Глава 17
ГЛАВА 17
Когтегрив открыл глаза. Рассветный свет проникал сквозь высокие участки чистой стены. Рядом с ним спала Голубка. Он позволил себе медленно проснуться. За дни, прошедшие с тех пор, как он помогал прогонять лисиц, он привык к медленному ритму жизни Стражей. Не было ни патрулей на рассвете, ни границ, которые нужно было обозначить, ни логов, ни стен лагеря, которые нужно было ремонтировать. Он мог охотиться, когда хотел, принося еду и другим, а также Голубке и себе. Он сопровождал патруль на сбор трав, и проверял заблокированное логово лисиц. Не было никаких признаков того, что лисы вернулись; их запах почти исчез, сменившись запахами Гремящей тропы.
Теперь он лениво оглядел загроможденную пещеру. Стражи все еще спали, кроме Сапожка, который тихонько бормотал с Календулой, старой черной кошкой, едва покинувшую свое гнездо с тех пор, как пришел Когтегрив. Календула прислушалась, ее взгляд был отстраненным и тусклым. Сапожок замолчал и начал нежно гладить ее по голове, ласковыми движениями пробираясь вдоль ее позвоночника.
Когтегрив догадался, что старая кошка умирает. Он был рад, что она пользуется заботой и защитой Стражей. На мгновение он задумался, как часто бродяги должны умирать в одиночестве в прохладном импровизированном логове. Эта мысль задела его, и он оттолкнул ее. Он не был бродягой; и никогда не будет. И он позаботится о том, чтобы его котята никогда не становились бродягами.
Он встал и вышел из гнезда, повернулся, чтобы подоткать несколько шкурок вокруг Голубки, чтобы она не чувствовала холода от его отсутствия. Он вошел в поток раннего утреннего света и начал умываться. Звук его языка, скользящего по шерсти, был громким в безмолвной пещере. Сапожок поднял голову и моргнул, затем вернулся к мытью Календулы.
Рядом зашевелился мех, и Когтегрив повернулся и увидел, что Шпиль выползает из своего гнезда. Худой черный кот оглянулся на Луча, все еще спящего, затем он пересек пол пещеры и прыгнул на выступ, ведущий ко входу.
Тихо, как мышь, кот выскользнул из щели в бледное утро.
Почему он ушел без Луча? Шпиль обычно везде брал с собой котенка. Что он задумал? С любопытством Когтегрив запрыгнул на деревянный карниз, дождаясь, пока Шпиль скроется из виду, а затем вскочил и протиснулся через щель в стене. Каменная пыль просачивалась в его мех, и он стряхнул ее, выбегая из тени места сбора. Яркий солнечный свет, воздух холодный, и голубое небо сверкало дугой. Ряды каменных плит, стоящих прямо в росистой траве, окаймляли поляну тенью.
Когтегрив увидел, как между ними движется фигура. Шпиль прокладывал путь к высокому каштану на краю поляны. Рядом лежала Гремящая тропа, мимо степенно неслись чудища. Когтегрив настолько к ним привык, что почти не замечал. Его взгляд следил за Шпилем.
Когтегрив задержался за каменной плитой и смотрел, как Шпиль добрался до каштана. Кот сел и уставился на лужайку, которую разделяла гладкая каменная дорожка, ведущая, как предположил Когтегрив, ко входу Двуногих в место сбора. Шпиль чего—то ждал? Когтегрив подошел ближе, его шкура покалывала от любопытства. Молча, он остановился за каменной плитой возле каштана и, скрытый от глаз, стал смотреть, что Шпиль будет делать дальше.
— Это то, что делают воины? — многозначительно спросил Шпиль.
Когтегрив напрягся, на мгновение сбитый с толку — он не ожидал услышать слово «воин» из уст одного из Стражей, хотя изо рта Шпиля оно не прозвучало так уж странно. Но он был уверен, что его никто не видел и не слышал.
— Я вышел на улицу, чтобы подумать, — продолжил Шпиль.
Когтегрив робко выскочил из своего укрытия и опустил голову на тощего черного кота. — Мне было интересно, почему ты ушел без Луча, — пробормотал он. — Ты обычно его везде берешь.
— Обычно он везде следует за мной, — едко ответил Шпиль. — Но даже сумасшедшему коту, время от времени нравится одиночество.
— Мне жаль. — Когтегрив попятился. — Я оставлю тебя в покое.
Пока он говорил, в конце гладкой каменной дорожки подъехало чудовище, из него вылез Двуногий, он выглядел очень потрепанным, и двинулся к месту сбора. Когтегрив замер и ждал, пока Двуногий исчезнет внутри.
— Вход открыт, — удивленно мяукнул Когтегрив. Деревянные плиты, которые обычно загораживали вход в место сбора, были открыты. — Смогут ли они найти пещеру?
— Они даже не будут ее искать, — сухо сказал ему Шпиль. — Пока они будут там завывать. Они делают это каждую четверть луны, а иногда и по вечерам.
Другой монстр подъехал и остановился на краю Гремящей тропы. Несколько Двуногие вылезли из машины и направились к входу в место сбора.
Когтегрив заколебался. Он знал, что Шпиль хочет побыть один, но он хотел знать, когда они воют. Он скоро уйдет, а пока будет смотреть. Другая группа Двуногих направлялась по гладкой каменной дорожке к деревянному входу. Вскоре к терновому логову стекались другие, и Когтегрив виновато взглянул на Шпиля, чей взгляд не отводился от Двуногие. — Мне нужно идти. — Неохотно он повернулся к пещере.
— Останься и послушай, если хочешь. — Шпиль пошевелил лапами.
— Но ты хотел побыть один, — напомнил ему Когтегрив.
— Приставучий котенок — это не то же самое, что проводить время с воином. — Шпиль не смотрел на него. Он рассеянно наблюдал, как прибывают новые Двуногие. Он, должно быть, наблюдал это раньше много раз. Когтегрив подошел к нему и сел рядом с ним.
— Мне нравится, когда рядом находится Луч, — внезапно мяукнул Шпиль, как будто он чувствовал, что должен объяснять. — Но котята задают много вопросов, и сегодня утром мне нужно было подумать.
Когтегрив с тоской вспомнил, как котята Травинки без устали задавали вопросы и хотели поиграть, когда Травинке хотелось спокойно подремать на солнышке. Ученики занимали их, обучая играм и охотничьим приемам, и старшие присоединились к ним, давая Травинке возможность отдохнуть. Будут ли его котята задавать вопросы? Как бы он и Голубка справились бы без соплеменнико?
— У меня было видение. — Шпиль прервал его мысли. — Я видел, как упало дерево… — Глаза кота остекленели; его мяуканье перешло в задумчивость. — Оно прорезало тень, черную как ночь.
Тень? Когтегрив застыл. Шпиль мог и не быть целителем, и они были далеко за пределами досягаемости Звёздного племени было что—то в том, как он описал свой сон, что заставило Когтегрива почувствовать, что это может иметь большое значение.
— Там, где оно прорезало тень, — продолжил Шпиль, — я мог видеть дальше.
Шкура Когтегрива подкалывала, у него было предчувствие. — Что ты мог видеть?
Шпиль посмотрел на него, его взгляд внезапно прояснился, как будто он очнулся от транса. — Свет.
Мысли Когтегрива закружились так, как не вращались с тех пор, как он покинул племя Теней. Он думал, что свободен от предзнаменований и тревог. Но теперь этот кот, который никогда даже не слышал о Звёздном племени, говорил о снах и видениях, как настоящий целитель. Его сон походил на то, что могло бы быть у Лужесвета. И этот сон был о тенях. Всегда тени! Когтегрив вздрогнул. — Дерево. — Он уставился на Шпиля. — То, что прорезало тень… Что это было? Может ли это быть Рябиновая Звезда?
Шпиль пожал плечами. — Это было дерево. Высокое. Старое.
— Это была рябина?
— Не знаю, — сказал ему Шпиль. — Дерево есть дерево.
— Но это важно! — Собирался ли его отец уничтожить племя Теней, как дерево во сне Шпиля? Или он прорубится сквозь тени, которые угрожают поглотить племя, и найдет путь к свету за его пределы? — Что ты почувствовал, когда увидел, как дерево рассекает тень? Ты испугался? — Когтегрив наклонился ближе. — Или ты почувствовал надежду?
— Я ничего не чувствовал, кроме любопытства. — Шпиль тупо посмотрел на него.
— Почему? Видение что—то значит для тебя?
Когтегрив отвернулся. — Я не знаю. — Он уставился в землю. Шпиль не был племенным котом. Как его сон мог иметь какое—либо отношение к племени Теней? — Ты много видишь снов, правда?
— Да. — Шпиль обвил хвостом лапы и снова посмотрел на Двуногие, стекавшие в место сбора. — Иногда, когда я просыпаюсь.
Когтегрив заставил свой мех разгладиться. — Может быть, это не настоящие видения, — сказал он себе. Может, Шпиль только имел… хорошее воображение.
Место сбора начало гудеть от бормотания Двуногих. Затем шум внезапно усилился, и бормотание слилось в один голос, завывавший так, как Когтегрив никогда раньше не слышал. Их вой то поднимался, то падал, становился жестче и тише, как пение птицы. Когтегрив уставился на большое логово. Огромный шип, торчащий из его крыши, сверкал на фоне безоблачного неба, когда Двуногие вопили внутри.
Шпиль моргнул. — Давай вернемся в пещеру, — мяукнул он. — Оттуда вой звучит интереснее.
Уши Когтегрива задергались. Он поспешил за Шпилем, когда кот направился к щели в стене. Голубка хотела бы знать, куда он пропал.
— Я иду. — Он побежал. Он был нужен Голубке. Вот почему он пришел сюда. — Забудь о племени Теней. — Почему он позволил сну Шпиль напугать его? — Но что, если Звёздное племя пытается связаться со мной? — Он отогнал навязчивые сомнения. Племя Теней имел Рябиновая Звезда. — Я сейчас нужен здесь, а не там.
Он проткнул брешь впереди Шпиль и спрыгнул на деревянный уступ. Голубка не спала, сидела в луже солнечного света и смотрела, как Луч и Муравей играют.
— Правильно ли я делаю? — Луч нетерпеливо посмотрел на Голубку, когда он обвился вокруг передней лапы Муравья и начал царапать ее задними лапами.
— У тебя все отлично полуяается! — промурлыкала Голубка.
Шпиль приземлился на выступ рядом с Когтегривов, и взгляд Луча метнулся в их сторону.
— Вы вернулись! — Он отпустил лапу Муравья и бросился навстречу Шпилю, когда черный кот спрыгнул с уступа. — Вы ходили смотреть, как Двуногие воют?
Шпиль был прав. Пещера пульсировала от шума наверху. Когтегрив поймал взгляд Голубки и нежно моргнул. Он последовал за Шпилем с уступа и пересек пещеру ей навстречу. — Шум — это действительно что—то.
Муравей, сидевший там, где его оставил Луч, поднял голову. — В первый раз, когда я это услышал, я подумал, наверху воют собаки.
— Это действительно так, — мяукнула Голубка. — Разве это не странно?
Когтегрива коснулся ее шерсти, когда он сел рядом с ней. — Двуногие странные.
— Куда ты ушел? — мягко спросила она его.
Прежде чем он смог ответить, Муравей потянулся. — Спасибо за советы. Я собираюсь поохотиться. — Он кивнул Когтегриву. — Хочешь пойти? — — Может быть, позже, — сказал ему Когтегрив. Сначала он хотел поговорить с Голубкой. Сон Шпиля потряс его.
Муравей взмахнул хвостом. — Хорошо.
Когда коричнево—черный кот направился ко входу в пещеру, Когтегрив наклонился ближе к Голубке. — Я следил за Шпиль, — сказал он ей. — Он сказал мне, что ему приснился сон.
Голубка передвинула лапы, как бы переводя набухший живот в более удобное положение. — Ярость говорит
Он все время видит сны.
— Знаю, — нахмурившись, мяукнул Когтегрив. — Он сказал, что иногда ему даже снятся сны, когда он бодрствует. — Беспокойство дергалось в его животе. — То, как он говорил об этом, было очень похоже на сон, который мог видеть Лужесвет.
— Как? — Голубка моргнула, в ее зеленых глазах заблестела озабоченность.
— Ему снились тень и падающее дерево. Дерево прорезало тень, и он мог видеть свет за ее пределами.
Голубка нетерпеливо махнула хвостом. — Я полагаю, ты думаешь, что это как—то связано с племенем Теней.
— Возможно, это так.
— Почему? Шпиль не целитель. И все эти кошки живут так далеко от племен, что даже не подозревали о нашем существовании. Зачем Звёздному племени разговаривать с ним?
— Возможно, потому что они хотят достичь
Меня здесь.
Голубка закатила глаза. — Потому что ты так важен для племени Теней.
В шкуре Когтегрива вспыхнул гнев. — Я очень важен для племени Теней. Я их глашатай, помнишь?
— Ты был их глашатаем, — напомнила она ему. — Но ты отдал все это ради того, чтобы быть здесь со мной.
Не навсегда. Он искал взгляд Голубки. Неужели она действительно думала, что они никогда не пойдут домой?
Она моргнула в ответ. — Ты же бросил это дело, не так ли?
Вина пронзила живот Когтегрива. — Я хотел найти тебя…
Ее зеленые глаза гневно заглянули на него. — Так ты хотел вернуть меня?
— Нет! — взвизгнул он. — Ну да … Точно не знаю! Я просто знал, что хочу быть с тобой. — Его голова поникла, когда он в замешательстве рассматривал землю.
— Ты можешь быть здесь со мной.
Когтегрив почувствовал, как огромная лапа давит ему на голову. Он не мог смотреть на нее, потому что боялся того, что увидит в ее глазах. Разочарование? Предательство?
— Когтегрив? — Теперь она искала его взгляд, в ее глазах вспыхивал страх. — Ты отказался от племени Теней, чтобы быть здесь со мной, верно?
Горе прокатилось по нему, как буря, пронизывающая лес. — Я… Думаю, я не знал, что это может быть вечность, — беспомощно мяукнул он.
— А теперь, потому что какому—то коту приснился сон, — прошипела она, — ты хочешь вернуться?
Когтегрив почувствовал укол вины, но выпрямился и посмотрел на нее. — Ты действительно веришь, что мы можем держаться подальше от наших племен навсегда? Сможем ли мы поднять здесь наших котят? Они никогда не узнают, что значит иметь соплеменников, или иметь наставника, или быть готовыми сражаться за свою территорию. — Он уставился на нее. — Ты хочешь вырастить наших котят как бездомных бродяг?
На морде Голубки внезапно вспыхнула боль.
У Когтегрива перехватило дыхание. — Мне очень жаль, — проговорил он, прижимаясь к ней. — Я не хотел быть таким резким…
Голубка ахнула и пошатнулась.
— Дело не в этом, ты, мышеголовый!
В ее глазах вспыхнула паника. Она бросила на него отчаянный взгляд, пригнувшись. С колотящимся сердцем в ушах он стал искать в логове целителя.
Ярость уже подходила к ним. Она махнула хвостом в сторону Шпиля. — Голубке нужна помощь. — Шпиль поспешил к ней присоединиться.
— Что с ней не так? — Когтегрив завыл, когда они подошли к нему.
Голубка задыхалась рядом с ним. — Котята прибывают.
В ужасе Когтегрив повернулся к Шпилю.
— Пришло время?
Шпиль спокойно моргнул. — Думаю, твои котята решили, что это так.