18
Кэллам
Аида лежит в моих объятиях. Она до сих пор теплая и раскрасневшаяся, и я видел, как сильно она кончила. Я бы задумался о ее нынешнем состоянии, если бы не был так сильно сосредоточен на собственном откровении.
Я и раньше связывал женщин и грубо их трахал. Некоторые из них просили сами, с другими я просто экспериментировал. С иными заниматься сексом было так скучно, что хоть связывай, хоть нет, – они бы в любом случае лежали бревном.
Так или иначе, я словно исполнял некую повинность.
С Аидой же все совсем иначе.
Секс с ней – это всегда иначе.
Занятие любовью было для меня чем-то вроде физиологической потребности. Физический процесс, который мог быть хорош, плох или нейтрален.
Я и представить не мог, что он может вызывать чувства, захватывающие целиком – не только тело, но и сознание. Абсолютное, безумное физическое удовольствие – гораздо более сильное, чем все, к чему я привык.
Плюс психологический фактор. Аида необъяснимым образом привлекает меня. Словно все в ней запрограммировано так, чтобы сводить меня с ума. Миндалевидная форма ее дымчато-серых глаз. Невероятные изгибы ее тела. Ее нежная смуглая кожа. То, как сверкают ее зубы в широкой ухмылке. То, как она закусывает верхнюю губу, когда возбуждается или пытается не рассмеяться.
Интересно, чувствует ли Аида то же, что и я? Она любит страсть. Любит злиться, упрямиться, радоваться и делать назло. Единственное, чего она не любит, так это безэмоциональности.
К сожалению, это про меня. Я холодный. Сдержанный. Отказывающий себе в удовольствиях.
Но все меняется, когда я с ней. Тогда мои чувства обостряются до предела. Я чувствую, осязаю и вижу все гораздо интенсивнее – практически на пределе.
Меня пугает то, как я теряю контроль рядом с Аидой. За те несколько недель, что мы знакомы, я выходил из себя чаще, чем за все предыдущие годы.
Но я не хочу, чтобы это кончалось. Я не могу представить себе возвращение к тупому равнодушию. Аида – это путь в другой мир. И я хочу остаться в нем навсегда.
Боже, что я несу?
Раньше я и подумать не мог такое, не говоря уже о том, чтобы оформить фразами.Как эта девчонка умудрилась настолько заполнить мои мысли? Она же совершенно чокнутая! Пыталась выстрелить в Джека! На моей кухне! Учуди она такое на мероприятии, я бы грандиозно обосрался. И я не удивлюсь, если учудит.
Мне нужно успокоиться и привести мысли в порядок.
Моя решимость длится примерно пять секунд, пока я не зарываюсь лицом в ее волосы и не вдыхаю ее невероятный аромат – запах солнечного света и морской соли, черного кофе, перца и легкой нотки медовой сладости. Я снова чувствую этот разряд, этот выброс адреналина, который отключает регуляторы каждого моего импульса.
Когда телефон Аиды звонит, я вздрагиваю от неожиданности.
Задремавшая у меня на плече Аида резко просыпается.
– Кто это? – бормочет она.
– Это твой телефон, – отвечаю я.
Аида нелепо скатывается с кровати. Она даже не пытается быть грациозной, сваливаясь с края матраса, как панда. Затем роется в поисках телефона и, наконец, находит его, будучи наполовину под кроватью.
– Данте? – говорит она, прижимая аппарат к уху.
Несколько секунд Аида слушает, хмуро сведя брови, как это всегда делает тот, с кем она говорит по телефону.
– Cavalo! – взрывается она – Sei serio? Che palle!
Раньше я не слышал, чтобы супруга произносила на итальянском больше пары слов. Интересно, общаются ли они так дома? Язык кажется ей родным.
У Аиды много скрытых талантов.
Я недооценил ее при встрече. Я думал, что моя будущая жена избалованная, юная, дикая, беспечная, необразованная, немотивированная.
Тем не менее она уже не раз показала, что разбирается в делах своего отца гораздо лучше, чем я предполагал. Она проницательна, наблюдательна и убедительна, если хочет этого. Умна и находчива. Она знает, как обращаться с оружием, и мой пульсирующий бицепс может это подтвердить. И она чертовски храбрая.
То, как высокомерно Аида смотрела на меня, когда бросила часы моего дедушки через перила… это был грязный ход, но на самом деле довольно умный.
Они с Себастианом были в меньшинстве. Если бы Аида вручила мне часы, скорее всего, я просто застрелил бы обоих и ушел прочь. Выкинув их в озеро, она вынудила меня действовать импульсивно.Создала хаос и разделила своих противников.
Аида может быть опрометчивой и вспыльчивой, но она не поддается панике. Даже сейчас, беседуя с братом по телефону, она сохраняет спокойствие, хотя что-то явно идет не так. Получая информацию, она реагирует быстро и четко.
– Capisco. Si. Sarò lì presto.
Супруга кладет трубку и оборачивается ко мне.
В рассеянном свете, проникающем сквозь ставни, она сияет как бронзовая богиня, не замечая того, что полностью обнажена.
– Данте говорит, кто-то поджег оборудование на стройке башни на Оук-стрит. Мы потеряли тяжелой техники на два миллиона, самому зданию тоже нанесен ущерб.
– Давай съездим туда, – говорю я, вставая с кровати.
– Не надо. Я собираюсь поехать, но тебе этого делать не обязательно.
– Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой? – спрашиваю я, стоя в проходе между спальней и ванной.
– Нет. В смысле, да, ты можешь поехать, но это не… – она неловко переминается с ноги на ногу. Моя малышка Аида, которая не смущается своей наготы, но краснеет от прямого вопроса о том, чего она хочет.
– Я еду, – решительно говорю я.
– Мы же одна команда, так?
– Да… – нерешительно говорит она.
Затем, видимо свыкнувшись с этой мыслью, она следует за мной в гардеробную, где я сложил обратно всю ее одежду. Это заняло у меня всего пять минут.
Я велел Марте купить Аиде соответствующий гардероб. К концу недели у моей супруги будет полный комплект повседневных и коктейльных платьев, брюк, кардиганов, блузок, юбок, сандалий, туфель, ботинок и курток. Другой вопрос, согласится ли она на самом деле все это носить.
Пока что жена надевает пару джинсовых шорт и поношенную футболку с принтом. Затем садится на пол и шнурует кеды.
Я натягиваю свою одежду.
Аида удивленно вздергивает бровь.
– Джинсы? – спрашивает она, сдерживая улыбку.
– И что?
– Ни разу не видела тебя в джинсах. Спорим, это Balenciaga, – добавляет она, закатывая глаза.
– Аида, – спокойно говорю я. – Я не выбирал ничего из своей одежды, включая эти джинсы. Я даже не знаю, что такое Balen-что-то-там.
– Что? – переспрашивает Аида,широко раскрыв глаза и замерев с одним кедом в руке. – Ты не покупаешь себе одежду?
– Нет.
– А кто покупает?
– Сейчас Марта. До этого у меня был другой ассистент, его звали Эндрю. Мы согласовываем внешний вид и затем…
– То есть ты никогда не бывал в торговом центре?
– Нет.
– Почему?
– Мы разве не должны выходить?
– Точно! – Аида натягивает второй кед и вскакивает.
Когда мы спешим вниз по ступенькам, она продолжает докапываться:
– Но что, если тебе не понравится цвет или…
Я заталкиваю ее в машину, говоря:
– Аида. Я работаю буквально все время. Либо над своей предвыборной кампанией, либо над множественными делами нашей семьи. Некоторые из них, как тебе хорошо известно, более трудны и опасны, чем другие. Если я выхожу в свет, то только чтобы завязывать и поддерживать нужные знакомства. Я не смогу припомнить, когда я последний раз бегал за покупками или развлекался.
С минуту Аида сидит тихо, что гораздо дольше обычного. Затем она произносит:
– Это грустно.
Я фыркаю, кивая головой в ее сторону.
– Мне нравится быть занятым. Это не грустно, это осмысленно.
– Но в чем смысл? – спрашивает она. – Если при этом ты не получаешь удовольствия.
– Ну, – говорю я, бросая на нее косой взгляд. – Я бы не назвал просмотр «Властелина колец» удовольствием.
Не могу удержаться и не уколоть ее, прекрасно зная, как часто Аиде бывает скучно и нечем заняться, отчего она вечно влипает в неприятности.
Как я и ожидал, вместо того чтобы выдать свою фирменную колкость, девушка покусывает кончик большого пальца, скорее задумчиво, чем раздраженно.
– Знаешь, я способна на большее, – произносит она.
– Вообще-то, знаю, – отвечаю я.
Аида окидывает меня взглядом, чтобы понять, не насмехаюсь ли я.
Я не насмехаюсь.
– Я вижу, как ты умна. Ты лучше меня раскусила Мадлен Брек, – говорю я.
– У меня много неплохих идей. Papa всегда так за меня трясется. Но я не глупее Данте или Неро. Или Себа. Я достаточно умна, чтобы не дать себя убить.
– Если сможешь сдерживать свой темперамент, – говорю я с полуулыбкой.
– Нет… – горячо возражает Аида, прерываясь, когда понимает, что я ее дразню. По большей части. – Нет у меня никакого темперамента, – с достоинством произносит она. – Ты не знаешь, каково это – всегда быть самой мелкой собакой в драке. Мне приходится атаковать раньше и жестче. Во мне никогда не было особой мягкости. Не было и быть не может.
Я не могу представить Аиду мягкой. Это противоречит ее натуре.
– Кстати, – быстро произносит девушка. – Я все не могу понять, почему ты хочешь стать олдерменом. Гриффины богаче Господа Бога. У вас связи по всему городу. Ваша территория в безопасности. На хрена тебе сидеть в каком-то кабинете и разбирать все это дерьмо?
– Почему, по-твоему, люди готовы потратить полмиллиона долларов на предвыборную кампанию на пост олдермена с зарплатой 122 304 доллара в год? – спрашиваю я.
– Ну, очевидно, это дает тебе возможность возиться с зонированием и налогами в угоду своему бизнесу, а также делать одолжения нужным людям.– Верно, – говорю я, стимулируя ее дальнейшие рассуждения.
– Но стоит ли оно того? Всей этой хрени можно добиться взятками и взаимовыгодными сделками. А также старым добрым насилием.
– Но тогда ты вечно будешь на чьей-то милости, – поясняю я. – Неподкупного детектива или жадного политика, получившего более выгодное предложение от кого-то другого. Реальная власть не работает на систему, она управляет системой. Даже сама создает ее.
Я делаю паузу, вспоминая немного нашей общей семейной истории.
– Помнишь, как этим городом правили итальянцы? – говорю я. – Мэр был на жаловании у Капоне. Представь, если бы Капоне был мэром. Или губернатором. Или гребаным президентом.
– Мне не нравится, как ты используешь прошедшее время, говоря о нашем величии, – шутливо отмечает Аида. – Но я уловила твою мысль. Теперь понятно, почему твой отец так жаждал заключить договор между нашими семьями. Дело не в этих выборах. А в тех, что будут потом. Если вы захотите заправлять всем городом, этот союз вам действительно пригодится.
– Да, – тихо говорю я.
Мы подъехали к башне. Ее скелетообразный наполовину построенный каркас устремлен ввысь. Полностью достроено только несколько нижних этажей, стоянка же представляет собой нагромождение тяжелой техники, штабелей строительных материалов, импровизированных офисов, биотуалетов и припаркованных грузовиков.
Стройка казалась бы темной и пустынной, если бы вся северная сторона не была освещена огнями и мигалками. Я вижу пожарную машину, две кареты скорой помощи и несколько полицейских машин. Данте разговаривает с офицером в форме, пока другой полицейский опрашивает избитого и забинтованного охранника. Надо полагать, что именно он был на дежурстве, когда кто-то поджег машины.
В воздухе воняет бензином и обгоревшим металлом. По меньшей мере четыре единицы тяжелой техники не подлежат ремонту, включая два экскаватора, экскаватор-погрузчик и целый кран. Почерневшие остовы все еще дымятся, после тушения земля под ними превратилась в грязь.
– Это дело рук гребаных поляков, я знаю, – обращается кто-то к Аиде.
Из темноты появляется Неро, бесшумный, как летучая мышь.
Он быстрый и чертовски проворный. Мой шурин смог бы стащитьпушку с пояса ближайшего копа так, что тот не заметил бы до конца смены.
– Откуда такая уверенность? – тихо спрашивает Аида, чтобы не привлекать к нам ненужного внимания. Ко мне, потому что я не хочу, чтобы мое имя как-то было с этим связано, и к Неро, у которого, по меньшей мере, хреналлион неоплаченных парковочных талонов.
– Это их визитная карточка, – отвечает Неро. – Поляки как русские, только еще безумнее. Обожают дешевые сцены и символизм. К тому же, – он кивает головой в сторону крана, где у основания тлеет почерневшее нечто, – они оставили это.
– Что это?
Лицо Аиды побледнело. Я знаю, она думает о том же, о чем и я – нечто похоже на голую потрескавшуюся обугленную плоть.
– Это кабанья башка, – отвечает Неро. – Визитная карточка Мясника.
К нам присоединяется Данте, из-за всей этой гари его кожа кажется темнее обычного. Пот оставил бледные дорожки на его заросших щетиной щеках. Глаза старшего Галло кажутся черными и блестящими, отражая мигалки на крышах полицейских машин.
– Охранник рассказывает им, что это была кучка панков. Мы подготовили историю, пока копы добирались. К счастью, пожарные приехали быстрее, иначе мы бы потеряли еще и половину здания.
– Вы не хотите, чтобы они знали, что это Заяц? – спрашиваю я.
– Мы не хотим, чтобы они знали о наших делах, точка, – отвечает Данте. В этот момент он переводит на Аиду вопросительный взгляд, недоумевая, что я тут делаю.
– Я попросился приехать, – поясняю я. – Чувствую ответственность, так как это я разозлил Зайца на приеме.
– Поляк не в первый раз переходит нам дорогу, – качает головой Неро. – Мы уже дважды ссорились с ним из-за того, что его люди вторгаются на нашу территорию. Обкрадывают наших поставщиков и грабят банки в наших кварталах.
– Очевидно, что Заяц намеренно идет на конфликт, – говорит Данте глубоким рокочущим голосом, подобным работающему на холостом ходу двигателю. – Нам следует…
Его предложение обрывается резкой полуавтоматной очередью. Она звучит словно грохот петард, только в сто раз громче. Черный «Лэнд-Ровер» с ревом пролетает мимо, из окон высовываются трое мужчин с пушками наперевес, вспышки выстрелов освещают их лица в масках.Как только раздаются выстрелы, братья Аиды бросаются прикрыть ее, но я уже обнял жену, пряча за колесо ближайшего грузовика.
Оставшиеся полицейские кричат и тоже ныряют в укрытие, вызывая по рации подкрепление. Спрятавшись за своими машинами, некоторые из них даже пытаются открыть ответный огонь, но внедорожник уже осыпал стоянку градом пуль и скрылся за углом.
Одному из офицеров пуля прилетела в грудь, но благодаря жилету он лишь отлетел назад к бамперу своей патрульной машины. Другому полицейскому повезло меньше, и он получил пулю в бедро. Напарник тащит его за груду свай, крича, чтобы вызвали скорую.
– Вас задело? – рычит Данте.
– Нет, – быстро отвечает Неро.
– Как ты? – спрашиваю я Аиду, ощупывая ее голые руки и ноги, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Нормально, – коротко отвечает она.
Превозмогая стремительный шум крови в ушах и бешеную работу нейронов, я пытаюсь сосредоточиться на собственных ощущениях. Думаю, меня тоже не задело.
– Мы в порядке, – сообщаю я Данте.
– Вы видели кого-то из стрелков?
– Лица были закрыты, – отвечаю я. – Кажется, я заметил золотые часы у кого-то на запястье. Ничего полезного.
– Последние цифры номера были 48996, – вставляет Аида.
– Как ты заметила? – требовательно спрашивает Данте.
Аида равнодушно пожимает плечами:
– Я ниже ростом.
– Этот психованный сукин сын, – удивленно качает головой Неро. – Он реально хочет, чтобы мы уничтожили его на хрен, да?
– Он хочет нас спровоцировать, – хмурится Данте.
– Не вставай! – резко говорю я, завидев, что Неро хочет подняться. – Мы не знаем, единственная ли это машина. Возможно, будет и другая. Или еще стрелки, – я киваю на многочисленные окна высоток, окружающих стройку.
– Мы не можем оставаться тут, – вполголоса говорит Аида. – Копы собираются прочесать всю стоянку. Вряд ли они настолько тупы, чтобы списать все на совпадение, так что теперь полиция будет относится к этому гораздо серьезнее.
Медленно и незаметно мы пробираемся на другую часть стройки, где меньше света и припаркован пикап Неро, ближайшая к нам машина.
Мы все забираемся в кабину, чтобы Неро подвез нас с Аидой до угла, где осталась моя тачка.
– Нельзя принимать решения поспешно, – говорит Данте. – Возможно, Заяц пытается вынудить нас к незамедлительному ответу, готовя тем самым ловушку. Стоит переждать ночь и решить, какой будет наша реакция. Аида, тебе лучше поехать домой с нами.
– Она остается со мной, – немедленно отвечаю я.
Данте хмурится.
– Мы не знаем, на кого конкретно нацелен Заяц. Он атаковал наше здание, но явился на твой вечер. Мы не знаем, из-за Аиды или из-за тебя. Или из-за обоих.
– Вот именно, – киваю я. – Поэтому она и должна остаться со мной. Если окажется, что он решил напасть на вашу семью, то Аиде будет безопаснее с моей.
– Что именно Заяц вам сказал? – спрашивает Данте.
Я кратко пересказываю разговор.
– Не знаю, действительно ли ему нужна собственность «Чикаго Транзит», или он просто проверял меня. Казалось, на самом деле, что больше всего его раздражала сама свадьба. Думаю, он пытается рассорить нас, пока союз еще не устоялся.
– Возможно, – произносит Данте, размышляя и хмуря лоб. – Мясник горд и обидчив. Его легко задеть. Возможно, Заяц злится, что мы не предложили Аиду сначала ему.
– Это, блин, отвратительно, – вмешивается Аида. – Во-первых, он старый. Во-вторых, я не какая-то гребаная фишка.
– В любом случае слишком поздно, – рычу я. – Ты моя. И чего бы он ни хотел в качестве утешительного приза, он этого не получит.
– Я все еще считаю, что сестре лучше поехать с нами, – говорит Данте. – Мы лучше тебя знаем Мясника.
– Ни за что, – ровно говорю я. Ни на секунду не выпущу Аиду из виду.
Данте хмурится, не привыкший к тому, чтобы кто-то противоречил его приказам. Но дело не только в задетом эго – я вижу беспокойство на его лице, страх за Аиду. Это немного смягчает мой тон.
– Я защищу ее, – обещаю я.
Данте коротко кивает. Он верит мне.
– Мы переждем ночь, – снова говорит итальянец. – Затем утром выясним, где скрывается Заяц и каков будет наш ответ.
– Наш совместный ответ, – добавляю я.
– Да, – соглашается Данте.
Пикап останавливается у моего «Ауди», и мы с Аидой выходим. По Данте видно, что он все еще сомневается, стоит ли оставлять свою сестру со мной.
Именно Аида убеждает его:
– С Кэлламом я буду в безопасности.
Она быстро обнимает старшего брата и сжимает руки Неро.
– Скоро увидимся, – добавляет моя супруга.
Отъезжая от тротуара, я говорю, не глядя на нее:
– Я рад, что ты осталась со мной.
Аида наклоняет голову, рассматривая мой профиль, пока я веду машину.
– Я хочу, чтобы мы были партнерами, – говорит она. – Не просто… нежеланными соседями.
– Я тоже этого хочу, – признаюсь я.
Проще сказать, чем сделать. Но теперь это не кажется невозможным. Я начинаю верить, что мы с Аидой действительно сможем работать вместе. Вдвоем мы были бы сильнее, чем поодиночке.
Аида вздыхает.
– Он действительно бьет по больному.
– Потому что башня такой грандиозный проект?
– Нет. Дело не совсем в деньгах. Дело в работе – мы должны обеспечивать постоянный поток контрактов для различных профессий и союзов, чтобы сохранить их лояльность. Материалы, рабочие места – если не подкармливать механизм, то все остановится. И конечно – она бросает на меня косой взгляд, – есть и другие уровни механизма. Грузы, которые перевозят больше, чем пиломатериалы. Предприятия, которые отмывают деньги для других предприятий. Это сеть, все взаимосвязано, все зависит от бесперебойной работы ее отдельных частей.
Я киваю.
– Мы работаем так же.
Может, у нас и разный бизнес, но стратегия одна.
– До выборов осталась пара дней, – задумчиво произносит Аида. – Интересно, попытается ли Заяц сорвать и их тоже.
Мои пальцы впиваются в руль.
– Если и попытается, то на этот раз Мясник окажется на другом конце ножа.