Понимание
Висенья поняла, что Эймонд что-то замышляет, как только вернулась в их покои. Эйгон был в комнате, и Эймонд посмотрел прямо на нее. «Куда ты пошла, дорогая жена?»
«Мне не обязательно рассказывать тебе все, Эймонд», - Висенья приподняла бровь.
«Что ж, это будет весело», - ухмыльнулся Эйгон.
«Что такое?» - спросила Висенья, начиная расплетать косы и расчесывать волосы. Она не видела Бреллу с момента инцидента на турнире и уже начала скучать по ней.
«Ничего», - Эймонд пристально посмотрел на Эйгона.
Висенья подошла к Эймонду, ее платиновые локоны теперь лежали на ее спине. «Что ты наделал?»
«О, это просто его план соблазнить тебя».
Глаза Висеньи расширились от гнева, и она сжала кулак. Он имел наглость попытаться соблазнить ее после того, как их заставили спать друг с другом? Неважно, какие у нее были чувства к нему, она не была готова после того, как ее заставили так скоро. Она думала, что он поймет всех людей.
Гнев заставил ее сорваться. Она подняла кулак, и как раз, когда Эймонд понял, что происходит, ее костяшки пальцев врезались ему в нос.
"ЕБАТЬ!"
«Чёрт!» - рассмеялся Эйгон, когда из носа Эймонда пошла кровь.
«Чёрт возьми», - поморщилась Висенья, встряхивая рукой. Вероятно, этот контакт причинил ей почти такую же боль, как и ему. Но сила, стоящая за этим, была полностью подпитана гневом. Другой рукой она схватила его за волосы и сунула руку ему в лицо. « Даже не пытайся нажиться на моей боли! Я больше не твоя игрушка, Эймонд. Ты не имеешь права голоса надо мной. Я Висенья Таргариен, я законная наследница Железного трона, и я не кобыла, которую можно приручить. Отныне ты, блядь, поймёшь это!»
Эймонд и Эйгон уставились на нее широко раскрытыми глазами, не в силах говорить. Эйгон выглядел удивленным, но Висенья не могла понять, какое выражение было у Эймонда. Как будто он хотел впитать ее. Казалось, они достигли взаимопонимания, когда молча бросали друг другу вызов.
«Сейчас ты - олицетворение Таргариена. Мне вообще не следовало тебя подталкивать», - наконец сказал Эймонд.
«Это становится личным, мне пора уходить», - сказал Эйгон.
«Нет, на самом деле я хочу поговорить с вами обоими, но мне нужно знать, что доверие, которое я испытываю к вам обоим, взаимно. Я хочу поговорить о предательстве».
Эймонд сел, застонал и схватился за бок. «Если это то, о чем я думаю, то я слушаю тебя».
«Ты можешь мне доверять», - сказал Эйгон.
Висенья села и собралась с мыслями, почесывая шею, размышляя, как это начать. «Моя мать не заслуживает трона. Я бы лучше умерла, чем назвала ее королевой. Она сама совершила измену в тот момент, когда начала производить на свет бастардов. Измена сбросила бы ее с трона и досталась бы ее следующему наследнику. И я должна была бы стать ее наследницей. Я не заслуживаю трона, но это должна быть я. Джейс никогда не стал бы считать нашу мать ответственной за ее действия».
«И ты хочешь найти способ проникнуть внутрь? Если ты утешишь мою мать, она посадит меня на этот гребаный трон», - сказал Эйгон.
«Нет, если я уговорю ее отдать его мне, пообещав, что останусь ей верна», - сказала Висенья.
«Здесь есть одно условие: вы ненавидите мою мать», - добавил Эймонд.
«Я верю. Вот почему, когда я стану королевой, мы будем красной фракцией, а не зелеными. Благодаря моему положению я уберу со двора твою мать и Отто, а также всех остальных крыс, которые встанут на нашем пути к устранению Рейниры и Деймона».
Эймонд выглядел впечатленным, но не говорил. Он был глубоко погружен в мысли, его лоб был наморщен, пока он молчал. Эйгон пожал плечами с улыбкой. «У тебя есть мой голос, но я бы предпочел видеть на этом троне кого угодно, кроме себя. Я этого не хочу».
Висенья кивнула и посмотрела на Эймонда. «Я хочу, чтобы ты был моим королем-регентом. Я не могу сделать это одна. Они разорвут меня на части».
Эймонд посмотрел на нее, и ей показалось, что она поймала его взгляд, скользящий к ее губам, но она пожала плечами. «Я сделаю это. Я посажу тебя на этот трон. Но ты не можешь продолжать злить мою мать, как ты это сделал сегодня».
«Тебе понадобится наследник, так что, надеюсь, прошлая ночь сработала», - сказал Эйгон.
Эймонд и Висенья переглянулись, а затем снова посмотрели на Эйгона. «Не рассчитывай на это».
"Почему?"
«Возможно, я выпила лунный чай», - пробормотала Висенья.
«Ну, тогда ты знаешь, что нужно сделать. Мать не сделает этого, если не будет наследника».
«Позвольте мне попытаться переварить эту мысль. А пока я буду вести себя с ней хорошо».
Эйгон кивнул и встал. "Это было восхитительно, но моя энергия иссякла, и я хотел бы отоспаться после сегодняшнего эля. Постарайтесь не убивать друг друга, пожалуйста".
Он вышел из комнаты прежде, чем они успели ответить, и Висенья осталась в тишине между ними. «Висенья...»
«Стой, Эймонд».
«Нет, Висенья, ты закроешь свой надоедливый рот на несколько минут, чтобы я мог что-то сказать. Ты можешь хоть раз вести себя хорошо?»
Висенья посмотрела на него и скрестила руки на груди. «Ладно».
«Хорошо. Висенья, ты раздражала меня с самого детства. Я думала, что ты плакса, которую нужно сломать и сделать сильнее. Но за эти недели, наблюдая за тобой и наблюдая, как Деймон обращается с тобой как с собакой, я поняла, что ошибалась на твой счет. Ты не была сломана окончательно, ты всегда была сильной. Я была глупцом, когда думала, что мне нужно тебя исправить. Я поняла, что если бы я не издевалась над тобой, мы могли бы быть близки».
Он перевел дух, прежде чем продолжить. «Мы всегда были такими похожими. Мы оба были одинокими, изгоями своей семьи, и у нас не было драконов. Нам нужен был кто-то, и мы могли бы быть по крайней мере друзьями. Так что, Висенья, мне так жаль. Мне так жаль, что я был ужасным дядей и еще худшим человеком. Ты была права, ты не виновата в том, что родилась бастардом. Ты не виновата в грехах своей матери. И ты не твоя мать».
Висенья расслабилась там, где сидела, стараясь не напрягаться рядом с ним. «Эмонд, может, нам не стоит извиняться за то, что мы такие, какими нас сделали наши матери. Ты просто вел себя так, как тебя учили».
«Но, может быть, если бы я был таким умным, как предполагают люди, я бы действовал самостоятельно. Когда мой отец спросил меня, от кого я слышал слух о том, что твой брат - незаконнорожденный, моя мать покачала головой, и я знаю, что она намеревалась свалить вину на меня. В тот момент я понял, что я один. Поэтому я с радостью вызвал ее на бойкот. Так что теперь ты обречена на этот брак».
Висенья покачала головой. «Мы можем найти мир друг с другом. Мы можем никогда не любить друг друга, но у нас есть уважение, и я верю, что мы можем быть друзьями».
Улыбка Эймонда была болезненной, словно его ужалили ее слова, но она знала, что он только что был ранен. «Когда дело дойдет до войны, ты действительно думаешь, что сможешь повлиять на своих братьев?»
«Я думаю, что я могу попытаться убедить их. Но это не то, на чем я хочу сосредотачиваться. Я беспокоюсь, что над моим заявлением будут смеяться, потому что я ублюдок. Это единственное большое, что может ослабить мое заявление, помимо того, что я женщина», - сказала Висенья.
«У тебя классические черты Таргариенов. Бледная кожа, фиолетовые глаза, белые волосы, и ты носишь имя первой королевы и сестры-жены Эйгона Завоевателя. Если ты сделаешь все правильно, у тебя даже будет поддержка Хайтауэров, а если они у тебя будут, у тебя будет и малый совет. Это можно сделать, но нам нужно быть умными. Я посажу тебя на этот трон».
«А вы, в свою очередь, сможете задержать декларацию, чтобы их выслали?» - спросила она.
«Да. Я в шоке, что вы не хотите, чтобы их убили».
Висенья рассмеялась. «Эта мысль приходила мне в голову много раз. Единственные, кого я хочу убить, это Коул и Ларис. Кроме того, они будут жить, пока не воспримут свое удаление без последствий».
«Я думаю, мы оба знаем, что они будут бороться», - отметил Эймонд.
«Тогда они предстанут перед судом по обвинению в измене, как и любой другой гражданский. Меня назвали в честь одного из завоевателей, и я не опозорю ее память. Висенья Таргариен была справедливой и твердой, ее нельзя недооценивать. Может, я и не воин, но я поеду в битву на Сером Призраке, если придется».
«Хорошо, солдаты уважают, когда их собственный правитель прилагает усилия. Насколько хорошо вы можете поддержать простолюдинов? Они так же важны».
«Я могу над этим поработать».
«Хорошо. Но нам сегодня больше не нужно строить планы, я немного устал от этого гребаного турнира».
Висенья потянулась к его руке. «Спасибо, Эймонд. То, что ты сбил Деймона с коня, было счастьем, в котором я нуждалась».
«Я знал, что в тебе есть извращенная сторона, Висенья».
********
Ivestragon nyke nūmāzma Gulltown».
Расскажите мне о Gulltown.
"Se Vāle won isse se vīlībāzma against se winnerors yn Visenya оседлала Vhagar se zaltan se whole azantyr. Visenya приземлилась se skori dāria Sharra Ārōn вернула naejot se Ēyrī, zirȳla tresy iksin Sitting va Visenya's lap se asked lo ziry could kipagon se zaldrīzes lēda Visenya, se ziry gōntan. Dāria sharra par obūljalie se ybon".
Долина победила в битве против Завоевателей, но Visenya оседлала Vhagar и сожгла всю армию. Visenya приземлилась, и когда королева Sharra Arren вернулась в Орлиное Гнездо, ее сын сидел на коленях Visenya и спрашивал, может ли он оседлать дракона с Visenya, и он это сделал. Затем королева Шарра преклонила колено.
Эймонд кивнул. «Тебе становится намного лучше. Ты начинаешь звучать бегло. Ты довел до совершенства раскатистое «р».
«Возможно, у меня есть достойный учитель», - ухмыльнулась она, наблюдая, как Серый Призрак опускает голову в воду.
«Прошла уже неделя со дня свадьбы, ты говорил с моей матерью?» - спросил Эймонд.
«Нет, я хочу дать себе достаточно времени, чтобы посердиться, прежде чем приду к выводу, что я очень люблю ее сына и хочу помириться», - ухмыльнулась она, отпивая вино.
«Ты такая интриганка, Висенья».
«Я стараюсь. По крайней мере, праздники закончились, и моя семья уехала. Я скучаю по Люку. Если бы я мог выбрать фаворитов, то это был бы он. Но я не могу выбирать фаворитов».
«Каждый может выбрать себе любимчика, если он у него есть. Хотел бы я иметь возможность выбирать между Хеленой и Эйегоном. Хелене не нужно объяснять, а с тех пор, как мы достигли зрелости, Эйгон стал лучшим братом. По крайней мере, с моего тринадцатого дня рождения».
«Что случилось?» - спросила Висенья.
«Эйгон привел меня на улицу шелка, хотел, чтобы я узнал, как быть мужчиной. Хотел, чтобы я... намочил его . Это был не самый приятный день. Эйгон начал замечать, что мне это не нравится, и попытался отвезти меня домой, но женщина с ее губами... ну, скажем так, она не остановилась».
Висенья внимательно за ним наблюдала, замечая, что его колено начало подпрыгивать. «Эмонд... спасибо, что доверяешь мне это».
Эймонд, казалось, был удивлен, что она не извинялась и не выражала жалости, но, возможно, именно в этом и заключалось взаимное уважение. Никто из них не хотел жалости, и они хотели быть взрослыми в этих отношениях. Висенья была расстроена, услышав об этом, но это было много лет назад, и он все еще предпочел не быть блудником, как его брат. К счастью, Эйгон, похоже, уважал это.
«Это казалось справедливым, учитывая, что ты доверила мне и Эйгону самый предательский план. План, который он так искренне одобряет. Ты будешь хорошей королевой, Висенья. Нам просто нужно обойти проблему бастарда. Может быть, то, что они теперь женаты, помогло бы твоему делу. Но тебе все равно пришлось бы объявить себя бастардом и, возможно, попросить узаконить тебя».
«Если бы только мой отец был все еще здесь. Он мог бы публично бороться со своими притязаниями на меня. Его кожа не была такой же темной, как у лорда Корлиса. Это могло бы быть правдоподобно. Я до сих пор помню запах его горящей плоти, когда его вытаскивали из огня. Я помню крики Рейнис», - пробормотала Висенья.
«Я слышал, как между твоими криками и воплями Рейнис весь замок затих от горя. Ты иногда бормочешь во сне. Тебе снятся сны?» - спросил Эймонд.
"Не совсем. Я в основном вижу сны через Серого Призрака. После того, как я порезал тебе глаз, я просто слышал крики во сне. Может быть, я слышу больше, не осознавая этого. Если я буду слишком много думать о смерти Лейнора, это сломит меня. Поэтому я использую это, чтобы продолжать сражаться. Он хотел бы, чтобы я был сильным". Висенья поднял камень и скользнул им по поверхности воды. Серый Призрак оглянулся и фыркнул.
«Я никогда не говорил, что считаю вашего дракона красивым, но ничто не сравнится с Солнечным Огнем», - сказал Эймонд.
Висенья кивнула. «Я люблю своего дракона больше всего на свете, но Санфайр - изумительная красавица. Я склонна согласиться».
Серый Призрак издал рев, который сотряс близлежащую землю, и Висенья рассмеялась над его поведением. Она встала и подошла к нему, проведя рукой по его морде. «Я все равно выбрала бы тебя из всех. Ты мой, мой друг, а я твой».
Висенья посмотрела на Эймонда. «Иди сюда».
Эймонд встал со скамейки и подошел к дракону. «Он что, собирается меня съесть? Чувствует ли он в тебе подавленную ненависть?»
Висенья закатила глаза и потянулась к его руке, положив ее на морду Серого Призрака. Эймонд наклонил голову и с удивлением уставился на дракона. Вхагар была старой, но ее славные дни определенно прошли, и она уже не была тем прекрасным драконом, которым когда-то была. Серый Призрак был еще молод и, возможно, в расцвете сил.
«Как ты думаешь, он сможет выстоять в войне?» - спросил Эймонд.
«Я думаю, что любой дракон мог бы, но он не такой опытный, как другие. Караксес был на войне. И Драконья Гора испытала драконов, которых можно было бы забрать. Бастарды Таргариенов могли бы забрать их, если бы попытались. Вермитор, Среброкрылый и Морской Дым - сильные драконы. А Хелейна никогда не пойдет в бой, так что это исключает Пламенную Мечту».
«Впервые можно будет претендовать на «Каннибала» и «Похитителя овец»», - добавил Эймонд.
«Сомневаюсь, что Каннибал позволит кому-либо. Он никогда не позволял ездить верхом, и он самый агрессивный дракон, которого кто-либо когда-либо видел. Но он определенно будет силой, с которой придется считаться». Висенья наблюдала, как Эймонд медленно начал гладить ее дракона, а Серый Призрак наконец расслабился, лежа на песке.
«Я думаю, что Хелена снова беременна», - сказал Эймонд.
«Она тебе сказала?» Висенья улыбнулась. Она любила близнецов, иметь еще одну племянницу или племянника было бы замечательно.
«Нет, но Пламенная Мечта была найдена гнездящейся. Моя мать будет рада, если у Эйгона будет наследник и спасение».
«Твоя мать скоро начнет удивляться, почему я не беременна», - сказала Висенья, осознавая, как близко к ней стоит Эймонд.
«Нет. Даже не предлагай мне снова лечь с тобой в постель».
«Почему, Эймонд?»
«Потому что», - сказал он, приблизив губы к ее уху. «В следующий раз, когда я буду тебя трахать, ты будешь умолять меня об этом».
У Висеньи перехватило дыхание, когда она посмотрела на него. На его лице была такая сладострастная ухмылка, что ей захотелось дать ему пощечину.
«Может быть, я на самом деле тебя ненавижу», - сказала она, закатив глаза.
«Ненависть или любовь? Грань тонка, принцесса».
Она закрыла глаза, и он не пошевелил ни единым мускулом, оставаясь рядом с ней, пока они стояли перед ее драконом. «Перестань пытаться заставить меня спать в твоей постели, Эймонд. Я же говорил тебе не играть со мной».
«Я не такой, Вис, - прошептал он. - Я поддаюсь собственным желаниям».
Висенья оттолкнулась от него. «Ты можешь остановиться, потому что я все равно тебя презираю, как бы я тебя ни уважала».
«Конечно», - ухмыльнулся он.
Поддаться его желаниям? Он меня не выносит. Висенья была в замешательстве. Эймонд вел себя так, будто хотел ее, но она знала, что он презирает ее так же, как и она его.
Но даже она лгала себе. Она влюблялась в Эймонда и знала, что это будет самое болезненное падение.