3
Дубовая дверь захлопнулась, отрезая последнюю связь с прежней жизнью.
Комната была небольшой, но роскошной: тёмный бархат на стенах, хрустальные светильники, отбрасывающие холодный свет, и тонкий аромат сандала, пропитавший воздух.
Тот самый мужчина — громадный, со шрамами — стоял у стола, скрестив руки. Его костюм грозился треснуть по швам при каждом вдохе, будто не выдерживая мощи тела. Холодные глаза изучали меня с безразличием охотника, рассматривающего пойманного зверя.
Мой покупатель.
Сердце сжалось так сильно, что на мгновение перехватило дыхание. Но в этот момент мужчина сделал шаг в сторону — и мир перевернулся.
За столом, скрытый до этого массивной фигурой, сидел он...
— Чонгук, — это имя вспыхнуло в моей памяти прежде, чем мозг успел понять, кто сидит передо мной.
А потом он поднял глаза.
Зеленые. Как лесные озера в солнечный день. Как самый дорогой малахит. Как яд, что когда-то едва не убил меня.
— Леди Лалиса, — произнес он, и его голос, низкий, с легкой хрипотцой, пробежал по моей коже мурашками. — Давно не виделись.
Мир качнулся. Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. В груди вспыхнул пожар — смесь шока, гнева и чего-то, что я так давно запретила себе чувствовать.
Любовь. Та юношеская, искренняя любовь, когда кажется, что с первого взгляда можно полюбить на всю жизнь. Любовь, которая согревает, дарит крылья и делает невозможное возможным.
Когда ты веришь, что этот человек — твой.
Навсегда.
Та любовь, что едва не сожгла меня дотла, когда я узнала правду. Когда поняла, что для любимого человека я была лишь ступенькой на пути к магической аристократии, билетом в высший свет, который он так стремился покорить.
Мы не виделись с Чонгуком с того момента, как я закончила наши отношения, разорвав свое сердце в клочья. И убедив себя, что в высшем свете нет места любви.
И вот он здесь — повзрослевший, ещё прекраснее, чем в воспоминаниях, но с той же опасной искрой в глазах.
Я тонула в его взгляде, вспоминая его смех — низкий, бархатистый, когда он шептал мне на ухо глупости, его прикосновения, когда он рассеянно расплетал мои волосы, и его ложь — такая сладкая и смертельная, как вино с примесью белладонны.
Шок перехватил горло, будто я вдохнула ядовитый пар.
Из всех возможных дней, из всех возможных мест — почему именно сегодня? Именно здесь, когда я унижена перед всем светом, выставлена на позорный торг?
Неужели он тоже пришел посмотреть, как падает последняя Манобан?
— Леди Лалиса, — голос распорядителя, наконец, вырвал меня из транса. Он был настойчив, но с оттенком уважения. — Прошу, присаживайтесь.
Ноги дрожали, но я села, выпрямив спину.
Чонгук смотрел на меня, не отрываясь, уголок его губ дрогнул в едва заметной улыбке — знакомой, как шрам, что не заживает. Он откинулся на спинку стула, манжеты его белоснежной рубашки сверкнули жемчужными запонками, каждый жест пропитан уверенностью, будто он держал мою судьбу в своих руках.
В дверь с тихим скрипом вошёл Сонхван.
Торжество, которое ещё несколько минут назад сияло на его лице, исчезло, как только он увидел Чонгука. Мужчина замер, самодовольство уступило место ярости, а глаза стали похожи на раскаленные угли.
— Чон? — прорычал почти-бывший-муж, быстрым шагом подойдя к столу. — Что ты здесь делаешь?
Чонгук склонил голову, словно приветствуя старого друга, но его глаза насмехались. Он не встал, лишь провёл пальцем по краю стола, будто играя с невидимым клинком.
— Побеждаю, Пак. Как всегда.
Сонхван побагровел, его шея напряглась, воротник рубашки врезался в кожу.
— Что ты несешь? Победитель — этот... — он указал на мужчину со шрамом, стоявшего у стены, — этот громила!
Распорядитель, поправив сюртук, кашлянул, привлекая внимание всех присутствующих.
— Лорд Пак, леди Манобан, позвольте разъяснить, — сказал он, сдерживая напряжение в голосе. — Лорд Чонгук Чон не успел прибыть к началу торгов, поэтому его интересы представлял господин Хосок. — Он кивнул в сторону мужчины с шрамом, чье лицо оставалось непроницаемым, как гранит. Пальцы, сжимающие ремень, выдали лишь легкое напряжение. — Всё законно, заверено магическим советом.
Что? Я, должно быть, ослышалась!
— Законно? — Сонхван издевательски усмехнулся, а его голос приобрел ледяную резкость. — Вы проверили его доходы? Чон — маг щитов, без имени, без рода! Откуда у него полмиллиона золотых? Это, наверняка, грязные деньги!
Распорядитель резко изменил выражение лица. От былого благодушия не осталось и следа. Он подался вперед, а его взгляд стал жестким, почти угрожающим.
— Лорд Пак, вы оскорбляете Великую Торговую Палату. Нам доверяют королевские особы, а вы смеете сомневаться в нашей работе? — его голос звучал холодно и строго. В воздухе повисло недосказанное: "Да кем ты себя возомнил?" — За заслуги перед короной лорд Чон получил наивысший статус магической аристократии. Это ещё не афишировали, но документы подтверждены. Источник его состояния так же не подлежит сомнению.
Я ахнула, прикрыв рот кончиками пальцев.
Так он теперь Чонгук Эр Чон? Высший титул — у него?
Мой взгляд метнулся к мужчине. Он сидел спокойно, и в его глазах мелькнула искра — гордость или насмешка? Как будто он говорил: "Смотри, я и без тебя всего этого добился!"
Но зачем ему униженная и опозоренная аристократка, если он уже на вершине, которая моему роду и не снилась? Он может выбрать любую женщину... Да, самые влиятельные семьи будут счастливы заполучить его в качестве зятя!
Почему я?
Он хочет отомстить за то, что я когда-то бросила его?
Горько усмехнулась от мысли, что слишком много мужчин жаждут меня сломать — сперва Сонхван, теперь Чонгук.
Их ненависть, как кислота, разъедает мою жизнь.
— Я против этой сделки! — Сонхван задохнулся от ярости. Его лицо побледнело, глаза сузились, а кулаки сжались так, что я почти услышала треск костей. — Если бы я знал, что Чон участвует, я бы вписал его в стоп-лист! Он не может быть покупателем!
Распорядитель покачал головой, сдерживая раздражение.
— Об этом следовало думать до аукциона, лорд Пак. Срыв аукциона карается компенсацией в тройном размере от финальной ставки: полмиллиона Палате, полмиллиона покупателю, полмиллиона леди Лалисе. Итого — полтора миллиона золотых. — Он выдержал паузу, глядя Сонхвану в глаза. — Вы согласны?
Сонхван замер, его лицо побелело, как пепел, пот выступил на лбу. Полтора миллиона — сумма недосягаемая для него даже в самых смелых фантазиях. Он открыл рот, но слова застряли, как кость в горле. Я видела, как в нём кипит ненависть — к Чонгуку, его старому другу, ставшему врагом, и ко мне, его бывшей жене, чья судьба теперь ускользала в руки вечного соперника. Для него это было хуже потери денег, хуже позора. Это было личное, как удар кинжалом в сердце.
Он пытался ещё что-то возразить, но распорядитель поднял руку.
— Достаточно. Лорд Пак, подпишите документы, или Палата начнёт взыскание.
Чонгук усмехнулся, наблюдая за Сонхваном, который, наконец, сломался под натиском. Его рука дрожала, будто он подписывал смертный приговор, а не бумаги на развод и перепоручение супруги. Перо скрипело, словно протыкая пергамент, когда он выводил имя — Чонгук Эр Чон. Получив выписку на полмиллиона золотых, он сжал её, словно она ничего не стоила, и вылетел из кабинета, хлопнув дверью так, что светильники задрожали.
За Сонхваном вышли распорядитель и Хосок. Мы остались втроём: я, Чонгук и представитель магического совета — худощавый мужчина в тёмно-синей мантии с золотыми рунами, чьи пальцы нервно теребили гусиное перо, а очки в тонкой оправе сползли на кончик носа.
Тишина легла на комнату. Чонгук сидел напротив, его взгляд не отпускал меня.
— Давайте обсудим условия брачного соглашения, — перешел к главному представитель магического совета. — Лорд Чонгук Эр Чон, слово вам.
— Пропишите совместное проживание в моём поместье, — его голос звучал низко и уверенно, будто прокладывая между нами невидимые цепи. — Деление супружеской спальни также входит в обязательства. Развод возможен через десять лет. Если леди Лалиса захочет стать свободной раньше, есть два пути: родить мне наследника или выкупить себя за миллион золотых — двойную стоимость аукциона.
Я закашлялась, будто вдохнула ядовитый пар, горло сжалось.
Десять лет? Миллион золотых? Наследник?
Это не условия — это ловушка, безвыходная, как тигель без огня!
Через десять лет я буду неликвидом на брачном рынке — слишком старая для аристократии, а значит, никакого продолжения рода. Если рожу ребенка в браке, он свяжет меня с Чонгуком навсегда, как магические цепи — про развод можно забыть. А миллион золотых? Фабрика «Манобан Альба» едва держится, её доходы — капля против такой суммы. Разве что продать семейное наследие с молотка!
Представитель совета кашлянул, перебирая пергаменты.
— Леди Лалиса, ваши условия?
Я впилась ногтями в ладони, пока боль не вернула ясность мысли. Выпрямилась, заставляя голос звучать твёрдо, несмотря на жар, что пылал в груди.
— Я требую свободы для работы на фабрике «Манобан Альба». Я не стану домохозяйкой, запертой в поместье лорда Эр Чона. — Я выдержала паузу, сглотнув ком в горле. — И второй ребенок — если таковой будет — наследует имя и титул Манобан.
Это был расчёт на будущее, на непредсказуемую жизнь, что уже доказала свою жестокость. Я обязана защитить наследие своего рода, даже если сейчас мысль о детях с Чонгуком казалась безумной.
Его бровь дрогнула, лёгкая усмешка скользнула по губам, но он кивнул, будто подталкивая меня к продолжению.
Что ещё, Лалиса? Думай! Другого шанса не будет!
Представитель совета, заметив мою паузу, мягко подсказал:
— Возможно, вы хотите оговорить содержание? Это принято в высшем обществе.
Я покачала головой, гнев смешался с гордостью, щёки вспыхнули.
— Нет. Фабрика обеспечит меня. — Миллион золотых висел надо мной, как гильотина, и я не добавлю к баснословной сумме ни одного золотого! — Мне не нужны деньги, но я требую уважения. Публично вы, лорд Чонгук, будете относиться ко мне как к леди Манобан..
— Леди Эр Чон.
— ... с защитой и достоинством, не позволяя оскорблений ни словом, ни взглядом, ни поступком, — я проигнорировала его замечание. — И я вправе аннулировать брак без каких-либо условий, если ваша измена станет достоянием общественности.
Я прищурилась, сверля будущего супруга взглядом. Чонгук не отвел глаз, его улыбка стала шире, хищной, как у зверя, знающего, что добыча в ловушке.
— О, я не позволю вам соскочить с крючка так просто, — едко заявил он. — Даже не надейтесь, леди Лалиса.
Я стиснула зубы, жар и холод боролись в груди, но я не склонила голову. Мы бодались взглядами, как алхимики над тиглем, где один неверный ингредиент мог всё уничтожить. Представитель совета заёрзал, его перо скрипело по пергаменту, записывая наши условия. Наконец, мужчина кашлянул, поправляя очки, и протянул два экземпляра контракта. Магией и кровью мы заключили брачный союз.
Представитель совета сложил бумаги, его мантия зашуршала, очки сверкнули в свете ламп.
— Поздравляю, леди Лалиса, лорд Чонгук. Этот беспрецедентный случай... — Он замялся, теребя перо. — Надеюсь, он приведёт к счастью.
Я едва сдержала горькую усмешку, губы дрогнули. Счастье?
Кажется, ему нет места в моей жизни.