Индивидуальные схемы
Она бросилась по коридорам к выходу, ведущему в залив Блэкуотер, не в силах больше находиться рядом с Эймондом ни на мгновение. Она причинила ему боль. Она действительно причинила ему боль впервые с тех пор, как забрала его глаз, и она это знала. Как он уже начал любить ее? Почему он первым проявил интерес? Для нее это не имело смысла.
Она подошла к своему дракону и провела пальцами по его чешуе. Он не двигался в ее присутствии, просто греясь на солнце, которое палило на берег. Он был явно уставшим от полета большую часть дня, не двигаясь с места для Висеньи.
«Ты сейчас выбираешь быть трудным?» - простонала она.
«Они всегда так делают», - Висенья обернулась и увидела Рейнис, спускающуюся по ступенькам, сжимающую руки перед собой. «Он изумителен».
«Спасибо, бабушка. Ему очень понравился полет в Дрифтмарк. Мне следует чаще летать с ним дальше».
«Тебе стоит это сделать. Ты можешь полететь к своему новому другу над Железными островами», - сказала она с легкой ухмылкой.
Висенья закатила глаза, но рассмеялась. «Я бы лучше скормила его своему дракону, чем когда-либо еще разговаривала с ним».
«Ну, если когда-нибудь начнется война между зелеными и черными, можете быть уверены, что он присягнет черным. Вы с мужем его опозорили. Но я бы не стал делать ничего по-другому, просто это нужно иметь в виду».
«Не будет ни зеленой, ни черной команды. Если я смогу этого избежать», - пробормотала Висенья.
«И как вы планируете это сделать?»
«Эта гипотетическая война, она из-за престолонаследия Таргариенов. Хайтауэры не имеют права называть свою команду Зелёными. Цвета Таргариенов - чёрный и красный, это должна быть Команда Чёрная или Команда Красная. Если мне придётся увидеть ещё одно зелёное знамя, вывешенное в этом замке, я повешусь рядом с ним. Моя мать и Деймон не заслуживают этого трона».
Рейнис наблюдала за ней с напряженным выражением лица. «И ты это делаешь?»
«Нет, но я бы сделал все, чтобы они никогда этого не получили. Такое положение вещей могло бы сделать Алисент счастливой. Я был бы на троне с ее сыном рядом со мной».
«Это он внушил тебе эту идею?» - спросила Рейнис.
«Он думает, что я должна быть королевой. Но я думаю, что в глубине души это всегда было там. Но он не знает, что я создала свой собственный тайный план. Если я смогу заключить мир с Алисентой до тех пор, заставить ее доверять мне, то я избавлюсь от нее и Отто, как только меня коронуют. Я не хочу этого ради короны, я хочу этого ради вещей, которые я могла бы сделать, чтобы вернуть нашему дому его былую славу. Хайтауэры погубили нас».
Рейнис слегка улыбнулась и кивнула. "Ты права, их амбиции ослепили их. Ты смогла их обмануть. Тебя послали сюда шпионить, и я думаю, ты шпионила достаточно, чтобы узнать кое-что. Ты будешь тайно иметь мою поддержку. Но я не могу сделать это до тех пор, пока не придет время. Тебе еще многому нужно научиться и многое сделать. Ты недавно сильно разозлила Алисенту, и это будет нелегко исправить".
«И мне придется вести себя вежливо с Эймондом», - вздохнула Висенья, потирая большим пальцем лоб.
«На турнире вы казались достаточно вежливыми».
«До сегодняшнего дня. В какой-то туманный момент, я думаю, мы соединились и... поцеловались. Но я выбежала и сказала ему, что это была ошибка».
Рейнис медленно кивнула и села на скамейку, где Эймонд обычно проводит уроки валирийского. «И это тебя напугало?»
«Я не боюсь», - усмехнулась Висенья. «Просто... Я ненавидела его всю свою жизнь. Он только и делал, что издевался надо мной и высмеивал меня с тех пор, как я себя помню. Он редко проявлял сострадание. Но вчера вечером он боролся, чтобы не спать со мной. Он боролся с моей матерью и со своей собственной, отказываясь насиловать меня. Это затуманило мои чувства. Я все еще ненавижу его».
«Ты боишься, Висенья», - сказала Рейнис. «Ты боишься позволить кому-то по-настоящему увидеть тебя, и ты боишься, что Эймонд будет тем, кто это сделает. Я понимаю, почему, он был твоим противником. Но твоим настоящим врагом всегда был Деймон. Помни об этом. Если ты хочешь присоединиться к Зелёным, ты должна сыграть свою роль».
«Мне противно представлять себя среди зеленых. Обе стороны мне противны», - она закатила глаза.
«Тогда представь себя на Железном Троне в красном платье. Если ты собираешься заявить о своих правах на красную часть Дома Таргариенов, помни об этом. Это будет поэтично, Красная Королева и Черная Королева. Зеленого не видно, потому что ты будешь той, кто наконец избавит столицу от них. На карту поставлено так много», - Рейнис протянула руки и кивнула. «Это будет тяжело. И то, что я собираюсь тебе сказать, будет еще хуже; тебе нужно родить сына, чтобы еще больше укрепить свои права. Назови себя королевой, и тогда у тебя будет готовый следующий наследник, законный мальчик, рожденный от двух Таргариенов. Таким образом, даже если им не понравится идея, что ты будешь королевой, они увидят чистокровного мальчика, который ждет, чтобы стать королем. А не Сильного бастарда».
Висенья усмехнулась этой идее. «То есть все мои претензии будут основаны на моем сыне? Тогда они даже не будут преклонять колени передо мной».
«Я сказала, что это укрепит ваши притязания, а не станет их причиной. Это показывает, что, в отличие от вашей матери, вы верны своему мужу и обязанностям. Это заставляет вас выглядеть лучше. Если вы откажетесь иметь детей, они не захотят, по-видимому, бесплодную королеву», - объяснила Рейнис.
«И ты предлагаешь мне сделать это как можно скорее, чтобы весь мир мог наблюдать, как он растет, и оценивать его черты по мере того, как он стареет, чтобы убедиться, что он законнорожденный», - пробормотала Висенья.
«Возможно, это будет лучше всего».
«Мои притязания будут поставлены под сомнение. Я бастард, как я могу быть коронован, если я явно ребенок Деймона? Меня придется узаконить, и даже тогда у меня никогда не будет весомых притязаний».
Рейнис наклонила голову в раздумье и кивнула. "Это немного интереснее для работы. Дай мне немного времени, чтобы подумать об этом. Тот факт, что Деймон и Рейнира поженились позже, может помочь тебе. Но спроси своего мужа. Он умнее, чем люди думают. Как и ты, Висенья. Твой отец воспитал тебя с сильным умом и волей".
«Я хочу его вернуть больше всего на свете. Без него все потеряло смысл. Он был моим единственным другом».
«Помни об этом каждый день. Помни об этом, если когда-нибудь начнешь сомневаться в своем решении и задаваться вопросом, правильный ли выбор ты сделал или нет. Ты знаешь в глубине души, что твоя мать - причина этого. Используй эту боль».
Висенья выслушала бабушку и кивнула, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку. «Ты была очень полезна. Но ты должна быть готова к тому, что Баэла и Рейна встанут на сторону Деймона».
«Если мои внучки будут настаивать на человеке, который убил их дядю, я сделаю все, что смогу, используя свое влияние на них. Ты - наш лучший шанс, Висенья, сместить их с их поста».
«Я знаю», - кивнула Висенья. «Я думаю, что, приняв это, можно начать изменения. Если я хочу изменить существующий порядок, мне придется подняться выше. Я просто сомневаюсь, есть ли у меня то, что нужно».
«Ты делаешь это. Ты дракон, и я теперь это вижу, ясно как день. Ты пришла в этом платье, чтобы разозлить свою мать, ты подтолкнула Эймонда навредить Деймону, и у тебя есть все признаки дракона. Ты пробудила дракона, теперь ты должна научиться управлять им, чтобы не сойти с ума», - объяснила Рейнис.
«Они еще не знают безумия. В тот момент, когда я стану королевой, тронный зал будет украшен головами Алисент, Отто, Кристона и Лариса Стронг. Не будет никаких колебаний».
«Постарайся не стать Висеньей Жестокой. Тогда ты потеряешь поддержку».
Висенья посмотрела на Серого Призрака, начиная задаваться вопросом, на каком этапе она стала жестокой. Все, чего она хотела, это крови. Она хотела сжечь Драконий Камень дотла и всех, кто в нем был. Кроме своих братьев. Ей придется смириться с тем, что она потеряет любовь и поддержку своих братьев в этой войне.
Но она заплатила бы любую цену, чтобы увидеть голову Деймона на пике.
********
Почему?
Это было все, что мог думать Эймонд. Почему она ушла? Почему она ответила на поцелуй? Почему она пожалела об этом? Зачем она вообще поцеловала его, если не была уверена? Почему, почему, почему? Это грызло его, как напасть. Он думал, что разгадал Висенью. Но, как и всякий раз, когда он так думал, она развернулась и сделала наоборот.
Вот почему она все глубже поглощала его своей одержимостью. Ее губы не были мягкими, и она тоже. Годы покусывания щек и губ сделали их потрескавшимися и грубыми, как и она сама. Все в этом поцелуе было таким, каким он ее себе представлял. И он был очарован.
Эйгон даже не удосужился постучать, прежде чем войти в комнату, и огляделся, явно недоумевая, почему Висенья отсутствует. «Ты уже отпугнул ее?»
«Конечно», - Эймонд закатил глаз, поправляя повязку.
«Хм, ты не такая веселая, как она. Где она?»
«Вероятно, с Серым Призраком, где она всегда и находится».
Эйгон кивнул. «Знал ли ты, что иногда она выходит и спит напротив него? Их связь - достойна исторических книг».
«Многие вещи о ней достойны упоминания в исторических книгах», - ответил Эймонд.
«Похоже, что так. Например, ее муж, который ведет себя как брюзга. Что на этот раз так испортило настроение моему дорогому младшему брату? Ты снова понимаешь, что твое черное, мертвое сердце может на самом деле биться хоть раз? И для нашей дорогой племянницы, не меньше?»
«Ты меня больше раздражаешь, чем Висенья», - простонал Эймонд. «Если хочешь знать, я был глуп и поцеловал ее».
На этот раз Эйгон лишился дара речи.
«И что еще хуже, она поцеловала меня в ответ. Но потом она отстранилась и назвала это ошибкой, убежав, вероятно, к своему дракону. Как, черт возьми, мне с этим справиться?»
Эйгон побарабанил пальцами по комоду, прежде чем сесть на диван. «Она поцеловала тебя в ответ? Типа, по доброй воле?»
«ДА, Эйгон. Я уже это сказал. Будь полезен, или ты найдешь выход».
Эйгон медленно кивнул. «Итак, ты боишься?»
«Когда я это говорил?»
«Ну, ты явно боишься противостоять ей, и это происходит из-за твоего страха перед своими чувствами, Эймонд. Тебе не нравится испытывать к ней эти чувства, и это пугает тебя».
Эймонд усмехнулся. «О, пожалуйста. Я совсем не боюсь. Я был пьян, когда сказал, что люблю ее».
«Пьяный разум говорит о трезвом сердце», - сказал Эйгон.
«Тебе негде говорить. Ты трахаешь любую женщину, которая согласится раздвинуть для тебя ноги, даже не считая твоей собственной жены».
«Хелена и я нашли блаженную рутину, спасибо. Мы, может, и не великие любовники, но мы достойные друзья. И я знаю тебя, Эймонд. Ты мой младший брат, и я знаю тебя лучше, чем большинство. Ты защищаешь свой собственный. Когда Висенья отняла у тебя глаз, а Отец спросил, от кого ты услышал этот ублюдочный слух, ты мог бы сказать «я». Мать и я оба произнесли эти слова. Но ты посмотрел на Мать, а затем ты посмотрел на меня, и вот тогда я понял, что все, что у нас когда-либо будет, это друг у друга, и я старался быть более достойным братом. Больше понимания к тебе и Хелене. Я также уважал тебя за то, что ты заявил права на Вхагар».
«И все же ты пьешь больше, чем может вместить Узкое море».
«Мое пьянство не имеет никакого отношения к тому, какой я брат. Это единственное утешение, которое я нахожу в этой чертовой семье. Моя мать шлепает меня, а мой собственный отец едва узнает меня, потому что у меня нет лица его любимого ребенка. Несмотря на нашу мать, мы все еще Таргариены. Это так давит. Я не создан для трона, которым она так хочет меня видеть».
«В этом мы можем согласиться», - добавил Эймонд.
«Тогда, возможно, мы сможем согласиться с вашими опасениями относительно вашей новой невесты».
Эймонд хотел ударить его. "Я с этим не согласен. Я ее не боюсь. Если что, она боится. Да... вот почему она убежала. Она боится меня. Она поняла, что у нее могут быть свои чувства".
В этот момент Эймонд разговаривал сам с собой, а Эйгон закатывал глаза, удивляясь глупости брата.
«Если она боится и так думает, то, возможно, мне просто нужно ее подтолкнуть».
«Разве ты не достаточно ее подталкивал, Эймонд? Ты подталкиваешь ее уже несколько месяцев».
«И я ошибался. Дракон внутри Висеньи больше, чем Балерион. Ее дракон там. Я хотел подтолкнуть ее в том смысле, чтобы смутить ее. Она краснеет, как летний помидор».
"Неудивительно, что она боится тебя, Эймонд. Ты разнес ее в пух и прах, пока ничего не осталось", - нахмурился Эйгон. "Наша племянница - не игрушка".
«Я был неправ, Эйгон. Изначально нечего было разрушать. Ее разрушил Деймон. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять. Я был неправ, и все, что я хочу сделать, это извиниться, но как я могу? Эта девчонка, после всего, что она вынесла, сильнее всех нас. Она будет той, кто сожжет этот мир дотла, пока Деймон и Рейнира не сгорят вместе с ним. Раньше я думал, что она была жалким оправданием имени Висенья, но теперь я вижу, что она - лучший выбор для этого имени».
«Ты говоришь как влюбленный человек», - поддразнил Эйгон.
«Я человек, который научился ее чертовски уважать. Я был неправ. И я хотел бы знать, как извиниться. Но если мне удастся заставить ее достаточно растеряться, чтобы она признала правду, то я буду победителем».
«Ты идиот, Эймонд. Ты вообще себя слышишь?» Эйгон рассмеялся. «Просто признай свой страх. Ты любишь ее».
Но Эймонд слишком далеко зашёл в своих мыслях.
Скоро она будет умолять меня о пощаде.