Голос забытой гармонии

Неделя за неделей длились тренировки, каждый день похож на предыдущий, словно я опять во временной петле, только теперь мне не угрожает смерть. Мне грозит только смерть от монотонности этой жизни.

Я снова и снова испытывала себя на тяжелых тренировках, изучала все свои физические способности, будучи даже на грани того, чтобы потерять сознание от усталости и боли в теле. Мои навыки владения оружием значительно улучшились в сравнении с первым днем, но все еще были далеки от идеала. Лана хвалила меня. Скупо, в своей грубой манере, но все же в ее глазах светилось некое подобие гордости за меня.

Асад словно избегал меня, резко разворачиваясь на каблуках, когда видел меня в другом конце коридора. Не могу сказать, что меня это беспокоило, мы знакомы не так долго, чтобы я чувствовала горечь разочарования, но все же его поведение вызывало у меня недоумение.

Вес заметно прибавился, но мое тело все еще казалось каким-то несуразным и нескладным. Я стала выносливее, но все еще недостаточно.

Я постоянно сравнивала себя с другими, словно пыталась определить свою пользу в текущий момент и все еще проигрывала буквально всем.

В это солнечный осенний вечер я легла на кровать, надеясь все же почитать книгу. В последнее время у меня было очень мало времени на чтение, и я прочитала за весь этот период только несколько страниц.

«Эта девушка была чиста, как проточная вода. Она должна была умереть довольно рано — в пять лет она попала под машину, но к тому моменту я слишком сильно к ней привязался. Это был первый случай, когда я не захотел забрать душу. Она должна была сделать так много! В ту ночь я забрал жизнь ее пса.»

Я пыталась сосредоточиться на чтении, но каждая строка казалась мне всепоглощающей тяжестью. Слова путались, абзацы перетекали друг в друга, лишенные четкости и смысла. Свет лампы мягко освещал страницу, но в моей голове царил хаос — мысли о недавних тренировках, о постоянном напряжении в теле и о том, что меня ждет завтра, заполняли каждое свободное мгновение. Усилием воли я вернула себя к книге, прочитала еще одну строку и вздрогнула, почувствовав холодный ветер, пробравшийся сквозь приоткрытое окно. Пустынная комната казалась мне еще одинокими и чужим.

Открыв окно нараспашку, я вглядывалась в темноту, вдыхая прохладный осенний воздух. Вдали светились огни города, и я с тоской подумала о временах, когда жизнь казалась простой и понятной. Тренировки, безусловно, важны, но иногда я задумывалась, чего я на самом деле добиваюсь и кому я это доказываю. Лана говорила, что это делает нас сильнее. Даже Асад своим молчаливым поведением будто подтверждал это. Но сила не уберегала меня от чувства глубокой, почти первобытной усталости.

Я захлопнула книгу, сняла тяжелую куртку и легла обратно на кровать. Ветер продолжал кружить за окном, но теперь его холодная свежесть казалась мне союзником, а не врагом. Глаза закрывались сами собой, тело расслаблялось, и сновидения медленно подступали, унося меня в мир, где не было ежедневных тренировок и ожиданий. Были лишь покой и тишина.

Прошло немного времени прежде, чем я окончательно упала в сон. Во сне я видела себя - беспечной и свободной, погруженной в мир книг и мечтаний. Тени настоящего отступали, давая место воспоминаниям, которые согревали душу теплотой ушедших дней. Наступил новый день, полный вызовов и возможностей, но сейчас я была в мире, где никаких временных петель и тренировок просто не существовало.

— За мной! — дверь открылась и вошел Асад, которому явно нравилось врываться ко мне без предупреждения.

— Нет. Я занята.

— Ну и ладно. — Асад стал выходить из моей комнаты.

— О да, видимо, я талантище! — воскликнула я, перелистывая страницу.

— В смысле? — парень вернулся.

— Краткость твоего визита — сестра моего таланта гостеприимства.

— Хватит выделываться! — психанул парень. — Вставай и пошли!

— Куда?

— Мне надо кое-что тебе показать.

Я все же встала. На дворе был уже вечер.

— Что ты мне можешь показать? Чего я еще не видела?

— Да пошли. Не убью же я тебя.

Асад вывел меня на улицу. Мы вышли за пределы города и пошли в сторону леса. Он уже обещал, что не убьет меня, но ведет меня прямо в лапы чудовищам. Я с холодом вспомнила тот ужас, который испытала, встретившись лицом к лицу с монстром. Боль в ребрах уже прошла, и я могла спокойно передвигаться, не боясь, что каждую секунду меня может пронзить боль, мешающая дышать, но почувствовать ее вновь я, определенно, не хотела.

— Куда ты меня ведешь? — попыталась выяснить я. — Мы идем в лес?

— Я похож на психа? — я едва сдержалась, чтобы не кивнуть. Со своими резкими перепадами настроения он явно был вылитым психом. — Не бойся.

Его ответ меня не совсем успокоил, вернее, совсем не успокоил, но я решила довериться ему, к тому же, я чувствовала, что он и сам немного нервничал, хотя внешне выглядел все тем же высокомерным парнем, который в любую минуту просто передумает вести меня куда-либо и бросит меня здесь. Почти у самого леса Асад свернул влево и я, не без облегчения, последовала за ним.

Мы прошли еще около метров, когда я увидела пещеру, похожую больше на кроличью нору, увеличенную многократно. Когда мы уже подошли к ней вплотную, я поняла, что уходит она глубоко вниз, в непроглядную темноту.

Асад остановился у входа в пещеру и повернулся ко мне. Его глаза светились решимостью и чем-то, что я не могла распознать. Страх пробежал по моему телу, холодным дыханием окутывая позвоночник. Несмотря на весь мой внутренний протест, я шагнула за ним в тьму, отдаваясь этому безумному приключению.

Внутри пещеры стояла влага, и каждый шаг отдавался глухим эхом, смягчённым влажной почвой под ногами. Асад шёл уверенно, как будто знал путь наизусть. Вскоре слабый свет фонаря вырвал из тени стены, покрытые древними рисунками и символами. Я прижалась спиной к прохладной стене, рассматривая причудливые узоры и пытаясь понять их значение. Никаких общепринятых значков или букв — только странные формы, напоминающие то ли, зверей, то ли древние божества.

— Это здесь, — Асад остановился и повернулся ко мне, хмуро глядя в мои глаза. — Здесь ты найдёшь ответы на свои вопросы.

— Куда ты меня привел? Что это?

— Да пошли уже! — он попытался схватить меня за руку, но я резко ее отдернула. Асад удивленно взглянул на меня, но кивнул с пониманием и аккуратно взял за рукав: — Иди аккуратно. Я буду тебя поддерживать.

Мы спускали вниз. Я шла медленно, стараясь не упасть и не притрагиваться лишний раз к Асаду, который все еще держал меня за рукав, не касаясь оголенной кисти.

— Мы пришли, — раздался его голос во тьме.

— Зачем ты привел меня сюда? — спросила я, вглядываясь в темноту.

— Я хочу устроить тебе маленькую проверку. — его голос перемещался во тьме, я видела лишь слабые его очертания. Годы жизни в камере с одним маленьким окном немного приучили мои глаза неплохо видеть во тьме. — Я знаю, что ты видишь меня. Но я завяжу тебе глаза. Ты должна будешь найти меня здесь, основываясь на своих способностях.

— Зачем тебе это?

— Поверь, тебе это пригодится.

Я увидела, как силуэт парня приблизился ко мне, держа в руках повязку. Уже через секунду мягкая ткань коснулась моих век. Асад аккуратно и быстро завязал ее на затылке, поправив мне волосы.

— Считай до десяти. — приказал он.

Я послушалась.

Закончив счет, я попыталась сосредоточиться на своих чувствах. Я сделала несколько шагов вперед и, наконец, уловила едва заметный кофейный привкус. Надо же, а Асад полон энергии, судя по всему. Я пошла дальше, но вкус лишь ослабевал. Я свернула в бок, в надежде вновь найти его, и я нашла. Осталось только понять, где он будет усиливаться. Я стала крутить головой, принюхиваясь. Справа от меня запах был самым насыщенным и, направившись туда, выставив руки перед собой, я поняла, что вкус набирает полную силу и сейчас я чувствовала горький вкус кофе на языке так отчетливо, словно секунду назад сделала хороший глоток. Он был рядом, и мне надо было лишь протянуть руку, но запах резко пропал.

— Эй, ты еще здесь? — спросила я.

Повязка слетела с глаз.

— Ты почти нашла меня, но ты слишком шумная. Тебе стоит поучиться ходить так, чтобы ни единой волосок не издавал звука. Ты нашла меня вслепую, но дала возможность сбежать, топая, как слон. — Асад стоял напротив меня. — Как говорится, внешность кошки, грация картошки.

— Иди поцелуй розетку. — обиделась я, направляясь к выходу.

— Куда ты? Ты не выйдешь без меня!

Ошибаешься, я уже вижу свет. Вижу свет, но не вижу камешка, который помешал мне на середине пути. Я поскользнулась и полетела вниз.

— Анита! — услышала я крик Асада, сразу после того, как моя нога поехала в сторону, и я начала падать.

За этот миг, что я падала назад (учитывая, что мне предстояло катиться по двухметровой крутой горке), вся жизнь пролетела у меня перед глазами, и я даже успела вспомнить, как впервые подралась.

Уже через секунду меня подхватили на руки, и я испуганно прижалась к спасителю, а еще через секунду я поняла, кто меня держит.

— Ты как? — Асад смотрела на меня, все еще не отпустив.

— Нормально. Отпусти меня.

Я встала на ноги и сразу вскрикнула. Лодыжка болела, видимо, я все-таки вывихнула ее.

Я схватилась за плечо Асада, пытаясь устоять на месте, а он приобнял меня за талию.

— Думаю, рано ты потребовала отпустить тебя.

— Я дойду! — заявила я.

— Сомневаюсь.

Асад потребовал, чтобы я залезла к нему на спину. Отказываться было глупо, нога болела и дойти до города я бы не смогла.

— Ты вообще хоть раз в жизни ела до того, как попала сюда? Я почти не чувствую твоего веса. Мне кажется, это не нормально.

Использование сил и тренировки вымотали меня и я, положив голову на плечо Асада, обняв его за шею, чтобы не упасть, провалилась в сон.
Сквозь него я почувствовала, как кто-то бережно кладет меня на кровать, осторожно снимает ботинки и расстегивает куртку. Я хотела бы открыть глаза, но сон не отпускает меня и все, что я могу, — невнятно что-то промычать.

— Спи, спи... — слышу я шепот и следом чувствую, как одеяло накрывает меня.
Чувствую, как матрас проседает от тяжести с одного бока. Чувствую пристальный взгляд на себе, тяжелый вздох нарушает тишину, но почему-то я чувствую только защищенность и спокойствие.

≈≈≈

Колеблющийся свет от лампы на тумбочке придавал комнате угрюмый, но какой-то уютный вид. Асад сел рядом на край кровати, облокотившись локтями о колени, и уткнулся лицом в ладони. Откровенно говоря, он тоже был вымотан как морально, так и физически, но его сознание не давало ему покоя. Анита, нелепая девчонка, которая постоянно влипала в неприятности, сейчас спала перед ним таким невинным ангелом. Он знал, что она сильная, но этот случай с падением потряс его сильнее, чем он мог себе, признаться.

— Что же мне с тобой делать? — еле слышно прошептал он, не ожидая ответа.

В комнате царила тишина, смешанная с легкими звуками ее дыхания и дрожью ветра за окном. Асад поднялся, аккуратно расправил одеяло, чтобы оно полностью накрыло Аниту, и поправил подушку под ее головой. Он знал, что ему нужно быть здесь рядом с ней, пока она не проснулась и не была готова двигаться дальше. Где-то в глубине души он осознавал, что уже не сможет быть безразличным. Она прошла через столько и всегда возвращалась, с упрямством и стальной решимостью, которая иногда даже пугала его.

Когда его глаза начали понемногу закрываться от усталости, он присел в кресло возле окна, откуда виднелась ночная улица. Но его мысли оставались в прошлом, вспоминая моменты их первых встреч и того, как отвращение между ними медленно трансформировалось в нечто большее... большее, чем он хотел признаться или даже допустить. Однако сон не отпускал и его, и вскоре Асад погрузился в мир сновидений, оставив все тревоги для нового дня.

≈≈≈

Я бегу по лесу, не понимая зачем и куда. Мной движет только животный ужас и четкое желание жить. Я не имею ни малейшего понятия, кто или что гонится за мной, но я знаю точно: если оно меня догонит, я буду завидовать мертвым.

Ветки больно хлестали по лицу, царапая его, оставляя на руках глубокие царапины. Сорочка (та самая, в которую нас нарядили перед казнью), плохо защищала от ударов и ран. Подол намок и лип к ногам, сильно замедляя меня, утяжеляя передвижение.

Грудь сдавило, легкие были готовы вырваться наружу. Мой рот застыл в немом крике, когда я все же упала на колени и больше не смогла встать. Его приближение я ощущала всеми клетками своего тела...

Проснулась я достаточно рано. Солнце только встало, и его робкие лучи нерешительно играли на моих ресницах. Открыв глаза, я увидела странную картину: сидя на полу, облокотившись на мою кровать и положив на нее голову, спал Асад. Что он здесь делает?

Смутно в моей памяти стали всплывать подробности вчерашнего вечера. Я помню, как Асад вынес меня на спине из пещеры, но я не помню, как мы дошли до города. Помню, как меня уложили под одеяло, а что было потом? Почему он здесь? Будить парня я не стала — слишком славно он посапывал. В таком состоянии можно не бояться, что он станет дерзить, хамить или схватит меня за руку и утащит в неизвестном направлении.

Я тихо встала с кровати и остановилась перед Асадом. Он обнял себя руками и немного подрагивал во сне. Видимо, несмотря на куртку и военные штаны, он замерз. Я накрыла юношу одеялом и направилась в душ, решив, что сегодня я приму его быстро и отправлюсь на тренировку с Ланой.

Я быстро намылила кожу, смыла пену и вышла из ванной спустя пять минут, одетая в майку, спортивные штаны и с мокрыми волосами, обмотанными полотенцем.

— Ты когда успела проснуться? — Асад сидел на моей кровати, потирая глаза.

— Минут двадцать назад. Почему ты спал здесь? — задала я вопрос.
— Что тебе снилось? — проигнорировал мой вопрос парень, но, увидев мою приподнятую бровь, все же ответил: — Ты разговаривала во сне. Я подумал, тебя могут мучить кошмары и не заметил, как уснул. Не возомни о себе, я просто чувствовал вину, что ты подвернула ногу!

— Что ж, хорошо. Спасибо, что принес вчера.

Нога действительно почти не болела.

— Ты будешь есть? — перевел тему юноша.

— Я поем после тренировки. — ответила я.

— Я пойду с тобой. — заявил Асад, подходя ко мне.

— Это необязательно. Мне и Ланы хватит.

— Я сказал, я пойду с тобой.

— А я сказала, мне не нужна нянька! — топнула я ногой. — Тебе что, больше заняться нечем? Почему ты то избегаешь меня, игнорируешь, то резко появляешься, таскаешь меня на какие-то тренировки, и я должна послушно следовать за тобой?!

— Да потому что я пытаюсь тебя защитить! — Асад кричал.

— А я просила тебя об этом? — задала я вопрос уже тише.

— Да потому что я знаю, что случилось с тобой! И я знаю, как к тебе относятся люди, но ты настолько глупа, что не понимаешь, я пытаюсь просто уберечь тебя от новой волны ненависти и страха. Ты не понимаешь совершенно ничего!

Асад смотрел на меня зло, казалось, еще секунда и он порвет меня на части. Но ведь не моя вина, что он ведет себя странно. Он ходит не за Молли, не за Лаурой, он не ходит со своим братом. Он ходит за мной. Как курица за цыпленком.

— Я пойду с тобой! — прошипел Асад, и теперь я не стала спорить.

Мы дошли до тренировочного зала в полной тишине, которая давила мне на плечи, заставляла ссутулиться и идти в постоянном напряжении. Я чувствовала обжигающий, острый вкус ярости парня, который шел рядом со мной, то сжимая, то разжимая кулаки. Я не понимала его поведение, мне хотелось так много ему сказать, но я боялась вызвать его гнев на себя. Я недостаточно хорошо изучила характер этого парня и сейчас я чувствовала только угрозу и больше ничего.

— Здравствуй, Анита. — Лана мне не улыбалась, уголки ее губ были опущены, но ее взгляд был намного добрее, чем при первой нашей встрече. — Сегодня я спуску тебе не дам!

Я улыбнулась ей. Этого и не стоило ожидать.

— Ты владеешь боевыми искусствами?

— Нет, не думаю. Но кулаками махать умею. — пожала я плечами.

— Что ж, в таком случае, сегодня ты будешь заниматься с грушей. Отработаешь несколько ударов, но у тебя еще есть шанс передумать. — Лана испытывающе посмотрела на меня.

— Почему это я должна передумать? — я выпрямилась и скрестила руки на груди, высоко подняв голову.

— Будет тяжело и есть возможность, что завтра ты не встанешь с кровати.

Я упрямо смотрела женщине в глаза, ожидая, что совсем скоро придет момент, когда она перестанет видеть во мне только маленькую хрупкую девочку, которую испугает боль.

— Не думаю, что ты ее напугала. — словно прочел мои мысли Асад. — Ты не видела ее тело.

На секунду в глазах Асада промелькнуло сожаление, и я вспомнила о своей исполосованной шрамами коже. Вспомнила каждый удар, каждую травму, каждую слезу, что я проронила от боли...

Через секунду удивившее меня выражение лица Асада пропало, а на его место пришла холодная решимость. Я чувствовала полное его безразличие ко всему происходящему, к которой примешалась уверенность в себе.
Я перевела взгляд на женщину. Она была удивлена, видимо, не только я успела заметить эту секундную слабость парня.

— Хорошо. Иди за мной.

Я послушно проследовала за тренером, в одно мгновение забыв о странном поведении юноши. Лана подвела меня к свисающей с потолка груше.

Лана кивнула, принимая ответ Асада к сведению, и жестом пригласила меня к груше. Амплитуда ее движений была непривычно мягкой, что еще раз подтвердило ее мастерство в боевых искусствах. Я подошла к груше и ощутила холодную тяжесть боксерских перчаток, которые Лана протянула мне. Их кожаный запах был странно успокаивающим, а прикосновение к шрамам на моем теле — как символ возвращения в жестокую реальность. Но эта реальность была моей повседневностью. Я надела перчатки и кивнула Лане, давая понять, что я готова.

Удары начались медленно, под четкий ритм команд Ланы. Ее голос был хлестким, как хлыст, и каждое слово било по мне не менее ощутимо, чем мои удары по груше. Вначале мои движения были неловкими, но с каждым следующим ударом я чувствовала, как ярость и боль внутри меня трансформируются в силу и решимость. Лана наблюдала за мной пристально, каждое ее замечание было точным и метким. Она не только корректировала мои удары, но и, казалось, воспитывала во мне новую личность — сильную, целеустремленную и готовую к любым испытаниям.

С каждым ударом, с каждой каплей пота я чувствовала, как мир вокруг меня становится четче и яснее. Я уже не слышала ни Асада, ни его дыхания. Моя концентрация была направлена на груше, на борьбе с моими внутренними демонами. Я вспомнила все моменты страданий и унижений, которые испытывала, и каждое воспоминание превращалось в мощный удар. Лана наблюдала за моими прогрессами, и в ее глазах начала появляться тень уважения. Мне хотелось верить, что сегодня я вышла на новый уровень.

Когда тренировка закончилась, я опустила перчатки и отдышалась. Пот стекал по моему лицу, а мышцы ныли от напряжения, но я почувствовала внутри удовлетворение. Асад молча наблюдал за мной с угла зала, его гнев сменился на некое сожаление и сочувствие. Я поняла, что ему не нужно объяснять мое состояние — он все прекрасно понимал. Лана подошла ко мне и положила руку на плечо, чувствуя, что я на грани полноты собственных возможностей. Мы обменялись коротким взглядом, и я поняла, что она приняла меня такой, какая я есть.

— Смотри сюда. — она быстро встала в боевую позицию, и нанесла удар правой рукой настолько сильный, что груша закачалась из стороны в сторону, с нее полетела пыль и даже показалось, что в ту же секунду она упадет с потолка и покатится по каменному полу. — Поняла?

— Кажется, да.

— Повторяй за мной.

Я заняла ту же позицию, что и Лана, широко расставив ноги и немного согнув их в коленях, и подняв руки на уровень груди. Лана медленно повторила свой выпад, выкинув правую руку вперед, мне оставалось лишь последовать ее примеру. Раз за разом, пока напряжение в моих руках не заставило их трястись как земля от едущего локомотива.

Лана осталась довольна, а это почему-то казалось мне главным поощрением.

— Теперь быстрей и резче! — приказала она.

Я повторила то же самое движение около пятисот раз, пока оно не дошло до автоматизма, и пока мои ноги, немного согнутые в коленях, не заныли от напряжения, а рука не заболела от однотипных движений.

— То же самое левой рукой. Быстро.

— Можно перерыв на тридцать секунд? — спросила я.

— Полминуты, я засекаю.

Я послушно кивнула. Асад решил занять себя тренажерами и сейчас старательно поднимал штангу раз за разом.

— Время вышло.

Я вновь встала в боевую позицию, стараясь повторять все выученные движения уже левой рукой. Я сбилась со счета времени и количества ударов по воображаемому противнику, когда Лана меня прервала движением руки.

— Удар ногой.

Она вновь расставила ноги и, развернувшись, нанесла удар по верхней части груши.

— Сможешь повторить?

Я не была уверена, что смогу ударить так же высоко (по моим расчетам, это была голова моего воображаемого противника), но попытаться всегда стоит.
Грушу я пока не трогала, встав сбоку от нее и нанося удары в воздух. Вновь широко расставив ноги, согнув их в коленях, я словно пружинка выгнулась, поднимая ногу настолько высоко, насколько мне позволяла моя растяжка. Получилось неплохо, но уже через n-ое количество ударов бедро болело, и я сменила ногу.

— Теперь попробуй на груше. Все вместе. Удар рукой, следом, удар ногой.
Я отдышалась и кивнула, вымещая свои злость и обиду за все свои восемнадцать лет на груше.
Костяшки на руках болели, ступни и голени тоже, но я продолжала бить, сквозь боль, вымазывая грушу в кровь, сочившуюся из разбитых пальцев.

— Достаточно! — крикнула Лана. — Ты неплохо поработала. Я не ожидала, что ты настолько сильная, не только физически. Иди отдыхай.

— Но... — я хотела сказать, что еще полна сил, но меня перебили:

— Иди отдыхай! — приказала тренер.

Я послушалась и вышла, желая лишь принять душ, но понимала, что сегодня меня ждет еще одна тренировка.

Я медленно подошла к раздевалке, чувствуя, как каждое движение отзывается болью в мышцах. Пот все так же стекал по моему лицу, загрязняя лицо и волосы. Я сняла перчатки и обратила внимание на свои костяшки — они были разбиты и покрыты свежей корочкой крови.

Зайдя в душевую, я открыла воду настолько горячую, насколько могла выдержать, и позволила ей стекать по моему телу, смывая усталость и напряжение. Растворяющаяся пена мыла уносила с собой боль и обиду. Казалось, что все, что накопилось в моей душе, растекалось и исчезало вместе с водой. Я вспомнила слова Ланы о том, что я сильна не только физически. Это утверждение пробуждало во мне новый прилив энергии и уверенности, которые так редко удавалось мне испытать в последнее время.

После душа я оделась в сухую одежду и вернулась в зал. Асад все еще тренировался, и его напряженные движения вызывали восхищение. Я знала, что следующая тренировка будет не менее изнурительной, но я была готова. Подошла к Лане и ощутила в ее взгляде ту же поддержку и признание, которые увидела вначале. Это придало мне сил и вдохновения продолжать, ведь впереди было еще много работы.

На этот раз я чувствовала себя готовой к новым испытаниям. Вместе с Ланой и Асадом мы начали новую тренировку, и, хотя каждый удар и движение вызывали боль, у меня была ясная цель — стать сильнее, научиться справляться с трудностями и, может быть, найти внутри себя ответы на вопросы, которые так долго мучили. С каждой минутой я становилась ближе к себе и к тем высотам, которые казались недостижимыми.

≈≈≈

Я была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как врезалась в Артура. На протяжении последних суток я вообще не видела его и сейчас почему-то была очень рада его видеть.

— Как твои дела? — он улыбнулся мне. Внешне он казался спокойным, но вот внутри него бушевала целая буря, он в чем-то сомневался и был... напуган? Но чем?

— Отлично! — ответила я, стараясь не замечать его нарастающую тревогу.

— Я хотел познакомить тебя с ребятами, которые займутся твоим обучением использования оружие.

— Почему мы с девочками не можем тренироваться вместе? — неожиданно спросила я.

— Видишь ли, ваш тест определил вас в разные категории. Лаура будет солдатом, ты тоже, но ты стратег, поэтому, скорее всего, ты будешь сидеть в безопасности, раздавая команды, а вот Молли и вовсе будет полевым врачом. Вот и все.

— Но вы же говорили, что не позволите нам выйти на поле! — вскрикнула я.

— Времена меняются. — Асад ухмыльнулся, но его улыбка лишь испугала меня.

Что он имеет в виду? Что могло поменяться за несколько дней? Почему они так резко сменили свое мнение? Конечно, я была за то, чтобы выйти, и драться наравне, но что-то идет не так.

Я доверилась им, но правильно ли я сделала? Только сейчас я подумала об этом. Разве не странно, что мы единственные на всю базу с неестественными способностями? А что если они просто используют нас? Используют, как приманку. А когда миротворцы сделают то, что им надо, нас просто выбросят, как ненужные игрушки.

— Эй, очнись! — Асад стоял прямо передо мной, слегка наклонившись, чтобы быть на уровне моих глаз.

— Что?

— О чем ты думаешь? Пошли завтракать. — Асад выпрямился.

— Какой завтрак? Который час?

— Какая разница? Ты себя видела? Тебе есть надо! — снова разозлился Асад.

Есть мне действительно хотелось, я была голодна настолько, что мой желудок, уже не стесняясь никого, пел серенады умирающего кита.

Именно поэтому я, как независимая девушка, гордо подняв голову, пошла в сторону столовой. Поела я очень быстро, под пристальным взглядом Асада, который, похоже, взял на себя ответственность следить за тем, чтобы я съела все до самой мельчайшей крошки.
И все бы хорошо, если бы вдруг тишину вокруг не разорвал пронзительный вой.

— Что это?! — закричала я, стараясь перекричать этот противный звук и прикрыть уши, вжимая голову в плечи.

— Тревога! — Асад схватил меня за руку и потащил в здание.

Мы вбежали в здание, где нас встретили Лаура и Молли. На их лицах отражался такой же страх и растерянность, какие я чувствовала в тот момент. Вокруг нас царила суета - люди бегали, укрывались, переговаривались по радиостанциям. Но я не могла уловить ни единого слова, все звуки сливались в диковинную какофонию, которую усиливал вой сирен.

Асад остановился у закрытой двери, быстро набрал код на панели, и двери мгновенно поддались. Мы влетели внутрь, и я почувствовала себя немного спокойнее - хотя бы на мгновение мы были в относительной безопасности. Помещение напоминающее командный центр, мерцало огнями мониторов, на которых мелькали карты и таблицы. Асад, наконец, отпустил мою руку и обернулся к нам.

— Здесь вы будете в безопасности, — сказал он, тяжело дыша. — Просто постарайтесь не выходить отсюда до следующего приказа.

Я взглянула на Лауру и Молли, они, казалось, разделяли мои сомнения, но никто не хотел первой задавать вопросы. Может быть, они чувствовали ту же тревогу, что и я, ту же неопределенность, что висела в воздухе. Все эти обучающие программы, эти тесты - что, если они были лишь подготовкой к чему-то большему, о чем нам не рассказывали? Пока эти мысли у нас в головах, Асад открыл какой-то терминал и начал быстро вводить команды.

Неожиданно дверь снова открылась, и в помещение ворвался высокий человек в форме старшего офицера. Я узнала его по нашивкам - это был капитан Дорнер, один из лаборантов на базе. Он посмотрел прямо на Асада и затем обратился к нам.

— У всех есть приказ быть наготове, — сказал он строгим голосом. — На базу нападают. И нам сейчас важна каждая единица.

Что происходит?! Почему сработала сирена? Кто нападает?!

Я тихо подошла к двери. Не знаю, почему старалась сделать это как можно тише, если я была здесь одна, но только я притронулась к дверной ручке, как дверь распахнулась. В подвал забежали Молли и Лаура, а за ними и Асад.

— Я же сказал сидеть здесь! — он был просто в ярости. Не надо было иметь никаких способностей, чтобы понять это.

— Но что происходит?! — спросила я.

— Мы имеем право знать! — Лаура подошла ко мне, а Молли с испугом в глазах пряталась за ее спиной.

Асад вздохнул и потер переносицу. Он явно взвешивал, стоит ли говорить нам, что случилось там, снаружи.

— Если мы не будем знать, то любопытство возьмет верх над нами, и мы вылезем отсюда просто для того, чтобы увидеть это. — сказала я уже тише.

— Монстры. — Асад посмотрел на меня. — Они вышли из леса и решили напасть на нас.
Молли сдавленно вздохнула, а Лаура лишь расправила плечи. Я стояла, как вкопанная, не зная, что делать дальше. Я все еще помнила, какую боль могут причинить монстры, все еще помнила, насколько они опасны.

— Именно поэтому я прошу вас, — продолжил Асад. — Прошу вас сидеть здесь. Мы разберемся со всем и заберем вас, вам лучше быть в безопасности. Простите.

После этих слов юноша с необычайной прыткостью, воспользовавшись нашим замешательством, вышел за дверь и в ту же секунду послышался звук поворачивающегося замка.

— Эй! Ты что удумал?! — Лаура стала бить и пинать дверь, но она не продвинулась даже на миллиметр.

— Может, нам действительно лучше остаться здесь? — тихо спросила Молли.

— Ты серьезно?! Их сейчас там всех перебьют, а мы так и останемся здесь! — закричала Лаура. — Там у нас хотя бы будет шанс сбежать!

— Там у нас есть шанс им помочь. — повернулась я к ним.

Не сказав больше ни слова, в звенящей тишине, мы услышали звуки выстрелов и взрывов, а через пару минут ругательства Лауры и звук пламени, съедающего дверь.

— Бежим, раз жизнь нас ничему не учит.

Мы выбежали в самый разгар битвы, и только сейчас я подумала, а чем я вообще могу помочь? Что я умею? Но думать об этом уже не было ни времени, ни смысла — действовать нужно было сейчас.

Мы побежали, разделившись. Я видела, как Лаура, как и тогда на площади, жгла все, что видела, как Молли, сморщив нос и зажмурив глаза, заставляет монстров одного за другим неистово завывать от боли.

Я увидела раненого мужчину и, одной рукой выхватив у него пистолет, а другой схватив его за рубашку и оттаскивая назад, я стреляла не глядя. Я видела Асада, который с криком убивал монстров, упустив лишь одного... Он подкрадывался к нему сзади, воспользовавшись тем, что юноша не слышит ничего из-за звуков выстрелов и собственных криков. В одну секунду перед чудовищем оказался мой клон, а уже через мгновение и я сама, стоявшая уже спиной к спине с Асадом, выстрелила ему в пасть.

— Я же попросил сидеть там! — закричал парень.

— Это твоя благодарность?! Я тебе жизнь спасла.

Монстр, что шел прямо на нас вдруг остановился и стал крутить головой в разные стороны, явно ища кого-то, когда Асад лишь на пару секунд затих, меняя магазин. Я слегка сдвинулась в бок, краем глаза следя, чтобы никто не подходил слишком близко. Черные глаза монстра были безжизненными и совсем не двигались. Он слепой? Ну конечно! Ведь выходят они только ночью! Они не видят совершенно ничего и реагируют лишь на звуки!

— Нужно отвлекать их звуками, — быстро прошептала я Асаду, когда всем вдруг стало ясно, что происходит. — Бросай что-нибудь, даю тебе пять секунд. Ты справишься?

Асад кивнул, не тратя слов, и начал искать что-то подходящее. Я сделала несколько шагов в сторону, незаметно посылая клона за клоном в разные точки, чтобы еще больше сбивать монстров с толку. Выстрелы звучали все ближе, страх захлестывал меня с ног до головы, но нужно было сражаться. Я посмотрела на подруг, их собственная борьба продолжалась.

Молли стояла, прижимаясь к дереву, но ее глаза горели, она концентрировала все свои силы на том, чтобы удерживать монстров на расстоянии. Лаура, с лицом, исказившимся от ярости, вооруженная лишь своей силой, метала огненные шары, отчаянно пытаясь пробиться через толпу тварей. В какой-то момент я заметила, как она кивает мне, словно говоря: «Я готова».

В следующую секунду крик Асада «Теперь!» прорезал воздух. Мы синхронно бросились в разные стороны, стараясь привлечь внимание монстров шумом и движением. Мой клон, расталкивая врагов, создавал необходимую помеху, а я следила, чтобы Асад, обмотав свою рубашку вокруг кулака, продолжал пробиваться. В голове стучала только одна мысль: выжить, во что бы то ни стало.

Неожиданно земля задрожала, и я почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за руку. Это был Асад. Мы карабкались друг к другу, лающая команда со стороны Лауры «Берегись!» вывела нас из порочного круга. Мы отступали, шаг за шагом, понимая, что этот бой еще не окончен, что наша борьба лишь начинается.

— Асад! — я выстрелила в очередного противника. — Они слепые! Надо заставить всех затихнуть!

Сказав это, я побежала к Молли, мимо своих клонов, отстреливая чудовищ.

— Молли! Скажи всем, пускай замрут! Быстро! Нужна абсолютная тишина! Молли смотрела на меня, как на сумасшедшую, но судя по тому, как постепенно стал стихать шум вокруг, она выполнила мою просьбу.

Я тихо расшнуровала ботинки, слушая злой рык монстров, резко потерявших свою добычу. Не было слышно даже дыхания, лишь ветер, рык, и биение моего сердца. Я сняла обувь и жестом приказала сделать Лауре, стоявшей в десяти метрах от меня, то же самое. Наши босые ноги встали на холодную мостовую, и я забрала у ближайшего солдата нож. Стрелять нельзя, шум тут же выдаст нас, а нож — отличное оружие. Призвав на помощь троих клонов, я жестом показала Лауре на стоящего рядом с ней мужчину, все еще державшего автомат, ожидая лишь момента, когда можно будет нажать на курок, взглядом намекая на холодное оружие, прикрепленное к его бедру. Приложив палец к губам, я посмотрела на Молли. Она уже стояла босая позади меня, не произнося ни звука. Монстры стали ходить кругами, прислушиваясь, а мы лишь на носочках пробегали между ними, не позволяя услышать себя. И все было хорошо, ровно до того момента, пока раненый парень, которого я оттащила к стене прежде, не застонал. Пришла пора действовать и времени на раздумья мало. Я занесла нож над головой и вонзила его в лоб чудищу, что уже повернулся на звук. Он заскулил, и его собратья пришли в движение. Они обнаружили нас, но по-прежнему не могли напасть — мы постоянно передвигались, мешая им себя услышать. Это был словно какой-то сумасшедший танец, мы быстро, но все же плавно, двигаясь, снова и снова наносили удары в полной тишине, не проронив ни слова. Я почти обрадовалась: монстров становилось все меньше и меньше, а солдаты продолжали бой, уже вникнув в ситуацию, но внезапно раздался выстрел и сразу крик — Лана выстрелила и сразу расплатилась за свою неосторожность. Зубы монстра были глубоко погружены в голень женщины, а ее пальцы безуспешно цеплялись за землю. Лаура оказалась быстрей, чем я, и воспламенила чудовище одним щелчком, а мне осталось только оттолкнуть его ногой и помочь Лане подняться.

Ассоциации хаоса вновь заполнили пространство, пока я помогала Лане подняться. Где-то рядом Асад безуспешно пытался найти новую стратегию, его голос терялся в гуще схватки. Калейдоскоп событий кружился в голове, и я понимала: нужно было держаться вместе. Теперь, когда монстры начали понимать наши приемы, тишина не могла быть нашим единственным оружием. Нам требовалась новая тактика, и быстро.

Я оглянулась вокруг, мой взор застыл на грозной фигуре Лауры, которая ударом отбивала атакующих. Её лицо раскраснелось, глаза полыхали яростью, будто каждый взмах руки был последним. В тот момент я поняла: её огонь не был просто силой; это было наше держало в этом аду. Я выдохнула, цепляясь за её решимость, и тогда фонтан новой мысли прорвался сквозь панику.

— Лаура! — крикнула я, прорвавшись через шум. — Преврати эту армию в пепел!

Она посмотрела на меня мгновение — всего лишь краткое мгновение, но в нём было достаточно, чтобы понять. Взгляд её стал тверже, и она сосредоточилась, её руки завибрировали от напряженного тепла. Я могла чувствовать, как энергия сгущается вокруг неё, когда она начала воплощать в жизнь наше единственное спасение.

С небес словно сыпались звезды, когда Лаура выпустила серию ослепительных огненных волн. Третий мёртвый участок леса затрещал, превращаясь в горящий вихрь, который вздымался к небу. Монстры, запертые в кольце огня, беснуясь, пытались выбраться, но падали под натиском магии. Теперь нам нужно было уже не промахнуться: каждый шаг планировался, как на шахматной доске, и каждый удар был последним. Битва ещё не закончена, но теперь мы знали, что можем победить.

— Все в здание, мы запустим газ! — закричал громкоговоритель, начиная обратный отсчет: — Двадцать! Девятнадцать!

Раздались маты и выстрелы, вперемешку с рыком и криком чудовищ.

— Восемнадцать!

Лана стонала, но пыталась с моей помощью добраться до дверей. В моем пистолете закончились патроны и все, что мне оставалось, лишь наотмашь бить монстров ножом и его рукоятью.

— Семнадцать!

Лаура бежала сквозь толпу чудовищ и людей, пытаясь спасти Молли.

— Шестнадцать!

Асад с криком прорвался ко мне сквозь толпу, подхватив Лану под другую руку.

— Пятнадцать!

— Молли! Быстрей! — слышала я крик Лауры.

— Четырнадцать!

Словно в замедленной съемке я вижу, как к нам приближается очередной монстр, и мне не остается ничего, кроме как отпустить руку моего тренера и напасть первой.

— Тринадцать!

Рука взмывает вверх, нож по самую рукоять погружается в грудь чудовища.

— Двенадцать! Одиннадцать! Десять!

Девочки успели забежать в помещение, Асад и Лана скрылись внутри, а я искала глазами людей, кого смогу забрать с собой.

— Девять! Восемь!

Я бегу к двери и успеваю в тот же миг, когда раздается последнее: «Один!» и слышится шипение.

Снаружи остались лишь трупы и монстры. Сквозь стекло мы видели, как на город ложится желтый туман, как мечутся чудовища, как они падают в предсмертных судорогах. Только сейчас я испытала животный ужас, наконец сообразив, насколько сильно все это угрожало жизнями.

Раненых увели в медицинский корпус, а остальным приказали разойтись по комнатам и не выходить наружу ближайшие сутки.

— Я же сказал не выходить! — Асад ворвался в мою комнату следом за мной.

— Мог бы просто спасибо сказать! — возмутилась я.

— Зачем ты это сделала? Ты понимаешь, в какой опасности ты была? — глаза Асада буквально извергали молнии.

— Вы все равно говорили, что мы можем помочь в бою, так в чем проблема? — я направилась к стопке чистой одежды. — Считай, что это небольшая тренировка.

Но он был в чем-то прав. Лаура и Молли могли пострадать.

— Мы говорили... Ты должна думать о себе! Мало ли, что тебе скажут, ты всему поверишь?

С его уст слетело сомнение, которое и так поселилось в моем сердце.

Я понимала, что это его мнение, но почему он не учитывает и мою точку зрения? Мы действительно спасли несколько сотен человек своим появлением. Они хотели использовать нас как оружие, но, когда мы проявили инициативу, нас готовы разорвать.

— Ты свое мнение имеешь вообще?! — все еще сердился юноша.

— Свое нет, а твое вдоль и поперек. — спокойно пожала я плечами. — Если бы не мы, то жертв было бы намного больше, но вместо того, чтобы поблагодарить и спросить, как мы себя чувствуем, ты сейчас стоишь здесь и ненавидишь меня за то, что я попыталась помочь.

Асад замолчал, его лицо постепенно сменяло гнев на растерянность. Он поднял руку, словно желая что-то сказать или объяснить, но так и остался стоять с полураскрытым ртом. Я видела, как в его глазах мелькают мысли, как он борется с внутренними противоречиями. Он знал, что я права, но не мог просто так отпустить ситуацию.

— Ладно, — наконец выдохнул он, опустив взгляд, — может, ты и права. Но когда я тебя увидел там... Я... я думал, что тебя потеряю. Я не смогу пережить это, если с тобой что-то случится.

Слова Асада вывели меня из равновесия. Я не ожидала такой откровенности от него, но в его голосе звучала искренняя тревога. Я медленно подошла к нему, остановившись всего в шаге, и коснулась его руки. Он не отстранился, и это было знаком, что он начал принимать мою точку зрения.

— Я понимаю, что тебе тяжело, — тихо сказала я, заглядывая ему в глаза, — но нам нужно верить друг в друга. Только так мы сможем справиться с тем, что нас ждет. Ты спас меня, я спасла других. Мы команда, и это главное.

Асад вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Он говорил, что монстры не выходят из леса, но почему сейчас они напали? Кто-то или что-то выгоняет их.

Город все также был укрыт туманом, непроглядной дымкой. Там внизу лежали трупы. Доказательства того, что все это было не просто кошмарным сном.
Через несколько часов, когда я уже остыла, сидя напротив окна, мне стало стыдно за то, как я разговаривала с Асадом. Возможно, он действительно переживал за нас, а я ему нагрубила.

Он и Артур — пока что единственные люди, беспокоящиеся о нас.
Стоп.
Стоп!
Артур. Где он?

Я не видела его ни во время битвы, ни во время того, как пустили газ. Возможно, он был на вышке и громкоговоритель включил он? Нет, это был не его голос. Так где же он? Но и от этой темы я быстро отвлеклась. Больше меня волновало, почему чудовища осмелились выйти из леса, да еще и днем. Они ведь совершенно не приспособлены к дневной жизни.

Мне надо было поделиться страхами хоть с кем-то, но кому я могу рассказать о своих догадках? Я не хотела пугать Молли. Вдруг все это лишь плод моего больного воображения, последствия развивающейся паранойи? Я просто заставлю всех беспокоиться. Именно поэтому я решила пока молчать. Молчание — золото. Но является ли оно таковым, если под угрозой столько жизней?

На самом деле, хоть и тяжело это признавать, причиной моего молчания было вовсе не беспокойство за психическое состояние моих подруг, а то, что я сама не хотела верить в возможность предательства. Это эгоистично с моей стороны, недальновидно.

Но есть ведь и другая сторона вопроса. Как я могу обвинить кого-то, не имея веских доказательств? То, что я не видела Артура, не означает, что он стопроцентно в чем-то виноват. Скорее это означает мою невнимательности или вечное стремление во всех сомневаться.

Перебирая свои воспоминания, я убедила себя, что Артур не может быть тем, кто поставит под угрозу жизни людей на базе. Какими бы сомнениями не была одолеваема, но все же он помогал нам. Зачем ему это, если он собирается нас убить?

Я поняла, что тренировки мои откладываются на неопределенный срок — Лана была ранена, а, кроме нее, не думаю, что кто-то возьмется за меня. Поэтому я стала повторять движения, выученные недавно, нанося удары по воздуху. Мышцы ныли от напряжения, но физическая нагрузка помогла мне успокоиться и привести мысли в порядок.

Что мы имеем?

Монстры вышли из леса.

Почему они могли сделать это?

Что-то пугает их.

Что это может быть?

Кто-то или что-то намного сильнее, чем они. Скорее всего, миротворцы.

Смогут ли они напасть?

Да. Город ослаблен, у нас много раненных и это самый удобный момент.

Молчание не золото, а порок.

Я продолжала двигаться, концентрируясь на ритме своих движений. Мозг упорно старался найти зацепку, какое-то объяснение, которое бы сложило все кусочки мозаики в целую картину. Внезапно воспоминание о вчерашнем вечере пронзило мой разум. Мы сидели в столовой, обсуждая планы на будущее, и Артур выглядел напряженным. Его взгляд постоянно скользил по комнате, словно он кого-то искал или чего-то опасался. Тогда это казалось незначительной деталью, но теперь... Теперь это приобретало новый смысл.

Я остановилась, глубоко вздохнув, и поняла, что моя версия о миротворцах может быть наиболее вероятной. Но даже так, что могло их подтолкнуть к таким действиям? Если наши противники действительно планируют атаку, значит, кто-то внутри нас должен был передать им информацию о нашем положении. Это был не просто случайный выход монстров из леса, это была четко спланированная операция. И кто-то здесь на базе был в этом замешан.

Я быстро приняла ванну, даже не беспокоясь, течет ли ледяная вода или кипяток, — это было не столь важно. Переодевшись в чистую одежду и наспех зачесав мокрые темные волосы назад, я выбежала из комнаты. Слишком быстро развиваются события. Я думала, у меня есть время в запасе, но прошлого всего несколько месяцев и нас уже ищут.
Я шла по коридорам с одной целью — надо найти Артура. Асад лишь решит, что я сошла с ума, а Артур прислушается ко мне. Другой вопрос, где он может быть?

Я блуждала и блуждала по коридорам, понимая, что теряю драгоценное время, — напасть могли сегодня, через час, через минуту, в этот самый миг.

— Простите, — обратилась я к мужчине, который шел мне навстречу. — Подскажите, где может быть Артур? — я не знала его фамилию, но надеялась, что он такой один.

— Посмотрите в зале для совещаний. Идите прямо, дверь должна быть по правую руку от Вас. — голос его был глубоким и глухим, словно раздавался из пещеры. — Ее Вы точно не пропустите. Это тяжелая дубовая дверь.

Я поблагодарила мужчину, невольно провожая его блестящую лысину, на которой красовалась татуировка в виде дракона, взглядом.

Как и обещал мужчина, дверь нашлась быстро. Я осторожно заглянула внутрь и, увидев в огромном кабинете только темноволосого парня, сидящего за столом со скрещенными пальцами, тихо постучала и вошла.

Зал был просто огромен. В центре его стоял длинный стол, за которым стояли черные кожаные стулья. Перед каждым из стульев лежали такие же черные папки с какими-то бумагами, а на стенах висели портреты странных хмурых, суровых людей с орденами и медалями. Во главе стола и сидел тот самый темноволосый юноша. Вся его поза просто излучала напряжение, он тяжело дышал, костяшки его пальцев побелели, а он даже не двинулся с места, когда я вошла. Я признала в этом человеке одного из близнецов, но пока не могла понять, кто же он — Артур или Асад.

Я тихо кашлянула, стараясь вновь привлечь внимание к себе.
Молодой человек дернулся и повернулся ко мне. К моему великому счастью это был Артур, который тут же попытался улыбнуться мне. В этот момент я почувствовала свою вину за то, что позволила себе усомниться в нем.

— Что-то случилось? Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.

— Мне надо поговорить с тобой.

Он жестом указана стул, стоявший в метре от него.

— Говори. — сказал он, когда я села.

— Вы говорили, что монстры не выходят из леса, так? — начала я и, увидев кивок, продолжила: — Но сегодня они напали. Что-то их спугнуло.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что, наверное, вам следует подготовиться к нападению миротворцев. — произнесла я, но глаза Артура не выражали ни страха, ни насмешки. Только твердость и решительность.

— Ты думаешь, кто-то выдал им наше положение?

— Этого я не сказала, но это вполне возможно. Не просто так существа, не приспособленные жить при свете и вне леса, вышли. Их что-то пугает. — повторила я.

Артур задумчиво потер подбородок, видимо, размышляя над моими словами. Он не смотрел на меня, его глаза были слегка прикрыты, а длинные ресницы трепетали. Он будто пытался что-то просчитать, его пальцы подрагивали, кончики постукивали по столу.

— Думаю, твои слова имеют смысл. Я предупрежу людей.

Я выдохнула с облегчением и вышла, немного успокоившись, когда выговорилась и вновь стала мыслить здраво. Нам запрещают выходить наружу, потому что на улицах газ. Значит, он очень вредоносен. Следовательно, и миротворцам нечего здесь делать — они потеряют бойцов больше, чем смогут убить.

Я зашла в комнату к Лауре, решив, что следует узнать, как она себя чувствует. Подойдя к двери, я не услышала ни единого звука и даже решила, что, возможно, девушка спит. Но все же решила зайти. Если это действительно так, то я просто тихо выйду.

Я почти бесшумно открыла дверь. Ее комната практически ничем не отличалась от моей, разве что кровать находилась у противоположной стены. Одеяло на нем было аккуратно заправлено так, словно к нему не прикасались сегодня вообще, — ни единой складки.

— Лаура, ты тут? — крикнула я, думая, что она также может быть и в ванной. Но ни единого звука мне в ответ не раздалось.

Тут-то я и решила, что девушка, скорее всего, отправилась к Молли. За это время они сильно сблизились. Я все чаще стала замечать их взгляды украдкой. Возможно, они использовали силу Молли, чтобы общаться мысленно. Связь между ними ощущалась физически, как будто их ауры настолько тесно переплелись, что это мешало дышать, давая только им двоим наслаждаться этим слиянием.

Я постучала в дверь, но мне не ответили, и тогда я решилась совершить, возможно, самую страшную ошибку в своей жизни — просто приоткрыть дверь комнаты Молли. Просто приоткрыть и увидеть, как две мои подруги по несчастью сидят на кровати друг напротив друга и... целуются?

Лицо залилось краской, и я побежала в свою спальню, где уткнулась лицом в подушку и пролежала так несчитанное количество времени с пустой головой — мысли из нее, видимо, вылетели, когда я неслась к своей двери.

Пролежав какое-то время с закрытыми глазами, я медленно пришла в себя. Сердце билось быстро и громко, словно стремилось пробиться сквозь ребра, а грудь все еще сжимала тяжесть некоей странной неуверенности. Я встала, тяжело вздохнув, и решила, что пора бы прекратить эту эмоциональную бурю и снова сосредоточиться на задачах, стоящих перед нами. В конце концов, сейчас был не момент для сомнений и тревог.

Мышцы тела чуть напряженно отзывались на движение, когда я медленно поднялась и подошла к окну. Из-за плотных серых занавесок на улице едва пробивался тусклый свет, наполняя комнату мрачным полумраком. Это ощущение тесноты и заточения нарастало. Я постояла немного, обдумывая все произошедшее. Лаура и Молли. Их связь казалась такой могущественной, но неужели чувства могут затмить наше здравомыслие в это непростое время?

Я должна была узнать больше о том, что происходит на улицах, чем вызваны тревожные действия монстров.

Удивительно, но такой опустошенной я не чувствовала себя никогда. Я всегда чувствовала что-то: гнев, страх, ненависть, радость, грусть — хоть что-то. Сейчас же я чувствовала себя машиной, камнем, чем-то без эмоциональным настолько, что казалось, переедет меня в этот момент танк, я бы даже не пискнула.

Но что еще более удивительно, опустошила меня вовсе не битва с монстрами, а то, что я увидела в соседней комнате. Почему на меня это так подействовало? Послушался какой-то шум за дверью, затем она открылась. Я не хотела видеть и слышать никого, поэтому все, что мне осталось, так это закрыть глаза.

Возможно, мой посетитель решит, что я умерла в страшных мучениях, и оставит меня.

— Она спит? — послышался тихий шепот.

— Похоже на то. Как думаешь, она видела?

— Не думаю, что после произошедшего она вообще выходила из комнаты.

Послышались тихие шаги обратно к двери, а я успела повернуться в последний миг, чтобы увидеть мелькнувший сквозь щель почти закрытой уже двери рыжий локон.

Слишком много мыслей. Слишком много потрясений. Слишком много всего.
Сейчас я желала повернуть время вспять, лишь бы оказаться подальше. На меня нахлынул страх.

Что если нас найдут, нас убьют?

Шли дни, пролетело уже около двух недель, воздух в городе очистился уже давно, а следы битвы были сожжены. Лана исцелилась и возобновила свои тренировки со мной с удвоенным усердием. Теперь из ее зала я не выходила уставшая, а выползала с желанием умереть. Молли и Лаура, похоже, не догадывались, что я все видела, хотя и несколько дней после этого смотрели на меня с испугом. Чего им бояться, я не понимала. Видимо, они не хотят, чтобы кто-то узнал, но какая разница? Привязанность моя к ним не ослабла, а становилась с каждым днем все сильнее. Нет, конечно, не потому, что они оказались увлечены друг другом, а потому что каждый день я видела по их поведению насколько они дорожат мной. Мы, связанные одной бедой не могли и не должны были расставаться. Словно этот факт должен укрепить наши моральные и физические силы. Никогда ничего подобного я не чувствовала раньше. Асад порой появлялся с каким-то колкими замечаниями, но быстро исчезал, а Лаура старалась меня от него оградить, даже не зная, что между нами происходит. Мне же оставалось лишь недоумевать, почему он меня так ненавидит?

Когда Артур ворвался в мою комнату, я сидела на своей кровати, перечитывая снова и снова одно и ту же фразу: «Зачем жить, если боишься рисковать?»

Наша жизнь состоит из рисков, не так ли? Кто-то рискует больше, кто-то меньше. Кому-то суждено потерять все из-за излишней рискованности, а за кого-то было предрешено, что он получит все, рискнув малым.

— Мне надо поговорить с тобой!

— Я думала, только твой брат решил, что может заходить в мою комнату без стука и выходить из нее с психом. — пробормотала я.

— Ой, прости! — Артур немного покраснел. За время после битвы он практически ни разу не оставил меня одну, постоянно бродил где-то рядом. Мы сблизились с ним почти так же хорошо, как и с девочками.

Он тихонько вышел и закрыл за собой дверь. Сразу после этого послышался стук в дверь:

— Можно?

— Заходи.

— Ладно, говори, что хотел. — вздохнула я, откладывая книгу в сторону.

— Мы должны готовиться к следующей атаке, — он произнёс это тихо, но в его голосе ощущалась тревога. — У нас не так много времени. Я наткнулся на информацию, что они снова собираются собрать силы.

Я изучала его лицо, пытаясь понять, насколько серьёзна эта угроза. С тех пор, как мы пережили первую битву, кажется, что мы живём на пороге новой. Покой был кратковременным, и всё же мы сумели немного восстановиться. Но слышать, что гроза вновь собирается у нашего порога, привело меня в состояние тревоги.

— Что нам делать? — спросила я, поднявшись и впившись взглядом в Артура. — Мы не успели полностью восстановить наши силы. Да и Лана ещё не совсем оправилась.

— Я знаю, — ответил он, облокотившись на стену и скрестив руки на груди. — Но у нас есть шанс подготовиться лучше, чем в прошлый раз. Если мы соберём всех вместе и разработаем план, у нас есть шансы отразить атаку без больших потерь.

Мы смотрели друг на друга в тишине. Впереди нас снова ждала битва, и страх вновь начал прокрадываться в мои мысли. Но в этот момент я почувствовала какую-то решительность. Бояться было бессмысленно, важно было действовать. И если мы снова столкнёмся с врагом, то сделаем это, будучи едиными и готовыми к бою.

— Иди в зал совещаний, через пять минут нам надо будет кое-что обсудить.
Как и было сказано, уже через пять минут я сидела за столом в уже знакомой мне комнате. Тут уже сидела Лаура и Молли, где-то в тени дальнего угла стоял Асад, которого я не видела последние пару дней, напротив меня сидела Лана и несколько незнакомых мне людей. Один из них был парнем лет двадцати пяти, со светлыми, почти белыми, волосами и удивительными небесно-голубыми глазами, которыми он, казалось, готов был просверлить в нас дырку. Его руки были сцеплены в замок, да так сильно, что костяшки на смуглой коже заметно побелели. Рядом с ним сидела милая девушка, которая была бы неописуемой красавицей, если бы не шрам, который шел от правого ее глаза до левого уголка губ. Большие серые глаза, казалось, не могли скрыть ни единой ее эмоции, длинные черные ресницы, небольшие щечки и припухлые губы делали ее похожей на пятнадцатилетнюю девочку, но едва ли она была младше меня. Ее кудрявые волосы были собраны в тугой хвост на затылке. Слева сидела еще одна девушка, но ее красота была действительно экзотической. Непослушные черные волосы с мелкими завитушками были заплетены в две длинные косы, ее темная кожа резко контрастировала со всеми присутствующими здесь, пухлые губы были растянуты в милую улыбку, а синие глаза смотрели с такой добротой. Она знакома мне.

— Utshintshile kakhulu! (ты сильно изменилась!) — произнесла она звонким жизнерадостным голосом. Коса.

— Сабрина?!

В зале появился Артур, он что-то рассказывал, кажется, представил этих трех молодых людей нам, но я его не слушала. Я смотрела только на Сабрину. Она здесь, она жива, она помнит меня!

— Как я уже говорил, на нашей базе появился кто-то, кто передал миротворцам, что вы здесь. — я все же прислушалась к словам Артура.

— А почему ты пригласил именно этих людей? — блондин с вызовом смотрел на парня.

— Это те, в ком я уверен. Кто точно не может быть предателем.

— Я вот в них не уверен, — голубоглазый кивнул в нашу сторону. — Откуда тебе знать, что это не они стукачи?

— Александр, не думаю, что твои обвинения имеют под собой достаточно твердую почву. — жестко заявила Лана.

— Это нормально, сомневаться в непонятных мне... да это даже не люди! Это мутанты!

— Вахлак. — машинально поправила его Молли.

— Я не останусь здесь, пока они дышат со мной в одной комнате! — парень не унимался.

— Алекс, эти девушки спасли нас, когда напали монстры. Думаю, жертв было бы намного больше, если бы не они. — Артур тоже встал на нашу защиту.

— А ты не думаешь, что это был отвлекающий маневр?
— Послушайте, Александр, как Вас по батюшке величать? — подала Лаура голос.

— Нарцисс.

— Так вот, шмаровержец циничный, если ты думаешь, что мы сбежали от смертной казни и миротворцев только для того, чтобы внезапно начать им доносить на вас, то ты очень глуп.

Алекс недовольно хмыкнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— У меня есть идея. — Артур подошел к висевшей на стене карте. — Красным обведены города, захваченные миротворцами, а зеленым — те, что еще сопротивляются. Что если мы отвлечем миротворцев, напав на одно из их поселений?

— Ты думаешь, это сработает? — спросила сероглазая девушка, рефлекторно дотронувшись до места на носу, через которое проходил шрам. Интересно, а сама она знает о подобной своей привычке дотрагиваться до него, когда о чем-то думает? — Я имею в виду, они идут сюда за этими девушками, ты думаешь, они отойдут от своей цели, чтобы отбить поселение?

Артур задумчиво почесал затылок и со вздохом посмотрел на Асада, будто бы ища помощи.

— Они не просто так оккупировали это место. Скорее всего, там спрятано оружие или еще что-то очень важное для них. Власть направит все силы на защиту этого места. — Асад подошел к столу. — Остается только выбрать поселение.

Выбор пал на небольшой городок в пятидесяти километрах от базы. Это место было достаточно далеко для того, чтобы отвести угрозу от людей, живущих здесь.

— Нам надо пробраться незамеченными в цитадель, потому что иначе мы в нее не попадем. — продолжил Асад.

— Их надо переодеть. Мне кажется, фотороботы девочек уже разослали по всем поселениям. — сказала Сабрина.

— А кто сказал, что они идут с нами? — Асад нахмурился.

— В каком это смысле? — я вспылила. — Мы заварили эту кашу, нам ее и расхлебывать.

— Вы не готовы!

— Мы тренировались все это время до боли в мышцах, — тихо произнесла Молли. — Да и наши способности явно могут сыграть вам на руку.

— Если вас убьют...

— То что? У вас больше не будет рычагов давления на власть, только и всего. — встала Лаура.

— Анита, можно тебя на секунду? — Асад подошел ко мне и, не дождавшись согласия, схватил за руку, выводя меня из помещения. — Зачем ты это делаешь?

— Что именно? — не поняла я.

— Рискуешь. Зачем?

— У вас проблемы из-за нас, и я имею право попробовать помочь вам справиться с ними. — я пожала плечами.

— Ты не понимаешь, насколько это опасно! — повысил голос Асад.

— Именно поэтому мы вам и нужны! Если ты не помнишь, то именно мы помогли вам избежать сотен потерь! — я смотрела ему прямо в глаза. — И подумай своей головой. Если миротворцы узнают, что мы остались на базе, а они узнают, ведь у вас завелся стукач, то они все равно нападут. Только разница в одном: вас здесь не будет, и возвращаться вам уже будет некуда. Они разрушат базу.

Я развернулась, чтобы уйти и, открыв уже дверь, услышала тихое: «Я не могу снова ее потерять...». Голос парня был настолько тихим, что я подумала, мне показалось.

— Первая пойдет Анита. На нее оденем хиджаб, он закроет ей лицо. — обсуждение было в самом разгаре. — Анита, твоя задача незамеченной пробраться внутрь цитадели и отключить систему защиты города, чтобы мы могли начать битву.

— Почему именно она? Если ее заметят, ее убьют. — Асад зашел за мной.

— Но она меньше всех будет вызывать подозрение. — парировал Артур. — Из нас она единственная обладательница темных глаз, волос и кроткого взгляда.

— Но хиджаб все равно закроет волосы, к тому же, Лана тоже подходит.

— Осанка Ланы выдает в ней бойца; а Силия, — Артур указал на сероглазую девушку, — не подходит нам так же, как и остальные, по цвету глаз, а Сабрина еще и цветом кожи отличается. Так что остается только Анита.

— По мне, так эта рыжая выглядит храбрее, чем она. — Алекс самодовольно улыбался, глядя на злое лицо Лауры.

— Не стоит недооценивать эту девочку. — Лана смотрела на меня оценивающе и одобряюще в то же время. — Я занималась с ней некоторое время, и она действительно боец.

Она не сдастся, несмотря ни на что.
Я смущенно опустила глаза и улыбнулась.

— Тогда решено. Завтра утром до рассвета мы выходим. Мы не можем взять больше тридцати человек, потому что мы не знаем, кто шпион. — распоряжался Артур. — Поэтому, каждому необходимо взять несколько обойм для оружия, автоматы, ножи и, было бы неплохо, парочку гранат. Пока все свободны, всем необходимо выспаться, с каждым я свяжусь вечером. Анита, останься, я расскажу тебе, как отключить защиту.
Все вышли, остались только близнецы и я.

Передо мной положили чертеж, на котором был изображено какое-то строение высотой, похоже, около ста метров. Оно выглядело так, словно маленький ребенок пытался построить самую высокую башню, просто ставя друг на друга одинаковые кубики. Внутри, как я поняла из чертежа, были какие-то механизмы, которые мне и предстояло выключить.

— Смотри. — начал Артур. — Ты должна будешь выйти вот здесь и дойти до города так, чтобы остаться незамеченной, иначе ты вызовешь подозрения. Эта башня находится в центре города и тебе нужно зайти в нее вот здесь. Ты должна отключить охрану города, потому что иначе, как только мы начнем стрелять, орудия, стоящие на крышах зданий, пустят залп по нам. Тебе все понятно? — я кивнула. — Я не могу сказать тебе точно, как именно отключить питание, но я думаю, ты разберешься. Мы будем с тобой на связи, поэтому все будет хорошо.
Мы довольно долго обсуждали подробности, когда Асад решил, что надо проверить, есть ли у них подходящая мне одежда. Не согласиться с этим предложение нельзя было, потому, если выход до рассвета, в чем смысл искать необходимые вещи в последние секунды? Необходимая одежда нашлась быстро в подсобке, которая пропахлась пылью, сыростью и старостью. Это был черный хиджаб, закрывающий меня от пяток до макушки. Видны были только кисти рук и глаза.

Когда я надела его, Асад вдруг громко засмеялся, глядя на меня. Его смех был просто безудержным.

— Асад, не надо смеяться. — сказала я. — Смех без причины — это признак того, что человек либо дурак, либо хорошенькая девушка. Хочешь убедить меня во втором — для начала побрейся.

Парень не без усилий прекратил смеяться и провел рукой по гладкому подбородку.

— Я просто вдруг подумал, что он тебе к лицу! — Асад вновь прыснул со смеху.

— Парень, я смотрю на тебя, и мне хочется пожелать тебе здоровья. — Артур похлопал брата по плечу.

— Для таких шуток у него должно быть в два раза больше зубов! — пробурчала я, снимая хиджаб.

Я вышла и направилась к своей комнате быстрым шагом. Про глупые шутки Асада я забыла уже через секунду, что уж говорить про это странное «я не могу ее снова потерять». Сейчас моя голова была забита мыслями о Сабрине. Она здесь, жива, помнит меня! Я так хотела с ней поговорить, сказать ей, как я скучала по ней, но я не знала, где ее искать.
А нашлась она очень быстро — в моей комнате. Девушка сидела по-турецки на моей кровати, перелистывая страницы книги, которую я, кажется, оставила на подушке, когда уходила.

— Ekugqibeleni uye wafika wam othandekayo! (наконец-то, ты пришла, моя дорогая!) — Сабрина проворно спрыгнула с моей кровати и подбежала ко мне, обняв. Она всегда была запредельно грациозна, словно кошка, даже когда выполняла абсолютно обычные вещи, вроде чтения на кровати. — Ты так сильно изменилась... Что с тобой случилось?

Я восторженно смотрела на свою подругу детства. Она стала настоящей красавицей.

— Меня забрали в тюрьму. — хрипло заговорила я. — Я и девочки сбежали вместе и попали сюда. Но это не особо важно. Как ты оказалась здесь?

— После того, как тебя не стало в нашем приюте, нас стали проверять. Брать анализы, создавать стрессовые ситуации, чтобы кто-то, такой как ты, проявил себя. Нашли еще троих. Они куда-то уходили по одному каждый вечер, и никто из них не вернулся. А потом, когда мы гуляли с Адой, ты помнишь ее? — получив кивок, она продолжила: — Так вот. Мы гуляли с ней за приютом, оставаясь на его территории, и нашли яму. Она была в кустах, практически незаметна, если не подходить близко. А мы подошли. От нее пахло протухшим мясом, она была не закопана. Там были останки тех детей. Яму не закопали, потому что... ждали меня. Я была четвертым ребенком с «проклятой кровью». И мы с Адой сбежали. Через лес, но никто не предупредил, что там водятся монстры. Я не смогла ее спасти, но сама каким-то немыслимым образом пришла сюда.

Я прижала Сабрину к себе чуть крепче, ощущая, как ее тело дрожит от воспоминаний. Слезы подступили к глазам, но я не могла позволить себе расплакаться. Мы должны быть сильными, как бы тяжело это ни было.

— Мы найдем способ выбраться отсюда, Сабрина. — прошептала я, глядя ей в глаза. — Я обещаю. И никто больше не сможет причинить нам боль.

Сабрина медленно кивнула, вытирая слезы с лица. Она была такой же храброй, как я ее помнила, несмотря на все ужасы, которые ей пришлось пережить. Не теряя времени, я спросила ее о местных жителях и охране. Сабрина, хоть и была здесь недолго, уже успела многое заметить и понять. Она рассказала мне о патрулях и о том, где вероятнее всего можно найти необходимые нам схемы для отключения охранных систем.

— Мы должны действовать быстро и тихо, — сказала я. — Наша задача — отключить охрану и не дать им понять, что мы здесь. Мы будем на связи с Артуром и Асадом, они помогут нам.

Сочетание решимости в моих словах и поддержка Сабрины вдохнули в меня новую силу. Время пришло: мы не имели права на ошибку, потому что слишком многое было поставлено на карту. Я знала, что тот, перед кем я имела долг, не простит мне провала. И я не позволю себе снова потерять свою подругу.

— Ты такая же, как и я? Как Молли и Лаура?

— Да. И я могу делать так.

В один миг стены стали сужаться, а пол и потолок неумолимо приближаться друг к другу. Я в испуге зажала рот рукой, думая, что нас расплющит, но еще один миг и все возвратилось на свои места.

— Искажение пространства.

Время пролетело незаметно, мы практически не разговаривали, нам обеим было сложно вспоминать определенные моменты и, пока что, мы были не готовы делиться ими. Но даже простое молчание, сидя у окна, создавало ту самую атмосферу, в которую я влюбилась в детском доме.

Мы расстались только через несколько часов, хоть и не хотели этого. Нам надо было выспаться, но кое-что очень полезное я выяснила:

— Асад вовсе не плохой. Он убит горем и пытается справиться с ним, отталкивая от себя людей. Но я не знаю, почему он постоянно пытается быть рядом с тобой, хоть и грубит порой. Девочки рассказали мне все. — звучали слова Сабрины в моей голове, когда я засыпала.

Надо выяснить, почему он такой.

Я бежала по дому, желая лишь одного, — испариться, провалиться сквозь землю, что угодно лишь бы оказаться подальше. Неужели все то, что было прежде, лишь плод моего воображения, сон? Я бегу, слыша тяжелые шаги моей родной матери, спина болит — на нее уже обрушился удар палкой, силы на исходе и все, что я могу, — надеяться, что сейчас все прекратится как по волшебству. Вновь удар, который в этот раз пришелся чуть ниже шеи, я падаю на пол, пытаясь отползти от матери к стене, прикрыть голову руками.

— Мама! Мама, прекрати! Пожалуйста! — я кричу, но не слышу себя. — Мне больно! Мама, хватит!

Но мамина ярость, казалось, достигла апогея. В ее глазах не было ни капли сострадания, только холодная, непроницаемая злоба. Казалось, что она не слышит моей мольбы, словно моя боль была ей совершенно безразлична. Она продолжала наносить удары, и каждый новый был сильнее предыдущего. Смесь страха, боли и отчаяния накрыла меня волной, лишая возможности трезво мыслить.

Я инстинктивно свернулась калачиком, пытаясь сделать себя как можно меньше, как будто это могло спасти меня от маминой неистовости. Сквозь заслону слез я увидела, как перед глазами мелькнула старая фотография на стене, где мы когда-то были счастливы: мама, папа и я в самом начале нашего супружества и моей юности. Как же обманчиво могут быть эти воспоминания, подумала я, сокрушенно закрывая глаза.

Внезапно удары прекратились. Из-под тяжелого дыхания матери, переполненного ненавистью и гневом, я услышала её странный, захлебывающийся звук. Я открыла глаза и увидела, как она медленно сползает по стене, одной рукой сжимая грудь. Её лицо исказилось в гримасе, которую я не могла распознать — от боли или от осознания содеянного? Мне не оставалось ничего, кроме как остаться здесь, на полу, пока страх переплетался с чувством облегчения.

— Мама? — прошептала я, с трудом поднимаясь на дрожащих ногах. В ответ я услышала лишь тихое хрипение. Впервые за долгое время у меня появилась надежда, что этот кошмар закончился, но в глубине души я понимала — последствия пережитого останутся со мной навсегда.

— Анита, проснись! — только один человек врывается в мою комнату, когда ему вздумается, и сейчас он пришел спасти меня. — Проснись, это сон, все хорошо.

Я чувствую мягкое прикосновение к щеке, и все вокруг резко пропадает, а я резко сажусь в кровати. Лампа горит, разгоняя тьму, которая вдруг стала пугать меня. Что если там таится мой ужас, мой кошмар, который в этот раз не отпустит меня так просто? Что если сейчас я проснусь и окажусь дома или в тюрьме? Я обнимаю себя руками, одеяло падает на пол, но я не замечаю этого. Меня пробивает дрожь, а я лишь сижу на кровати, покачиваясь. Слезы обжигает щеки, но я не обращаю на это внимания.

— Анита, я тут, все хорошо. — Асад в одно мгновение оказывается рядом, накрывая мои плечи одеялом и прижимая меня к себе. — Ты проснулась, теперь все хорошо...

Я утыкаюсь в его грудь, вдыхая запах кофе, и плачу, плачу, плачу. Все, что, казалось, мне удалось спрятать в самых потаенных уголках моего разума, вдруг напомнило о себе. Каждое мгновение пережитого мной ужаса, боль, страх — все это сейчас снова заполнило мое маленькое тело. По моим венам бежал страх смерти, а вместо сердца пульсировал комок ужаса, который с каждым ударом становился все больше.

— Эти шрамы... это твоя мать?

Я кивнула, всхлипнув. Моя мать меня не любила. Она меня ненавидела.

— Тебя больше никто не тронет. — прошептал Асад в мои волосы.

Я чувствую горький привкус его ярости, перемешанный с состраданием, жалостью и чем-то, чего я еще не встречала.

— Тебе надо поспать. Мы выходим через пару часов, поспи еще немного.
Парень помог мне лечь и, вновь скользнув по моим шрамам взглядом, накрыл одеялом. В его глазах на мгновение появился металл, а ярость стала просто невыносимой, но уже через секунду он просто сидел рядом, перебирая мои волосы.

— Может, ты не пойдешь? Если для тебя это тяжело, то мы можем найти замену тебе.

— Нет, я должна. — глаза закрывались, и я погрузилась в сон.
Мне не снились кошмары, в прочем, как и обычные сны. Мне не снилось ничего, но сквозь сон я слышала шепот Асада и его прикосновения к моим волосам и лицу. Я чувствовала себя в безопасности. Впервые за всю свою жизнь.

Но пришло время просыпаться.

— Анита, пора вставать.

Я открыла глаза. В комнате было темно, лампа была выключена, но мне и не нужен был свет, чтобы понять, — Асад рядом. Матрац просел под его весом, когда он облокотился на него, чтобы проверить проснулась ли я.

Он навис надо мной, и в темноте я видела, как блестят его глаза.

— Тебе надо переодеться. Я настоял на том, чтобы под хиджаб на тебя надели броню. Вставай, я помогу.

Я послушно встала и, умывшись, вернулась в комнату. Поверх лосин и тонкой футболки Асад натянул на меня бронежилет.

— Тебе не туго? Не болит ничего? — спросил он, застегивая его по бокам. — У тебя еще есть время передумать.

— Я не передумаю, я могу помочь, и я сделаю это.

— Такая же упрямая... — пробурчал Асад.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Надевай хиджаб.

Я ощутила, как легкая ткань спрятала броню и мое лицо заодно.

— А мне оружие не полагается? — спросила я.

— Вообще, я так не думаю, но, если тебе страшно, засунь этот нож в ботинок. — Асад протянул мне свой охотничий нож. — Против армии, конечно, не поможет, но от нескольких человек защитить в состоянии.

Я кивнула.

— А девочки?

— Они будут с нами.

Уже через полчаса мы вышли с базы под покровом тьмы и скрылись в лесу. Силия шла рядом со мной, но не проронила ни слова. Я чувствовала ее страх и решимость. Лаура шла по другую мою руку, но ее эмоции — загадка, а вот Молли — открытая книга. Страх, решимость... Алекс молчал. Видимо, смирился; а вот Лана с Артуром обсуждали предстоящую операцию. Из их разговора я поняла, что около трех десятков людей ждут нас на границе города и ждут лишь сигнала, чтобы ринуться в бой с миротворцами. Асад не проронил ни слова до тех пор, пока мы не дошли до города. Уже светало и первые лучи солнца играли на его темных волосах.

— Удачи. — он убрал выбившуюся прядку под ткань. — Все будет хорошо.
Прошмыгнув за кустами, я аккуратно прошла к городу, молясь, чтобы никому не захотелось взглянуть под ткань.

Я шла по городу, опустив низко голову, отмечая про себя, насколько болезненно выглядят люди, идущие мне навстречу, несмотря на раннее время. Их лица были осунувшимися, серыми, под глазами залегли тени, они боялись даже посмотреть друг на друга.

Цитадель возвышалась над крышами домов.

— Сгорбись слегка, словно у тебя болит спина. Ты идешь слишком прямо, это привлекает внимание. — послышался голос Артура в наушнике.
Я расслабила плечи и немного согнулась, словно мне тяжело идти, словно я упаду, если сделаю еще хоть один шаг.

— Молодец.

Но миротворцы все же обратили на меня внимание. Только заметила я это слишком поздно.

Они шли за мной от границы города. Конечно, они не заметили, как я вышла из леса. Просто заметили девушку с закрытым лицом. Они шли за мной, не отвлекаясь, не пытаясь убить или напугать. Просто шли.

Случайно заметив их в зеркале припаркованной машины, я поняла, что не могу идти прямо к цитадели, поэтому свернула у ближайшего дома.

— Эй, стой. — крикнул один из них, когда мы оказались в безлюдном переулке. — Стой, кому сказал!

— Анита, что происходит? — я слышала голос Асада в ухе, но ответить не могла, чтобы не вызывать подозрений.

Один из миротворцев схватил меня за руку и затащил в дом так быстро, что я успела лишь вскрикнуть. Судя по запаху плесени, ударившему в нос, этот дом давно пустует.

— Не хочешь показать, что у тебя под хиджабом?

Я вдруг испугалась, что меня раскрыли, но поняла, что это не совсем так. Вернее, совсем не так.

Один из миротворцев прижал меня к стене, поднимая рукой ткань хиджаба, а второй просто смотрел на это. Не надо быть мутантом, чтобы понять, что им нужно. В их глазах прыгал дьявольский похотливый огонек и все, что им было нужно, — мое тело. Мое тело, с которым неизвестно что будет после того, как они сделают это грязное дело.
Страх сковал меня, и я просто стояла, понимая, что рука миротворца, чье лицо скрывала маска, уже блуждали по моему бедру. Вторая рука подбиралась к моей груди.

— Анита, не молчи, скажи что-нибудь!

— Может, я сниму его сама? — спросила я, стараясь скрыть свой страх за улыбкой.

— А ты правильный выбор сделала.

Я медленно стянула с себя хиджаб, снимая его через ноги. Мне просто нужно добраться до ножа.

— Стой, это что бронеж... — договорить мужчина не успел. Я стремительно встала и нож быстро оказался в горле миротворца, который стоял ближе. Второй уже схватился за автомат, висевший на плече, и почти нажал на курок, когда я порезала его руку. Быстро развернувшись и встав за его спиной, я приставила нож к его горлу. — Собираешься пробраться в цитадель? — прохрипел он. — Ничего не выйдет. Мы усилили охрану, теперь тебе нужен пропуск.

— Я знаю, кто мне его даст! — прошипела я.

— Я так не думаю.

А вот я думаю. Я надавила на нож, он глубоко вошел в мягкую кожу, из раны тут же полилась кровь, а мужчина упал, все еще издавая хрипы.

— Не на ту напал! — проговорила я, доставая пропуск из его нагрудного кармана.
Я была так благодарна Лане за ее тренировки. Не знаю, что было бы, если бы она не занималась мной.

Неожиданно что-то хрустнуло у миротворца под ногой, он на мгновение вскинул глаза, и я воспользовалась моментом. Резким ударом сильно оттолкнула его от себя, заставив второго зашататься. Воспользовавшись замешательством, я выхватила нож, спрятанный в ботинке, и стремительно полоснула им по ноге первого нападавшего. Его крик боли эхом разнесся по комнатам заброшенного дома.

— Ты пожалеешь об этом! — рыкнул второй миротворец, но я, уже освободившись, не стала ждать его нападения. Моё отчаяние и решимость победили страх.

Словно дикая кошка, я бросилась на миротворца, целясь ножом ему в шею. Он попытался защититься, но в замкнутом пространстве мои движения оказывались более ловкими и быстрыми. Несколько мгновений бесшумной борьбы стали для меня вечностью, пока наконец нож не рассек ткань его формы, и он с глухим стоном осел на пол.

Не теряя ни секунды, я побежала к выходу, пытаясь дозвониться Асаду.

— Они заметили меня, двое нейтрализованы, — прошептала я в наушник, выскакивая на улицу. — Продолжаю движение к цитадели.

Только сейчас меня начало трясти. Я убила людей. Но это была самооборона, верно?

— Анита, Анита, как ты? — вновь послышался голос Асада.

— Нормально, но тут два трупа.

Послышался шумный выдох.

— Ты?

— Я. Они хотели меня изнасиловать. — сказала я, уже выходя из дома.

Я бежала по улицам, стараясь не попадаться на глаза людям. Путь через дворы занял больше времени, чем занял бы по прямой, но главное, что я смогла добраться до цитадели.
Приложив пропуск к сканеру, я бесшумно вошла в башню.

Надо мной возвышалась лестница с сотнями ступенек.

— Вот черт...

Я бежала по лестнице, борясь с одышкой, не обращая внимания на боль в уставших мышцах и, потеряв уже счет ступенькам и времени, наконец, добралась до двери, ведущей в зал управления.

За открытой дверью меня ждал сюрприз.

— Ну привет. Давно не виделись.

Я узнала эти ледяные глаза, эти широкие плечи и сильные руки. И он узнал меня тоже, он помнит меня.

Он вел меня на смертную казнь. И я думала, он мертв.
За его спиной был пульт управления, но добраться до него было проблематично — он блокировал любой мой шаг в сторону.

— Скучала по мне? — он не дожидался моего ответа. — Сейчас сюда прибудет еще десяток миротворцев, так что можешь даже не думать идти на попятную.

— Вы знали...

— Да. Ваш крот мне все выдал. — усмехнулся он. — И кстати, никакой защиты у этого города нет. Ты в ловушке.

Я судорожно вздохнула. Нас просто обманули, мы сами пришли к ним в руки.

— Анита, мы все слышали, мы уже бежим к тебе! — послышался голос Асада в моем ухе.

Они не успеют. На лестнице уже слышится топот множества ног.
Я делаю резкий выпад и приставляю нож к шее миротворца. Я ниже его и встать у него за спиной не получится, поэтому мне остается только отобрать у него автомат. Я с силой бью его по руке, слышится хруст и его крик. Автомат оказывается в моих руках ровно в тот момент, когда дверь с грохотом слетает с петель и в помещение врываются вооруженные миротворцы.

— Мы рядом! — кричит Лаура.

— Не смейте заходить внутрь! — говорю я. — Вы нужны им. Я справлюсь.

Я поднимаю автомат и целюсь.

— Кто подойдет ближе — получит пулю в лоб.

Людей с автоматами это не остановило и уже через секунду я, отходя к стене, отстреливалась от миротворцев. Кто-то падал замертво, кто-то оказался проворней или умнее. Но заряд быстро закончился и все, что у меня было, — нож. Один нож против все прибывающих миротворцев. Сдаваться я не собиралась. Я ударила ножом в сердце мужчину, который подошел ко мне слишком близко и, развернувшись, тут же вонзила нож в ногу другого миротворца. Только я собиралась забрать автомат, меня обхватили руками, не позволяя двигаться. Я безрезультатно двигала ногами в воздухе, в попытке освободиться или ударить державшего меня человека.

— Не рыпайся! — все миротворцы были для меня обычными клонами. Белые маски со встроенным усилителем звука не отличались одна от другой. — Я сказал не дергайся! — ко мне подошел очередной клон и ударил меня в живот. Я вскрикнула.

— Анита, что происходит?! Я иду к тебе! — Асад кричал.

— Нет... — с трудом прохрипела я.

В дверь врывается Артур, которого теперь я не считала точной копией своего брата. Миротворцы отвлекаются. Я пользуюсь моментом. За спиной ударившего меня появилась моя копия, которая была теперь вполне осязаема и не требовала так много энергии, благодаря постоянным тренировкам. Она подняла автомат с пола и приставила к голове миротворца, стоявшего рядом.

— Если кто-то из вас дернется, я перебью вас всех, не моргнув и глазом. — шиплю я, наконец изловчившись и ударив того, кто держал меня, под колено и встав рядом с Артуром

— Мне это не так сложно сделать.

Рядом появляются еще три клона, поднимая оружие убитых мной солдат. Они встают передо мной, представляя собой щит.

— А ты явно стала сильнее. — засмеялся один из миротворцев. — Осталось только поумнеть.

— Не в твоих интересах сейчас хамить. — улыбаюсь я.

— Ты думаешь, мы просто так устроили облаву? Мы ведь знали, что вы придете. — продолжил он.

Но ведь Артур сказал, что как можно меньше людей будут знать о нашей операции.

— Ты так доверяла этому человеку.

— Артур... — шепчу я.

Я поворачиваюсь к Артуру. Ну конечно. Это он сказал мне про охрану, он отправил меня в цитадель, хотя никакой защиты здесь и близко нет. Он хотел разделить нас с девочками. По одной мы были более легкой добычей. Он пропал, когда на нас напали монстры, потому что именно он помогал выкуривать их из леса. Он думал, мы погибнем. И что самое страшное — это я подала ему идею. Я сказала, что миротворцы идут через лес. Из-за моих слов он отправил всех сюда.

Мне стало все ясно. Только предательство родного человека могло привести к такому хаосу. Количество миротворцев, засевших в здании, их нелепая уверенность в победе. Артур — самое большое разочарование в моей жизни. Он предал нас ради своих корыстных целей, возможно, его уговорили или запугали, но факт оставался фактом: он продал нас как продавец на базаре.

— Ты всегда была наивной, Анита, — его голос пробуривает тишину. — Я делал это ради выживания, ради своего будущего. Они предложили мне шанс, от которого невозможно было отказаться.

Я не могу поверить своим ушам. Услышав его исповедь, в моей голове рождается тысяча вопросов, но времени почти не остается. На миг я забываю про находящихся вокруг миротворцев, но горькая реальность быстро возвращает меня к действительности. Снова подходя чуть ближе к Артуру, я сжимаю нож в руке сильнее, так что костяшки побелели. Его глаза, холодные как ледяные гроты, смотрят на меня без намека на сочувствие.

— Ты всегда был ловким манипулятором, брат. Ошибкой было доверять тебе. — Мои слова звучат звонко и решительно. Но внутри, за этой броней из стальных нервов, сердце разрывается от боли и предательства. Моя настоящая семья — это Асад, Лаура и те немногие, кто сражается прямо сейчас за право на жизнь. И мы будем бороться до последнего вздоха, несмотря на все преграды, которые ставит перед нами тот, кого мы считали одним из нас.

— Может быть, — усмехается Артур, как будто ему все равно, что будет дальше. В этот момент я понимаю, что мне нечего терять. Легкое нажатие на спусковой крючок — и мир снова погружается в хаос.

Я наотмашь бью его рукояткой ножа, но он уклоняется, и моя рука опускается на его плечо. Сзади меня бьют по голове.

Я чувствую, что земля уходит из-под ног, мое тело касается пола, а перед глазами все размывается. Надо мной склоняется Артур.

— Ненавижу тебя. Гори в Аду, пожалуйста. — говорю я из последних сил.

— Фу, как грубо.

— Я сказала «пожалуйста». — успеваю прошептать я прежде, чем на мою голову снова обрушивается удар.

≈≈≈

Я понимала, что пришла в сознание, но сил не хватало даже на то, чтобы просто открыть веки. Да и что мне это даст? Скорее всего, прослушку с меня уже сняли и, если я и замечу какие-то особые приметы, по которым меня можно найти, я не смогу передать информацию. Запястья сильно болели, пальцы онемели — я была связана. Волосы щекотали нос, но я молилась лишь о том, чтобы сил хватало хотя бы на дыхание.

Надо открыть глаза.

Открой их.

Давай же!

Я медленно приподняла веки, борясь со слабостью, но в глаза тут же ударил яркий свет. Я дернулась, пытаясь прикрыться, но связанные запястья не позволили двинуться ни на миллиметр, напряженные мышцы послали волну боли по телу. Похоже, даже после того, как я потеряла сознание, меня продолжили бить. Мстители.

— Очнулась? Отлично. Развяжите ее. — послышался голос Артура. Такой знакомый и успокаивающий и в то же время раздражающий до боли в мозге костей.

Я почувствовала, как путы на руках ослабли, но я все еще слаба даже для того, чтобы просто сидеть. Надеюсь, ребята успели скрыться.

— Ешь. — Артур поднес мне тарелку.

Я была голодна, но есть с рук этого предателя я не собиралась.

— Тебе надо восстановить силы. Не злоупотребляй моей добротой, иначе я накормлю тебя силой.

Я молча смотрела на свои руки. В глазах все расплывалось, но я видела синяки и кровоподтеки на местах, где были веревки.

— Что ж, тогда у меня к тебе деловое предложение.

Я медленно поднимаю голову, пытаясь сфокусироваться на этом ужасном лице.

— Мы оставляем тебя в живых, а ты приводишь к нам своих подруг. Как тебе такое?

— Я не стану такой, как ты. — мой голос звучит хрипло, но твердо. Каждое слово саднит мое горло.

— Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать. — его глаза просто полыхают злобой, и я ему верю. Сейчас я не представляю даже, сколько у меня пальцев.

— Если они нужны тебе, иди и забери их.

— Благодаря тебе, теперь все знают, что это я шпион. Ты весьма опрометчиво произнесла мое имя. Его услышали все прежде, чем ты отключилась.

Я молчу.

— Так, ты будешь со мной сотрудничать?

— Нет! — твердо сказала я.

Я пристально смотрю на него. В его глазах что-то промелькнуло. Что это? Жалость? Ко мне? Или я ошибаюсь? В любом случае, это что-то исчезло быстрее, чем я успела понять.

— Я уйду. А тебе советую поспать. Еда будет здесь, если вдруг поумнеешь.
Артур вышел, оставив меня одну. Туман в моей голове немного рассеялся, я стала осматриваться. Ничего лишнего. Кровать, на которой я сидела, со свисающими ремнями, которые и сдерживали меня. Стол с едой, стул. И дверь с маленьким окошком. Белые стены, квадратная комната не больше трех метров в длину. Даже если бы и хотела, я не смогла бы сказать, где нахожусь. Больше похоже на палату в психиатрической больнице, но сомневаюсь, что меня бы притащили в такое легкодоступное место.

Я взяла ложку и принялась есть. Мне действительно надо восстановить силы. Я должна бежать, но плана у меня пока нет.

Я не чувствовала вкуса, еда была неважна. Я легла на кровать и укуталась в тонкое одеяло, глядя в одну точку на идеальной белой стене.
Лаура будет искать меня, но это опасно. Меня держат в заложниках, как приманку. Если бы я только могла предупредить...

Скоро в комнате стало совсем тихо, и я начала думать о том, как выбраться. Зачем Артур сделал это со мной? Мы вместе прошли через столько опасностей, а теперь он подставил меня. Спустя некоторое время я ощутила, как силы понемногу возвращаются. Голова еще кружилась, но я могла двигаться. Осторожно оставив пустую тарелку рядом на столе, я попыталась встать. Пол под моими ногами казался ледяным, он был твердым и скользким, как кафель в ванной.

Я медленно подошла к окну на двери и попыталась заглянуть в коридор. Ничего, кроме тусклого света и длинных теней. Будь я в состоянии побежать, возможно, удалось бы незаметно проскользнуть мимо охраны. Тело по-прежнему напоминало мне о недавних побоях болью в каждом движении, но это не останавливало меня. Я должна была выбраться отсюда, найти Лауру и предупредить остальных о предательстве Артура.

Оглядывая комнату в поисках чего-то, что могло бы помочь мне в побеге, я заметила, что весло кровати приподнятым краем касалось одной из стен, оставляя узкую щель чуть выше уровня пола. Если удастся достать туда подходящий предмет, возможно, получится выдвинуть кровать и использовать образовавшееся пространство для каких-либо маневров.

Тихо, стараясь не издавать лишних звуков, я начала осматривать каждый уголок комнаты в поисках хоть каких-то следов, которые могли бы подсказать мне, где я нахожусь. Мои мысли все время возвращались к Лауре. Я знала, что она сделает все, чтобы найти меня, но теперь я не могла подставлять ее под удар. Я должна была найти способ выбраться самостоятельно.

Мои глаза остановились на небольшом отрезке проволоки, торчавшем из старого кресла в углу. Аккуратно извлекла её, надеясь, что будет достаточно прочной и гибкой, чтобы использовать её в качестве рычага. Подкравшись обратно к кровати, я вставила проволоку в щель и с усилием начала тянуть. Кровать скользила медленно, но верно, создавая достаточно пространства для того, чтобы я могла улечься рядом с ней и спрятаться, если кто-то неожиданно войдёт.

Пока я работала, внутренний голос не умолкал, постоянно напоминая о предательстве Артура. Он, которому я доверяла, рядом с кем чувствовала себя в безопасности. Я лихорадочно пыталась перебрать в памяти события последних дней. Какие знаки я упустила? Лаура всегда была чуткой к нашему окружению, возможно, она уже что-то заподозрила.

Когда кровать наконец заняла нужное положение, я обернулась в поисках ещё чего-то полезного для побега. Мое внимание привлек маленький вентиляционный люк под потолком. Он казался едва видимым, но, если бы мне удалось подняться туда, может быть, я бы нашла путь на свободу. Времени оставалось всё меньше – каждую минуту охрана могла прийти проверить комнату, а я ещё была далеко от свободы.

Настоящее испытание началось, когда я, сдирая ногти, начала ослаблять винты на крышке люка. В пространстве между панелями что-то заскрежетало, но я не остановилась. Мое сердце било отчаянный ритм, ноги подкашивались от напряжения, но выбор был невелик. Стоило мне немного отвинтить крышку и приподнять её, как холодное дыхание вентиляционной шахты ударило мне в лицо. Путь был открыт. Спорим, Артур не ожидал, что мне удастся так далеко продвинуться.

Удостоверившись, что вентиляционный люк достаточно приподнят, я аккуратно втолкнула себя внутрь узкого прохода. Металл холодил кожу, но это не имело значения – единственное, что было важно, это выбраться из этого злополучного места. Ползти по тесному туннелю оказалось нелегко: мои плечи едва помещались, и каждый сантиметр давался с трудом. При каждом движении раздавался глухой скрежет, но в груди поселилась надежда, что охрана не воспримет эти звуки как что-то необычное.

Один из моих каблуков застрял между решеткой и стеной шахты, задержав движение на несколько мучительных минут. Дыхание стало прерывистым, каждое усилие сопровождалось болью, но держась за острые края, я наконец освободила ногу и продолжила ползти дальше. В голове вертелись образы прошлого: Артур с его лживыми обещаниями, Лаура с её предупредительными взглядами. Возможно, она знала больше, чем казалось, и пыталась предостеречь меня своими едва уловимыми намеками.

Дальнейшее продвижение заняло вечность. Дуло холодно, а из всех щелей тянуло пылью и чем-то невыразимо металлическим. Наконец я увидела слабый свет впереди – выход. Ускорив движение, я добралась до края вентиляционной шахты и осторожно выглянула. Внизу находился заброшенный склад с кучами коробок и стеллажей, покрытых пыльной паутиной. Это был шанс, единственный шанс на спасение. Оценив высоту, я вынужденно прыгнула вниз, стараясь приземлиться как можно тише.

Приземление оказалось болезненным, но, к счастью, без серьезных травм. Спрятавшись за одной из коробок, я несколько минут прислушивалась, пытаясь уловить шаги охранников. Ничего. Время играло против меня, через какое-то время они заметят моё исчезновение. Я знала, что мне нужно продолжать двигаться, и быстро прикинула дальнейший путь. Если я правильно помню структуру здания, то следующий коридор должен вести к выходу на улицу. Оставалось только надеяться, что мне удастся выбраться незамеченной и начать новую жизнь, подальше от Артура и его предательства.

Вздохнув глубоко, я осторожно выглянула из-за коробки и направилась к темной арке, ведущей в следующий коридор. Стены здесь были облупившимися и грязными, как будто никто не заходил сюда многие годы. С тоскливым гулом где-то вдалеке запела одна из ламп дневного света, создавая жутковатый резонанс в моих ушах. Но мне было некогда раздумывать о второстепенных деталях – каждая минута, проведенная здесь, могла обернуться фатальными последствиями.

Коридор оказался длиннее, чем я предполагала. Казалось, что временами он становился уже, стены словно давили со всех сторон, но к моему облегчению, охраны не было видно. Меня окружал лишь клаустрофобический мрак, прерываемый редкими лучами света. Пройдя еще несколько метров, я увидела старую, ржавую дверь с надписью «Выход». Сердце забилось чаще в тщетной надежде – возможно, я почти на свободе.

Принеся всю свою волю в кулак, я подошла к двери и потянула за ручку. Она не поддавалась. Я попробовала еще раз – тщетно. Наконец, я заметила небольшой засов сверху, который следовало поднять. Сделав это, я услышала скрип, который эхом разносился по коридору. Напрягаясь всем телом, я толкнула дверь и оказалась на улице под холодным ночным небом. Свежий воздух ударил в лицо, и я, впервые за долгое время, почувствовала проблеск свободы.

Под покровом ночи город казался пугающе незнакомым и одновременно манящим. Я знала, что должна двигаться быстро и бесшумно. Пройдя несколько кварталов, я достигла неприметной автобусной остановки, где меня ожидал последний билет в неизвестность. Сев на первый попавшийся автобус, я откинулась на сидение и закрыла глаза, пытаясь думать только о будущем. Артур и его предательство остались позади, но впереди была новая жизнь – жизнь, в которой я могла бы наконец-то быть свободной.

Я думала, что все кончено. Но неожиданно меня схватили со спины и потащили обратно. Я не видела нападавшего, но он был слишком силен...

Я пыталась кричать, но звук застрял в горле. Сумрак ночного города слился в одну размазанную тень перед глазами, когда неизвестный грубо потащил меня в коридор. Я чувствовала его дыхание у самого уха и свежий запах металла, который отбивал всякую надежду на спасение. Дрожь пробежала по телу, когда нападавший наклонился ближе и прошептал: «Тебе не уйти».

Удар и темнота.

Я шла по лугу, собирая цветы. Я пела что-то, но что именно почему-то не могла понять. Голос был чистым, нежным, и мне даже показалось, что это пою не я. Но губы шевелились, голосовые связки работали. Я то и дело нагибалась и срывала красивые белые цветы. Похоже, это подснежники. Но судя по всему, сейчас лето, какие подснежники? Лепестки цветов были мягкими и успокаивали своим прикосновением, лучи солнца согревали меня, и сейчас не было ни боли, ни страха... Но что-то резко изменилось. Солнце пропало, мир погрузился во тьму, и я вместе с ним. Послышался треск и в один миг все цветы покрылись слоем льда.

— И вот вы погибли, чтобы спасти меня... — пропела я.

— Что за чушь... — подумала я, потряхивая головой, отчаянно стараясь прогнать тьму. Холод мгновенно проникал в каждую клеточку моего существа, словно что-то незримое впитывало все мои теплые воспоминания. Я почувствовала, как волосы на затылке зашевелились от непонятного страха. Мир происходящего становился все дальше и дальше, и воспоминания о луге и цветах стали казаться чем-то далеким, почти сказочным.

Я попыталась сделать шаг, но ноги отказывались слушаться. Казалось, что они приросли к земле, покрытой льдом. Ледяное платье немедленно продевалось до самых пяток, замораживая волосы и кожу. Я хотела закричать, но голос предал меня, застряв в сдавленном горле.

— Спасение всегда требует жертвы, — продолжала я шептать, не понимая, откуда идут эти слова. Они словно были вырваны из какой-то древней легенды. Лед треснул подо мной, и я почувствовала, как стремительно проваливаюсь в холодную бездну. Чернота охватила меня, и я оказалась в тени, окруженной звуками падающих капель и эхо своих собственных мыслей.

И тут свет прорезал темноту. Бледный, слабый, он осторожно расползался по темному пространству, и вскоре я увидела фигуру, сияющую чистым белым светом. Она смотрела на меня с печальным, но теплым выражением на лице. В этой фигуре было что-то знакомое, успокаивающее, и мне показалось, что я знаю её всю свою жизнь. Очередная неожиданная перемена, еще один виток судьбы, и я поняла: это не конец, это только начало.

Резко сев в кровати, я осмотрелась. На стуле сидел Артур. Ну конечно.

— Ты проспала больше суток. Видимо, мы сильно тебя вымотали. Ешь. — он подвинул ко мне тарелку. — И не глупи, еда тебе нужнее.

Только сейчас, раскрывшись, я поняла, что одета лишь в майку, не скрывающую рук, немного оголяющую живот и штаны по щиколотки. На том, что я могла разглядеть, были синяки, ссадины, кровоподтеки.

— А вы хорошо постарались. — произнесла я.

— Поверь, я этого не хотел.

— Не хотел?! — я посмотрела ему в глаза. У Асада они намного ярче. — Тогда почему я здесь? Я отвечу. Потому что это, — я обвела рукой комнату и указала на себя: — Именно то, чего ты хотел.

— Ты ничего не знаешь. — прорычал Артур.

— Чего именно я не знаю?! — я встала с кровати. Определенно, силы ко мне вернулись, а вот боль решила пока не покидать. — Того, что ты наплевал на родного брата? Того, что ты предал всю базу? — я медленно меряла комнату шагами, в то время как Артур продолжал сидеть неподвижно. — Или может того, что ты оказался трусом?

Юноша встал с необычной прыткостью и уже через секунду стоял передо мной. От неожиданности я прижалась к стене, но не опустила взгляд. Он был намного выше меня, просто навис надо мной.

— Я пытаюсь защитить тебя.

— Защитить меня?! — я подняла брови. — Защитить, бросив в змеиное логово?! Защитить, отправив к людям, которые и за человека-то меня не считают?!

Я не заметила, как слезы потекли по щекам, но остановиться я уже не могла. Я устала. Устала ошибаться. Я верила этому парню, я даже поверила, что мы станем отличными друзьями, но он просто играл свою роль. Просто привел меня к людям, готовым убить меня при первом удобном случае.

Рука Артура медленно поднялась вверх, словно он хотел коснуться меня, но зависла в воздухе.

— Миротворцы могут сделать так, чтобы ты жила спокойно. Чтобы тебя не трогали.

— Поэтому вы избили меня? Я же даже стоять не могу!

— Прости.

Руки Артура резко обхватили мое лицо, его губы резко и грубо накрыли мои. Слезы текли градом по моим щекам, я пыталась оттолкнуть его, но парень был сильнее.

— Нет, отпусти меня! — я отворачивалась. — Не прикасайся ко мне, ты противен мне.

— Да ладно тебе, я же знаю, что ты чувствуешь ко мне.

— Отвращение тоже чувство, Артур. Только его я чувствую к тебе! — мне, наконец, удалось отстраниться.

Артур отступил, глядя на меня мягко, смущенно, но уже через секунду его взгляд стал жестким. Я не понимала, что с ним происходит. В нем словно боролись две личности, словно он перенял душу Асада и сейчас она бунтовала в нем.

— Видит Бог, хотел по-хорошему.

В комнату ворвались четверо миротворцев. Они вновь в масках, не отличаются друг от друга даже ростом.

— Хватайте ее. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. — Артур засунул руки в карманы и ушел из комнаты.

Один миротворец шел позади меня, время от времени подталкивая меня дулом автомата. Двое шли по бокам, один впереди. Боюсь, лучшего шанса у меня уже не будет, поэтому превозмогая боль и стараясь двигаться максимально быстро, как меня этому и учила Лана, я оттолкнула идущего впереди миротворца, развернувшись, я ударила в лицо стоящего сзади. Быстро подняв автомат, я оглушило рукоятью первого попавшегося миротворца и побежала прочь. Бежать с автоматом наперевес — тяжелая штука. Особенно, если все твои движения сковывает боль. Особенно, если не знаешь, куда бежать, а за тобой уже слышится топот мужских ног. Я больше не могла дышать, боль сковала грудь. Я развернулась и прицелилась в толпу.

Уверенно нажав на спусковой крючок, я выпустила несколько очередей в сторону преследователей. Комната наполнилась рёвом выстрелов, эхо от которых отдавало ударом в грудь. Я видела, как один из миротворцев рухнул, но на его место тут же выбежал другой. Паника охватывала меня, сердце колотилось с бешеной скоростью.

Я резко кинулась в сторону открытой двери, не переставая стрелять навскидку. Боль от каждого движения напоминала о себе, но адреналин гнал меня вперёд, не давал сдаться. В коридоре было темно, и я на ощупь пробиралась вперёд, стараясь направляться туда, где, по моим догадкам, могла быть свобода. Откуда-то издалека доносились голоса, крики, но я не разбирала их слов.

Быстро свернув за угол, я едва удержалась на ногах, когда надо мной раздался сильный взрыв. Стены содрогнулись, и я рухнула на пол. Времени приходить в себя не было: свет быстро пропадал, и я с бешеной скоростью попыталась подняться. Ползком, спотыкаясь, я добралась до ближайшего укрытия — небольшой ниши в стене, где удалось затаиться.

Сердце колотилось, дыхание было прерывистым и тяжёлым. В голове мелькали мысли о том, что шанса выбраться живой из этой мясорубки может не быть. И всё-таки я должна была попробовать. У меня не осталось другого выхода, кроме как бороться до последнего вздоха.

— Стоять, иначе выстрелю!

Пустые угрозы, ведь уже через секунду меня снова ударили по голове. Сколько можно?..

На этот раз я не отключилась. Я была в сознании, но оглушена. И этого оказалось достаточно для того, чтобы чьи-то руки подхватили меня.
Через несколько минут меня поставили на ноги в каменной камере, похожей на тюрьму, в которой я сидела. Пинком в спину меня поставили на колени. Руки пристегнули цепями, подняв их над головой.

— Ты все еще не хочешь стать моей союзницей? — Артур вошел, гулко ступая ногами в военных ботинках по каменному полу.

— Не надейся. Можешь убить меня.

— Я это могу устроить. — он сел на корточки рядом со мной и приподнял пальцами мой подбородок. — Жаль, что твое тело придётся изуродовать.

Я услышала треск ткани, по спине прошелся холодок, а майка повисла на руках. Он порвал ее.

Тут же я услышала свист, затем щелчок. А после жгучая боль в спине. Они решили, что запугают меня болью. Я молча закусила губу, не выдав ни звука.

— Ты думаешь, сможешь разжечь во мне жалость? Или ты думаешь, что я буду восхищаться твоей выдержкой?

Я молчала, смотрела в пол.

— Ты меня плохо знаешь.

Свист, щелчок, боль.

— Не поумнела ещё? Будешь мне подчиняться?

Молчание.

Свист, щелчок, боль.

Спина онемела уже после третьего удара, но сквозь это онемение я все еще могла чувствовать всплески боли, которые накрывали меня волной.

— К чему этот героизм? Если ты умрешь здесь, никто не узнает о твоей жертве, не оценит ее.

Свист

Щелчок

Удар

— Удивительно. — Артур вновь сел рядом со мной. — Ни звука. Ну же, малышка, будь моим союзником. Мне жаль тебя.

Тишину нарушает лишь мое шумное дыхание, биение моего сердца (интересно, он слышит это?) и мои мысли. Они слишком громкие, заполнили мою голову и причиняют боль сильнее, чем хлыст. — Молчание знак согласия, я так понимаю?

— Я просто игнорирую тебя, смирись уже.

Удар. Еще один. И еще.

Ни звука. Я не подарю ему счастья услышать мой крик. Сегодня не Рождество.
Я чувствую, как моя кровь обжигает спину, засыхает на коже, становится липкой. Чувствую, как боль сосредотачивается в отдельных точках, — там, куда приходились удары хлыста. Но я молчу.

Последний удар. Я не чувствую, куда он приходится, но чувствую, как сознание меня покидает.

— Ты сильная. Удивительно, но я восхищаюсь тобой... — последнее, что я слышу перед тем, как темнота окончательно поглотила меня.

Я очнулась в холодной камере, но что-то изменилось. Вместо цепей на моих запястьях были мягкие бинты, и я лежала на грубо сколоченной койке. Открывая глаза, я почувствовала ноющую боль по всему телу, но особенно в спине. Перевернувшись на бок, я увидела фигуру, стоящую в дверном проеме. Это был Он. Артур.

— Ну что ж, — начал он, с холодной улыбкой, — вижу, тебе удалось выжить. Это хорошо. Мы кое-что выяснили для себя.

Я попыталась стиснуть зубы, чтобы не выдать своей слабости, но боль сковывала каждое движение.

— Твоя стойкость впечатляет, — продолжил он, подходя ближе, — но ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Мы можем продолжать до бесконечности, но твой конец неизбежен. Птица в клетке, ты бессильна здесь. Подумай над моим предложением, пока еще есть шанс выйти отсюда живой.

Он развернулся и вышел, оставив меня наедине с моим страданием и обостренным чувством собственного бессилия. Вновь надвигающаяся темнота обнимала меня, но я знала одно: эта борьба еще не окончена.

— Проснись, Анита, ты нужна нам. Проснись. — мне кажется, я слышу голос Молли. Но ее нет. — Скажи, где ты. Мы идем к тебе.

— Как ты... — сил не хватает говорить, но я надеюсь, что она сможет услышать мои мысли.

— Я пыталась найти тебя. Последние три дня. Я несколько раз падала в обморок и наконец-то нашла! — голос Молли слабый, но счастливый. Я понимаю, сколько энергии она сейчас тратит.

— Я не знаю, где я. Но здесь есть комнаты, похожие на спальни в психбольнице. Есть темница. В коридорах много проводов и каких-то труб. — стала вспоминать я детали. — Тут пахнет серой и чем-то противным, похожим на аспирин.

— Мы спасем тебя. Мы все беспокоимся о тебе... — голос исчез, а мне осталось надеяться, что это не было галлюцинацией.

Боль не отступала. Руки затекли, а плечи ныли. Я не могла двинуться, кровь застыла на спине, раны открывались, как только я пыталась сделать хоть какое-то движение.

Интересно, почувствую ли я что-то, когда буду умирать? Что чувствуют люди перед смертью? Страх? Боль? Что? А может, это похоже на сон? Сейчас все хорошо, а в следующий миг тебе резко хочется спать. Ты закрываешь глаза, чтобы больше никогда их не открыть.

«Я не могу снова потерять ее!» — снова и снова звучат слова Асада в моей голове.
Я не знаю, что он имел в виду, но почему-то от этого мне хочется жить.

— Ну что, очнулась? — вновь звучит голос, который успел стать ненавистным так быстро. — Вижу, что нет. Освежись!

На мою голову выливается ледяная вода, раны тут же начинают болеть, саднить, меня бьет мелкая дрожь, но я молчу. Порванная майка прилипает к коже, мокрые волосы свисают, закрывая лицо, лужа воды подо мной холодит мои ноги.

— Ты напоминаешь мне амазонку. — Артур присел напротив. — Знаешь, что проигрываешь, но продолжаешь бороться. Молчишь, устраиваешь маленький бунт... была бы ты обычной, я бы даже влюбился в такую.

— А ты напоминаешь мне океан. — шепчу я. — Огромный, сильный, напористый... И меня также тошнит от тебя.

Миротворец, стоявший рядом с Артуром, пинает меня под ребра.

— Молчать!

Дыхание сбивается, я глотаю ртом воздух, а Артур встает.

— Она специально нас провоцирует. — юноша немного отталкивает мужчину. — Только зачем? Ты уже проиграла. К чему эта бравада?

— Приятно видеть ваши злые морды.

Еще один удар в бок. Я бы упала на пол, если бы не державшие меня цепи.

— Хватит. Она и так слаба.

Наступает тишина, я погружаюсь в беспокойный сон.

Я падаю, падаю, падаю. Я не могу остановить этот полет и не хочу даже пытаться. Именно сейчас я чувствую себя свободной. Нет ни боли, ни страха. Что если я уже умерла?

— Анита! Анита! Я тут! — этот надоедливый мальчишка даже умереть мне не дает. — Очнись, мы пришли спасти тебя!

Привкус моей крови и чужого кислого страха у меня во рту. Страх, ярость, сопереживание.

Это не сон... Это не сон! Я резко открываю глаза. Мой затуманенный взгляд упирается в ясные испуганные серые глаза Асада. Я была права. Его глаза ярче.

— Слава Богу, ты жива!

— Где девочки?.. — хриплю я.

— Молли снаружи, ждет тебя в машине с бинтами, Лаура дерется. — Асад безрезультатно дергает мои цепи.

— Не так быстро, братишка. — Артур был испачкан кровью, губа разбита, а нос, кажется, сломан. — Ты же не думаешь, что я отпущу вас так быстро?

— Ты! — прорычал Асад. — Это из-за тебя погибла Триша! Как же я не догадался сразу? Ты и не пытался ее спасти, ты не оплакивал ее! Асад нанес удар мечом, который Артур умело отразил.

— Она мешалась. Скажу больше, я убил ее. — Артур улыбался.

— Ты не человек. Ты монстр. Из-за тебя Анита все это пережила!

Атака, защита, удар, кровь из раны Артура чуть выше предплечья. Асад бьет его ногой, отчего юноша отлетает назад. Удар в челюсть и еще один стремительный удар мечом. Еще одна рана в области груди.

— На колени, тварь! — Асад бьет рукояткой в затылок своего брата.
— Ты же не убьешь своего брата... — удар под ребра и Артур зашелся кашлем, сплевывая кровь.

— У меня нет брата! — холод в голосе Асада пугает меня. Прежде, чем я успеваю крикнуть, слышится свист рассекаемого воздуха, глухой удар и Артур падает без чувств.

— Анита, сейчас...

Асад достает ключи из кармана брата, снимая с меня цепи. Теряя поддержку, я падаю на пол, тщетно пытаясь опереться на руку.

— Тихо, все хорошо...
Асад снимает свою куртку, под которой обнаруживается только футболка и бронежилет, накрывает ею меня и поднимает на руки. Я шикнула от боли.

— Прости! — Асад быстро перехватывает меня чуть выше раны. — Потерпи немного, снаружи тебя ждет помощь.

Я кладу голову ему на плечо, не веря, что это не сон.

— Уходим! — кричит юноша. — Прикройте нас!

Асад еще сильнее прижимает меня к себе, словно боится, что я вновь исчезну.

— Как она? — Лаура появляется рядом, выпуская огненные снаряды из ладоней в миротворцев, чьи ряды заметно поредели.

— Держится пока, но он сильно избил ее.

Лаура выругалась так, как совсем не подобает девушке, но я не уверена, что мне не показалось.

Я чувствую, как ветер холодит кожу лица. Асад садится в машину, не отпускает меня, прижимает так, что я слышу биение его сердца.

— Обработай ей спину. На базе уже окажем более серьезную помощь. — приказывает он кому — то.

— Спасибо... — тихо шепчу я, не понимая, сказала ли я это вслух или это только мои мысли.

— Как же я переживал...

Моё тело болит так сильно, что каждый шаг Асада отзывается новой волной боли. Я закрываю глаза, пытаясь не закричать от каждого движения. Голоса снаружи звучат как сквозь вату, я едва различаю разговор Молли и Лауры.

— Держись, Анита, мы тебя вытащим отсюда, — слышу я голос Лауры, хриплый от усталости и волнения. Она подбегает к нам и помогает Асаду занести меня в машину. Молли уже готовит бинты и медикаменты на заднем сиденье, её руки трясутся, но она заставляет себя действовать быстро и четко.

— Садись, — приказывает Асад, облегчённо вздохнув. Он опускает меня на сиденье, и Молли тут же начинает перевязывать мои раны, её лицо сосредоточено и напряжено. Я хочу сказать им что-то, поблагодарить за спасение, но язык не слушается, и всё, на что я способна — это тихий стон.

— Мы уедем отсюда, Анита. Всё будет хорошо, — повторяет Асад, стараясь заглушить собственные страхи. Машина трогается с места, и я закрываю глаза, позволяя себе хотя бы на миг поверить в его слова.

Темнота накрывает меня, принимая в свои липкие объятия.
Я лечу все ниже и ниже, передо мной проносятся лица, мысли, воспоминания. Я опускаюсь в темноте и не знаю, как это прекратить. Вновь и вновь я вижу Артура, Асада, Молли, Лауру, Лану, родителей... всех, с кем когда-либо встречалась.

Я иду по какому-то лесу

— Анита... — слышу я.

Я слышу, но не могу определить, откуда звук.

— Анита, очнись, пожалуйста...

Я пытаюсь, пытаюсь! Я пытаюсь выкарабкаться, но мои воспоминания, мои мысли тянут меня все глубже и глубже, смыкаются над моей головой. Я погрязла в своих страхах, как в болоте.

— Лаура не отходит от твоей постели уже несколько суток. Мы все хотим, чтобы ты, наконец, очнулась...

Я пытаюсь открыть глаза, словно хочу быстро, но болезненно избавиться от кошмара. Он обнял меня липкими щупальцами, не желая отпускать, мои веки настолько тяжелые, словно сделаны из металла.
Боль возвращается ко мне. Она растекалась по телу вместе с кровью, вгоняя сотни иголок в каждый миллиметр кожи. С моих губ срывается стон.

— Анита! — слышу я девичий возглас, и через секунду матрац рядом проседает под весом тела. — Ты очнулась!

Я понимаю, что лежу на кровати, на животе, волосы щекотали щеку и, словно прочитав мои мысли, чья-то мягкая рука убрала локон с моего лица, проведя пальцами по щеке.

Я открыла глаза. Вокруг витал запах лекарств и мазей, в глазах все плыло, несмотря на то, что я лежала на кровати, мне казалось, что я падаю, стремительно лечу куда-то.

— Лаура... — хриплю я.

— Я тут, тут! — Лаура сидит рядом со мной. Я не могу рассмотреть ее лицо, но понимаю, что она плачет. Кажется, это первый раз, когда я вижу и чувствую ее эмоции.

— Где я?

— Ты в лазарете. — Асад присаживается на карточки перед моим лицом. — У тебя остались серьезные... следы. — его голос напряжен, металл в нем меня пугает, но я настолько слаба, чтобы что-то понять или вспомнить. — Лаура, иди. Тебе надо отдохнуть. Успокой Молли, я посижу с ней.

— Но...

— Иди. Ты сидишь здесь без сна слишком долгое время. — Лаура помедлив уходит. Я остаюсь наедине со своими мыслями, забывая, что Асад все еще рядом. — Тебе помочь встать? Может, ты хочешь поесть? Попить?..

Я пытаюсь перекатиться на бок, но каждое движение отдается болью, а голова жутко кружится.

— Стой, стой, я помогу!

С горем пополам, я села на кровати, опустив босые ноги на холодный пол.

— Ты хочешь встать? Ты еще слаба... — Асад сел рядом со мной.
Я сидела и смотрела в пол. Воспоминания нахлынули на меня, вызвав приступ боли в голове, слезы хлынули из глаз, тело содрогнулось.

Рука Асада сразу обхватила мои плечи и прижала к нему. Он гладил меня по спутанным волосам, шептал что-то, утешал, но я не слышала его, кровь билась в ушах заглушая все звуки.

— Он в темнице, мы накажем его... — сумела я, наконец, прислушаться к тихому голосу юноши. — Когда мы пришли за тобой, ты была без сознания. Лишь один раз ты открыла глаза — когда я нес тебя к выходу, но уже через несколько секунд ты снова потеряла сознание. Я так испугался.

— Но я же слышала голос Молли у себя в голове. Она спрашивала, где я! — я паникую.

— Мы пытались связаться с тобой, но она была слишком слаба, да и нервничала сильно. — Асад провел рукой по моим волосам. — Мы нашли тебя случайно. Случайно услышали, как он приказал миротворцам отнести тебя в бывшую больницу. Пришлось порыскать немного, прости, что долго...

Я запуталась, где были мои настоящие воспоминания, где сны и галлюцинации.

— У тебя были серьезные раны. Что он делал с тобой? — Асад крепко обнял меня.

— Я не помню, я запуталась...

Руки Асада прижигали мою кожу сквозь тонкую больничную рубашку. Именно сейчас я чувствовала себя в безопасности, на секунду я забыла про боль, страх, враждебный мир. Я существовала только здесь и сейчас и не хотела ничего менять.
Я чувствовала эмоции Асада, но слабо. Видимо, из-за своего состояния. Злость, обида, сострадание... и что-то сладкое, нежное, воздушное.

— Мы искали тебя неделю. — шепчет он. — Еще трое суток ты не приходила в себя... Молли плакала целыми днями, Лаура не отходила от тебя ни на секунду. Я думал, что потерял тебя.

Мои щеки высохли, что-то в груди затрепетало...

— Тебе надо поесть. — мягко отстранил меня юноша, заглянув в мои глаза. — Ты сильно исхудала.

Асад помог мне облокотиться на подушку, заботливо укутав мои ноги одеялом, и стал кормить меня мясным бульоном буквально с ложечки. Он обжигал ссохшиеся губы, тек по горлу, согревал все тело.

— Кто такая Триша? — внезапно спросила я, не успев даже подумать.
Мне надо было разобраться, все ли в моей голове было сном.
Асад застыл с тарелкой в руке.

— Что, прости?

— Я помню имя Триша. Я не знаю, мои ли это воспоминания или очередная галлюцинация. — я опустила глаза. — Она существует?

— Нет. — Асад напрягся. — Уже нет.

Я пыталась поймать его взгляд, но он упорно отводил его.

— Это моя... наша сестра. Триша. Она была очень похожа на тебя, и когда я впервые увидел тебя, на секунду я решил, что это она, что она жива. Ты вылитая она, не только внешне, но и поведением, голосом, шутками, привычками — всем! — он расстегнул куртку и засунул руку под нее, вытащив из кармана какую-то бумагу. Асад развернул сложенный вдвое лист и протянул мне. — Вот она.

На меня смотрела красивая девушка, с длинными каштановыми волосами, зелеными глазами с карими прожилками. Она мило улыбалась на фото, обнажая ряд ровных зубов и... она действительно была похожа на меня.

— Она... очень красивая. Мне жаль... — я вернула фотографию, видя, как юноша, с нежностью посмотрев на нее, убрал лист в нагрудный карман.

— Она была очень смешная, уверенная в себе. В любой бой рвалась в первых рядах. Так и погибла в пятнадцать лет. Ее расстреляли миротворцы. Я не успел... — юноша опустил глаза, но через секунду вскинул голову, посмотрев в стену. — Это все Артур! Он виноват!

Выходит, этот разговор я действительно слышала... это правда.
Я обняла колени и уткнулась в них лбом. Вот что значила его фраза «я не могу ее снова потерять». Он видит во мне свою сестру. На секунду меня кольнула обида, но она прошла так быстро, что я и не поняла, что задело меня.

— Мне надо допросить Артура. Я вернусь через пару часов, поспи немного. — Асад на прощание провел пальцем по моей щеке.

Я с трудом легла на подушки, но не успела я закрыть глаза, как ко мне прибежала Молли.

— Ты жива! — взвизгнула она. — Я так рада!

Ее глаза были красными от слез, но она лучезарно улыбалась мне, схватив меня за руку и сев рядом.

— Мне столько надо рассказать тебе! — она наклонилась надо мной. — Ой, ты, наверное, устала... прости.

— Нет, нет. Рассказывай. Я буду рада любому другу. — я улыбнулась ей.

— Ты же видела нас тогда? — задала она вопрос в лоб.

— В смысле?.. — не поняла я.

— Нас с Лаурой. Тогда, в комнате, на кровати...

— Да. Видела. — я улыбнулась. — Я рада за вас.

— Мы в тот день официально стали парой, но мы почему-то боялись сказать тебе. Думали, ты перестанешь с нами общаться, потому что мы... и я боялась, что ты умрешь, а мы даже не сможем с тобой поговорить или извиниться.

— Что? Что за глупости?! — обиделась я. — Каждый достоин любви и неважно, в ком он ее находит. Ваши отношения не влияют на нашу дружбу.

— Я так рада!

Молли просидела со мной около часа, беззаботно щебеча какие-то неважные новости, смеясь, шутя и я была действительно рада, что мои друзья остались невредимы.
Но нашу беззаботную атмосферу нарушил Асад...

— Он не хочет говорить до тех пор, пока ты не спустишься к нему.