Цена боли
Рейнира взяла мальчиков с собой, оставив Висенью без комфорта общения с братьями. Она осталась на своем месте, а Брелла заняла место рядом с ней. Эйгон и Хелейна сидели позади нее с Алисентой, а Рейни была в нескольких местах от нее.
«Сомневаюсь, что он сможет победить Коула», - обратился Эйгон к Хелании.
«Зеленый свет наконец коснется сердца красного», - ответила Хелена.
«Мне нужен переводчик», - простонал Эйгон, заставив Висенью рассмеяться про себя.
«Просто почувствуйте себя счастливчиком, ведь у вас есть жена, которая обладает таким ценным даром», - повернула голову и сказала им Висенья.
«Видишь? Висенья на моей стороне», - игриво сказала Хелена с улыбкой.
«Ну, тогда, может быть, вам обоим стоило обручиться. Какая прекрасная была бы у вас пара», - ухмыльнулся Эйгон и посмотрел на Висенью. «Каково это?»
«О чем ты говоришь?» - спросила Висенья.
«Твой муж так доблестно тебя защищал. Особенно теперь, когда виден синяк».
Ебать .
В состоянии гнева она забыла, что платье обнажило синяк на шее. К счастью, он заживал, и это выглядело так, будто на ее коже была тень. Но никто не спросил об этом, все были слишком заняты, разглядывая ее декольте.
«Эмонд просто принимал участие в спорте, никакой вендетты не было».
«Пожалуйста. Он буквально заплатил Дейрону, чтобы тот присоединился, чтобы он мог сбить его с ног и добраться до - ОЙ!» Эйгон остановился на полуслове, когда Хелейна ущипнула его.
Висенья уставилась на Эйгона и нахмурилась. «Ты хочешь сказать, что он поставил себя на путь зла, чтобы навредить Деймону?»
«О, ты действительно заботишься о нем?» - поддразнил Эйгон.
«Он собирается выйти против Коула, его еще никто не победил! Я не такая жестокая сука, как вы думаете».
«Висенья», - хихикнула Хелена, услышав ее ругательство.
«Извините», - улыбнулась Висенья и повернулась обратно к полю. Теперь она нервничала, не в силах оторвать глаз от матча, который вот-вот должен был начаться. Эймонд не был опытным в турнирах, ему повезло, что он сумел превзойти Деймона.
Эймонд готовился к скачке на лошади, как и Коул. Эймонд посмотрел на Висенью, удерживая взгляд друг друга, пока она не покачала головой. Он не должен был этого делать.
Он надел шлем и поднял свой рыцарский меч, когда судья приказал им атаковать. Лошади Эймонда и Коула мчались на предельной скорости, и первый удар просто расколол их щиты, не причинив никакого вреда ни всадникам, ни лошадям. Она знала, что он не будет настолько глуп, чтобы свалить Коула так же, как он свалил Деймона.
«Висенья, твоя губа кровоточит», - Эйгон пнул ее со своего места позади нее. Висенья нервно кусала сильнее, чем она думала.
Второй раунд был объявлен, и они атаковали. В тот момент, когда они столкнулись, она увидела, как копье Коула пронзило его руку, но он остался на коне, готовясь к третьему раунду.
Они бросились на третий раунд, и на этот раз оружие Коула пронзило край его живота, сбив его с лошади. Висенья вскочила на ноги через секунду, наблюдая, как кровь из его раны растекается и пачкает землю.
«Эмонд!» - позвала она.
Алисента бросилась вниз по ступенькам смотровой ложи, а Висенья следовала за ней. Эйгон и Хелейна последовали за ними, но мейстер уже вышел, чтобы проверить его.
«Его закололи», - сказал Оруайл, снимая свои дерьмовые доспехи.
«Ни хрена себе», - простонал Эймонд.
Висенья подавила улыбку, поняв, что Эйгон наблюдает за ней с ухмылкой. «Что?»
«Ничего, просто замечаю, как сильно ты изменился за последний год. Ты не так ужасен, как сам думаешь».
Лицо Висении вспыхнуло, когда она оглянулась на Эймонда. Эйгон и Кристон Коул подошли к нему и помогли ему подняться на ноги, поддерживая его вес, пока они шли к палатке медиков. Алисента последовала за ним, но была остановлена мейстером.
«В этот момент мать больше не может заботиться о нем. Долг жены - следовать за ним и помогать. Ваше время истекло».
Алисент в замешательстве смотрела на него, пока он говорил, по-видимому, не в силах понять его слова. «Извините, но я его мать».
«А я его жена», - ответила Висенья, держа руки за спиной. Обычно она не стала бы отстаивать свою позицию, но в этот момент она бы сделала все, чтобы ее разозлить.
«Следуй за мной, принцесса», - сказал мейстер Орвайл и быстро направился к палатке. Висенья бросила взгляд на Алисенту, прежде чем последовать за ней.
Висенья вошла в палатку, где Эйгон пытался удержать Эймонда. «Ты, ёбаный ублюдок, сядь! Ты обливаешь меня кровью!»
«Я в порядке, отпусти меня !» - простонал Эймонд и оттолкнул от себя Эйгона.
Висенья фыркнула и подошла к нему, подняла руку и дала ему пощечину. «Прекрати, Эймонд. Ты истекаешь кровью по всей земле и бледнеешь. Так что перестань вести себя как гребаный ребенок и просто позволь мейстеру позаботиться о тебе, прежде чем я убью тебя сам».
Эймонд несколько мгновений сверлил ее взглядом, прежде чем, наконец, откинулся на кровать и позволил мейстеру снять доспехи. «Мой принц, нам нужно будет разрезать тунику и добраться до раны. Возможно, нам придется прижечь ее».
Вишнея прикусила ноготь, отвернувшись, когда его тунику разрезали. Она чувствовала запах металлического прута, готовящегося над огнем, вонь обжигала ей нос, когда он приближался к плоти. Она чувствовала его еще один раз, когда Джейс сильно порезался, слезая с Вермакса. Ей не понравился этот запах тогда, и до сих пор не нравится.
«Принцесса, возьми его пояс. Ему понадобится что-то, что можно укусить», - приказал ей Орвил. Висенья схватила пояс с пола и встала у головы Эймонда, ожидая, когда он откроет рот, и когда он это сделал, он укусил кожу.
Орвайл прижал горячий металл к ране после ее очистки, а Эймонд изо всех сил старался не шуметь, но он все еще был всего лишь человеком, и это ранило бы любого. Его крики были тихими от боли, пока ее не стало достаточно, чтобы заманить его в бессознательное состояние.
«Этого должно быть достаточно», - сказал Орвайл через несколько мгновений, запечатывая плоть жаром. Висенья посмотрела на рану и сморщила нос от отвращения. Она не осознавала, насколько глубока рана, но была удивлена, что он не потерял сознание раньше от кровотечения.
«Мы можем перевести его в ваши покои. Есть мазь, которую нужно наносить как можно чаще, и она должна оставаться чистой. Сейчас на нем есть несколько швов, и он не может двигаться до тех пор, пока они не рассосутся. Вы должны подчеркнуть это для него, принцесса».
Висенья кивнула и посмотрела на него сверху вниз. Она покраснела, когда начала понимать, что смотрит на него без рубашки, и отвернулась. «Если Эйгон и Коул все еще снаружи, они могут поддержать его и привести».
"Это звучит великолепно", - кивнул Оруайл и позвал обоих обратно. Эйгон поддерживал его левую руку, а Коул - правую, когда они несли его внутрь, его ноги волочились по полу. Это был не лучший способ затащить его внутрь, но они пошли по частным коридорам, чтобы избежать шепчущих бдительных глаз.
Висенья подложила подушки, чтобы он не лежал плашмя, и стянула основные покрывала, прежде чем мужчины уложили его. Как только он оказался на спине и удобно устроился, Коул ушел, но Эйгон остался, оставив троих братьев и сестер в тишине.
Но, естественно, Эйгону пришлось нарушить молчание. «У тебя не очень получается его ненавидеть».
«Я не знаю, почему вы так настаиваете на этом, но я его не люблю».
«Я не говорил, что ты его любишь, я просто сказал, что ты его не ненавидишь. Ты заботишься о нем настолько, что можешь разозлить мою мать».
«Я бы сделала все, чтобы разозлить твою мать. Моя ненависть к ней теперь превосходит мою к твоему брату», - сказала Висенья, подходя к дивану и кладя постельное белье для смены. Его рана сочилась прозрачным гноем на простыни, и когда он достаточно поправится, чтобы встать, их нужно будет сменить.
«Я слышал об этом», - сказал Эйгон, садясь по другую сторону дивана.
«Подожди, он тебе сказал?» - почти закричала она.
«Да, он это сделал. И не только для того, чтобы тебя поколотить. Тот образ, который ты создал для Эймонда, несправедлив по отношению к нему. Он ведь не хвастался тем, как много он набрал. Он так много выпил в ту ночь, надеясь, что забудет об этом».
«Я знала это». Она усмехнулась. «Я знала, что он был против, потому что ему было противно. Он даже смотреть на меня не мог. Мысль о том, что он будет спать со мной, была для него просто отвратительной».
Эйгон закатил глаза. «Ты такой глупый».
«Тогда просто идите!» - рявкнула она и указала на дверь.
«С радостью!» - отрезал он и поплелся к двери, проводив себя взглядом.
Висенья села на край кровати со вздохом и посмотрела на Эймонда, нахмурившись на беспорядок, который его рана создавала на простынях. Она попыталась заняться уборкой пространства, но Эймонд, что неудивительно, был чистоплотным человеком, и беспорядка не было изначально. Поэтому она обнаружила, что складывает одеяла и расставляет книги на его полках.
Она не знала, сколько часов прошло, прежде чем Эймонд начал шевелиться и открыл глаз. «Блядь».
Висенья повернулась к нему и схватила тряпку из тазика и мазь, прежде чем он успел начать двигаться. «Стой, даже не думай об этом».
«Мужчина даже не может воспользоваться туалетом?» Он нахмурился и начал ёрзать.
«Тебя разрезали, и все, о чем ты можешь думать, это как пописать?» Она приподняла бровь.
Он закатил глаза и посмотрел на рану на животе. «Мне никогда не нравился Оруайл. Он даже не перевязал ее тряпкой. Она была видна все это время, и я портил простыни. Дай мне тряпку».
«Нет», - покачала она головой и села рядом с ним. «Я ужасно разозлила твою мать, придя сюда, я не могу тратить это время впустую».
«Я все слышала, Висенья. Ты не должна мне никаких супружеских обязанностей, кроме как передать мне эль». Она кивнула и пошла к его столу, чтобы взять чашку и кувшин. «Не беспокойся о чашке. Просто принеси мне целый кубок».
Она принесла ему и села, начав очищать рану, пока он пил. «Все, что угодно, лишь бы ее разозлить. Выражение ее лица было довольно забавным».
«Я бы хотел это увидеть», - он поморщился, когда она вытерла его кожу. «Висенья, мне жаль...»
«Стой, Эймонд». Она закрыла глаза и сжала тряпку в руке. Воспоминания о прошлой ночи только заставили ее почувствовать себя хуже. «Мне не нужны никакие извинения. Я просто хочу продолжать ненавидеть друг друга и наших матерей. Нам не придется делать этого какое-то время».
«Нам не придется делать это снова», - сказал он, схватив ее за запястье. Она посмотрела на свою руку и начала думать о том, насколько маленькой была ее рука в его руке.
«Висенья, посмотри на меня».
«Если я посмотрю на тебя, я заплачу. А я не хочу плакать, Эймонд. Потому что как бы я тебя ни презирал, я не питаю к тебе ни капли ненависти за прошлую ночь. У нас был план, и я знаю, что ты тоже хотел ему следовать. Я знаю, как тебе было трудно, Эймонд. Я видел выражение отвращения на твоем лице».
Эймонд не ответил, просто крепко держа ее за запястье. "Перестань думать, что ты знаешь все мои мысли, потому что это не так, Висенья. Ты даже не начнешь понимать, что я чувствую. Я знаю, что ты не ненавидишь меня полностью, как и я тебя. Помнишь, что я говорил о твоем месте на этом троне? Я говорю это сейчас больше, чем когда-либо".
«В этот момент моя мать меня ненавидит. Твоя сегодняшняя выходка ничем не помогла этому, Эймонд. Я имею в виду, о чем ты, черт возьми, думал?!» - наконец спросила она.
«Я думал о человеке, который пытался задушить тебя и остался безнаказанным. Я думал о дяде, который нашел мою потерю глаза забавной, который постоянно пренебрегал своими обязанностями и даже угрожал человеку, которого я теперь поклялся защищать».
«Ты бросаешься этим, как будто это что-то значит, Эймонд. Можешь продолжать ненавидеть меня, и эти клятвы ничего не будут значить».
«Семь чертовых адов, ты что, меня не расслышал?» - рявкнул он. «Я тебя не ненавижу, Висенья. Но если ты продолжишь быть заносчивым дерьмом, я могу. Иметь право на мои мысли, хм? Тогда ты поймешь, что мое выражение отвращения предназначалось моей матери и сестре, а не тебе».
Висенья не могла решить, верить ей или нет. Но если она в чем-то и была уверена, так это в том, что Эймонд никогда ей не лгал.
Она использовала тряпку, чтобы продолжить промывать рану. «Если тебе от этого станет легче, они не привезли тебя на каталке. Я знаю, это было бы довольно неловко».
Эймонд усмехнулся. «Я сбил Деймона с лошади. Мало что могло бы заставить меня отказаться от этого достижения».
Ее рука замерла, и она наконец встретилась с его фиолетовым глазом. «Спасибо».
Эймонд выдержал ее взгляд и кивнул. «Он заслуживает того, чтобы гнить в аду вместе с нашими матерями».
Висенья кивнула в знак согласия, продолжая смотреть на него. Она начала замечать, что его глаза были оттенка фиолетового, который можно было бы почти спутать с темно-синим без надлежащего освещения, но если он был на солнце или при надлежащем освещении, они были таким очаровательным оттенком фиолетового.
«Вис», - прошептал он. «Теперь ты можешь плакать. Я наконец понял. То, что произошло прошлой ночью, было ужасно, и ты должна меня ненавидеть».
Ее глаза горели от слез, и ей нужно было их выплакать, но она больше не плакала. Слезы больше не служили цели в ее игре. Но зрительный контакт с Эймондом рассеивал все остальные проблемы. Мол, все, что ей нужно было сделать, это посмотреть на него, и безопасность была доступна.
Она протянула руку и провела пальцем по его шраму.
«Эймонд Таргариен, мне жаль, что я выколол тебе глаз».
Эймонд был ошеломлен ее извинениями, и если она была честна, то и она тоже. Она не знала, почему или откуда это взялось, но это произошло. Это давно должно было произойти, но это произошло.
«Я хотел извиниться с тех пор, как это случилось, но у меня никогда не было сил. Ты никогда этого не заслуживал. Баэла и Рейна нанесли первые удары, а ты просто защищался. Ты же не собирался их убивать. Ты бил и пинал так же, как они. Но я поднял клинок, и меня все еще преследует то, что я сделал».
"Висенья -"
«Нет, Эймонд, заткнись нахуй и слушай. Я тебя презираю. Я все еще хотел бы отрезать твой член и скормить его твоему дракону, но правда в том, что ты не заслужил потерять свой глаз».
"Висенья -"
«И ты должен меня за это ненавидеть, потому что это одна из многих вещей, которые я в себе ненавижу. Мне так чертовски жаль, что я такая сука и...»
Она не смогла закончить. Не потому, что не хотела, а из-за Эймонда.
Он положил руку ей на затылок и прижал ее лицо к себе, пока их губы не соприкоснулись. Ее глаза были широко раскрыты от шока, пока он не отстранился.
«Блядь, Висенья, я...»
Она схватила его за щеки и прижалась губами к его губам. Его губы были невероятно мягкими, когда они работали против ее губ. Его поцелуй был нежным, когда он баюкал ее лицо в своих больших руках. Она никогда не целовалась и не была поцелована раньше, но было почти естественно, как их губы должны были двигаться друг против друга. Почти как два кусочка пазла, которые подходят только друг другу и ни к чему больше.
Всепоглощающие чувства начали растворяться, когда они целовались, и когда она почувствовала его язык, она начала паниковать и возвращаться в чувство. Она отстранилась от него, ее сердце практически выпрыгивало из груди. Ее уже преследовал поцелуй, которым они не должны были поделиться.
«О, боже», - выдохнула она, ее дрожащие пальцы собирались коснуться губ. «Я... извините, я не знаю, что на меня нашло. Мне нужен... мне нужен Оруайл».
Она паниковала, а выражение лица Эймонда менялось от растерянности к боли и отверженности. И она чувствовала себя еще более виноватой.
«Висенья, пожалуйста, не беги».
«Я не могу этого сделать, Эймонд. Это была ошибка».
Она повернулась и ушла, прежде чем успела увидеть горечь в его глазах.