Танабата

"Люди пьют не для того, чтобы найти ответы
а для того, чтобы забыть вопросы"

С. Дж. Тюдор. Меловой человек

Цунаде всегда славилась своим бурным нравом. Даже в прежние годы она не сдерживала себя в порывах, что зачастую приводило к погромам и физическим увечьям её оппонентов. С годами юношеский максимализм прошёл, а пережитые трагедии и потери сделали её той, кто она есть сейчас. Ей, как и любому человеку, бывало больно, грустно и тоскливо. Часто хотелось опустить руки и пустить всё на самотёк, но она стойко выдерживала все "подарки" судьбы и старалась не сломаться. Она гнулась, но не ломалась.

Если судьба подкидывает тебе лимоны — делай лимонад, так ведь говорят? Только вот вместо советуемого лимонада она выбирала бутылочку хорошего саке как способ справиться со всем накопившимся дерьмом.

Пятой уже давно было плевать, что и кто о ней думает. Если переживать за каждый слух или сказанное в твою сторону слово — можно сойти с ума. Поэтому она тотально клала хер на все эти пересуды и делала лишь то, что считала лучшим для себя и окружающих. Будучи Хокаге, она наслушалась в свою сторону столько упрёков, что большую часть времени вообще не слушала, что же ей там пытаются донести. Если она была в чём-то убеждена, поменять её мнение было просто нереально. А сколько дерьма она поела с этими старыми остолопами... Всю душу из неё вытрясли, паршивцы! "Цунаде, тебе стоит задуматься..." "Цунаде, ты же Хокаге!" "Цунаде, ты не понимаешь, какая ответственность лежит на твоих плечах!"

Не понимает она, конечно. Старые дураки.

Пятая прекрасно понимала, чего от неё ждут и какое бремя ей придётся нести, поэтому в своё время и бежала от этого как от чумы. Но чума её догнала. Нет, она не жалела ни о чём, давно всё приняв и поняв: так было нужно, в первую очередь ей самой. Но сейчас внутренний червячок, что грыз её время от времени, снова показал себя с утроенной силой. И причиной его разросшегося аппетита стала Сакура. Голова Цунаде готова была разорваться от противоречивых мыслей и сомнений. В уходе своей ученицы из деревни она винила и себя: не досмотрела, не была достаточно проницательной, чтобы понять Сакуру, глубину её переживаний и, в конце концов, помочь ей.

Пятая относилась к ней почти как к дочери, которой у неё никогда не было, но так и не смогла даже приблизиться к тому, чтобы стать для девочки кем-то большим, чем просто учитель. И об этом она жалела как никогда. Ведь если бы она была с ней более ласкова, могла разговорить её, разделить горечь потерь и воспоминаний — поменяло бы это что-нибудь? К сожалению, ответа на этот вопрос она никогда не узнает.

А что ей делать сейчас?

Она могла бы отреагировать иначе, попытаться успокоить свои волны гнева и поговорить с девчонкой, но нет, эмоции и в этот раз сыграли против неё. И всё же вопрос остаётся открытым. "Без бутылки здесь не разберёшься", — пришла к неутешительному выводу Пятая.

Именно поэтому Цунаде сейчас вышагивала по направлению к своему любимому идзакаю, где ей впору уже получать карту постоянного клиента с нехеровой такой скидкой.

Этот бар отличался своей утончённой обстановкой и возможностью пусть лёгкого, но уединения. Приглушённый жёлтый свет, тихие разговоры, отдельные кабинки, разделённые сёдзи с традиционными рисунками. Тонкий аромат дерева и свежего васи витал в воздухе, смешиваясь с лёгкими нотами саке и жареных закусок. Вдоль стен тянулись ниши-токонома, в которых скромно размещались свитки с каллиграфией и миниатюрные бонсаи. Бумажные фонари отбрасывали мягкие тени на деревянный пол, создавая ощущение уюта и неторопливости. Барная стойка из тёмного дерева притягивала взгляд — за ней ловко двигались руки мастера, разливавшего саке в изящные керамические чаши. В воздухе слышался тихий звук сямисэна, а где-то в углу журчала небольшая декоративная водная композиция с камнями.

Здесь время текло иначе — неторопливо, позволяя забыть о внешнем мире и раствориться в уютной полутьме, среди лёгкого смеха, приглушённых голосов и вкуса чего-то тёплого, терпкого и немного сладкого. Это место привлекало какой-то загадочностью и приносило внутреннее спокойствие расшатанным нервам Пятой.

Ворвавшись внутрь заведения, Цунаде прямой наводкой прошла к встречающей её приветливой улыбкой девушке и уже по привычке хотела выдать стандартное: "Мне, как обычно", но её прервали слова девушки:

— Добрый вечер, госпожа Пятая. Вас уже ожидают.

Цунаде лишь весело усмехнулась, быстро сообразив, кто мог ожидать её здесь. Вот же ж маленькая нахалка!

— Ну, веди, — буркнула Хокаге и проследовала за всё так же мило улыбающейся девушкой.

Пройдя по коридору вплоть до последней кабинки, она раздвинула сёдзи и шагнула внутрь, с ощутимым хлопком закрывая их обратно, даже не обратив внимания на лепетания своей провожатой.

На мягких подушках перед маленьким столиком растянулась девушка, лениво опрокидывающая в себя явно не первую стопку саке. Цунаде было непривычно видеть такую Сакуру: на девушке было довольно откровенное черное платье с разрезами вдоль бедра, которые открывали вид на оголенные ноги. Первое, что бросилось женщине в глаза - татуировки. Незамысловатые ломаные линии, будто повторяющие вены, проходили по всей ноге Харуно, скрываясь под платьем. Те же линии она видела и на левой руке и уходили в район груди девушки, поэтому она могла сделать вывод, что это была единая татуировка, соединяющаяся в районе сердца.

Пятая хмыкнула и села напротив Сакуры. Её ученица выглядела расслабленной, но в то же время какой-то измотанной, словно внутренняя борьба не прекращалась ни на минуту. Взгляд её был слегка рассеянным, а щеки тронуты лёгким румянцем — верный признак действия алкоголя.

— Ты серьёзно? — вздохнула Цунаде, садясь напротив. — Решила напиться в одиночку?

Сакура лишь криво улыбнулась, пододвигая вторую чашку.

— Разве я одна? — тихо проговорила она, бросив на Цунаде короткий взгляд.

Пятая взяла чашу, некоторое время изучала прозрачную жидкость, а затем, пожав плечами, опрокинула саке в рот. Горечь быстро сменилась приятным теплом, разлившимся внутри. Медленно на лице Харуно расплылась улыбка и она пустила легкий смешок.

— Именно поэтому я скучала больше всех именно по вам, Цунаде-сама, — как-то даже по-доброму отозвалась девушка, что слегка удивило женщину. — Я знала, что вы быстро успокоитесь, и мы сможем спокойно всё обсудить.

— Я всё ещё безгранично зла на тебя, Сакура. Зла и расстроена, — хмуро ответила она. — Ты ушла без причин и объяснений, просто исчезла, даже не дав возможности поговорить с тобой. Это было... Больно, наверное.

Цунаде решила для себя, что будет говорить с девушкой только честно и открыто. Теперь уж точно. Она признавала свои ошибки и хоть в этот раз хотела поступить правильно и не потерять последнюю надежду на то, чтобы остаться в жизни Сакуры и стать для неё ближе. Ведь знала, что родителей ученицы давно не было в живых. Об этом она узнала одной из первых и корила себя за то, что вовремя не подставила своё плечо и не попыталась стать для неё хоть какой-то опорой. Заменить мать для Сакуры она не могла и понимала это, но попытаться ведь стоило? Размышляя об этом, Цунаде честно призналась себе, что испугалась такой ответственности. Пусть Харуно давно не была ребёнком, но женщина всё равно испытывала страх.

За всю жизнь она потеряла столько дорогих сердцу людей, что подпускать ближе свою ученицу боялась, хотя это было глупо. Сакура уже была ей близка как никто другой в этом мире. Она была похожа на неё не только своей разрушительной силой, взрывным и волевым характером, но и чем-то необъяснимым, что шло изнутри. Ей не хотелось, чтобы ученица повторила её ошибки и пошла по её пути. И что же она видит теперь? Сейчас девушка похожа на неё саму даже больше, чем прежде.

— Мне было больно от понимания того, что ты не смогла довериться ни мне, ни своим друзьям. Не дала тебе помочь. Я ведь не настолько глупа, чтобы не понимать, что у тебя что-то произошло, и это стало причиной твоего ухода. Так что произошло, Сакура?

На лице женщины действительно отражалась боль, что заметила сидящая напротив девушка. По растерянному взгляду Цунаде поняла, что Харуно не ожидала таких слов от своего учителя и слегка была сбита с толку. Девушка внимательно посмотрела на Хокаге, будто пытаясь что-то прочитать в её глазах. Женщина терпеливо ждала и наблюдала за действиями своей ученицы. Как та в задумчивости свела к переносице брови, перевела взгляд на пустующую стопку в своей руке, потянулась за бутылкой, разливая саке и себе, и Пятой. Сакура залпом осушила только что разлитый саке и подняла взгляд:

— Я не могу сейчас объяснить вам всего, но хочу сказать, что так было нужно. Мне нужно было уйти, чтобы восстановить всё то, что было в полном раздрае внутри меня, а здесь я этого сделать не могла, — ровным тоном произнесла девушка. — Я чувствовала, что задыхаюсь здесь, и это было единственно верным решением в тот момент. Наверное, я должна была сказать хоть что-то вам, чтобы вы меня поняли и отпустили, но боялась, что вы не дадите мне уйти, а этого допустить я не могла. Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать вам всё, но не сейчас. Я понимаю, что вас это может обидеть, но я просто не могу. Давайте хотя бы на один вечер забудем обо всём этом и просто... напьёмся и поболтаем, как вам расклад? — Сакура издала лёгкий смешок, игриво вздрагивая бровью.

Цунаде понимала, что упрямства её ученице не занимать, и если она ничего не хочет говорить, с неё клещами не вытянешь никакую информацию. Злиться на Сакуру у неё просто уже не было сил. Она признавала, что скучала по девушке, устраивать ругань и пытаться силой добиться от неё правды не хотелось. А напиться? С этим проблем никаких у неё не было, может, Харуно что и взболтнёт в процессе.

— Твоя взяла, паршивка. Напиться, так напиться, в душу не полезу. Сегодня, — и многозначительно посмотрела на девушку. — Может, хоть расскажешь, где тебя носило? И во что ты, ёкай тебя дери, одета?!

Сакура хрипло рассмеялась, откинув голову назад, стирая невидимую слезинку с глаза.

— Вам не нравится, Цунаде-сама? По-моему, вполне ничего.

— Ты выглядишь как проститутка с улицы красных фонарей, дорогая, — хмыкнула Пятая.

— Ничего вы не смыслите в высокой моде, Пятая!

— Если ты хочешь увеличить количество сердечных приступов в деревне, то одевай что хочешь.

— Я борюсь с импотенцией в рядах мужского населения, — поддержала шутку девушка. — А вообще, я одета вполне целомудренно. Вы вообще видели, что носят на юге Кумо? Климат, конечно, тот ещё, но море, мужчины и алкоголь там вполне ничего. Но не советую секс на пляже. Ни коктейль, ни само действо. Первое приводит ко второму, а вытряхивать потом песок со всех известных и неизвестных мест — не самое приятное занятие.

В этот момент Цунаде поняла, что уединение, дарованное этим прекрасным заведением, было не слишком приватным, потому что с последними словами Сакуры за её спиной кто-то поперхнулся и стал сильно кашлять.

Сакура с невозмутимым видом развернулась, ухватилась за седзи и раздвинула их, открывая посетителей, что скрывались за ее спиной:

— Добрый вечер, Ямато-тайчо, рада вас видеть, вижу вы тоже, — милой интонацией произнесла девушка, с ухмылкой смотря на покрасневшего до ушей мужчину, пытающегося продышаться. — Знаете, невежливо подслушивать за девичьими разговорами, мало ли что вы можете услышать. И вам добрый вечер, Генма-сан, Гай-сенсей.

Пристыженный Ямато мог только уткнуться взглядом в стол и пробормотать:

— Здравствуй, Сакура, извини, это вышло случайно.

— Я понимаю, не берите в голову.

— Сакура! Ты вернулась! Весна твоей юности цветет все ярче с каждым днем! — совершенно не смущаясь произошедшему прокричал Гай, что заставило всех присутствующих закатить глаза.

В это время седзи с их стороны отодвинулись и зашел официант узнать, нужно ли им что-нибудь. Сакура быстро нашлась с просьбой:

— Будьте добры еще бутылочку вашего саке и пепельницу.

— Но у нас.., — хотел отказать паренек, но Харуно состроила самую умоляющую мордашку и посмотрела на него игривым взглядом. Парень переменился в лице и слегка покраснел, — сейчас все будет, Сакура-сан! — и быстро ретировался из их кабинки.

Цунаде на эту сценку от души рассмеялась. Сакура стала более уверенной в себе, знала себе цену, понимала, как может влиять на окружающих и не стесняясь пользовалась этим. Может быть, изменения, произошедшии в девушке пошли ей на пользу? Сейчас Пятая не могла точно сказать, что именно представляла из себя Харуно, но эти новые грани ей определенно нравились. Она не хотела спешить с выводами, ведь осадок от первой встречи все еще пеплом оседал в душе Хокаге. Какие бы положительные изменения не произошли в личности Сакуры, отрицательных было еще больше и ей хотелось бы на этот раз не облажаться и помочь.

А сейчас она решила просто отпустить ситуацию и не омрачать вечер печальными мыслями.

— Ну ты даешь, Сакура. У парня явно приступ тахикардии, побереги мальца.

— Ничего не могу с собой поделать, — с хищной улыбкой ответила та и развернулась в сторону сидящих мужчин. — Перебирайтесь к нам, раз уж вы тут.

Долго упрашивать их не пришлось и они довольно быстро заняли свободные места за столом. Никто не спешил садится близко к Сакуре, держа дистанцию то ли стесняясь, то ли боясь. Цунаде и Сакура переглянулись, про себя рассмеявшись от сложившейся ситуации. Дабы не приводить в неловкость своих новых собеседников, Цунаде решила перевести разговор в более безопасное русло:

— И давно ты была в Кумо?

Как раз подоспевший официант, нервно поглядывающий на черноволосую девушку, поставил бутылку в центр стола и пододвинул поближе к ней пепельницу.

— Благодарю, — подмигнула официанту Сакура и повернулась к своей наставнице. — Я в Коноху направлялась как раз оттуда, последние полгода была у них на островах. Если надумаете отправиться в путешествие — рекомендую. Я там же и распробовала их знаменитый клубничный дайкири, думала ломка без него начнется, — засмеялась, закуривая сигарету Харуно, — и не ошиблась, благо вытрясла у местного бармена рецепт.

— И давно ты куришь? — услышала Цунаде вопрос от только подошедшего мужчины, заметив, как слегка напряглась её ученица, явно не ожидавшая прихода Шестого.

Цунаде знала, что после войны эти двое были довольно близки, поэтому непривычная зажатость Какаши и холодность в отношении него Сакуры настораживала женщину. Пусть девушка не была особо приветлива ни с кем, но именно Шестой вызывал в ней самые противоречивые эмоции. Пятая внимательно наблюдала за поведением бывших сокомандников, пытаясь разобраться, какая кошка между ними пробежала, и не могла найти однозначного ответа.

В этот момент Сакура, будто натянув на себя маску равнодушия, безэмоционально ответила:

— Давно, Хокаге-сама, Вас что-то смущает?

— Нет, Сакура, не смущает, просто раньше за тобой не замечалось тяги к вредным привычкам.

— Вы раньше тоже много чего не замечали, Хокаге-сама, так что в этом нет ничего удивительного.

Присутствующие во все глаза наблюдали за их словесной пикировкой, пытаясь понять, что, в конце концов, происходит. Цунаде пришла к выводу, что эти двое явно что-то не поделили в своё время, и за обычными словами скрывался здоровый такой кусок подтекста, непонятный никому.

Взгляд Шестого потяжелел, ведь слова девушки явно выводили вечно спокойного и равнодушного Какаши из себя. Цунаде внутренне потирала руки, наблюдая за этой сценой, что могла дать хоть какое-то объяснение поведению девушки, которая в этот момент затушила окурок, опрокинула в себя ещё одну стопку и поднялась из-за стола.

— Мне уже пора, к сожалению, у меня остались ещё дела на сегодня, поэтому всем хорошего вечера и до свидания. Цунаде-сама, я как-нибудь к Вам ещё загляну, — Сакура уже полностью встала и направилась в сторону выхода.

Пятая понимала, что не появись здесь Хатаке, они, вероятно, могли бы просидеть ещё не один час, потому что ранее девушка не упоминала ни о каких делах. Эта ситуация очень не нравилась женщине, и она поставила себе цель непременно вытрясти информацию, если не из Сакуры, то из Какаши точно, который резко развернулся и направился явно вслед за девушкой.

Сегодня вечером Цунаде почти не нашла ответов на свои вопросы, а только приобрела вагон и маленькую тележку новых.