Танабата

Мы никогда не установим гармонию с окружающим миром, пока не примиримся с собой

Далай Лама

"Кого ты видишь перед собой? Это ты или не ты? Что в тебе изменилось? Или что-то стало прежним? Может это те самые искры в глазах? Этого ли ты хотела?" — смотря на себя в запотевшее зеркало, размышляла Сакура.

Прошёл уже месяц с того дня, как она стала сенсеем. Месяц... как будто целая жизнь. Ежедневные тренировки, бесконечные походы в раменную старика Теучи, снова тренировки, осмотры Темари и, конечно же, вездесущий Хатаке. Больше всего раздражал именно он.

От него не было спасения. Иногда складывалось впечатление, что Какаши преследует её намеренно. Вот она тянется за последним пакетом чая в магазине — и, угадайте что? Его рука тянется к тому же пакету! Сакура выдала нервную смешинку и предложила драться за него. Он подмигнул и сказал, что если она выиграет — пакет её, а если проиграет — они идут пить этот чай вместе.

— Ты всегда был так хорош в провокациях, Хатаке?

— Только когда противник слишком мил, чтобы от него защищаться.

С тех пор она зареклась ходить в тот магазин по вечерам.

Этот месяц вымотал её до донышка, и дело было не столько в физической усталости — в эмоциональной. Все те три года, что она строила в себе новую личность, возводила стены, воздвигала бастионы холодности и сарказма — всё это рассыпалось. Молча. Почти незаметно.

Она проигрывала. Проигрывала чертовому Хатаке. Проигрывала самой себе.

Харуно старалась держаться отстраненно, поначалу даже получалось. Но она была слишком... эмпатична. Слишком "она", чтобы остаться отрешенной, когда видела, как глаза её учеников светятся от малейшей похвалы. Или как Айри старается не показать слёзы после неудачи. Или как Таисэи снова приходит раньше всех — лишь бы не быть один. Или как Рэй слишком громко смеётся над глупыми шутками, потому что иначе будет слышно, как ему больно.

Они снесли её стены. Просто зашли внутрь. Как к себе домой. И теперь жили там, в её сердце, в каждой его трещинке.

Да, она продолжала их подкалывать, была строга, не давала спуску. Но... искренность и забота сквозили во всем, что она делала.

Рэй оказался самым упрямым из всех. Талантливый, но замкнутый, сдержанный. Она увидела в нём нечто большее и взялась за его обучение лично: медицинские техники, анатомия, свитки и книги — день за днём, час за часом. Он сопротивлялся, ворчал, считал, что не подходит. Пока однажды Сакура не сделала нечто радикальное.

— Если ты не остановишь кровь, я сдохну, — произнесла она, полоснув себя по руке от запястья до локтя.

Кровь хлынула, Рэй вытаращил глаза, замер. Паника. А потом злость. Он сжал кулаки, быстро сконцентрировался, и — впервые — его чакра засияла ровно, стабильно. Он остановил кровотечение, залечил ткань, дрожащими руками вытирая лоб.

— Вы псих... Самый настоящий.

— Но ты справился.

— Блин, спасибо. Но вы всё равно псих.

Айри тренировалась с катаной. И хотя она была талантлива, в её движениях не хватало ни гибкости, ни контроля.

Тогда Сакура вспомнила того странного монаха, которого встретила в горах Страны Камня. Он обучал её по собственной методике: язвительно, грубо, но — эффективно. Он называл её "розовой напастью" и говорил, что её удары "похожи на взмах испуганного воробья". Через боль, упрёки и постоянные падения Сакура научилась владеть клинком, а теперь — передавала этот опыт Айри.

— Ты снова уронила меч.

— А вы снова с похмелья, Сакура-сенсей.

— Не хами учителю.

— Учитель хамит первый.

С Таисэи было сложнее всего. Гениальный в гендзюцу, он ловил мельчайшие колебания чакры, легко строил сложные иллюзии. Сакура обучила его защите от воздействия и тонкостям создания "опутывающих" миров. Однажды он поймал её в гендзюцу, и иллюзия была... издевательски гениальной.

На поляне за ней бегали десятки Какаши. Все с оранжевыми книжками, подмигивающие, повторяющие: "Пойдём на свидание, Сакура-а"

Когда она сбросила иллюзию, глаза её горели, но губы дрожали от сдерживаемого смеха.

— Ах ты ж, маленький засранец.

— Вы же учили наблюдательности. Мы просто подмечаем, сенсей.

Тем временем, беременность Темари протекала спокойно, но Сакура неустанно её проверяла. Наученные прошлым опытом, они не рисковали. Каждую неделю — осмотр, контроль чакры, питание, режим. И каждый раз, когда сердце ребёнка билось ровно, Сакура чувствовала что-то вроде... облегчения. Тепло, которое она не могла объяснить.

— Ты сама-то понимаешь, что привязалась? — как-то спросила её Цунаде, отпивая сакэ.

— Понимаю.

— Ну и правильно. Значит, не зря вернулась.

С Цунаде они действительно часто виделись. Их встречи с каждым разом становились все теплее и теплее, а бар был их спонсором. Вечера заканчивались плохо, а утро — ещё хуже.

— Сакура-сенсей, вы опять зависали с Пятой? Какой бар опустошили на этот раз?

— Я не могу вас бить, но мысленно уже размазываю. — ворчала Сакура, прикладывая ладони с зеленой чакрой к своей голове.

— Хорошо выглядите для человека с отказавшей печенью!

Всё это... стало её жизнью. Не той, что она запланировала. Но настоящей.

Поэтому, смотря сейчас на себя в зеркало, она с трудом узнавала девушку, что вернулась в Коноху месяц назад и пока не решила, было ли это хорошо или плохо.

— Вот дерьмо, опять корни отросли, — скривилась Сакура, глядя на своё отражение в зеркале. — Нужно идти за краской...

Чёрные пряди всё ещё были ей к лицу. Строгие, холодные, словно отгородившие её от прошлого. Но светлая полоска у корней — упрямая, почти насмешливая — стабильно раз в две недели напоминала: она не исчезла. Та, прежняя, всё ещё была здесь.

«Может, пора?..» — она на миг задумалась.

Вернуться к розовому — значило бы признать, что она больше не бежит. Не стыдится. Не прячется. Но и позволить себе это было страшно — словно слишком рано, словно раскроется, а её снова ранят. Она ещё не решила, но мысль уже пустила корни.

"Себя не перекрасишь. Не по-настоящему," — мрачно подумала Сакура и сунула в сумку резинку для волос.

По обыкновению она направлялась этим утром к Темари на проверку. За месяц у неё выработался целый ритуал: свежие булочки из кафе по дороге, вкусный кофе, что варила новоиспеченная Нара и легкие разговоры.

Сакура настолько часто бывала в их поместье, что иногда приходила как к себе домой, но все же для приличия всегда пару раз стучала и громко объявляла "Это я!", после чего ей навстречу уже выплывала хозяйка.

Поэтому сейчас она вновь дважды резко ударила в дерево входной двери и заглянула внутрь.

— Это я! — крикнула.

Тишина. Сакура замерла. В доме не откликнулись. Но тишина не была пугающей — она была... наполненной. Ей хватило лишь секунды, чтобы понять причину столь нехарактерного явления, к которому она привыкла за этот месяц. У четы Нара уже были гости и чакру этого человека не узнать она не могла. Наруто.

Сакура хмыкнула и шагнула в сторону кухни, всё ещё чувствуя лёгкое раздражение. За месяц она не общалась толком ни с Наруто, ни с Саске. И хотя не злилась, где-то внутри всё-таки зудело: они ведь могли... Могли бы... Но нет, она же сама выстроила стену. И теперь, по-честному, уже не знала, хочет ли её ломать.

«Пусть сами ломают, если так уж надо. А мне и тут нормально».

На кухне она встретилась взглядом с парой голубых глаз — слишком открытых, слишком хрупких. Он смотрел на неё, будто на привидение. И в этих глазах были и вина, и тревога, и что-то ещё, неуловимое. Сакуре стало неловко. Не потому что он смотрел так, а потому что — несмотря на всё — он всё ещё был ей дорог.

— Привет, Наруто. Рада тебя видеть, — сдержанно, но мягко произнесла она. «Хоть кто-то из нас скажет это первым».

— Привет... Ты... Какими судьбами здесь?.. — он мялся, как подросток.

— Да так. Заглянула к Темари. Иногда нам нужно поболтать по душам. Пожаловаться на жизнь, на мужиков. Поговорить о потерянных трусах. Женское, в общем, — с невозмутимым лицом проговорила она.

Наруто вспыхнул, и это хотя бы немного развеселило её.

«Всё такой же», — мелькнуло.

— Слушай, Сакура... Мы тут думали, что было бы э-э... Погода такая хорошая и мы собирались выбраться на пикник... — другу явно было неловко и сложно подбирать слова, поэтому девушка внимательно пыталась слушать и разобрать его невнятные бормотания.

На выручку нерадивому джинчурики пришел Шикамару:

— Наруто хотел сказать, что мы планировали собраться всем вместе на пикник и хотели предложить тебе присоединиться, — лениво проговорил он, закатывая глаза. — Тем более мы с Темари хотели кое-чем со всеми поделиться и будем рады, если ты там будешь.

Сакура приподняла бровь.

"Пикник? Отлично. Ещё и с коллективными воспоминаниями".

— Ну, я не знаю... — начала она, уже выстраивая в голове отмазку, как вдруг заметила взгляд Темари, в котором уже было начали появляться крупинки слез.

И она туда же. Не хватало только плачущей Темари с утра пораньше. Вероятно этим взглядом беременная девушка давала понять, что Сакура ей там нужна еще и в качестве моральной поддержки.

Сакура выдохнула. «Вот же, манипуляторша...»

Отказать молодой Нара, что печальными глазами побитого котенка смотрела на нее, она была не в силах.

— Когда вы планируете свой пикник? — спросила она, сдаваясь.

— Так ты придёшь?! — обрадованно выпалил Наруто.

— Если будешь орать, передумаю.

— Прости-прости... Завтра!

— Хрен с вами, — вздохнула она, а затем усмехнулась и прищурилась. — Но я приду не одна. Это не проблема?

— А с кем ты будешь?. — неуверенно спросила Темари, переглянувшись с мужем.

— Пусть это будет сюрпризом, — подмигнула Сакура. — А теперь, Темари, отойдем?

Темари, лёжа на мягком футоне, выдохнула:

— Спасибо, что согласилась.

— Ты специально так посмотрела, как будто я сброшу тебя со скалы, если откажу.

— Может, я бы сбросила тебя, — тихо пошутила Темари и добавила уже серьезно: — Я правда хочу, чтобы ты была там. Когда мы скажем всем.

Сакура на мгновение замерла, глядя на неё.

— Я понимаю.

Несколько минут они молчали. Сакура водила пальцами по животу, проверяя расположение плода. Темари вдруг спросила:

— Так... Кто будет твоим спутником?

— А вот это, дорогая, ты узнаешь сама. И, я уверена, вы еще поближе познакомитесь.

Темари прищурилась:

— Значит, я его знаю?

— Возможно, — загадочно улыбнулась Сакура.

Она закончила осмотр и Темари, чуть нахмурившись, тихо спросила:

— Как... наш малыш? Всё в порядке?

Сакура посмотрела на неё мягко.

— Всё идёт лучше, чем мы ожидали. Плацента постепенно смещается. Это хороший знак. Сердцебиение ровное. Давление у тебя — как по учебнику.

Она коснулась живота рукой и с лукаво проговорила:

— У неё... или у него... очень сильное сердечко.

Темари улыбнулась:

— Можно уже узнать? Кто будет?

Сакура усмехнулась:

— Я знаю. И если хочешь, могу устроить сюрприз для всех завтра.

— Сделай, — прошептала Темари. — Только не забудь — я первая обниму тебя. Если ты снова попытаешься от всех отстраниться — я укушу.

— Беременные женщины опасны, — фыркнула Сакура и кивнула. — Будет тебе сюрприз. Всем будет.

Сакура неспешно брела по улицам, держа в руке почти пустую коробку от булочек. День начинался мягко, но в груди у неё что-то ныло — возможно, это была усталость, а возможно, обычное беспокойство, которое в последнее время стало почти постоянным фоном.

Она думала о завтрашнем пикнике и почему-то знала, что не может прийти туда одна.

Перед глазами всплыли лица её учеников — упрямый, всегда заводящийся Рэй, саркастичная Айри с глазами старше её возраста... И Таисэи. Мальчик, которого она, пожалуй, понимала лучше всех. Он часто молчит. Часто отстраняется. А потом взрывается по пустякам, и снова молчит. Это была не просто детская капризность. Это было одиночество, которого не видно, пока не научишься его читать.

Как же знакомо.

Сакура знала эту трещину между мирами. Знала, как неуместно может звучать сочувствие, когда ты единственный из команды приходишь домой, где ждёт ужин и теплая постель. А у других — тишина. Или ничего.

Она сделала вдох — глубокий, отстраненный — и развернулась. Сегодня она не пойдёт сразу на тренировочное поле. Сейчас у неё другая задача.

Сакура остановилась на крыльце небольшого дома. От него веяло теплой, почти домашней усталостью — как от людей, которые много работают, но искренне любят свой быт. На первый взгляд — ничем не примечательное строение, таких в Конохе было десятки. Но именно такие дома создают ткань деревни. Именно здесь живёт Таисэи — ребёнок, который всё чаще теряется в глазах своей команды.

Иногда дети молчат слишком громко. И мы, взрослые, слышим это только тогда, когда становится слишком поздно.

Сакура постучала в дверь, стараясь скрыть волнение. Она чувствовала, как сердце отзывается легкой дрожью — как перед боем, в котором не будет кунаев, но может быть боль.

Дверь открыла женщина с медно-рыжими волосами, собранными в пучок. У неё были мягкие, немного уставшие глаза и легкий фартук на талии.

— Сакура... Харуно? — голос звучал удивленно, но доброжелательно. — Простите, вы... что-то случилось?

— Добрый вечер. Простите за внезапность. Могу я войти?

В гостиную её пригласили почти сразу. Комната была скромная, но тёплая: большая низкая тумба у стены, на ней — семейные фотографии, на одной из которых Сакура заметила совсем маленького Таисэи с пластмассовым сюрикеном в руках. В углу — кресло с вязаным покрывалом, напротив — диван с яркими, немного несуразными подушками. Окна выходили во внутренний двор — утренние лучи мягко освещали несколько аккуратных кустов.

Мужчина с глубокими зелеными глазами — удивительно похожими на сыновьи — встал, когда она вошла.

— Проходите, пожалуйста. — Он жестом указал на кресло. — Таисэи... он что-то натворил?

— Нет, — мягко отозвалась Сакура, присаживаясь. — Я... не по поводу проступка. И не жалоба. Это... просьба и, наверное, немного личный разговор.

Они переглянулись.

— Мы слушаем, — сказала женщина, сев рядом с мужем, сжав руки на коленях.

— Я работаю с Таисэи вот уже целый месяц. Он... хороший мальчик. Очень. Сдержанный, вдумчивый. Но в последнее время я вижу, как он теряется. Теряется между ними — Рэй и Айри — и собой.

Сакура замолчала на секунду, чтобы подобрать слова. В груди сжалось — не от жалости, а от узнавания.

— Когда я была в его возрасте... — начала она, глядя на их лица, — наша команда только сформировалась. Я была «той самой» девочкой из нормальной семьи. У меня был дом, родители, ужин и тепло. А у Наруто и Саске — нет. И ты можешь сколько угодно стараться быть хорошей подругой или сослуживцем, но между вами всё равно стоит это "тебе не понять".

— И это не обвинение. Это рана. Тихая, глубокая. Она не всегда болит, но всегда там.

Женщина прижала ладонь к губам, а мужчина слегка нахмурился — не от недовольства, а от усилия понять больше.

— Рэй и Айри — они из тех, кто не привык пускать кого-то в свой внутренний мир. Они видят в Таисэи чужого. А он — пытается соответствовать, и из-за этого становится... одиноким даже в компании. Он злится, потом винит себя. Это же — тонкая трещина в команде. А для ниндзя команда — это всё.

Она выпрямилась на кресле, делая голос чуть тише.

— Я не пришла вас обвинить. Ни в коем случае. Я уверена, что вы его любите и стараетесь. Просто... возможно, сейчас он сам не знает, как попросить о помощи. А вы не знаете, как подойти. Это нормально.

Женщина кивнула едва заметно, будто на грани слёз.

— Так что я хочу предложить кое-что. Простое, но важное. Попробуйте впустить в дом и его команду. Предложите ему пригласить ребят к вам с ночёвкой. Пускай вспомнят, как выглядит вечер в доме. Пускай почувствуют, что есть место, где их ждут, где жарят омлет, где свет включают не по приказу. А Таисэи... Таисэи поймёт, что он может объединить эти миры, а не выбирать между ними.

Мужчина сжал кулак, положив его на колено. Он медленно кивнул, будто борясь с собой.

— А пока, — добавила Сакура чуть мягче, — у меня к вам просьба. Завтра я встречаюсь со своими старыми друзьями, и хочу взять всех детей с собой. Возможно, мы задержимся, поэтому планирую устроить ночёвку у себя. Пусть это будет их первый маленький шаг. Под моим присмотром, конечно.

— Конечно... — прошептала женщина. — Мы... конечно. Спасибо вам.

Сакура встала, и на мгновение её охватило чувство, будто она вышла из собственной юности и шагнула в родительство. Понимание не приходит мгновенно. Но оно начинается с таких разговоров.

— Где вы шлялись опять, Сакура-сенсей?! — почти хором встретили её дети, когда она наконец пришла.

— Тоже мне, учитель. Пока мы тут тренировались, вы, наверное, булочки ели, — проворчала Айри.

Сакура только усмехнулась и сделала приглушенный хлопок в ладони.

— А вот и нет, котятки. Я была по делам. Которые... напрямую касаются вас.

Троица замерла, насторожившись.

— Завтра, — сказала она, глядя на них с прищуром, — вас ждёт небольшой сюрприз. Встречаемся у меня в полдень. Берите сменную одежду и... вещи на ночь.

— На ночь?! — Таисэи округлил глаза.

— Всё под контролем. С твоими родителями я уже поговорила — они в курсе и не против, — кивнула она ему.

— А в чём суть сюрприза? — Айри прищурилась.

Сакура только загадочно улыбнулась.

— Завтра узнаете. А сейчас — тренировка. Поехали.

Пожалуй, в следующий раз любые новости Сакура будет сообщать детям в конце тренировки. Потому что сегодня они никак не могли сосредоточиться и только витали в мыслях и пытались заклевать ее вопросами "А что?" "А где?".

Спустя несколько часов ей это надоело и она распустила засранцев по домам, еще раз напомнив о времени, к которому будет их ждать.

На сегодня у нее было еще несколько важных дел: рейд в магазин, потому что дома вновь шаром покати, а ведь ей предстоит готовить как минимум на три голодных рта. Ладно, на четыре.

Сакура вышла из лавки, держа в одной руке пакеты с продуктами, в другой — список с пунктом, обведенным несколько раз: пиротехника.

Пакеты предательски врезались в пальцы, и она уже мысленно проклинала Наруто с его прожорливостью и детей — с их неожиданной любовью к жареным шарикам из осьминога. Ну кто их вообще ест? И это только половина. А ведь я ещё даже не дошла до фейерверков.

— Тяжёлый день, Сакура-а? — прозвучал голос с той самой интонацией, от которой у неё уже много лет хочется то ударить, то улыбнуться.

Сакура обернулась. Какаши стоял, как всегда, будто материализовавшись из воздуха, с руками в карманах и вечно полуусталым прищуром. Он выглядел, как и всегда, чертовски спокойно — и чертовски не к месту. Она даже не сразу поняла, что делает его образ особенно невыносимым — то ли ветер растрепал челку, то ли эта его манера смотреть так, будто он знает на три шага вперёд, что ты ответишь.

— Хатаке, — она смерила его взглядом. — Что, опять следил?

— Всего лишь шёл мимо, — невинно развёл он руками. — И увидел, как героиня Конохи борется с... мандаринами?

— Это тофу. А еще — рис, соус, овощи, осьминоги... И Наруто мне за это должен уже ползарплаты. — Она хмыкнула. — Не беспокойся, донесу. Я вообще-то сильнее тебя, если ты вдруг забыл.

— Возможно, — Какаши неторопливо подошёл ближе, — но я могу быть сильным, когда надо. Или хотя бы полезным. Дай один. Или два.

— У меня есть техника теневого клонирования, между прочим. — Она протянула ему один пакет. — Могу создать четверых, и еще останется на шоу с мыльными пузырями.

— Но ты не создала. А значит, хочешь, чтобы я помог. — Какаши беззастенчиво подмигнул, забирая второй пакет.

— Смотри, не надорви спину. А то что же — легендарный ниндзя, а риса унести не может.

— Только если это не подрывной рис. — Он оглянулся на её список. — Магазин пиротехники? Надеюсь, ты не решила взорвать резиденцию?

— Если бы хотела — уже бы обклеила её взрывными печатями. — Сакура фыркнула. — Выдыхай, Хатаке, это для завтрашнего дела.

Он поднял бровь.

— Я должен знать?

— Шикамару сказал, ты в курсе про Темари. Беременность, всё такое.

Какаши кивнул:

— Да. Знаю. Ему не позавидуешь — но счастлив.

— Так вот, Темари ещё не знает, кто у неё будет — мальчик или девочка. Я решила устроить сюрприз. Взрывной. В прямом смысле. Цветной салют в честь будущего шиноби или куноичи.

Какаши на секунду замолчал, приподняв брови выше.

— Ты хочешь устроить гендер-пати... с фейерверками?

— Мы же ниндзя, — пожала плечами Сакура. — У нас всё через взрыв. Только в этот раз — красивый.

— Это... удивительно креативно. И безумно. Мне нравится. — Он чуть усмехнулся. — Я помогу.

— О, решил примазаться к торжеству? Тогда будь добр — оплати салют.

Он закашлялся.

— Ты оставишь меня с пустыми карманами, Харуно.

— Ну, я могу попросить клона оплатить, но, боюсь, у него с собой нет кошелька.

Он пошёл за ней, и они вдвоем вошли в лавку пиротехники. Продавец даже не удивился — в Конохе к странным комбинациям клиентов давно привыкли. Сакура выбирала фейерверк вдумчиво, склонившись к витрине, пока Какаши отсчитывал ре, ловко отворачиваясь, как только она предупреждала:

— Не подглядывай. Даже ты не должен знать, какой цвет я выбрала.

— Даже я? — Его голос был ниже, чуть мягче обычного. — Значит, мне доверяют не всё?

— Это же сюрприз. Даже тебе должно быть интересно. — Она не повернулась, но знала, что он смотрит.

Они остановились перед перекрестком. Свет фонаря отбрасывал на них мягкие тени. Пакеты были уже распределены, разговор замолк. Какаши вдруг сказал, без привычной насмешки:

— Буду ждать завтрашней встречи.

Сакура подняла глаза — и впервые за вечер не отшутилась. В его голосе не было игры, ни тени иронии. Там была честность. Надежда.

Она почувствовала, как между ними натянулась тишина — не гнетущая, но почти осязаемая. Она была как тот момент, когда рука касается другой — случайно, но никто не отдергивает. Их взгляды встретились. И что-то в ней дрогнуло. Легко, тепло. Опасно.

— До завтра, Какаши, — сказала она, чуть тише обычного.

Он чуть кивнул, будто задержался на секунду дольше, чем должен. Потом развернулся и ушёл, оставив за собой не только пустую улицу, но и ощущение — как после мощного джуцу: воздух дрожит, будто только что здесь что-то произошло. Что-то, что изменит многое.

Сакура отказывалась вставать. Морально, физически, клеточно. Она лежала, раскинувшись на кровати, как выброшенная на берег рыба, и смотрела в потолок с выражением абсолютной обреченности.

— Делайте что хотите, но я отсюда не выйду, — хрипло пробормотала она в пустоту, выключая будильник.

Вчера она чертовски заебалась готовить. С последнего раза, когда ей приходилось кормить столько ртов, прошло добрых лет семь — тогда она еще сама была генином. Отрубилась Сакура ближе к двум ночи, так и не поняв, где заканчивается кухня и начинается кома. Сейчас ее тело ощущалось как мешок риса — тяжелое, просоленное усталостью и отказавшееся от участия в жизни. Мысли, противные и липкие, как варенье под ногтями, лезли в голову.

Это всё слишком. Слишком быстро. Слишком резко. Слишком настоящее.

Прошедшие три года в дороге были... проще. Странным образом — проще. Новые города, новые люди, дешевое саке, короткие связи, чужие постели и ровно ноль обязательств. Каждый раз будто заново. И каждый раз — одинаково. И в этом была стабильность. Холодная, отрешенная, привычная.

А здесь?

Здесь все слишком... настоящее. Дети, шум, запах жареных осьминожьих шариков, взгляды, знакомые стены, Какаши с его вечной полуулыбкой и Паккун, таскающий за ней документы. Здесь ее опять делали живой.

Она понимала: вернулась не месяц назад. По-настоящему она возвращалась только сейчас. И это пугало куда больше, чем казалось. Она сама себе не могла ответить, зачем тогда свернула свое скитание. Почему именно в тот момент? Почему именно в Коноху?Интуиция? Усталость? Надежда? Какаши? Черт его знает. Но теперь — назад дороги нет.

Звонкий щелчок зажигалки. Медленный вдох. Сигарета не решала проблем, но помогала не орать. Всё её нутро кричало, что она не готова: не готова снова быть на виду, не готова к чужим глазам, не готова к шепоту за спиной, не готова к людям, которые помнят ее другой.

И всё же... Эти дети. Её дети. Черт бы их побрал, но уже они были её.

Она вспомнила, как Рэй вытирал рукавом соус с подбородка и с наслаждением жевал ее стряпню, как Айри прятала довольную улыбку, когда катана наконец идеально сработала на тренировке, как Таисэи заснул с книгой по гендзюцу у неё на диване. И всё. Она вскочила, как ужаленная. Дети. Они же придут в полдень!

Надо отдать им должное, пришли они минута в минуту.

— А теперь слушайте сюда, отряд мелких террористов, — громко сказала Сакура, хлопнув в ладоши. — У меня для вас новости.

Троица замерла как по команде.

— Мы идем на пикник. С моими друзьями. Все они — герои войны, вы, возможно, слышали: Шикамару, Темари...

— А там будет Наруто Узумаки?! — перебил Рэй, глаза округлились от восторга.

— И тот самый Учиха?.. — прошептал Таисэи.

— Будут, наверное, — сдержанно кивнула она. — Подумала, что будет полезно вам понаблюдать за ними. Послушать. Они обычные люди, но с очень необычным прошлым. Разрешаю приставать с вопросами к любому из них.

Дети переглянулись и начали возбужденно перешептываться. Сакура позволила себе улыбнуться.

— Но сперва — марш на кухню. Надо собрать еду.

— Мы будем помогать?! — Айри всплеснула руками.

— Да, а кто же ещё? Я вообще-то приготовила ваши любимые жареные шарики. Осталось все красиво разложить, — и добавила, на случай если кто-то решит схалтурить: — А если налажаете — кормежка отменяется. Поняли?

Харчи волшебным образом активировали нежность в сердцах детей. Весь отряд тут же обнял Сакуру с разных сторон.

— Вы лучшая, Сакура-сенсей! — пробормотал Рэй, едва не заплакав.

— Слишком вкусно пахнет, чтобы держать себя в руках, — пробурчал Таисэи.

— Сенсей... — Айри просто уткнулась ей в плечо.

Она замерла на секунду. Поймала себя на том, что и сама едва не растаяла.

— Ладно, котятки. Хватит с меня нежностей. Собрались! — строго скомандовала она, вынырнув из объятий. — Через час выходим. Проверим, у кого рюкзак криво застегнут — тот остается мыть посуду!

Поляна, указанная в записке от Шикамару, находилась за небольшим оврагом — уютное место в тени высоких деревьев, где шум листвы мягко глушил чужие разговоры. Сакура шагала впереди с невозмутимым видом, а позади нее скакала вся троица, как стайка воробьев.

— А если он правда придет? — Таисэи подпрыгнул на ходу. — Настоящий Учиха Саске? Я столько читал о его техниках!

— А я слышала, что у него вечный шаринган и он может видеть будущее! — Айри восторженно прижала руки к щекам.

— Это не он может, это ты мультиков пересмотрела, — фыркнул Рэй. — Вот Наруто Узумаки — он точно крутой. Представляешь, девятихвостый и всё такое!

— Тсс! — Сакура резко развернулась на каблуках. Дети врезались друг в друга и замерли.

— Так, котятки. Сейчас мы немного поиграем в шпионов.

— Шпионов? — переспросили все трое в унисон.

— Да, — кивнула она с серьёзным видом. — Стараемся максимально подавить свою чакру и двигаемся тихо. Устроим сюрприз.

— Сенсей, что вы опять задумали? — прищурился Таисэи.

— Мы же не будем устраивать диверсию, да? — с тревогой уточнил Рэй.

— Может, мы передадим записку? Как в разведке! — прошептала Айри с горящими глазами.

— Никакой диверсии. Просто... немного тишины. Кто выдаст нас раньше времени — тот вычищает после пикника все контейнеры. До блеска. Без чакры. Поняли?

Это подействовало. Генины прижались к земле, как прирожденные следопыты, и поползли следом, крадучись, пыхтя, но молча. Они почти достигли поляны, когда из-за густых кустов стали доноситься приглушенные голоса. Сакура остановилась и присела, жестом велев детям затаиться.

— ...Ну и с кем же она, черт возьми, придёт? — раздался голос Темари, в котором сквозило раздражение и любопытство. — Она мне так и не сказала.

— Я вообще ее ни с кем не видел в последнее время, — отозвался Наруто с привычной долей громогласного недоумения. — Даже в Ичираку она ходила либо одна, либо с детьми.

— Хм, — задумчиво протянул Сай, и с невозмутимым видом выдал. — Если ты её не видел... возможно, они встречаются только по ночам?

Последовало коллективное: «О-о-о-о!» и сдавленные смешки.

Дети издали унисонный писк возмущения и в ужасе уставились на Сакуру, которая... захохотала так, что вздрогнули даже птицы в кронах.

— Господи, — выдохнула она сквозь смех. — И это взрослые люди, да? — и, выпрямившись, громко шагнула на поляну: — Всем расслабиться! Гости прибыли!

Головы повернулись в её сторону. Лица сначала вытянулись от удивления — а потом расплылись в узнающих улыбках.

— Вот это да... — пробормотала Темари.

— Она привела детей?! — восхищенно присвистнул Ли, уже сияя, как фонарь.

— Генины... это? — переспросил Шино, отодвигая капюшон и чуть склоняя голову в знак приветствия.

— Знакомьтесь, — сказала Сакура, выставляя ладонь назад. — Мои любимые разрушители спокойствия: Таисэи, Рэй и Айри. Мы проводим полевую практику и, по совместительству, — она подмигнула Темари, — культурное воспитание.

— Мы... мы правда можем остаться? — спросил Таисэи, глядя на легенд, собравшихся на поляне.

— Да! — подтвердил Наруто, подбегая ближе. — Конечно! Расскажу вам, как я стану Хокаге!

— Лучше расскажи, как ты на экзамене с трудом теневого клона создавал, — буркнула Сакура, проходя к центру поляны и опуская корзины. — Только не пугайте детей. Они умнее, чем вы думаете.

Рэй, сдержанно восторженный, поклонился Саю. Айри вцепилась глазами в Тен-Тен, а Таисэи напряжённо искал глазами Учиху. Сакура, пока дети адаптировались, перекинулась взглядом с Шикамару и едва заметно кивнула. Всё шло по плану.

— Эй, народ! А вы точно пикник без меня не начали?! — раздался знакомый голос.

Из-за кустов выбрался Киба, а за ним лениво плелся взрослый, по-прежнему внушительный Акамару. Пес потянул носом воздух, завыл в знак одобрения и направился прямиком к детям.

— Акамару! — дети в один миг бросились к нему, окружив живой стеной. Пес с удовольствием принимал внимание, позволяя чесать за ушами и обнимать себя.

— Эээ, а чьи это вообще дети? — недоуменно хмыкнул Киба, косясь на толпу.

Сакура, не отрываясь от ящика с едой, лениво бросила:

— Мои. Не похожи, что ли?

Киба фыркнул, а дети застенчиво переглянулись, кто-то даже покраснел. Из круга ниндзя послышался общий хохот. Дети возмущенно зашумели:

— Сенсей!

— Да мы вообще-то сами по себе!

— Мы вообще не розововолосые и не зеленоглазые!

Сакура усмехнулась и подмигнула:

— Вот и не выпендривайтесь. Я вас выбрала, так что теперь — вы мои.

— Ладно-ладно, приёмные, — махнул рукой Киба, — сразу видно, душевненько.

— Так кого ещё ждём? — деловито спросила Сакура, оглядывая собравшихся.

— Саске с Карин и их малышкой. Обещали заглянуть, — ответил Наруто, разминая плечи. — И Какаши тоже должен быть, с ним Гай-сенсей и Ямато.

— Достойная компания, — протянула она, скрестив руки. В этот момент она почувствовала на себе чей-то взгляд.

Ино. Сидела в стороне, вроде как что-то слушала, но с тех пор, как Сакура пришла, лишь пару раз кивнула и теперь будто вымеряла расстояние между ними глазами. Харуно не стала форсировать события — не сейчас.

— А где Чоджи? — лишь спросила она.

Ино выпрямилась, словно её тронули за живое:

— В Стране Молнии. До конца месяца. Его не будет.

— Жалко. Я ему как раз хотела передать свои новые рецепты с картошкой.

— Он бы растрогался, — буркнула Ино.

Сакура ещё не успела до конца разложить еду, как почувствовала знакомое, почти узнаваемое до дрожи, колебание чакры.

— Идут, — бросил Наруто, взглянув в сторону тропы.

Из-за деревьев показались двое. Мужчина с холодным взглядом и женщиной с ярко-красными волосами, держащей на руках завернутую в пеленки девочку. Саске и Карин. Рядом с ними будто раздвинулся воздух — все немного притихли. Даже дети, словно чувствуя невидимую тяжесть в воздухе, смотрели с любопытством и уважением.

Сакура стояла у пледа с коробкой в руках. Глаза встретились — ее и Саске. Все внутри сжалось. Сердце коротко ударило и замерло. Столько лет, столько событий, столько всего несказанного — и вот он идет навстречу, будто никуда не уходил. Сделать шаг было сложно. В горле пересохло, руки стали чуть тяжелее. Но она заставила себя — одна нога вперед, потом другая. Маленькое усилие над собой, почти незаметное, но с внутренним эхом.

— Привет, — голос прозвучал мягче, чем она рассчитывала.

Карин улыбнулась — просто, искренне.

— Привет, Сакура. Ты хорошо выглядишь.

Сакура кивнула и перевела взгляд на младенца.

— Можно?...

— Конечно, — Карин аккуратно повернула дочку лицом к Сакуре.

— Как зовут?

— Сарада. Ей три месяца.

— Красивая. И имя сильное. — Сакура осторожно коснулась крошечной ручки. — Поздравляю вас.

Саске слегка кивнул. Он стоял чуть позади, все так же сдержанно. Между ними повисло молчание — недолгое, но ощутимое.

— Рад, что ты вернулась, — наконец произнес он негромко.

Сакура кивнула. Она почувствовала, как внутри что-то расплетается. Не боль, не сожаление — скорее, признание. Того, что всё изменилось. И это нормально. Но неловкость рассеялась, стоило детям подбежать ближе.

— Э-э-э, извините, вы же Учиха Саске, да?! — выпалил Таисэи, остановившись в шаге от них.

Саске посмотрел на него с лёгкой улыбкой, которую заметила только Сакура.

— Да.

— А правда, что вы сражались против Мадары и чуть не... ну, вы поняли?! — Айри выпучила глаза.

— Правда, — коротко ответил он.

— А вы были друзьями с Учихой Итачи? — прошептал Рэй.

Саске на мгновение задумался, потом медленно кивнул:

— Братьями. Он был моим родным братом.

Наруто уже не выдержал и громогласно вмешался:

— Эй, ну вы чего, тут же я! А ну-ка, кто хочет узнать, как я стану Хокаге?!

— Я! — хором крикнули дети.

— А про девятихвостого?! — не отставал Таисэи.

— А про битву на мосту в Стране Волн?! — Айри подскочила.

— А про ваш режим отшельника?! — Рэй впился в него глазами.

Наруто засмеялся, расправил плечи, сел по-турецки и начал с пафосом:

— Значит, слушайте. Давным-давно, когда я ещё был просто шалопаем...

Сакура, наблюдая за этой сценой, вдруг ощутила, как в груди разливается тепло. Все это — шум, смех, дети, неловкие взгляды, переглядывания старых друзей — было настоящим. Подлинным.

Она чувствовала, как будто впервые за долгое время стоит на месте, где хочет быть. Без сожалений. Без страха. Да, она всё ещё немного чужая. Но здесь и сейчас — она своя.

Следом над поляной раздалось:

— ДООООБРГО ДНЯ, МОИ ЮНЫЕ ДРУЗЬЯ! — и даже птицы взмыли в воздух.

Гай гордо восседал на коляске, подталкиваемый Ямато, за ними — лениво тянущийся Какаши в своём обычном расслабленном темпе.

— Так и знал, кого ты возьмешь с собой, — усмехнулся Какаши, когда его взгляд наткнулся на компанию маленьких сопровождающих.

— Не будь так предсказуем, Хатаке, — поддела его Сакура. — Но угадывать ты всё ещё умеешь.

— Какой чудесный день! Какие свежие лица! — Гай уже трепал Рэя за щеку и прижимал Таисэи к себе, пока Айри пряталась за Акамару. — Молодость! Весна! Юность!

Ямато тихо держался чуть поодаль, лишь кивая знакомым. Его взгляд скользнул по Сакуре, и он на мгновение задержался.

— Ямато-тайчо, — сказала она сладко. — Вы всё ещё переживаете насчет того инцидента в баре?

Он только пробормотал:

— О некоторых вещах лучше не знать...

— Бар?! — сразу встрепенулся Наруто. — ЧТО?

— Расслабься, — ухмыльнулась Сакура. — Я просто рассказывала Цунаде про один инцидент с коктейлем и пляжем... А Ямато-тайчо стал случайным свидетелем истории. Ничего криминального.

Смех снова пронесся по поляне. Все начали рассаживаться, доставать коробки, контейнеры и корзины. Возбужденные голоса, смех и флер той самой семейной атмосферы, по которой втайне скучала Сакура.

— О! Шарики из осьминога! — Наруто потянулся, но тут же получил по рукам.

— Не трогай! Это для детей. Тебе я сделала онигири с двойной порцией тунца.

Наруто надулся, но заткнулся, усевшись рядом с хихикающей Хинатой. Какаши тем временем аккуратно опустился рядом с Сакурой, ловко цапнув один шарик. Она посмотрела на него с прищуром.

— Я всё вижу, — строго сказала она.

— Я просто... дегустирую, — невинно промямлил он.

— Ну вот опять... — протянула Айри с ноткой обреченности.

— Лучше ешь и молчи, — пробурчала Сакура, оттянула Какаши маску и, не моргнув, засунула шарик в рот. Тот едва не поперхнулся, но справился с достоинством. Остальные решили проигнорировать ее столь вопиющий жест.

Сай в это время подался вперёд:

— Кстати, где ты научилась так владеть катаной? Твой стиль впечатляет.

— В Стране Камня. Жил там один старый монах отшельник. Вот он и учил меня всему — и терпению, и разрезанию воды.

— Хм, красиво звучит, — сказал Сай. — Как в сказке.

— Сказка с ожогами и ссадинами, — фыркнула она, закуривая. Находясь сейчас здесь она не жалела, что все же решилась пойти. И не из-за Темари, а просто ради себя.

— Сенсей, — скривившись, тяжело выдохнул Таисэи. — Мои родители думают, что я курю. Всё из-за вас. Мы пропахли, как склад табака.

— Какие мы нежные, — усмехнулась Сакура. — Терпи, котенок. Это тебе в наказание за ту иллюзию.

— Иллюзию? — подался Киба. — Чего это за иллюзия такая?

— О, лучше вам не знать, — сказала она с многозначительной усмешкой. Таисэи лишь хихикнул. Сакура как раз снова полезла за сигаретой, как вдруг Какаши вырвал у неё пачку и без стеснения сунул в карман.

— Конфискую.

— Эй! — Сакура надулась, как ребёнок. — Верни. Это лечебные.

— Да-да, и антистрессовые, — хмыкнул он. — Для меня тоже. Теперь у меня есть защита от твоих приступов сарказма.

Сакура стукнула его по плечу.

— Ты решил меня разорить на шариках и сигаретах, Хатаке. Не жирно?

— Всё ради мира, — подмигнул он.

Сакура скосила на него глаза, но не сдержала лёгкой улыбки. А в воздухе между ними повисло что-то ещё — тёплое, чуть щекочущее, еще не оформившееся... но обещающее. Она смотрела, как дети с азартом о чем-то спорят с Гаем, как Таисэи и Айри обсуждают, кто быстрее доберется до ближайшего дерева и обратно, а Киба с Саем бросают друг в друга остатками риса. Всё вокруг гудело — светло, громко, живо. И посреди этого Какаши, сидящий рядом, непринужденно наваливается плечом и крадёт у неё еду, как будто это всегда было нормой. Как будто ничего не происходило. Или, наоборот — как будто всё уже произошло.

Он шутит, цепляется к ней, играет. Открыт. Ближе, чем когда-либо. И, чёрт возьми, делает это так, будто у него никогда не было тормозов. Словно не он сам выстраивал стены между ними. Словно не он — тот человек, чья маска была не просто тканью, а границей, через которую не пройти. Почему сейчас? Почему он вот так — запросто? Где ты был раньше, Какаши? Почему тогда ты не мог позволить себе хотя бы половину этой теплоты? Или... не хотел? Если бы он тогда умел говорить с ней так, как сейчас говорит её молчание. Если бы позволил себе хотя бы немного... быть живым рядом с ней. Может, всё сложилось бы иначе. Может, ей не пришлось бы уходить. Может, она не таскала бы за собой этот чертов ком внутри уже столько лет. Было ли это всё тогда слишком болезненно и тяжело — или просто он не считал нужным быть рядом?

"Если бы ты был таким раньше, мы бы оба не изранились так сильно," — подумала она, упрямо глядя вперёд.

Но и это «раньше» — уже где-то далеко. Теперь он рядом. Вот так. И она... Она уже не та, кто мечтает, она — та, кто смотрит в глаза и выбирает.

Она достала припрятанную в другом кармане сигарету. Машинально.

Только прикурить не успела — Какаши вновь вытащил её из пальцев и убрал себе в карман. На этот раз — молча. Их взгляды встретились.

Он всё понял. И, как тогда, не сказал ни слова.

Сакура всё ещё была внутри своих мыслей, когда услышала, как кто-то потянул её за рукав. Она чуть повернулась — перед ней стоял Рэй, с самым серьёзным выражением лица, на какое был способен ребёнок.

— Сенсей, — начал он, не мигая, — а почему вы ни с кем не встречаетесь?

Тишина опустилась мгновенно. Несколько пар глаз разом уставились на Сакуру, кто-то кашлянул, кто-то даже уронил чашку. Какаши медленно отложил свою порцию, будто пытаясь не засмеяться. Таисэи, до этого ковырявшийся в еде, вскинул голову:

— Вот, кстати, да! И все же хорошо, что вы одна. А то ещё в декрет бы ушли! Кто бы тогда нас тренировал?

Сакура хлопнула глазами, переглянулась с Карин, чьи плечи уже начинала трясти от едва сдерживаемого смеха, и наконец выдохнула:

— Ах ты ж мелкий засранец... Что это ещё за заявления?!

— Ну а что? — Таисэи пожал плечами. — Вы крутая. Мы не хотим вас терять. Так что мы будем следить за ситуацией. Пристально!

— О как! — с фальшивым ужасом в голосе протянула Сакура. — Шпионы в команде. Прям как в АНБУ...

— Начало положено, — мрачно кивнул Рэй. — Вы нам дороги, сенсей.

— И вообще, — добавила Айри, — вы не просто крутая. Вы наша!

Шикамару, лениво откинувшийся на локоть, хмыкнул:

— Смотрю, детки к сенсею прикипели. Уже нравится им. А ведь сколько народу не выдержало поста, а Сакура— ничего. Стоит.

— Потому что те все были дураками, — буркнул Таисэи. — Один тупой, другой псих, третий потерялся в лесу.

— Да мы сами лучше них справимся, — важно заявил Рэй. — А вот Сакура-сенсей — она настоящий шиноби. Она — сила.

И как будто в подтверждение Айри обняла Сакуру за плечи, а остальные придвинулись ближе, окружая ее живым кольцом. Её снова осенило, насколько они стали ей близки. И насколько легко они сейчас, в своей искренности, протыкают ее насквозь. Сакура прикрыла глаза, сдерживая внезапную волну. Не от грусти — от ощущения, что вот оно. Свое. Настоящее. И она его почти потеряла когда-то. Где-то сбоку Какаши тихо произнес:

— Похоже, тебя уже не отпустят, Харуно.

Она бросила на него быстрый взгляд, и между ними пробежала короткая, теплая искра. Ещё одна.

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в густые оттенки медного и золота. На поляне воцарилась теплая, чуть усталая вечерняя тишина, перемежаемая смехом, ленивыми разговорами и шуршанием упаковок от еды. Кто-то потягивал чай, кто-то уже устроился в траве, наслаждаясь моментом. Темари поднялась, держа за руку Шикамару. Она выглядела по-особенному — спокойно и по-женски мягко. Глаза её блестели.

— Нам с Шикой хотелось бы кое-что сообщить, — сказала она. — Мы... ждем ребенка.

Реакция была мгновенной — крики радости, аплодисменты, восклицания удивления. Наруто буквально подскочил на месте, подбегая обнять обоих. Айри визгнула: «Да ладно?!», а Таисэи восхищенно выдохнул: «Вот это да».

Темари, слегка покраснев от шума, продолжила:

— Мы ещё не знаем пола. Но... кое-кто знает. — Она обернулась к Сакуре. — Сакура помогала мне пройти через трудный момент, и я доверила ей узнать первой. Она обещала, что расскажет, но...

— Но только в свой момент, — перебила Сакура, вставая с земли и обводя взглядом всех собравшихся. Её голос был тёплый, но с тем особым оттенком многозначительности, который сразу притихшим детям показался особенно важным. — Потерпите еще немного. Обещаю, вы не пожалеете. Я пока отойду на пару минут.

Она создала клона, вложила в руку небольшую запечатанную коробку и тихо, не привлекая внимания, направила его в лесной полумрак. Её настоящая фигура вернулась на поляну, бесшумно подсев к Какаши, и, раз за разом бросая взгляд на часы, то включалась в беседу, то замирала, явно в предвкушении.

— Что ты задумала? — спросил Шикамару, щурясь на неё.

— Потерпите ещё чуть-чуть, — только и ответила Сакура, скрывая улыбку.

Наконец, когда небо стало глубоким синим, Сакура встала:

— Всё, пора. Приготовьтесь. Смотрите туда, — она указала на край поляны, туда, где темнела граница леса.

Несколько секунд — и раздался первый залп. Вспышка света прорезала небо, и в следующее мгновение его озарили крупные, насыщенно-голубые фейерверки, распускающиеся в виде лепестков и звёзд. Один за другим, они гремели, освещая изумленные, счастливые лица. Сакура шагнула вперёд и громко сказала:

— Поздравляю! У вас будет сын.

Вся поляна взорвалась радостными возгласами, кто-то хлопал в ладоши, дети подпрыгивали от восторга. Темари залилась смехом и тут же, как и обещала, подбежала и крепко обняла Сакуру.

— Спасибо, — прошептала она. — За всё. Ты и правда сделала это особенным.

Шикамару подошел чуть позже, смотрел на неё с кривой усмешкой:

— Ты сумасшедшая. Никто бы до такого не додумался. Но ты — да.

— Я старалась, — усмехнулась Сакура, чуть пожав плечами.

Рядом стоял Какаши. Взрывы голубых искр отражались в его глазах, а когда он посмотрел на нее — на мгновение всё вокруг как будто замерло. В этот короткий взгляд Сакура вложила всё, что не могла сказать вслух: Я тоже могла бы быть беременна. И ты бы запускал салют в честь нашего сына.

Он будто понял. В его взгляде вспыхнула боль. Не резкая, не показная — тихая, из тех, что застревают в груди на годы.

И в этот момент Ино поднялась со своего места, хлопнула в ладоши, притягивая к себе внимание:

— Раз уж пошла такая пьянка... — она улыбнулась и, положив ладонь на живот, добавила: — Я тоже беременна.

Опять — крики, возгласы, поздравления. Девочки визжали, мальчишки ошарашенно переглядывались, а Наруто громко завопил:

— ДА ЛАДНО?! ЕЩЁ ОДИН?!

И вечер, уже напоенный цветом, шумом и теплом, окончательно перешёл в то беззаботное, волшебное состояние, которое запоминается на всю жизнь. Когда смех и разговоры на поляне чуть поутихли, и на небе уже светились первые звезды, Какаши подошёл к Сакуре, которая как раз следила, чтобы Айри не залезала с ногами на чужой плед.

— Сакура, — негромко позвал он. — Пройдешься со мной немного?

Она посмотрела на него, как будто хотела отказаться, и кивнула в сторону детей:

— Мне нужно следить за ребятами. Мы здесь всё-таки как на выезде с академией.

Он чуть наклонил голову, в голосе мелькнула теплая усмешка:

— Сакура, вокруг больше десятка шиноби. Если эти дети и умудрятся потеряться — им за это медаль давать надо. Они точно будут в порядке.

Она на секунду помедлила, вздохнула — и всё же кивнула:

— Ладно. Только недолго.

Они пошли вдоль опушки, где трава уже приминалась к ночи, и лес отбрасывал длинные тени. Небо темнело, не теряя своей пронзительной красоты. Вдалеке еще слышался гомон — фрагменты разговоров, звонкий смех детей, щелканье упаковок с едой, мерный треск сверчков.

— Ты, наверное, сильно ненавидишь меня, Сакура, — тихо сказал Какаши, не глядя на неё. — Если бы я не был таким трусом тогда... У нас могла бы быть совсем другая жизнь. Ты тоже об этом думала?

Сакура остановилась, посмотрела на него, потом отвела взгляд:

— Да... я думала об этом. Не раз. Но сделанного не воротишь. Мы не можем повернуть время назад, Какаши. Нам остается только принять то, что есть. Смириться.

Он обернулся к ней, глаза были серьезными и открытыми, как редко бывало у него.

— Я не хочу смиряться с этим, Сакура. — Он сделал шаг ближе. — Дай мне еще один шанс. И все будет иначе. Прошу. Я знаю, что ты скажешь. Три года назад ты просила меня о том же, а я был упрямым ослом. Закрытым, глупым... и испуганным.

Он поднял руки и бережно взял ее лицо в ладони, как будто боялся, что она исчезнет. Его пальцы были теплыми, уверенными. Сакура ощутила, как сердце болезненно дернулось в груди, застучало громче.

— Какаши... — выдохнула она. — Дай мне время. Я... я не могу сказать тебе «да». Но и «нет» — тоже не могу. Я запуталась. Слишком многое произошло. Все перевернулось с ног на голову. Мне трудно. Пожалуйста... не дави на меня.

Он кивнул, не отводя взгляда:

— Сколько угодно. Я подожду. Столько, сколько тебе нужно.

Он наклонился ближе, уже почти касаясь её губ, и в этот момент...

— Сееенсей? — раздался голос Таисэи. — Мы вас потеряли.

Сакура отшатнулась, а Какаши выдохнул и пробормотал:

— Маленькие обломщики.

Сакура хихикнула, пригладив рукой волосы, чтобы скрыть смущение:

— Не потерялась. Мы просто... заболтались. Всё в порядке. Пошли, уже довольно поздно. Надо собираться.

— А куда мы? — спросила Айри, потирая глаза.

Сакура повернулась к детям:

— Сегодня все ночуем у меня. Я предупреждала — это будет длинный день.

— А я тоже приглашен? — с невинной улыбкой вставил Какаши.

Она фыркнула, толкнув его плечом:

— Ты уймешься когда-нибудь?

Какаши только улыбнулся, и, на миг глядя ей вслед, позволил себе тихую надежду, что, может быть, однажды — всё у них получится.