Сущее безумие

Чонгук

Через пару дней Чонгук смог более или менее разложить по полочкам произошедшее и выругать себя за это последними словами. Разумеется, он не стал рассказывать ни о чем Егему, как не рассказывал ему о собственных позорных мыслях насчет одного наглого парня, который такой легкомысленный, что всем кисен Чосона есть чему у него поучиться. Мысли были именно позорные — Чонгук, как оказалось, досконально помнил все черты лица Чимина, его голос, походку, его славную фигурку. Особенно нравился небольшой росток, Чонгуку всегда нравились парни и девушки пониже…
Егем же продолжал страдать. Он в принципе всегда был склонен к меланхолии, но теперь превзошел сам себя, демонстративно отказываясь от прогулок по клубам либо предложений познакомиться. Чонгук наблюдал уже не одну неделю его кислое лицо, всячески пытаясь сменить это выражение на что-то менее тягомотное, но затем Егем завел привычку чуть что вздыхать — и душа друга не выдержала:
— Ты все ждешь, что этот о тебе вспомнит и позвонит, вот скажи честно.
— Я не могу выкинуть его из головы. Ведь рассказывал тебе, как хорошо нам было, — вздохнув, ответил Егем, ложась на парту с видом мученика. Чонгук ощутил, как у него ноют зубы.
— Ну было и было, он поступил, как сволочь, просто так кинув тебя, без объяснений, но зачем ты продолжаешь мучить себя? Он, как я понимаю, на месте не стоит, продолжает куролесить. Зачем страдать по такому, Егем?!
— Как будто я нарочно… Ты же видел его.
— Видел, и что? Что в нем такого? — никогда в жизни Чонгук так не кривил душой.
— Он красавчик.
— Очень много вокруг красавчиков, — фыркнул Чонгук, в памяти совершенно против воли всплыли пухлые губы Чимина и приятный высокий голосок, чуть шепелявый.
— Чонгук, когда влюблен, никого вокруг не видишь, — закрыл глаза Егем.
Боже, раздражает… Вечно он так все драматизирует, честное слово, лучше бы в Конкук подавал документы!
Понятно, что откровения Егема не делали жизнь Чонгука проще, и он был рад любой возможности отвлечься от гнетущих мыслей — и тут случилась эта встреча в магазине и, затем, то… Кто из них кинулся первым? Чонгук обхватил талию Чимина и прижал его к себе так крепко, чтобы только ни сломать ему кости, либо Чимин сжал его шею пальчиками первый? Кто начал это безумие?
Да какое это имеет значение?! Чонгук предал друга, и хорошо, что Чимин сбежал, и… Это были мысли вечера того же дня. К концу третьего дня раздумий Чонгук понял, что он достиг точки кипения: ему просто необходимо все обсудить с Чимином. Наорать, выслушать его, просто совместно понять, что делать, так как это безобразие явно взаимное. Их влечет друг к другу, и влечет очень сильно, черт, если бы ни Егем!.. Они встретились бы в спортзале, почти сразу пошли бы на свидание, и уже теперь, вероятнее всего, встречались бы и…
Так, об этом думать не надо! Чонгук встрепенулся, краснея, огляделся на недоумевающих пассажиров автобуса, в котором он ехал с учебы домой. Усевшись спокойнее, парень выдохнул. Нужно не терять из виду тот факт, что Чимин — гулена и легкомысленный. Это очень важно, если Чонгук не хочет оказаться на месте Егема. Нужно держать отношения с парнем под строгим контролем и не давать тому садиться на шею.
Лучше на бедра.
Так!!! Соберись, Чон Чонгук!
Дома его ждало два сюрприза: хен, явившийся с работы на обеденный перерыв (правда, время было уже скорее ужин), и, собственно, еда на столе.
— Было время, решил забежать домой, — Хосок поманил брата за стол. — Ну, и я облил рукав Фантой…
— С тобой это редко случается, — заметил Чонгук, усаживаясь и беря приборы. — Но я рад, что хоть увижу тебя, ведь ты, скорее всего, останешься ночевать в студии?
— Да, вот и вещей возьму, — покивал Хосок. — Слушай, тонсэн, как у тебя с планами на воскресенье?
Чонгук послушно задумался, пережевывая еду. В кухне приятно пахло жаренным мясом, с риса поднимался дымок. Все окружающее сейчас выглядело очень домашне и умиротворенно — и это ощущение Чонгука почему-то насторожило.
— Ну… вроде бы, во второй половине дня я свободен, хотел выспаться, так как в субботу после тренировки иду в клуб с парнями. — его голос звучал все более настороженно. — А что? — тут его осенило. — Только не говори, что надо ехать к бабушке на окраину города и снова ей что-то чинить.
— Юнги и его тонсэн приглашают нас в гости. Так вышло, что его братик работает у нас, но я с ним еще не знакомился, — развел руками Хосок. — Он помощник продюсера блока развлекательных передач, и все время где-то гоняет по поручениям. Но в воскресенье они оба нас зовут, познакомиться.
— Это что-то сильно смахивает на смотрины, — недоверчиво пожал плечами Чонгук. — Зачем мне знакомиться с твоим другом и его братом?
Тут надо отметить, что Чонгук знал о войне Сокджина и Юнги, знал и о признаниях обоих, но Хосоку вовсе не обязательно быть в курсе осведомленности младшего, ведь все, что делал Чонгук в этом ключе — было ради блага хена.
— Но ты знаком с Тэхеном, и он твой друг, а Юнги — такой же мой друг, как и Сокджин, — улыбнулся Хосок.
— Такой же? — сощурился недовольно Чонгук. — Ты знаком с Сокджин-хеном всю жизнь, я ходил в одну школу с Тэ, мы дружим независимо от вас.
Вздохнув, Хосок покивал. Чонгука так и подмывало спросить, не решил ли хен дать Юнги зеленый свет, но выдавать себя было опасно — тогда он не сможет помогать Сокджину, а тот казался Чонгуку лучшей кандидатурой на место парня Хосока. Благоразумие поможет Чонгуку собрать всю необходимую информацию.
— Чонгук, мне бы хотелось, чтобы ты поладил с Юнги, — мягко произнес Хосок. — Он хороший друг, мне нравится общаться с ним, если бы вы ладили, я мог бы пригласить его к нам, скажем, футбол вместе посмотреть или бейсбол… И его тонсэн, судя по всему, симпатичный и веселый парень. Пожалуйста.
Ну, конечно, агент 007 Чон Чонгук согласился.
В назначенный день с утра Хосок, совершенно спокойный, что радовало, так как значило, что Юнги, в самом деле, ему только друг, еще раз напомнил Чонгуку:
— Я понимаю, что ты в курсе конфликта Юнги и Сокджина, иногда бывает так, что наши друзья не сходятся характерами, и ты явно на стороне Сокджина, но, прошу, оставь свои предубеждения…
— Хосок-хен, я не знаю, почему хены в ссоре, — отмахнулся Чонгук, удачно сыграв бревно. — Но я умею тебя вести, не волнуйся.
В конце концов, думал он, спускаясь на парковку с хеном, этим вечером ему точно не придется думать о Чимине и всей этой глупой ситуации, так как он будет собирать информацию для Тэхена.
— Будь бдителен, все изучи, читай между строк и донеси мне в точности, — инструктировал тот накануне по телефону. — Мы должны понимать, на какой стадии войны находится враг, чтобы предпринять важные меры.
Чонгук ощущал себя шпионом в стане врага, и не сказать, чтобы это ощущение ему не нравилось.
Ехать было не так чтобы далеко, но по пути они умудрились застрять в пробке. Хосок был спокоен, как удав: он догадался купить вино к столу заранее, и теперь не было нужды заезжать за ним.
— Сокджин-хен знает, что мы едем на встречу? — вдруг осенило Чонгука.
— Нет, а разве должен? — удивился Хосок, следя за движением впереди.
— Ну, они же в контрах с Юнги-хеном… Ты теперь будешь скрывать от Сокджина-хена, что видишься с ним? — сощурился Чонгук.
— Ничего не от кого я не скрываю, но, согласись, ему будет спокойнее не знать, — вздохнул Хосок.
— Да, если у них вражда, Юнги-хен не преминет доложить ему, похвастаться, — фыркнул Чонгук. — Хен, почему, все-таки, они не поладили? Ну, да, — добавил он сам. — Сокджин-хен более интеллигентный, когда ему это надо, выглядит люксово, и работа более чистая, чем у звукорежиссера, но… они все же вертятся в одной среде.
Хосок хмыкнул.
— Бывает так, что люди одного занятия не ладят, тут вопрос к характерам…
— Юнги-хен резкий, да? — поморщился Чонгук.
— Он собственник, мне кажется. Не любит делиться, — подумав, ответил Хосок, постукивая пальцами по рулю.
— Ну так не девушку делят, а друга, — пожал плечами Чонгук, краем глаза следя за хеном.
Покраснел. «Даже если бы я не был в курсе дела, все равно спалил бы тебя, хен», подумал он с усмешкой.
— Некоторые друзей тоже ревнуют, — ответил Хосок как можно более равнодушно, но, конечно, Чонгука он этим не обманул.
Наконец, пробка двинулась, и через минут пятнадцать братья уже парковались перед домом Юнги. Район был в точности такой, как у них самих, так что тут Чонгуку не к чему оказалось придраться. Он взял пакет с вином и вышел из машины, ежась, так как было хоть и не холодно, но сыро, и шел легкий снежок, при свете фонарей, пока горевших тускло, так как еще не стемнело, он романтично кружился, оседая на плечи парня.
— Тэхену бы понравилось, правда? — заметил Хосок, пикая сигнализацией. — Пошли, что ли, и так мы задержались.
Им открыл Юнги, в джинсах, тапках и футболке. Чонгук осмотрел придирчиво его невысокую, но довольно уверенно держащуюся фигуру и поклонился вежливо.
— Это Чонгук, Чонгук, это Юнги, — представил Хосок, проходя и отдавая вино хозяину дома.
— Чимин накрывает в гостиной, почти все вытащил, — улыбнулся тот. — Чонгук, а ты рослый!
— Он в отца, почему-то весь рост достался ему одному, — рассмеялся Хосок, проходя в гостиную, шурша мягкими тапочками. — Привет, — донесся оттуда его голос. — Ты Чимини?
…чего?
Наверное, Чонгук побледнел — как иначе объяснить недоумение на лице Юнги в эту минуту. Спохватившись, Чонгук сунул ноги в тапки и пошел за хозяином дома в гостиную, светлую и довольно уютную, достаточно просторную, чтобы тут могло собраться и больше народа.
У дивана, на который уселся Хосок, стоял… да, они оба прибалдели.
— Вы чего, знакомы? — пробормотал Юнги, переводя взгляд с одного на другого и обратно. Внезапно он охнул и процедил. — Чимин, это он, что ли?!
— НЕТ! — вскрикнул тот, выскочив из-за стола и впившись в плечо хена. — Хехехе, хенни, это, конечно, не он, просто ты не говорил, что тонсэн Хосока-хена такой красивый парень, хехехе! — рассмеялся он, улыбаясь во весь рот.
Чонгук вспыхнул, смутившись, пробормотал что-то, и так инцидент был исчерпан. Рассевшись вокруг стола, они накинулись на еду. Чонгук постарался изо всех сил не пялиться, не касаться, ни коим образом, не реагировать на свой раздражитель в домашнем костюме с цыплятами на штанишках (и почему это так мило на нем смотрится?!), все силы отдав на внимательное наблюдение за Юнги.
Тот был радушным, шутил, угощал гостей и брата, рассказывал, как готовил блюда, и что Чимин ему помогал, хотя парнишка открещивался, согласившись лишь с тем, что «помогал порезать зеленый лук». Оценив вино, которое принесли гости, Юнги принес штопор и ловко и красиво открыл бутылку. Пристально наблюдавший за ним Чонгук вдруг… задумался.
Юнги пытается понравиться Хосоку и его брату изо всех сил. За вечер он не упомянул Сокджина ни словом, и даже не пытался что-то сбрякнуть даже туманным намеком — понимая, что Хосоку это неприятно. Он постарался сделать так, чтобы никто из гостей не скучал и не молчал, расспросил Чонгука о его учебе, ввел в разговор и Чимина, и тот, сдавленно, словно стесняясь, тоже задал несколько вопросов.
— Мясо готовил хен, — заметив, что Чонгук с удовольствием подложил себе добавку мясного блюда, произнес парень, явно мужаясь, чтобы вообще открывать рот. — Он у меня нянька и повар, он все умеет…
— Прекрати меня хвалить, — рассмеялся Юнги, потрепав тонсэна по плечу. — Засмущал уже… Кстати, я так понял, ты, Чонгук, хорошо готовишь?
— Лучше меня, — с гордостью кивнул Хосок. — Иногда такие шедевры творит…
— Перестань, — зашипел Чонгук.
— А что не так? Вообще, нам стоит пригласить Юнги и Чимина к нам, и ты покажешь свои таланты.
— Мы будем только рады, да, тонсэн? — оживился Юнги, пихнув легонько Чимина в бок. Он выглядел таким счастливым, что понравился Чонгуку еще сильнее.
— Да, конечно, — улыбнулся тот, с приязнью глядя на Хосока.
— Ты милый пацан, — умилился тот, сгребая Чимина в объятия. — Я вижу тебя всегда мельком в студии, ты вечно носишься, продюсер Чан совсем тебя загоняла?
— Ничего, это моя работа! Зато весело, и я могу видеть айдолов и общаться с ними, — проговорил Чимин.
— Ты сам хорошенький, как айдол, правда, Чонгук?
— Да, точно, — против истины не попрешь. Чимин заметно смутился согласием Чонгука, понурил взор и сложил губки бантиком. Они блестели от соуса, и Чонгук моментально вспомнил, как вкусно они целуют.
Кашлянув, он рассмеялся, скрывая смущение.
Потом Чимин и Чонгук поднялись убрать тарелки, принесли десерт и кофе на всех — все-таки Хосоку нужно было садиться за руль, и к тому моменту лучше было протрезветь. Сгружая тарелки в раковину на кухне, Чонгук молчал, подбирая слова, ему казалось жизненно необходимым что-то сказать Чимину — но тот явно ощущал неловкость и поспешил побыстрее вернуться в зал. Чонгук прошел следом и увидел, что хены сидят бок-о-бок и болтают. Юнги смотрел на улыбающееся лицо Хосока и выглядел ужасно довольным. Чонгук замедлил шаг, так как сомнения снова схватили его за душу.
Юнги-хен влюблен в брата серьезно, подумал он. Он старается угодить ему, ухаживает, как-то по-мужски, конечно, он довольно грубоват на фоне Сокджина, но… все равно, его нежность очевидна. Они неплохо смотрятся с Хосоком рядом.
И как же быть?! И как быть самому Чонгуку? Молодой человек посмотрел на Чимина, усевшегося на коленки напротив старших, расставлявшего чашки. Как мир мог оказаться так тесен?

«Ну, как все прошло?!»
И как только этот вездесущий Тэхен умудряется угадывать, что Чонгук вернулся домой и готов с ним все обсудить?! Чонгук прислушался к квартире: хен ходит лениво по коридорам, но иногда замирает возле двери тонсэна, прислушиваясь: Хосок прекрасно понимает, что Чонгук пока на стороне Сокджина и наверняка позвонит «доложить обстановку». Еще в пути он осторожно спросил о Чимине:
— Мне показалось, или ты остолбенел при виде тонсэна Юнги? Вы точно не знакомы? Или ты влюбился с первого взгляда? — лукаво улыбнулся он.
— Хен, он красивый парень, и я, конечно, не ожидал, — смущенно хихикнул Чонгук.
Слава богам, Хосок на этом отвязался, да и с Чимином он сам не был знаком достаточно, чтобы завалить тонсэна информацией о нем. Удачно.
«Я только лег и собирался писать тебе. Мой хен ходит по квартире, так что удачно, что мы не созвонились»
«Он спрашивал тебя о твоих впечатлениях?»
«Да, но вскользь. Я ответил, что Юнги-хен веселый чувак, и я рад, что они подружились»
«Ты довольно дипломатичен!»
«Тэхен, я не пошел от истины… Понимаю, как это звучит, но Юнги-хен, в самом деле, веселый и внимательный человек, и он явно по уши в моего хена. Я при всем желании не могу сказать ничего такого, что тебя утешило бы»
«Ты хочешь мне донести, что он не неотесанный чурбан?»
«Именно. Его шутки вполне на уровне, и он вкусно готовит, у них дома все очень красиво и уютно, и видно, что прибираются не раз в месяц, с тонсэном у них хорошие отношения, и он… Тэхен, он и Хосок-хен хорошо ладят. Им правда весело вместе, они с полуслова понимают друг друга. Я не знаю, как быть… Он более достойный конкурент Сокджину-хену, чем мы оба думали?»
«Не сказать, чтобы я был доволен… Вообще, ждал от тебя больше негатива, конечно, появляется стойкое ощущение, что ты хочешь держать нейтралитет, и больше не поддерживаешь моего хена»
«Прекрати, я сказал тебе все, как есть, чтобы ты мог иметь дело с реальными фактами. Я не забыл, что Сокджин-хен — лучший друг моего хена многие годы, и что он любит его, я помню, как он помогал ему выгрести из депрессии, и не одной, и я уверен по-прежнему, что им встречаться — отличная идея. И… не хочу забегать вперед, но…»
Чонгук улыбнулся, он точно знал, что Тэхен заинтригован.
«Что — но?!»
«Я не заметил никаких, подчеркиваю, никаких признаков ответной симпатии от моего хена к Юнги-хену. Он ведет себя с ним как с другом, безо всякого труда, стеснения или неловкости. Я присматривался придирчиво, старался читать между строк. Хосок-хен, с полной уверенностью, не влюблен в Юнги, и… нет никаких признаков того, что он к этому движется»
«Никто не знает Хосока лучше тебя… Что ж, есть повод для осторожного оптимизма!»
«Ничего не потеряно вообще! Я знаю, хены завтра обедают вместе, и уверен, Сокджин-хен этот момент не упустит, чтобы обаять эту упрямую принцессу, моего брата. Так что, Тэ, выдохни!»
«Ну, хорошо. Ты прав, Сокджин-хен имеет свои неоспоримые козыри… А что тонсэн Юнги-хена? Ты вскользь упомянул…»
«Это Чимин»
Чонгук вздохнул. Как же хорошо, что у него есть друг, с которым можно поделиться буквально всем. При мысли, что обо всем узнает Егем, его начинало сильно тошнить.
«В смысле… Как — Чимин? Тот Чимин?! Он оказался братом… я не верю!»
«Ошибки быть не может, это он. Я сам был в шоке, и только чудом мы не выдали себя. Я… пытался подобрать слова, чтобы обсудить то, ну, ты в курсе»
«Да уж в курсе! И слова, конечно, не нашлись?!»
«Неа… Он меня активно избегал»
«Я бы тебя тоже избегал на его месте»
«ПОЧЕМУ ЭТО?!»
«Ты считаешь его гулящим каким-то, и тот факт, что он целовался с другом бывшего, с которым так плохо разошелся, он уверен, опустило его еще ниже в твоих глазах»
«Почему ты такой умный?!»
«Природа дала мне ум, чтобы я мог печься о Сокджин-хене, которому она дала только красоту»
«Думаю, Сокджин-хену лучше не слышать этого»
«Это его слова, кстати! Так вот: так как ваши хены дружат, неизбежно, что вы будете общаться, как общаемся мы, так что у тебя появится новый шанс — НЕ УПУСТИ!»
«Не упущу… Но что ему сказать?!»
«Что он тебе нравится, тупица. Ты думаешь о нем сутками, и не знаешь, что сказать?! Можешь снова засосаться с ним, так всего вернее… Вообще: забудь о подоплеке знакомства. Помни только, что этот парень тебе нравится, и что ты хочешь быть с ним, и…»
«Чтобы он поюзал меня, как Егема?!»
«Спохватился и включил долбодятла?! Чон Чонгук, какой же ты упрямый придурок иногда!!! Ты — не Егем, а Егем — истеричка! Никто в здравом уме не будет такого терпеть, я прекрасно понимаю Чимини!»
Чонгук просто видел, как Тэхен сейчас рвет и мечет, наверняка, носится по комнате или, если лежит в постели, бьет кулаками по одеялу, и улыбнулся.
«Чимин явно влюблен в тебя, так какого рожна тебе надо?! Бери его и люби! Ты же этого хочешь?! И он тоже, я убежден, хочет этого! ТЫ ОБЯЗАН С НИМ ВСЕ ОБСУДИТЬ! И ЗАБЕЙ НА ЕГЕМА, твое счастье для тебя должно быть превыше всего, тем более что ты никого ни у кого не увел, Чимин сам его бросил, короче — ЗАБЕЙ НА ЭТОГО ЗАНУДУ!»
С этим напутствием Чонгук и отправился на боковую тем вечером.

Сокджин

Джису опять с кем-то препиралась по телефону. Сидя рядом с ней за гримерным столом, застыв в памятник, Сокджин слушал пищащий голос, кажется, ее матери в трубке и односложные, скупые на эмоции, ответы коллеги. Мама опять устроила дочери свидание вслепую, почему все матери так похожи?!..
Сам Сокджин только закончил говорить по своему гаджету, и теперь поглядывал на него, как на врага народа. Сначала позвонил Хосок, сказать, что в воскресенье, ориентировочно (что за неопределенность, почему она так бесит?!) Сокджин не должен ничего планировать на вторую половину дня, так как после он, Хосок, ждет его и Тэхена, в гости, где их ждет сюрприз. Сокджин был заинтригован, но так как последние… месяцы? Кажется, уже вечность… на пути к другу стоял один ублюдочный мелкий засранец, то интрига казалась сомнительной. Явно какая-то лажа — кричал внутренний голос, и Сокджин позвонил Тэхену, который был явно больше осведомлен.
— Не поверишь, я тоже не в курсе, — озадаченно пробубнил тот. — Но… хен, я узнал от Чонгука, что в воскресенье он и Хосок ходили к Юнги в гости, знакомиться. Там был тонсэн Юнги, короче… вот.
— В смысле, что… Ну, этот паразит, конечно, времени не теряет, — выговорил Сокджин. — И что? Что рассказал Чонгук?
— Ну, ему понравился Юнги, и его тонсэн тоже… короче, им было весело, но, — Тэхен поспешил сказать это «но», так как услышал, как порывисто выдохнул его брат. — Чонгук совершенно уверен, что Хосок не влюблен в Юнги. Вообще ни разу. Так что пока этот мелкий не сильно продвинулся.
— Ладно, — Сокджин выдохнул, повел плечами, от нервозов они стали частенько побаливать. — Что насчет воскресенья? У меня нехорошее подозрение в душе, если честно.
— У меня тоже, — согласился Тэхен. — Хен, мне кажется, Хосок хочет устроить встречу в неформальной обстановке для тебя и Юнги, втроем, ну, или даже вшестером, чтобы нас познакомить и с Чимином… Опять же, это только подозрения, но… Я не удивлюсь…
— Ты хочешь мне сказать, что он устраивает эту встречу без предупреждения меня, зная, как я отношусь к этому выскочке в частности и таким сюрпризам — в целом?!
Тэхен не ответил, да ответа и не требовалось: если Хосок сразу скажет Сокджину, что задумал, тот постарается отказаться. Наверное, было бы правильно пойти навстречу Хосоку и попытаться подружиться с Юнги, но… само существование Мина в одной Вселенной с собой Сокджин не мог вынести без стресса. Все его существо ненавидело Юнги, ворвавшегося в этот до того прекрасный мир, в отношения с Хосоком и…
— Десять минут до эфира.
Джису тут же встала, складывая смартфон-флип и откладывая в сумочку.
— Пошли, — полным еще не растаявшего раздражения голосом бросила она Сокджину.
За то время, что он бушевал внутри себя, гример успела его накрасить. Одернув пиджак, он двинулся следом за напарницей.
— Жизнь — дерьмо, — процедил он, тяжело ступая по звонкому металлическому полу.
— Не то слово, — огрызнулась Джису, мотнув головой, и по хрупкой спине ее рассыпались черные густые локоны. — Сокджин, почему всякое буквально валится на нас?
— Я тоже ищу ответ на этот вопрос, — покивал он. — Бешено устал от всего этого…
— Я просто хочу покоя, — прошептала девушка.
Он тут же дернулся и обхватил ее талию, прижав к себе. Прекрасно зная, что эмоции она сдержит и не расплачется, он все-таки понимал, что ей нужны эти объятия. Все-таки, Джису девушка, и хоть девушки порой очень сильны, и им иногда бывает «слишком много всего».
Профессионально сдержав начавшие было скапливаться в глазах слезы, Джису обвила тонкой ручкой талию напарника, сжала коготочками слегка его бок. В ее хрупкой фигурке было заточено много силы, за годы знакомства с ней Сокджин не раз удивлялся, какие трудности она может выносить — с гордо поднятой головой, надменным взглядом, неизменно прекрасная.
— Мы справимся и порвем их всех, — прошипела она, сверкнув глазами.
— Мы лучшая пара ведущих, как же иначе? — улыбнулся он, аккуратно коснувшись ее виска губами. — Мы все сможем, чингу.
Ха! Ее глаза сверкнули победой, честное слово, Сокджин никогда не встречал такого сильного человека, как Джису.
— Иначе и быть не может, чингу, — кивнула она мужественно, и первая ступила в съемочный павильон.
С ровной спинкой, красиво ступая, она поднялась к тумбе и опустилась на неудобный маленький крутящийся стул, взглядом королевы окинула стафф, суетящийся вокруг нее. Ведущие утренних новостей на режиссеров и осветителей, конечно, так смотреть побаивались, но они не были Пак Джису, все эти сучки могли только мечтать занять ее место — и она знала свою цену. Сокджин усмехнулся, бросил короткий взгляд на кабину продюсеров над головой и поднялся к тумбе тоже. Новый костюм, без дурацкой накрахмаленной рубашки, а с обычной, мягкой удобной сорочкой, волосы уложены так, чтобы обнажить чистый красивый лоб и густые аккуратные брови, черные глаза его сияют ярче софитов, алые губы слегка сжаты, но кажутся неимоверно сочными. Поведя широкими красивыми плечами, он опустился на стул возле Джису и подмигнул ей игриво — она рассмеялась и пихнула его кулаком в плечо.
Они знали — они очень красивая пара. Зрители обожали смотреть на них по отдельности, но и вместе, и только к Джису Сокджина не ревновали поклонницы. Их всегда одевали в одном стиле, и за годы работы вместе синхронность их движений и ладность образов достигли совершенства.
— Они такие красивые, что бесят, — сказал Юнги, плюхнувшись в кресло рядом с Хосоком. — Сегодня я управляю звуком тут, привет.
— Привет. Почему же бесят, они красивая пара, — улыбнулся Хосок.
— Только не в жизни, — заметил кто-то из продюсеров. — Они настолько похожи, что поубивали бы друг друга…
— Да, характер Сокджина не сахар, — фыркнул другой продюсер.
— Это если разозлить, а так он очень добрый, — вступилась его помощница.
— Если влюбишься, то любой характер покажется манной небесной, — пожурил ее начальник, и девушка вспыхнула.
— Сокджин добрый, отзывчивый человек и хороший друг, — рассмеявшись, остановил эти пересуды Хосок. — Но в его профессии без сильного характера никуда. Все, уймитесь!
— Ты так мило его защищаешь, что прям противно, — скривился Юнги.
— Чингу, просто я очень хорошо его знаю, — потрепал Хосок его плечо. — Так, минута до эфира! — произнес он в микрофон. — Камера 2, затем 3 — приготовились!
В большой студии под светом софитов снова жарко, но в этой рубашке Сокджину гораздо легче дышится. Необходимость быть полностью сосредоточенным не дает ему думать о том, что гложет, да и Хосок смотрит, если ему покажется, что Сокджин выглядел каким-то не таким, потом ведь докопается… А меньше всего Сокджину нужно быть назойливым сейчас. Слова Тэхена не давали покоя — Юнги веселый, он понравился Чонгуку, и тонсэн… Так, стоять, кажется, тонсэн Юнги тоже работает на телеканале, он помощник одного из продюсеров развлекательного блока. Надо будет разузнать и посмотреть на парнишку… хотя зачем? Если, в самом деле, Хосок планирует их познакомить. Все ерунда, и все глупость. Уверенность в собственных силах в Сокджине значительно снизилась после разговора с Тэхеном.
Ощущение, что я наложник в гареме, где появился свежий любовник короля, и тот все предпочтение отдает ему!
Хотя, если верить Тэхену, а, значит, Чонгуку, Хосок не влюблен. Надо думать в этом ключе и не давать себе впадать в меланхолию!
Он отвел эфир, проводил Джису до гримерной, придерживая за руку, игриво, как будто они пара, и ее это повеселило — несмотря на усталость, девушка смеялась его задумке и даже саданула ладошкой по плечу, когда кто-то в шутку заметил:
— Ну, наконец вы начали встречаться, и я выиграл свои сто вон!
Видеть ее веселой было, все-таки, очень приятно.
Он смыл макияж и отправился в душ, так как казался сам себе таким грязным после потения под софитами, что стыдно показаться людям на глаза. Кто-то вне душевой кабинки сказал:
— Снег пошел, хлопьями! И как до дома добираться?! Опять встрянем!
Сокджин подумал о том, что этой ночью погода благоволит Тэхену, тот обожал в ночи смотреть на падающий снег. Представив, как тонсэн сейчас дома, стоит у огромного окна в своей студии и завороженно пялится на танец снежинок, Сокджин улыбнулся, и настроение его несколько поднялось. Затем он вдруг вспомнил еще кое о чем, и щеки вдруг вспыхнули — его это неприятно озадачило, но… и интриговало тоже.

Перед эфиром, примерно за полтора часа, когда уже все шпаргалки были готовы, Сокджин вдруг подумал, что смертельно хочет пончиков, просто до ужаса! Вспомнилось, как шел утром по коридору и увидел какого-то парнишку с огромной коробкой выпечки из кофейни напротив, и от коробки шел такой аромат, что слюнки потекли. Отпросившись у режиссера и сказавшись Джису, он накинул на плечи пальто и помчался исполнять свою прихоть, благо, конституция позволяла ему есть сладкое на ночь — он не поправлялся. Стоя в лифте, он снова почувствовал этот запах, подняв взгляд, увидел того же парнишку, и на рукаве куртки его была сахарная пудра.
— Эй, малыш, у тебя рукав грязный, — улыбнулся он.
— Оу?! Спасибо, сонбэним! — пропищало это чудо в тканевой маске на все лицо и кепке и старательно отряхнуло рукав. — Был в кофейне утром, видимо, так увлекся пончиками…
— Вкусные, — покивал Сокджин.
— Да, очень! У них с сегодняшнего дня еще и эклеры с фисташковой начинкой, а под Рождество будет и с вишневой, и с малиновой и корицей!
Желудок тотчас заурчал от предвкушения.
В кофейне, открывшейся не так давно, но уже пользовавшейся популярностью у местных, был народ, но не так много, чтобы нельзя было найти столик. С любопытством изучая обстановку, украшенную к грядущему празднику, Сокджин подошел к кассе, и милая кассир улыбнулась ему широкой улыбкой.
— Я слышал, у вас новые эклеры, с фисташковой начинкой? — вернул он улыбку, и девушка порозовела.
— Да, и пончики как раз печем, может, господин Ким подождет? — проговорила она. — Присядьте, получите свеженькие!
Узнала, ясно. Он кивнул, оформил заказ и сразу расплатился и огляделся в поисках места, куда бы приземлиться. Какой-то молодой человек за столиком у окна поднял руку, и Сокджин, благодарно кивнув, двинулся к нему.
— Я тоже жду пончики, — заметил тот. — Был тут на встрече, но не удержался заказать на вынос, — добавил он, улыбаясь.
Красивый. Первая мысль, что посещала голову при взгляде на это чистое, чуть смуглое лицо с яркими черными глазами. Он был в черном пальто на черный свитер, темно-синих джинсах, в туфлях, и весь этот образ выглядел превосходно вкупе с его высокой (видно даже сидя) и крепкой фигуре. Сокджин почувствовал во взгляде мужчины, на вид примерно тех же лет, что и он сам, интерес, и вдруг смутился.
— Вы актер? — улыбнувшись, поинтересовался он.
— Нет, я продюсер, то есть, из той же сферы, но за кадром, — рассмеявшись, ответил низкий бархатный голос. — Мое имя — Пак Чанель. А вы — Ким Сокджин, лучший ведущий новостей на корейском ТВ, я прав?
— Это нескромно, однако, приятно, что узнали, — признался Сокджин, смеясь.
— В жизни вы красивее, чем на экране, — заметил Чанель.
Они рассмеялись оба.
— Время к девяти, вы забежали купить пончики перед эфиром?
— Да, как раз успеем съесть с моей напарницей, — кивнул Сокджин. — Хотя Джису боится поправиться, думаю, не откажется.
— Она очень красивая девушка, у вас отношения? — подмигнул Чанель, но не выглядело как-то нагло, так что Сокджин не насторожился. Неудивительно, если продюсер умеет правильно вести себя.
— Нееет, я свободен! — рассмеялся он поэтому.
— Я тоже, — теперь улыбка Чанеля изменилась. Он посмотрел Сокджину в глаза. — В связи с этим, могу ли я… пригласить вас куда-нибудь?
Честное слово, когда такой шикарный мужчина — би, это огромная удача, подумал Сокджин. Покраснев ушами и шеей, он несмело пожал плечами, и они обменялись визитками.
Забрав свои заказы, мужчины вышли на улицу, Чанель при этом что-то рассказывал, и так, незаметно, он проводил Сокджина до здания телеканала.
— Я напишу тебе, — сказал он, беря руку ведущего в свою.
Его ладонь большая, надежная, больше Сокджиновой, и того это неожиданно взволновало. Улыбнувшись, он кивнул, и Чанель, игриво подмигнув, перехватил удобнее свою коробку и двинулся к парковке перед кофейней к оставленной там машине. Сокджин поправил на плечах пальто, улыбаясь сам не зная чему, и двинулся к зданию — и вдруг увидел стоявшего у дверей Юнги. На белом лице звукорежиссера сияла улыбка.
— А я смотрю — ты или не ты? — от него пахло сигаретами и ментолом, и Сокджину захотелось блевать. — И кто этот мега-красавец, интересно? Хорош, рослый, плечистый, прям как ты! Правда, уши торчат, но зато улыбка — просто Голливуд…
— Не порть мне настроение перед эфиром, — устало попросил Сокджин.
— Ах, прости, что помешал млеть от нахлынувших эмоций! — покачал головой Юнги, идя за ним к лифту. — Понимаю, что появился не в тему, но так вышло, что я оказался в курилке в это же время, уж прости. На самом деле, я рад за тебя, слышал, многие строят тебе глазки и мечтают познакомиться, у тебя огромный выбор!
Сокджин не ответил, нажал кнопку лифта и молча протянул Юнги коробку со сластями.
— Спасибо, я сладкое не ем, — отказался тот, и коробка отодвинулась. — Сам сладкий, если ты понимаешь, о чем я… Хотя, на фоне такого Аполлона, куда уж мне! Надеюсь, у вас все сложится.
Ведущий пожал плечами, вошел в открывшиеся двери и стал у стены. Юнги, несколько озадаченный его молчанием, протиснулся следом и стал рядом. То, насколько Сокджин был выше, его явно бесило, хотя разница в росте была не так велика.
— Хосок сказал тебе? — кашлянув, пробубнил Юнги, стараясь говорить тише. — Мы познакомили наших тонсэнов. Чонгук при виде моего Чимини весь застыл, конечно, мой тонсэн — красавчик… нечему удивляться. И сейчас он свободен, прикинь, как было бы круто — мы с Хосоком, Чонгук с Чимином… Тонсэн, конечно, убил бы меня за такие слова, но…
— Я и убью тебя, когда окажемся дома, — вдруг процедил стоявший впереди невысокий молодой человек, в котором Сокджин с удивлением узнал любителя пончиков. Только теперь он был без маски и кепки, и ведущий смог оценить милое личико и густые светлые волосы, шапкой обрамлявшие голову.
Правда, вся милота лица сейчас перекосилась недовольством собственным хеном. Юнги, явно не заметивший ранее собственного тонсэна, огрызнулся, не давай смутить себя:
— Где я пошел против истины, если ты красавчик?! И он, в самом деле, застыл при виде тебя!
— Ты очень милый, и Чонгук сказал мне, что ты красавчик, — кивнул Сокджин вдруг. — Прошу прощения, мой этаж.
И он протиснулся мимо обалдевшего Юнги и озадаченного и вспыхнувшего, как мак, Чимина и вышел в коридор. Он старался думать о Чанеле и встрече с ним, но вокруг витал запах табака и ментола, и на душу волнами накатывало раздражение. Что ж, по крайней мере, он сдержался и не посрался с Юнги, да и тонсэн его, в самом деле, симпатичный…

После душа Сокджин прошел к своему столу. Сидящая на вечной диете Джису, а так же Джехван и Тэкун подъели пончики и эклеры, оставив Сокджину в благодарность стикеры с сердечками по пустой коробке. Хмыкнув, Сокджин выкинул коробку, выключил компьютер и потянулся к пальто. На душе его было гадко, и только мысль о том, что ему напишет Чанель, несколько скрашивала общее омерзение. И запах ментола и сигарет по-прежнему витал вокруг, раздражая, наверное, впитался в пальто и шарф Сокджина… Следует теперь отдать их в прачечную. Выключив свет над рабочим местом, Сокджин помахал Джехвану и Тэкуну, собиравшимся так же по домам, и двинулся к лифтам.
— Эй, Сокджин! — высунулся из своей кабинета Хосок.Он был в куртке, готовый к выходу. — Погоди меня!
Друг выглядел уставшим, но улыбался. Трудно представить момент, когда Хосок не мог выглядеть и держаться молодцом, его запас оптимизма можно было продавать банками на Али-экспресс. Закинув руку на плечо Сокджина, Хосок потянул его к лифтам, и их ноги ступали синхронно, как всегда, и мысль об этом возвращала потерянный до этого мир на сердце.
— Слушай, — сказал друг, когда они встали в кабинке, и дверь с шуршанием закрыла их от внешнего мира. От Хосока пахло привычно и приятно, и Сокджин чуть-чуть придвинулся к нему, впрочем, теперь ему было неловко класть голову на это крепкое плечо и шутливо тискать. После признания он старался ограничивать свои потребности тискать друга, так как полагал, что тому это будет неловко.
Юнги, наверное, такими вещами не заморачивался…
— Я тут встречался с Юнги и его тонсэном Чимином у них, и Чонгук был, — продолжал Хосок. — Клевый мальчишка его брат, и, кажется, мой на него запал, впрочем, мне не признается. Зато сказал, что Юнги ему понравился… Хотя ты, наверное, в курсе.
— Да, Тэхен сказал. Чонгук признался ему, что нашел Чимина симпатичным… и Юнги тоже. Я рад, что твой тонсэн к ним расположился, — Сокджин ощущал жуткую усталость от необходимости лгать и изворачиваться, но он уже ранее говорил Хосоку все, что думает по поводу Юнги, и снова упоминать об этом — значило раздражать любимого человека. Сокджину хотелось быть ему приятным.
— Как ты с тем, чтобы нам вшестером посидеть? У меня, вместе приготовим, выпьем, познакомимся, места хватит, если кого-то развезет, переночевать, — рассмеялся Хосок, глядя на Сокджина добродушно.
Словно весь воздух выпустили из легких, как из велосипедного колеса.
Ты знаешь, что я его ненавижу всей душой. Ты знаешь, что ты для меня, и что он — мой открытый враг. Ты знаешь, как мне сложно бороться с антипатией, что я с детства, если кого-то ненавижу, мне трудно дышать в его присутствии. Ты все это знаешь, Чон Хосок. Но твое желание «мир во всем мире», конечно, важнее моих «придуростей».
Все-таки, Тэхен очень умный, а Сокджин — дурак. Он всегда считал, что природа отдала весь отцовский, довольно незаурядный, ум только Тэхену, зато красоту родителей, коей оба отличались, поделила щедро на двоих. Ирония судьбы.
«Я не хочу видеть Юнги и дышать с ним одним воздухом. Я не уверен, что мы не сцепимся. Я не уверен, что не сойду с ума, пытаясь не ссориться с ним. Даже ради тебя, Хосок. Я ненавижу его всем своим существом. Пожалуйста, не надо сдруживать нас».
Это кричали глаза Сокджина, но Хосок, кажется, впервые, не мог, или не хотел понимать и слышать. Для Хосока гораздо важнее сблизить друзей, чтобы ему было комфортнее общаться с ними. Да только он им обоим — не друг.
Сокджин опустил взгляд, сунув руки в карманы, и пожал плечами.
— Тогда я все организую и разделю покупки, — хлопнул Хосок в ладоши. Он был явно очень счастлив. — Спасибо, Джин, это очень важно для меня.
Мда. Кто бы сомневался.

«Привет, это Чанель, твой знакомый из кофейни. Как насчет встретиться в субботу днем, погода грозит быть хорошей, посидим где-нибудь, погуляем, пока ноги не отвалятся?»
«Привет, Чанель))) Я только за!»
«Тогда кидай адрес, я заеду за тобой часам к одиннадцати, не рано? Хочу, чтобы у нас было побольше времени»
«Не рано. Я буду тебя ждать»

Тэхен

В субботу Тэхен проснулся слишком рано для него, никуда не собиравшегося раньше вечера. Озадаченно подняв с подушки взъерошенную голову, он огляделся — опять уснул на диванчике в студии, ну, конечно. На столе чернеет экраном монитор ноутбука, на стенках кружки — разводы от чая, черного, ночью, видимо, Тэхен решил заварить ассам. Он повозил пальцем по сенсору, зевая и с трудом принимая сидящее положение — да, все сохранил, прежде чем отрубиться.
Поднявшись, он подошел к окну и поднял жалюзи — город смотрел на него белым безмолвием, было явно тихо снаружи и относительно тепло, так как ладонь Тэхена, коснувшись стекла, не ощутила мороза. Он смотрел, как лениво и медленно ползут машины по улице далеко внизу, черными точками мчат по пешеходным зонам люди. Снегоуборочная техника работает исправно, как всегда, но все вокруг все равно белое. Тэхен улыбнулся — вчера он, под звуки блюза, смотрел на снегопад в ночи, затем, кажется… да, вот он, черный холст на небольшом мольберте, вчера Тэхен нарисовал на нем заснеженный лес и реку. Хорошо уметь рисовать, подумал он, с довольным видом изучая картину, это отлично помогает выразить все настроение, переполняющее душу при виде того, что так сильно нравится.
Кстати, о любимых видах. Где там хен и его завтрак?!..
Накинув халат и сунув ноги в тапки, так как голый тонсэн, которому не три годика, вряд ли умилит Сокджина поутру, Тэхен открыл дверь — и услышал, что хен уже возится на кухне. Радостно улыбнувшись, художник прошлепал тапками туда, умываться пока душа его не тянула, и увидел странную картину, возбуждающую любопытство: Сокджин сервировал стол к завтраку, будучи полностью одетым, причем, довольно красиво.
Хотя, что это мы, Сокджин, на памяти Тэхена, всегда был одет красиво.
— Доброе утро, — Тэхен подобрал полы халата и опустился на стул. — Куда это мы с утра такие красивые?
Сокджин рассмеялся, явно смутившись, пододвинул к Тэхену чайничек с зеленым чаем и чашку, стакан воды, чтобы начать день, и саму еду. Тэхен вытащил из кармана халата смартфон и с большим удовольствием сфотографировал красиво сервированный завтрак, будящий аппетит. Оставшись доволен, он скинул пару фоток в Инстаграм.
— Все, я дал тебе время собраться с мыслями, — хлопнул он в ладоши, берясь за ложку и палочки. — Рассказывай. Неужели вы с Хосоком идете куда-то?
— Нет, не с Хосоком, — Сокджин посмотрел на часы на стене. — Скоро придет мой новый знакомый, пожалуйста, немножечко приоденься, ну… просто…
— Какой еще знакомый? — удивился Тэхен. — Где ты его взял и почему я не в курсе?
— Познакомишься сегодня, он придет через полчаса…
— Это что — свидание?! — осенило Тэхена. Есть при этом он не перестал.
— Тэхен…
— Ясно, ты так смущен, что не находишь слов, а еще хочешь настроиться на встречу, так что я затыкаюсь, — кивнул тонсэн. — Но после… ты все равно же вернешься… так вот, ты будешь должен мне все нормально рассказать.
Сокджин с готовностью покивал.
— Хосок знает? — помолчав, спросил Тэхен, не глядя на брата.
— Нет, — ответил тот, и отвернулся к раковине. — Ешь… какие у тебя планы?
— Еду к Чонгуку и этому его придурку Егему, поснимаю, как они лихачат на трассе на своих тачках, делать-то мне нечего, потом поеду проверить, как там идет упаковка моих шедевров, если ты помнишь, моя выставка едет в Токио. Надо дать наставления Богому…
— …Богом же опытный агент, — улыбнулся Сокджин.
— Он удивится, если я не приеду командовать, — пожал плечами Тэхен.
— Ты хочешь потом устроить так, чтобы вы поехали к нему? — лукаво поинтересовался Сокджин.
Тэхен фыркнул.
— Нет, это не его тема, с тех пор, как он начал встречаться с этим… прости Господи…
— И ты сдался? — еще более лукаво спросил Сокджин.
— Я этого не сказал! — гордо встряхнул кудрями Тэхен, и оба рассмеялись.

— Ты осуждаешь его?
Тэхен поднял голову с изгиба руки агента и пожал плечами. Крепкая ладонь легла на его затылок, показывая, что можно опереться, что Тэхен и проделал, чувствуя, как сильные пальцы Богома массируют его скальп.
— С одной стороны, я считаю, что размениваться не стоило бы, с другой — хену хочется быть любимым и желанным, — пожал он снова плечами.
Богом покивал, ловко двинул рукой — и Тэхен упал на его грудь, лицом к нему. Фыркнув, Тэхен прижался к смеющимся губам любовника, его длинные пальцы пробежали по чужим ключицам, ниже, минуя дразняще сосок, к пупку, оттуда, по тонкой полоске волос, к члену. Ноги молодых людей переплелись под теплым одеялом, и, почувствовав своим членом напряженный член Богома, Тэхен застонал. Рука агента тут же сжалась на его талии, провела пальцами к ягодицам и сжала уже их, затем скользнула между — во влажный с предыдущей разрядки, растянутый анус. Выгнувшись резко, Тэхен издал новый сладкий стон, что с его баритоном звучало волшебно, его ногти впились в бедро Богома, и тот зашипел.
— …да, — вырвалось из тонких губ художника. — Глубже… м… Богом…
— Ты дьявол, Ким Тэхен! — прошептал тот, переваливая художника на спину и ложась сверху. Рывком раздвинув его ноги, Богом вошел в горячий пульсирующий от нетерпения анус, до предела, до упора, с коварным наслаждением любуясь, как брови Тэхена сдвинулись.
Прикусив мочку уха его, Богом сжал красивое стройное тело в своих руках и стал толкаться, рыча, зная, что Тэхен сходит с ума от возбуждения, так как обожает жесткие толчки и укусы. Богом знает все о том, как сделать Тэхена довольным. Он чувствует, как сжатый между их торсами член художника дергается, и вот, испустив стон, Тэхен кончил, брызнув горячим на грудь любовника. Богом впился в его губы, целуя, жадно. Он знал, что сейчас его толчки болезненны Тэхену, но так же он знал, что если не остановится, тот быстро разрядится снова. Они вместе. В один момент, сжавшись крепко.
— Шалость удалась. Люмос, — и оба тихонько рассмеялись.

Он вернулся домой под вечер, свежий и довольный жизнью. Приняв душ, смыв в тела волнующую липкость, он, хихикая, принялся обрабатывать укусы и засосы по телу, слегка возбуждаясь от воспоминаний о том, как они были оставлены. Затем, одевшись, Тэхен прошел в кухню и стал шарить по полкам в холодильнике, но нашел только рисовые блинчики с красными бобами, сделанные Сокджином утром в чересчур большом количестве. Что ж, пожарить их Тэхен сумеет…
Примерно через двадцать минут послышался писк открывающейся входной двери.
— Это ты? — привычно крикнул в пространство Тэхен.
— Я, — показался в дверях кухни хен.
Короткий взгляд на него — устал, но глаза горят. Губы не опухли, значит, о приличиях помнит. Отлично.
— Твой взгляд как у мамы сейчас, ты в курсе? — усмехнулся Сокджин, опустившись на стул.
— Кто-то должен следить за тем, как ты ведешь себя, — ее же тоном ответил Тэхен. Поставил тарелку с блинчиками на стол, налил чаю на двоих, дал хену палочки и взял себе. Шаркнул стулом, плюхнувшись за стол. — Рассказывай.
— Ты соблазнил Богома, и ни о чем не жалеешь, — фыркнул Сокджин, принимаясь жевать еду.
Рассмеявшись, Тэхен покивал, набрасываясь на блинчик. Он и не знал, как сильно проголодался!
— Да, оборона Богома держалась недолго, — слегка гордясь собой, признался он, и Сокджин фыркнул и рассмеялся. — Но, на данный момент, я спросил про твое свидание с высоким и статным парнем по имени Чанель, подозрительно похожим на модель, и, самое главное — какого рожна тебе надо было на него ходить?! Ты что, решил сдаться Юнги и отдать ему нашего Хосока-хена?
— Во-первых, Чанель — продюсер в медиа-компании, мы познакомились на этой неделе в кофейне, куда я зашел за пончиками, ну и… разговорились.
— Как так удачно сложилось, что он оказался в той кофейне в один момент с тобой?
— Их здание находится через пару домов от нее.
— Аааа… ладно. Так как свидание? Ты явился поздно, значит, было весело.
— Да, мы гуляли, город уже украшен к Рождеству, так что сходили в парк, потом проехали в кафе, а до того поели уличной еды немного, словом… много говорили и смеялись, у Чанеля чудное чувство юмора, — улыбнулся Сокджин.
Поднял взгляд и встрепенулся — взгляд Тэхена был сух как руки после мытья посуды.
— Чтоооо?! Хосоку можно встречаться с Юнги, не ставя меня в известность, а я…
— А ты, кажется, хочешь быть парнем Хосока, но в то же время ходишь на свидание с другими, это не то, что я жду от тебя в моменте, хен! — прорычал Тэхен.
— Он пригласил нас на встречу вшестером, — отвел взгляд Сокджин.
— Так вот что за собрание в воскресенье во второй половине дня, ожидаемо, — кивнул тонсэн. — Надеюсь, ты согласился за нас. Я смогу приглядеться к Юнги как следует, да и к его тонсэну… и составить план дальнейших действий.
— Я согласился.
Поднявшись, Сокджин положил палочки в раковину.
— Устал, пойду в душ. Приберись потом, ладно? — он окинул взглядом грязную сковородку, тарелки и миски. Получив кивок, он ушел, по пути нежно взъерошив кудри тонсэна.

«Тэ, это я. Хен передал мое предложение?»
«Да, мы оба согласны встретиться с Юнги-хеном и его тонсэном, кажется, Чимини. Во сколько конкретно?»
«Тогда — завтра к часу подъезжает пусть Сокджин, я скину тебе сейчас список продуктов, которые ему надо привезти, а потом, часам в двум — ты. Хочу напрячь твоего хена стряпать, хехе»
«Хорошо, я все ему передам»
«Как твои дела, малыш?»
«Хорошо, был насыщенный день… А у тебя? Чем занимался?»
Тэхен устроился поудобнее на широком подоконнике на кухне. От стекла морозило прижатое к нему плечо, но от кухни шло ленивое тепло, и уходить в комнату Тэхену не хотелось. Вот бы был у нас с хеном кот, сейчас лежал бы у ног и урчал, а я гладил бы…
«Ездили в Чонгуком в его университет, оказывается, этот красавец заявлен на международный конкурс, его проект так понравился, что его выдвинул ректор… Слава богам, все это будет в Сеуле, чтобы я тоже мог прийти. Но, в любом случае, это весной. Затем убирался в доме, затем меня вызвали на работу, так что пишу тебе из своего кресла, весь укутанный в куртку и шарф, кстати, подаренный твоим хеном на прошлый мой день рождения, очень теплый и почему-то до сих пор пахнет духами Сокджина»
«У вас одни и те же духи, ты ему даришь, так как у вас похожие вкусы»
«Ах, точно!!! Пхахаха, как я мог забыть?! И… я писал днем твоему хену, ну, хотел уточнение по завтра передать, а он «не в сети». У него все хорошо?»
Замявшись, Тэхен вздохнул. У него не было привычки таить какие-то мелочи от Хосока, с другой стороны, свидание хена с другим мужчиной на данном этапе нельзя было считать мелочью. Он посмотрел на стремительно темнеющее небо за окном, яркие огоньки окон на домах вокруг.
«Все хорошо. Мама устроила ему очередное свидание вслепую… Он не в духе»
«Я знаю, как ему трудно пытаться подружиться с Юнги, он болезненно воспринимает необходимость общаться с теми, кто ему неприятен, но… уверен, они сдружатся. Почему-то мне так кажется, Тэ»
«Ты поступаешь довольно жестоко с хеном, раз все понимаешь, и… ты же знаешь это?»
«Ты осуждаешь меня? Сокджин держится спокойно, но перед тобой он таиться не станет… Он сильно переживает? Черт, наверное, мне стоит отменить встречу…»
«Хен, это всего лишь мое мнение. Мы придем на встречу, и хен будет стараться для тебя, ведь теперь ты и сам в курсе, что он испытывает, но… имей ввиду, если мне покажется, что Юнги плохо говорит с Сокджином, я заступлюсь за хена. И если я буду видеть, что ты поддерживаешь в таком Юнги… хен, мы дружим годами. И я люблю тебя. Но… хенним — человек, который вырастил и воспитал меня. Который заботится обо мне. Благодаря ему я стал тем, кем хотел быть, а не бухгалтером, как хотела мама. И если вопрос станет так, что либо ты, либо покой для хена, я выберу второе. Я всегда выберу его»
Очень долго Хосок не отвечал. Тэхен окончательно примерз к окну, поэтому пошел к себе в спальню, в кои веки, забрался под застывший ворох одеяла и стал греть это гнездышко, обхватив пальцами гаджет и глядя на улицу через окно. Он слышал, как за стенкой едва уловимо гремят бутылочки и баночки — хен наносил вечерний уход перед тем, как лечь спать. Тэхен легко представил себе, как Сокджин сидит перед туалетным столиком, мажет лицо и руки и задумчиво смотрит на свое отражение.
Внезапно что-то упало, и воцарилась давящая тишина. Отбросив смартфон, Тэхен откинул одеяло и опрометью кинулся в соседнюю комнату.
Сокджин сидел на кровати, у его ног валялась баночка с успокоительным, из нее на мягкий ворс ковра высыпались таблетки. Рядом перекатывался пустой бокал, под ним ковер потемнел от воды.
— Руки дрогнули, малыш, — улыбнулся хен бесцветными губами. От этой улыбки у Тэхена сжалось сердце.
— Давай откажемся, — Тэхен быстро убрал все упавшее, сел рядом и сжал плечи старшего брата. — Давай не пойдем.
— Нет, малыш. Я просто думал, что не смогу уснуть сразу, вот и выпил пару штук… Все будет хорошо, — покивал Сокджин.
— Хен, если он хоть слово тебе скажет не так, я его с балкона скину, слово даю, — процедил Тэхен, тряся Сокджина. — Я его… блин, хен, я позвоню нашему Намджуну в Ильсан, наш кузен приедет и втащит ему, ты знаешь, кузен может!..
Сокджин расхохотался, падая на кровать и увлекая младшего за собой.
— А потом невестка будет ездить в Сеул в тюрьму с передачками кузену, да? И тогда она втащит нам с тобой! О чем ты говоришь?! У кузена трое детей, до меня ли ему, и вообще… Это уж тяжелая артиллерия, не находишь?!
Прыснув, Тэхен расхохотался, обнимая старшего брата, Сокджин пробрался пальцами под его локти и пощекотал, тонсэн взвизгнул и принялся тормошить хена, и так они возились еще долго, пока оба не устали.
— У нас все будет хорошо, — сказал Сокджин, убирая челку со лба Тэхена и целуя его между бровей. Губы хена мягкие, от его лица нежно пахнет кремом.
Вернувшись в спальню к себе за подушкой, так как планировал спать эту ночь у Сокджина, Тэхен увидел два сообщения в КАКАО:
«Я тебя понял, малыш. И я люблю тебя»
«И Сокджина тоже»