4.
Промозглый ветер заставлял раны гореть огнем, играя с бинтами и пытаясь их раскрутить. Ледяной холод проникал внутрь даже через защитный костюм, заставляя зубы неприятно стучать. А последние лучи уходящего солнца вовсе не казались чем-то красивым и романтичным. Напротив, они были красными.
Как кровь.
– Нуар?
Девушка легко, словно бабочка, запрыгнула на бортик крыши. Он не увидел, какой гримасой исказилось ее лицо, когда она на секунду отвернулась, пряча выдавшие бы ее эмоции.
Мгновение – и она уже вновь улыбается.
Весело, даже задорно.
И ему хочется улыбаться тоже.
– Моя леди? – он в один прыжок оказался рядом с ней и чуть наклонился, хитро прищурившись.
– Все будет хорошо, котенок! – просияла она.
Она ведь разглядела все его страхи и ужасы. Как в зеркале увидела в его глазах все кошмары, что постоянно снились ему по ночам.
Как и ей.
Она смотрела на него, но видела себя.
И она знала, что он чувствует то же самое.
Чувствует и понимает.
Признает.
Они боялись.
Их обоих насквозь прожигал дикий, панический страх. Ужас. Дыхание сбивалось, а сердце, казалось, готово было взорваться от перегрузки. И им было отчего-то очень стыдно это признавать.
Они – герои. Прошли через столько битв, через столько трудностей... Но сейчас дрожат так, как не дрожали еще никогда. И уже вряд ли когда-нибудь будут...
– Ну разумеется! А ты в этом сомневалась? – фыркнул он, а у нее свело горло от желания попросить его не ломать перед ней комедию.
Хотя в следующую секунду она поняла все.
Не перед ней он храбрится.
А перед ними.
Врагами,простить которых они не смогут уже никогда...
Последний луч солнца вот-вот исчезнет за горизонтом, и они, медленно приблизившись к краю дома у подножия Эйфелевой башни, вновь застыли, внимательно разглядывая окружающий мир. Словно стараясь запомнить его. Заучить навсегда.
– Мы с тобой чем-то похожи на этот свет... – негромко сказал вдруг Нуар, но посреди вымершего города этот голос был как гром среди ясного неба. – Вот утром он встает и зажигает новый день, разгоняя ночь. Так и мы взошли на наш небосклон и стали защищать город. Вот он светил... – голос с каждым словом слушался его все меньше и меньше. – Дарил людям радость, выбиваясь из сил. А потом... пришел вечер... и наступила его последняя битва... И он... он... Он никогда не выигрывал... Он никогда не восходит там, где зашел, Ледибаг...
Девушка медленно, старательно стараясь не оставлять за собой дикого эха, подошла к напарнику со спины и прижалась к нему, впереди сцепив руки в замок.
– Да, но ведь он никогда не гаснет, – негромко сказала она. – Просто начинает светить в другом месте, котенок, – и девушка слегка улыбнулась. – Будет новый день, Нуар. И взойдет новое солнце. А мы к этому времени уже будем стоять в окружении тысяч белых бабочек, оставив поверженных врагов далеко позади. Я обещаю. Ты же мне веришь?
Он чуть помолчал.
– Больше,чем себе, моя леди, – наконец раздался ответ.
Девушка, осторожно ступая, обошла его спереди и, потянувшись вверх, заглянула прямо в глаза.
Глубоко заглянула, в самую душу.
Он смотрел на нее и впервые в жизни чувствовал, что не может утонуть в этих глазах. Их синева завораживала, но что-то в них было такое... странное... что Нуару было не по себе.
Хотя, почему «что-то такое странное»?
На его глазах только что стерли с лица Земли целый город.
А значит, и она видела это тоже.
– Ледибаг, – осознав это,тихо сказал он. – Весь свет может пропасть, но я всегда буду прикрывать твою спину, запомни. Не важно, что случится: рухнет мир, исчезнет вообще все во вселенной – я всегда буду тут. Всегда буду рядом с тобой. Обещаю. Слышишь?
Губы девушки тронула теплая улыбка.
– Слышу, – отозвалась она, заставляя Нуара улыбнуться в ответ. – Я слышу...
Парень осторожно коснулся рукой ее щеки и провел по ней,оставляя красный след.
– Можно? – еле уловимо произнес он. Уголки губ Ледибаг поднялись еще выше, означая, что девушка прекрасно все поняла. И согласилась.
Коротенький кивок – и Нуар вновь наклоняется к ней, накрывая ее губы своими. А она тянется к нему, прижимаясь изо всех сил.
Два последних живых человека, герои, которым теперь не за что сражаться – они стоят краю крыши и целуются, забывая обо всем.
Забывая обо всем...
Забавно.
Это то, о чем он так долго мечтал.
Но...
Не так.
Он не хотел, чтобы эта мечта сбылась такой ценой...
Кажется, и она поняла это. Но, вместо того, чтобы отойти, она, напротив, обняла его еще крепче, даже не разрывая поцелуй. Они еще долго так стояли.
Очень долго, до тех самых пор, пока не скрылся за горизонтом последний лучик солнца.
«Встретьте закат,дети...»
А они на него и не смотрели. Упиваясь друг другом, замечая только глаза напротив, они прощались со своим прошлым и, возможно, даже будущим.
А затем последний отблеск света растворился в темноте, и они наконец оторвались друг от друга.
– Пора, – тихо сказала она.
Но не сделала ни шага.
– Моя леди, мы победим, – еле слышно усмехнулся он. – А затем продолжим начатое. Согласна?
Девушка улыбнулась чуть шире.
– Согласна, – прикрыв глаза, заверила Нуара она.
Ледибаг отстранилась, отошла в сторону, становясь бок о бок со своим напарником, и опустила руку вниз, находя его ладонь и переплетая пальцы.
– Вместе, моя леди?
– Вместе, котенок!
И они, так и не разжимая рук, спрыгивают вниз и, выхватывая свои оружия, начинают свой финальный забег.
Их цель – Эйфелева башня.
Точнее, то, что от нее осталось...
***
*не так давно в заброшенном доме*
– Ай! – Нуар смешно сощурился и попытался подуть на рану, которую недавно перевязала девушка. Ледибаг вскинула на него испуганные глаза.
– Что-то болит?! – он тогда не знал, что за ту долю секунды, пока он молчал, девушка успела перебрать в голове все возможные варианты, на которые она была готова, чтобы его спасти.
Раненого человека. В городе, где не осталось ни одного врача, ни одной больницы.
– Все в порядке, – самодовольно хмыкнул Нуар, за что тут же получил легкий удар по руке.
– Только не геройствуй!!! – взмолилась Ледибаг. – Если тебе плохо – так и скажи!!!
Пару секунд парень позволил себе столь эгоистично наслаждаться осознанием того, что она за него волнуется. А потом осторожно выпрямился и, протянув вперед руки, слегка похлопал ладонями по плечам девушки.
– Все в порядке, – повторил он. – Не бойся, моя леди! Я тот еще орешек, сломать меня не так-то просто!!!
Тоненькие девичьи пальцы осторожно пробежались по самодельной повязке, натянутой на Нуара, и девушка рассеяно нахмурилась.
– Эта твоя рана очень серьезная, – тихо сказала она. – Орешек дал слабину, Нуар. Мы оба дали слабину... Мы оба...
– Но с нами все будет в порядке, моя леди! – широко улыбнулся парень. – Пока мы в этих обличьях, даже такие серьезные раны нам не страшны! А когда мы победим, ты применишь Талисман удачи, все вернется на свои места, а раны затянутся!!! Вот и все! Просто, как дважды два – четыре!
Ледибаг невесело усмехнулась.
– И правда, просто, – помолчав немного, ответила она. – Так просто, что даже не верится, что мы сможем это провернуть...
Нуар улыбнулся уже куда теплее, без самодовольства.
– Мы сможем, моя леди, – прошептал он, притягивая девушку к себе и обнимая. – Мы сможем.
***
Без своих вечных ярких огней Эйфелева башня больше не казалась чем-то надежным. Она перестала быть тем местом, где они искали утешения, вдохновения, веселья. Ледибаг до сих пор помнит тот день, когда они впервые залезли на эту башню. Каким же великим оттуда казался их город! Город, наполненный красками, звуками, запахами...
Сейчас от него не осталось ничего.
Кроме пепелища.
И четырех фигур,стоящих на развалинах самой великой башни Парижа.
– Мы безумно рады вас видеть... – прошел всего час, а они уже успели забыть и этот свистящий, хриплый полушепот. И свою ненависть, которая проявляется при этих звуках. – Давайте же покончим с этим...
И вот...вот и все?
Вот она, финальная битва, к которой они так долго шли? Так просто?Так... без пафоса, даже обыденно?
Пара фраз, взмах рукой – и началось?
Это правда?
Они сейчас... действительно... решают судьбу всего мира?
Наверно, этой сцене не хватает солидности...
Они стоят спина к спине и, закрывая глаза на дикую боль, прорезающую тело при каждом движении, сражаются.
Хотя это, скорее, можно назвать лишь обороной.
Боль любит холодное оружие – это они уже поняли.
И сейчас, из последних сил отражая атаки ножей и мечей, герои, как никто, понимают, что эта битва и правда может стать последней.
– Я бесконечно могу испытывать вас на износ... – тихо смеется Боль. – Может, вам проще сдаться?
Четыре безумно ярких огня, сапфиры и изумруды, синева и зелень.
Две вспышки взметнулись вверх и, загоревшись самым настоящим пламенем ненависти, убили взглядом своих врагов.
Даже акуме стало не по себе.
– Никогда, – процедили герои Парижа, и пламя в их глазах достигло своего пика. И в их сердцах тоже.
Сейчас там горела одна лишь дикая, нечеловеческая решимость.
До конца.
Стоять до конца! И этот конец будет не их концом, а концом их врагов.
Иначе никак.
ИНАЧЕ НИКАК!!!!!
– Сдаться? Какие... глупости, – хрипло и самодовольно смеется Кот Нуар, небрежно вытирая кровь с губы. – Мне даже смешно!
Тихая... Да, тихая...
Тихая, потаенная, затаившаяся – вот какой была эта улыбка Боли. Она промелькнула где-то в глубине его пустых глаз и тут же скрылась, не выдавая себя ничем.
– Вот как... – он шептал. И этот проклятый шепот в такой давящей, безумной тишине заставлял дрожать от ужаса... – Тогда давай... посмеемся... вместе...
У него оборвалось сердце. Он узнал этот взгляд. Эти глаза уже смеялись над ним... Обещая вскоре насладиться его страданиями.
И ЕЕ болью...
Он помнит только то, как в глазах потемнело от дикого ужаса, и то, как он, перехватив его безумный взгляд, направленный НА НЕЕ, сорвался с места и кинулся наперерез...