Лёд тронулся
Чонгук
Какая-то странная закономерность, подумал Чонгук: всю неделю по вечерам идет снег, просто хлопьями валит. Легко представить себе реакцию коммунальных служб. Зарулив на парковку возле небольшого учебного центра, Чонгук приглушил мотор и стал смотреть, как с черного неба валит белая вата, и тихо шелестит. Все звуки размывались в ней, и гул машин на проезжей части казался каким-то отдаленным, словно Чонгук припарковался не в центре Сеула, а за границей города возле придорожной забегаловки.
Он открыл дверцу - пахнуло влажным морозом, сквозь который угадывался аромат уличной еды. А это идея! Парень подхватил кошелек, пикнул сигнализацией и побежал к торговцу снеками.
- Корн-дог, две штуки, сырные шарики и два стаканчика кофе, черный.
- Возьмите еще пуноппан, господин, - улыбнулся продавец, такой же парень, как Чонгук, в теплой куртке и ярком переднике поверх нее. - У меня сегодня они особенно хороши!
Отказать ему было незаконно. Вернувшись к машине, Чонгук посмотрел на часы и завел мотор, чтобы прогреть начавшую остывать машину - сегодня Хосок сидел вечером дома, и Чонгук забрал транспорт, ведь для его миссии ему нужны были все возможные козыри.
Тепло.
Еда.
Обаяние.
Всего этого теперь имелось в достатке.
Послышался топот за спиной, захлопали двери учебного центра. Чонгук снова вышел, вглядываясь в выходящих студентов, горланивших что-то, смеявшихся. Потом расплылся в улыбке и поднял руку - невысокое в желтом большущем пуховике несмело улыбнулось в ответ, протопало зимними кроссовками по хрустящему снегу поближе и застыло, как вкопанное.
Ну, парнишка явно ждал этой встречи: волосики уложены, подкрашен слегка, курточка явно не каждодневная. Глаза сверкают - лучшее украшение Чимини, по мнению Чонгука.
- Привет, - проговорил он, заплетаясь языком, так как во рту пересохло. - Садись?
- Не знаю. Опять обзываться и хамить станешь? - губы выпятил, плечиками повел.
В охапку, и целовать, и пусть брыкается - подумал Чонгук, помирая от обожания этого чуда.
Конечно, Чимин залез в машину. Поерзав, поняв, что вокруг тепло, он расстегнул курточку, выпустив в салон легкий аромат какой-то приятного парфюма, который ему очень шел. Потянул носиком, заметил краем глаза в подстаканниках стаканчики кофе, и облизнулся.
- Это тебе и мне, - кивнул Чонгук, сунулся на заднее сидение и достал пакет с едой. - После учебы кушать хочется, я тоже только закончил заниматься, и вот... ты ешь корн-доги и пуноппаны? А сырные шарики?
- Я ем все, - кивнул Чимин. - Спасибо...
Он сжал в ручках, таких маленьких в этих больших рукавах его толстовки, корн-дог и стал кусать, явно торопясь.
- Ты после работы на японский поехал, да, сразу? - спросил Чонгук, занятый рыбкой.
- Да, не было времени перекусить, - кивнула белокурая макушка. - Ты продуманный...
- О своем пекусь, - буркнул Чонгук.
Чимин покраснел, это было заметно даже при тусклом свете лампочки над их головами.
- Сам говорил, я... а сам, - вытолкнул Чимин из себя слова. Но есть не перестал.
- Я идиот.
Кивок.
- Влюбился в тебя с первого взгляда.
Улыбка, кивок.
- Но из-за Егема и его давления... все время о тебе думаю...
Кивок. Тронул лапкой коленку Чонгука.
- Мне было хорошо с тобой, - прошептал тот, поднимая взгляд, мужественно. - Ты сладкий... и... словом.... встречайся со мной, Мин Чимин. Ладно? Я... был совершенно неправ насчет тебя, и я идиот, но дай мне шанс, и я буду...
- Поцелуй меня и ешь дальше, - вздохнув, пропищал Чимин.
Чонгук ринулся, чуть не опрокинув стаканчики, прижался губами к жирным от корн-дога губкам, с трепетом ощущая мягкую ароматную кожу своими еще холодными с мороза щеками. Ресницы Чимина трепетали, он ответил на поцелуй, чертовы руки, такие грязные, а Чонгуку смерть как хочется обнять эту булку...
Доев, они утерли руки салфетками тщательно, допили кофе, Чонгук сбегал выкинуть мусор, стараясь не выглядеть торопливым, но, едва он сел обратно в теплый салон, как Чимин обвил его плечи, и все, стучите нам в окна, кто хочет - Чонгук сжал тонкую талию сразу под толстовкой, изнемогая от наслаждения, что гладит снова эту кожу, впился в губы Чимина поцелуем, а потом зарылся лицом в изгиб его шеи и затих, шумно дыша.
- Ты не ответил, - пробурчал он невнятно.
Хихикнув, Чимин погладил его затылок.
- Я тоже в тебя влюблен, и очень хочу быть твоим парнем, Чонгукки... Очень счастлив, что мы поговорили...
- Я тебя тогда смертельно обидел?
- Если бы я был дурак, то да, обиделся бы именно так, - пожал плечами Чимин. - Но когда ты рос с непроходимым дурнем, с каким рос я, поневоле поумнеешь, иначе и он сгинет, и ты сам... моя доля, Чонгук, быть ангелом-хранителем и нянькой Юнги-хена.
Фыркнув, Чонгук отодвинул слегка Чимина, чтобы полюбоваться им.
- Я больше не буду помогать моему хену с твоим, - сказал тот серьезно. - Потому что мне нравится Сокджин, а мой хен ведет себя с ним как придурок. Я не хочу участвовать в этом.
- Да, я наслышан, как твой хен разговаривает. Он ведь умеет быть приятным.
- Умеет, но... понимаешь, я и сам не ожидал, что он так сильно возненавидит Сокджина-хена, - развел руками Чимин. - Не впервые на пути хена встают соперники, но...
- Просто он чувствует, что Сокджин-хен лучше... не в обиду.
- Ты прав, во многом он лучше, а мой хен из-за злости не может показать нормально свои хорошие качества. Юнги-хен заботливый, он хозяйственный, знаешь же, как он готовит. Он ответственный и верный, немного ленивый, но нежный и внимательный, - перечислил Чимин, загибая пальчик. - Ох, как за ним в школе девушки и парни бегали... он был один из тех парней, знаешь, каких все побаиваются и уважают, носил под формой футболку с АС/ДС, браслеты, курил, красил волосы в рыжий и белый, как теперь... серьги в ушах, он играл в школьной рок-группе, и по летнему времени они любят собраться в студии одного из них и вдарить «по старинке», довольно круто.
- Хосок-хен это тоже любит - музыку.
- Ну вот... а по итогу он видит только злого гоблина. Не буду хену помогать, пусть позорится один, - надулся Чимин.
Улыбнувшись, Чонгук погладил его щечку.
- Я тоже извинился перед хеном, и был прощен. Он был тем, кто воспитывал меня, кормил, пекся... благодаря его дружбе с хеном, у меня еще два брата.
Они сидели в машине на парковке и смотрели на снег, слушая автомобильное радио, перебравшись на заднее сидение. Иногда Чонгук опускал взгляд от стекла люка над их головами, чтобы прижаться к сочным губкам, пахнущим кофе, и тогда на его груди сжимались пальчики покоящейся там ладошки. Он обнимал Чимина так крепко, словно оберегал от чего-то, им было тепло и уютно. Салон заливал голубой свет от панели с радио и от уличного фонаря. Чонгук чувствовал, как бьется радостно его сердце, чувствовал запах туалетной воды от волос Чимина и их густую мягкость щекой.
- Слушай, а будет слишком легкомысленно, если я тебя с ночевкой приглашу? - вдруг произнес Чимин. - Мой хен-то с твоим тусит, и, наверное, всю ночь его не будет, так что...
- А если вернется?
- Он к тебе хорошо относится... Наверное, ты успеешь сбежать, ну, на край, я тебя прикрою...
Они переглянулись. Во взглядах обоих читалось сильное сомнение.
- Хен, а ты у Хосока-хена заночуешь?
- Нет, я еду домой...
- А чего злой?
- Вот потому и злой! Что у нас на ужин?! Чего за тупые вопросы еще! Так, и почему на фоне явно мотор шумит, ты где?! Ты не дома в такой час? Твой японский давно закончился, давай дуй домой, нечего мотаться по городу, мороз на дворе и ночь!..
- Кажется, ночевка переносится, Чонгук...
- КОМУ ТЫ ТАМ ШЕПЧЕШЬ, КТО ТАМ С ТОБОЙ?!
- НИКТО, ХЕН, ЭТО ВОДИТЕЛЬ ТАКСИ, Я ЕДУ ДОМОЙ! ХЕХЕХЕ!.... Уф...
- Твой хен - кошмар.
- Знаю...
Тэхен
Он заночевал в галерее. А вот так: они с Богомом заказали еды, взяли бутылку хорошего вина, поднялись на последний этаж под самой стеклянной крышей. Договориться с охранником было нетрудно: и работы Тэхена в этом здании как раз сейчас выставлялись, и три бутылки соджу отлично помогли делу. Так как они решили смотреть на звезды именно на том этаже, где выставлялись картины и фотографии Тэхена, то могли попросить отключить камеры. Охранник был явно очень толковый - ну, и огромный «доширак» токпокки к соджу так же хорошо способствовал его догадливости.
Они просидели под снегопадом, любуясь на него вместо звезд, всю ночь, пили вино, ели вкусное мясо с прекрасным гарниром, наслаждаясь тишиной зала и компанией друг друга.
- Мы не будем делать ничего лишнего, - предупредил Богом, когда Тэхен предложил ему эту небольшую авантюру.
- Конечно, - помотал кудрями художник.
После основных блюд, и первых двух бокалов вина контейнеры отодвинули, постелили на пол к пальто Богома и куртку Тэхена и - наступило время десерта. Булочки-мочи и термос с чаем ждали в сторонке, пока Тэхен, опустившись на крепкие бедра Богома, насаживался на его член, кусая губы, так как в зале было эхо... но звук собственных стонов возбуждал его самого, так что вскоре он перестал сдерживаться - и Богому пришлось затыкать его поцелуем. Тэхен ощущал его дрожащие пальцы на потной коже своей спины, пока головка члена агента сносила ему простату, и как эти пальцы впились в ягодицы художника, когда Богом кончил, глубоко вогнав себя в Тэхена.
Они целовались, благодаря друг друга за романтическую ночь, затем съели десерт, по очереди сбегали в уборную прийти в чувство.
- Все, теперь точно - только вино допьем, и затем домой поедем, - отдышавшись, Богом опустился на импровизированные лежаки.
- Я хотел, чтобы ты взял меня сзади, - поджал губы Тэхен, глядя осуждающе.
- Я плохой человек, - посмотрев на него в минутном молчании, выдал Богом. - Ты понимаешь, что плоть слаба? Особенно когда речь о тебе?
- Послушай, если ты опять на своего бойфренда намекаешь, что я не претендую на твое сердце...
- Тэхен, это форменная измена - трахаться с другим...
- Знаю, но... мы друзья с привилегиями. Если бы ты сказал ему это изначально...
- ...то он не стал бы встречаться со мной.
- Богомиииии...
- Тэхениии...
Склонившись над аккуратными тонкими губами агента, Тэхен прижал немного ладонью его грудную клетку и прошептал, глядя в такие близкие, блестящие от недавней разрядки, глаза:
- Я хочу, чтобы ты отшлепал меня, м? Пожаааалуйста, - и впился поцелуем.
Пак Богом был всего лишь человек, а Ким Тэхен - сущий дьявол.
Когда забрезжило утро, они с трудом поднялись, жутко уставшие и липкие, прибрались за собой и потащились вниз. Тэхен буквально обвисал на спине Богома, и тому приходилось тащить и себя, и мусор от ужина, и клиента, впрочем, Богому было не привыкать. Он отвез Тэхена домой (да, Тэхен договорился о встрече на чужой машине, правда, ужин он купил сам, но вино так же привез Богом), и тот, помахав агенту с крыльца, как машут жены матросов мужьям с берега, поплелся домой.
Войдя в квартиру, он увидел сразу две несостыковки - чужие ботинки в прихожей и голоса в гостиной, хотя хен должен был вернуться после рождественского корпоратива и вечернего праздничного эфира до него накануне и увалиться спать мешком в своей комнате. Голос хена из гостиной улавливался, а второй Тэхен пока не узнавал. Он разулся, двинулся на звуки развеять свои загадки - и слегка замер.
На диване в гостиной сидел Сокджин, одетый в домашнюю рубашку и брюки, явно только из душа, а с ним - высокий, довольно привлекательный молодой мужчина, тоже с влажными волосами, но в выходной одежде. Все бы ничего, но они целовались, и как Сокджин целуется, Тэхен не видел с момента расставания хена с последней его девушкой, что было порядочное время назад.
- А! - вырвалось у него.
Сокджин отпрянул от мужчины, испуганно вытаращив глаза и стремительно пунцовея, но мужчина, обернувшись, и не подумал отпускать талию Тэхенова хена. Тэхен изумленно смотрел, как Сокджин все-таки вырвался и поднялся, улыбаясь.
- Ты пришел уже?
- А это кто? - спросили Тэхен и мужчина одновременно.
Смотрели они друг на друга озадаченно, с легким налетом враждебности, Тэхен немного раздул ноздри, показывая, что территория, так-то, его, и чего это гость незваный так смотрит хозяйски?!
- Это Чанель, я тебе рассказывал, - терпеливо пояснил Сокджин. - Чанель, это Тэхени, мой тонсэн.
В глазах Чанеля отразилось некое облегчение, но Тэхен и ухом не повел.
- Ммм, ну да, я слышал о хене, - кивнул он, думая о том, что успел и позабыть о таком аспекте жизни брата, как бойфренд - так "часто" Сокджин его упоминал. - И мы должны были встретиться даже, но разминулись, я говорил по телефону, кажется... Как вчера прошло на работе? Я был вне зоны доступа к телевизору...
- Ничего, все было отлично, провели рождественский выпуск новостей, затем пошли праздновать в паб неподалеку... Потом Чанель меня забрал, - Сокджин направился в кухню. - Я как раз собирался готовить завтрак, и хотел спросить, что вы хотите?
- Все, что положишь, - улыбнулся Тэхен. - Я в душ, потом присоединюсь к вам.
Сокджин улыбнулся, высунувшись из кухни, и снова исчез там, Чанель кивнул Тэхену и двинулся следом. Его высокая крепкая фигура и, в целом, привлекательный образ, почему-то насторожили Тэхена. Стоя в душе, он хмурился: раньше Сокджин быстро знакомил своих пассий с братом, особенно если у него с ними доходило дело до секса, и эти двое явно спят, и явно не впервые... Получается, когда Тэхен не ночевал дома прежде, Чанель был тут. Сокджин явно избегал знакомить брата с парнем - что бы это могло значить? Любит ли Сокджин Хосока все еще или решил попробовать с этим... черноглазым?
Спохватившись, что должен вести себя прилично, Тэхен постарался настроить себя на любезный лад. Приведя себя в порядок, он не забыл тщательно исследовать шею на предмет засосов (нашел один сочный и тщательно замазал, остальные затер мочалкой), оделся и вышел в кухню. Оттуда доносились спокойные голоса, Чанель что-то рассказывал, и, войдя, Тэхен увидел его широкую спину на стуле, где обычно сидел Сокджин.
«Почему он меня так бесит?!»
Он сел на свое место, принял миску с рисом и чашку чая от хена. Тот выглядел обычно, то есть, не влюбленно или неловко-счастливо, как выглядят те, кто провел ночь с любимым. Тэхен подумал, что даже он сам выглядит более сытым. Ощущение, что Сокджин и не заметил, что занимался любовью, хотя под его ушками виднелись покраснения, губы однозначно вспухли, да и пахло от него этим Чанелем так, что ясно было, хен с ним спал.
- Ты художник, Тэхен? - с улыбкой спросил Чанель. - Сокджин рассказывал, у тебя одна выставка уехала в Японию, вторая - здесь...
- Да, здесь я участвую в совместной выставке, и мой агент как раз вчера вернулся в Сеул из Токио, где все урегулировал, и теперь его присутствие там не нужно, - постарался говорить распространенно Тэхен. - Как раз сейчас я вернулся от него, мы отметили Рождество и успех выставки в Токио. Хен, у той галереи есть онлайн-выставка, ты можешь посмотреть, там такой красивый зал.
- Я уже посмотрел, Тэ, в самом деле, очень красиво! Вчера Джису и я смотрели, - кивнул Сокджин, садясь и придвигая рис.
- Джису-нуна всегда интересуется моими успехами, - поерзал Тэхен, жутко довольный. - Она была на моей выставке тут, хен, ты знал? Мне сказал Богоми, он был там в то же время, и видел ее.
- Да, она хвасталась, что была с новым парнем.
- Она показала тебе фотку его? Богом сказал, он миловидный, невысокий...
- Да, он приятный, - кивнул Сокджин. - Показала. Он очень заботлив к ней, дай бог, у нее сложится.
- Твоя Джису просто как член семьи, - усмехнулся Чанель.
- Да, мы знакомы давно, она моя подруга, - кивнул Сокджин.
Тэхен покосился на Чанеля - тот, казалось, и не думает сваливать, а Тэхену хотелось расспросить о нем брата. Лихорадочно думая, как бы вырулить ситуацию, он колупал рис, и вдруг Чанель выдал:
- Джин, а почему ты раньше не знакомил меня с Тэ? Мы давно встречаемся, и... Кроме того первого раза, когда я приходил к тебе, и наша встреча не удалась, больше ты их не устраивал.
Осторожно глянув на хена, Тэхен моргнул. Сокджин замялся.
- Ну, разве это было обязательно? Ты ведь тоже не знакомишь меня ни с кем особо...
- Мой брат живет в нашем родном городке, - Чанель сделал глоток кофе и поставил красивую чашку на место. - А здесь у меня нет родственников, а то я тебя познакомил бы. Странно, что мы с Тэ так отреагировали друг на друга, хотя... ведь до того ты приглашал меня в гости только когда его не было.
- Ты хотел, чтобы мой тонсэн непременно был в курсе того, что ты спишь со мной? - поинтересовался Сокджин. Его нервозность улетучилась - Тэхен знал, хен терпеть не может, когда им командуют, ограничивают или припирают к стенке.
- Я твой парень, и, кажется, достойный человек, так отчего вышло так, что мы с ним не знаем, как выглядим? - язвительно поинтересовался Чанель.
Взгляд Сокджина остыл окончательно. Тэхен усмехнулся. Вопрос Чанеля для него не требовал никакого ответа - он был риторический.
- Ты, без сомнения, достойный человек, Чанель-ши, - кивнул Сокджин. - Но мы не обсуждали характер наших отношений, если мне не изменяет память.
- Это ты каждый раз менял тему, - огрызнулся тот.
- Ну, так отчего ты не сделал выводы? Не беги впереди состава, хен, - заметил Тэхен. - Сокджин сам решает, когда и с кем он начинает отношения...
- Тебя тут вообще никто не спрашивает, - оборвал его Чанель, покосившись.
- В моем доме ты рычишь на моего брата? - сощурился Сокджин. - Тэхен сказал то, что собирался я. Я не обсуждал с тобой отношения, потому что был не готов назваться твоим парнем.
- Ты трахался со мной. Приценивался, что ли? - порычал Чанель.
- Прости, но я должен был понять со всех сторон, подходишь ты или нет, и был уверен, ты делаешь то же самое...
Шаркнули ножки стула по полу, и через минуты три хлопнула входная дверь. Сокджин тяжело вздохнул, переложил себе рис Чанеля и продолжил завтрак.
- Прости, хен, - прошептал Тэ, глядя на него.
Сокджин протянул руку и сжал пальцы брата.
- Он посмел рычать на тебя и что-то требовать в моем доме, тонсэн. Случившееся закономерно. Кушай.
- Я разрушил твою личную жизнь, - понурил взгляд Тэхен, покорно пережевывая еду.
- У меня нет личной жизни с Чанелем, и не было, - усмехнулся Сокджин. Выдохнул. - Мне стало как-то легче, знаешь? Давай дозавтракаем, у меня выходной, и поедем в молл в кино, м? Потом закупимся едой.... или закажем сразу сюда и посмотрим фильм дома?
- Хен, я спать, - отказался Тэхен. - Проснусь, если будешь в желании, посмотрим, но сейчас...
- Было знойно? - улыбнулся Сокджин.
Тонсэн кивнул, хихикнув. Помолчав какое-то время, спросил:
- Хен, ты... все еще любишь Хосока-хена? Мне кажется, ты перестал беситься из-за сивого придурка?
- Ну, его поведение бесит меня независимо от того... Но - наверное, нет, Тэхени. Твой хен перерос то чувство. Ты это сам почувствовал? - улыбнулся Сокджин, глядя на брата. - Остаточная боль, привычная - она еще теплится, малыш. Я любил его долго. Но... понимаешь, я понял, что как друг он мне гораздо важнее. Мы как части друг друга с ним. И для этого не обязательно быть парой, правда?
- Да, хенним. Дружба лучше любви довольно часто, - закивал Тэхен. - Я так рад, так рад, хен! Теперь ты сможешь больше не контактировать с этим придурком Юнги...
Сокджин расхохотался. Тщательно приглядываясь к нему, Тэхен видел, что смех свободный, и хен не грустит. Отлично, подумал он, значит, скоро Сокджин повеселеет!
После завтрака Сокджин выгнал Тэхена, зевавшего, спать, и тот, потискав старшего, прошел к себе. Бухнув на кровать, достал смартфон - перед сном надо поделиться с другом новостями.
- Алло, Чонгук! С Рождеством!
- Привет, Тэ, с Рождеством! - отозвался бодрый голос. - Я готовлю рождественский похмельный обед, так как мой хен явился поздно, практически сегодня, с корпоратива, и как проснется, явно согнется от похмелья, он так перепил, что вывалился мне под ноги из такси, поверишь?!
- Что же он так сильно отмечал?! - рассмеялся Тэхен, закутываясь в одеяло.
- Ну, думаю, ему было что, - фыркнул Чонгук. - Я спросил у него по телефону, могу ли позвать своего парня на встречу рождества к нам, и он выпытал... короче, хен знает, что я встречаюсь с Чимини, и почему-то прослезился, сказал, какой ты уже взрослый...
- Но ты не впервые встречаешься! - фыркнул Тэхен.
- Да, но кто поймет хенов?! Возможно, он уже тяпнул первую на тот момент, - расхохотался Чонгук. На фоне слышался стук ножа по разделочной доске и шипение масла на сковороде. - Ну, а ты?
- Я провел жаркую ночь под снегопадом в галерее, все культурно, знойно, как выразился мой хен. Утром я явился домой, а тут этот его парень, Чанель.
- Оу, ты, наконец, с ним увиделся...
- В первый и последний раз!
- Почему?! - удивился Чонгук, кажется, даже перестал рубить ножом. Выслушав, присвистнул. - Получается, Сокджин-хен снова свободен... Жаль, я был бы рад, если бы у него сложилось. Хосок-хен явно не хочет менять градус их отношений, и...
- Мой хен тоже не хочет!
- Не хочет?! - удивился Чонгук еще сильнее. - Они, что же... Теперь будут нормальными друганами, как мы?
- Кажется, да, Чонгук, кажется так...
- Ну, это отличные новости... погоди..., - послышался шорох, телефон отодвинули от уха. - Хен, доброе...
- Доброе, ты с кем там говоришь? - прозвучал отдаленно хриплый голос Хосока. - Я услышал голос и аромат похмельного фирменного супа от Чонгука.
- Ха, да, это он. На связи Тэ, он поздравляет нас.
- Я слышал, - усмехнулся Хосок. - Привет, Тэ!
- Привет, хен, ты что, подслушивал?! - возмутился Тэхен.
- Да!
- И что ты думаешь?!
- Что исполнилось одно из моих самых главных желаний, - усмехнулся голос Хосока. - Спасибо за добрые вести, малыш.
- Все для тебя, хенни, - весело проурчал Тэхен.
Хосок рассмеялся в трубку, нежно, так, как он он всегда говорил, смотрел и делал, когда речь шла о его тонсэнах.
Сокджин
Новогодняя ночь выдалась морозная и ясная, все небо над Кенбоккуном усыпали звезды. Так сказал бы Сокджин.
Ночь у дворца выдалась мертвецки холодной, как в склепе, ветра не было, но мороз щипал за каждый свободный от теплой одежды миллиметр тебя, хотелось выпилиться, желательно, сварить себя в жбане с кипятком, перед смертью согреться. Так сказал бы Юнги.
Ноги превратились в ледяшки, и если бы не заботливый Сокджин, притащивший на съемки одеяло с подогревом, можно было бы слечь с циститом и прочими радостями по женской части. Так точно сказала бы Джису.
Хосок никак не сказал бы, ему было не до того. Пока ведушие переминались с ноги на ногу, и Джису путалась в своем одеяле, Хосок носился от осветителей к звуковикам, затем к гримерам, затем к мониторам, которые связывали оставшихся в студии ведущих с журналистами в разных частях страны и города. Он снимал первых ведущих страны, но и остальной эфир не имел права упускать из виду.
Вокруг ходили редкие прохожие, с любопытством поглядывая на коченевших ведущих, подходили к Сокджину и Джису попросить автограф. Джису была рада любому поводу подвигаться, особенно когда их не снимали, а Сокджин, которого Тэхен заставил надеть под пальто две пары термобелья, а на ноги - утепленные ботинки, которые все равно прятали брюки, мерз только головой.
Он смотрел на дворец, слегка подсвеченный разноцветными софитами, слушал музыку из заведений неподалеку и думал о том, что этот Новый год - не их национальный, не Лунный, но все равно, если есть повод повеселиться и порадовать людей, почему бы и нет?! Любуясь звездным небом, так как в этой части города было мало фонарей в ночное время, он думал о том, что чосонцы могли наблюдать звезды без помех ночи кряду, если не было туч, интересно, находили ли они это зрелище таким же прекрасным, как и Сокджин, живущий в третьем десятилетии 21 века?
Еще он чувствовал, что на него смотрят. Нет - таращатся, полыхая от раздражения. Причины у этого ненавистника были. Во-первых, Хосок сказал Сокджину, что тот похож на чосонского принца на фоне дворца, такой же красивый, и весь стафф единодушно подтвердил эти слова, даже Джису. Сокджин не замедлил сделать комплимент напарнице, что ее на некоторое время согрело. Улыбаясь ей, он уловил полный недовольства взгляд в спину, и усмехнулся.
Во-вторых, Сокджин, приехав на съемки и привезя Джису, поздоровался со всеми, кроме этого белобрысого, и тот, сбрякнувший приветствие, теперь наверняка изводил себя упреками, какого черта ему понадобилось быть вежливым?! Все это немного ослабляло собственное раздражение Сокджина, так как видеть Юнги ему было по-прежнему неприятно. Не иначе как из желания напакостить, держа штатив с микрофоном, Юнги коснулся им в кадре головы Сокджина раза два. Хосок сделал замечание Мину, тот сверкнул глазами на Сокджина, но ведущий сделал вид, что его это не трогает.
Было холодно, Джису дрожала мелкой дрожью, но держалась умницей. Чертовы колготки и чертова манера заставлять ведущих женщин следовать дресс-коду на официальных трансляциях! Термобелье тоже не грело вечно, особенно если ты толком не двигаешься, и Сокджин чувствовал одежду так, словно она стояла колом на нем.
Примерно к часу ночи позвонил Чанель. До того он отправил сообщение, сказав, что будет смотреть эфир с Сокджином, но и на сообщение, и на звонок ответа не получил. Конечно, Сокджин понимал, что Чанель - хороший парень, и напрасно он не дает ему шанса исправиться, но... он не хотел. Он не был влюблен ни секунды, хотя достоинств у протеже Чимина хватало.
Это просто было что-то не то. Никакого волнения в груди в последние дни общения, и секс был каким-то рядовым. Сокджин вспоминал, как, целуясь в постели, он ощущал какой-то легкий дискомфорт от того, что Чанель его раздевает, глупость несусветная, но Сокджину приходилось настраивать себя, чтобы получить удовольствие от поцелуев парня в шею, грудь, возле члена. Возможно, это из-за долгого периода без отношений, конечно, словом, Сокджину было неловко, и от этого чувства хотелось избавиться.
- Тебе не может нравиться ласка, если ты не хочешь кого-то сильно либо не влюблен, - заметил Тэхен, когда брат с ним поделился. Тэхен был прав, но легче не становилось.
Наверное, нужно перезагрузиться и отдохнуть, раз уж Сокджин понял для себя, что Хосока не любит, надо дать себе время привести чувства и нервы в порядок. Он так сжился за годы с этой влюбленностью, что теперь мало понимал, как существовать без нее. Может, взять Хосока, мелких и Чимина, куда уж теперь без него, коли Сокджин принял его тонсэном, а Хосок - зятем, и поехать на выходные на кемпинг на Чеджудо? Вылететь в пятницу после эфира и ночью в воскресенье вернуться, неплохо бы, пожарить там барбекю, покататься на лыжах, у Чонгука и Чимина будет романтический уик-энд, а Тэхен, Сокджин и Хосок уж тем более найдут чем себя занять, Тэхен наверняка прихватит камеру и будет гонять хенов от одного удачного фона к другому...
Мысли прервал телефон, завибрировавший в кармане.
- Хен, это мы! - прокричали Тэхен и Чонгук в трубку Чимина, который и набирал номер. - Мы приехали и привезли еду и горячие напитки, сворачивайте вашу замуту!
Они шли через площадь перед дворцом, где проехать на машине было нельзя, таща с трудом огромные хозяйственные сумки, все трое запыхавшиеся и страшно довольные. Чимин ковылял в огромной своей куртке и смотрелся сырным колобком на ножках, и весь стафф прыснул со смеху. Быстро освободили один стол, и дети стали выгружать рамен, токпокки, пульгоги, корн-доги, достали плитку, Чонгук стал жарить сосиски и мясо, потом сварили лапшу. Аромат над площадью поднялся невероятный, у стаффа было двадцать минут перерыва, они торопливо ели и пили кофе и чай, нахваливая предусмотрительных тонсэнов.
- Это придумка Чимина, - сразу сказал Чонгук. - Мы с Тэ сказали ему, что тут вас кормят, но он сам работает на ТВ и отнесся скептически!
- Путевый ребенок, - потрепал его нежно за щечку Юнги.
Сокджин переложил в миску рамена, сверху свининки и кимчи из зеленого лука и помог Джису поесть, так как ее руки были заняты - она придерживала одеяло и стаканчик кофе. Она смеялась и краснела, так как все принялись хихикать, что Сокджин заботлив, как жених, Сокджин тоже краснел и шикал на них, но все смеялись и были очень счастливы.
- Из еды нам дали крекеры и соджу, - поделился один из гримеров. - Я боялся, урчание в желудке Сокджина попадет на пленку, и вся страна его услышит!
- Юнги тоже урчал желудком! - рассмеялся Хосок.
- Да, от такого мороза проснулся аппетит, - кивнул тот, чавкая, так как Чимин пихал ему в плошку с лапшой то мяско, то гарниры, то давал пить кофе, словно задался целью раскормить хена на убой.
- Президент Чха распорядился кормить нас хорошо, - заметил Хосок, когда они вернулись к съемкам. - Но у нас есть финансовый директор, у которого есть своя точка зрения на такие вопросы, - и он уселся в режиссерском кресле смирно, так как уши ему прикрывали согревающие пакеты, которые держал Тэхен. На Хосоке уже был шарф, повязанный младшим Кимом, и тот ворчал, как жена, что если за хеном не следить, он закоченеет как труп.
Сокджин вел эфир, улыбаясь по-настоящему счастливо и сыто. Он видел, как Тэхен заинтриговано смотрит на экран монитора перед Хосоком, ткнувшись подбородком в макушку хена, как Чимин и Чонгук стоят в обнимку возле столов с прикрытыми фольгой мисками, и лицо Чимина почти полностью спрятано в теплом шарфе на шее любимого. Он видел, как более уверенно и менее агрессивно смотрит Юнги, старательно следя, чтобы микрофон снова не упал, его взгляд сух и деловит. Надо будет поговорить с ним, рассказать, как теперь обстоят дела, подумал Сокджин. Ему было трудно существовать в одном мире с таким лютым врагом. Пусть он хотя бы станет просто посторонним человеком. Внутренняя гармония, разве есть что-то важнее нее?
Юнги
Говорят, как встретишь новый год, так его и проведешь. Юнги встретил его в компании коллег по работе, персонального недруга и друзей брата, и в первую же неделю видел только их: Чонгук, иногда Тэхен тоже, частенько оказывались вокруг Чимина, а сам Юнги толком не имел свободного времени, так как был постоянно на службе. Казалось, в новом году сорвались с цепи, вынь да положь им Мин Юнги, ощущение, что на телеканале не осталось других звуковиков! Раздражает.
Личная жизнь так же не шла: Хосок гнул свою френдзону, и Юнги опасался проявлять инициативу, потому что надо быть совсем кретином, получив прямую просьбу держать себя в руках, все равно навязывать свои ласки. Он вообще был не любитель всей этой романтики, если честно, но понимал, что второму может хотеться... так вот, Хосоку явно не хотелось. Долговязого придурка, впрочем, поблизости не ошивалось, и это был единственный положительный момент. Вообще, странно, конечно, вроде Чимин сказал, придурок расстался с Чанелем - и что ему не глянулось?! Ну, да Бог с ним, идиот потому и идиот, что с мозгами не дружит.
Больше всех доставал Юнги, кстати, Чимин. Завел дурную привычку прикапываться к хену больше прежнего с внешним видом и поведением, если с утра не мог подглядеть, в чем там Юнги вышел, обязательно явится в течение дня проверить и, если не понравится - тащит переодеваться. В душ гонял хена, курить требовал меньше («ментол твой вот где уже у меня, хен!»). Хамнуть теперь Сокджину, душу отвести - не думай даже.
Еще момент бесячий: Чимин задружил с долговязым серьезно. Мозгов хватало домой его не таскать, и на том камсамнида, как говорится, но довольно часто в обеденный перерыв Чимин шел позвать в кафе ведущего, часто и Тэхен приезжал к ним, а вечером - Чонгук, заглянет к любимому, потом к брату и хену с Чимином зайдет. Чего такого интересного в этом шкафе в модных шмотках, Юнги не понимал и понимать не хотел. Иногда Чимин приходил просто так к Сокджину, сидел с ним рядом, кофе пил, Юнги, проходя мимо, видел, хихикают, Чимин со всеми ведущими передружился, кажется, уже, вот сноровистый бесенок! И этот, привечает, у тебя два тонсэна, один Хосоков, зачем тебе мой, мстить мне так вознамерился?!
Нет, Чимина с Сокджином Юнги тоже делить не хотел, его родной тонсэн, какого ж лешего?! Надо поговорить с дылдой и расставить ему все по полочкам, что хочешь мстить - делай честно, а тонсэна не трожь! Поймать Сокджина поговорить оказалось совершенно нетрудно: просто написал ему в дм в Инстаграм, чтобы зашел в звукорежиссерскую комнатушку после эфира в девять. Потом промелькнула мысль, что может забояться, драться-то ведущий так себе, не мастер, за личико смазливое переживает. Но - нет. Пришел, ежится.
- Ты чего? - нахмурился Юнги, оглядев его.
- А ты из-под софитов в прохладную комнату войди, я на тебя посмотрю, - скрестил руки на груди, Сокджин, закрыв дверь и присев на краешек стола. - Что хотел, Мин?
Макияж не смыл, волосы уложены, выглядит уставшим. Наверняка только и мечтает, что душ принять и домой поехать, ну, ничего, злорадно подумал Юнги, потерпишь.
- Я смотрю, ты с моим тонсэном задружился, - сказал он, глядя на носки своих кроссовок.
- А я должен был твоего разрешения спросить? - ухмыльнулся Ким, склонив голову к плечу. - Юнги, он совершеннолетний парень, встречается...
- Хочешь мне сказать, он тебе интересный, - покивал Юнги, злясь.
- Странно, - согласился Сокджин. - Твой тонсэн, а такой путевый парнишка.
Оскалившись, Юнги сверкнул небольшими глазами на мужчину напротив. Его трясло от ненависти, кулаки сжались, ногти вонзились в ладони. Все, что собой представлял Сокджин, его неимоверно бесило, от запаха духов, до цвета глаз и пухлых блядских губ, аж зубы скрежещут!
- Ты меня бесишь, - процедил он, вкладывая в слова всю душу, всю ярость. - Я тебя - тоже. Мы воюем, придурок. Если ты моего тонсэна используешь... он уже сказал, что тебя поддерживает, переманил?
- Никого я не переманивал, - отрицательно покачал Сокджин головой. - Мне нравится твой братик, мы подружились. Или ты так всех его друзей отпугиваешь?
- Мне не нравится идея, что ты как-то связан со мной, - тяжелым голосом произнес Юнги, щурясь.
- Я никак с тобой не связан, - улыбнулся Сокджин, чувствуя, как бесится Юнги, и явно наслаждаясь этим. - И с тобой ни за что не воюю.
Оппонент запнулся воздухом, приоткрыл аккуратный ротик, приподнял брови слегка.
- И что бы это могло значить? - осторожно фыркнул он.
- А то и значит, Мин. Зеленый свет для тебя. Теперь только ты на этом пути к Хосоку и его интересу, - развел руками Сокджин и, снова поежившись, опять скрестил руки на груди.
- Чейта... аааа, все-таки, серьезно у тебя с Чанелем? - улыбнулся Юнги, кивая.
- Уверен, ты в курсе, от Чимина, что мы расстались, - мягко улыбнулся в ответ Сокджин, поднимаясь. - Тебя не должно беспокоить, как складывается моя личная жизнь. Хорошего вечера.
Он взялся за дверную ручку. Да конечно, отпустит его Юнги просто так! Ух, разозлил как, что морду бы набил...
- А о чем тут беспокоиться?! - фыркнул, сунув руки в карманы, так он чувствовал себя увереннее, хотя из-за чего сейчас волнуется, не понимал. - Зануда, только красота и есть, что в тебе ловить?! Хосок тебя терпит, потому что человек он добрый, ну, и с детства вы знакомы, ты как часть него, я понимаю, а новому человеку - ну, позарится на твое лицо или фигуру, а дальше что? А ничего! Ты скучный и пресный... Принцесса, красивая глупая принцесса...
- Я смотрю, - не повернувшись, ответил Сокджин. - Моя красота тебе покоя не дает, Мин, что... зацепило?
В груди Юнги все сжалось от холодного ужаса, словно вышел из дома в лютый мороз и набрал воздуха полные легкие, что аж иглами закололо их. Усмехнувшись, Сокджин открыл дверь и покинул комнату. Дверь мягко закрылась за его спиной, оставив Юнги медленно плавиться от ярости.
Чимин
Хосок, Сокджин и Тэхен уехали на выставку последнего, и через десять минут, как они отъехали, в квартире нарисовался Чимин. Выходной, погода трескуче-морозная, солнце светит, но только слепит, и от асфальта разит вечной мерзлотой. Чимин выкрал из-под носа старшего брата ключи - только сдал на права, надо же накатывать! - и устрелял к любимому под бочок. Едва доехал - хоть нет пробок, но все же боязно одному вести, если царапину на машину поставишь, Юнги мог и уничтожить заживо.
Но вот, парковка прошла успешно, Чимин, подпрыгивая от нетерпения, добрался на нужный этаж, и - быстрее юркнул в дверь, прямо в руки Чонгука. Чон улыбался от уха до уха, стискивая сильными руками своего плюшку, а Чимин - быстрее, поцеловать, обнять, скинуть курточку и забраться на бедра Чонгука. Стиснув сильные руки на тонкой талии Чимина, тот доплелся до своей спальни и обрушил их обоих на кровать.
- Ты голодный? - пыхтя, потому что путался в чужой одежде, прошептал Чонгук, забираясь головой под просторную толстовку и прижимаясь к горячему мягкому пузику губами.
- Да, любимый, поэтому поспеши, - чуть не задохнувшись от резко нахлынувшего возбуждения, хихикнул Чимин.
Чонгук свалил тюбик со смазкой с тумбочки, с трудом дотянувшись до нее, дважды, Чимин терся о его пресс и член своим членом и явно был готов кусаться от нетерпения. Заполнив его, Чонгук сел на колени, и принялся остервенело насаживать хрупкую фигурку на себя, рыча от восторга, так как ему бешено нравилось сжимать талию Чимини пальцами так крепко, что тот пищал. Он уложил парнишку на спину, подхватив его щиколотки, принялся вколачивать любимого уже в матрас, тот пружинил исправно. Чимин стонал, сжимая подушку под взлохмаченной головой, его глаза были полны слез, а губы - зацелованы Чонгуком в один алый синяк. Складывалось ощущение, что один из них служил в армии, и они не виделись неделями, хотя занимались любовью буквально три дня назад. Наконец, Чонгук отпустил ножки, на которых уже поджались пальцы, упал на Чимина, сжав его тесно, и толкнулся особенно глубоко и мощно, кончая. Живот Чимина был уже липким от его спермы, парнишка лишь ждал, пока кончит Чонгук.
Первый раз - он самый бешеный.
Они лежали в обнимку, Чимин убрал на затылок взмокшие волосы Чонгука и покрывал ленивыми поцелуями его лицо, Чонгук млел, как кот, объевшийся и теперь лежавший под солнышком. Тело вибрировало, готовясь ко второму раунду, но после активного первого требовалось несколько восполнить силы.
- Все-таки, наши хены бестолковые, - вдруг, фыркнув, проурчал Чимин. - Тэхен и мы двое самые умные в этой компании! Так, в быту они ничего, соображают, но как до душевных дел доходит - ну, как дети, честное слово!
- А что это мой бестолковый? - не согласился Чонгук, открывая глаза. - Мой хен человек с ними честный, он ведь мог пользоваться этими двумя дурачками, но нет... Это они не понимают прямых отказов.
- Я бы, все-таки, попользовался, - пожал плечами Чимин. - Дураками надо пользоваться, может, поумнеют.
Зашипев, Чонгук толкнул его на спину, атакуя снова губы, Чимин захихикал, шлепая по груди его ладошками, но на поцелуй, конечно, ответил. Поелозил пальцами задумчиво по мускулистым рукам, подергал серьги в ушах, куснул нижнюю губу Чонгука, лизнул его мочку уха.
- Мне кажется, - сказал он тихо. - Хосок-хен занят.
- В смысле?! - Чонгук аж замер, округлив глаза. Сел как ошалелый кот, выпрямив спинку. - Я бы знал.
- Ну, ты не можешь все знать, - улыбнулся Чимин, ложась на бочок и подперев рукой голову. - Хены не все нам рассказывают.
- Но... кто же это может быть?! - было заметно, Чонгуку раньше такая мысль в голову не приходила. - У него есть знакомые, которых не знаю я, конечно, но я заметил бы, проявляй он нежность к кому-то, там, в разговорах... Но я не замечал такого!
Чимин пожал плечами, словно невзначай погладив коленку Чонгука. Тот был в такой прострации, что не понимал намеков.
- Это очень важная информация, с каких пор он не доверяет мне так?! А если он.... а если он любит безответно?! - ужаснулся Чонгук. - И ему нужна помощь, а я был слеп?!
- Чонгу, он взрослый мужчина, и справится с такими делами и сам, - Чимин плавно поднялся на колени и подполз к парню, обвил его плечи. - Поласкай меня, м?... а потом я тебя...
В глазах Чонгука отразилось отчаяние, он обвил талию Чимина и часто-часто задышал, явно паникуя. Он привык быть в курсе всех дел хена, порой признаваясь себе, что без его контроля хен явно упустит что-то важное, и теперь, когда он понял, что у хена есть кто-то, кто нравится - и он, Чонгук, не в курсе... Чимин тяжело вздохнул.
- Хорошоооо.... я берусь найти того, в кого влюблен хенним, если ты сейчас оставишь думать об этом!
- Но как?! - вытаращил глаза Чонгук.
- Моя агентурная сеть, - усмехнулся Чимин зловеще, потираясь носиком о щеки и губы парня. - Ну же... поласкай меня, пока хены и Тэ не вернулись, м?...
Пальцы Чонгука сжались на округлых ягодицах любимого, и Чимин торжествующе захихикал, кусая губы.
Чонгук
Накануне зачета Чонгуку, как водится, не спалось, готовился десять суток, но бессонница разбила его только в последнюю ночь. Он ворочался, уговаривал себя, что готов, что его проект - не надо лучше, что профессор гарантированно не станет его терзать, так как Чон-младший - один из лучших студентов... но сон не слушался и прятался где-то по углам спальни, погруженной в кисель полумрака. Когда забрезжил рассвет, Чонгук вышел на кухню и увидел хена за готовкой завтрака. Судя по лицу, хен тоже не спал ночью.
- А ты-то почему?
- Ты вчера попросил дать тебе машину, но я всю ночь слышал, как ты шевыряешься, и терзался, как бы ты ни уснул за рулем, - признался, зевая Хосок. - Так что отвезу тебя сам, а обратно сядешь на автобус, а, может, пойдете отмечать...
- Впереди еще три зачета, сегодня отмечать мы точно не пойдем, - фыркнул Чонгук, тяжело плюхнувшись на стул. - Ладно, прогуляться мне не повредит для нервов.
- Твой парень, поди, тоже волнуется за тебя?
- С утра получил от него призыв не сдаваться, - кивнул Чонгук, наворачивая кашу. - Он пригрозил, если я не позвоню сообщить о результате, он приедет и сожрет меня, вот думаю, звонить не буду, пусть приедет...
- У него подготовка к Лунному новому году идет, они снимают нон-стоп, - покачал головой Хосок. - Продюсер Чан живого его не выпустит...
- А личная жизнь?! - простонал Чонгук. - Я уже несколько дней его не жамкал!
Фыркнув и поперхнувшись кофе, Хосок расхохотался.
- После Лунного нового года пожамкаешь столько, сколько захочешь, твой парень ведь сдал на права, у него останется только японский и спортзал, куда вы ходите вместе... Иногда нужно подождать. Во время Соллаль вы будете вместе четыре дня, еще устанете друг от друга...
По лицу Чонгука легко можно было прочесть, что он думает о чувстве юмора своего хена и его умственных способностях.
Выгрузившись у здания университета и получив наставления от Хосока, Чонгук подбросил сумку на плече, перехватил тубус и поплехал к зданию, где проходил зачет. Еще издали он заметил шатающуюся от того же недосыпа высокую фигуру Егема - парень шел, заплетаясь ногами, пытаясь при помощи своего тубуса сохранить равновесие. Нагнав его, Чонгук улыбнулся и хотел было поприветствовать - но отшатнулся резко и сморщился.
- Ты чего такое на завтрак выпил вместо чая?! - выпалил он, закрывая перчатками лицо. - Фууу...!
- Отец дал женьшеневый настой для бодрости, - выдохнул пары спирта Егем и снова пошатнулся. - Я не смог ничего съесть, и всю ночь не спал, потому что у меня в чертеже ошибка.
- Откуда у тебя ошибка, когда вчера перед моим уходом от тебя мы все просмотрели, и у тебя там... только не говори, что ты ночью стал что-то замазывать! - ужаснулся Чонгук.
Егем послушно промолчал, продолжив свой вихляющий путь. Схватившись за кудрявую голову, Чонгук поплелся следом.
- Но зачем?! Я ведь все тебе подкорректировал и пояснил, зачем ты полез в совершенный чертеж?!
Егем снова ничего не сказал, только тяжко вздохнул и пожал плечами. В таком подавленном состоянии они дошли до того коридора, где располагалась аудитория, в которой принимали зачет. Душа Чонгука не выдержала мучений: он отобрал тубус у Егема, развернул его работу... Выдохнул.
- За что...
- Чонгук, это все мои нервы, - обреченно простонал Егем.
- Я не успею это поправить...
- Значит, буду давить на жалость, - глаза Егема стали совершенно круглыми, и всю радужку занял блестящий зрачок. Кот из «Шрека» просто.
Чонгук выдохнул снова, огляделся, ища удобную поверхность для работы, но тут его внезапно вызвали отвечать. Подхватив тубус, он двинулся к аудитории, жутко злой на Егема, и только тут понял, что благодаря тупости приятеля не волнуется.
В аудитории его ждал сюрприз - преподаватель, который должен был вести зачет, был вызван срочно в ректорат, и его заменял другой, менее лояльный к Чонгуку, так как был в университете новенький и еще плохо знал, кого нужно драть, а кто отвечает на обычных парах больше всех. Поправив круглые очки на картофельном носу, профессор оглядел опрятную фигуру Чонгука и мотнул головой на стенд, мол, закрепляй свой чертеж.
Он мурыжил Чонгука полчаса, задал вопрос по каждой черточке и надписи на проекте, задал кучу наводящих и внезапных вопросов. Чонгук, кажется, похудел килограммов на десять, и весь истек потом, прежде чем профессор, явно нехотя, поставил ему зачет. Спеша, чтобы не передумал, Чонгук скрутил проект и убрался от греха.
Он очнулся только у стены, по которой опустился на пол. Над ним неотвратимостью судьбы встал Егем.
- Погоди, дай отдышусь...
- Ты был там очень долго! - зашушукали сокурсники. - Почему?! Что не так?! Он злой?!
- Это другой профессор, нашего вызвали в ректорат.
Молчание и - взрыв. Девушки заверещали, сбившись в кучки, юноши повытаращили глаза, кто-то полез в сумку за успокоительным, Егем же ткнул в Чонгука своим проектом - этого ничто уже не могло отвлечь, от него на всю рекреацию тащило настойкой женьшеня. Чонгук, который ощущал себя царем горы, покорно взял проект, разложил прямо на полу и принялся переделывать из той какашки, в которую за ночь превратил его Егем, в нормальную работу. Он завершил ее как раз к уходу Егема отвечать, но особенно ни на что не рассчитывал, если честно, так как Егем явно учил не все подряд, рассчитывая на привычного профессора. Поднявшись с пола, Чонгук прошел к автомату со сладостями и купил себе пачку мармеладок, пачку чипсов и банку колы, сел с этим богатством на диванчик тут же, пустой, так как в этом крыле он первый сдал испытание, и пока никто едой не интересовался, и достал смартфон.
- Привет, любимый! - после первого гудка Чимин снял трубку, словно сидел над телефоном, как нянька над ребенком. - Ну как?!
- Обижаешь! Конечно, я сдал! - хрумкнул чипсами Чонгук. - Вот, награждаю себя тем, что нарушил режим, ем чипсы.
- Сегодня можно! Урааа! - запищал Чимин. - Ты самый, самый умный, я так горжусь! Было трудно?
- Да, был другой профессор, и он очень строго спрашивал, но я не дал себя напугать! Знал, что должен дать тебе повод гордиться!
- Я всегда тобой горжусь, ты мой любимый! - оскорбился Чимин. - Какой дивный парень мне достался!....
Чонгук рассмеялся, на его душе было тепло от удачной сдачи зачета, но теперь, когда Чимин сказал все это... он был готов скакать до потолка от счастья. Он прижимал телефон к уху предельно крепко, словно так пытаясь достать до Чимина, по которому так соскучился.
- Давай сегодня вечером, если хочешь, приезжай к студии, я тут ночую опять, но выйду тебе, пообнимаемся, - предложил Чимин.
- Ты должен больше отдыхать, Чимини, - с укором ответил Чонгук. - Но, при условии, что мы оба стали не очень хорошо есть в эти дни, ты занят, я учился, думаю, мне стоит приехать к телеканалу и вытащить тебя поужинать, что скажешь?
- УРААА!!!Я увижу своего Чонгука! - заверещал Чимин, бешено счастливый.
- «Своего Чонгука»?!
В трубке ойкнули. Чонгук резко поднял взгляд - он был так увлечен разговором, что не увидел, как к нему подошли.
Взгляд Егема не предвещал ничего хорошего.
- Это Егем? - произнес Чимин.
- Да. Я вечером приеду, пока, - постарался говорить мягко Чонгук, и Чимин послушно сбросил вызов.
- Это был Чимин, да? - сухо поинтересовался Егем, скрестив руки на груди.
- Да. Ты сдал? - Чонгук поднялся, допивая воду и вышвыривая банку. Сидеть ему показалось опасно и неприятно.
- Неа, поэтому так быстро вышел. Он засыпал меня, если тебе вдруг интересно, - язвительно протянул парень.
- Конечно, мне интересно. Я говорил тебе учить лучше, - кивнул Чонгук. - Когда пересдача?
- Ты не очень хороший актер, - скривился Егем, оглядывая друг с ног до головы. - Участие сейчас играешь плохо...
- Егем, не осли...
- Ах, это я осел?! Конечно, я осел! Думал, ты мне друг, а ты увел моего парня!
- Он уже не был твой парень!
Вспыхнув, Егем подался вперед, явно намереваясь толкнуть Чонгука, но так как с реакцией у него всегда была беда, то Чонгук успел первым. Тяжело дыша, Егем сжал кулаки.
- Как долго ты с ним? Уже ебался? И как? Я знаю, что хорошо! И это стоило того, чтобы забить на дружбу со мной?!
- Ты и он уже не встречались на тот момент, когда мы с ним начали! - отчеканил Чонгук.
Их окружила толпа студентов, перешушукивающихся, но все посматривали на Егема, так как его истеричная натура была им известна. Тот, чувствуя, что однокурсники не на его стороне, бесился все больше.
- Это не имеет значения! Ты же его знаешь, он шалава, прыгает с хуя на хуй, а ты и рад...
Не договорив, он упал, так как Чонгук ударил его в живот. На чистом автомате, полыхая яростью.
- Мой Чимини - не шалава, а вот ты - истеричка, Егем, очнись! Он был свободен, и мы влюбились, и что мне прикажешь?! Он все равно никогда к тебе не вернулся бы!
- Он для тебя табу! - заорал Егем, вскакивая, хотя его явно мутило еще больше, чем от одной настойки утром. - Ты не имел права ебаться с ним!
- Не хватало еще мне тебя спрашивать, с кем мне заниматься любовью, а с кем - нет! - разозлился Чонгук, и они сцепились.
На крики студентов выскочил профессор, громким голосом он разогнал зрителей и заставил драчунов разойтись... тяжело дыша, они смотрели друг на друга злыми глазами.
- Что тут произошло?! - прорычал профессор.
- Он обозвал моего парня шалавой, я не мог стерпеть такое, - не особо веря, что прокатит, все же выпалил Чонгук.
- Это был мой парень, а он его увел! - истерически пискнул Егем, что мало вязалось с его конституцией, зато совпадало с ударным женьшеневым амбре.
Видимо, оно и сыграло роль. Покосившись на Чонгука, профессор произнес:
- Пересдавать зачет будете после всех, студент Егем. В наказание за драку в стенах учебного заведения.
- А его вы не накажете?! Заставьте и его пересдавать! - возмущенно ткнул Егем в Чонгука.
- Зачем? - усмехнулся мужчина. - Он показал пока лучшие знаний из всех. Так, студентка Чхве, ваш черед! - и он вернулся в аудиторию.
- Ах, ты...! - оскалился Егем.
- Угомонись! - крикнула староста курса, толкнув его. - Иначе я скажу, и тебя отправят охладиться в том фонтанчике для питья! Все, разошлись оба! Чонгук! Ты сдал, иди домой, остудись...
- Хани...!
- Я знаю, что зачинщик он, - крикнула девушка, пихая Чонгука к лестнице. - Но если вы снова подеретесь, попадет и мне, пожалуйста, блин!
Другие девушки подошли и тоже стали отпихивать Чонгука к выходу, вереща, как стайка воробьев. Юноши презрительно посматривали на Егема: «твои истерики уже достали!», «Как Чонгу тебя терпел?!», «А если бы про твоего парня сказали такое, ты бы морду бить не полез?!», «Да я бы тебе рыло в месиво разбил за такие слова!».
Чонгук вывалился на улицу, под слепящее белое солнце и холод. Накинув на ходу сумку и подхватив выпавший было тубус, он побрел к выходу с территории. Лицо болело от синяков, кажется, разбита бровь. Он понимал, что сражался за правое дело, но, твою мать, Егем был его друг много лет, и они впервые посрались так, что до драки!... Он остановился, плача злыми слезами, шмыгая носом. Привычка быть виноватым свербила в душе, хотя голова понимала, что вины его нет. Хотелось орать, но в горле стоял ком, мешавший нормально дышать. Он стоял, продуваемый легким в сущности, но все-таки зимним ветром, дрожал от боли, ярости и бессилия.
От собственной дрожи не сразу сообразил, что вибрирует смартфон в кармане пальто. Тэхен.
- Привет, - голос друга такой тусклый, что сразу ясно: ревел.
- Ты чего? - осипшим от собственных невыкричанных криков голосом ответил Чонгук. - Ты ревел?
- Видимо, мы оба, - хмыкнул Тэ. - Хочу увидеть хоть кого-то родного, а все хены заняты, и Чимини тоже. Побудь моим жилеткой.
- А ты - моим.
- Я дома, Чонгу, и у меня есть соджу и куча еды, которую я от расстройства настряпал.
Чонгук был у него через пятнадцать минут - махнул рукой на траты и взял такси, сил ехать в автобусе у него попросту не было. Ввалившись в тепло и уют квартиры Сокджина, Чонгук поскорее разделся, закрыл дверь, открытую с замка для него, и прошлепал тапками в кухню, где гремел Тэхен.
Тот был в домашнем, весь взъерошенный, явно из душа, и зареванный в хлам. Чонгук обошел стол и без разговоров притянул к себе это взъерошенное нечто, чьи руки дрожали и грозили вот-вот опрокинуть все миски. Чудо разревелось, уткнувшись в плечо друга, сжало его талию ручищами и заверещало что-то малоразличимое. На стороне Чонгука было природное терпение. Вскоре в речи стали пробиваться понятные слова, и он смог сложить картину событий.
Выяснилось, что Тэхен этим утром приехал в агентство к Богому обсудить грядущую выставку в Шанхае, над которой они работали. Слово за слово, они начали невинно флиртовать, потом Тэхен сказал что-то очень колкое, Богом поднялся воззвать любовника к порядку, они поцеловались, и тут - как в идиотских дорамах, - открылась дверь и вошел парень Богома, Ингук.
Чонгук зажмурился. Он знал, что парень Богома жутко ревнивый, но эта его темпераментность и нравилась агенту Тэхена сильнее всего. Он знал, что Тэхен играет с огнем и кучу раз говорил ему это. Чонгук ненавидел себя за то, что оказался прав.
- Он надавал мне по щекам, и Богому, и убежал, - уже не рыдая, но хрипя на каждом слоге, рассказывал Тэхен, когда они сидели за столом. - Потом Богом... он был убит, конечно. Этот истеричка ведь по делу развопился... Что он говорил, я передавать не буду, на его месте любой бы разозлился.
- И... что вы сделали? - Чонгук чувствовал, что к главному они подошли только теперь.
- Я поехал к истеричке домой, точнее, к нему и Богому домой. Он швырял вещи в чемодан, дверь не закрыл, так что я нормально вошел...
- Ты один поехал к нему?! - ужаснулся Чонгук.
- Он не из тех, кто дерется, я знал это. Но... он многое мне сказал.
Чонгук снова прижал к себе парня и дал выплакаться.
- Я легкомысленный, бесчувственный гад, который думает только о своем удовольствии, никого не любит и не ценит... Поэтому я не могу завести себе отношения - отношусь к людям как к полезным гаджетам в моей жизни, юзаю и кидаю, равнодушный к тому, что будет с ними потом. Он предрек, что меня так же кинут, и я буду страдать, и пойму... Главное, чтобы не было поздно. Он сказал, что подозревал нас всегда, что не удивлен, что Богом не устоял, я бабочка, и нравлюсь, но... Он сначала относился ко мне с уважением, ему нравилось мое творчество. Он сказал, как любит Богома, и как ему больно, Чонгук, он плакал... я не хотел, чтобы они расстались, Богом его тоже любит! - закричал Тэ.
Получается, тебе так же тяжело, как и мне, подумал Чонгук.
- И что ты решил?
- Я пересмотрю свое поведение, - кивнул Тэхен, утирая слезы. - И я попросил Ингука дать шанс Богому. Объяснил, что у нас нет любви и не было никогда, что Богом всегда говорил мне, как любит его, Ингука, рассказывал, как счастлив с ним. Тот плакал, пытаясь злиться, но... Он позвонил Богому и разрешил приехать домой. На пути сюда Богом написал мне, что Ингук согласился подумать. Молюсь, чтобы у них все получилось... Чонгук, как я мог...
- Тихо, тихо, - прошептал Чонгук, утирая его лицо. - Давай поедим, ладно? Выпьем, но немного... Все будет хорошо. Главное, чтобы ты все понял, м? И ты сделал все, что мог, чтобы исправить ситуацию. Ты, на самом деле, отважно поступил. Признание ошибки - первый шаг к ее исправлению. Ты молодец.
Тэхен хныкал, и был так убит, как никогда прежде, на памяти Чонгука. Он послушно поклевал еду и выпил.
- А что у тебя? Ты был расстроен! - спросил он.
- А, мы с Егемом подрались, он узнал о том, что я с Чимини, ну и назвал его шалавой, меня не лучше...
- Ты врезал первый? - уточнил Тэхен.
- Да.
- Молодец. Наконец ты поставил придурка на место. Ты сдал зачет?
- Да, было трудно, но я победил, - улыбнулся Чонгук. - Знаешь... Ты отвлек меня от терзаний...
- Тебя ничего терзать не должно, ты нигде не штрафанулся, и должен всегда помнить об этом. Ты мог винить себя за то, что сделал Чимину, но так как тот тебя принял, то и там не стоит.
Чонгук кивнул. Тэхен действительно значительно отвлек его, а может, Чонгук уже давно был готов пересмотреть свои отношения с Егемом, и сегодняшняя ситуация его раскодировала?
Он не ушел, пока не убедился, что Тэхен выплакал все, что мог, и поехал к зданию телеканала. Чимин, предупрежденный звонком, вышел его встречать на крыльцо, он перетаптывался, взволнованно оглядываясь, не понимая, откуда придет его парень, и Чонгук поднял руку, привлекая его внимание. Чимин облегченно выдохнул, сорвался с места и бросился к нему. В его глазах стремительно таяло волнение, заменяясь счастьем, и Чонгук крепко сжал своего мальчишку, поднимая над усыпанным снегом асфальтом.
- Как Тэ? - выпалил горячо Чимин, целуя Чонгука в холодные губы.
- Вроде уже не ревет. Скоро Сокджин-хен поедет домой, примет вахту возле него. Кажется, у нашего Тэ начинается осмысленный этап жизни...
- А ты? Побит...
- Тэхен меня полечил. Я в норме, малыш. Пойдем кушать?
Чимин кивнул, улыбаясь, взял его руку в свою потащил в кафе.
- Я волновался, - вдруг признался он, не сбавляя шага. - Боялся, что ты выберешь друга. Но потом оборвал сам себя: нет, говорю, Чимини, это не тот человек, ради которого твой парень тебя оставит, он тебя любит, верь ему! И я перестал бояться! - его голос дрогнул предательски.
- Твой внутренний голос был прав, я люблю тебя, - рассмеялся Чонгук, покраснев, так как эти слова все еще смущали.
Чимин улыбнулся, шмыгнув носом. Он явно плакал, но не хотел, чтобы Чонгук это видел, и Чонгук не стал смущать его.