3.
Двое их врагов куда-то сбежали, а оставшиеся пустые тени жителей города, кажется, напали...
Но ей было все равно. Только что весь ее привычный мир разлетелся на тысячи осколков... Нет его больше. И никогда не будет.
– Котенок? Котенок?! – она в ужасе трясла упавшего без сознания напарника, чувствуя, как на глаза медленно, но верно набегают слезы. – Нуар!!!! Эй!!! Очнись!!!! Нуар!!!!!!!!!
Пустые призраки жителей города тем временем сформировали энергетическую сферу и запустили в них. Она только и успела, что заслонить парня, чтобы тот не проехал по бетону крыши, еще больше повредив свои раны. А дальше ее буквально отшвырнуло в сторону. Девушка улетела на самый край крыши, лишь чудом удержавшись и не упав.
А он остался там.
Прямо посреди поля боя. Прямо посреди кучи теней.
– ОТОЙДИТЕ ОТ НЕГО!!! – отчаянно закричала Ледибаг, вскакивая на ноги. Тело тут же скрутила такая боль, что она не удержалась и рухнула на колени. Слезы отчаяния наконец не выдержали и закапали с ресниц. – Не трогайте его!!! – девушка, держась одной рукой за бортик, с трудом, но поднялась. И выпрямилась, вытирая ладонью глаза. – Атакуйте меня!!!!! Можете нападать, как хотите, но оставьте его в покое!!!! Я тут!!!!! Здесь, перед вами!!!! Так нападайте на меня!!!!!!
И тут же, словно следуя ее приказу, тени ринулись вперед. Только не к ней.
А к нему.
– Остановитесь!!!! – девушка бросилась было вперед, но перед глазами из воздуха вдруг вновь соткалась до боли знакомая фигура.
– Это все ты...
И сердце вновь сдавило стальным обручем.
– Это все твоя вина, – сказал Адриан. – Ты виновата во всем. Я тебя ненавижу!!! Видеть больше тебя не хочу! Ты одним своим присутствием портишь мне жизнь. Ты все портишь! Ты убила меня!!! Ты убила мою семью!!!! Я ненавижу тебя!!! Ненавижу!!! Ненавижу!!!!
Ей было безумно больно.
Это действительно был такой удар, от которого она могла бы сломаться. Просто пополам. Раз – и нет ее.
Эти слова... они могли бы ее сломать.
Могли бы.
Но там, впереди, остался Нуар. А она никогда, никогда его не бросит.
Никогда!!!!!! И неважно, кого придется убить по пути!!!!
– Я тебя ненавижу!!! – повторил Адриан, и Ледибаг сорвалась.
– Пошел ты... к черту!!!!!!!!!! – заорала девушка, выхватывая йо-йо. – Ненавидь, сколько влезет!!! А теперь – уйди с дороги!!!!!!!!!!
Резкий взмах – и черты парня, которого она любила больше всего на свете, тают в тумане.
Любила.
Потому что все. Это конец.
Конец ее любви. Конец ей самой.
Этот вечер изменил все...
***
Сражаясь своим йо-йо с такой скоростью, что иной раз сама не успевает уследить за ним глазами, Ледибаг уничтожает все тени, которые только приближаются к Нуару.
Все. Без разбора.
– Не смейте... трогать его, – с ненавистью шипит она.
Девушка, которой уже плевать, сколько и кого она убьет.
Она рубит налево и направо, уничтожая тень за тенью, но их все равно слишком много...
– Ургх!!! – Ледибаг сшибают с ног и уже в который раз швыряют о стенку. – Ничего-ничего, – а она в который раз небрежно вытирает кровь с лица и ухмыляется. – И это все?!
Она защищает его, охраняет. Она не позволит ни одной тени даже коснуться его!!!! Никогда, ни за что!!!!!
Воспользовавшись ее задержкой, тени гурьбой бросаются к парню, желая захватить его, переманить к себе, стереть, уничтожить...
– Не выйдет!!!! – она кидается им наперерез и, раскинув руки в стороны, принимает весь удар на себя.
Серая масса, состоящая из тысяч, тысяч людей, врезается в нее...
– Ааааааааааааааааа!!!! – Ледибаг начинает казаться, что они крушат ее изнутри, разламывая каждую кость в пыль, но она все равно стоит. Упрямо, злобно, до последнего.
Они могут стереть ее в порошок.
Но его они не получат.
Она клянется.
СЛЫШИТЕ, ТВАРИ?!?! ОНА КЛЯНЕТСЯ!!!!!
Крик девушки действует на Нуара как катализатор... Парень в ужасе распахивает глаза, и буквально чудом успевает подскочить и вытянуть руки, чтобы словить вдруг резко потерявшую опору в ногах напарницу.
– Ледибаг!!!! – девушка морщится и медленно поднимает на него глаза, полные злых слез.
И тут же такая неуместная широкая улыбка появляется на ее лице.
– Котенок... – девушка кашляет, выплевывая еще немного крови. Как же противно это, видимо, смотрится со стороны!
Нуар трясущимися руками приподнимает Ледибаг.
– Моя леди... – голос его не слушается совершенно. – Что ты... что же ты делаешь?..
Она улыбается еще шире.
– Защищаю тебя, глупый! – хрипло смеется она.
– Не надо... – он вдруг снова начинает плакать. Эти эмоции больше не под его властью, контролировать их он не может.
Один вид этой хрупкой девушки, на которой сейчас живого места не осталось...
– Ну чего ты?.. – она вновь кривится от боли, но все равно упорно пытается встать. Девушка кое-как выпрямляется и садится. – Совсем... как маленький... – она осторожно подносит руку к его лицу и медленно, страшась причинить еще большую боль, вытирает ему слезы. – Мы еще живы, котенок!!! Мы с тобой еще живы! Нас двое! Двое, понимаешь? Нас целых двое, Кот Нуар!!! – и Ледибаг, сдавленно вдохнув, утыкается напарнику в плечо. – У меня есть ты. У тебя есть я. И пока мы есть друг у друга, наша битва будет продолжаться! Слышишь меня, Нуар?! Ты не один! Нас двое!!!!!!!!
Он чувствует, как предательские слезы снова начинают наворачиваться на глаза. Ледибаг и сама вдруг начинает всхлипывать.
Но эту слабость она позволяет себе недолго.
Дает себе и своим чувствам ничтожно мало...
– Нет у нас времени рыдать, котенок! – мгновение – и она вскакивает на ноги, даже не вытерев соленые дорожки, все еще бегущие по щекам, и раскручивает йо-йо, уничтожая сразу добрую тысячу теней. – Мы должны закончить эту войну!!!
Ее сила завораживает. За этой девушкой Нуар готов пойти куда угодно.
И на что угодно.
С тихим противным звуком у него ломается что-то внутри.
– Ты права, – зло говорит он, поднимаясь. – Это наша финальная битва, и мы ни за что не проиграем!
Они вновь встают спиной к спине, как всегда. Только на этот раз они оба многое готовы отдать за то, чтобы все вернулось назад.
Но это невозможно. Ничто уже не будет прежним.
Никогда.
Париж медленно начинает тонуть в песках времени. Крушатся дома, на дыбы встает асфальт.
Ледяной ветер иголками жжет тела, слезятся глаза.
Но они стоят.
Их двое.
Против всего мира.
И они не проиграют.
Слишком многое стоит на кону.
***
Они нашли их скоро. Точнее, враги сами нашли их. Как только с диким воплем рассыпалась в пыль последняя тень, знакомый шепот почти нежно вновь окружил их своим шелестом.
– Нет смысла бороться... – улыбался он. – И вы это видите... Давайте, я сделаю вам подарок... Я дарю вам час... Это ваш последний час... Последний час вашей жизни. Встретьте закат, дети... А затем приходите на Эйфелеву башню... И умрите...
Он исчез, и только ледяной ветер заполнил его место.
И странное, щемящее чувство пустоты.
И страха. Да, страха.
Самого настоящего ужаса.
Это не ловушка, они оба это знали. Им дают час, чтобы веселее потом было отнять появившуюся надежду.
Им будет весело...
– Пойдем, – еле слышно произнесла она. Это было первое, что Париж услышал после своей второй смерти. – Надо как-то обработать раны...
Он послушно шагнул следом. Его воли больше нет. Его самого больше нет, он сломан.
И она тоже.
Переломали их. Пополам. С веселой улыбкой переломали.
Они залезли в какое-то заброшенное здание. По крайней мере, хотелось в это верить. Потому что представлять, что еще недавно здесь светилась жизнь, было дико...БОЛЬНО.
Да, эта акума была... другой...
Место, где они решили переждать свой последний час, было совсем рядом с домом Нуара, и парень, в окно заметив такие родные крыши, вдруг почувствовал, как сильно сдавливает горло. Он вспоминал отца. Те редкие его улыбки и еще более редкие часы, которые они проводили рядом. Он вспоминал Натали, которая, рискуя потерять работу, так часто выручала его, что он потерял и счет.
Нуар вспоминал маму.
Ее улыбку, ее радостный смех и то счастье, которым лучился раньше их дом.
Сердце обливалось кровью в обоих смыслах этого слова. И с каждой секундой Коту Нуару становилось все тяжелее, тяжелее и тяжелее...
Он сидел не шелохнувшись и не издав ни звука, пока Ледибаг, разорвав какую-то ткань, осторожно перевязывала его рану. Так же равнодушно проигнорировал ее робкие попытки заговорить.
Но когда она, тихонько воя от боли, начала одной рукой заматывать себе плечо, он наконец очнулся.
– Ледибаг... – пустым, безжизненным голосом заговорил он, начиная перевязывать ее сам. Горло тут же сдавило как тисками – он уже сорвал его. – Ты со мной?.. Ты не исчезнешь... как они?
Лицо девушки потеплело. Она потянулась вперед и обняла его, прижимаясь изо всех сил. Эта попытка не могла стереть воспоминания... Но хоть немного могла смягчить боль.
Он схватил ее, сжимая так, что только невероятным усилием она удержалась от крика. Правда, ее руки держали его так же сильно.
– Ты – все, что у меня есть, – тихо сказал он. – У меня не осталось больше ничего. Ничего.
– Я останусь, – девушка осторожно заглянула в его глаза. Пустые. Бездонные. Страшные.
Страшные.
Очень.
– Мы справимся со всем, – пообещала она. – Вместе.
И, закрепляя правдивость своих слов, она потянулась вперед, накрывая его губы своими.
Это не любовь.
Но отныне и навсегда только они есть друг у друга.
А весь остальной мир умер.
Все вокруг было важнее этих чувств. Вокруг было поле боя. Враги смотрели на них и улыбались их страданиям.
А они сидели, прижавшись друг к другу, и забывали обо всем, вновь зажигая в сердце ту надежду, что уже успела погаснуть.
– Обещай, что не оставишь меня, – шептала она.
– Обещаю, – и он опять тянулся к ее губам. А она отвечала, зная,что уже через полчаса наступит конец всему. И ее миру тоже.
Тогда почему сейчас нельзя утолить эту жажду? В конце концов, страданий с них уже хватило.
А полчаса спустя они встают и, держась за руки, выходят на крышу.
Париж тонет во мгле.
Две точки света идут навстречу финалу...