Прах и Ладан

Там, где когда-то звучал орган, теперь — только ветер.

Адам сидит на ступенях сцены.
Пустой зал.
Никто не пришёл.

— Мы хотели правды.
— А получили... тишину.

Папа ушёл. Нет, не покинул — растворился. Его последняя фраза была такой:

"Голос — это не свобода. Это проклятие."

Он не сражался. Не отдал приказа.
Просто исчез.
И оставил их — с пеплом, нотами… и слезами.

Лориан был самым младшим.
Он назвал себя первым. Он пел вторым голосом рядом с Адамом.
Он писал музыку, пока руки не тряслись.

И именно он вышел на улицу в день последней бури.

— Если нельзя петь под небом…
— Я спою под огнём.

Тело Лориана нашли у обломков сцены.

Рядом — его имя, вырезанное на дощечке.
И короткая песня.

"Моё имя — Лориан. Я не молчал.
Моё имя — было.
Теперь — ветер."

Адам держал эту дощечку три дня.
И не сказал ни слова.

Архивариус закрыл свои свитки.
Он не успел передать финальные песни.

— Я хотел, чтобы они стали началом.
— Но они стали эпитафией.

Он исчез в библиотеке, когда огонь добрался до третьего этажа.
Свидетелей не было.

Лишь тонкая струя дыма, и запах пепла — навсегда впитавшийся в старые страницы.

Адам вышел на сцену. Один.
Среди пепла.
Под небом, в котором больше не было солнца.

Голос его сорвался.
Пальцы не могли держать струны.

Но он всё равно сыграл.
Для мёртвых. Для тех, кто ушёл. Для никого.

"Я не герой.
Я не спаситель.
Я просто человек,
Который хотел, чтобы меня услышали."

Он пел, пока не осел на колени.

Он пел, пока пепел не засыпал микрофон.

Он пел, пока его сердце не остановилось от переохлаждения.

Эпилог

Сцену разрушили через три недели.
Никто не восстановил храм.
Имён не осталось.
Лиц — тоже.

Но где-то под камнем осталась старая гитара.
Половина струны — всё, что выжило.
И клочок бумаги.

"Если однажды ты услышишь ветер —
Это не ветер. Это мы.
Песнь, которой больше не будет."

✦ Конец ✦
История завершёна.
Он не спас никого.
Но дал голос тем, кого давно забыли.

Благодарю за внимание!