, конечно, не раз доводилось видеть плачущих в его кабинете омег, но такую истерику он наблюдает впервые.

Охрана выходит за дверь, оставляя их наедине. Омега немного неуверенно, на трясущихся ногах, подходит ближе к столу. Смотрит в пол, пальцами беспокойно теребя края белой, немного помятой рубашки.

— Как тебя зовут? — обращается к нему Тэхён мягким тоном.

— Су… Сухо, — заикаясь, отвечает омега, да так тихо, что Киму едва удаётся его расслышать.

— Присаживайся, Сухо, — Тэхён жестом указывает на кресло напротив.

Однако омега не спешит садиться. Вместо этого он вдруг резко вскидывает голову, несколько секунд смотрит на Тэхёна глазами, полными отчаяния, а потом неожиданно подбегает ближе. Падает на колени у ног Кима и, прижавшись лбом к полу, начинает безудержно рыдать.

— Эй, ты чего? — Тэхён от растерянности замирает, лишь чуть повернувшись к нему вместе с креслом. Он, честно говоря, вообще не понимает, что происходит и что нашло на этого омегу. Ранее он с таким не сталкивался, и как себя вести в такой ситуации, понятия не имеет.

— Прошу вас, — захлёбываясь от слёз, жалобно скулит Сухо, — отпустите меня домой.

— Но ты ведь сам решил прийти сюда, — хмурится Ким, с недоумением глядя на истерящего у его ног омегу.

Сердце болезненно сжимается от жалости к этому хрупкому парню, но Тэхён просто не знает, что ему делать. Что говорить? Как успокоить? И почему вообще Сухо просит отпустить его домой?

— Прошу, отпустите! — вскинув голову, истерично кричит омега. Лицо его покраснело и распухло от слёз, а в глазах такое глубокое отчаяние, словно его сюда действительно силой притащили.

Тэхён растерянно моргает, пытаясь сообразить, что делать. В этот момент в кабинет врываются те же охранники. Они быстро подбегают к сжавшемуся на полу омеге, хватают его под руки и волокут к выходу из кабинета. Тот брыкается и пытается вырваться, продолжая кричать просьбы отпустить. Ким смотрит им вслед и, кажется, даже не дышит, пока дверь с громким хлопком не закрывается, а вопли омеги медленно стихают.

— Господи, — шокировано выдыхает Тэхён, проводя ладонью по волосам и нервно бегая взглядом по помещению.

Что сейчас, чёрт возьми, произошло? Почему Сухо ни с того ни с сего начал биться в истерике?

Тэхён глубоко вдыхает, поднимая голову к потолку. В груди медленно вскипает раздражение. Он так устал от этой работы. Мало ему было видеть постоянно плачущих омег, так ещё теперь и с чужими истериками придётся справляться. Нет уж, он к этому не готов. Ему и так сложно выкинуть из головы все эти взгляды, полные безысходности, а такое он вытерпеть точно не сможет. Такими темпами сам расклеится и впадёт в отчаяние.

Кажется, пришло время всё это закончить. Отец и без него наверняка справится. Найдёт себе другого менеджера. А вот Тэхён больше не готов смотреть на этих побитых жизнью омег и лишь сочувствовать им, не имея возможности помочь.

С внезапно вспыхнувшей в груди злостью Тэхён решительно поднимается с места, выходит из своего кабинета и направляется на второй этаж. Стучит в тёмную дверь с металлической табличкой «Администрация» и, получив разрешение, входит в просторный отцовский кабинет.

Тот сидит за столом, как обычно, что-то изучая в бесконечных бумагах. Возможно, он действительно сейчас занят, но Тэхёна это мало волнует. Нужно пользоваться своим решительным состоянием, пока есть возможность.

— Отец, я хочу поговорить, — с ходу выпаливает Тэхён.

Он то и дело сжимает и разжимает кулаки, нервничая как никогда в жизни. От этого разговора будет зависеть слишком многое, чтобы относиться к нему хладнокровно.

— О чём? — безразлично бросает отец, даже не отвлекаясь от бумаг.

— Я больше не хочу работать в борделе и вообще не хочу быть хоть как-то связан с твоим бизнесом, — быстро тараторит Тэхён и сразу замирает, сжавшись в ожидании отцовской реакции. Решимость решимостью, но от привычного страха перед Донхёном избавиться вот так сразу сложно.

Однако тот, на удивление, не злится, как ожидалось, лишь громко хмыкает и поднимает голову, устремляя на сына взгляд, полный недоумения.

— А чем же, скажи на милость, ты планируешь заниматься? — приторно-милым тоном интересуется Донхён.

— Не знаю. Но придумаю что-нибудь. Например, пойду учиться в университет, — вздёргивает подбородок Тэхён.

И не лукавит. Ведь действительно, ещё со школьных времён он грезит об учёбе в университете. Мечтает окунуться в эту студенческую беззаботную жизнь. Но из-за работы в борделе отец запретил ему отвлекаться на такие «мелочи», как никому не нужная учёба.

— Учиться хочешь? — с насмешкой в голосе интересуется отец, медленно поднимаясь с места.

— Хочу, — неуверенно кивает Тэхён, каждой клеточкой своего тела ощущая изменившуюся атмосферу. Напряжение, исходящее от Донхёна, буквально искрит в воздухе.

Видимо, зря Ким надеялся, что этот разговор пройдёт гладко. Чужая, медленно нарастающая злость мурашками проходит по коже. Чем ближе подходит к нему отец, тем отчётливее он ощущает его потяжелевший запах.

Тэхён замирает и, кажется, даже не дышит, пока Донхён не подходит к нему.

— Ну раз ты хочешь учиться, то я научу тебя уважению, — вдруг злобно рявкает отец.

В следующее мгновение Донхён резко замахивается и со всей силы даёт омеге звонкую пощёчину. Голова Тэхёна по инерции дёргается в сторону, и всю правую часть его лица пронзает острая боль, отдаваясь звоном в ушах. Тэхён хватается за пылающую щёку и смотрит на разъярённого отца широко распахнутыми от ужаса глазами. Но, видимо, Донхён не собирается останавливаться на этом. Он снова заносит руку и бьёт по другой щеке. Ким даже не успевает инстинктивно защититься, пощёчины сыплются одна за другой в стремительном темпе. Боль нарастающей волной туманит сознание до такой степени, что ноги начинают предательски подкашиваться. По губам течёт что-то тёплое и липкое, и Тэхён с ужасом осознаёт, что это кровь из разбитого носа. Он приоткрывает рот и судорожно ловит воздух, медленно оседая на колени, и только в этот момент Донхён прекращает его бить.

Тэхён роняет голову на грудь и тяжело дышит, пока по его лицу медленно катятся слёзы, перемешанные с кровью, яркими каплями пачкая светлый паркет. В груди сейчас такая дикая обида, что хочется плакать навзрыд. Отец ещё никогда не позволял себе бить его до такой степени.

Донхён подходит ближе, резко, до боли хватает за волосы и, потянув назад, вынуждает запрокинуть голову. Сквозь пелену слёз перед глазами Тэхёну едва удаётся разглядеть его лицо. Да и не хочется, если честно, сейчас его видеть.

— Ты мой сын. Ты будешь всю жизнь находиться рядом со мной и делать всё, что я пожелаю. Мне плевать на твои хотелки. Если ты ещё раз придёшь ко мне с такими словами, то простыми пощёчинами не отделаешься. А попробуешь сбежать, я тебя из-под земли достану, приволоку домой и посажу на цепь, как собаку. Ты меня понял? — с ненавистью и злостью произносит Донхён. И Тэхён понимает, что все эти угрозы — не пустой звук.

Несмотря на внутренний протест и обиду, Тэхёну ничего не остаётся, кроме как хрипло прошептать:

— Понял.

— Громче! — рявкает отец, больно дёрнув омегу за волосы.

— Понял, — приложив усилия, громче отвечает Тэхён.

— Молодец, — хмыкает Донхён и, с презрением оглядев окровавленное лицо сына, выпускает его волосы и отстраняется. — Убирайся отсюда.

Тэхён судорожно кивает, кое-как на дрожащих ногах поднимается и только собирается уйти, как отец его останавливает.

— Для начала вытри кровь с пола, — и бросает ему под ноги пачку влажных салфеток.

«Как какой-то собаке», — проносится горькая мысль в голове.

Но выбора нет. Тэхён снова медленно опускается на колени, достаёт из пачки несколько приятно пахнущих салфеток и, продолжая тихо всхлипывать, вытирает с пола все капли своей крови. В другой руке он зажимает ещё одну салфетку и крепко прижимает её к носу, чтобы не испачкать пол ещё больше.

Закончив с этим, Ким кое-как поднимается на ноги и, стараясь не смотреть на отца, уже занятого своими делами, выкидывает окровавленные салфетки в мусорку. Затем молча покидает кабинет, буквально сбегая по лестнице на первый этаж, и, опустив голову как можно ниже, чтобы никто не видел его распухшего от слёз и ударов лица, выбегает на улицу. И только оказавшись в своей машине, Тэхён даёт волю чувствам.

Он безудержно рыдает, сотрясаясь всем телом, а по его лицу градом катятся горькие слёзы. Дрожащей рукой дотянувшись до заднего сиденья, Тэхён находит там свою чёрную футболку и утыкается в неё лицом, чтобы хоть как-то остановить всё ещё сочащуюся из носа кровь. Сейчас он напоминает самому себе того омегу, что был у него в кабинете буквально полчаса назад. Такой же разбитый и сломленный, с разъедающей обидой на душе.

Он так устал от всего. Так отчаянно хочет свободы. Но сегодняшний поступок отца окончательно уничтожил в нём веру в счастливое, беззаботное будущее.

У него никогда не будет студенческой жизни, друзей и любви. Никогда. Пока отец рядом и контролирует каждый его шаг, ничего не изменится.

Flashback end

—… но ничего не вышло, — договаривает Тэхён, спустя недолгую паузу.

Говорить Чонгуку всю правду не хочется.

— Мне жаль, — вдруг тихо произносит Чонгук с такой жалостью в голосе, что Тэхёна аж пробирает.

— Не нужно меня жалеть, — внезапно злится Тэхён, резко выпрямившись, и поднимается с места.

Он собирается уйти обратно в клуб, чтобы вызвать такси и уехать домой, но неожиданно Чонгук хватает его за руку, крепко сжимая пальцами запястье, и заставляет замереть. Тэхён не смотрит на него, но чувствует на себе пристальный взгляд, отчего по коже бегут мурашки.

— Ты можешь в любой момент прийти ко мне и поделиться всем, что тебя беспокоит, Тэхён. Обещаю, жалеть не буду, просто выслушаю и поддержу, — искренность в чужом голосе подкупает. Вот только сейчас говорить им больше не о чем.

Тэхён хотел поддержки Чонгука, а теперь почему-то жалеет о том, что поделился своими проблемами. Во всём виноват алкоголь. Если бы не он, Ким, возможно, никогда бы не решился открыть перед кем-то свою душу.

— Учту, — сдержанно кивает омега.

— Садись в машину, поедем вместе, — вроде бы простая просьба, а звучит как приказ, которого Тэхён отчего-то не может ослушаться. Он смиренно кивает и садится в машину.

После поездки в полной тишине и раздумьях, Тэхён, оказавшись в квартире, сразу идёт в душ. Нужно хоть немного привести себя в чувства.

Прохладная вода мощными струями бьёт по низко опущенной голове и плечам, отчего по телу бегут зябкие мурашки. Холодно, вот только внутри или снаружи? Тэхён мысленно возвращается к разговору у клуба и понимает, что ему впервые было так хорошо в чьей-то компании. Впервые кто-то выслушал его и поддержал как мог. Чонгук не стал говорить ничего лишнего, и, кажется, это к лучшему, иначе Тэхён бы окончательно расклеился. Он и так из последних сил держится, чтобы не начать рыдать от бессилия и несправедливости жизни. А тут ещё и какие-то намёки на заботу свалились на голову. Приятно, конечно, вот только Тэхёну этого не нужно. Подпускать к себе кого-то, доверять и впускать в свою душу не хочется. Ведь потом будет больно отпускать.

***

«Тэхёна нужно спасать», — думает Чонгук чуть позже, сидя в своём кабинете в пентхаусе и делая очередную затяжку.

Сегодняшний разговор с Тэхёном перечеркнул его план.

Есть люди, которые отчаянно нуждаются в помощи. Но из-за своего характера они держат все чувства за семью замками, не позволяя никому видеть свою слабость. А на лице умело меняют маски, подстраиваясь под обстоятельства. Вот только если немного копнуть, задать в нужное время правильный вопрос, все эти чувства волной вырываются наружу.

Именно к такому типу людей Чонгук относит Тэхёна. Тот с виду кажется дерзким, острым на язык и уверенным в себе, но внутри… Пока омега сегодня говорил о причинах своего алкоголизма, Чонгук заметил в его глазах столько боли и отчаяния, что даже его, казалось бы, очерствевшее за годы сердце дрогнуло. Тэхён практически сломлен и очень одинок. Ему просто необходима поддержка, иначе он окончательно сломается. Среда, в которой он обитает, уничтожит его бесповоротно, оставив от нежного омеги лишь пепел. Нужно помочь ему выбраться из этого болота, избавить от терзающей душу тоски и гнёта отца.

И Чонгук сделает это.

Он сам не понимает, откуда взялось это рвение. Впервые у него появилось острое желание безвозмездно помочь практически незнакомому человеку.

Но одно Чонгук знает точно: что сейчас он действительно готов отказаться от своего первоначального плана сблизиться с Тэхёном, чтобы использовать его в своих гнусных целях. Плевать на информацию. Куда важнее помочь тому, кто отчаянно в этом нуждается, даже если никогда не скажет об этом вслух. Тэхён слишком закрыт, привык справляться со своими проблемами в одиночестве. Но отныне Чонгук не позволит ему этого делать. Будет рядом, чтобы сблизиться с ним, но уже не ради своей выгоды, а ради Тэхёна. Заставит этого омегу поверить в то, что он больше не один.

Чонгук станет для омеги другом, крепким плечом, на которое тот сможет опереться в трудный момент.

Возможно, потом им придётся расстаться, но до этого времени Чонгук будет делать всё, чтобы Тэхён смог наконец по-настоящему расслабиться и ощутить радость жизни. Он должен понять, что в мире, помимо жестокости и безразличия, существует ещё много прекрасного, что есть люди, готовые его поддержать. И Чонгук станет тем, кто покажет ему всё это.

Их откровенный разговор с Тэхёном окончательно убедил Чонгука в том, какая мразь Донхён. Он глупо и наивно полагал, что тот хотя бы к сыну нормально относится. Но, как оказалось, глубоко заблуждался. Такие люди, как Донхён, видимо, вообще не знают, что такое эмпатия.

Отныне он не позволит Донхёну приближаться к Тэхёну и как-то давить на него. Отгородит омегу от отца бетонной стеной и будет беречь. Если потребуется, запрёт в квартире, но не допустит их встречи. Тэхён, скорее всего, первое время будет сопротивляться, однако у Чонгука терпения не занимать. Медленно, но верно он завоюет доверие омеги. Это лишь вопрос времени.

Осталось только вывести Тэхёна на чистую воду. Необходимо добиться от него признания истинной причины его пребывания у Чонгука в качестве залога. Только после этого можно будет приступить к осуществлению плана. А пока этого не произошло, Чонгук просто постарается быть с ним максимально искренним в общении.

Сейчас его основная цель — внушить омеге мысль о том, что Чонгук действительно может стать его спасением в этой непростой ситуации.