Глава 22
ГЛАВА 22
Ярость настороженно посмотрела на Смог, когда серая кошка остановилася на расстоянии морды от ее носа. Тунец и Брюзга встали рядом с ней. Бросок смотрел позади шести бродяг.
— Ты понимаешь, что мы больше никогда не сможем там собирать мусор, — огрызнулась Ярость. — Двуногие будут искать нас в следующий раз.
— Ну, конечно, — фыркнула Смог. — У Двуногих память как у птиц. Теперь когда мы ушли, они о нас даже и не вспомнят.
— Тебе не нужно было пытаться украсть кролика Когтегрива, — сказала ей Ярость.— Если бы вы собирали свои объедки, нам всем было бы что забрать домой.
Смог взглянула на добычу, наваленную у лап стражей. — Мы все еще можем что—нибудь забрать домой. — Она облизнула губы.
Мех Ярости ощетинился. — Мы поймали эту добычу, честно и справедливо. Это для кошек в нашем убежище.
Смог наклонила голову, когда ее банда развернулась вокруг нее. — Но выглядит так вкусно.
— У нас было бы больше, если бы ты не начала драку. — Ярость обнажила свои когти.
Грудь Когтегрива наполнилась надеждой. Неужели Ярость наконец поняла, что даже городские кошки должны бороться за то, что принадлежит им? Он перевел взгляд с оборванной банды Смог на стражей. Ярость и ее друзья были в меньшинстве. Вспомнят ли они боевые приемы, которым он их научил? Сомнения закололи его шкуру. Если будет драка, будут раны, и они могут потерять украденную еду. Возможно, здравый рассудок все уладит. Он пробрался между двумя группами и перевел взгляд с Ярости на Смог. — Если у Двуногих такая короткая память, — мяукнул он Смог, — тогда почему бы тебе не вернуться и не забрать свои объедки? Уверен, ты найдешь добычу получше этой. Кроме того, — он бросил взгляд на ее спутников —этого будет недостаточно, чтобы прокормить все животы.
Смог прищурилась. — Почему бы тебе не отдать нам свои объедки и не пойти и не найти еще?
— Нет. — резкий голос Ярости удивил Когтегрива. — Почему ты издеваешься над нами? Что мы тебе сделали?
Смог выглядела удивленной. — Зачем тебе нужно было что—то с нами делать? Мы просто кучка замерзших, голодных кошек, ищущих еду и теплое место для сна.
— Мы сказали, что вы можете спать рядом с местом сборища, — огрызнулась Ярость. — Разве этого недостаточно? Почему бы тебе не оставить нас в покое?
Когтегрив навострили уши. Он хотел услышать ответ Смог.
— Я же говорила, — мяукнула Смог. — Лисы выгнали нас из дома. Это был хороший дом. Хороший пустынный участок с кустарниками между разваленными логовами Двуногих. Много укрытий, много добычи. Но теперь он принадлежит лисам, и нам нужно где—то жить.
Беспокойство затесалось под шкурой Когтегрива. Если бы это продолжалось, хотела бы Смог захватить убежище стражей, а также украсть их пищу? Он уставился на нее, распушив шерсть, чтобы казаться больше. — Я воитель, — прорычал он, — так что сражаться с нами за эту еду будет не так просто, как ты думаешь. Мне жаль, что ты потеряла свой дом, но это большой город. Может, тебе стоит поискать где—нибудь другое жилье. — Он обнажил когти и уставился на царапины, которые оставил на ее морде. — Я дрался с тремя из вас, и у меня нет ни одной царапины. И я научил этих кошек сражаться как воители.
Смог переглянулась с Тунцом. Когтегрив почувствовал облегчение, увидев, что беспокойство промелькнуло между ними. Воспользовавшись преимуществом, он наклонился ближе. — Если хочешь начать драку, вперед. — Он хлестнул себя хвостом. — Но на этом все не закончится. Не забывай, ты решила сделать свой дом рядом с нашим. Я могу пообещать, что если ты попытаешься отобрать у нас эту еду, ты никогда не сможешь спокойно спать в своих гнездах. — Он обнажил зубы и позволил своему дыханию омыть морду Смог.
Она отступила. — Ладно, — прорычала она. — Мы пойдем и найдем добычу получше. — Щелкнув хвостом, она отвернулась.
Тунец угрожающе посмотрел на Когтегрива и последовал за ним. Брюзга показал зубы. Один за другим ее драная банда последовала за ней.
Когтегрив повернулся к Ярости. — Теперь ты понимаешь, почему каждой кошке нужны границы?
Ярость ощетинилась. — Не все мечтают стать воинами. Мы врачеватели, а не бойцы, и нам удалось жить в мире до вашего прибытия. Не каждый спор должен решаться когтями. — Она взяла кусок мяса и направилась прочь. Паутина, Муравьишка, Варежка и Подлец избегали его взгляда, когда они последовали за ними со своим уловом.
— Нам удалось жить в мире до вашего прибытия. — Когтегрив гневно размял когти. — Тебе не пришлось иметь дело со Смог до моего прихода. Как можно быть такой недальновидной? Разве она не понимала, что чем больше она умиротворяет Смог, тем смелее она становится?
— Я хочу быть воином, — мяв Луча застал Когтегрива врасплох.
Он моргнул, глядя на молодого кота, который пыхтел грудью. — Я рад, что это не только я.
Голубка наклонилась ближе к Когтегриву, когда они лежали рядом со своей подстилкой, их животы были полными благодаря отловленным куропаткам, в то время как котята преследовали друг друга вокруг ног деревянного выступа. — Что—то случилось, пока тебя не было?
— Только то, что я тебе сказал. — Когтегрив рассказал об их встрече с бандой Смог. Он до сих пор не рассказал ей о беспокойстве, ноющем глубоко в его животе. Городские кошки вообще не имели какой—либо свод правил. Судя по тому, что он видел, они едва были лучше бродяг. Он не хотел, чтобы его котята росли, мысля также как они.
За пределами пещеры места сборища небо потемнело, когда наступила ночь. Прозрачные участки стены мерцали оранжевым светом в гнездах Двуногих.
— Когтегрив. — Тенечек вцепился в спину отца. — Ты можешь покатать меня как Монстр?
— Меня тоже! — Коготочка вскочила рядом с братом.
Светлинка начала карабкаться наверх. — И меня.
Когтегрив вздрогнул от укола их крошечных коготков. — Я знаю игру поинтереснее, — отрезал он. — Я покатаю вас не как монстр, а как барсук. — Он приподнялся на лапах, слегка покачиваясь, чтобы заставить их визжать, и начал топать по блестящему полу.
— Что такое барсук? — спросила Светлинка.
— Сейчас объясню. — Когтегрив остановился, чтобы позволить им устроиться, затем, шатаясь, внезапно двинулся вперед. Котята снова завизжали и вцепились сильнее. — Барсук — это большое черно—белое существо, которое живет недалеко от леса. У него огромная морда и глаза—бусинки, и он ест котят, если поймает их.
— Почему барсук тебя не съел? — поинтересовалась Коготочка.
— Потому что он меня не поймал, — пояснил ей Когтегрив.
— Барсук когда—нибудь преследовал тебя? — не унималась Коготочка.
— Я однажды дрался с ним, — сказал ей Когтегрив.
— Ты сражался в одиночку? — Вздох Тенечка взъерошил его мех на ушах.
— Я был с двумя соплеменниками, — мяукнул Когтегрив. — Три воина против одного барсука, но он чуть не победил нас.
— А как ты победил его? — мяукала Светлинка, затаив дыхание.
Когтегрив резко повернулся. Котята запищали и вцепились глубже в его мех. — Я должен был использовать все свои лучшие воинские приемы, — сказал он им. — И рядом со мной были мои товарищи по племени. Когда он увидел нас троих, выстроившихся перед его мордой, он в ужасе завыл и убежал.
— Ты спугнул барсука! — Светлинка теребила его шкуру.
— Ты — лучший воин за всю историю, — пискнула Коготочка.
Тенечек соскользнул со спины и поспешил обратно к Голубке. — Придется ли нам однажды сражаться с барсуками? — спросил он ее.
Она нежно ткнулась носом в его ухо. — Может быть, — мяукнула она. — Но пока на твоей стороне сражаются твои соплеменники, ты будешь в безопасности.
Когтегрив положил Светлинку и Коготочку на пол, пожимая плечами.
Коготочка пыталась зацепиться. — Не останавливайся!
— Уже поздно, — твердо мяукнул он. — Тебе нужно поспать.
— Но я хочу услышать больше о барсуках! — запротестовала Светлинка.
Голубка встала на лапы и подтолкнула коричнево—полосатый комочек к гнезду. — Если ты заснешь, завтра мы расскажем тебе о ястребах.
— Что такое ястреб? — Светлинка остановилась на краю гнезда, когда Тенечек и Коготочка втиснулись внутрь.
— Это птица с огромным острым клювом, сделанным из когтей, — мяукнула Голубка.
Светлинка прыгнула вниз рядом с ее однопометниками. — Звучит страшно.
— Да это так, — Голубка уткнулсь носом в мягкие складки безшерстных шкурок, затем откинулась назад ближе к Когтегриву. Она села рядом с ним, когда он лег на живот и начал вылизывать лапы. — Так приятно быть вместе, когда племена нас не осуждают,— рассеянно мяукнула она.
Когтегрив прекратил вылизываться. — Почему она это сказала? Ей здесь больше нравится?
Она толкнула носом его плечо. — Не так ли?
Он встретил ее зеленый взгляд и попытался прочесть его. Она собиралась сказать ему, что передумала? Она хотела остаться в городе? — Наверное, — пробормотал он.
— Прятаться никогда не было правильным решением. — Она перевела взгляд на стражей, которые двигались по темной пещере. Шпиль между гнездами двух новых больных кошек. Ярость облизывала грудку. Муравьишка и Паутина все еще грызли мясистую кость, которую они украли, в то время как Подлец и Варежка выковыривали рыбьи кости из зубов. Луч уже спал в своем гнезде, уставший от дневных приключений.
Когтегрив посмотрел на Голубку. Интересно, каково это — жить здесь вечно? — Когда мы вернемся домой, — многозначительно мяукнул он, — нам не придется прятаться. Мы можем быть честными. Нам просто нужно решить, в каком племени мы хотим вырастить наших котят.
— Полагаю, это должно быть Племя Теней, — вздохнула Голубка. — Я не могу просить тебя отказаться от шанса стать лидером племени.
— Возможно, у меня больше нет шансов. — Впервые Когтегрив с отвращением задался вопросом, не был ли он заменен другим глашатаем Племени Теней. В конце концов, он их бросил.
Голубка фыркнула. — Кто еще может возглавить Племя Теней? Ты сказал, что твои соплеменники умоляли тебя вести их, прежде чем ты ушел. Конечно, у тебя есть шанс.
Когтегрив нервно на не посмотрел. Она все еще смотрела сквозь пещеры. Она его проверяла? Он должен был сказать, что откажется от этого?
Она повернулась и поймала его взгляд. — Я знаю, как это важно для тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
— Так ты присоединишься к Сумрачному Племени? — Надежда замерцала в его груди.
— Думаю, да. — Она не казалась убежденной. — Если еще есть Сумрачное Племя, чтобы присоединиться.
Он напрягся. — В лесу темно. — Он вспомнил слова Тенечка и вздрогнул. — Прекрати! — Он повсюду видел пророчества. Даже в словах котенка.
Голубка продолжила. — Но сейчас нам не о чем беспокоиться. Мы будем беспокоиться об этом, когда котята станут достаточно взрослыми для путешествия.
— Когда это произойдет? — Он не посмел спросить, но чувствовал, что они должны уйти в ближайшее время. Она была так поглощена своей любовью к их котятам, что, возможно, возвращение домой для нее больше не имело значения. Возможно, их безопасность была единственной вещью, которая ее заботила. Он взглянул в сторону гнезда, где в тишине расположились котята. Должно быть, они уже спят. Возможно, она была права. Его сердце болело от любви к Голубке, Светлинке, Коготочке и Тенечку. Он должен поставить их интересы на первое место. Но разве не вернуть их в племя, чтобы те могли вырасти в окружении воинов, так же важно, как держать их в безопасности? Если бы они не стали воинами, то кем бы они стали?
Дыхание Голубки участилось рядом с ним, и он понял, что она задремала. Он прижался ближе к ней. Все будет хорошо. У него была Голубка и его котята, и однажды у него снов будет свое племя.
Он посмотрел на прозрачную полосу стены, надеясь увидеть звездный свет, пронизывающий резкий свет у Двуногих. За камнем двигалась тень. Когтегрив напрягся. Чья—то морда заглядывала в пещеру. Он узнал широкие уши и заостренную морду. Она шпионила за стражами. Страх задрожал в его животе. Она планировала свой следующий шаг? Приглядывала ли она за уютной пещерой, которую стражи устроили для себя под местом сборища?
— Я должен остановить ее. — Когтегрив знал, что независимо от того, покинут они это место или нет, он должен убедиться, что эти кошки будут в безопасности от Смог и ее банды.
Его мысли промелькнули, когда он увидел, как силуэт Смог движется вдоль прозрачной стены. Как он мог ее прогнать? В его голове возникла идея. Возможно, не было необходимости ее прогонять. Она была бы счастлива вернуться в свой старый дом, если бы он смог выяснить, как избавиться от лисиц, которые отобрали его.