Глава №2
Раннее утро трепало верхушки высоких деревьев кипариса; туманы таяли под остроконечными лучами рыжего солнца, пока Небеса сонно оправляли лазурный шелк своих одеяний, смахивая с подола тусклые проблески последних звезд. Вдалеке прогремел колокол, возвещая о наступлении часа Дракона. Столица просыпалась.
Несколько тысячелетий назад Небожители избрали своим пристанищем высокую гору Синьшань в центре земли и нарекли её священным пиком Цзюнь-тянь – пиком Девяти Небес. Центром Небесного города считался императорский дворец, защищённый куполом благословения, точно плотным панцирем. От него в четырёх направлениях расположились резиденции и дворцы чиновников: на северном склоне селились Владыки холодного Неба Сюань-тянь, восточная сторона звалась склоном Цан-тянь, огненные скалы Янь-тянь управлялись богами Южного Неба, а каменистый склон Бай-тянь принадлежал Духам Запада. Самые прославленные и могущественные божества удостаивались чести выстраивать дворцы на вершине горы – поблизости с Императорским дворцом. В пределах этого круга возвышались пагоды и богатые резиденции Девяти Советников Императора. Второй круг, названные нефритовыми вратами, заполняли павильоны маршалов и бессмертных генералов. На третьем кругу находились владения богов средней руки, на четвёртом – духов стихий; пятым кругом распоряжались божества наук, шестым – покровители ремëсел. Последний, замыкающий, круг у подножия Синьшань отводился младшим небесным служащим и привратникам, которые стерегли врата Чанхэ, отделяющие небесный мир от мира земного.
Небольшой дворец Владыки Су Юаня находился на шестом круге, в низине Сюань-тянь – месте отдаленном и полудиком. Шумного сборища богов Юань старался избегать, поэтому даже слуг в его дворце почти не было, а за порядком присматривал только пожилой генерал Би Син, ещё во времена существования царства Чжоу служивший главным придворным евнухом – хуаньгуанем. Ему Юань доверял всецело.
Этим утром Владыка Су наслаждался редкой тишиной. Одетый в хрустальные туманы и тонкий серый шелк, он устроился у большого окна, выходившего прямиком на неглубокий пруд позади дворца. В отражении водного полотна небожитель наблюдал за тем, как меняется стража на посту Верхних врат, как распахиваются резные двери дворцов и как по узким щербатым тропам небесной столицы начинают мельтешить служащие, следуя распорядку, неизменному вот уже несколько тысячелетий подряд.
Небеса зачастую напоминали Юаню этот обмелевший, полный стоячей воды пруд, на неподвижной поверхности которого было заметно каждое движение: любое незначительное событие моментально становилось поводом для всеобщих пересудов, а любая маловажная новость – достоянием праздных небесных сплетников. Так было и сейчас. Неожиданное решение Шан-ди пронеслось ураганом по девяти углам Неба и разом подняло со дна весь застарелый ил, который не оседал на дно целый месяц. От назойливого внимания любопытных небожителей Юаня спасало только то, что отыскать его жилище среди темно-зеленого бархата горных кустарников было непросто. Бóльшая часть небесных чиновников никогда не спускалась ниже середины горы Синьшань, едва ли представляя, что за четвёртым кругом живёт хоть кто-то, кроме разносчиков благовоний. Этому оружейник был несказанно рад.
– Владыка Су, – мягко позвал его генерал Би Син, остановившись на пороге личных покоев небожителя, – уже наступил час Дракона.
– Да, я слышал, – с промедлением отозвался Юань, не двинувшись с места.
– Советник Фу ждет вас у ворот, – напомнил ему хуаньгуань. – Прикажете впустить его?
– Нет, – оторвавшись от созерцания, оружейник развернулся к помощнику, и в самом уголке его губ тонко мелькнула озорная улыбка, – запри врата и двери на все замки.
– Но вместе с ним сам генерал Шэн, – уточнил тот.
– Тогда точно не впускай, – проворчал Юань, – даже при объявлении войны.
– Хорошо, пока не пущу, – покачал головой Бу Син и мягко, по-отечески улыбнулся, – вам всё равно не подобает встречать императорского Советника и Главнокомандующего Небес таким несобранным. Сначала приведем вас в надлежащий и пристойный вид.
Наученный многовековым опытом, генерал Би легко пропустил мимо ушей капризы своего несговорчивого Владыки и приступил к работе, вынув из-за пояса небольшой деревянный гребень. Руки его умело и невесомо заскользили вдоль тяжелых волос небожителя, разбирая тугие, как воронье крыло, тёмные пряди. Юаню оставалось лишь повиноваться – спорить с этой старой черепахой было бессмысленно.
– Вы в хорошем расположении духа, – заметил Би Син, мягко собирая часть густых волос на затылке и подвязывая их тёмной лентой, – должно быть, сегодня и во дворце все пройдет успешно.
– Ты думаешь? – Юань хмыкнул, прикрывая глаза. Неторопливые касания гребня умиротворяли его, но не могли отвлечь от мыслей о предстоящем ритуале. – Интронизация совсем скоро, но я не знаю, готов ли к ней.
– Ваши опасения напрасны, – убеждал его генерал, заканчивая приготовления. – Никто не справится с этим достойнее, чем вы.
– Вероятно, ты прав, – покривив душой, согласился оружейник и нехотя поднялся со своего места для дальнейших приготовлений. В Юане бессмертный генерал Би искренне видел надежду на долголетие и безоблачное процветание Небес. Сам небожитель его мнение не разделял, но благоразумно молчал, не желая тревожить своими опасениями старого слугу, который знал его ещё в годы далёкой юности, когда Юань явился на Небеса растерянным девятнадцатилетним мальчишкой с мечом в руках. В те времена Су, взращенный сталью и кровью затяжной войной, умел писать только иероглифы собственного имени и среди дворцового лоска всему пантеону казался дикарем. Им бы он и остался, если бы не забота старого генерала.
– Как и всегда, – улыбнулся хуаньгуань, оправляя на груди небожителя перекрестный воротник строгого, но простого иссиня-чёрного облачения, тонкий шелк которого Юаню совсем скоро придется навсегда заменить тяжестью церемониального одеяния. – Прикажете открыть врата?
Небожитель медленно выдохнул, собираясь с силами, и решительно расправил плечи.
– Открывай.
***
Со дня отъезда прежнего Императора минул месяц. За это время Луна успела утонуть в тёмных водах и возродиться вновь, а Совет Девяти небес – успел до мелочей спланировать церемонию восхождения на престол нового Владыки. Все эти дни, с самого рассвета и до поздней ночи, Столица беспокойно гудела в предвкушении скорой интронизации Небесного Императора, назначенной на середину осени. Небожители торопились. До грядущей церемонии оставалось всего несколько недель, поэтому каждое утро Владыки Су теперь начиналось не с праздной прогулки по тропам горных лесов, а с посещения главной Императорской резиденции на самой вершине священной горы Синьшань.
Суетность центральных улиц действовала на Юаня удручающе. Жизнь оружейника, размеренная и тихая, приучила его к неторопливости, безмятежности и, главным образом, к полной независимости от небесной бюрократии. Пять веков небожитель был предоставлен сам себе, и теперь, глядя на учиненные в его честь хлопоты, он не ощущал ничего, кроме странного и необъяснимого стыда. Едва ли он желал и заслуживал подобных почестей.
Но нынешнее поколение Богов было помешано на этикете и ритуалах, отдавая им главенствующее место в жизни Небес. Под влиянием модных трактатов земных мудрецов Совет создал свои неукоснительные правила, и с недавних пор простая и вольная обыденность Юаня обросла целым рядом условностей и нескончаемых нельзя. По словам Совета, преемник небесного престола должен был не только управлять судьбами трёх миров, но и поддерживать тонкое вселенское равновесие через многочисленные ритуалы – бытовые и религиозные. Без предписаний императорских медиумов, гадателей и астрологов Владыка Су не мог сделать ни шагу, и абсолютно все, от цвета его одеяния до сорта вина за ужином, – контролировали теперь Небеса.
Изо дня в день Юань обязан был преклонять колени в храме Высшей чистоты и в полном одиночестве исполнять ритуал синьчжай – длительную медитацию для очищения сердца и разума. С этого храма, напитанного духовной силой неисчислимых поколений Богов, начинал свой непростой путь каждый Император Девяти Небес, сюда же – приходил за дозволением, покаянием или искуплением. Для Юаня это место должно было стать источником обретения безмерной духовной силы: здесь, под строгим надзором лучших Небесных наставников, он учился слышать не разумом, а сердцем; учился ощущать духовным ядром отголоски мириад жизней всех трех миров, пропускать тончайшие потоки небесной ци через меридианы, возвращая своим верующим благословение и божественное покровительство. Однако всё это давалось ему отнюдь не просто.
— Как ваши успехи в медитации, Владыка Су? – сухо поинтересовался Советник, неспешно ступая по правую руку от небожителя. Сегодня, по окончании ритуала, Юань был мрачнее обычного, и это не могло укрыться от проницательного придворного сановника. – Многое ли удалось постичь?
— Уже лучше, Советник, – уклончиво ответил он, бездумно пересчитывая четвертую сотню ступеней под своими ногами. – Сегодня мне не удалось удержать разум в чистоте надолго.
В своей земной жизни будущий Владыка никогда не ступал на тропу совершенствования и монашества, а бессмертную дорогу на Небеса ему проложили военные таланты и физическая сила. На горе Синьшань едва ли можно было найти оружейника искуснее и умелее, чем Юань, однако медитации, глубокие духовные практики и заучивание длинных молебнов по-прежнему оставались его слабым местом.
— Быть может, вы уделяете совершенствованию духа недостаточно времени? – подал голос генерал Шэн, бросив на оружейника равнодушный взгляд. – Или нарушаете обеты?
— Вовсе нет, – сквозь зубы выдал Юань, – я не нарушил ни одного предписания Совета Девяти Небес с тех пор, как обрел звание наследника престола.
— Что ж, – помедлил Юй Шэн. – Священномудрые говорили, что государь подобен горному источнику – прозрачному, как его разум, и холодному, как его сердце. Только пребывая в чистоте тела, государь мог видеть благостную пустоту мироздания без замутнений и препятствий – в полной её ясности; только пребывая в гармонии сознания, государь мог внимать воле Небес, – он усмехнулся. – Как же тогда вы собираетесь обрести контроль над Небесами, не сумев справиться даже с собственным разумом?
Всплеск духовной энергии, напитанной тихой яростью, взметнул сухие листья, покатив их по ступеням вниз как золотые монеты. Юань злобно огрызнулся:
— А еще священномудрые говорили о том, что выше искусства прямого боя стоит искусство дипломатии и планирования, но вам оно, похоже, не знакомо. Не так ли?
— С чего это вы взяли? – генерал ощетинился.
— С того, что хамить своему будущему императору – не лучшее стратегическое решение! – осадил его Советник, вмешавшись в разговор. – Не забывайте свое место, генерал.
За последний месяц эти двое стали для небожителя самой частой причиной головной боли. Кто бы мог подумать, что необдуманное решение Ань Нина всего за пару недель превратит Шэна из рассудительного чиновника в нестерпимо язвительного мальчишку, а неконфликтного Юаня – в бессовестного грубияна.
–– Прошу простить этого непочтительного слугу за грубость, – генерал медленно согнулся в поклоне, пряча за показной учтивостью надменную усмешку, – Ваше Величество.
— И не подумаю, – холодно бросил Юань в ответ.
— Довольно! – воскликнул Фу Син, не желая слушать дальнейшие препирательства богов. – Советую вам, Владыка, повторить сутры перед ритуалом вместо того, чтобы упражняться в бессмысленном красноречии, — справившись с раздражением, продолжил он. – А вам, генерал Шэн, не помешало бы вспомнить о своих прямых обязательствах и поразмышлять на тему благопристойного поведения!
Гнев Фу Синa возымел эффект – божества замолкли, и вскоре до слуха Советника донеслось тихое бормотание Юаня, в котором можно было распознать строки из священных канонов. Шэн, подобно хмурой скале, оскорбленно плелся позади и только брезгливо морщился каждый раз, когда оружейник допускал ошибку. Глядя на это, Советник лишь качал головой, утомленно вздыхая – сколько ни пытайся, а северный ветер с южным никогда в одном направлении дуть не будут.
Переступив последнюю ступень у подножия центрального пика, Юань неторопливо зашагал вслед за Советником, к открытым резным вратам, стерегущим вход во Дворец Дракона. Здесь их дожидался Совет Девяти Небес – для плановой репетиции церемонии. Массивные двери дворца были закрыты неплотно, и со стороны буйно цветущего сада в зал проникал влажный аромат лилий и пионов, сплетаясь с тяжелым сандаловым чадом, струящимся от благовоний.
К их появлению служители дворца как раз заканчивали приготовления к церемонии: разносили алые свечи, возжигали потухшие благовония, расставляли на главном алтаре Неба ритуальные медные чаши и чертили подле жертвенника замысловатые линии, схематично изображавшие Северный предел – созвездие Бэй-доу.
Не хватало только самого наследника престола и Главы небесного культа, чьё место сейчас, в отсутствие Ань Нина, занимал Советник Фу Син. Именно ему принадлежало право начинать обряд – зажигать перед алтарем негасимый фонарь, выступавший символом неисчерпаемого благодатного сияния звезд.
– Да будут небеса милостивы, – едва слышно прошелестел Советник, почтительно опуская на жертвенник Небес фонарь, окутанный мерным сиянием духовной ци.
Церемония началась.
***
– Достаточно! – прогремел распорядитель церемонии, обмахиваясь, точно веером, свитком со священным писанием. По скованным движениям его напряженных скул было заметно, как тщательно раздраженный чиновник подбирает слова в своем скудном арсенале. – Владыка Су, давайте еще раз.
Юань озадаченно нахмурился и выдохнул сквозь зубы, путая тончайшие нити сандалового дыма, который поднимался от благовоний, зажатых в его ладонях. Подчиняясь команде, он сдвинулся с места и под нечитаемым взглядом толпы небесных служащих снова отошел в самый конец зала, чтобы начать церемонию заново – в третий раз за час. Шанса на ошибку ему не давали – во время шествия не дозволялось допускать оплошностей и неточностей, дабы не нарушить вековой уклад и не прогневать своей беспечностью первопредков и первых, давно ушедших на покой, Небесных Владык. Утреннее предсказание генерала Би не сбылось: без проблем во дворце не обошлось и в этот раз – Юань постоянно путался в последовательности ритуальных мелочей.
– Трижды упадут ниц придворные... – продолжил нараспев декламировать изрядно утомленный Бог литературы, поглядывая в свиток «Ли цзи», –...и девять раз склонятся придворные в земных поклонах, выказывая почтение и поклонение Сыну Неба.
Под его монотонный клекот Юань совершил по залу очередной круг, вцепившись в нефритовую чашу для жертвоприношений. Маслянистый пепел благовоний осыпался ему на пальцы, оставляя сизые пятна. Смахнуть его не получалось – небожитель едва мог двигаться в шелковом коконе многослойных одеяний, расшитых на груди замысловатым плетением узоров из облаков, драконов и фэнхуан. Оно едва ли могло сравниться размахом с его будущими императорскими одеждами для торжества, зато заранее приучало Владыку вырабатывать осанку и ширину царственного шага.
Когда стрекотание циня и флейты зазвучало торжественнее, Владыка Су оставил чашу на алтаре Неба и неторопливо преодолел расстояние до ступеней, ведущих к трону. Заученные сутры лились с его пересохших губ ровным священным потоком; Юань произносил их почти бессознательно, даже не вдумываясь в постулаты и обеты, которые клялся блюсти уже в тысячный раз. С другого конца зала к нему поспешил младший небожитель, чьей обязанностью было нанесение ритуального хуадяня. Вспорхнув по лесенкам, юноша замер перед своим будущим Владыкой в полупоклоне. Влажная кисть легко мазнула Юаня по лбу, оставляя простой рисунок трех алых лепестков лотоса – символа благочестия и сакральной силы будущего Небесного Владыки. Следом киноварь тронула губы оружейника в знак скрепления клятвы жертвенной кровью.
– Знающий постоянство становится совершенным. Тот, кто достиг совершенства, становится справедливым, – прошептал Юань, поднимаясь на первые две ступени. Нанесенная метка жгла разгоряченную кожу, точно раскаленный добела металл. – Тот, кто обрел справедливость, становится государем...
Из девяти ступеней небожитель стоически осилил лишь четыре. На пятой – наступил на длинный подол халата, сбиваясь с шага. На седьмой – палочка благовоний, прогоревшая лишь до середины, выпала из его дрогнувших рук и оставила чёрную полосу на белоснежном шелке одеяний, отскочив от пола. От досады Су Юань почти взвыл – ему сейчас не хватало только очередного дурного предзнаменования.
– Владыка Су, – негромко окликнул его Советник, – мы можем сделать перерыв, если вы утомились.
Коленопреклонная толпа богов многозначительно переглянулась. Сбывались худшие их опасения: очередной перерыв означал бы то, что в душном зале, объятом густым дымом, им предстояло провести еще несколько часов. Вызываясь быть помощниками распорядителя церемонии, они явно не ожидали, что добиться от Су Юаня, этого безродного варвара, безошибочного следования ритуалам будет сложнее, чем трижды пройти небесную кару.
– Отличная мысль! Давайте сделаем перерыв, – нервно усмехнулся генерал Шэн. В поисках прохлады он забился в самый дальний угол дворца. Не выдержав удушающей плотности нагретого воздуха, генерал уже давно избавился от металлического панциря доспехов и тяжелых кожаных наручей, нарушая все мыслимые правила приличия. От его надменной строгости осталось немного: властный сановник выглядел не лучше, чем дворовый пёс, искупавшийся в луже. – Какая разница, пять сотен молитв мне придется разбирать до ночи или все пятьдесят!
Яростные взгляды генерала и оружейника пересеклись – хлестко и звонко, точно два острейших стальных клинка. От их безмолвного спора воздух потяжелел еще сильнее. Заставляя себя соблюдать правильность церемониального хода, Юань упрямо продолжил:
– ... тот, кто следует Небу, следует Дао. Тот, кто следует Дао, – вечен.
Перешагнув последнюю ступень, будущий Владыка прикрыл глаза. Глухой гул колоколов бяньчжун рассыпался по мраморному залу вслед за звоном каменных пластин и барабанов. Отсчитав нужное количество ударов колокола, небожитель сложил ладони в молитве, шёпотом давая обет соблюдения семи высших добродетелей: учености, милосердия, мудрости, праведности, целомудрия, верности и гармонии. Дело оставалось за малым: сейчас он примет атрибуты своей божественной власти, а затем...
– Владыка!
Цинь затих, фальшиво оборвав ноты. От внезапного окрика сразу нескольких небожителей Юань вздрогнул. Мраморные стены качнулись перед его взором, и он неловко опустился на колени прямиком у императорского трона. Сквозь мутную пелену внезапного головокружения он успел заметить свои жемчужно-белые рукава, обагренные кровью, и не менее белое лицо бросившегося к нему Советника.
– Юань? – генерал Шэн тоже оказался рядом, удерживая его за плечи, – что произошло?
В общем встревоженном гомоне только голос Шэна звучал ровно и отчетливо, разгоняя лихорадочный туман. Пересилив колючую злость, Юань ухватился за чужое плечо, справляясь с остаточным недомоганием.
– Хотелось бы и мне знать.
Небожитель озадаченно стер со своих губ следы выступившей крови вперемешку с ритуальной киноварью. Худшего нарушения церемонии сложно было придумать. "И худшего наследника трона – тоже", – мрачно пронеслось в голове оружейника. При первой же попытке Юаня встать духовное ядро в его груди беспокойно запульсировало загустевшей и тяжелой ци, вызывая тошноту. Сглатывая влажный клокот в горле, оружейник пошатнулся снова. Генерал Шэн перехватил его запутавшиеся в рукавах запястья, проверяя циркуляцию энергии в меридианах, и нахмурился.
– С твоей ци что-то не так, – негромко отозвался он, наплевав на подобающее обращение к будущему Владыке, и окликнул младших служащих. – Позовите лекаря!
– Нет, – раздраженно перебил его Юань, – нужно закончить церемонию.
Юй Шэн перевёл взгляд с окровавленного шелка императорского облачения на белое лицо наследника престола и выразительно приподнял бровь:
– В таком виде?
Не стерпев упрёка, Юань оттолкнул чужие руки.
– Ритуал нельзя прерывать, – добавил он с видом наставника, вынужденного растолковывать ученику прописные истины.
– Ритуал, – вкрадчиво парировал генерал, с трудом соблюдая учтивость, – может подождать.
Церемониальный ход и так был далёк от идеала, но Юань был прав. Прерванный на середине ритуал мог навлечь неприятности, а в случае оружейника – ещё и добавить опасных пересудов за его спиной.
– Технически, – холодно улыбнулся Юань, стирая остатки крови и без посторонней помощи поднимаясь на ноги, – ты не можешь ослушаться приказа Владыки.
Расправив тяжёлый шёлк императорского одеяния, он не без удовольствия проследил за тем, как поменялся в лице генерал. Беспокойство отступило, и его карие глаза вспыхнули привычной злобой.
– Технически, – зарычал он, – ты ещё не мой Владыка, а просто упертый и заносчивый...
– Сейчас же прекратите оба! – в который раз за утро их перебранку оборвал Советник, но голос его был поразительно слаб.
Обернувшись на звук, генерал Шэн оцепенел: Советник Фу Син, бледный как мраморная пыль, болезненно прижимал ладонь к груди, а на его плотно сжатых губах тоже темнела вязкая, черная кровь.
– Генерал Юй, – негромко окликнул его Владыка Су, на лице которого пылающее раздражение сменилось ледяным ужасом и необъяснимым пониманием чего-то, самому генералу пока недоступного, – немедленно свяжитесь с Наставником обители Цзюйфэн.
– Владыка Ань Нин запретил тревожить его, – помедлив, ответил небожитель, наблюдая за суетящимися вокруг Советника лекарями.
– Юй Шэн, – Юань тронул его плечо, чтобы привлечь внимание, – это приказ.
Не успев возразить, генерал Юй ощутил давление незнакомой прежде силы – холодной и опасной, словно глубокие воды северных морей. Сила эта, исходящая от Юаня, отнимала волю, требовала и – подчиняла. Противиться ей небожитель не смог, как бы ни пытался.
– Слушаюсь, – шепнул он, едва сумев сделать вдох, – Владыка.