я опять здесь.
Убей меня - ooes
Ё-Джин бросила ружье на землю, её тело невольно дергается в мучительном порыве страха и отчаяния. Глаза широко раскрыты, словно она не могла поверить в произошедшее:
— Нет! Нет! НамГю! — её голос пронзает воздух, хриплый и безнадежный, словно зов в бездну. Она мчится со всех ног, прокладывая дорогу сквозь толпу в зеленых костюмах, расталкивая их локтями и плечами, словно отчаяние делает её сильнее. Каждое движение — это крик о помощи, каждое слово — вздох надежды, будто в этих толчках она пытается разорвать тишину и разбудить кого-то, кто сможет спасти.
До сих пор вращается канат, и она с отчаянной настойчивостью пытается разглядеть, есть ли там хоть намек на тело — но внизу пусто, только мгла и тело мертвого МинСу, умершего, так и не пройдя это испытание. Сердце сжато, дыхание запуталось, и её взгляд метается по краю обрыва, ещё надеясь увидеть что-то, что сможет вернуть её к реальности.
И вот, наконец, она фиксирует его — там, на самом краю, висит. Он держится только пальцами рук, исцарапанными, окровавленными, словно цепляясь за жизнь отчаянной хваткой, и кричит ей, её имя, свою последнюю надежду:
— Помоги мне! Я умоляю!
Голос Ё-Джин — это вопль, пронзающий воздух, — она зовет его, зовет его, словно не замечая ничего вокруг, только чтобы услышать его последний крик о помощи, убедиться, что он жив и его голос ей не мерещится.
Ё-Джин глубоко вдохнула, ощущая тяжесть предстоящего страшного выбора. Ее сердце билось быстро и тревожно, словно барабан в груди, напоминая о каждом мгновении жизни, что может исчезнуть в один миг. Взгляд ее устремился вдаль, туда, где на мосту она должна сделать свой последний шаг — через пропасть, окруженную тьмой и безнадежностью.
Она зажмурилась, словно пытаясь скрыться от ужасающего финала, но внутри было ясно: ради любви, ради спасения того, кто важен ей, она должна идти до конца..дура. Медленно открыв глаза, Ё-Джин взглянула будто на свою смерть.
Когда пришло время, она сделала шаг. Каждым прыжком, каждым движением она ощущала свою уязвимость и решимость. Прыжок за прыжком она преодолевала путь, словно становилась снова частью опасной игры, в которой ставки — её жизни. Игроки испуганно вздыхали и ахали после каждого прыжка, перед ними буквально происходило что-то невозможное.
Наконец-то она дошла до центра, до НамГю — его лицо искажено отчаянием, он висел в воздухе и его громкий шепот звучал сквозь тишину:
— Вернись, Ё-Джин! Не рискуй! — его голос был полон боли и страха. Но ведь..он только что кричал о помощи. Он сам не понимал, хочет ли он спасти Ё-Джин или себя.
Она слышала его слова, но сердце требовало другого. Ее решение было твердым: она должна прыгать. И с этим внутренним импульсом она сделала прыжок за прыжком, преодолевая границу жизни и смерти.
В этот момент раздались испуганные вопли других участников — звук трескающихся голосов, взволнованных кричащих, шок и непроглядная паника окутывали комнату, когда канат с грохотом остановился, словно исчез в воздухе — предательски и внезапно. В комнату ворвались охранники, их лица скрыты масками, их ружья яростно стреляли в потолок, разрывая тишину криками.
— Игрок 101! — кричали они с дикостью в голосе. — Вы будете убиты за нарушение правил!
И в тот момент, Ё-Джин — та самая игрок 101 — оказалась в центре хаоса. Вспышки огня и пуль, крики охранников, искры, сверкающие в бешеном движении — всё слилось в безумный калейдоскоп.
В этом помещении, на этом игровом поле, поглощённой напряжением и страхом, Ё-Джин стояла на краю моста. Её сердце билось в такт с её собственным страхом: осознанием собственной ошибки, которая могла стоить ей жизни. Жгучая тревога сжигала каждую клеточку тела, и в её глазах зажглась искра отчаяния. Она понимала: за непослушание, за риск, за дерзость — сейчас её застрелят, и она исчезнет, растворившись в тёмной бездне. А вместе с ней и её НамГю
Но вдруг, словно молния пронзила безмолвие, голос из стен прорезал тишину, — спокойный, холодный, непредсказуемый, как всегда женский:
— Игра продолжается, игрок 124 возвращается в игру... — пауза, совсем не долгая, но почему-то жгучая. — Вместе с игроком 101.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что все замерли, словно их сердце застряло в горле. На лицах у участников заиграла паника, шок, неверие. Их глаза, расширенные от удивления, метались в поисках объяснения, не веря услышанному.
Там, среди грозно темных силуэтов, девушка, признанная мертвой, под номером 101, вдруг ожила, вернулась в игру. Её лицо с выразительными глазами, полными страха и недоумения, она стояла непоколебимо, явно не ожидая этого исхода. Каждая мышца её тела дрожала, напряженно ожидая следующего хода судьбы. И теперь она становится не каким-то молчаливым наблюдателем, а снова..опять..полноценным игроком смертельной игры.
Так решили vip-гости. Им стало интересно наблюдать за влюбленной парочкой. Им нравится смотреть, как мучаются люди. Игроки для них крысы, просто грызуны, которые смешно бегают.
Ублюдки, не знающие цену жизни и деньгам. Ублюдки, для которых сделать игроками выбывшего участника и новорожденного ребенка - это норма.
Это событие — начало новой завесы хаоса. Другие игроки, ранее уверенные в своей победе, вдруг ощутили, что их приз стал значительно меньше. Их алчность омрачена тревогой: возвращение Ё-Джин значит, что шансы на победу уменьшились, ставки поднялись, угрозы выросли. Теперь её ненавидят.
Ё-Джин, находящаяся на краю обрыва, получила задание, теперь уже откуда-то «выше» - спасти НамГю.
Он держался за край моста из последних сил, пальцы его стертые в кровь, бессильно онемели от боли и истощения. Каждая минута, каждое мгновение — борьба за жизнь, за спасение, за невозможное.
Волнение скользило по воздуху, смешанное с глухим гулом переживаний и страха. Взгляд НамГю, полон боли и отчаяния, искрился, когда его пальцы заскользили — и он почувствовал, что уходит из жизни, стрелой уходя в бездну.
Резкий вздох, замирание, движение — сердце каждого участника билось в такт судьбы, которая решительно решила, что ничто не останется без последствий.
И когда казалось, что вот-вот и спина НамГю встретит пол, Ё-Джин схватила его за руку.
— Я не подниму тебя сама. Помоги мне..подтянись второй рукой..— шептала она, уже рыдая, пока слёзы стекали по её щекам.
И он её послушал, жить хотелось больше, чем сдаться от усталости. Секунда и они оба лежали в центре моста.
Через пару минут Ё-Джин и НамГю снова оказались на том же месте — в самом начале моста, среди шумных игроков. Вокруг разносился гул голосов и топот ног, пульсировала тревога в висках.
Ё-Джин, словно потерянная, стояла неподвижно, дрожа, и вся излучала боль и отчаяние. Ее глаза были наполнены слезами, которые стекали по щекам, оставляя влажные дорожки на лице. Рыдания мучительно пронзали воздух, смешиваясь с окружающим шумом. Она снова тут. Среди них всех.
В этот момент, между игроками, который буквально на ухо кричали ей вопросы о том, как она выжила, её вдруг потянули на себя. Тёплые, крепкие руки зажали её в объятиях. Ё-Джин ощутила тепло и дрожь — это был НамГю. Его лицо было искажено страхом, а дыхание было учащённым, тела трясли судороги от страха, от ломки, от чувства потерянности.
— Куколка... — молвил он, голос дрожал, словно ломался — Как ты выжила? Почему ты вернулась? — его слова вырывались одно за другим, спеша заглушить боль внутри. — Я так скучал... я так боялся потерять тебя... Ты всё равно вернулась, несмотря ни на что.
Она лежала у него в объятиях, но её сердце было полно страха и безмерной боли одновременно. Её слёзы продолжали течь, смешиваясь с его, и внутри всё переплелось: воспоминания о том, как она прошла через опасность, и ужас момента, когда может всё рухнуть вновь.
— Я... Я не могла оставить тебя одного, — тихо шептала Ё-Джин, задыхаясь в его объятиях. — Всё получилось так быстро, я должна была выбраться отсюда, но не смогла уйти без тебя.
НамГю приподнял её лицо немного, чтобы взглянуть ей в глаза, и их взгляды встретились — в них читалось всё: страх, любовь, тревога и надежда. Его голос стал мягче, но всё ещё дрожал.
— Не отпускай меня, — прошептал он. — Не отпускай, я боюсь потерять тебя снова. — молчал меньше пяти секунд, а затем спросил. — Где таблетка? Та, что ты схватила у МинСу?
Ё-Джин закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, почувствовать его тепло. Ей не верилось..она ради него чуть не умерла, а он спрашивает это?
Какая-то часть её сердца кричала, что это ненормально, но другая твердила: «у него ужасная ломка, он не контролирует это. Ему нужна доза, пойми его, ты же и сама такая..»
— Вот, но..можно мне половину? — открывает она ладонь с синим колесом. И как же было странно видеть этот раздражительный кивок НамГю:
— Черт, можно.
Послышался хруст таблетки, а затем, запрокинув голову, НамГю широко заулыбался.
Он крепко прижал её к себе ещё сильнее, пока тряска в его теле утихала, а она, просто слушала биение его сердца, пока на фоне люди падали с моста.
***
Hometown Glory - Adele
Но Ыль все это время бегала по зданию, словно вихрь, металась между коридорами и комнатами. Она обстреливала охранников и на ходу отдавалась громким окрикам, ощущая, что давление возрастает. Внутри чувствовалась энергия опасности, она знала, что останавливаться уже нельзя, и быстро пробежав к основной двери персонала, открыла ее ногой, заставляя дверь широко распахнуться с оглушительным скрежетом.
Перед ней возник человек – главный, его лицо было напряженным, глаза полыхали недоверием и угрозой, в руках маска квадрата. Он сделал шаг вперед, руки скрещены на груди, и его голос прозвучал низко и грубо:
— Что ты о себе возомнила?
Но Ыль не колебалась. Ее голос зазвучал твердого и решительного:
— Отпустите меня. Меня и 025. — это был номер, в чьей маске сейчас была Ё-Джин. — Мы уйдем и оставим все в тишине. Поставьте нас на охрану снаружи. Иначе я клянусь, я все тут подорву.
— номер 011..я думал ты не такая. — начал он, чуть улыбаясь, будто бы насмехаясь. — Потому что, если ты подорвешь что-то здесь, я тебе гарантирую, что тебе не уйти от ответственности. Мы все умрем.
Но Ыль сжала руку в кулак, яростно сдерживая дрожь.
— Я сделаю это! — выкрикнула она.
— Успокойся, девочка. Ты ничего не знаешь, и у тебя нет полномочий так угрожать. К тому же..номер 25 говоришь? Или сказать точнее..игрок 101? — и по нажатию кнопки в его руках, за его спиной загорается экран.
На экране все игроки, стоят у края, перед мостом, внимательно смотря на вращающийся канат, стараясь рассчитать прыжки. И среди них девушка в розовом костюме, но уже без маски, стоит испуганная и заплаканная. Ё-Джин.
— Ты действительно думала, что тут все дураки? — он медленно говорил, его голос стал жестким. — Ты думаешь, что можешь так просто всех обмануть?
Но Ыль смотрит на экран, пока в голове пульсирует, словно внутри что-то разбилось. Ё-Джин не смогла..Её лучшая подруга не смогла..
И в эту минуту слабости мужчина, сильный и властный, с холодным взглядом, набросился на нее. Его рука крепко взялась за её горло, не сжимая до боли, но удерживая на полу так, словно старается сломать сопротивление и запугать. Его лицо было напряжённым, глаза сияли холодным, безжалостным светом, в то время как губы сдерживали раздражённую усмешку.
— Я был о тебе лучшего мнения, номер 011.
011 брыкалась, пытаясь освободиться, её животные движения показывали отчаянное желание вырваться из-под его власти. Её руки метались, стараясь дотянуться до ножа или другого предмета на полу, чтобы оборониться или хотя бы сделать шаг навстречу свободе. Волосы растрёпаны, лицо покрыто потом и слезами, выражая сильное внутреннее сопротивление.
***
Fourth of July - Liam Cothran
Пять минут. Время будто остановилось, наполненное грохотом их тщетных попыток — прыжки через скакалку, крики, шлепки тел об землю. Весь этот мрак сузился до одного: последнего шанса, последней надежды. На этом конце остались только Ё-Джин, НамГю и девушка под номером 222. Ё-Джин уже не могла скрыть тревоги — она понимала, что если не пройдут прямо сейчас, то смерть настигнет их без промедления.
Девушка под номером 222 сидела на скамье, истощенная, лицо бледное и усталое, глаза залиты слезами. Вчера она родила, а нога, казалось, больше не слушалась — сломанная, она едва могла держаться на своих слабых ногах. Её глаза искрились отчаянием, страхом и усталостью, словно вся её жизнь сейчас скопилась в этой секунде.
НамГю кричал куда-то в сторону, злился, что она не торопится
— Забей на неё! Двигай быстрее! Время уходит, Ё-Джин — его голос словно гром среди ночи, однако девушка лишь слабо сглотнула, понимая, что её время на исходе.
Ё-Джин подошла к ней тихо, осторожно. Она склонялась, с сочувствием в глазах, и села напротив. Молча. Молитвенно.
Между ними возникла тишина, полная боли и отчаяния.
— Ты знаешь... — прошептала Ё-Джин, голос чуть тягучий, словно она сама боялась произнести эти слова. — Ты ничего не сделала, чтобы оказаться здесь. Я вижу, ты устала, ты устала так же, как и я. Но мы должны продолжать. Всё равно — у нас есть шанс.
Девушка под номером 222 медленно подняла глаза, слёзы блестели на её щеках.
— Я... я пыталась, правда. Я знаю, что это мало что значит сейчас, но я старалась. Я не сдалась раньше. Не хочу умирать так... — её голос задрожал, и она стиснула руку Ё-Джин. — Мне жалко моего ребёнка... А моя нога... я не могу...Господин должен вернуться за мной.
После этих слов голова Ё-Джин повернулась к часам. 3 минуты.
— Ты не одна — тихо сказала Ё-Джин. — Мы все здесь..
— Я..я Чжун Хи. — перевела тему девушка.
— Ё-Джин. Странно, что нам не удавалось пообщаться раньше.
— Нет, совсем не странно. — и глаза Чжун Хи косо посмотрели на злого НамГю, которого ломало, но уже не от ломки, а то подходящего кайфа. Такой же начинала становиться и Ё-Джин.
— Иди, тебе надо спасаться..
В этом маленьком диалоге заключалась надежда, живущая в сердцах, которая не могла исчезнуть даже в самой темной минуте — надежда, что они смогут пройти через это..
Но стоило Ё-Джин подойти к НамГю, который не переставал возмущаться, как за спиной послышались шарканья ног, а затем тишина. Она обернулась, но на скамье уже никого не было..
«Игрок 222 - выбыл»
Ё-Джин рыдала навзрыд, слезы лились из глаз, словно бурный поток, противостоящий силе её воли. Перед глазами пелена застилала всё нежданно и жестоко, мешая восприятию реальности. В этом мрачном пространстве, полном внутренней борьбы и боли, она всё же продолжала прыгать через скакалку, будто цепляясь за какую-то мимолётную надежду. Обрыв, над которым она прыгала, казался единственной возможностью освободиться.
«— Может упасть?»
Перед ней ловко и спокойно справлялся НамГю, маневрируя с точностью, словно танцор на грани пропасти. Его движения были быстры и уверенные, он, казалось, не замечал ни страха, ни боли, которые терзали Ё-Джин. Наркотик, вошедший в его кровь, оказывал на него сильное положительное действие — дарил ощущения эйфории, забытие. Но не для Ё-Джин. Для неё напоминанием оставалась неизбывная скорбь, которая, словно тяжёлая тень, преследовала каждый её шаг.
Она жалела о потерянных возможностях и союзниках, будучи в команде НамГю и Таноса.
Время, словно капли, постепенно вытекали
Осталось всего 20 секунд, и ощущение необратимости проступало в каждом миллисекунде, казалось, что судьба держит их за горло, готовая затянуть хватку в любую минуту.
Когда НамГю исполнил последний прыжок, на таймере оставалось всего три секунды. Он был словно в собственном мире, в своей безумной реальности, и даже не подумал помочь своей возлюбленной, которая была позади него, словно зияющая дыра внутри его души загораживала всякую искру сострадания.
В то же мгновение, на заднем плане мелькнул фигура игрока 456 — героически прорвавшись сквозь хаос, он протянул руку, чтобы помочь Ё-Джин. Его помощь оказалась последней надеждой, и пока НамГю стоял неподвижно, спокойно улыбающийся, ёмко отражающий сцену, словно бы отстранённый от происходящего, ноги Ё-Джин наконец почувствовали твердь земли, после долгой, мучительной борьбы, и она рухнула на землю, излучая ужасающий крик — крик боли и страдания.
— Я так устала! Я опять здесь!
Её глазам не было спасения, слёзы катились по щекам, сердце разрывалось, и она безудержно плакала, охваченная смесью отчаяния и облегчения. Она кричала: болью, ужасом, тоской — все чувства одновременно скапливались в её голосе, превращая крик в вопль.
НамГю стоял рядом, словно скульптурное воплощение безмолвия, словно бы в испытании на стойкость, наблюдая за сценой разрушения, не вмешиваясь, не санкционируя. Его глаза, холодные, спокойные, воспринимали всё, как будто никогда и не было этих опасных минут.
Сейчас он просто стоял, ждал пока успокоиться Ё-Джин, пока его лицо искажалось гримасами наркотического прихода. Он думал о том, что делать когда эта таблетка перестанет действовать, она точно была последней.
***
Воспоминания: три года назад.
В шумном парке, среди зеленых деревьев и пестрых цветов, сидели два знакомых лица — Но Ыль и Ё-Джин. Солнце светило мягким золотым светом, его лучи играли на листве, создавая движущиеся узоры на дорожках. Но Ыль, работая аниматором, сделавшая небольшой перерыв, улыбалась.
Ё-Джин, модель, стройная и раскрепощенная, присела рядом и смотрела на подругу с тихой теплотой. Тогда ещё её карьера была в самом разгаре.
— Сегодня так спокойно, — сказала Ё-Джин, протягивая руку, чтобы поправить прядь волос. — Без всяких съемок и фотосессий.
— Да, — вздохнула Но Ыль. — Даже не помню когда мы последний раз так сидели.
Они молча смотрели на бегающих детей и улыбались,
— Знаешь, — тихо сказала Но Ыль, — мне иногда кажется, что всё это - лишь иллюзия. Что смерть - не конец, а продолжение.
Ё-Джин нахмурилась, заинтересованная и чуть настороженная:
— Что ты имеешь в виду? Ты о чем-то таком думала?
Но Ыль задумалась, глаза погрузились в воспоминания:
— Это трудно объяснить. Я бежала из Северной Кореи, чтобы спастись, началось всё с потери всего - семьи, дома, привычного мира. И тогда я поняла, что смерть - это не столько конец, сколько граница, которую мы должны пересечь. Иногда мне кажется, что после смерти открывается что-то гораздо большее, чем мы можем понять.
Ё-Джин немного откинулась назад, пытаясь понять слова подруги.
— Тебе было очень сложно, и ты вся предана своим мыслям о прошлом. Иногда я тоже задумываюсь о смерти. Мне кажется, что мы боимся ее потому, что не знаем, что будет потом.
— Возможно. Но я уже словно привыкла. В своей жизни я увидела много страдания, и, особенно, осознала, что смерть даёт шанс начать заново, освободиться. Может быть, именно поэтому люди так боятся её - потому что она приносит с собой перемены.
Ё-Джин посмотрела на подругу с мягкой грустью.
— Значит, ты к смерти относишься как к чему-то естественному? Не как к ужасу, а скорее как к продолжению?
— Да, — тихо ответила Но Ыль. — Для меня смерть - это не конец.
В конце концов, мы все рано или поздно окажемся там. — Но Ыль указала пальцем в небо.
— Я так надеюсь, что моя смерть будет спокойна и последние минуты жизни пройдут в кругу семьи, в глубокой старости..— чуть тише уже говорит Ё-Джин, поправляя края своего платья.
***
Ё-Джин резко вскакивает, словно вырванная из кошмара, и её тело корчась с неохотой занимает вертикальное положение. Вокруг — кровати. Железные, узкие и неудобные, неуловимо напоминают о заточении, о нескончаемом мучении.
Каждая кровать — мертвая гробница, с жёсткими прутьями и неудобными матрасами.
На кроватях сидят все те же люди, все в тех же зелёных костюмах.
Ё-Джин оглядывает себя. На ней зеленая форма, а на груди ярко выделяется число 101.