Претендент
Удар гонга торжественно ознаменовал начало таинства. Звенящий гул множился эхом под куполом Храма, заполняя собой все пространство Зала Памяти. Седовласый Хранитель Традиций, в обязанности которого входило бить в гонг перед обрядом, казалось, должен был оглохнуть от этого шума, который он слушал на протяжении вот уже сорока лет. Может, оно так и было, по крайней мере, ни он, ни его окружение в лице трех молодых служителей, даже не вздрогнули.
А вот у Мерсии от этого страшного грохота аж зубы свело. Но, как и предстоящий бой, этот гонг был частью священного обряда, и девушка стоически терпела, пока он не утих. Едва разменяв второй десяток, Мерсия оказалась в стенах Храма и вот уже восемь лет постигала искусство боя у лучших мастеров в мире, и теперь она не позволит какому-то досадному неудобству, вроде шума, помешать ей завершить обучение. Фелнирийцы жили войной. Они молились на нее, грезили ею, и даже мирное население этого маленького, но гордого княжества, умело обращаться с оружием и могло постоять за себя. Что уж говорить о Сеятелях, лучших воинах страны, принадлежащих к священному Ордену Стали, целью которого была защита Фелнирии от любых внешних и внутренних угроз. Именно Сеятелей отбирали на этом обряде, и Мерсия заслужила право участвовать в нем.
Претендентка осмотрелась: Зал Памяти был единственным местом в Фелнирии, где проводился обряд. Он располагался в западном крыле Храма, который служители так просто и называли – Храм. В дальнем его конце на возвышении восседало семеро старейшин, по числу семи техник, считавшихся в ордене священными. Это были мастера меча, копья, молота, кулачного боя, лука, щита и старший среди всех – Мастер Дао, глава ордена, овладевший всеми шестью вышеперечисленными стилями. Именно от его мнения зависело, достоин ли претендент пройти обряд. Мерсия была достойна. Будучи единственной девочкой среди послушников, она натерпелась сполна в первые годы обучения. За восемь лет она заработала себе уйму переломов, растяжений и ран, но все же стала лучшей ученицей и была рекомендована настоятелем Кайру для прохождения обряда.
Мастера Дао, Мерсия видела лишь пару раз за все время обучения, когда он с визитом посещал монастырь, что случалось довольно редко. Этот человек внушал девушке благоговейный трепет – высокий и худой, словно мачта, он был, при этом, воплощением силы и стальной воли. Единственный в своем роде, в уже довольно преклонном возрасте, он не единожды одолевал многочисленных претендентов на свое место, что для последних означало одно – смерть. Фелнирийцы смерти не боялись – они лишь жаждали встретить ее в бою, и Дао милосердно даровал ее. Претенденты знали, что стояло на кону, но выигрывали в любом случае. Либо они заняли бы место главы ордена, либо, как это и происходило со всеми соперниками Дао, окружали себя неувядающей славой, сложив голову в поединке с ним.
Напротив мастеров, на другой стороне круглого зала, было почетное место Хранителя Традиций и его учеников, того самого, который немилосердно лупил в гонг, оповещая собравшихся о начале обряда. Центральная же часть Зала предназначалось для проведения обряда - смертельного поединка меду двумя претендентами, один из которых становился в конце дня Сеятелем, а другой предавался забвению.
Круглая площадка двадцати футов в диаметре, выполненная из деревянных панелей, впитавших в себя кровь многих поколений послушников, закреплялась на гигантской, покоящейся в яме металлической полусфере. Таким образом, находиться на одном краю площадки, не имея при этом противовеса на другом, было крайне опасно, площадка кренилась до тех пор, пока несчастный не падал в яму, усеянную метровыми металлическими шипами, несущему гибель каждому проигравшему. К слову, в обязанности Хранителя Традиций, входило так же очищение ямы от останков послушников, не прошедших обряд.
Простому человеку обряд мог показаться варварством, но Фелнирийцы относились к нему иначе. Понятие страха смерти отсутствовало в их лексиконе, а честь играла роль куда более важную, чем сама жизнь. Так, родственники проигравшего переставали упоминать его имя и притворялись, будто этого человека никогда не существовало в их жизнях. Такова была плата за одну только возможность стать Сеятелем. Прочие воители Фелнирии после гибели почитались родными в зависимости от их свершений, но послушники, избравшие один из шести великих путей Храма, теряли эту привилегию. Они становились тенями, никем не замечаемыми до тех пор, пока, либо не вознесутся до Сеятеля, либо окончательно не канут в небытие. Такова была природа учения
Мерсия готовилась к этому дню очень давно. Теперь для нее существовало лишь два пути, наверх к славе или в яму забвения, и девушка не собиралась сдаваться. Напротив нее, на другом конце покачивающейся платформы стоял ее противник. Высокий златовласый красавец, уроженец севера, который долгое время обучался с ней в одном монастыре. Они дружили, все восемь лет прикрывая друг друга, а с недавнего времени, когда Мерсия заметила у себя новые нужды, даже делили одну постель по ночам. Подобное настоятелями не возбранялось, естественные потребности воинов никогда не должны были игнорироваться. Сирам, так звали парня, был на голову выше Мерсии и в полтора раза тяжелее, настоящий атлет. Девушка, по достоинству оценившая мускулатуру партнера во время ночных свиданий, теперь поглядывала на гору мышц с сомнением. Впрочем, ни Сирам, ни она сама не знала, с кем выпадет сражаться на обряде. Они не исключали подобной возможности, поклявшись, что не станут щадить друг дружку и постараются сделать все, чтобы выиграть.
- Пусть победит сильнейший, - звонко произнес Дао, а затем ритмично забили барабаны и бой начался....
Сирам следовал пути школы копья, Мерсия же исповедовала кулачный бой. Непосвященным подобная схватка могла показаться нечестной, но Фелнирийцы давно отбросили предрассудки относительно того, какой стиль мог считаться самым эффективным. «Истинное оружие воина – разум, все прочее лишь форма его воплощения » гласила основная догма учения, которая вбивалась в юные головы с первого урока.
Юноша сделал пару осторожных шагов к центру, и Мерсия тут же почувствовала, как площадка под ногами просела вниз. Девушка быстро шагнула навстречу противнику, платформа выровнялась. С губ претендентки против ее воли сорвалась усмешка. Сирам вторил ей, а после подмигнул подруге. Мастера даже ухом не повели, они прекрасно знали, в каких отношениях состояли послушники. Злодейка судьба, вмешивалась в жеребьевку соперников не в первый раз. Мастер меча, например, заколол родного брата во время обряда, а мастер лука выстрелил своей возлюбленной прямо в сердце, будучи не в силах обезобразить ее милого лица.
Еще пару шагов навстречу друг другу, и вот уже они стояли совсем рядом, балансируя над пропастью с шипами.
- Пусть победит сильнейший, - повторил слова Мастера Дао, северянин, и без промедлений ткнул соперницу копьем.
Мерсия пригнулась, повинуясь своим инстинктам. Их оттачиванию уделялось внимания не меньше, чем отработке ударов. Оказавшись под копьем противника, она сделала кувырок назад, поддев древко ногой, в надежде выбить оружие из рук Сирама. Девушка вскочила на ноги и недовольно поморщилась, Сирам сжимал оружие крепко. Отскочив к краю платформы, для равновесия, он тут же метнул копье в любовницу. Уклониться Мерсия не успела, и лезвие оставило глубокую царапину на щеке, мигом обагрившуюся кровью. Боль девушка переносила стоически, она частенько получала от мальчишек с самого детства и привыкла к ней. Не моргнув и глазом, Мерсия понеслась вперед, и в прыжке всадила коленом Сираму в подбородок. Раздался приглушенный стон, мужчина сплюнул кровью, и претендентка победоносно улыбнулась. Но Сирам был не промах, он стремительно добрался до вонзившегося в край площадки копья и рывком выдернул его из обшивки. Мерсия поняла, это был ее момент! Сирам оказался на самом краю ямы. Собравшись духом, девушка помчалась в сторону врага, и площадка начала стремительно уходить вниз, грозя скинуть и Сирама и Мерсию, такое случалось нередко. В последний миг северянин с силой вогнал свое оружие в пол и ухватился за него покрепче, надеясь, что лезвие вошло достаточно глубоко. Мерсии ухватиться было не за что, и она кубарем полетела вниз навстречу тьме. Неизбежность конца придала ей сил - претендентка, вдруг, изогнулась, словно кошка, и ухватилась за ногу противника, который стал для нее залогом спасения. Оба воина распластались на накренившейся под большим углом площадке, вжавшись в нее. Теперь смерть могла настигнуть их обоих в любой момент.
Сирам принялся отчаянно брыкаться, несколько раз он метко лягнул девушку в лицо, но та, рыча по-звериному, упорно ползла наверх, не взирая на удары. Глаза ее опухли, руки болели, а во рту стоял солоноватый привкус крови, но она не сдавалась. Ее отец был Сеятелем, а до этого и отец его отца, и все мужчины в ее роду. Она должна была стать первой женщиной, должна была разомкнуть этот круг, и умирать ей было запрещено. Подтянувшись еще немного, послушница изо всех сил всадила кулаком под бок юноше. Раздался хруст, Сирам взвыл от боли и угодил Мерсии локтем прямо в нос! У девушки аж слезы из глаз хлынули от боли, но она не отпустила своего соперника. Добравшись до копья, Мерсия подтянулась на нем и оттолкнулась ногами от древка, пытаясь забраться как можно выше. Площадка постепенно выпрямлялась. Встав на ноги, Мерсия утерла кровь с лица и оценивающе осмотрелась. Сирам стоял на коленях, опираясь руками об пол. Он больше не скатывался вниз, но сил у него совсем не осталось. «Сейчас или никогда!», подумала девушка и, разбежавшись, с двух ног влетела в друга. Но что же это! Сирам, вдруг перекатился на бок, и Мерсия на полном лету пронеслась мимо него и с воплем сорвалась вниз с площадки....
Вот оно падение, и неизбежная смерть. Не затмить ей своих предков, не стать великим Сеятелем, с сожалением подумала девушка в последний миг своей жизни. Она пожертвовала всем и проиграла. Имя ее сотрут из истории семьи Талир, и вскоре все накроет тьма... Мерсия зажмурилась, выставив вперед руки, и почуяла, как одинокая слезинка скатилась по щеке. А смерть все не шла... Из любопытства открыв один глаз, послушница ахнула от удивления – она замерла в воздухе, поднявшись ввысь на добрых десять футов над площадкой! Снизу на нее уставился Сирам, а с возвышения в изумлении взирали семеро великих учителей. На лице каждого застыло одно и то же выражение безграничного признания.
- Избранная возродилась, - только и смог прошептать Мастер Дао, и пал ниц.