Глава 10
Серолап проснулся до рассвета. Ему снились корни, опутывающие его лапы, трава, что шепчет на ухо голосом Миража, и тонкий запах кошачьей крови, впитавшийся в землю. Проснувшись, он едва удержался от вскрика. Он лежал рядом с травяными пучками, в палатке целителя — и это уже стало реальностью.
Он поднялся, встряхнулся, стараясь не шуметь. Целительница — старая, строгая, но добрая кошка по имени Лавровка — дремала в углу. Она всё ещё не знала, что теперь у неё есть "ученик". Серолап подошёл к полке с травами и начал их разглядывать, вспоминая, как она их называла. Он старался запомнить всё. Стремился. Потому что иначе — придёт Мираж.
Он чувствовал, как Тень стоит за его спиной даже тогда, когда Мираж был далеко.
Когда Лавровка проснулась, она удивлённо на него посмотрела, но сказала лишь:
— Хм. Ты рано. Хоть кто-то кроме меня интересуется моей работой?
— Да, — прошептал Серолап, стараясь улыбнуться. — Я… хочу учиться. Хочу помогать.
Она прищурилась, потом кивнула. Необычно, но она не стала задавать вопросов. Просто выдала ему пучок сухих листьев.
— Разбери и рассортируй. И не перепутай — вот эти ядовитые.
Серолап кивнул. Его лапы дрожали, но он принялся за работу. Внутри него всё кричало — "это не я", "я не хочу", "почему я?" — но он молчал. Потому что знал: страх — это тень, от которой не спрятаться.
Позже, днём, в палатку заглянула Искра. Она мельком взглянула на Серолапа, и тот прочитал всё в её глазах — усталость, подчинение, и что-то, что напоминало сострадание.
— Он доволен тобой, — произнесла она тихо. — Продолжай. Лучше не ошибаться.
Серолап кивнул. Он не спросил "кто он", не спросил "почему". Он просто продолжал перекладывать травы, чувствуя, как ещё одна часть его старого "я" медленно умирает.
И где-то далеко, в тени высокой ели, стоял Мираж.
И улыбался.
***
Солнце только поднялось над деревьями, и слабый свет пробивался сквозь потолок палатки целителя. Лавровка молча наблюдала за Серолапом. Несколько дней подряд он приходил первым, оставался последним. Разбирал травы с такой сосредоточенностью, будто от этого зависела его жизнь. И, возможно, зависела.
Он аккуратно отрывал подгнившие листья от полынных стеблей, сортировал сушёные корешки валерианы, перекладывал паутину в сухие коры. Каждое движение — точное, словно выученное заранее, но в глазах всё равно мелькал страх. Настороженность. Словно он ждал, что за спиной вот-вот появится кто-то — или что-то.
Лавровка подошла ближе. Её голос был строг, но в нём звучало уважение:
— Серолап.
Он вздрогнул, но не обернулся.
— Да?
— Я вижу, ты не просто интересуешься. У тебя есть терпение. Руки не дрожат, когда держишь целебные травы. У тебя есть... чувство, — она замолчала, вглядываясь в его глаза, — и что-то ещё. Но об этом потом. С этого дня — ты мой ученик.
Серолап застыл, как если бы ударил гром. Он кивнул быстро, машинально, будто это было ожидаемо. А внутри — боль и облегчение одновременно. Он стал учеником целителя. Значит, теперь хотя бы больше шансов выжить.
— Спасибо, Лавровка, — прошептал он.
А в это время, далеко от палатки, Мираж шагал рядом с Серебристой по краю леса. Он говорил красиво, будто ветер гладил листву. Его голос был глубоким, ровным, с каплей мягкости, за которой пряталась ядовитая суть Тени.
— Знаешь, Серебристая, я раньше был другим. Замкнутым. Сломанным, — начал он, опустив глаза. — Но ты… ты изменила меня. Ты видишь во мне не только глашатая, ты видишь того, кто может… быть любим.
Серебристая слегка покраснела, её усы дрогнули, и она склонила голову. Сердце билось быстро, глупо, слишком открыто.
— Я… я действительно рада, что ты ко мне так относишься, Мираж. Я… я тебя люблю.
Он остановился и посмотрел ей в глаза. И в этом взгляде было всё: и искусная ласка, и власть, и ледяной холод тьмы, что пульсировала под кожей.
— Я тоже тебя люблю, — прошептал он. — С тобой я хочу будущее. Котят. Семью.
Тень внутри ликовал. Серебристая не чувствовала ничего — только тепло, трепет, и странное чувство победы.
Она не знала, что её чувства стали оружием. Что Тень уже начал плести новую паутину из её доверия.
***
Теплый ветер пробегал по поляне, играя с перьями на старом гнезде в лагере. Трава тихо шелестела, когда Лавровка вышла из своей палатки, с прямой спиной, но напряжённой походкой. Она направилась прямиком к палатке предводителя.
— Предводитель? — позвала она, проскальзывая внутрь.
Предводитель поднял голову от ветки, которую жевал, и кивнул. В его взгляде мелькнуло любопытство.
— Я слушаю, Лавровка.
— Речь о Серолапе, — её голос был твёрд. — Последние луны он упорно помогает мне. Он знает травы, изучает каждый лист с трепетом. У него талант, и, что важнее, желание. Я решила: он будет моим учеником.
Предводитель медленно встал, задумчиво кивнул.
— Ты уверена? Он ведь уже был воином-учеником.
— Быть может, звёзды вели его именно к этому. Он не боится боли, не шарахается от крови. Он хочет понимать. А значит — готов.
Предводитель помолчал ещё мгновение, затем отступил в сторону и кивнул:
— Тогда пусть так и будет. Мы соберём клан.
На середину поляны вскоре вышел предводитель, его голос разнесся над головами собравшихся:
— Сегодня один ученик выбрал иной путь. Он отказался от пути воина и вступает на тропу целительства. Пусть Звёздное племя примет его решение.
Голоса стихли. Серолап стоял перед ним, дрожа, но не от страха — от напряжения. Внутри всё сжималось от мыслей, но внешне он стоял ровно.
— Лавровка, ты уверена, что хочешь обучать Серолапа?
— Да, — чётко произнесла она.
— Тогда с этого дня Серолап становится твоим учеником.
Кошки на поляне зашептались. Кто-то удивлённо переглянулся, другие подбодрили криками. Но Серолап ничего не слышал — он смотрел только на Миража.
Тот стоял на краю поляны, его глаза были узкими щёлками. Он слегка кивнул, и только Искра заметила, как в этот момент у Миража дрогнули усы — удовлетворение сквозило в каждом его движении.
После церемонии Мираж подошёл к нему в тени палатки, тихо, почти мурлыча:
— Молодец, Серолап. Ты справился. Не подведи меня. И помни, теперь ты — мои глаза в палатке целителя.
Серолап тихо кивнул. Его сердце колотилось, но он не посмел смотреть в глаза Миражу. А тот уже развернулся и ушёл, растворяясь в толпе — как Тень в дымке.
И только Искра заметила, как мимоходом он снова бросил взгляд на Серебристую. План шёл так, как он хотел.
***
Сумерки опускались на лес, как мягкая пелена, затушив звуки, приглушив краски. Мираж шёл чуть впереди Серебристой, его шаги были неспешны, уверены. Хвост изредка касался её щеки — ласково, мягко, как дыхание весеннего ветра. Серебристая смущённо улыбалась, её сердце стучало в ритме, который она не могла понять — то ли от счастья, то ли от внутреннего тревожного волнения.
— Здесь, — прошептал Мираж, останавливаясь в небольшой ложбинке, заросшей папоротником. — Тут нас никто не побеспокоит.
Он повернулся к ней, глаза мягко сверкали. Он был обходителен, нежен, говорил тихо, внимательно слушал её, будто всё, что она чувствует — важно. Его голос был сладким, обволакивающим, как мёд:
— Ты такая сильная, Серебристая… я вижу в тебе ту, кто рядом — не из страха, а из чувства. Ты — моя звезда.
Она опустила взгляд, сбитая с толку, но польщённая. Сердце хотело верить. А рядом было только он, только тепло его шерсти, только слова, что так красиво ложились в душу.
— Я хочу, чтобы ты стала матерью моих котят, — прошептал он, прижавшись к её уху.
Она вздрогнула. Не ожидала так скоро. Но он снова лизнул её в висок, тёплый, заботливый… и она кивнула. Не из долга — из веры. В этот миг — она верила.
С другой стороны лагеря Искра сидела на краю поляны, будто ничего не замечая. Но её глаза следили. Она всё видела: кто с кем говорит, кто отводит взгляд, кто за кем идёт. Тень приучил её к этому — смотреть, запоминать, выискивать слабых, тех, кем можно было управлять.
Искра делала вид, что лижет лапу, но всё её тело было напряжено, как струна. Она искала новую цель. Тень скоро снова заговорит с ней. А у неё должна быть готова информация. Кошка у костра — та слишком смела. Ученик — слишком юн. Взгляд упал на тихую пеструю воительницу, которая часто грустит, когда остаётся одна. Вот она. Может быть…
И тогда она услышала шаги. Обернулась. Мираж возвращался. Шерсть его блестела, а в глазах — торжество. За ним шла Серебристая, голова чуть опущена, но на морде — лёгкая улыбка. Она не догадывалась. Она была очарована.
Искра встретилась взглядом с Миражем. Он не сказал ни слова, но в его взгляде был приказ: ещё одна. Найди ещё одну.
И Тень внутри ликовал. Всё шло по плану. Скоро появятся котята. Его наследие. Его след в крови племени.