Прах и Ладан | часть 7.
Шаги по камню.
Никто не говорил.
Сотни ног, но ни одного звука.
Они покинули Крипту.
Безымянные, каждый - с обнажённым лицом. Кто-то с болью. Кто-то - с гордостью. Кто-то просто... больше не мог носить это.
Адам шёл впереди. Он больше не был просто частью хора.
Он был диссонансом.
- Что теперь? - спросил кто-то.
- Теперь... - Адам посмотрел вперёд, на старую сцену, покрытую пылью. - Мы сыграем.
Первая репетиция прошла в абсолютной тишине.
Не потому что не играли.
А потому что все слушали друг друга.
Кто-то не знал, как держать гитару. Кто-то забыл, что делает педаль. Кто-то никогда не пел - и не знал, какой у него голос.
- У тебя баритон. - сказал Адам. - Глубокий, как могила.
- Это... хорошо?
- Это настояще.
Он распределял роли. Впервые - не потому что кто-то приказал. А потому что он слышал.
Папа не пришёл. Он наблюдал издалека.
Но его орган замолчал.
Храм - пуст.
Адам нашёл её.
Первую мелодию.
Он нашёл её ночью, во сне.
Там, где было молчащее пламя и тень Папы без глаз.
"Ты забрал у меня песню," - шептал Папа.
"Она никогда не была твоей."
Когда он проснулся - на бумаге уже были ноты.
Строка.
«Когда имя моё стало пеплом, я заиграл - и родился заново.»
Это стало куплетом.
Концерт.
Они не звали никого.
И всё же... все пришли.
Служители, кто остался. Те, кто не решился уйти.
И даже Безымянные, не успевшие сбросить маску.
Папа стоял позади зала.
Старый. Усталый. Молчащий.
Адам вышел на сцену. Без маски. Без декораций. Только он - и электрогитара.
- Эта песня не о тебе. И не обо мне.
- Она - о том, что остаётся, когда ты больше не хор. Когда ты один. Когда ты боишься, но всё равно играешь.
Он ударил по струнам.
И сцена взорвалась звуком.
Он не был идеален.
Он был живым.
Первые строки пронзили как ветер.
"Кто я, если не ты мне сказал?
Где мой голос, если ты мне его дал?
Я пою не в лад - потому что жив."
Толпа молчала. Кто-то - дрожал. Кто-то - снимал маску. Кто-то - рыдал.
Папа стоял, как статуя. В его руке - медная нота.
Она дрожала.
- Он пишет заново. - прошептал кто-то рядом с ним.
- И его слышат. - добавил второй.
Папа закрыл глаза.
Он слышал боль.
Слышал крик.
И впервые - услышал музыку, которую не контролировал.
В конце концерта Адам стоял перед микрофоном.
Глаза - в зал.
Голос - спокойный.
- Я - Адам.
- Я жил. Я забыл. И я вспомнил.
- И если ты хочешь - ты тоже можешь.
Он ушёл.
А толпа... осталась.
И некоторые пошли за ним.