Глава 2
В комнате воцарилась тишина. Всем было необходимо остыть. Мы прекрасно понимали к чему ведёт Шон. Он всегда больше остальных беспокоился о безопасности и настаивал на строгом соблюдении плана, от которого нельзя было отклоняться при выполнении задания. Но допустить подобную ошибку он не мог. Здесь явно было что-то еще.
– Раз уж все немного успокоились, думаю, стоит продолжить разговор. – Первая заговорила Ребекка. – Это ведь не все? Это не главная проблема, верно?
Она буквально озвучила мои собственные мысли, обращаясь к Шону.
Тот нервно взъерошил волосы и тяжело вздохнул.
— Я облажался... — Его голос был низким, глухим, но не дрожал. Только в уголках глаз пряталась усталость. — Нарушил главное правило нашей работы: никого в это не втягивать.
— Я так и знала! — Возбужденно перебила Кайла, едва не подпрыгнув на месте. — Ты кому-то раскрыл себя, ведь так? — Она в упор смотрела на него, нетерпеливо ожидая ответа.
– Господи! Ты перестанешь уже его перебивать?! – Моё терпение подходило к концу. Не знаю что меня злило сильнее: постоянно перебивающая Кайла или такой медленный, в своем рассказе, Шон.
Он благодарно посмотрел на меня и продолжил:
– После заказа я сразу же вернулся в Майами. Спустя некоторое время, там я познакомился с девушкой. Её звали Анна.
Ребекка неожиданно напряглась, её плечи словно окаменели. Я уловила это сразу — слишком хорошо знала её, чтобы не понять.
Джаред, бедняга, просто замер, не зная, как реагировать. А Кайла закатила глаза так, будто услышала шутку, которая её не задела.
Но для меня... это был шок.
Шон продолжал говорить, и чем дальше он уходил в эту историю, тем больше я видела, что он не врёт. Его голос становился глуше, он почти спотыкался о слова. Для человека, который привык отдавать приказы, не объясняясь, это было сродни исповеди.
– Я не хотел ничего серьезного. В этой жизни нельзя позволить себе слабостей. Но она... — Шон замолчал, будто пытаясь подобрать слова, которых у него никогда раньше не требовалось. — Она не отступала. Улыбка, с которой она смотрела на меня. Вопросы, которые задавала. Та лёгкость, которой у меня никогда не было. С ней я стал забывать кто я и чем занимаюсь.
И тогда я поняла: он действительно влюбился. Это слово будто никогда не существовало для Шона. Он был моим братом по оружию, старшим, сильным, тем, кто всегда прикроет и выведет из хаоса. Но сейчас передо мной сидел не лидер — мужчина, которому впервые было страшно.
Тишина загустела.
Джаред, сидевший до этого с каменным лицом, сжал губы и едва слышно пробормотал:
— Ты... влюбился.
Шон кивнул. Не отводя глаз, словно боялся, что, если отведёт, все подумают, что это ложь.
— Да. Я влюбился. Но теперь её нет. Клан Дженовезе похитил её. Это их ответ. Их игра. И если я не заберу Анну... они сломают её.
Кайла откинулась на спинку дивана и хмыкнула, будто отгораживаясь от эмоций.
— Всё это звучит, как чёртов роман, — сказала она сухо. — Но ладно. Если ты в это вляпался, значит, и мы тоже. Я найду, что нужно для этой операции.
Девушка была нашим контрабандистом. Она отвечала за снабжение группы и серые схемы. Через Кайлу проходили оружие, документы, редкие гаджеты, отмытые деньги и всё, что «не достанешь легально». Умела договариваться с нужными людьми, налаживать каналы и провозить запрещённое мимо охраны и границ. Без неё мы давно бы остались без ресурсов. Хоть она и выглядела недовольной, я знала — это маска. Под этим раздражением пряталась забота. Кайла всегда рвалась к людям, а сейчас у неё появился шанс доказать, что она нужна не только как снабженец.
Мне захотелось выругаться так, что стены бы содрогнулись. Вместо этого я накрыла руку Шона своей ладонью:
— Ты впервые позволил себе быть человеком, а не машиной. Это не слабость, Шон. Это причина сражаться. И мы вернём её. — И когда наши взгляды встретились, я впервые за долгое время увидела, как он слегка кивнул — не как командир, а как брат, которому можно доверять.
— Клан Дженовезе, — пробормотал Джаред, уже что-то печатая в своей ноутбуке. — Поднимаю их архивы, смотрю контакты, счета, теневые сделки. Если они решили играть в открытую — мы тоже можем. Но на их поле я их переиграю.
Джаред, наоборот, выглядел вдохновлённым, даже оживлённым. Для него это было чем-то вроде вызова — возможность не только применить свои навыки, но и испытать себя. В его глазах вспыхивало то безрассудное огонько, которое так напоминало Шона в молодости.
Ребекка молчала дольше всех. Её взгляд был прикован к Шону, и в этом взгляде не было ни мягкости, ни привычного участия — только холодное внимание, будто она анализировала его слова, чтобы понять скрытый смысл.
— И как ты понял, что это именно они? — спросила наконец Ребекка. Голос ровный, собранный, без намёка на дрожь. Но я знала девушку достаточно, чтобы заметить: внутри неё эмоции бушевали, она просто умела прятать их под этой ледяной маской.
Шон поднял глаза. На мгновение в его лице мелькнуло что-то, чего он обычно не позволял себе показывать — боль, смешанная с яростью.
— Когда я вернулся домой... — начал он медленно. — Её уже не было. Ни следов борьбы, ни крови. Только аккуратно оставленный знак.
Он замолчал, будто снова видел перед глазами ту картину.
— На стене был вырезан символ их клана, — продолжил он хрипло. — И рядом записка: «За кровь платят кровью». Это не похищение ради выкупа. Это — месть. Я убрал их человека, и они решили ударить по самому больному месту.
Воздух в комнате стал тяжелее. Я чувствовала, как будто слова повисли над нами острыми лезвиями.
Ребекка чуть приподняла подбородок, её глаза сузились.
— Значит, они знали, кто она для тебя, — произнесла она холодно. — И забрали её не случайно. Это вызов.
Шон кивнул. Его пальцы сжались в кулак так сильно, что побелели костяшки.
— Это не просто война. Это личное.
Ребекка прикусила губу, но промолчала. Снаружи она оставалась железной, но я заметила, как её пальцы сжали край стола. Внутри неё шла своя битва с тем фактом, что Шон втянул нас всех в смертельно опасную игру, и выхода назад уже нет.
Я посмотрела на всех и почувствовала, как внутри что-то меняется. Это больше не было просто очередным делом. Мы переступили черту. Теперь нас ждала настоящая резня.
Прошло всего пару часов, а казалось — целая вечность. Мы сидели вокруг стола, заваленного пустыми бокалами, картами и листами с торопливыми набросками. В воздухе висела усталость, будто мы все только что вынырнули из тяжёлой глубины и ещё пытались вдохнуть.
Я машинально водила ручкой по полям бумаги, оставляя короткие заметки, сама толком не понимая, пригодятся ли они. Кайла сидела напротив и крутила в пальцах зажигалку, щёлкая её в ритм какой-то внутренней мелодии. Шон стоял у стены, опершись плечом, и следил за Джаредом — тот, как всегда, утонул в ноутбуке, пальцы его летали по клавишам, будто он сам был частью машины.
— Нам нужно решить, как к ним подойти, — Задумчиво произнесла Ребекка. Она сидела расслабленно, но глаза её были внимательны и цепки. — В лоб — слишком глупо. Они сразу почувствуют угрозу.
— Верно, — коротко бросил Шон. Его голос резанул, словно нож по стеклу. — Но у нас нет права на ошибки.
Я подняла глаза от своих заметок и встретила его взгляд.
— Ошибки всё равно будут. Вопрос в том, кто их допустит и кто исправит.
Джаред усмехнулся, не поднимая головы от экрана:
— Ну, а кто, как не я? Всегда же так выходит.
В этот момент в комнате мелькнула тень понимания: мы все знали, что он не просто «свой парень». Джаред был племянником Шона, и это чувствовалось в каждом их обмене взглядами, в этом странном сочетании насмешки и скрытого уважения. Никто не говорил об этом вслух — и не нужно было.
Шон только скривил губы в почти незаметной улыбке, но промолчал. Его молчание всегда весило больше, чем чужие слова.
— А что если... — протянула Ребекка, чуть откинувшись на спинку кресла. Она выглядела расслабленной, почти равнодушной, но именно в такие моменты её мозг работал с бешеной скоростью. — Мы не будем ломиться к ним как в чужой дом. Пусть они сами пригласят нас внутрь.
Мы все повернулись к ней. Даже Джаред перестал стучать по клавишам.
— Ты имеешь в виду... — начал Шон, но она перебила, мягко, будто просто продолжала его мысль:
— Вхожу в доверие, нахожу подход, создаю прикрытие. Стану тем человеком, которого они ждут. Или наоборот — тем, кого они даже не заметят, пока уже будет поздно.
Она говорила спокойно, но глаза её горели холодным светом. Эта искра загоралась каждый раз, когда Ребекка выстраивала очередную сложную комбинацию.
Её можно было назвать – Социальным инженером нашей команды. Она умело входила в доверие, создавала прикрытия и алиби. Ребекка бладает способностью читать людей, актёрским мастерством, способна вывернуть разговор так, чтобы человек сам открылся. Отлично помнит подробности и умеет строить распорядок вокруг цели, чтобы она перестала замечать угрозу.
— Ты правда думаешь, что сможешь обмануть клан Дженовезе? — осторожно спросила я.
Ребекка улыбнулась уголком губ, без тени сомнений:
— Я не обманываю. Я заставляю людей раскрывать себя сами. Сначала мелочь: взгляд, привычка, деталь в речи. Потом — разговор, где они думают, что ведут меня. На самом деле это я веду их. Они сами подарят нам то, что нужно.
Кайла щёлкнула зажигалкой, хмыкнула:
— Вот поэтому я тебя и боюсь. Ты даже сейчас разговариваешь так, что кажется, будто я уже что-то сказала лишнее.
Ребекка наклонила голову, сделав вид, что принимает это как комплимент.
— Это мой способ драться. У вас оружие, у меня слова.
Шон медленно кивнул, задумчиво глядя на неё. Его взгляд говорил больше, чем слова: он уважал её подход, даже если никогда бы в этом не признался открыто.
Джаред, откинувшись на спинку стула, усмехнулся:
— Ладно, а моё место в этом спектакле какое? Технический консультант?
— Ты создашь мне фон, — спокойно ответила Ребекка. — Документы, цифровые следы, звонки, которые «подтвердят» мою легенду. Я войду в доверие, а ты позаботишься, чтобы меня невозможно было проверить.
Он хмыкнул, но глаза блеснули азартом:
— Звучит, как мой стиль.
Я смотрела на них и понимала: план начинает складываться. Каждый занимал своё место, как будто пазл наконец начал собираться.