Глава 18.
Виктор.
Вечер перед боем был особенно тихим. Тишина давила на уши, словно ватой, заглушая даже шелест листьев. В воздухе висело напряжение, и каждый из нас был погружён в свои мысли. Нас ждала ночь Красной Луны, и мы понимали, что не все доживут до рассвета.
Я не испытывал страха, но тишина перед битвой всегда меня угнетала.
— Ну что, давайте ещё раз всё обсудим, — сказал я, сидя у костра и стараясь собраться.
— Мы с братом будем стоять спереди, Айвар с медведями прикроют слева, — начал Давид, не отрывая серьёзного взгляда от пылающего огня.
— Клан Амадеуса и мы с Вальтером будем справа, — добавил Калеб, кивнув.
Я взглянул на Мару, заметив, как её взгляд метнулся в сторону, не встречаясь с моим. Она была напряжена, её плечи едва заметно подрагивали, и, хотя она пыталась сохранять самообладание, эта ситуация с магами задела её сильнее, чем она хотела бы признать.
— От магов так и не было вестей. Думаю, нам не стоит рассчитывать на их поддержку, — её голос дрогнул, словно тонкая нить, готовая порваться.
Давид обнял её, и я увидел, как её тело на мгновение обмякло, будто она позволила себе на секунду перестать быть скалой.
— Но я всё равно буду с вами, — с упрямым вызовом произнесла она, подняв голову.
Давид нахмурился, его пальцы вцепились в её плечо, ему явно не нравилась эта идея.
Он боится потерять её.
— Это исключено! — резко ответил он.
Мара не сдалась, глядя на него стальным взглядом, точно не собираясь ему уступать:
— Если на их стороне Мелинда, я единственная, кто сможет ей противостоять. — сказала она, и Давид, сжав губы, не смог больше возражать.
В тишине прозвучал голос Ника:
— Мою жену нужно спрятать. Желательно, чтобы кто-то был рядом, если вдруг кто-то появится.
Я посмотрел на Дафну, и она тихо кивнула, глядя на всех нас с необычным спокойствием:
— Я останусь с ней. Я не могу помочь вам в бою, но смогу защитить Эйлин, если понадобится.
Ник одобрительно кивнул.
— Остается только один вопрос — где их спрятать? — сказал я.
Но внезапно кто-то произнёс за моей спиной:
— Их можно укрыть в твоём старом домике в лесу, — сказала Лилит.
Я обернулся, и сердце ёкнуло. Она стояла, залитая лунным светом, напоминая мне ту ночь, когда я нашёл её в лесу.
— Лилит?! — раздражённо выкрикнул Калеб, вскочив на ноги. — Какого черта ты здесь? Тебе нужно быть дома!
— Я буду с вами! — уверенно ответила она, глядя прямо мне в глаза.
Я вздохнул, понимая, что сейчас не время для героизма, особенно для неё.
— Лилит, это исключено. Ты для него как красная тряпка для быка. Ты будешь в укрытии с Эйлин и Дафной. — Я старался говорить спокойно, хотя видел, что её это злило.
Её глаза вспыхнули, словно в них отразились те самые языки огня. Она ненавидит это, подумал я. Ненавидит, когда её оттесняют в сторону, словно хрупкую вазу. Лилит сжала кулаки, и я заметил, как дрожь пробежала по её пальцам — не от страха, от ярости. Но она промолчала, лишь резко кивнула.
Мара и Давид ушли отдыхать, Калеб с Дафной отдалились, Вальтер куда-то исчез.
Я остался один с Лилит. В её глазах, всё ещё полыхающих гневом, мелькало что-то ещё, невыразимое словами.
— Почему никто не считается с моим мнением?! — раздражённо бросила она.
— Потому что это опасно, в первую очередь для тебя! — стараясь говорить твёрдо, я пытался донести до неё серьёзность ситуации, но она отвела глаза. Упрямство и боль — она была полна этих эмоций, и мне становилось всё тяжелее это видеть.
— Все считают меня бесполезной, — прошептала она, и в её голосе прозвучала горечь.
Видеть её такой разрывало мою душу. Я пытался удержать себя от желания обнять её, скрыть от всего этого мира. Но нельзя. Никаких слабостей, никаких привязанностей. Это всегда приводит к разочарованию, а его в моей жизни и так достаточно.
Я сжал кулаки, но, руки сами потянулись к её плечам, будто ища опору не для неё, а для себя. Лилит подняла на меня глаза, в её ярко-красных глазах стояли слёзы, и это разбивало меня на части.
— Ты не бесполезна, Лилит, — тихо сказал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Калеб просто сильно переживает за тебя. И...
— А ты? Ты переживаешь? — перебила она, и в её взгляде я увидел столько надежды, что это заставило меня замереть.
Сердце ударило в ребра, будто пытаясь вырваться.
Тогда, она тоже смотрела на меня, как сейчас. Этот её взгляд, полный надежды и будто бы вины, и я почувствовал, как сердце снова пропускает удар. На мгновение я забыл, что это вампир передо мной, забыл, что она - причина всего этого кошмара.
Лилит ждала, не моргая, и время замедлилось.
Но что она ожидала? Что я признаюсь ей в том, что мы оба уже и так поняли, но решили не произносить это вслух? Нет. Это слабость. И сейчас это было совсем некстати.
Но её взгляд не отпускал. Я почувствовал, как слова застревают у меня в горле.
— Я... тоже переживаю. За тебя. — Мне казалось, что каждое слово стоило огромных усилий, я чувствовал, как она подбирается всё ближе к моему сердцу, разрушая все стены, что я строил.
Она вздохнула, и этот звук напомнил мне, как трескается лёд на реке ранней весной.
Хрупко. Необратимо.
И вдруг, не выдержав, тихо сказала:
— Я тоже буду за тебя переживать. — Она шагнула вперёд и обняла меня, её объятие было нежным, трогательным, почти незаметным, но от этого прикосновения по спине побежали мурашки. А её запах ударил в голову, сметая все мысли.
Я замер, чувствуя, как реальность расплывается.Никто не видел нас сейчас, и это было даже к лучшему — иначе Давид или Калеб точно потребовали бы объяснений.
— Обещай, что выживешь, — её губы почти коснулись моей кожи, что я почувствовал, как Её дыхание обжигало шею, и едва сдержал стон. Слишком близко. Слишком опасно. Но руки сами потянулись к её талии, хотелось зажать её в объятиях, не отпускать, быть рядом — хотя бы на мгновение.
— Эээ... да-да, обещаю, — сумбурно выдавил я, даже не успев осознать смысл её слов. Её дыхание в шею пробуждало желание, против которого мне было всё труднее бороться.
— Когда всё закончится, мы уедем. Далеко-далеко, да? — прошептала она, и её голос звенел, как колыбельная. Обманчиво нежный.
Нет «далеко» для таких, как мы, — хотелось сказать.
Но я едва услышал её. Запах её волос, прикосновение, тихий, почти чувственный шёпот — всё сбивало меня с ног. Я был готов сказать что угодно, лишь бы она оставалась рядом.
— Да... хорошо, — выдохнул я, едва понимая, на что отвечаю, ведь мир сузился до её взгляда, до трепета ресниц, до пульса, стучавшего в моих висках в унисон с её сердцем.
Лилит аккуратно отстранилась, а я стоял, чувствуя, как дрожь пробирается под кожу. Слабость. Это слабость.
— Мне наверное пора, береги себя, Виктор. — смущённо сказала Лилит.
— И ты...будь осторожна, ещё увидимся, — пробормотал я, проклиная себя за эту слабость, и не оглядываясь, ушёл в дом, пока не потерял всякий самоконтроль.
Я не мог допустить, чтобы кто-то ещё узнал об этом, чтобы она, или кто-то ещё, видели, как я теряю контроль над собой. Сейчас не время для этого. Но если эта ночь будет для меня последней, то пусть этот огонь между нами, сожжет только меня одного...