Голос забытой гармонии

— Но она же еще слабая! — воскликнула Молли.

— Я спущусь. Чего он хочет? — я попыталась встать, но с первого раза у меня это не вышло.

— Мы пытаемся разговорить его, прости, что тревожим тебя. — Асад обнял меня за талию, поддерживая.

Я неуверенно ступала по полу голыми ногами, держась за плечо юноши.

— На самом деле, я хотел, чтобы ты нормально отдохнула. — сказал он, когда мы покинули белые каменные стены моей палаты. — Тебе не дадут покоя в лазарете.

Асад вел меня незнакомыми коридорами, которые пропитались сыростью, затхлостью и чем-то еще не особо приятным. Я ни разу не была здесь. Видимо, он пытается провести меня так, чтобы меня не было видно.

Мы вышли в осветленный коридор, который уже считался моим старым другом.

— Давай быстрей, тут несколько метров осталось.

Прихрамывая, я ковыляла рядом с Асадом, не желая отпускать его плечо. Не выдержав, он подхватил меня на руки и, оглядевшись, зашел в какую-то комнату.

— Ты и до этого особо не отличалась большим или хотя бы пропорциональным твоему росту весом, а сейчас и вовсе прозрачной стала. — пробормотал Асад, укладывая меня на кровать. — Подожди минутку, я дам тебе футболку. Не думаю, что в этой одежде тебе комфортно.

Действительно, штаны и рубаха на мне были из плотного грубого материала, больше похожего на мешковину. Все мое тело было покрыто ссадинами, а эта ткань еще и раздражала кожу.

Я огляделась. Безусловно, эта комната была идентична моей. В углу стояла запасная пара высоких ботинок на шнуровке, на стуле висела белая футболка и черные шорты. Асад рылся в шкафу, что-то напевая себе под нос. Я смотрела на его спину и почему-то понимала, что он напряжен до предела. Если сейчас я скажу что-то не то, он может буквально порвать меня.

Конечно, тогда, в городе, когда мы последний раз виделись, когда я ушла одна, чтобы отключить систему безопасности, он говорил в микрофон и его голос в моем наушнике был переполнен переживанием за меня. И сейчас он проявляет максимум заботы, но все же я привыкла к тому парню, который готов испепелить меня взглядом за одно колкое слово. Я все еще не верила, что он не хочет просто посмеяться над моим доверием.

— Вот. — Асад достал что-то из ящика в шкафу. — Это пижама Триши. Она чистая, не бойся, — он улыбнулся, смущенно почесав затылок. — Если тебе... если ты не брезгуешь... я думаю, она тебе подойдет.

— Спасибо! — я с трудом встала с кровати и подошла к нему. — Мне приятна твоя забота.

Я почувствовала, как расслабился юноша, и взяла у него аккуратно сложенные штаны и кофту.

— Ты можешь переодеться в ванной, если не боишься, что упадешь в обморок. — произнес он. — Одежду можешь бросить на пол, я выкину ее.

Я кивнула и направилась в ванную комнату. Быстро стянув с себя штаны и рубашку, оставшись в нижнем белье, я встретилась взглядом со своим отражением. Измученная даже более, чем была после тюрьмы, бледная, с кругами под глазами... Живот исхудал и практически прилип к позвоночнику, ребра вызывающе торчали. Запястья были в синяках, как, в прочем, и все тело. На спине красовалась повязка, прикрепленная к моей почти прозрачной коже пластырем. Бинт пропитался кровью и, кажется, успел прилипнуть. Что-то подсказывает мне, что если не сменить ее сейчас, то потом может быть только больнее.
Я быстро натянула на себя штаны и кофту, которая прикрывала руки практически до пальцев. Теперь я хоть на человека похожа, а не на мумию. На кофте приятного голубого цвета красовался рисунок плюшевого медведя, который прижимал к себе подушку так, словно это было самое ценное, что у него есть. Штаны оказались из мягкой ткани, в клеточку. Все это казалось таким уютным, словно я дома, словно я маленькая девочка и там, за дверью ванной, меня ждет счастливая семья, члены которой искренне улыбнутся мне, когда я выйду, может быть, даже обнимут...

— Анита, все хорошо? — раздался голос Асада из-за двери.
Засмотревшись на свое отражение, я не заметила, как прошло время.

— Да, да, я выхожу...

Как только дверь открылась, я сразу встретилась взглядом с Асадом. Он шумно вздохнул, покраснел и быстро отвернулся.

— Ты действительно очень сильно на нее похожа... — пробормотал он и, справившись со смущением, посмотрел на меня. — Ты не голодная? Я могу принести тебе поесть.

— Все хорошо. — я хотела сцепить руки за спиной, но боль пронзила мою спину, и я шикнула, расправив руки по швам. Асад сделал шаг ко мне, но я остановила его движением ладони: — Почему ты привел меня в свою комнату?

— Я же сказал, в лазарете тебе не дали бы отдохнуть.

— Но почему не в мою комнату? — я была в недоумении.

— Слушай, а я и забыл, что логика — не твой конек. — Асад приподнял бровь. Вот теперь я узнала его. Вечный сарказм, колкости — это он. И я улыбнулась, возможно, впервые на его слова. Он больше не раздражал меня.

— По чьим-то губам плачет степлер. — ответила я, подражая ему и подняв бровь.

— Ладно, остынь! — засмеялся юноша. — Но все же логично! Если тебя нет в лазарете, значит, ты в своей комнате. Значит, надо ходить к тебе каждую минуту. Побудешь здесь пару дней. Поспишь и отдохнешь, а я могу о тебе позаботиться.

— Что ж, это действительно очень логично...

Не успела я и глазом моргнуть, как Асад оказался рядом со мной. Он прижал меня к себе очень крепко, но при этом все же его касания не причиняли мне боли. Я напряглась — не привыкла я видеть этого парня таким... обычным человеком, со своими переживаниями и чувствами. Но все же, мне приятно, что он решил открыться мне. Я расслабила плечи и обняла его за талию. Моя щека была прижата к его груди, а подбородок Асада покоился на моей макушке.

Тепло его объятий медленно проникающее в мое замершее сердце, словно убаюкивало мою душу. Я давно не чувствовала такой надежности и спокойствия, каким наполнен был момент. Асад чуть отстранился и с нежностью посмотрел мне в глаза.

— Ты должна заботиться о себе, — его голос был тихим, словно он боялся, что кто-то еще услышит нашу беседу. — Дай себе время на восстановление.

Я кивнула, понимая, что он прав. Моё тело и разум были истощены до предела, и я действительно нуждалась в отдыхе. Но как же трудно было отойти от привычки быть наготове, настороженной и готовой к опасности каждую минуту. Впрочем, на этот раз я доверилась ему.

— Спасибо, Асад, — сказала я, стараясь вложить в эти слова всю благодарность, которую чувствовала. — Я знаю, что могу на тебя положиться.

Он снова улыбнулся, но в его глазах плескались тени беспокойства. Асад понимал, что путь к полному выздоровлению будет долгим и трудным. Но всё же он оставался рядом, готовый помогать мне проходить этот путь шаг за шагом.

— Прости. — прошептал он. Я могла чувствовать биение его сердца, каждый его вздох... — Я должен был догадаться. Должен был прийти раньше. А теперь у тебя останутся рубцы, которые каждый раз будут напоминать тебе о том, что случилось.

— Мое тело уже невозможно изуродовать еще сильнее. — ответила я. — Там достаточно шрамов. Так какая разница? Одним больше, одним меньше — не имеет значения.

— Я боялся, что мы не сможем тебя найти. — продолжил он. — Я думал, что потерял Тришу, а теперь и тебя. Мне кажется, ты — мой второй шанс. Ты так похожа на мою сестру, я не могу позволить убить ее снова.

Я почувствовала мимолетный укол разочарования, когда он заговорил о сестре. Он обнимает меня не потому, что я — это я, а потому, что я похожа на Тришу. Но я тут же отогнала эту мысль. В чем проблема? Сейчас он спокоен и, возможно, даже счастлив. Какая мне разница, обнимает он меня или представляет на моем месте свою сестру?

— Тебе надо поспать. Ты многое пережила. — произнес Асад после недолгого молчания, отстранив меня. — Ты можешь лечь на кровать.

— А ты?

— Я посплю на полу. Я думаю, это будет полезным упражнением для моей спины. — мне показалось, что его щеки немного покраснели, но юноша быстро скрылся за дверь в ванной комнате.

Я свернулась клубочком на кровати, накрывшись одеялом и положив ладони под щеку. Я быстро согрелась и не заметила, как мои глаза закрылись.
Сквозь сон я услышала, как парень вышел из ванной и подошел к кровати, почувствовала легкий привкус цитруса и чего-то очень сладкого. Он накрыл одеялом мои плечи, погладил волосы...

Довольно быстро я действительно крепко уснула, но также быстро я и проснулась. Сквозь окно пробивался свет луны, тишина отдавала звоном в ушах. Казалось, что я оглохла, но мерное дыхание Асада, спящего на полу, дало мне понять, что со мной все нормально.

Я вылезла из-под одеяла и направилась в ванну. Попив воды, я поняла, что в моей голове крутится лишь одна навязчивая мысль: я не могу разобраться, где правда, а где плод моего воображения, так почему бы мне не спросить у Артура?

«Что за бред!» — одернула я себя. Зачем мне идти к нему? Неужели так важно, что было на самом деле, а что — лишь мои галлюцинации? Нет, дело в другом. Я просто хочу убедиться, что он жив.

Я тихо вышла из комнаты, на цыпочках я бежала по коридорам, по лестницам, спускаясь все ниже и ниже. Я не была уверена в том, что иду правильным путем, что не заблужусь здесь, пока не почувствовала знакомый привкус ярости. С каждым моим шагом он усиливался, став нестерпимо горьким, когда я остановилась у тяжелой деревянной двери. Рядом с ней крепко спал молодой стражник, и мне не стоило большого труда приоткрыть ее и войти внутрь.

«Что ты творишь?!» — я все еще пыталась найти крупицы здравого смысла в своем поступке, но остановиться уже не могла.

Внутри помещение оказалось практически идентичным моей тюрьме. Каменные стены и полы, вода, карающая с потолка и впитавшийся в стены запах ужаса, сырости и безразличия. Но в моей камере была металлическая дверь, а здесь стояли лишь решетки. Лишь три камеры были заняты. В двух сидели миротворцы. Я узнала их по белой, ставшей уже грязной, одежде. Видимо, не успели убежать. Они крепко спали, облокотившись на стену. А вот в третьей сидел Артур. Он просто смотрел в одну точку, но, когда перед ним возникла я, неприятный вкус ярости сменился на удивление.

— Ты?

— Я пришла просто, чтобы убедиться, что твоя смерть — лишь плод моего воображения. — ответила я на его немой вопрос. — Что ж, вижу, ты жив. Пойду-ка я спать.

— Стой. — остановил он меня. — У тебя были галлюцинации?

— На нервной почве или от болевого шока, не знаю точно. Скорее, второе, ведь ты приказал избить меня. — я пожала плечами, поражаясь собственному безразличию. — Моя спина превратилась в обычный фарш.

— И что же, ты не можешь различить быль и небыль? — ухмыльнулся Артур. — А что насчет нашего поцелуя?

Что?! Но я была уверена, что это померещилось мне!

— Не понимаю, о чем ты.

— Да брось ты, у тебя все на лице написано.

— Почему ты сделал это? — спросила я.

— Мне захотелось. Что в этом плохого? — пожал он плечами.

— Ты меня чуть не убил!

— А, ты про это? — он поднял глаза на меня. — Мне нужна была информация, я ее не получил. Я даже зауважал тебя.

Я молчала. Слова застряли где-то в горле, словно сухие листья, перекатывающиеся по камням под порывами ветра. Артур смотрел на меня с тем же выражением недоумения, будто перед ним раскрытая книга на незнакомом языке. Я изо всех сил пыталась сохранить спокойствие, но внутри меня все кипело.

— Так вот оно как, — проговорила я наконец. — Твое уважение стоит моей боли и страха.

Он вздохнул, будто обиженный ребенок, которого неправильно поняли.

— Это не совсем так. Ты выстояла, и я это ценю. А теперь? Зачем ты здесь?

— Я уже сказала, — ответила я тише. — Я хотела убедиться, что ты жив. Это важно для меня.

Артур на мгновение задумался, затем снова ухмыльнулся, но теперь в этом жесте было что-то иное, почти человеческое.

— Хорошо, — сказал он. — Теперь ты убедилась. Иди спать. Утро будет тяжелым.

— Зачем ты предал Асада?

— Это не я его предал, а он нашу семью! — закричал он. — Наши родители были миротворцами, но им с Тришей вздумалось, что они супергерои. Что они могут воевать вдвоем против целого мира!

— Ты убил Тришу?

— Я не убил, а подстроил ее смерть. Я надеялся, что тогда Асад образумится и вернется в семью.

— Но ты же пошел за ним! — воскликнула я. — Ты же тоже жил на этой базе!

— Сейчас все сложно. Я не могу разобраться в себе, да и это уже не имеет смысла. Дай руку. — он протянул мне сквозь прутья кисть. Я медлила. — Не бойся, мне нечем угрожать тебе. Я извиняюсь перед тобой, хоть и сомневаюсь, что ты или Асад простите меня.

Я с сомнением подала ему руку. Артур вел себя странно. Его перепады настроения и изменчивое отношение ко мне пугали меня. Он сжал ее и улыбнулся мне. Просто улыбнулся, смущенно, как ребенок. Уже через миг он отпустил мою руку и достал откуда-то таблетку. Она была голубой, по-моему, даже немного светилась во мраке.

— Будь счастлива. И... скажи Асаду, каким бы говном я ни был, я всегда считал его братом. — он усмехнулся. — Звучит слюняво, словно из плохого подросткового романа, верно? Наверное, я просто оттягиваю момент. Боюсь признаться себе, что смерть — единственный выход.

— Что? О чем ты говоришь?! — я стала дергать прутья клетки, надеясь открыть камеру, забрать эту злополучную таблетку. — Артур, не делай этого!

— Я столько натворил...

— Подумай о брате! Не поступай, как эгоист! — кричала я, понимая, что могу разбудить стражника, но не могла уже замолчать.

— Ты не понимаешь! Меня все равно расстреляют! Так какой смысл?

— Я поговорю с Асадом, он простит тебя, только...

— Он не простит ни смерть Триши, ни твои увечья. Живи долго. — с этими словами Артур глотнул таблетку.

Он успел лишь улыбнуться, на миг, когда по его телу стали проявляться черные линии. Его затрясло, улыбка превратилась в оскал.

— Нет, нет! Кто-нибудь, помогите! — кричала я, пытаясь дотянуться до Артура рукой, но он уже обмяк. Черные линии пропали с его тела, глаза закрылись, а улыбка превратилась в ту, что я видела в самый первый день на базе.
Последнее, что я почувствовала — это вкус его страха, а затем — радость. Он умер с улыбкой на губах.

В помещение ворвался стражник, я пробежала мимо него, бежала словно в тумане, все выше и выше, в комнату к Асаду.

Возвращаясь по темным коридорам, я осознала, что эта ночь навсегда останется со мной, будь то плодом воображения или суровой реальностью.

— Асад! Асад, проснись! — рыдала я.

— Что... — он протер глаза и увидел мое мокрое лицо перед собой. Уже начинало светать. — Что случилось? Кошмары?

Нет, Асад, я превратила твою жизнь в кошмар! Если бы я не спустилась, Артур был бы жив, он бы не умер! Прости меня! Прости!

Я кричала, содрогалась, все мое жалкое существо хотело забиться в угол, но вслух я сумела произнести лишь тихое:

— Артур...

Он понял. Понял и рванул вон из комнаты.
Я не смогла заставить себя спуститься вниз. Не смогла заставить себя остаться в комнате Асада. Я ушла, с трудом нашла свою комнату, свернулась калачиком. Не помню, спала я или нет.

Три дня я не выходила из комнаты. Я не ела, не читала, не разговаривала ни с кем.

Я виновата.

Я виновата.

Я

Виновата

В

Смерти

Артура.

Асад не простит меня. Если бы я не пошла той ночью вниз, если бы вместо меня пошел Асад, Артур сделал бы это? Он бы проглотил яд?

Я не знаю. Но чувствую себя виноватой. Сабрина знала, что произошло. Она приходила, что-то говорила. Оставляла даже еду на столике, но я не притронулась к ней. Если я умру от голода, Асаду станет легче?

— Анита, как ты? — ко мне зашла Лаура. — Мы беспокоимся о тебе. Ты не ешь, не выходишь из комнаты, не разговариваешь с нами... Мы скучаем по тебе.

Я молчала. По моей щеке текла слеза, но я не издала ни звука.

— Асад в депрессии, но он не винит тебя ни в чем. Каким бы козлом ни оказался Артур, это его брат, все правильно, он должен грустить, но он правда не считает тебя виноватой.

Я не верю. Он бы не отравил себя, если бы я к нему не пришла.
Мне хотелось кричать, мой собственный голос рвал мне грудь изнутри, драл горло, но я молчала.

— Я пойду... а ты подумай. Ты не виновата, никто не считает, что ты спровоцировала его. Он бы сделал это в любом случае, он планировал это.

Дверь с легким шелестом закрылась, а я осталась наедине с тишиной.
За стенкой плакала Молли, я чувствовала вкус ее слез. Скорее всего, Лаура пошла ее утешать.
Мы с Артуром могли бы стать неплохими друзьями, если бы он не ушел так рано.

Я встала с кровати и направилась в ванную комнату. Мне определенно пора менять повязку, но сама я это не сделаю.

Я решила, что пока просто сорву ее, приму ванну, а там уже решу, что делать дальше. Возможно, мне лучше отправиться в лазарет.

Потянувшись к спине рукой, я подцепила пластырь и почувствовала, что повязка прилипла к ранам. Что ж, это будет больно.

Я резко дернула ткань вниз и вскрикнула от боли. Раны открылись, кровь сочилась по спине, но я все равно набрала полную ванну воды.
Я окунулась в нее, оставив на поверхности лишь острые колени и нос. Вода быстро окрасилась в алый цвет, я лежала в собственной крови, но какой это имеет смысл?

Никакого.

Вода успела остыть, я начала мерзнуть. Смыв с себя мыло, я надела нижнее белье, укуталась в полотенце и вышла из ванной. Прохлада обдала мое тело, покрыв его мурашками. Прежде, чем я подняла глаза, я почувствовала мармеладный вкус во рту и только за тем увидела Асада. Его глаза были слегка опухшими, но выглядел он вполне здоровым. На губах снова сияла задорная улыбка. Конечно, в ней все еще чувствовалась боль, но это был почти тот же парень, что раздражал меня раньше. Тот же парень, что прижимал меня к себе той ночью...

— Прости, я без стука.

Я пожала плечами и подошла к стулу с одеждой.

Я повернулась к нему, приподняв брови.

— Я отвернусь.

Я снова пожала плечом. Натянула на себя топик и военные штаны. Зашнуровала ботинки. Кажется, по моей спине все еще течет кровь.

— Тебе нужна повязка!

— Ты говорил, что отвернешься. — из-за долгого молчания мой голос охрип.

— Я повернулся только сейчас. Зачем ты сорвала ее?

— Мне нужно было принять ванну.

— Я сейчас приду. — Асад вышел из комнаты, а я осталась сидеть на кровати, глядя в окно.

Лес больше не пугал меня — там больше нет никого. Внизу все также бегали люди, ездили машины, а я сидела здесь...

Через минуту дверь открылась. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что это был Асад.

— Ложись на живот, я наложу новую повязку.

— Не стоит. — пробурчала я.

— Я сказал, ложись!

Я послушно устроилась на кровати. Я не смотрела на него, моя голова все еще была повернута к окну.

Его руки заскользили по моей спине, покрывая раны охлаждающим кремом, который тут же заставил мою кожу онеметь. Я больше не чувствовала боли.

— Я хочу, чтобы ты знала, — нарушил тишину Асад: — Я не считаю, что ты виновата в его смерти. Прости, что не сказал этого раньше, — мне надо было свыкнуться с мыслью, что теперь я один. Мне надо было смириться. Но ты не виновата.

— Если бы той ночью я не пошла...

— Он планировал это. Я не знаю, почему стражники упустили капсулу яда, когда обыскивали его, но даже если бы ты не пришла, он бы проглотил ее. — я услышала звук открываемого пластыря. — Он... он сказал что-то?

— Он просил передать тебе, что он всегда считал тебя братом. И просил прощения за Тришу. — я стала шептать.

Асад был спокоен. Он свыкся с этой мыслью и больше не скорбел. Хотя, я уверена, рубец навсегда останется на его сердце.

Ткань коснулась моей спины, Асад закрепил ее пластырем.
Он провел рукой по моей спине, затем коснулся моих волос. Я почувствовала себя неловко и, развернувшись на бок, встала с кровати. Асад сидел рядом, развернувшись ко мне лицом, а я упорно не могла посмотреть ему в глаза.

Его рука поднялась и нерешительно застыла на несколько секунд у моего лица. Я застыла, превратилась в каменную статую, лишь сердце, которое стучало так сильно, что я всерьез стала беспокоиться о своих ребрах, предательски выдавало во мне живого человека.

Но его рука все же дотронулась до моего лица. Я, наконец, посмотрела в серые глаза Асада, которые сейчас казались грозовыми тучами. Его большой палец прошелся от скулы к губам, обвел их по контору, и остановился на подбородке. Слишком быстро его лицо приблизилось к моему, слишком быстро это произошло. Его губы накрыли мои, я уперлась руками в его плечи, пытаясь оттолкнуть его, но у Асада, кажется, были другие планы на меня. Я расслабилась и обняла его за шею. Зачем отрицать очевидное? Он нравится мне, и я признала это, пока сидела здесь в одиночестве. Именно поэтому я не хотела, чтобы умер Артур, — я хотела, чтобы Асад не чувствовал себя одиноким. Мне было важно, что чувствует Асад.

Возможно, когда-нибудь мы сможем быть счастливыми?

Асад положил одну руку мне на спину, а второй оперся на кровать, уложив меня на подушки. Он навис надо мной, не прекращая поцелуй. Он взял меня за руку и поднял ее над моей головой, прижав ее к подушке.

Его губы были на удивление мягкими и внезапно в голове проскочила ужасающая мысль: мои губы искусаны до крови и целовать их — все равно, что провести по губам наждачной бумагой! Я попыталась отвернуться, но парень вновь положил руку на мою щеку и... внезапно остановился сам.

— Прости... — прошептал он, вставая. — Прости!

Прежде, чем я успела что-либо сказать, он вышел за дверь.

≈≈≈

Через час я была в тренировочном зале.
Ланы рядом не оказалось, но груша была не занята, поэтому все эмоции, что накопились во мне, были вымещены на ней. Удары сыпались, как град, руки и ноги скоро устали, стали болеть, но мне надо было расслабиться.

— Ты ее так с цепи сорвешь. — послышался знакомый голос. Это был Алекс. — Может, подерешься со мной? Я хоть сдачи дать могу.

На его лице появилась самодовольная ухмылка — видимо, он ждал, что я откажусь.

— Хорошо, я согласна.

В глазах парня промелькнуло удивление, но он жестом пригласил меня на ринг.

Бой начался быстро. И закончился, в прочем, так же.
Я увернулась от удара, развернувшись поставила подножку и нависла сверху.

— Я поддавался, у тебя же травмы. — усмехнулся Алекс.

— Не стоит жалеть меня. Может, сейчас мне нужна хорошая встряска...

Юноша понимающе кивнул и встал в боевую позицию.

Его кулак должен был прилететь мне в челюсть, я увернулась, но недостаточно быстро, — удар пришелся в плечо. Я выкинула руку вперед, метясь в грудь, затем развернулась и нанесла удар ногой. Он попал прямиком в шею, между плечом и скулой. Но Алекс не сдавался. Он совершил выпад и попал мне в живот, но я перехватила его руку и заломила ее за спину.

— А ты не так слаба, как я думал...

— Ты много о ней не знаешь. — послышался голос Ланы.

Воспользовавшись моим замешательством, Алекс резко развернулся, освободив руку, быстро оказался за моей спиной, пнул меня под колено и потянул вниз. Я потеряла равновесие и теперь Александр навис надо мной точно так же, как и я пять минут назад над ним.

— Перемирие. — он встал и подал мне руку. — Ты молодец. Пошли поедим, мне страшно смотреть на тебя.

За это время я действительно сильно исхудала.

— Я поражаюсь, как в таком теле еще силы остались. — продолжил Алекс.

Мы взяли жаркое и немного овощей. Я поела быстро, а вот парень практически не притронулся к еде.

— Пошли, я проведу тебя.

— Не стоит. — возразила я.

— Точно?

— Я не настолько слаба, чтобы не дойти до своей комнаты.

Он кивнул и ушел.

Только сейчас я поняла, что не видела Сабрину. Завтра надо найти ее, а сейчас надо поспать.

Я направилась в свою комнату. Там уже сидел Асад.

— Ты когда-нибудь привыкнешь стучаться или хотя бы не заходить в комнату, когда меня в ней нет? — спросила я.

— Нам надо поговорить.

— Прости, у меня нет настроения. Я устала и хочу спать. Я не спала и не ела последние трое суток. — я направилась в ванную.

— Подожди! — он схватил меня за руку. — Мне просто показалось, что я предаю свою сестру...

— Асад, я не Триша. Я понимаю, насколько велико твое горе. — начала я. — Но я не она. Не надо проецировать на меня свои чувства к ней. Если я безразлична тебе, как человек, то не надо заботиться обо мне только потому, что я похожа на Тришу.

— Не говори так... Я поцеловал тебя, потому что хотел этого! — он подошел ближе. — И я сделаю это снова, даже если ты будешь против.

— Я буду кричать и все решат, что ты маньяк-насильник!

— Только попробуй...

Он снова поцеловал меня, но мягко, мимолетно.

— Мы поговорим завтра, а сейчас ложись спать.

Я кивнула и уставилась ему вслед, когда он уходил.
Очень странный парень.

Когда дверь за Асадом закрылась, я долго стояла неподвижно, слушая удаляющиеся шаги. Голова гудела от усталости, эмоции переполняли меня, и рассуждения о произошедшем тяжелым грузом давили на грудь. Что именно он хотел этим показать? Почему я ему настолько важна?

Ванная комната встретила меня приятным теплом и тихим журчанием воды, капающей из крана. Я раздевалась медленно, наслаждаясь моментом покоя и уединения. Зеркало отражало измученное лицо, с синяками под глазами — я не спала уже несколько ночей, переживая странные события и напряженные встречи.

Погрузившись в горячую воду, я позволила теплу расслабить мое тело, размывая напряжение и страхи. Ванна становилась своеобразным убежищем, где я могла хотя бы временно забыть о своих тревогах и сконцентрироваться на настоящем моменте. Закрыв глаза, я отдалась своим мыслям, которые, вопреки усталости, продолжали активно перебегать от одного события к другому.

После душа, обернувшись в пушистое полотенце, я вернулась в комнату. Тишина ночи показалась успокаивающей, и я, наконец, позволила себе расслабиться. Забравшись под одеяло, я закрыла глаза с надеждой, что, хотя бы сегодня сон будет сладким и непрерывным. Слишком много всего случилось, и душа требовала передышки, чтобы обрести силы для новых битв и встреч, которые, я не сомневалась, ждали меня впереди.

Я бегу по дороге, ведущей в лес. За мной кто-то бежит, но я даже не знаю, кто это. Знаю только, что если остановлюсь, то не смогу остаться в живых.
Я спотыкаюсь, падаю и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, успею ли я встать, или мне пора прощаться с жизнью. Крик вырвался из моего горла. Меня, неспешно передвигая ногами, но все равно идя очень быстро, преследовал Артур. Лицо его было изуродовано черными полосами, которые появились после того, как он принял яд. Его глаза были черными и смотрели на меня, не отрываясь.

Я лежала на земле, боясь даже двинуться...

Разбудил меня противный вой. Я подскочила в кровати, стараясь стряхнуть с себя остатки сна, но перед глазами уперто стоял лишь образ Артура.
В комнате царила тьма, а за окном блестели звезды и лишь сейчас я поняла, что разбудил меня звон сирены. В этот же миг кто-то ворвался в мою комнату.

— Чего ты сидишь?! Поднимайся! — я, все еще сонная, не могла понять кто это, что он делает в моей комнате, почему кричит на меня и что ему от меня надо. Между тем меня стянули с кровати и вручили брюки и ботинки. — Быстро!

Тревога говорившего передалась и мне, и я, быстро натянув штаны и зашнуровав обувь, наконец, увидела отблеск на знакомых светлых волосах.

— Алекс, что происходит?

— Миротворцы пробираются к нам с леса. — Александр схватил меня за руку, чтобы я не отставала и рванул по коридорам.

— Как вы узнали?

— После нападения монстров мы установили датчики и камеры в радиусе пяти километров вокруг базы! У нас есть минут 15, чтобы эвакуироваться, не отставай!

— Где девочки?! — я резко остановилась и вырвала свою руку.

— Да ты задолбала со своими девочками! — он снова схватил меня за запястье. — Сабрина разбудила их, они уже снаружи.

Когда мы выбежали на улицу, ночной ветерок обдал холодом мои голые плечи и живот. Я не успела надеть рубашку и сейчас были лишь в черных военных брюках, ботинках и в белом топе. Мне тут же захотелось прикрыть оголенные места, чтобы никто не видел, насколько ужасны мои шрамы. Но я тут же одернула себя. Как можно думать о том, насколько ужасно выглядят мои шрамы, если через несколько минут их может увидеть только гробовщик, если повезет?

— Давай быстрее, нам надо загрузиться в самолет! — Алекс слишком сильно дернул меня за руку, и я подвернула ногу.

— Осторожно, оболтус! — кто-то остановился рядом со мной, когда я присела, чтобы размять ногу, и отвесил Александру звонкий подзатыльник. Меня подхватили на руки и куда-то понесли. — Хватай мешок!

Я увидела, как Алекс схватил какую-то сумку и не без труда закинул ее себе на плечо. Я посмотрела на лицо того, кто нес меня.

— Асад, я могу идти сама.

Он послушно поставил меня на землю и схватил за руку так же, как прежде это сделал Александр.

— Откуда у вас самолет? Почему я раньше не видела его? — у меня было так много вопросов, что меня совершенно перестало волновать скорое нападение миротворцев.

— Чаще выходить из комнаты надо было. И ходить чуть дальше спортивного зала. — ответил Асад. — Гараж находится практически на самом краю города.

— У вас один самолет?

— Да. Мы угнали его.

— А если все не поместятся? — я не умолкала.

— Поедут на машинах.

— А...

— Ты можешь помолчать немного? — Асад остановился и посмотрел мне в глаза.

Я отвернулась, вырвала свою руку из его и побежала к самолету. Но меня остановил грохот и свет. Мимо пролетел огненный шар, а я на секунду решила, что это метеорит. И лучше бы это был именно он...

Я повернулась в сторону, откуда прилетел снаряд. Из леса ровным строем вышагивали люди в знакомой белой униформе. Неужели мы никогда не сможем избавиться от них? Над лесом уже летели боевые самолеты, они и выпускали снаряд за снарядом.

Я стояла, словно вкопанная, глядя на приближающихся миротворцев, которые уже направили на нас автоматы. Я была готова услышать выстрел, кругом был лишь гам, крики, металлический стук, но почему-то весь этот шум словно не существовал для меня. Я ждала лишь выстрела, боялась, что пуля первым делом прилетит мне в лоб, но не могла и двинуться с места.

Как в замедленной съемке я увидела бегущего ко мне мужчину в белом панцире миротворцев. Он остановился в пяти метрах от меня и выстрелил. И только в этот момент я смогла вновь почувствовать свое тело, я вновь могла шевелиться, и я ждала прилива боли, но он не последовал за выстрелом. Я слышала крик, но это был не мой голос. Я подняла глаза. Передо мной лежала Лаура, ее рыжие волосы размечтались по земле, она держалась за живот окровавленными руками. Около миротворца стояла Сабрина, направив ему в висок пистолет.

— Родители просили передать тебе привет! — это были последние его слова, которые он сказал, глядя мне в глаза.

— Лаура, прости! — я плакала и опустилась над ней.

Мы с Сабриной подняли ее и потащили к самолету. Над нами летали снаряды, здания одно за другим воспламенялись, как картонные.

— Я отвлеку их, а ты тащи ее к самолету! — Сабрина оставила нас. Краем глаза я заметила, как земля пошла волнами под ордой миротворцев, как деревья стали двигаться и загнали их в ловушку.

Лаура стонала и истекала кровью. С каждым шагом она становилась все бледнее и слабее. Она упала на землю.

— Я не смогу идти дальше. — сказала она.

— Нет, я помогу тебе, там точно должен быть врач! — я попыталась поднять ее, но ее тело обмякло.

— Я не жалею ни о чем. Я спасла тебя для того, чтобы ты помогла им свергнуть власть... — ее руки потянулись ко мне. Я наклонилась над ней, и она обвила мою шею. Я крепко обняла ее, все еще надеясь, что вот-вот она встанет и мы убежим, спасемся, снова будем вместе, но ее руки ослабли и свалились с моих плеч... Лаура попыталась что-то сказать, но из её рта вырвался только хрип. Я отчаянно трясла её за плечи, пытаясь разбудить, вернуть к жизни, но она была уже слишком слаба. Слезы текли по моим щекам, смешиваясь с грязью и кровью. В этот момент на меня обрушилось чувство полной беспомощности. Я оглянулась вокруг — бой все еще продолжался с неумолимой жестокостью. Миротворцы наступали всё ближе.

— Держись, Лаура, я тебя не оставлю! — отчаянно прошептала я, вновь пытаясь поднять её на ноги.

Вдруг рядом остановился Александр, и его лицо исказилось от ярости и боли, увидев Лауру в таком состоянии. Без лишних слов он подхватил её за плечи и перекинул через своё плечо. Мы, пошатываясь, двинулись к самолету.

Не успели мы добраться до ступенек трапа, как раздался оглушительный взрыв. Я обернулась и увидела, что часть ангара была объята пламенем. Алекс не остановился ни на секунду — он продолжал тащить Лауру, непоколебим в своей решимости. Заскочив в самолет, нас тут же окружили другие выжившие, кто-то помогал Лауре.

— Закрываем дверь, взлетаем! — раздался голос Асада. Моторы шумели, пропеллеры набирали обороты, и мне казалось, что мы на грани взрыва. Точно так же, как и наше маленькое сообщество. Около окна я в последний раз взглянула на остающийся позади город — наш дом, который теперь лежал в руинах и огне.

Выстрелы, крики, ревущие моторы, шаги, люди... все это потеряла смысл. Я сидела над Лаурой, смотря в ее уже безжизненные потухшие глаза. Я не плакала, нет, я чувствовала лишь опустошение. Я виновата. Я виновата. Я виновата!

Не знаю, сколько просидела там, не помню, как оказалась в самолете. Помню лишь, как меня кто-то схватил за плечи и куда-то потащил. Помню, кто-то постоянно выкрикивал имя Лауры, не знаю, возможно, это была я. Но слез не было...

Сейчас я сижу в самолете, уши закладывает от шума двигателей. Я, не слушая, что говорят люди вокруг меня, смотрю в одну точку. Здесь нет иллюминаторов, я не могу посмотреть, как только мы улетели, но я точно знаю, что от базы не осталось ничего.
Кто-то тронул меня за руку. Я повернула голову и столкнулась с ледяным взглядом Асада.

— Скажи, ты из принципа игнорируешь здравый смысл или у тебя к нему личная неприязнь? — спросил он.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — я поразилась тому, как бесцветно звучал мой голос.

— Ты могла погибнуть!

— Могла. Если бы не Лаура. И лучше бы она не вмешивалась. — я опустила глаза на свои пальцы. Они были в крови погибшей девушки.

— Ты головой не ударялась? — Асад положил руку мне на колено и попытался посмотреть в глаза. — Началась война. На войне постоянно кто-то погибает, пойми. От этого никуда не деться.

— Но почему она?

— Она спасла тебя. Да, она погибла, но не думаю, что она сделала это для того, чтобы ты впала в депрессию.

— Что будет с Молли? — я резко подняла голову, желая найти ее взгляд.
И я нашла.

Она смотрела на меня взглядом, не выражающим никаких эмоций. Я никогда не видела ее такой. Она видела...

Я не могла поверить, что это происходит со мной. Может быть, мне все это привиделось? Может, Лаура где-то рядом, просто я не вижу ее? Я одернула себя. Надо признать, я не увижу ее рыжих волос больше. Она больше не будет отвечать сарказмом на мои реплики, не обнимет меня, не защитит. Наша с ней дружба была коротка, но я так привязалась к ней.

— Почему вы оставили ее там? Ее еще можно было спасти. — прошептала я.

— Нет. Она уже не двигалась, уже умерла... даже если бы и был шанс ее откачать — она потеряла много крови. Ее было не спасти, пойми!

— Это я виновата. Если бы я не впала в ступор, если бы у меня хватило смелости, она бы не вернулась за мной и сейчас сидела бы рядом. — мой голос был тихим, но я все еще не могла плакать.

— Анита, да пойми, это был ее выбор. Ее решение. Она решила, что должна спасти тебя...

Я хотела подойти к Молли, но смелости не хватало даже на то, чтобы вновь посмотреть ей в глаза. Из-за меня погибла ее, возможно, первая любовь.

— Куда мы летим?

— В Обриум. Там будет безопасней — все миротворцы сейчас находятся в Клеме. Там их база и все они усиленно пытаются придумать, как же словить нас.

— Обриум... Обриум. Ну конечно! — я сцепила пальцы. — Это мой родной город.

Полет был турбулентен и неуклюж. Мы все были уставшими, испуганными и морально истощенными. Каждый рывок и трясучка самолета отзывались в сердцах острыми спазмами страха. Я пыталась сдержать слезы, смотрела на Лауру, чье лицо было бледным, но все же дышащим. Её хриплое дыхание эхом отдавалось в моих ушах, казалось, оно диктует наш общий ритм выживания.

Александр сидел рядом. Его лицо было мрачно, но взгляд твёрд. В его глазах светилась тихая решимость, которая поднимала боевой дух во всех нас. Мы все знали, что ещё не всё потеряно, пока хотя бы один из нас борется за жизнь.

Прошло несколько мучительных часов, и наконец самолет начал спускаться. Мы приземлились на временно оборудованной военной базе, расположенной вдали от зоны боевых действий. С открытием двери в нас хлынула волна свежего, прохладного воздуха. Спасатели и медики тут же начали организовывать эвакуацию раненых. Выгружались в спешке. Приземлились на опушке леса, схватив все, что поместилось в руки и, как можно быстрей, выходили из самолета и старались сразу скрыться под кронами деревьев.

Я схватила мешок, который лежал рядом и оказался практически равным моему весу. Едва сумев поднять его и закинуть на спину, я вышла. Только сейчас я вспомнила, что на мне нет кофты, лишь топ. Утренний ветер холодил кожу, но это была приятная прохлада, словно из зноя ты вдруг входишь в прохладное помещение.

Алекс вышел из-за деревьев, как только увидел меня, и пошел мне на встречу.

— Я помогу. — он помог мне снять со спины мешок и накинул на плечи свою куртку, оставшись в майке. — Я не уследил, в чем ты ушла. Заболеешь еще...

Я кивнула и слабо улыбнулась.

— Как ты думаешь, почему вы им понадобились? Ведь раньше им было все равно, кто вы. И Артур говорил, что они не знают, где вы находитесь...

— Артур был предателем, не забывай. Не удивлюсь, если это он и рассказал про наше местоположение. — ответил Александр.

— А почему мы прилетели сюда? Я имею в виду, здесь запасная база?

— Нет, здесь, так скажем, наши хорошие друзья. Они примут нас и могут помочь тебе и Молли.

Я кивнула, укутавшись в куртку. Мы уже стояли под деревьями, наблюдая, как последние пассажиры идут к лесу, а самолет вновь взмывает в воздух.

— Куда он полетит?

— Мы же не можем оставить его здесь. — Алекс повернулся ко мне. — Его надо спрятать. Не волнуйся, если снова придется срочно убегать, он найдется.

Стоя на земле и чувствуя её под ногами, я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Мы сделали это. Мы вырвались из ада. Но в душе я знала — впереди ещё долгий путь. Война отняла у нас многое, но оставила главное — надежду и крепкое плечо друзей, которые не оставят в беде.

Я заметила, что Молли приближается ко мне, я невольно вжалась спиной в спинку кресла — ее глаза, некогда живые и эмоциональные, теперь были похожи на глаза куклы. Тусклый, немигающий взгляд был направлен на меня. Она молча села рядом, положив руки на колени. Кажется, мы просидели так целую вечность прежде, чем я открыла рот. Мне хотелось сказать ей так много, но я смогла выдавить из себя лишь жалкое «прости». Молли повернулась ко мне. Я была готова к тому, что она ударит меня, накричит, уйдет и больше никогда даже не посмотрит на меня, но она просто протянула ко мне руки и обняла меня. Только сейчас из моих глаз полились слезы, лицо быстро намокло, я чувствовала, как опухли веки. Тело Молли тоже слегка содрогалось, она что-то шептала мне на ухо. Кажется, она говорила, что рада, что я осталась в живых, что она не одна, что я не одна, что мы можем смириться вместе. Кажется, она говорила, что не винит меня ни в чем. А я лишь могла думать об абсурдности этой ситуации. На моих руках кровь, возможно, единственной возлюбленной Молли, но девушка утешает меня, хотя это делать должна я. Мы обе потеряли подругу, практически, сестру по несчастью...

— Ты не можешь быть виновата во всех смертях, случившихся на этой планете. Так выпала карта... — прошептала Молли тут же скрывшись.

Асад подошел ко мне и приобнял за плечи.

— Ты как?

— Кажется, я понимаю, как чувствуют себя разбитые вазы. — я пожала плечами.

— Тут недалеко идти. Поговори пока с Молли, мы не будем мешать. — посоветовал Алекс.

Я вновь кивнула и стала вертеться в поисках знакомых светлых волос. Она стояла потерянная, грустная, но, кажется, не сломленная.
Я подошла и тихо взяла ее за руку. Она подняла глаза и благодарно улыбнулась.

— Не вини себя ни в чем. Твоей вины нет ни в смерти Лауры, ни в смерти Артура. — мы шли за толпой, немного отстав. — Так получилось. Артур умер, потому что не хотел быть пленным, не потому, что ты его довела. Лаура умерла, потому что решила, что твоя жизнь важней...

Я опустила глаза. Рука Молли крепко сжимала мои пальцы. Я была виновна в смерти Лауры, но она цеплялась за меня, как утопающий за соломинку, стараясь остаться на поверхности.

— Знаешь, у меня ведь был брат когда-то. — вдруг заговорила она. — Я же говорила, что в восьмом классе со злости чуть не взорвала мозг своей учительницы? Но я не сказала, почему это случилось. Хочешь послушать?

Я кивнула.

— Его звали Дилан, и он был старше меня на два года. У нас в детском доме было три крыла, где находились спальни мальчиков, девочек, учителей и обслуживающего персонала. Понятное дело после отбоя девочкам и мальчикам не положено было находиться в спальнях друг друга. Но после проверки некоторые мальчики забирались через окно в спальни к девочкам. Обычно это происходило, если девочка не была против. Ну, ты понимаешь, друзья или еще что-то... — Молли неопределенно махнула рукой. — В моей спальне была еще одна девушка. Мы с ней не общались практически. К нам в комнату мальчики не заходили даже днем, кроме Дилана, конечно... а тут как-то ночью я проснулась от скрипа, после которого я услышала грохот, — в нашей спальне не закрывалось окно на щеколду и его приходилось подпирать тяжелой вазой. И вот кто-то пытался забраться к нам в комнату. Моей соседки не оказалось на соседней кровати, я и не знала, где она может быть. Это были мальчики. Их было двое и... они пришли изнасиловать меня. Я кричала так, как, наверное, в свой первый день на этом свете не кричала, но никто не пришел. Потом оказалось, что девочка специально ушла, натравив на меня парней.

— Зачем?

— Я не знаю. Как она объяснила директорам, она считала меня высокомерной и решила сломать меня.

— Идиотка... — я вздохнула.

— Примерно тогда я и поняла, что мне больше нравятся девушки... но не об этом речь. Тогда на помощь пришел мой брат. Он, конечно, спас меня, но получил той самой вазой по голове. Он умер утром, сказав только, что любит меня и ни о чем не жалеет. — Молли всхлипнула. — Перед тем, как меня забрали в тюрьму, учительница, я не помню уже почему, сказала, что я сама спровоцировала одноклассников на изнасилование, а мой брат был глупцом, что побежал меня спасать. А дальше ты знаешь. — Молли замолчала на некоторое время. — Суть в том, что я точно так же, как и ты, винила себя. Если бы я не закричала, если бы стерпела, он был бы жив. Лучше бы меня изнасиловали, но я не лишилась бы брата. Он был моей семьей... а потом поняла, что он сделал свой выбор.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить.

Молли кивнула:

— Просто ты понимаешь, насколько это ужасно. И ты должна понять, я ни в чем тебя не виню. Ты не убивала ее. За то время, что мы вместе, ты не раз доказала, что не дашь ни меня, ни Лауру в обиду и, я считаю, что ты должна жить, как жила раньше. Я смирюсь с ее потерей, живи с хорошими воспоминаниями о ней.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Я была рада, что наша с Молли дружба не разрушится из-за этого, но мне надо было время, чтобы свыкнуться с мыслью: я жива только благодаря тому, что кто-то отдал свою жизнь.

Я руки Молли сильнее, как будто сила ее слов передавалась мне. Мы обе знали, что исчезнуть чувству вины – нелегкая задача, и даже если кто-то нас прощает, мы сами себя прощать не всегда можем.

Мы сидели молча, глядя друг другу в глаза. Слова не были нужны — наше молчание говорило само за себя. Мы понимали друг друга, несмотря на все окружавшие нас печали и трагедии. Молли не хотела, чтобы я чувствовала себя виноватой, и я знала, что ей понадобилось немало мужества, чтобы прийти к этому выводу. Мы были связаны не только пережитыми страданиями, но и надеждой на то, что сумеем справиться и продолжить жизнь, полной любви и светлых моментов, которые дарили нам Лаура и Дилан.

— Ты когда-нибудь думала о том, что было бы, если бы мы не были... вахлаками? — задала неожиданный для меня вопрос Молли.

— Я не думала об этом никогда. Не задумывалась. — я пожала плечами. — Но, если так рассудить, моя жизнь не особо изменилась бы. Я бы все равно сбежала из дома. И сейчас у меня было бы несколько путей: либо мой труп валялся бы где-то в канаве, разложившийся практически полностью, либо я оказалась бы в детском доме, либо меня отдали бы в рабство... Не знаю, что из этого хуже, но точно знаю, что каждый из этих вариантов лучше, чем жизнь с моими родителями. Что насчет тебя?

— Я бы уже выпустилась из детского дома. Наверное, работала бы где-нибудь. Но моя жизнь явно была бы скучнее, чем она есть сейчас.

— А кем бы ты хотела работать, если бы у тебя был выбор? — спросила я.

— Я бы хотела быть писателем.

А я не знала, кем хотела быть. У меня нет выбора и не было.

Асад подошел к нам.

— Сейчас подъедут машины, быстро загружаемся. — он так и остался стоять рядом со мной.

Я действительно слышала шум моторов, а после из-за деревьев показались джипы. Я задумалась, а смогут ли все уехать за раз и осмотрелась. Нас было не так уж и много. Около пятидесяти человек...

— Асад, это все? — прошептала я ему на ухо, встав на носочки.

Он приобнял меня за талию:

— Еще примерно столько же поехали на машинах, не переживай. Они приедут к завтрашнему утру.

Я кивнула.

Машины уже остановились, из них выходили люди, кто-то обнимал девушек и юношей, которые прилетели с нами, помогали залезть в машины. К нам подошла милая девушка с красивыми черными вьющимися волосами и большими черными глазами. У нее была очень бледная кожа, фигура крепкая, она словно сошла со страниц книги про амазонок.

Она протянула мне руку:

— Я Мариана.

— Анита... — пробормотала я, но руку не пожала. — Прости, у меня грязные руки, я не хочу замазать тебя.

Я говорила честно, я не хотела, чтобы кровь Лауры была на чьих-то руках, кроме моих.

— Я не брезгливая, не бойся! — Мариана все еще держала руку протянутой и широко улыбалась мне. Я вложила свою ладонь в нее, и девушка сжала ее, улыбнувшись еще шире. — Мне приятно с тобой познакомиться. Я надеюсь, это не твоя кровь.

— Нет, она...

— Не стоит спрашивать девочек об этом. — Асад вмешался.

— Асад, а ты вырос с нашей последней встречи. — Мариана переключила внимание на него.

— Это логично

Я вновь взяла Молли за руку и ободряюще улыбнулась ей.
Мы залезли в машину к Мариане, где уже сидел парень с весьма угрюмым лицом.

-Это Остин. — сразу же представила нам его девушка. — Не пытайтесь с ним заговорить, миротворцы отрезали ему язык.

— Миротворцы?.. — Молли впервые заговорила с момента приезда Марианы.

— Да. Он был ребенком мужчины, которого сочли предателем. — продолжила наша новая знакомая. — Но, какая жалость, его убили, а мстить кому-то надо. Они и вырезали язык его сыну. Ему тогда десять лет было.

— Это же ужасно... — прошептала Молли.

— И не говори. Давайте поговорим о вас. Вы те самые чудо-девочки, на которых охотятся миротворцы? Но вас же должно быть трое, разве нет?

Молли всхлипнула и уткнулась в мое плечо. Я приобняла ее за плечи одной рукой, а второй стала перебирать ее волосы.

— Кажется, зря я спросила об этом. — Мариана внимательно следила за дорогой. Перед нами вереницей ехали еще пять машин. — Простите, я не знала, меня не успели предупредить.

Я кивнула и весь оставшийся путь мы ехали молча. Мимо мелькали деревья, слышался шорох колес, дыхание Остина... Молли намучалась за это утро, так и уснула на моем плече. Ее дыхание стало равномерным, тихим. Иногда она что-то бормотала во сне, но настолько неразборчиво, что я не могла понять, что ей снится.

Когда мы остановились, и я попыталась разбудить подругу, Остин тронул меня за руку и отрицательно помахал головой. Он вышел из машины и открыл дверь со стороны Молли, жестом попросил меня немного подвинуть ее ближе к двери, и я аккуратно передвинула это хрупкое тельце. Парень подхватил ее на руки и уложил ее голову себе на плечо.

— Спасибо! — одними губами прошептала я.

Он кивнул и ушел.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Наша база немногим отличается от вашей, поэтому, думаю, ты быстро привыкнешь. — Мариана болтала без передышек: — Я надеюсь, мы подружимся, потому что до вашего приезда я была здесь самой младшей девушкой, мне даже пообщаться не с кем. Мне восемнадцать лет, вам тоже? — после моего кивка она продолжила: — Ну вот и отлично.

Она вдруг остановилась и посмотрела мне в глаза.

— Мне правда очень жаль, что ваша подруга погибла. Хоть я ее и не знала, я уверена, она была прекрасным человеком.

Я стала осматриваться. Город действительно не особо отличался от предыдущего, за исключением практически полного отсутствия стеклянных стен.

— Вон в том большом здании мы и живем. На первом этаже столовая, все остальное — жилые комнаты. Половина из них пустует, так что вам хватит места. Вон там находится тренировочный зал, там есть все: и тренажеры, и мишени, и груши. — Мариана решила провести мне маленькую экскурсию перед тем, как покажет комнату. — Я слышала, на ваш город нападали монстры. Здесь тебе бояться нечего — на наши окрестности не сбрасывали бомбы.

— Прости, пожалуйста, я не хочу показаться грубой, но мне, как никогда, хочется сменить одежду. На ней кровь моей подруги и мне хочется смыть ее... — перебила я ее.

— Да, конечно, прости, я не подумала. Пойдем! — она схватила меня за руку и потащила в сторону здания, где, как она сказала, находится жилой корпус.
Внутри коридоры, оказались не такими запутанными, как на старой базе. Здесь были лишь лестницы и четыре коридора, выходящие из одного большого холла. В каждом коридоре было около десяти комнат. Здание состояло из пятидесяти этажей, меня же поселили на двадцатом.

— Вот здесь будет жить твоя подруга, а в соседней комнате ты. Асад живет напротив твоей комнаты, Алекс и Сабрина живут в конце коридора. В общем, все твои друзья рядом, надеюсь, тебе будет здесь комфортно.

— Спасибо тебе большое, Мариана. Прости, если обидела тебя.
— Что ты, все хорошо. — Мариана обняла меня и спешно удалилась.

Я постояла у двери, за которой находилась моя комната, и подошла к комнате Молли. Тихо открыв дверь, я заглянула внутрь. Она крепко спала, лежа на кровати, Остин накрыл ее одеялом и уже собирался выходить, когда встретился взглядом со мной. Он кивнул мне. Жестами он показал мне, что моя одежда уже ждет меня на кровати в моей комнате. Я поблагодарила его и все же зашла в свою комнату.

Стены были серыми, сквозь приоткрытое окно проникал свет. На кровати с черным покрывалом лежала футболка цвета хаки и камуфляжные брюки. Комната была меньше, чем прежняя в пару раз, но здесь я не чувствовала себя одинокой.
Я зашла в ванную. Это было помещение размером с кладовку, в которой я пряталась, когда была маленькой. Ванна была начищена до блеска, зеркало висело напротив нее, занимая, практически, всю стену.

Я быстро сбросила одежду и залезла в ванну. Вода обжигала кожу и стекала с моего тела розоватыми струйками, смывая всю кровь, боль, обиду, злость, грусть, накопившиеся за утро. Кожа покраснела, стала жечь, но я все также стояла под горячим душем, неспешно помылась пахучим цветочным мылом, надеясь смыть и все ужасы. Надеясь смыть воспоминания.

Я надела футболку, штаны и босиком вышла из ванной, замотав волосы в полотенце. На кровати меня ждал Алекс. Я остановилась, и посмотрела на него.

— У тебя было не закрыто, я подумал, не плохо бы зайти и поддержать тебя.

— Спасибо. — я села на кровать напротив него, скрестив ноги по-турецки. — Но поддержка нужна не мне, а Молли. Она потеряла свою девушку.

— Я заходил к ней, она еще спит, а будить ее только для того, чтобы сказать, что я ей сочувствую — как-то нелепо. Мне жаль вас обеих. — Александр посмотрел мне в глаза. — Вы прибыли к нам втроем, Лаура тебя так старательно защищала от моего сарказма. Вы втроем были так близки, я понимаю насколько тебе обидно.

— Знаешь, мне кажется, сочувствием ты делаешь только хуже. Я не хочу сейчас говорить об этом.

— Хорошо, прости. — Алекс натянуто улыбнулся. — Как тебе Мариана?

— Она очень милая девушка, но громкая, ее не переговоришь. — я улыбнулась.

— Она всегда такой была. У нее нет меры: она либо тараторит быстрее, чем пулемет, либо молчит не хуже Остина.

Я не успела задать ни одного вопроса — в комнату зашел Асад. Я настолько привыкла, что он заходит ко мне в комнату без стука и приглашения, что даже не удивилась.

— Что тут происходит?

— Алекс пришел поддержать меня. — я пожала плечами.

— Александр, можно мне поговорить с Анитой?

— О, да, конечно. — Алекс мимолетно сжал мою руку и улыбнулся. — Я мысленно с тобой.

Я встала с кровати. Как только Алекс вышел из комнаты, Асад закрыл дверь на замок и подошел ко мне так близко и неожиданно, что я невольно хотела попятиться, но он крепко обнял меня за талию и прижал к себе.

— Что-то случилось? — спросила я.

Но Асад не ответил. Он приподнял мою голову за подбородок и нежно провел большим пальцем по скулам и губам. Как только я собралась повторить вопрос, Асад коснулся губами моих губ. Я отпрянула, но он снова прижал меня к себе. Одна его рука держала меня за подбородок, а другая уже добралась до полотенца на моей голове. Он снял его с волос и провел по ним кончиками пальцев.

Асад немного подтолкнул меня к кровати и аккуратно уложил меня на нее. Его поцелуи стали требовательней, одна рука забралась под футболку и сжимала мою талию, а другая поглаживала мои скулы.

Я не знаю, чем бы все это закончилось, но в дверь постучали. Асад издал звук, похожий на рык и встал.

— Анита, это Мариана. Все хорошо? Ты хорошо устроилась?

— А... да! Все хорошо, я собиралась немного поспать.

— Отлично. Зови меня, если что! — послышались удаляющиеся шаги, а я легла на подушку, накрывшись одеялом:

— Я серьезно собираюсь спать, Асад.

Он молча лег рядом со мной. Я посмотрела в его глаза и немного растрепала его жесткие темные волосы. Он улыбнулся и крепко обнял меня, укутав в одеяло. Я прижалась к его груди и закрыла глаза, не заметив, как начала засыпать...

Я проснулась резко, словно рывком. Не понимаю, почему так получилось, ведь сны мне снились. Я села на кровати и осмотрелась. Ничего не изменилось, разве что только за окном был уже вечер. Рядом лежал Асад, его ресницы подрагивали, он спал и, видимо, что-то ему снилось. Я вновь легла на подушку рядом и стала его рассматривать.

У него очень длинные черные ресницы, губы немного потрескались. Но он выглядел здоровым, крепким, несмотря ни на что. В отличие от меня...

Я встала и вышла в ванную. В зеркале вновь на меня смотрела худая девушка, которая лишь на немного отличалась от той, что сбежала из тюрьмы. Та, что я видела сейчас в зеркале, казалась уверенней в себе: ровная спина, прямые плечи. Я немного приподняла футболку, открыв живот. Плоский живот, казалось, еще чуть-чуть и он прилипнет к позвоночнику. Но ребра больше не выпирали и мышцы стали крепче.
Я выглянула в коридор и приоткрыла соседнюю дверь, желая увидеть Молли. Но в кровати ее не оказалось... Постель была аккуратно заправлена, но в ванной шумела вода. Я решила, что подруга просто принимает душ и решила присесть на кровать, подождать ее. На покрывале лежал клочок какой-то бумаги...

Но как только я увидела его, я бегом побежала в ванную.

Я опоздала.

Словно в тумане я помню, как открыла дверь, закрыла кран и только после этого посмотрела на тело, лежащее в ванной. Молли. Моя подруга лежала в одежде в окровавленной воде, откинув голову назад, ее руки лежали на бортиках ванной. От локтей до запястий виднелись длинные глубокие раны. На полу лежало лезвие.

Я отпряла, уперлась в стену спиной и осела на пол. В ушах стоял шум, после я поняла, что это мой крик. На него прибежала сначала Сабрина. Кажется, она сразу подбежала к Молли, проверяя пульс и, видимо, не нащупав его, присела на край ванны. Следом забежал Алекс, а потом и Асад. Последний поднял меня на ноги, попытался вывести. Кажется, я упиралась, звала Молли, рвалась к ней. Кажется, у меня даже получилось вырваться. Я помню, как сидела на полу и держала подругу за руку. А после... Асад подхватил меня на руки, прижал к себе и вынес из комнаты. По коридору уже бежали какие-то люди, но он занес меня в мою спальню и закрыл дверь. Асад уложил меня в кровать, я рвалась обратно, кричала, но парень так крепко прижал меня к себе, что скоро мои крики утихли. Теперь в комнате раздавались лишь мои всхлипы.

В руках все еще был зажат лист бумаги. Он размок, я скомкала его... Не помня себя от горя, я развернула записку и стала читать. В глазах все расплывалось от слез, они капали на бумагу, слова, написанные ручкой, размялись, но все еще легко читались

«Привет, Анита. Так следует начинать письма? Возможно, да. А как начинают предсмертные записки? Наверное, тебя следует для начала успокоить.
Я не хочу, чтобы ты винила себя в моей смерти или в смерти Лауры. Я просто оказалась слишком слаба, не смогла даже попытаться жить без нее. Ты можешь презирать меня и от этого, возможно, тебе будет легче.

Знай, я любила тебя, ты стала для меня сестрой. Я горжусь, что смогла стать твоей подругой.

Прости, я не знаю, что еще сказать...

Будь счастлива, не забывай нас.

С любовью,

Молли.»

Я отбросила листок и обняла Асада, рыдая. Как можно было потерять за сутки практически все?! Почему я не осталась с ней?

В коридоре слышались голоса, шаги, но скоро и они стихли. Наступила тишина.
Из-за частых стрессов мой организм резко перестал работать — я уснула. Когда я проснулась, в комнате никого уже не было, но рядом на тумбочке стоял стакан с водой и лежала таблетка.

Комната Молли была вымыта, ни капли крови, никаких следов, что здесь кто-то был. Вот так быстро от нее не осталось ничего...

Я вышла на улицу и пошла в сторону леса. Далеко уходить я не собиралась, мне просто хотелось куда-то уйти, забыться на время. Я села на опушке леса, скрестив ноги. В полукилометре передо мной стоял каменный город, а в десяти метрах позади — лес. Я сидела на мягкой траве, перебирая стебельки, рассматривая жучков.

Когда я была маленькая, мне всегда хотелось бегать по такой травке с друзьями, смеяться, играть. А сейчас я потеряла двух своих подруг, у меня нет семьи, на меня открыли охоту и, видимо, ко мне тоже скоро придет мой конец.

Не знаю, сколько я там просидела, но ушла я с опушки уже глубокой ночью. Надо мной сияли звезды, светила Луна.

Я вернулась в комнату, где сидел Алекс.

— Ты в своем уме?! — вскочил он с кровати. — Я зашел к тебе, а ты пропала. На тумбочке лежит мятая записка в крови. Как ты думаешь, о чем я подумал?! Я подумал, что ты тоже сдалась!

— Да ладно тебе, несколько недель назад ты меня ненавидел.

— Потому что боялся вас. Я думал, если у вас есть такая сила, то ничто не помешает вам использовать ее, чтобы убить нас. — Алекс подошел ко мне. — Асад уснул. Видимо, для него тоже были сложными последние дни... Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Я ничего не чувствую. Смирилась, наверное. Это было предсказуемо.

Алекс подошел ко мне и обнял меня. Я прижалась щекой к его ключице.

— Пообещай мне, что не убьешь себя, несмотря ни на что. — потребовал Александр.

— Обещаю.

Я не могла сдаться, мы с девочками столько пережили. Теперь я просто обязана дойти до конца, отомстить за смерть моих подруг, я обязана доказать им, что их жертва не забыта.

— Я тебе кое-что принес. Ты ведь практически не училась в школе?

— Почти нет. Так получилось.

— Я принес тебе книгу. Очень интересная и легкая в прочтении. Там нет сложных слов и ты сможешь просто вспомнить, как читаются буквы. — Александр достал из сумки книгу. — Это старый сборник сказок, еще довоенный. Это была моя любимая книга в детстве.

— Спасибо большое! — мне была приятна такая забота. Я бросилась ему на шею, благодаря.

— Тебе никогда не делали подарков?

— Нет. — я опустила глаза.

— А родители? На дни рождения?

— Единственные подарки, которые делали мне родители, — это шрамы. У меня все тело в шрамах. — я отошла и села на кровать.

Александр молча стоял передо мной, опустив голову.

— Мои родители выгнали меня из дома, когда узнали, что я гей.

— Что?! — я не поверила своим ушам.

— Ты тоже изменишь ко мне отношение?

— Нет, что ты! Конечно, нет! — я замотала головой. — Просто не понимаю, как тебя могли выгнать.

— Меня не вышвырнули за дверь, скорее сделали обстановку невыносимой. Я ушел сам, попал в армию. Родители пытались меня вернуть, но я не захотел.

— Но ты общаешься с ними?

— Да, конечно. Мы пишем письма друг другу. У них все прекрасно, говорит, что отец скучает. Возможно, я навещу их, Обриум близко.

— Стоп. Что ты сказал? — я повернулась к нему. — Обриум?

— Ну да. Я жил там.

— Я тоже.

— Я жил на улице Нью Дэл. — Алекс заинтересовался беседой.

— Улица Вусма. Там были самые дешевые дома, поэтому мы и жили там.

— Это соседние улицы. Как так получилось, что я не помню тебя? Мы должны были встретиться хоть раз.

— Я сбежала в пять лет.

— Сколько лет у нас разница? Мне двадцать один год. — Александр старательно пытался заглянуть в мои глаза.

— Три года. Тебе было восемь.

— Удивительно... Но все же. Мы должны были встретиться хоть раз.

— Я практически не выходила на улицу — была занята зализыванием ран. — пожала я плечами.

— Прости.

Мы сидели в тишине, каждый погружен в свои мысли. Я сжимала в руках книгу, на обложке которой были изображены веселые девушки в красивых длинных платьях.

— Я должен тебе сказать. Привезли тела со старой базы. Завтра будут хоронить Лауру и, заодно Молли.

Я кивнула. Слезы снова потекли по моим щекам, Алекс протянул ко мне руку и обнял за плечи.

— Ты справишься.

Александр ушел ближе к рассвету, оставив меня одну.

Мы прочли одну сказку. Там все было так просто и легко... У девушки была тяжелая судьба, мать погибла, мачеха оказалась ужасным человеком, а ее дочери и того хуже. Но она остается доброй и жизнерадостной и, в конце концов, находит любимого человека — принца. Взаимная любовь, прекрасная жизнь. Если бы ее мать не умерла, она бы вышла замуж за принца? Наверное, нет. Может быть, чтобы получить что-то грандиозное, чтобы стать счастливым, надо отдать что-то очень дорогое?

После ухода Алекса, я продолжила читать. Ну почему в этой книге все истории заканчиваются хорошо? Разве в жизни так бывает?

— Анита, это Мариана. Тебе надо поесть! — послышался голос за дверью.

— Да, сейчас. Я переоденусь и выйду!

Я быстро сменила футболку на чистую майку, умылась и собрала волосы в хвост.

— Привет! — Мариана набросилась на меня с объятиями. — Как ты? Все хорошо?

Я проглотила ком в горле и кивнула. Мариана схватила меня за руку и повела вниз по лестнице.

Столовая оказалась почти такой же просторной, что и была в прошлом городе, но менее уютной. Все те же серые стены, металлические столы и холодные металлические скамейки. Еда оказалась практически безвкусной, или, возможно, мне просто было не до нее, и я не обращала внимания на ее вкус.

Мы с Марианной сели за отдельный стол, она села напротив меня. На этот раз Мариана молчала. Возможно, она поняла, что мне не до разговоров, а возможно, просто была не заинтересована в беседе. Но она нарушила тишину не своим обычным громким, задорным голосом, а тихо, словно извиняясь.

— Сегодня будут похороны. И я думаю, ты должна присутствовать там. Я не настаиваю, понимаю, тебе тяжело. Выбор за тобой...

Я положила ложку в тарелку и сложила руки на коленях, глядя куда-то в сторону.

— Я приду.

Мариана вздохнула и кивнула. Она открывала и закрывала рот, но молчала. Словно хотела что-то сказать или спросить, но не решалась.

— Спрашивай. — посмотрела я на нее.

— У тебя есть еще друзья? Кто-то, кому ты можешь доверять?

— Алекс, Асад и Сабрина неплохо ко мне относятся.

— Я тоже буду рада поддержать тебя. — она улыбнулась мне.

Я хотела улыбнуться ей в ответ, сказать что-то, но не успела. К нам подсел какой-то парень. Я посмотрела на него мельком. Парень был примерно моего роста, с широко расставленными глазами и большим сплющенным носом. Но его телосложение было крепким, что неудивительно, учитывая, что он живет на военной базе.

— Чего скучаем? — от него сильно пахло потом. Наверное, он недавно пришел с тренировки.

— Сандер, лучше уйди. Не до тебя сейчас. — Мариана казалась раздраженной.

— Ты не познакомишь меня со своей новой подругой? Все только и делают, что говорят о ней. И ты не позволишь мне с ней пообщаться?

— Во-первых, не разговаривай обо мне в третьем лице, когда я сижу рядом. — заговорила я. — Во-вторых, ты портишь нам аппетит своим присутствием.

Мне действительно было мерзко находится рядом с ним. Его пренебрежение с первой же фразы вызвало отвращение; не играл на его стороне и запах, добавляя не самый лучший спектр чувств.

— Да ладно тебе, познакомимся пообщаемся... — Сандер обнял меня за талию.

— Я не хочу!

— Ты похожа на скалу. Покорять надо, верно?

— Эй, тебе непонятно? — я услышала знакомый голос и в этот момент была готова просто расплакаться от счастья.

Асад схватил за плечо Сандра и поднял его, сев рядом со мной.

— Не приближайся к ней.

Я переплела свои пальцы с его под столом. Асад посмотрел на меня, ухмыльнулся и кивнул.

— Прости за него. — заговорила Мариана. — Он неплохой парень, но весьма специфический. Не обращай внимания на него.

Когда мы с Марианной поднялись в мою комнату, на кровати уже лежала одежда.

— Тебе стоит переодеться. Это наша траурная одежда. — пояснила Мариана.

Я сходила в душ, быстро обмывшись и собрав волосы в косу. Траурная одежда состояла из черных облегающих штанов, черной майки и черного плаща чуть ниже колена с большим капюшоном. Я подошла к зеркалу, чтобы поправить одежду, но увидела там бледную девушку с прозрачной кожей, на щеках просвечивались вены, темные круги залегли под глазами. Глаза из ярко-зеленых с карими вкраплениями стали темнее, болотного цвета. Веки нависли, словно я около месяца не спала вовсе. Это была не восемнадцатилетняя девушка, а измученная жизнью тридцатилетняя женщина. Я с отвращением отвернулась от своего отражения.

В дверь постучали.

— Открыто.

Сабрина вошла в той же одежде, что и я стояла сейчас. Она, в отличие от меня, выглядела идеально. Волосы аккуратно собраны в хвост, одежда сидит прекрасно.

— Ты готова?

— Не думаю, что буду когда-нибудь к этому готова. — пожала я плечами.

— Я тебя понимаю. Но ты справишься. Мы все поддержим тебя.

Сабрина взяла меня за руку, улыбнулась ободряюще. Я помню словно в тумане, как мы вышли на улицу. Помню, что мы стояли на опушке леса, среди надгробий. Сабрина все еще крепко держала мою ладонь в своей. Шел сильный холодный дождь, ливень. Капли стекали по плащу, но не он не спасал мои ноги, на которых уже насквозь промокли джинсы.

— Анита, ты можешь попрощаться с ними. — Мариана подошла ко мне и положила руку на плечо.

Трупы людей, которых я видела мельком на бывшей базе, трупы моих подруг лежали в черных деревянных гробах. Каждый был одет в белые одежды, волосы были аккуратно разложены по подушкам, руки сложены на груди, словно все они и не мертвы вовсе, словно все они спят.

Я подошла к двум стоящим рядом гробам. Слезы предательски катились по моим щекам, а исправить это было не в моих силах. Я не могла ничего сказать, да и какой смысл? Они меня уже не слышат. Я наклонилась над Лаурой и поцеловала ее в лоб, затем также поцеловала Молли.

Я вернулась на свое место рядом с Сабриной, которая вновь взяла меня за руку. Я смотрела, как деревянные ящики опускают в землю, закапывают их. Сейчас я, наконец, поняла, что потеряла тех, кто пытался меня защитить. Они сейчас там, в деревянных ящиках, под толстым слоем земли.

Я повернулась к Сабрине, уткнулась в ее плечо и разрыдалась. Подруга обняла меня, поглаживая по спине. Я почувствовала еще чьи-то руки на своих плечах. Меня настойчиво, но мягко потянули прочь от Сабрины. Это был Алекс. Он обнял меня за плечи и повел прочь. Я послушно следовала за ним, опустив глаза. Он заботливо одел капюшон, прикрывая мои волосы.

Он привел меня в мою комнату, укутал одеялом и сел рядом. Александр молчал, и я была благодарна ему за это.

Но всему приходит конец. И тишине тоже пришел именно он...

В комнату зашел Сандер.

— Ты кто? — Алекс сразу встал на ноги.

— Друг вот этой милой девушки.

— Никакой ты мне не друг, уйди. Не до тебя сейчас. — я сильней укуталась в одеяло.

— Да ладно тебе, не нужна ты мне. — Сандер махнул рукой. — Я пришел сказать, что Мариана просила тебя зайти вечером в зал для совещаний. Твой дружок Асад знает, где он находится.

Я молча кивнула, и парень покинул комнату.

— Алекс, иди, я хочу посидеть одна.

— Ты точно справишься?

— Да, все хорошо. — я слабо улыбнулась.

— Если что, моя комната в конце коридора, заходи.

Алекс тоже ушел, а я осталась наедине со своими мыслями. Я перебирала все моменты, связанные с этими двумя девушками. Но ведь теперь они вместе, верно? Теперь, Молли не страдает. Но ведь они могли остаться в живых.

На моих руках смерть трех людей. Сначала Артур, затем Лаура, а теперь еще и Молли.
Я сидела на кровати, скрестив ноги, укутавшись в одеяло, одежда уже успела высохнуть на мне, а я все сидела и смотрела в одну точку.

Асад застал меня именно в таком положении.

— Тебе стоит переодеться.

Я посмотрела на него стеклянными глазами и кивнула, взяла свои вещи и вышла в ванную.

Переодевшись, я вышла и посмотрела на Асада. Он лежал в моей постели, заложив руки за голову. Я подошла и легла рядом.

— Хочешь, я расскажу тебе про наше с Артуром детство?

— Давай.

— Когда нам было лет по шесть, мы часто дрались. — начал он.

— Вам нечем было заняться?

— У нас не было игрушек. Поэтому мы дрались, чтобы хоть как-то развеселиться.

— Кто побеждал? — я повернулась к Асаду.

— Что за глупые вопросы? — он подпер голову рукой. — Конечно, я! А потом нам подарили игрушки.

— И вы перестали драться?

— Нет. Мы дрались игрушками.

— А кто побеждал теперь? — я улыбнулась.

— Я. — ответил Асад и после недолгого молчания добавил: — Просто у Артура был плюшевый медведь, а у меня деревянная лошадка. Победитель очевиден.

Я засмеялась.

— На самом деле, я шучу. Мы были дружны. Да и Триша не позволяла нам драться. Нам было не до драк с Артуром, потому что мы боялись получить по лицу от Триши.

Я обняла Асада и вновь погрузилась в сон...

— Анита, просыпайся, нам надо пойти к Марианне.

Я резко открыла глаза и села в постели. Рядом сидел Асад, за окном уже был закат. Я недоуменно посмотрела на парня и вспомнила, что Алекс говорил мне про это. Мариана зачем-то хочет нас видеть.

Я быстро собралась, переоделась, расчесалась и через десять минут уже была готова.
Мы спустились в зал совещаний. Это было просторное помещение, и, похоже, самое яркое в этом здании, если не во всей базе. Под потолком свисали очень яркие люстры, шкафы просто ломились от книг. Видимо, это еще и своеобразная библиотека. Столы и стулья из светлого дерева, стены, выкрашенные не в серый, а в бежевый даже не так сильно нагоняли тоску.

— Вы пришли, отлично! — Мариана подошла ко мне и обняла. — Садитесь.
Напротив меня сидел Алекс, который приветливо улыбнулся мне, когда я села, и мужчина, на вид, лет пятидесяти с уже седыми волосами, бледной кожей, но удивительно яркими зелеными глазами. Он выглядел ухоженным, но морщины уже прорезались на его лице. Брови и ресницы также уже окрасились в белоснежный, что еще больше привлекало внимание к его глазам. Губы узкие, крепко сжатые, словно он нервничает.
Он учтиво еле заметно кивнул нам с Асадом, когда мы вошли, но не сказал ни слова.

— Это Эдвин. — представила мужчину Мариана. — Он работает миротворцем, но готов помочь нам. Эдвин, я предоставляю Вам слово.

— Прежде всего, я бы хотел узнать ваши имена.

— Я Анита.

— Асад. — юноша приподнялся и пожал руку мужчине.

Руки у него были грубые, ногти обрезаны очень коротко, пальцы узловатые, но длинные.

— Перейду к главному. Через две недели в Клеме намечается торжественный вечер в честь праздника и это ваш шанс разузнать побольше.

— Почему мы? — Асад явно боялся такого же исхода, как и в первую нашу вылазку.

— Асад, давай рассуждать логически. — Мариана вступила в разговор. — На самом деле нам нужна только Анита. Из девушек до двадцати пяти лет на базе только я, Анита и Сабрина. Волей судьбы две другие подходящие кандидатуры больше не с нами. — я опустила голову. — На вечер можно попасть только в двух случаях: ты либо миротворец, либо ребенок миротворца. Третьего не дано. Как ты понимаешь, Сабрина не подходит из-за цвета кожа, и я тоже не подхожу по внешности. Со мной будет больше проблем, чтобы сделать меня похожей на дочь Эдвина, а Аниту достаточно покрасить. Ты будешь играть роль брата Алексы, но твоя задача просто следить за безопасностью нашей подруги.

— Мариана права. — Эдвин кивнул.

— Но они знают, как я выгляжу. — заговорила я.

— Мы покрасим тебе волосы. Вечер костюмированный — миротворцы любят праздновать ярко, громко, поэтому мы просто оденем на тебя маску. — Мариана подошла ближе ко мне и села рядом. — Мы поймем, если ты откажешься.

— Нет, я не откажусь. А проблем с вашими детьми не будет? Нас точно примут за них? — задала я вопрос Эдвину.

— Мои дети учатся в военной школе-интернате. Около пяти лет их никто не видел, так что вас вполне могу посчитать моими дочерью и сыном, приехавшими на выходные.

— Хорошо, я согласна.

— Отлично. Тогда мы сразу объясним тебе твою задачу. — Алекс подал голос впервые за то время, что я здесь. — Ты девушка, а значит тебе будет легче расположить кого-либо к себе. Не столь важно, кто это будет, хотя, конечно, лучше, чтобы это был кто-то из высоких чинов, они знают явно больше, чем Эдвин. — я кивнула. — Асад будет рядом на тот случай, если что-то пойдет не так, но ты должна вести себя максимально расковано. Ты дочь миротворца и тебя вообще не должны удивлять такие мероприятия.

— Но эти две недели тебе надо много тренироваться, чтобы суметь и самой себя защитить. — Мариана сжала мою ладонь, лежащую на столе.

Вышли мы с Асадом из зала уже затемно. Мне рассказали о каждом из высшей касты миротворцев, подробней рассказала о плане. Асад все это время молчал. Возможно, он был против этой идеи, но почему-то ничего не сказал по этому поводу.

— Не молчи. — попросила я.

— А что мне сказать?

— Тебе не нравится этот план? — задала я вопрос.

— Мне не нравится, что снова приплели тебя. Мне не нравится, что они доверились миротворцу. Мне не нравится, что тебя посылают в змеиное логово. Мне продолжать?

— Да что такого? Мы просто съездим, узнаем немного важной информации и все.

— А если тебя узнают? Что если тебя вновь схватят и начнут пытать? А если убьют? — Асад развернулся ко мне и взял за плечи.

— Я буду аккуратна и, если тебе будет спокойней, возьму с собой небольшой ножик.

Коридор был пуст, свет уже погасили и сейчас лицо Асада освещал лишь слабый лунный свет, просачивающийся из небольшого окна.

Внезапно он прижал меня к стене и жадно припал к моим губам. Он медленно провел пальцами вверх по руке, нежно убрал волосы с плеча и остановил руку под скулами на шее. Второй рукой он обнимал меня за талию и прижимал к себе.

Откуда-то сбоку послышался кашель. Асад отпустил меня, а я закрыла лицо руками от смущения, хоть парень был явно раздражен, но не смущен.

К нам подошел Александр.

— А у вас тут жарко. — он похлопал Асада по плечу. – Пойдем, погуляем, воздухом подышим. Анита, иди спать. Нам надо поговорить с Асадом.

Я недоуменно подняла брови, глядя на парней, но не думаю, что в темноте это было заметно.

— Давай, давай. Не бойся, я его не убью.

— Я зайду к тебе потом. — Асад обнял меня за талию и мягко поцеловал в лоб.

Я кивнула и пошла к лестнице, чтобы подняться на свой этаж и уже почти добравшись до места назначения встретила Сандра. Он перекрыл мне дорогу и заговорил:

— Как тебе похороны?

— Нормально. Можно я пройду? Я хочу спать.

— Так это ты та девушка, которая рванет прямо в логово дракона? — продолжил парень, не обращая внимания на мои слова.

— Возможно. Ну так можно я пройду?

— Тебя провести?

— Сама дойду.

Он, наконец-то, убрал руку, и я прошла.

— Сладких снов, Анита. — услышала я вслед.

Я зашла в свою комнату, помылась и, надев топ и шорты, залезла под одеяло и взяла в руки книгу. Но сосредоточиться на чтении не смогла. Я перечитывала одну и ту же страницу вновь и вновь, не понимания ни единого слова. Все мои мысли были сосредоточены только на будущем вечере среди миротворцев.

Асад прав. Можно ли доверять Эдвину? Он, в первую очередь, миротворец. Что мешает ему играть роль союзника, но при этом докладывать своему руководству обо всем? Но если Мариана так в нем уверена, значит, они не в первый раз союзничают. А если нас все-таки узнают? Не думаю, что у меня будет хоть миг опомниться, — пристрелят сразу.

Асад пришел ко мне через пару часов в приподнятом настроении. Он сел рядом со мной на кровати:

— Что читаешь?

— Алекс дал почитать. Это довоенные сказки. О чем вы говорили?

— Да так... Алекс убедил меня в том, что Эдвину можно верить. Оказывается, он не раз выручал эту базу.

— Ты готов к этому? — я подошла к окну.

— У нас нет выбора. Пора заканчивать эту войну. — Асад пожал плечами.
Я кивнула. Выбора действительно нет. Риск сейчас может быть очень важен для победы.

До утра мы так и не уснули. Асад помогал мне читать, хоть у меня выходило это все лучше и лучше, сейчас практически было незаметно, что я немного отстаю в образовании.
А утром, сразу после завтрака, мы отправились к Лане — частые и тяжелые тренировки возможно смогут спасти нас в случае небольшой драки на вечере.

— Я потренируюсь сам, позанимайся с Анитой. — сказал Асад, уходя в сторону тренажеров.

— Ты, вроде, неплохо овладела рукопашным боем, не так ли? — Лана приветливо улыбнулась мне. При нашей первой встрече я и мечтать не могла о такой улыбке Ланы, отправленной в мою сторону. — Поэтому, думаю, тебе стоит перейти на оружие.

Я кивнула, и мы подошли к стенду с холодным оружием.

— Для начала выбери свое, идеальное оружие. Ты должна его выбрать сейчас, чтобы тренироваться именно с ним, а после пользоваться им в бою.

Около получаса мы подбирали кинжалы различных размеров и форм, но взгляд мой остановился на том, размер которого был немного больше моей ладони. Металлическая узорчатая рукоять идеально лежала в моей ладони, железо
приятно холодило кожу, веса орудия я практически не чувствовала.

— Этот? — спросила Лана.

— Думаю, да.

Еще пару часов Лана учила меня правильно отправлять их в цель. Это оказалось не так сложно, как мне казалось, с каждым разом у меня получалось все лучше и лучше, хотя в центр мишени я все еще попадала редко. Но радовало хотя бы то, что я, в принципе, попадала в мишень. Руки устали выполнять одно и тоже действие, но я понимала: эта монотонность тренировки может спасти мне жизнь.

— Я отойду на минуту, продолжай тренировку. — Лана похлопала меня по плечу.
Я кивнула, посмотрела в след своему тренеру и продолжила отправлять кинжалы в мишень.

— Как ты? — ко мне подошел Асад.

— Нормально, но хотелось бы почаще попадать в центр мишени.

— Я могу помочь. — он подошел ближе. — Ты спешишь. Конечно, действовать надо быстро, но позволь себе одну секунду, для прицела.

Асад встал прямо за моей спиной. Я почувствовала, как от него исходит жар из-за тяжелой тренировки. Он немного подвинул мою левую ногу вперед, а правую попросил отодвинуть назад.

— Ты ведь правша? — спросил он и после моего кивка приподнял мою левую руку параллельно полу: — Так тебе будет легче целиться.

Он отвел мою правую руку, согнутую в локте, назад на уровне моего уха.

— Одна секунда, выдели для себя цель. Задержи дыхание, сосредоточься только на цели.

Я послушно сфокусировалась взгляд на центре мишени, задержала дыхание.

— Приложи побольше силы...

Уже через момент кинжал был в центре мишени. Я застыла, не веря своим глазам, но Асад приобнял меня за талию и произнес:

— Еще раз, для закрепления.

Я повторяла упражнение вновь и вновь, теперь кинжал неизменно попадал в цель.

Когда пришла Лана, она была явно довольно нашей работой. Она обняла меня, похлопала по плечу:

— Этот набор кинжалов теперь твой, никому их не давай. Это твое личное оружие.

Мы с Асадом вышли из зала, но тренировка на этом не окончена: очень давно я не проверяла свои способности. Единственное, что я заметила в последнее время, — я больше не чувствую бесконтрольно чужие эмоции. Эта способность меня не беспокоит, я могу ее контролировать. Но что касается клонирования — мне надо тренироваться, чтобы сделать моих клонов стабильными.

— Пойдем со мной. — сказала я, взяв Асада за руку.

— В спальню? — Асад ухмыльнулся.

— Да... Стой! Мне просто нужна тренировка.

— Так давай в лес выйдем. Там будет и места больше и мешать не будут.

Я согласилась.

Мы занесли кинжалы, я переоделась в чистую одежду, и мы вышли за пределы базы, скрывшись за деревьями.

— Чем тебе помочь? — Асад встал напротив меня, когда база скрылась за деревьями.

Я промолчала, закрыла глаза и сосредоточилась. Вновь в моем сознании появилось зеркало. Я стояла перед ним. Мое отражение смотрело на меня внимательно, немного склонив голову вбок. Оно оперлось рукой на зеркальную раму и сделало шаг за пределы стекла.

— Получилось. — послышался голос Асада.

Я открыла глаза и увидела перед собой своего же клона. Она так и стояла, склонив голову к плечу, и разглядывала меня. Создавалось впечатление, что она думает о чем-то. Но это невозможно. Она лишь бездушная, пустая копия меня.

— А ты сможешь клонировать меня?

Через пару мгновений рядом со мной стоял еще и клон Асада.

— Насколько много ты можешь их сделать?

Все пространство между нами заполнилось мной и Асадом. Около десяти копий стояли и смотрели на меня. Я решила проверить, могу ли я управлять всеми и оказалось, что эти клоны тоже умеют думать.

Я приказала им начать схватку, но не дала точных указаний: как двигаться, куда идти, как это выполнить. Еще мгновение они разглядывали меня, после чего стали драться.

— Это... Выходит, они умеют то же, что и ты. Достаточно лишь приказать и они сами сформируют план действий? — Асад стоял рядом с удивленными глазами.

— Выходит, так. Я не знала об этом.

Один из клонов подошел ко мне, и я аккуратно протянула к ней руку. Она больше не мерцает! Она полноценный человек! Я восхищенно взглянула на свое творение, она стояла ровно, как солдат, глядя перед собой. Да, я сделала это...

— Ты тренировалась? Ведь, кажется, последнего твоего клона, я видел около месяца назад.

— Нет. — я покачала головой, не отрывая взгляда от нее. — Она стала такой же, как и я. Она человек.

— Ну в прошлый раз у тебя, кажется, это вышло с трудом.

— Возможно, все зависит от моего состояния? Что если тогда я постоянно была на нервах, а сейчас мое настроение выровнялось?

Асад пожал плечами. Я щелкнула пальцами и в лесу остались только мы вдвоем. Асад подошел ближе, а я уперлась спиной в дерево. Он смотрел мне прямо в глаза, а у меня от этого подкашивались ноги.

— Кажется, нас вчера прервали... — прошептал он в мои губы.

Я не успела ничего ответить, он уже коснулся моих губ, уперев одну руку в дерево над моим плечом, а второй обнимая меня за талию. Я положила руки на его грудь. Мягкая и тонкая ткань рубашки легко пропускала тепло его тела, мои ладони практически горели. Я встала на носочки и обняла его за шею, не разрывая поцелуй, но Асад просто приподнял меня вверх. Я обхватила его талию ногами, а он придерживал меня за бедра.

Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, я чувствовала, что мои губы немного опухли, а щеки покраснели. Асад все еще не поставил меня на землю, и я обняла его за шею сильней, прижавшись к нему и уткнувшись носом в руку.

— Ты моя, — прошептал он мне на ухо. — И я никому не позволю сделать тебе больно.

Я улыбнулась. Это все, чем я могла ему сейчас ответить.

Мы вернулись на базу к обеду, поэтому сразу направились в столовую. Сегодня мы ели овощной суп, а я неустанно сравнивала жизнь на базе и в тюрьме... Прошло столько времени, а я не могу забыть.

Я посмотрела на пустые места рядом, там, где, по идее, должны были сидеть Молли и Лаура. Их нет и не будет уже никогда, но хотя бы после смерти они могут быть вместе. Мне было одиноко без них. Конечно, у меня была еще одна подруга — Сабрина. Но с ней за столькие годы разлуки сильно отдалились и поэтому сейчас мы практически не общались.

Мы улыбались друг другу при встрече, но уже не сидели вместе на кровати, обсуждая всякие мелочи, как в детстве. Странно, но я по ней почти не скучала.
С Лаурой и Молли мы сблизились очень быстро, несмотря на то, что Лаура казалась очень грубой девушкой. Нас объединила одна проблема.

— О чем задумалась? — Асад коснулся моей руки.

— Да так, ничего серьезного.

— У нас сейчас еще одно занятие по этике. Чтобы нас не заподозрили на вечере.

Сразу после обеда мы и направились в подвал здания, где нас встретил мужчина с настолько уставшими глазами и такой невзрачной внешностью, что я даже имени его не запомнила — он показался мне неважным для моей жизни человеком.

Около трех часов нас, а в основном, меня, учили правильно пользоваться приборами, двигаться, улыбаться, говорить, танцевать... К ужину я уже валилась с ног.
По такому же расписанию у нас прошло практически две недели. Мы тренировали мышцы, мои способности и познания в этике, засыпали, просыпались и снова тренировали мышцы, мои способности и мои познания в этике. За пару дней до самого вечера нам уже было не до занятий: нас пытались сделать максимально похожими на детей Эдвина.
В тот день меня не стали будить ранним утром, а великодушно позволили мне бессовестно спать до обеда. Когда я все-таки проснулась и решила отправиться в душ, после выхода оттуда в комнате меня уже ждала Мариана и Алекс. Я была немного удивлена, ведь обычно меня встречает Асад, но Мариана, словно прочитав мои мысли, сказала:

— Асада уже готовят. Пока ты не надела футболку, лай я сниму с тебя мерки. — я стояла в топике и лосинах, которые когда-то дал мне Асад, с полотенцем на голове, с еще мокрым после душа телом, но, кажется, моих друзей это вообще не смущало.

Мариана подошла ко мне с измерительной лентой и стала что-то записывать на листочке, бормоча себе под нос:

— Талия 60, обхват груди 86, обхват бедер 90, длина корсета, примерно, 50 см... Какой длины должна быть твоя юбка, чтобы ты себя комфортно чувствовала?

— Я не знаю... — не могу же я признаться, что платья в последний раз носила в далеком детстве.

— До середины бедра пойдет? — спросила Мариана, поставив палец мне на бедро, чтобы я понимала, какую длину она имеет в виду.

— Чуть ниже.

— Здесь? — я кивнула. — Хорошо... Записала. Что насчет цвета? У тебя есть любимый цвет? — я посмотрела на нее со смущенной улыбкой: — Поняла. К красному хорошо относишься?

Я пожала плечами.

— Значит, пойдешь в красном. А сейчас надевай футболку и пошли что-то делать с твоими волосами. — Мариана вышла из комнаты.

— Доброе утро. Я не успел даже этого сказать в пламенной речи Марианны. — Алекс рассмеялся и обнял меня. — Ты стала хорошо выглядеть. Видимо, тренировки пошли тебе на пользу, ты забыла о своих проблемах.

Я понимала, на что он намекает. И действительно, за это время я ни разу не вспомнила о мертвых подругах...

— Пойдем. Будем делать из тебя красотку! А то ходишь, как невесть кто. — снова засмеялся Александр.

— Слушай, флюорограмма пучеглазая, ты чего смелый такой? — я посмотрела ему в глаза.

— Просто не могу сдержать эмоции в предвкушении узреть в твоем лице человека! — Алекс продолжал смеяться.

— Ты будешь продолжать насиловать мое терпение до самого выкидыша? — я дала ему подзатыльник.

— Ладно, прости. — он согнулся от хохота и искренности я не услышала. Но смех у него оказался заразительным.

Мы с Алексом поднялись на этаж выше и зашли в комнату, которая находилась прямо над моей.

Это была комната идентичная моей, с тем лишь различием, что на стенах висели фотографии, добавляя уюта, а окна в комнате было три, вместо одного, как у меня.

— Садись. — Мариана указала на стул, стоящий напротив зеркала. Когда я села, она накрыла мои плечи покрывалом и приступила к работе, пока я рассматривала фото. Мариана заметила это: — Это нежилая комната. Пару лет назад отсюда уехала девушка. Переехала к своим родителям в другой город. Я привела тебя сюда, потому что это очень светлая комната.

— А почему?

— Ну, ее поступок оправдан. Она искала родителей все то время, что жила здесь, это лет пять. Нашла их, оказалось, они тоже ее разыскивали. Вот семья и воссоединилась...

На фотографиях была изображена девушка с темно-русыми волосами, блеклыми серыми глазами и бледной кожей. Она была... Обычная. Если бы я увидела такую девушку в толпе, то уже через минуту забыла бы о ней. В ее внешности словно не было ничего такого, за что может зацепиться глаз.

Я перевела взгляд в зеркало. А я? Я, наверное, такая же. Маленькая, запуганная девушка, пытающаяся казаться сильной.

Мариана хорошо расчесала мои волосы и сейчас задумчиво смотрела на них. В конце концов, она взяла ножницы и просто ровно, словно по линейке, обрезала пару сантиметров.

— У тебя неплохие волосы, я просто подровняла концы. Они были у тебя длинными?

— Очень. Мне отстригли их в первый же день на базе... — я задумалась. Прошло всего несколько месяцев, а кажется, что целая вечность. Прошло всего несколько месяцев, а я успела так много потерять.

— Надо покрасить твои волосы. Дочь Эдвина блондинка с зелеными глазами. Я предлагала дать тебе еще и линзы для глаз, но у тебя и так красивый цвет.

Если бы Молли была жива, она играла бы эту роль.

«Хватит!» — одернула я себя. Они мертвы, их не вернуть. Но я жива! И мне надо идти вперед, не думать, делая что-то: «А Молли сделала бы не так. А Лаура не такая.», я — это я.

В это время Мариана вновь расчесала мои волосы и стала наносить на пряди какую-то массу, похожую на крем, но пахнущую так, словно тонну прогнивших овощей прожевали, выплюнули и залили лаком для волос.

— Фу, оно воняет! — Алекс зажал нос пальцами. — Если она будет так вонять, то к ней никто за километр не подойдет. Кроме Асада. Ему вообще наплевать, как она выглядит. Для него она всегда прекрасна. — парень сделал вид, что его тошнит.

— Ты очень сильно похода на его сестру. — заговорила Мариана.

— Он мне сказал.

— Ты даже характером похожа на нее. Никогда прежде не верила в переселение душ...

— Твоя теория неверна. Триша и Анита одного возраста, вроде. — голос Алекса исказился из-за зажатого носа и я, не удержавшись, усмехнулась.

Все мои волосы уже были покрыты краской, а нос достаточно привык к отвратному запаху.

— Надо подождать около часа, потому что свои волосы у тебя темные. Давай пока обсудим платье. — Мариана взяла еще один стул и села напротив меня. — Давай сделаем открытую спину?

— Нет, не надо...

— Почему?

— Ну, меня это смутит... — я отвела взгляд.

— Ты что, не видела ее спину? — Алекс встал за мной. — Ее мучители знатно постарались. Прости Анита.

Я опустила голову и безразлично пожала плечом.

— Прости, я действительно не заметила. — Мариана положила руку на мое колено. — Тогда, что насчёт закрытой спины, но открытых рук? Александр набрал воздух в легкие, чтобы ответить, но девушка его перебила:

— Да, шрам на руке я видела. Но его легче замаскировать, чем истерзанную спину.

— Мариана, это пустой разговор. Я не знаю, что сейчас в моде и как это будет выглядеть на мне. — я через силу улыбнулась. — Делайте так, как считаете нужным. Хоть мешок на меня натяните, мне неважно.

— Тогда, решу сама. Все внимание будет приковано к тебе!

— Мне кажется, ты слишком ответственно относишься к ее внешнему виду. – Александр скрестил на груди руки.

— Я хотела, чтобы у меня была сестра. У меня ее нет!

— Поэтому страдать будет Анита? — засмеялся Александр.

— Да!

— А Асада ждет такая же... Экзекуция? — спросила я.

— Ну да, он тоже с темными волосами, а должен быть блондином.

— А почему... Стоп. Ну допустим, у вас проблемы с блондинками, но проблем с блондинами у вас нет. Почему Асад, а не Алекс? — спросила я.

— Ну, скажем так... Когда вы с Асадом пришли в зал совещаний, он уже знал, что мы задумали. И мы хотели взять Алекса, но Асад был против. — Мариана ухмыльнулась. — Из-за того, что ты похожа на Тришу, будь всегда готова к тому, что он не отойдет от тебя ни на шаг. Он любил ее очень сильно и до сих пор винит себя в ее смерти. Видимо, он пытается искупить вину перед своей совестью, защищая человека, похожего на ее сестру.

— Да и если дело дойдет до драки, Асад реагирует быстрей, чем я. — Алекс пожал плечом.

— У вас больше нет блондинов на базе?

— Есть. Но вы же должны играть роль брата и сестры. А значит, должны очень близко общаться. Убедительно эту роль ты не сможешь играть, если недостаточно хорошо знаешь человека. — пояснила девушка.

— Логично. А что касается «легенды»? Если будут спрашивать что-то личное?

— Об этом поговори с Эдвином. Но его детей практически не видели, а значит, ничего о них не знают. Что бы ты ни сказала, все примут за правду.

Я кивнула.

— А как вы познакомились? В смысле, вы все. Вы же на разных базах... — задала я вопрос.

— Ну, мы не всегда ведь жили на базе! — рассмеялась Мариана. — К тому же, раньше мы были одной базой. А потом решили, что стоит разбиться на два лагеря, на тот случай, если миротворцы захотят напасть. В этом случае нас хотя бы не всех вместе перебьют.

Так вот почему все они так близки. Они действительно друзья и знают друг друга очень хорошо.

— А когда вы решили разделиться?

— Около трех лет назад, вроде. Так, Алекс?

— Почти четыре года назад. — кивнул парень.

— Пойдем, я помогу смыть тебе краску. — Мариана взяла меня за руку и повела в сторону ванной. — Наклоняйся. — она поставила меня у ванной и попросила наклониться над ней, чтобы помыть голову.

— А я не облысею?

— Нет. Я тоже крашу волосы. Они у меня слишком светлые. Когда хвост делаю, кажется, что я лысая, вот я и стала их в черный красить. А тебе вот повезло...

Мариана настроила воду и немного намочила голову:

— Не горячо?

— Нет. Отлично.

Девушка стала мягко и бережно проводить по волосам рукой, смывая средство. Вода с моих волос стекала мутная, словно я волосы известью измазала.

— Постой минуту, я тебе полотенце дам.

Мариана накинула мне на волосы полотенце. Я вытерла волосы и вышла из ванной.

— Садись на стул, я помогу волосы высушить.

Мне было непривычно видеть себя со светлыми волосами. Но я вынуждена была признать, что в контрасте с темными бровями и ресницами это было весьма впечатляюще. Когда волосы были высушены, Мариана встала позади меня и посмотрела в глаза моему отражению.

— Это выглядит лучше, чем я ожидала. Тебе очень идет.

— Мариана, мне надо кое-что сказать. Вернее, попросить... — я заговорила раньше, чем подумала, но пути назад не было. — Я... Мне... Можно в Обриум?

Воцарилось молчание. Мариана смотрела на меня удивленно, а глаза Алекса бегали от меня к девушке. Я успела несколько раз пожалеть о сказанном, но и отступать я уже не хотела.

— Зачем? — выдохнула Мариана.

— Это мой родной город. Я хочу посмотреть, что там изменилось, как...

— Живут твои родители? — продолжил Алекс.

— Возможно. — я опустила голову.

— Но тебя могут узнать.

— Я пойду с ней. — сказал Алекс.

— Асад не одобрит! — Мариана нахмурилась.

— А если мы ему не скажем? Мы выйдем всего на пару часов.

— Алекс, я думала, ты адекватный! — Мариана дала ему подзатыльник.

— Я адекватный, но это и мой родной город. Я смогу ее защитить, ты же знаешь.

— А не ты ли час назад говорил, что у Асада лучше реакция?

— Нет, не я. Тебе показалось. Анита, ты слышала что-нибудь подобное, сказанное мной? — Алекс обратился ко мне.

— Нет. Вообще нет.

— Вы дурные что ли?!

— Мариана, — обратилась я к ней. — Пойми и нас. Алекс не был дома долгое время, я была там последний раз в далеком детстве. Мы будем аккуратны.

Мариана застыла.

— Нет, я не могу. Не могу. Если с вами что-то случится, то это будет на моей совести.

В дверь постучали, после чего она открылась. В комнату вошел Асад с уже высветленными волосами.

— Что за шум? Вас слышно в начале коридора.

— Угомони свою девушку и своего друга! — Мариана подошла к нему. — Они хотят в Обриум!

Асад замолчал, пожал плечами и сказал:

— Я пойду с ними.

— Вы сговорились?! — Мариана была в гневе. — Вам нельзя рисковать!

— Мы не будем ходить в людные места. Посмотрим и уйдем.

Мариана вздохнула и покачала головой.

— Хорошо. Идите. Но возьмите с собой оружие, на всякий случай. И не лезьте на рожон.

Я обняла Марианну:

— Спасибо!

Она обняла меня в ответ.