11
***
Солнце поднялось над городом, разливая золотой свет по стеклянным фасадам небоскрёбов. Шторы в номере Чеён не спасли её от этого света — он пробивался в каждую щель, щекотал веки и звал просыпаться. Она открыла глаза и долго лежала неподвижно, пока воспоминания о прошлой ночи не обрушились на неё лавиной. Его губы, его руки, его слова.
— Чёрт, — пробормотала она и, уткнувшись лицом в подушку, снова выдохнула с досадой.
Но времени предаваться мыслям не было. Сегодня их первый рабочий день в Токио.
Компания, где они работали, участвовала в международной конференции по развитию цифровых решений в бизнесе. Делегации из разных стран приехали сюда заключать контракты, обсуждать стартапы и демонстрировать новые технологии.
Командировка была важной: у их офиса в Сеуле был шанс подписать соглашение с японскими партнёрами, что открыло бы двери в новый рынок. Чеён отвечала за часть презентаций и переговоров — её аналитический ум и умение находить слабые места в проекте всегда ценились. Чонгук же, как ведущий специалист по IT-решениям, был лицом всей технической стороны. Вону занимался стратегическим анализом, а Наён курировала PR-направление.
***
Конференц-зал был прохладным благодаря кондиционерам, но жара на улице оставила свой отпечаток. Чеён пришла в лёгком, бежевом топе на тонких бретелях и узкой чёрной юбке до колена. Волосы она уложила мягкими волнами, макияж сделал акцент на глазах, а лёгкий блеск на скулах только усиливал её свежесть.
Она знала, что выглядит идеально, но делала вид, что это случайность.
И, конечно, это не прошло мимо взглядов.
Чонгук заметил её сразу, когда она вошла в зал. Его челюсть чуть сжалась, взгляд скользнул по её плечам, линии талии, ногам. Он заставил себя отвести глаза, но внутри что-то шевельнулось неприятно — особенно, когда Вону, заметив её, расплылся в мягкой улыбке и поспешил к ней с папкой в руках.
— Ты выглядишь очень профессионально, Чеён, — сказал он искренне. — И... красиво.
Она слегка улыбнулась, принимая комплимент, и поправила документы.
— Спасибо, Вону. Ты тоже готовишься блеснуть сегодня?
Он кивнул, смущённо почесав затылок, и Чонгук, наблюдая за этим со стороны, сжал ручку так, что та чуть не треснула.
А Наён тем временем не теряла времени зря. Она то и дело оказывалась рядом с Чонгуком: то «случайно» касалась его плеча, когда показывала презентацию, то наклонялась ближе, чем нужно, чтобы обсудить детали.
— Думаю, нам стоит обсудить эту часть вдвоём, — сказала она в какой-то момент, наклоняясь к нему.
— Вчетвером будет эффективнее, — отрезала Чеён, не поднимая глаз от ноутбука.
И всё же, скосив взгляд, она заметила, как Чонгук криво усмехнулся, будто её колкость его даже развлекала.
Рабочий день оказался выматывающим. Переговоры, доклады, обсуждения, улыбки, обмен визитками. К вечеру вся группа вышла на улицу, где влажный воздух Токио снова накрыл их тёплой волной.
Город жил: неоновые вывески, уличные музыканты, толпы людей в строгих костюмах и лёгких летних платьях. Казалось, каждая улочка дышала одновременно историей и будущим.
— Надо прогуляться, — предложил Вону, и коллеги согласились.
Они бродили по улочкам Сибуи, заглядывали в маленькие магазинчики, останавливались у автоматов с напитками. Наён всё время держалась ближе к Чонгуку, а Чеён делала вид, что её это не волнует, хотя каждый раз, когда Наён смеялась его шуткам, её сердце предательски замирало.
И вдруг, когда ребята задержались у витрины с гаджетами, Наён мягко подтолкнула Чеён в сторону, предлагая пройтись отдельно.
— Знаешь, — начала она тихим голосом, пока они шли по узкой улочке, освещённой фонарями, — я думаю, командировка — это идеальное время для... ну, небольшого романа. Никто ведь не узнает, всё останется здесь.
Чеён остановилась, вскинув бровь.
— Серьёзно? Ты это сейчас о себе?
Наён слегка улыбнулась, отведя взгляд, но глаза её сверкнули хитрым огоньком.
— Ну а почему нет? Новая страна, новые впечатления. Разве не хочется позволить себе что-то лишнее?
Чеён долго смотрела на неё, и в голове её звенело. Образы наложились друг на друга: Чонгук, его поцелуи, его руки прошлой ночью. И Наён — с её фальшивыми улыбками, со взглядом, приклеенным к нему весь день.
— Осторожнее с такими желаниями, — холодно сказала Чеён и пошла вперёд, даже не оборачиваясь.
Но в груди у неё всё клокотало: ревность, злость, и то самое чувство, от которого невозможно убежать.
Они вернулись в отель ближе к полуночи. Шаги коллег, уставшие, но наполненные впечатлениями, гулко разносились по коридорам. Один за другим они исчезали за дверями своих номеров. День был слишком насыщенным: ранний вылет, шумный аэропорт, деловые встречи, лавирование между коллегами, и наконец, вечер, когда Чеён могла бы рухнуть в постель и забыться. Но что-то её удерживало.
Она задержалась в холле, не желая идти в пустой номер, и заказала себе бутылку воды в автомате. Её руки дрожали, когда она опускала монеты, и она чувствовала, что ей нужен хоть ещё один глоток свежего воздуха. Когда она подняла глаза, он уже стоял рядом.
Чонгук.
В чёрной футболке, которая облегала его сильные плечи, и в чёрных джинсах, он выглядел не так официально, как утром, но не менее уверенно. Его тело, кажется, излучало силу и спокойствие. В руках у него был стакан с кофе, хотя время давно вышло за рамки разумного для такого напитка.
Он скользнул по ней взглядом, чуть дольше, чем следовало. В его глазах отражались огни холла, и Чеён почувствовала, как по её телу пробежал ток.
— Ты понимаешь, что сегодня было сложно сосредоточиться? — сказал он, отпив глоток. В его голосе звучала лёгкая насмешка.
— В каком смысле? — Чеён нахмурилась. Она знала, что он ведёт игру, но не понимала её правил.
— В том, что ты пришла на встречу так... — он на секунду замялся, но уголок его губ дёрнулся. — Скажем так, вряд ли это было только «деловое».
Её щеки вспыхнули, и она почувствовала, как по ним разливается жар.
— Это была обычная одежда для жары, — сухо ответила она.
— Угу, — он кивнул, но в его голосе слышалась насмешка. — Только почему-то все мужчины в зале смотрели исключительно в твою сторону.
Она закатила глаза, но сердце предательски дрогнуло. Она хотела уйти в номер, спрятаться от него, от его взглядов, но он вдруг предложил:
— Пойдём во двор. Здесь есть тихое место, где можно посидеть.
Чеён не знала, почему согласилась. Может, потому что устала спорить. Может, потому что в нём было что-то притягательное, особенно в этот час ночи.
Двор оказался уютным: мягкий свет фонарей, небольшой сад с каменными фонтанами и деревянные скамейки. Воздух был влажным, но свежим, с запахом цветущей сакуры и ночного города. Они сели рядом, и сначала говорили о работе: о том, как прошли переговоры, какие детали стоит поправить в завтрашних презентациях, какие аргументы лучше усилить. Он спокойно слушал её, не перебивая, и это удивило Чеён. Она привыкла, что он всегда спорит, всегда пытается доказать свою правоту. А сейчас он просто сидел и слушал.
— Обычно ты споришь со мной до последнего, — заметила она, чуть улыбнувшись.
— А сегодня ты права, — просто сказал он.
Она посмотрела на него внимательнее. Его профиль был освещён тёплым светом фонаря, тень ложилась на скулу, делая его лицо ещё резче. Разговор незаметно перетёк в другое русло. Они говорили о городе, о том, как он отличается от Сеула, о детских мечтах и первых студенческих разочарованиях. Она рассказывала о дедушке, который учил её смотреть на людей глубже, чем на их слова. Он — о том, как всегда чувствовал давление ожиданий, но нашёл в этом свою силу.
И впервые между ними не было уколов и сарказма. Только тёплый, удивительно гармоничный разговор.
В какой-то момент она засмеялась его шутке, и он посмотрел на неё так пристально, что ей пришлось отвернуться.
— Что? — спросила она, всё ещё улыбаясь.
— Ничего, — его голос стал ниже. — Просто странно видеть тебя такой... лёгкой.
— Лёгкой? — переспросила она.
— Ты всегда как будто в броне. А сейчас — нет.
Эти слова почему-то задели её сильнее, чем все их ссоры.
Между ними повисла тишина, но не неловкая — напротив, такая, где дыхание другого слышится отчётливее, чем шум города.
Чеён молча посмотрела на каменный фонтан, слушая, как вода тихо стекает вниз. Она боялась повернуться к нему — чувствовала, что его взгляд всё ещё на ней.
И вдруг он двинулся ближе. Медленно, без резких движений, будто проверяя, позволит ли она. Его рука коснулась её плеча, и прежде чем Чеён успела что-то сказать, он аккуратно притянул её к себе.
Она замерла.
Она чувствовала его дыхание где-то у виска, тепло его груди через тонкую ткань платья, и сердце бешено заколотилось. Чонгук не пытался сделать ничего большего. Просто держал её в объятиях — крепко, уверенно, как будто в этом было что-то естественное.
— Чонгук... — её голос прозвучал тише шёпота.
— Что? — он произнёс это почти у её уха, и по спине побежали мурашки.
Она сглотнула, пытаясь собраться с мыслями.
— Зачем ты это делаешь?
Он чуть крепче обнял её, будто боялся, что она выскользнет.
— Потому что мне с тобой очень спокойно. — Его голос был низким, искренним, без привычной насмешки. — Слишком спокойно для человека, с которым я постоянно ругаюсь.
Она усмехнулась сквозь лёгкое волнение.
— Ты умеешь делать самые странные комплименты.
— Может быть, — он мягко улыбнулся, отпуская её лишь наполовину. — Но это правда.
И в тот момент Чеён поняла: впервые за долгое время она не хочет вырываться. Не хочет держать броню. Просто сидеть вот так, слушать, как шумит город вокруг, и чувствовать его руку на своей спине.
— Может, я просто привык играть. А ты... — он чуть замялся, но договорил, — ты выбиваешь у меня из рук все карты.
Она удивлённо посмотрела на него.
— Это было чистосердечное признание?
— Возможно, — его губы тронула едва заметная улыбка. — Но не обольщайся. Ты всё равно остаёшься занозой.
Она фыркнула и ткнула его в бок.
— А ты самовлюблённый идиот.
— Пусть так, — он снова прижал её ближе. — Но сейчас я впервые за долгое время не хочу быть ни с кем другим.
У неё пересохло в горле. Она хотела что-то ответить, но слова застряли. Поэтому она просто осталась сидеть в его руках, слушая, как ровно и спокойно бьётся его сердце, и впервые почувствовала, что их вечные перепалки — это не только ненависть. Это что-то, что может перерасти в куда более опасное.
***
Они сидели у фонтанчика в маленьком дворике отеля. Свет от фонарей ложился мягкими пятнами на его лицо, на её волосы, на их сцепленные силуэты. Ночь дышала влажным теплом, а редкий ветерок доносил запахи жасмина и городского асфальта.
Чонгук всё ещё держал Чеён в объятиях, не торопясь отпускать.
— Ты удивительно молчалива, — нарушил тишину он. — Обычно к этому времени ты уже трижды сказала бы, что я заносчивый идиот.
Чеён усмехнулась, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в его лицо.
— А смысл? Ты же всё равно знаешь.
— Знаю, — он криво усмехнулся. — Но от тебя это звучит... как-то особенно.
Она закатила глаза, но уголки её губ дрогнули.
— Ты неисправим.
— А ты? — он прищурился. — Какая ты на самом деле, Пак Чеён? Не в офисе. Не в этих вечных спорах.
Она на секунду задумалась. Её пальцы нервно скользнули по деревянной скамейке.
— Честно? Я и сама не всегда знаю. Мне кажется, я просто пытаюсь выжить. Делать вид, что всё под контролем.
Он внимательно смотрел на неё, и этот взгляд почему-то заставил её сбиться.
— А ты? — спросила она, желая перевести разговор. — Ты же... у тебя всё идеально, не так ли? Работа, деньги, внимание женщин.
Он тихо засмеялся, но в этом смехе не было легкости.
— Снаружи — да. А внутри... иногда пусто.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что Чеён подняла на него глаза.
— Пусто? У тебя? Ты же... — она замялась, подбирая слово, — всегда выглядишь так, будто знаешь, чего хочешь.
— Может, я просто хорошо играю. — Он слегка пожал плечами. — Проще быть тем, кем от тебя ждут, чем тем, кто ты есть на самом деле.
Она посмотрела на него долго и внимательно, словно впервые видела настоящего Чонгука, без его вечных улыбок и подколов.
— Это звучит... одиноко.
Он молча кивнул. Потом вдруг сказал:
— А ты когда-нибудь чувствовала, что бежишь, даже не зная куда?
Чеён горько усмехнулась.
— Каждый день. После смерти дедушки у меня будто земля ушла из-под ног. Я стараюсь выглядеть сильной, но... — она замолчала, не желая раскрывать лишнего.
Чонгук не стал задавать вопросов. Он просто крепче прижал её к себе, и это движение было настолько мягким, что её защита дала трещину.
— Знаешь, — тихо сказал он, — я никогда не думал, что смогу говорить с тобой вот так. Без того, чтобы мы пытались перегрызть друг другу горло.
Она чуть улыбнулась, пряча глаза.
— Наверное, потому что ты наконец перестал себя вести как самовлюблённый придурок.
Он рассмеялся.
— Может быть. Но не надейся, это временно.
— Я и не надеялась, — хмыкнула она.
Они замолчали снова, но тишина уже не была неловкой. Она была наполнена чем-то новым: доверием, теплом, странным ощущением, что за этой ночью в Токио может начаться что-то большее.
Он провёл ладонью по её плечу и тихо произнёс:
— Знаешь, мне с тобой очень спокойно. И это пугает сильнее всего.
Она посмотрела на него, и её сердце ухнуло вниз. Хотелось что-то сказать, но она лишь поднялась со скамейки, сглаживая момент лёгкой улыбкой.
— Пора спать. Завтра рабочий день.
Он тоже поднялся, кивнул, но в его взгляде ещё долго жила эта странная смесь спокойствия и желания.