Глава 3. Часть первая
Несмотря на крепкую дружбу, в детстве мы часто ненавидели друг друга.
"Хоть бы в пачке "Скиттлс" ему попалось апельсиновая, самая невкусная, конфетка. И чтобы он не вытащил ни одной виноградной" - это считалось самым худшим проклятием, которое мы могли обрушить друг на друга в то время.
А теперь мы желаем друг другу смерти.
Как сильно могут изменяться люди. И их отношение друг к другу.
Мой папа всегда хотел сына. Так я стал думать года в четыре. Мы были счастливой полноценной семьёй. Я, мама, папа. А если прибавить к этому еще и бабушку с дедушкой, то сверхполноценной. Папу я любил больше всех. Может быть, потому, что он разрешал есть перед сном шоколад, а может быть, по совсем другим причинам.
Мы жили с родителями в Москве в двухкомнатной квартире на четырнадцатом этаже. А бабушка с дедушкой жили в небольшом подмосковном городке в частном доме в часе езды от нас. Мы часто приезжали к ним на выходные.
Мама с папой познакомились в институте. В двадцать лет они поженились, и вскоре появился я. Родители так и не окончили институт. Мама ушла в декрет, а папа, чтобы прокормить семью, устроился в магазин и стал торговать компьютерами.
Сейчас мамина работа связана с финансами. Кем сейчас работает папа и как он вообще живёт - не знаю. И не хочу знать. Дедушка работает охранником при коттеджном посёлке, а бабушка печёт торты на заказ. В их доме всегда пахнет ванилью и карамелью.
В четыре года мама стала спихивать меня бабушке на лето, а та, в свою очередь, стала выпихивать меня во двор, чтобы я играл с другими детьми. В первый раз я пошёл на детскую площадку возле дома. Вытащил игрушки - машинку, самолётик и гигантского робота-трансформера. Девочки презрительно сморщили носики и почти хором сообщили мне, что не будут со мной играть, пока я не вынесу на улицу куклу. А дело в том, что куклы у меня и не было.
С девочками подружиться так и не удалось, зато в дружбе с мальчишками я преуспел. В то первое долгое лето у бабушки я познакомился с Ваней - он был одним из мальчишек нашей улицы. Сначала я не выделял его среди остальных, но позже, через год или два, он стал моим лучшим другом.
Я презирал девчачьи вещи, чтобы не расстраивать маму с папой. Но от единственного девчачьего пристрастия мне так и не получилось отказаться - любви к сказкам. Сказки прочно засели в моей голове. Именно из-за любви к сказкам я научился читать очень рано. Мне было стыдно просить папу почитать мне Белоснежку или Спящую Красавицу - а то папа вдруг решит, что им не нужен такой сын, да и выкинет меня. Поэтому сказки я читал сам. Но мне всё равно безумно нравилось, когда читал папа. Я с удовольствием слушал его книжки - про домовёнка Кузю, дядю Фёдора, Эмиля из Лённеберги, Винни-Пуха. Папа читал мне много, но я отбирал только те книги, которые, по моему мнению, больше годились для мальчиков.
Когда я был совсем маленьким, у меня был странный режим дня - я любил вставать рано утром, часа в четыре. И мне обязательно нужно было, чтобы рядом кто-то был. Мама категорически отказывалась вставать в такую рань, и приходилось папе. В это время со мной нужно было гулять, или играть. И сонный папа добросовестно играл со мной и гулял.
Мы с папой строили замки из кубиков, играли в железную дорогу, запускали в ванной лодку на радиоуправлении.
Помню, что папа был очень высокий.
У папы в кабинете был большой глобус, который я обожала. Часто вечерами папа подсаживал меня к себе, я вдыхал запах сигарет и пены после бритья. А он показывал мне на глобусе разные места, называл разные страны, моря и океаны.
-Покажи мне, что там, под нами, - попросил я папу и посмотрел себе под ноги. Этот вопрос меня всегда интересовал: а что если земля под нами вдруг разойдётся и мы провалимся? И выйдем на другую сторону земли. Куда мы попадём?
Папа указал на глобус.
-Вот тут мы живём, а тут, - он показал на обратную сторону, - Тихий океан.
-Океан... - восторженно прошептал я, глядя на ярко-синюю область. Значит, если мы провалимся под землю, то попадём в океан. Но я не умел плавать! Как же мне быть?
И в то лето я попросил папу научить меня плавать. Я уже умел плавать с надувными нарукавниками - но ведь они не всегда со мной, а земля может разойтись под нами в любую секунду, и что я буду делать в Тихом океане без нарукавников? Я так перепугался, что ещё несколько дней разгуливал по дому в нарукавниках, чем очень веселил родителей. В то лето плавать без поддержки я так и не научился, хотя папа был хорошим учителем. А я старался быть хорошим учеником.