КАЖДОМУ СВОЁ

Снег поскрипывал под ногами, воздух был хрустальным.

В машине было тепло. Дима
молчал, сосредоточенно вел машину, а Женя смотрела на окна, фонари, вывески. Город
— совсем другой. Суровый. Хриплый.

Вскоре они свернули с главной улицы и подъехали к старому спортзалу с облупленной
вывеской "Олимп". На стекле — трещины. Под ногами — жухлый снег. Но внутри — свет,

Дима открыл ей дверь:

— Заходи. Не бойся. Они тебя уже заочно уважают. Ты же — Красивая.

И Женя сделала шаг вперёд, в самое сердце его прошлого и настоящего.

Старые массивные двери спортзала с глухим
скрипом распахнулись, и их появление
моментально изменило атмосферу.

Шум стих, как будто кто-то выдернул вилку из розетки — музыка захлебнулась на
полуслове, гул голосов оборвался, будто их кто-то пересёк невидимой линией. Даже
смех в дальнем углу оборвался на полувздохе.

Всё замерло.

Женя на секунду остолбенела. Перед ней, в слабом свете тусклых ламп, рассеянных по
залу, стояли человек тридцать.

Кто-то с гантелями в руках, кто-то в драных майках, кто-то с картами, кто-то с бокалами дешёвого коньяка и рваными смехами за пазухой.

Но сейчас все были единым целым — молчаливой стеной, глядящей только на неё.
Глаза, только взгляды. Остальное будто исчезло.

Сильные, настороженные, уважительные. Некоторые — с долей страха. Но ни одного
безразличного. И в каждом — вопрос. Кто она?
Дима шагнул вперёд. В его походке было то, что не нуждалось в представлении. За
ним шла Женя. Она чувствовала, как подкашиваются колени, как кровь стучит в
висках, но шла — прямо, не опуская головы.

Рядом с ним.

Он обвел взглядом толпу. Встал, как на сцене.

Плечи расправлены. Руки в карманах.

Спокойный, уверенный, как всегда. И заговорил:

— Ну чё, братва... слушаем внимательно.

Все взгляды стали жёстче. Кто-то поднялся, кто-то выпрямился.

Привычка — если Дёготь говорит, значит важно.

— Перед вами стоит Женя. А по паспорту — Дегтярёва Евгения Александровна. Моя
родная племянница. Кровь от крови. С сегодняшнего дня — она с нами. Я сказал с
нами — это значит под нашей крышей.

Он сделал шаг вбок и кивнул на Женю.

— Это теперь своя, ясно всем? И запомните, кто косо посмотрит, кто базар лишний
пустит — я сам зубы собирать помогу. Это не девка на потеху. Это Дёгтя родня.

Лёгкая улыбка скользнула по его лицу — редкая, но от этого ещё более весомая.

— Я сказал: пылинки сдувать, уважать, охранять. Если чё случится — чтоб не Женя
решала, а улица за неё впрягалась, как за меня. Уяснили?

— Уяснили, Дёготь, — раздались первые голоса.

— Всё ровно будет, не ссы, — крикнул кто-то сзади.

— Врежем за неё кому хочешь, — добавил другой.

— Вот и славненько, — Дима кивнул и махнул рукой. — Всё, продолжаем веселиться,
чё как неживые!

Музыка вновь ожила, заливая зал глухими басами, кто-то засмеялся, кто-то плеснул в
пластиковый стакан коньяк. Мир вернулся на круги своя — но Женя уже была частью
этого мира.

К ней тут же подошли двое. Она их узнала — Каглай и Буйвол, те самые, кто утром
помогал с вещами. Оба — словно сошли с кассеты с боевиком : кожанки, кроссовки на
толстой подошве, у одного на шее крест, у другого цепь толщиной с палец.

— Здорово, Жек, — первым заговорил Каглай, хитро щурясь. — Мы тут это...
первыми на встречу, чтоб запомнила.

— Если чё надо — подходи, не стесняйся, — добавил Буйвол, его голос был хриплым, но
доброжелательным. — Только лучше без криков, а то Каглай быстро заводится.

— Спасибо, — улыбнулась Женя с лёгкой робостью. — Приятно.

— Ты теперь под нами, малая. Всё под контролем, — подмигнул Каглай и хлопнул
Буйвола по плечу. — Пошли, брат, не будем пугать.

Они отошли, и к Жене начали подходить другие — Шпала, Гвоздь, Кепа, Грек... Она
не успевала запоминать клички, но улыбалась, кивала, чувствовала: её принимают.
Зал был как живая машина.

Старики — за дальним столом, чуть приподнятым уровнем, с дешёвым спиртным, в пиджаках, куртках, с крепкими лицами. Они не
шутили, не смеялись. Они наблюдали. Это был совет. Неписаный, но всем понятный.

Их взгляды были тяжёлыми, как наждак. Их уважают, к ним не лезут.

Помладше — в боковых зонах. Кто-то с гантелями, кто-то в спарринге, кто-то за
магнитофоном, перематывая кассету.

Женя чувствовала, как её будто впитывает эта атмосфера — пот, звук железа,
сигаретный дым, шорох карт, фразы, летящие на сленге, тёплый свет от ламп, и
гудение внутри от того, что жизнь теперь другая.

Но в один момент всё вокруг исчезло. Она почувствовала взгляд. Прямой, уверенный,
как нож под рёбра.

Обернулась. Он. Зеленоглазый. Тот самый, что стоял сегодня утром на пороге её новой
жизни, грубый, колкий, как лезвие, и при этом...Безумно красивый.
Слишком красивый, чтобы быть настоящим. Или, может, именно поэтому — опасный.

Он сидел чуть поодаль, на потёртом кожаном диване, в полумраке спортзала, рядом с
Димой, Каглаем и Буйволом. На нём — тёмная кофта с капюшоном, спущенным на
плечи.

Свет тусклой лампы скользил по его лицу, будто нарочно подчеркивая
угловатую линию челюсти, высокий лоб, порез над бровью и свежую ссадину на скуле.

Но ни шрамы, ни синяки — ничто не портило его. Он выглядел как персонаж из
старого фильма: слишком живой для экрана, слишком хищный для реальности.
Он смотрел.Прямо. Открыто. С вызовом.И не отводил взгляда.

Жене показалось, что время остановилось. Звук — притих. Люди — размылись. Мир
— сузился до этой невидимой линии между их глазами.

Что-то внутри неё вздрогнуло, как рвущаяся струна. Сначала — холод, от его наглости.

Потом — жар, от его внимания. Это было не похоже на обычный взгляд. Это было...
вторжение. Он будто бы стягивал с неё покровы, вгрызался глазами в самую суть.Её
горло сжалось. Она хотела отвернуться — не смогла. Слишком поздно.Она уже
проваливалась в его взгляд.

Зелёные глаза были... не просто зелёные. Они были болотистыми, тягучими, с дикой
глубиной. Там плескалось что-то тёмное и обжигающее. И одновременно — будто бы
знакомое. Почти до боли.

Женя почувствовала, как в груди будто кто-то включил печку. Тепло расползалось по
телу — по шее, по плечам, опускаясь в живот.

Это было не влюблённость — это была
угроза, замешанная на странном притяжении.
Он не улыбался. Не делал никаких жестов. Он просто сидел. Но это было достаточно.

Слишком.Он смотрел, будто уже знал, что она за человек.Будто видел её насквозь.
Женя с трудом сглотнула. Почувствовала, как сжались пальцы на её спортивной
куртке.

И она смотрела в ответ.Что-то в ней будто
сопротивлялось, кричало: "Отвернись! Не
ведись!"

Но другое, — то, что жило глубже, — шептало: "

« Смотри. Не бойся. Не прячься."
Кто он такой? Почему именно его взгляд разрывает душу на куски? Почему от одной
его полуулыбки внутри всё... ломается? И главное — почему от этой ломаности
становится жарко и страшно одновременно?

Он чуть склонил голову набок, будто слышал её мысли. А потом, всё так же без слов,
продолжал просто смотреть.

Они всё ещё смотрели друг на друга. В этом взгляде не было пошлости или флирта. Он
был... как вызов, как подстрекательство. Как будто между ними натянулась невидимая
струна, готовая лопнуть от малейшего движения.

Жене даже показалось, что он собирается встать, подойти, сказать хоть что-то...
Но реальность, как всегда, вмешалась без предупреждения.

— Ну привет, одноклассница, — раздался лёгкий, чуть насмешливый голос сбоку.

Женя обернулась. Перед ней стоял парень лет
семнадцати, высокий,
светловолосый, с искренней, открытой улыбкой и ямочкой на щеке.

Весь образ — в джинсовой куртке, со слегка сбившимися волосами, — был до неприличия «свой».

— Чего? — Женя нахмурилась. — Какая ещё одноклассница?

— Ну, ты же Женя? — он протянул ей руку. — Я

— Техник.

Женя моргнула:

— Кто?

— Ну как кто? Техник. Такое у меня погоняло, — рассмеялся он. — А по-настоящему
— Андрей. Слушай, а ты чего такая серьёзная? Как будто тебе сейчас резюме сдают, а
не руку жмут.

Женя невольно усмехнулась. Парень был приятным — обаятельным и лёгким.

Человеком, с которым просто хорошо рядом.

— Всё же... почему «одноклассница»?

— А потому что ты теперь со мной учишься. В моём классе, прикинь? Деготь сам мне
сказал. Ну, типа: «Следи за ней, чтобы ни одна мразь к ней даже не подошла. Будет,
как сестра, понял?» — он пародировал грубый голос Димы, заложив руку за спину и
вытянувшись, будто командир.
Женя захохотала.

— Прям «следи за ней»?

— Ага. — Андрей кивнул. — Ты не волнуйся, я без фанатизма. Но если кто полезет —
я вмажу. В этом я спец. Ну, типа неофициальный кулак класса. Официальный — у Гвоздя, он сидит в углу, играет в «дурака» и жульничает, как обычно.

Женя вдруг почувствовала, как всё напряжение потихоньку спадает. Словно кто-то на
секунду вытащил её из вакуума и дал передышку.

— Ну и как тут вообще... в вашем... городе?

— Город как город. Только у нас свои правила. Всё строго по понятиям. У кого имя —
за тем и слово. У кого кулак — за тем и порядок. Ты не бойся. С Дегтяревым за спиной
тебя тут даже муха облетать будет по дуге.

— Дегтярёвым? — Женя прищурилась.

— Ну... Деготь же. Не знал, как у тебя с погонялами, решил вдруг ты официальную
версию хочешь услышать, — усмехнулся Техник. — Слушай, а ты прикольная. Я
думал, раз племянница Дегтя, будет вся такая... надменная, знаешь, молчи-смотри-не-
дыши-на-меня. А ты — норм.

— Спасибо, конечно, — Женя пожала плечами, пряча улыбку. — Просто я... пытаюсь
не сойти с ума от всех этих перемен.

— А ты не сходи. Хочешь секрет? — Андрей наклонился чуть ближе. — Сойдёшь с
ума — уже не заметишь, что всё пошло к чёрту. Главное — держись.

Женя засмеялась. По-настоящему. Она даже не заметила, как начала расслабляться.
Андрей был словно глоток воздуха. Настоящий, живой, легкий. С ним не нужно было
фильтровать каждую мысль.

В какой-то момент она поймала себя на том, что давно не смеялась. Просто, без страха.
Женя мельком глянула на его широкую, не по возрасту уверенную улыбку.

— А почему Техник? — спросила она, приподняв бровь. — Ну... звучит круто, но при
чём тут ты?

Андрей хмыкнул.

— Да история простая.

Он откинулся на спинку старого тренажёра и сцепил руки за головой.

— Мне лет одиннадцать было. Один из пацанов пригнал старый «Жигуль». Ну как
пригнал — отцовский, только батя про это не знал. И что ты думаешь? Он, дебил,
умудрился загнать его в гараж, а потом заклинило замок. Паника, страх, он в соплях.

Женя уже с улыбкой слушала, будто слушала старого друга, с которым детство
провела в одном дворе.

— Я тогда просто сел, — продолжил он, — посмотрел на это всё... разобрал дверь за
пятнадцать минут, собрал за десять. И ещё центральный замок починил. Батя того типа
потом подумал, что в шиномонтажку возили. С тех пор — Техник. Всё, к чему руки
прикасаются — чиню, собираю, втыкаю, провожу, разбираю. Даже на людей иногда
так смотрю. Как на систему. Где поломка, где контакт отлетел, где скрутка не та.
Женя кивнула, немного удивлённая.

— Глубоко копаешь.

— А как иначе? — он усмехнулся. - Поверхностно тут долго не проживёшь.

Она замолчала.

— Ты и правда забавная, — вдруг сказал он, глядя ей прямо в глаза. — И... настоящая.
С такими у нас в районе туго. Тут или фальшивка, или броня.

Женя опустила глаза. Улыбнулась.

— А я, значит, кто?

— Пока — загадка, — ответил Андрей, вставая.

— Но чувствую... тебя ещё все
запомнят.

Женя опять рассмеялась. Не натянуто, не из вежливости.
А так, как смеются дети в первый день каникул — громко, искренне, с лёгким прищуром и чуть влажными от смеха глазами.

— Вот и хорошо, — сказал Техник, довольно улыбаясь, будто бы его целью всё это
время и было заставить её смеяться. — А то заходишь ты сюда вся такая — как
снежная королева. Красивая, да, но замёрзшая.

— Может, я просто из теплого города, — хмыкнула Женя, откидывая прядь с глаз.

— А тут у нас сурово. — Он чуть подался вперёд. — Но не переживай. Обогреем. У
нас тут свои морозы, но если ты своя — никто не даст замёрзнуть.

Она снова улыбнулась. Этот парень — яркий, тёплый, дерзкий — будто бы на время
гасил тот жгучий холод, что впитался в неё за последние дни. В его словах было что-то
простое, почти бытовое, но именно в этой простоте и было спасение.

— Эй, ты чё, подруга, влюбилась, что ли? — донёсся голос откуда-то с фоном. —
Только приехала — и сразу в прицел к Технику?

— Заткнись, Плавник, — отмахнулся Андрей, даже не поворачиваясь. — Не порть
момент.

Женя опять рассмеялась — искренне, громко, с таким лёгким блеском в глазах, что
Андрей не мог не улыбнуться в ответ.

— Вот видишь, — сказал он, улыбаясь, — разберёшься с нами быстро, как с мотором
— раз и собрал, как будто так и было.

— Ну, тогда буду ждать, когда ты меня всему научишь, — подмигнула она.

И их смех разлился по залу, легкий и живой — как глоток воздуха среди тяжёлых
будней.

Но — как только её смех чуть стих, она снова почувствовала тот самый взгляд.
Горячий. Прожигающий. Живой.Она обернулась.

Он всё ещё сидел там. На том же месте. И всё так же смотрел.

Андрей проследил за её взглядом. Пару секунд — и всё понял.

— Понравился, да? — сказал он вполголоса, с ухмылкой.

Женя тут же отвернулась.

— Вовсе нет. Просто... он странный.

— Мгм, — Техник сделал вид, что поверил. — Брава его зовут. Реальное имя — не
важно. Его и так все знают. Брава — это не прозвище, это уже фирма, понял? Ну,
точнее... поняла.

— Брава... — Женя повторила, будто на вкус. — Так вот кто это. Я слышала, утром
Дима с парнями что-то о нём говорили.

— Ага. Его уважают. Молодой, но уже с весом. Твой сосед кстати. Считай, один из
главных в Вкладышах. Его батя раньше был с Дегтём плечом к плечу, они вместе
много через что прошли. Только батя погиб — и Брава встал вместо него. Скажу
честно, не каждый так сможет.

— А девчонки?

— Мм? — Андрей приподнял бровь.

— Он... Ну, выглядит так, как будто у него очередь из девчонок за автографом.

— А ты сразу в слабое место, да? — Техник фыркнул. — Да, меняет. Одну за другой.
Типа не задерживается. Но никто и не рискует обижаться. Он — не тот, с кем спорят.

— Очаровательно, — пробормотала Женя.

— Не ведись, если что, — добавил Андрей серьёзно. — Он не злой. Просто... из тех,
кто вырос в бою. Он не делает комплиментов. Он тестирует на прочность.

Женя вздохнула. Повернула голову — а он всё ещё смотрел.

И снова их взгляды столкнулись. И снова — молчание. И снова — невыносимая химия,
в которой уже начинало пульсировать что-то большее, чем просто интерес.

Андрей, заметив это, спокойно сказал:

— Не переживай. Если что — я рядом. Уж точно не дам ему перегнуть. Хотя, скажу
честно... ты ему приглянулась.

— С чего ты взял?

— Слушай, я с ним рядом с восьми лет. И за эти годы никогда не видел, чтобы он
смотрел на кого-то так, как на тебя сейчас.

Время пролетело незаметно. Женя впервые за последнее время смеялась и чувствовала
себя чуть легче. А Дима, наблюдая за ней издалека, не мог скрыть улыбку — видеть её
такой живой было настоящим подарком после всех тяжелых дней.

Но вечер подходил к концу, и пора было возвращаться домой.

Дима подошёл к Жене, положил руку ей на плечо и спокойно сказал:

— Пора. Завтра новый день, и нам надо быть готовыми.

Женя кивнула, немного сожалев, что всё так быстро заканчивается. Она подошла к
Андрею, чтобы попрощаться.

— Спасибо тебе за вечер, — сказала она, улыбаясь.

— Да не за что, — ответил он, протягивая руку. Они обнялись по-дружески, и в этот
момент мимо них проходил Брава — бровастый парень с суровым взглядом, который
неожиданно толкнул Андрея плечом.

Женя застыла в нерешительности, не понимая, зачем это было сделано.

Андрей тихо прошептал ей на ухо, с лёгкой ухмылкой в голосе:

— Ну что, я же говорил — ты ему понравилась. Уже начинает ревновать.

Женя только покачала головой и улыбнулась, пытаясь скрыть лёгкое смущение.