Глава 8. Цена голоса
За сценой пахло металлом софитов и чем-то сладким от лака для волос. Ева сидела в углу закулисья, скрестив ноги, гитару прижав к себе как щит. Пальцы дрожали, но она заставляла себя вновь и вновь перебирать струны, словно это могло успокоить бурю внутри.
В голове звучал голос наставника:
— У тебя есть право говорить через музыку. Никакие угрозы не отменят твоё право быть услышанной. Пой, как будто это твой последний шанс.
Она кивнула — мысленно — и встала. Плечи выпрямились, дыхание стало ровнее. Оператор подал сигнал — она третья.
Сцена встретила её приглушённым светом. Полутень, в которой было уютнее, чем в ярких прожекторах. Зал замер. Ева опустилась на высокий табурет, медленно провела пальцами по струнам.
Первый аккорд прозвучал, как дыхание.
«Veidrodžiai», в её аранжировке, звучала по-другому. Нежно, ранимо, но с внутренней силой. Куплеты она пела почти шёпотом, будто делилась самым личным. Камера поймала крупный план: глаза светились не от уверенности, а от внутренней правды, которую она не могла больше держать в себе.
Последний аккорд затих, как отпущенное сердце.
Аплодисменты были бурными и искренними. Тонкая, плотная волна, как признание.
Жюри обменялись взглядами, один из них сказал:
— Это было неожиданно. Вы будто показали эту песню с изнанки. Очень искренне. И да, пусть не всем понравится такая трактовка, но вы смелая.
Ева поклонилась и ушла за кулисы. Колени дрожали, сердце стучало в висках.
Там, в полумраке, её взгляд наткнулся на Лукаса, словно ее непрекращающийся кошмар. Он стоял, опершись о стену, руки скрещены на груди. Глаза все такие же ледяные, неподвижные. Когда их взгляды встретились, он усмехнулся, сквозь зубы, с презрением, и бросил:
— Тонешь в жалости к себе, а не поёшь.
— Лукас... — голос Евы дрогнул, но она попыталась сдержаться. — Ты же сам знаешь, что в аранжировках нет ничего плохого. Она про то, что я тоже прожила.
Он подошёл ближе, взгляд остался холодным:
— Я ведь предупреждал. Я просил тебя сменить песню. Ты знала, что эта тема слишком острая, слишком личная для нашей группы, особенно для меня, об этом написано во всех возможных источниках. Но тебе было важнее протолкнуть свою версию. Свою боль. Даже если ради этого надо было пройтись по чужой.
— Я не пыталась задеть ваше творчество. Я пела искренне, — тихо ответила она.
— Искренность не оправдание, когда ты играешь с огнём. — Он наклонился ближе. — Ты не понимаешь, в какую бурю ты только что шагнула. Но она уже поднимается, Ева, и очень стремительно.
Лукас прошёл мимо, оставив после себя холод, как сквозняк в пустом доме.
Вскоре подошёл наставник. Тепло улыбнулся, протянул Еве руку:
— Ты сделала это. По-настоящему. Горжусь тобой.
Позже, когда в студии объявили результаты голосования, Ева уже почти не дышала. Голос ведущего звучал как в тумане.
— Следующий участник полуфинала... Ева Дауканте!
На несколько секунд она перестала понимать, где находится. Объятия, поздравления, свет камеры — всё смешалось в тёплый вихрь. Но где-то под кожей уже шевелилось странное напряжение, как будто в помещении, полным поздравлений, витал чей-то гнев.
Поздно ночью она вернулась домой. В квартире было тихо, Ева поставила гитару в угол, как напоминание о прошедшем бою. Она только успела снять куртку, как телефон завибрировал. Анна.
— Ева! Ты умничка! — голос подруги звенел от радости, — Я рыдала! Это было мощно. По-настоящему!
— Спасибо, — выдохнула Ева, прижимая телефон к уху, — Я сама ещё не до конца верю, что всё это происходит.
— Не хотела тебе говорить, но ты глянь, что творится, — внезапно голос Анны изменился. — Я тебе ссылку скинула. Сама посмотри. Не пугайся и не принимай все близко к сердцу, ладно?
Сообщение всплыло на экране. Ссылка на видео с ее выступлением. Под ним сотни комментариев. И чем дальше Ева листала, тем крепче сжималось сердце.
«Какое право она имела искажать их песню?»
«Позорище. Жалость вместо эмоций. Где мощь? Где суть?»
«Украла чужую душу. Это не кавер, это насмешка»
#GėdaScenoje
#DiskvalifikuotiEva
#NeManoVeidrodžiai
«Как ей не стыдно касаться темы, которая не её?»
«Уберите её с проекта. Это плевок в душу группы»
Ева сидела, как парализованная. Каждое слово в комментариях, как укол. Каждая фраза, как камень в спину. И чем ниже она прокручивала ленту, тем громче становился хор ярости. Люди требовали её дисквалификации. Хэштеги разлетались по соцсетям. Кто-то уже создал петицию. Сотни подписей. Анонимные аккаунты, аватарки без лиц и тысячи голосов, зовущих к справедливому расследованию.
И словно в добивку — всплыло новое сообщение в новостной ленте.
Группа Katarsis опубликовала официальное заявление.
"Мы уважаем творчество всех артистов, но считаем, что некоторые вещи не подлежат переосмыслению без согласия автора. Мы не поддерживаем исполнение песни «Veidrodžiai» в данной форме, как представила участница четвертьфинала национального телевизионного шоу «Голос. Литва» Ева Дауканте и считаем это нарушением этических границ. Это была песня боли, а не средство самовыражения."
Подпись: Лукас Радзявичюс, лидер группы Katarsis.
Ева закрыла ноутбук. Сердце билось медленно, но отрывисто. В висках звенело, словно весь её мир, который только начал выпрямляться, снова треснул пополам. Неужели она ошиблась? Или просто не имела права?
Она прислонилась к стене, в глазах — темнота. За окном рассыпалась декабрьская ночь, в экране погас свет, но в её сознании звучало только одно:
«Я не знала, что музыка может быть таким преступлением».
______________________________
Дорогие читатели, буду рада вашим комментариям :) делитесь впечатлениями, мнениями, эмоциями <3