- 36 -
Монастырь Цзунжен.
Тело Хуайнин положили в главном зале.
Служащие из Линьтая осмотрели ее тело и постановили, что она умерла, приняв яд.
Ду Таньчжоу нашел в повозке открытую бутылочку с каким-то снадобьем. В него погрузили иглу и обнаружили там яд, который назвали волчьей отравой.
Такая разновидность яда была распространена в землях Яньми, что еще раз доказывало связь принцессы с этими людьми.
Охрана монастыря уже находилась в главном зале, и смотритель монастыря был в пути. Глава императорских гвардейцев отправил посыльного доложить о случившемся императору.
Но сейчас была поздняя ночь, и дворцовые ворота не разрешалось открывать, если это не касалось важных военных или государственных дел. Если командующий, отвечающий за охрану дворцовых ворот, не откроет их, император ничего не узнает до самого рассвета.
***
Боковая пристройка монастыря Цзунжен.
Вызванный лекарь уже не мог ничем помочь Хуайнин, но он помог Мо Чи обработать его раны.
Ду Таньчжоу, скрестив руки на груди, стоял рядом с недовольным видом:
- Если бы ты не пострадал так сильно, я бы вычел все твои деньги, начиная с сегодняшнего дня и до самого Нового года.
Мо Чи, не обращая на него внимания, достал трубку и закурил.
Ду Таньчжоу с беспомощным видом посмотрел на этого упрямца и, видя, что ничего не может с ним сделать, и даже не в состоянии отругать его, он мог лишь сидеть в сторонке и тихо кипеть от негодования.
- Когда ты начал подозревать Хуайнин? - неожиданно спросил он через какое-то время. - После той истории с кольцом или по какой-то другой причине?
Мо Чи выпустил в воздух колечко дыма и ответил:
- Если тебе показать несколько колец, ты сможешь различить, на каком из них узор, означающий принадлежность к правящей династии Яньми?
Не дожидаясь ответа Ду Таньчжоу, Мо Чи продолжал:
- Ты бы смог, потому что ты был на границе, сражался с Яньми, видел их военную форму и флаги. Поэтому, если бы ты внимательно рассмотрел эти кольца, то смог бы опознать кольцо Яньми.
Мо Чи опустил голову и сделал еще одну затяжку. Горький вкус лекарственных трав заставил его поморщиться, он нахмурил брови и продолжал:
- Но Лэн Жун - государственный чиновник, он никогда не бывал за пределами Великой стены, и, возможно, даже ни разу не видел ни одного человека из Яньми. Тогда во дворце то кольцо было у меня за поясом. Как он мог узнать, что вязь на кольце означает принадлежность к правящей семье Яньми?
- Да, видимо, кто-то рассказал Лэн Жуну о кольце, поэтому он и говорил так уверенно, - согласно кивнул Ду Таньчжоу.
Мо Чи покрутил трубку в руке и сказал:
- Перед нападением Лэн Жуна Хуайнин была единственным человеком, который видел это кольцо, поэтому у меня возникли подозрения насчет нее.
Ду Таньчжоу, видимо, сделал для себя какое-то открытие и спросил с улыбкой:
- Тогда почему ты не усомнился во мне?
Он ожидал от Мо Чи каких-нибудь приятных слов, например: «Я доверяю тебе», или «Ты единственный человек в столице, который никогда меня не предаст», или еще что-нибудь столь же трогательное и милое.
Но к его удивлению, Мо Чи ничего не ответил на этот вопрос. Он сохранял невозмутимый вид, но при этом отвел глаза, словно избегая его взгляда.
- Ты что, сомневался во мне? - ошеломленно спросил Ду Таньчжоу.
Мо Чи долго молчал.
Ду Таньчжоу сердито усмехнулся:
- Ты сомневался во мне, но решил, что я не смогу передать доказательства в руки своих врагов, поэтому исключил меня из списка подозреваемых, верно?
Мо Чи, глядя перед собой, сухо сказал:
- Я просто сделал разумное предположение.
- Все с тобой ясно, Мо Яочэнь! - фыркнул Ду Таньчжоу и отвернулся, больше не желая разговаривать с ним.
Мо Чи украдкой покосился на него, он картинно откашлялся, потер нос рукой и спросил:
- ... а когда ты начал подозревать Хуайнин?
Ду Таньчжоу сделал вид, что не слышит его и сказал, словно обращаясь к себе:
- В любом случае, я не заслуживаю доверия. К чему слушать то, что я говорю. Пусть лучше господин лазутчик сам сделает свои выводы.
Но Мо Чи и правда начал рассуждать самостоятельно:
- Я считаю, что ты заподозрил неладное еще в тот момент, когда она попросила тебя приютить госпожу Чжао.
Ду Таньчжоу медленно повернулся к нему.
- Что? Хочешь спросить, как я догадался? - сказал Мо Чи. - Ты только что сказал, что лично расследовал дело Чусианя, а значит, для Хуайнин ты тоже был врагом. Учитывая ее характер, она могла унизиться и обратиться за помощью к врагу или от отчаяния, или же вынашивая какой-то план.
Ду Таньчжоу подумал про себя, что это Мо Чи следует быть шиланом в Линьтай.
- Верно, - сказал он вслух. - Теперь я думаю, она умышленно приблизилась ко мне через госпожу Чжао, чтобы иметь возможность следить за моими перемещениями и ходом расследования.
После того, как Хуайнин вошла к ним в доверие с помощью госпожи Чжао, она могла беспрепятственно следить за их местонахождением.
И именно поэтому на них было совершено несколько нападений, поскольку она передавала сведения людям Яньми.
В числе прочего, она послала людей, чтобы разыграть покушение на нее у себя во дворце, чтобы отвести от себя подозрения Ду Таньчжоу.
- Я только одного не пойму, - сказал Ду Таньчжоу. - Зачем она подожгла твой дом? Если это она послала людей убить госпожу Чжао, зачем остановила их и устроила пожар?
- А зачем она вообще пыталась убить госпожу Чжао в тот день? - сказал Мо Чи. - Полагаю, она видела, что все в любой момент раскроется, и, убив госпожу Чдао, рассчитывала спровоцировать Чжао Циньчи на восстание. Думаю, после убийства госпожи Чжао они бы убили молодого господина Чжао Шеня.
Боевой генерал сражается на границе, защищая свою страну, а тем временем, император по оговору сажает его семью под домашний арест, после чего не только посылает за ним гвардейцев, чтобы арестовать его, но также убивает его сына, невестку и нерожденного внука.
Если бы Чжао Циньчи узнал об этом, он бы действительно мог взбунтоваться?
- Да, для Хуайнин это могло стать последним средством, - согласился Ду Таньчжоу. - После того, как три члена семьи Чжао были бы убиты, она обязательно послала бы кого-нибудь с посланием в Ючжоу, чтобы предупредить Чжао Циньчи о прибытии императорских гвардейцев.
Но, в конце концов, этот план не сработал, и она устроила пожар, чтобы отогнать убийц.
- Ты тогда сказал, что у нее тоже может быть человек, которого она хочет защитить, - сказал Ду Таньчжоу. - Тогда ты и догадался о плане Хуайнин?
- Примерно, - неопределенно ответил Мо Чи.
- Я понял это слишком поздно, - вздохнул Ду Таньчжоу. - В то время враги знали о каждом нашем шаге, казалось, кто-то постоянно наблюдает за нами. Я должен был заподозрить Хуйанин, но я всегда думал о том, как она лишилась родных еще в детстве и не хотел верить в то, что это ее рук дело, поэтому...
Мо Чи вдруг уловил в его словах некий смысл и сразу спросил:
- Когда ты понял, что кто-то следит за всеми твоими перемещениями, ты разве не заподозрил меня?
Хотя Ду Таньчжоу хотелось стукнуть себя кулаком в грудь и с чистой совестью сказать, что это не так, но в итоге он лишь неестественно выпрямился и приглушенно ответил:
- ... Но я быстро поверил в то, что ты здесь не при чем.
- Во что ты там поверил? - запальчиво сказал Мо Чи. - Ты просто понял, что у меня нет против тебя злости или обиды, а значит, нет причин предавать тебя, поэтому и перестал сомневаться во мне, верно?
Ду Таньчжоу молчал, жалея, что нельзя превратиться в лампу, не понимающую человеческих слов.
- А кстати, когда мы впервые встретились, ты решил, что я могу быть человеком, убившим Тан Да, и велел поймать меня сетью и связать как свинью. И как ты это объяснишь, шилан Ду, а?
Ду Таньчжоу хотел сказать, что в тот момент он и правда выглядел подозрительно.
Но в этот момент за дверями зала послышались торопливые шаги. Ду Таньчжоу как раз подумал, что это мог прийти смотритель монастыря, когда на пороге появился один человек.
Мо Чи увидел молодого человека, чье лицо еще не утратило юношеской свежести и округлости, напоминая собой величественное изображение Будды.
Мо Чи даже не успел как следует рассмотреть этого человека, как Ду Таньчжоу уже повалил его на пол, заставив встать на колени.
Ду Таньчжоу склонился в поклоне:
- Ваш подданный приветствует ваше величество!
Мо Чи тут же поспешно склонил голову и, подражая Ду Таньчжоу, сказал:
- Ваш слуга приветствует ваше величество!
Этим человеком оказался никто иной, как Чуцун.
На нем была обычная одежда, и внешне он ничем не отличался от молодого человека из богатой семьи. Его веки были слегка припухшими, словно он проснулся совсем недавно.
Отправленный с сообщением гвардеец передал известие о смерти Хуайнин дворцовой страже, охраняющей ворота. Видя, что дело серьезно, но не решаясь принять решение, стража передала послание императорским гвардейцам, которые в ту ночь дежурили во дворце.
Начальник охраны не осмелился оставить это дело без внимания и лично отправился к покоям императора, но он не знал, можно ли беспокоить его величество и будить его ото сна. В конце концов, старший евнух принял решение и разбудил Чуцуна.
У Чуцуна было доброе сердце, пожалуй, даже слишком доброе для императора. Несмотря на то, что Хуайнин была дочерью Чусианя, он никогда не держал на нее зла и всегда относился к ней, как к сестре.
Узнав о ее смерти, Чуцун вскочил с кровати и велел принести ему одежду, после чего под двойной защитой дворцовой стражи и гвардейцев бросился в монастырь Цзунжен.
Добравшись до монастыря, он не спешил увидеть тело Хуайнин, но сначала отправился в боковую пристройку, чтобы встретиться с Ду Таньчжоу.
Он подошел к Ду Таньчжоу и помог ему подняться:
- Хуайнин... неужели...
Ду Таньчжоу молча кивнул в ответ.
Чуцуна одолевали противоречивые эмоции, и он не знал, как ему реагировать.
- А ты почему здесь? - спросил он. - И почему... это случилось именно возле монастыря Цзунжен?
Ду Таньчжоу сложил руки в почтительном жесте:
- Ваше величество, прошу вас, садитесь. Это длинная история, и ваш подданный все вам расскажет.
Усевшись в кресло, Чуцун, наконец, заметил еще одного стоявшего на коленях человека возле Ду Таньчжоу, и поспешно сказал:
- Ты тоже можешь встать, не нужно формальностей.
Чуцун подумал, что это Ду Чжо, но, когда этот человек поднялся, он увидел незнакомое лицо и сразу спросил:
- Ду Таньчжоу, у тебя новый слуга?
- Ваше величество, это тот самый тайный лазутчик Мо Яочэнь.
Чуцун во все глаза уставился на Мо Чи горящим взором.
Мо Чи, чувствуя себя немного неловко, продолжал смотреть в пол.
- Значит, вот ты какой! Наконец-то я увидел тебя лично! Прошу, подойди ближе и дай мне рассмотреть нашего героя!
Мо Чи сделал несколько шагов вперед и застыл на почтительном расстоянии.
Когда Мо Чи стоял неподвижно, он походил на божественный меч, спрятанный в ножнах. И, хотя блеск острого клинка не был виден, небесный свет все равно сочился наружу сквозь скрывающие его ножны.
Чуцун разглядывал его изящное лицо и стройную худощавую фигуру. Как и говорил Ду Таньчжоу, он вовсе не был мощным и свирепым, напротив, он выглядел тонким и ловким.
- Я все время пытался представить, как ты выглядишь. Ты оказался совсем не таким, как я представлял себе, но я вижу, что ты не обычный человек. Ду Таньчжоу однажды рассказал мне, как ты выглядишь. Он сказал, что ты ничем не отличаешься от жителей Дашен, которых можно увидеть на улице. Но теперь, увидев тебя, я не соглашусь с ним. Ты явно красивее большинства людей и, когда ты стоишь рядом с шиланом Ду, я вижу, что ты не уступаешь ему в красоте.
Мо Чи ничего не понимал во всех этих светских беседах. Услышав похвалу императора, он просто ответил:
- Ваше величество слишком любезны.
После его беспечной фразы Чуцун, наконец, вспомнил, что у него есть более важные дела. Он посмотрел на Ду Таньчжоу и нахмурился:
- Шилан Ду, расскажи мне всё, что знаешь.
Когда Ду Таньчжоу изложил всю историю со всеми подробностями, небо на востоке уже посветлело.
Чуцун не смог контролировать свой гнев:
- Что еще было ожидать от дочери Чусианя! Она такая же мятежница, как и ее отец! Эти люди только и могут, что отвечать на добро ненавистью! Мы с матушкой едва не погибли от рук ее отца. Вдовствующая императрица заботилась о ней, а она ответила черной неблагодарностью, да еще и обвинила нас в том, что мы оговорили и убили ее отца и родных?!
Чуцун, выйдя из себя, стукнул кулаком по подлокотнику кресла:
- Все это время она вынашивала свою обиду и была одержима жаждой мести! Она действительно вступила в сговор с людьми Яньми! Она и правда пыталась оговорить Чжао Циньчи, чтобы армия Яньми смогла беспрепятственно атаковать заставу Чжешань?! Даже подумать страшно, сколько людей погибло бы и лишилось крова, если бы ее план удался!
Губы Чуцуна побелели от гнева:
- Она совершила даже более тяжкое преступление, чем ее отец! Зачем ее тело принесли в монастырь Цзунжен? Просто бросьте его где-нибудь в горах, и чтоб никто не смел забрать его!
Ду Таньчжоу знал, что император в гневе, но все же попытался вразумить его:
- Ваше величество, вам не следует идти на поводу у эмоций. Ваш подданный понимает, что преступление ее высочества чудовищно и непростительно. Но ради чести императорской семьи и чувств простого народа ваше величество не должны поступать подобным образом.
- Ты все еще называешь ее «ее высочеством»? - сердито сказал Чуцун. - Ну так я лишаю ее титула принцессы и перевожу ее в разряд обычной простолюдинки!
- Ваше величество, прислушайтесь к словам вашего подданного, - обеспокоенно произнес Ду Таньчжоу. - В настоящее время лишь немногие знают о предательстве принцессы Хуайнин. Вашему величеству следует вести себя более сдержанно и не обострять ситуацию. Ваше величество, подумайте сами, что почувствуют ваши подданные, если узнают, что ваша шестнадцатилетняя кузина восстала против вас?
Чуцун промолчал в ответ, и Ду Таньчжоу продолжил убеждать его:
- Ваше величество, восстание Чусианя тогда наделало много шума, и повлекло за собой множество последствий. Об этом было известно всем людям, они воспринимали это, как тему для разговоров во время обеда. Хотя они не говорили об этом открыто, в глубине души они наверняка считали, что ваше величество действовали слишком жестко. После того, как принцессе Хуайнин вернули ее титул, люди сочли ваше величество справедливым и милосердным монархом, и с радостью подчинились вам. Прошло всего несколько лет после того происшествия с Чусианем, что подумают жители Поднебесной, если узнают о том, что принцессу Хуайнин понизили до положения обычной простолюдинки, а ее тело просто выбросили в горах? Не сочтут ли они ваше величество непостоянным и не станут ли бояться, считая вашу милость чем-то зависящим от настроения?
Слова Ду Таньчжоу были разумны и обоснованы. Как бы сильно ни был разгневан Чуцун, он был вынужден прислушаться к ним.
- И что же я, по-твоему, должен сделать?
Ду Таньчжоу снова почтительно сложил ладони:
- Ваше величество может объявить всем, что принцесса Хуайнин скончалась от болезни, сохранив ее титул и устроив ей подобающие ее положению похороны, а также выразив свою печаль и сожаления по поводу смерти члена императорской семьи. Что касается слуг во дворце принцессы, им выдадут щедрое вознаграждение, а затем их всех распустят. Далее дворец следует закрыть и сказать всем, что это сделано для того, чтобы сохранить память о принцессе.
Чуцун изо всех сил вцепился в подлокотники кресла, костяшки его пальцев побелели:
- Я... я понимаю, что ты имеешь ввиду, но мне все равно не хочется так поступать. Как подумаю о возможных последствиях! Что, если бы она и правда вынудила Чжао Циньчи к восстанию, тогда не только мой трон, но и вся Дашен оказалась бы в опасности, и наши территории...
- Нет, - внезапно заговорил молчавший до сих пор Мо Чи. - Ваше величество, такое никак не возможно. Пока генерал Чжао охраняет границу, и мои братья-лазутчики скрываются на территории врага, страна, принадлежащая вашему величеству, находится в безопасности. Как могла обычная принцесса поколебать основание вашей страны?
Мо Чи говорил спокойно, не повышая голоса и без излишних эмоций, но его слова странным образом подействовали успокаивающе на Чуцуна, усмирив гнев и тревогу в его сердце.
Казалось, когда Мо Чи сказал «нет», даже если бы небо рухнуло на землю, он никогда не позволил бы этому случиться.
Ведь это же и есть тот самый «поколебавший светила» тайный лазутчик?
Несмотря на то, что Чуцун был императором, он впервые почувствовал себя надежно защищенным.
Нет, тут же поправился он, это было уже во второй раз. А в первый раз у него возникло такое ощущение, когда Ду Таньчжоу ворвался во дворец в тот момент... впрочем, сейчас у него не было времени думать об этом.
Ду Таньчжоу видел по лицу императора, что тот постепенно успокаивается.
В конце концов, император принял самое разумное решение:
- ... Хорошо, пусть будет по-твоему. Помни, что человек, который будет заниматься этим, должен быть очень сдержанным и не болтать лишнего. Не нужно выжидать благоприятной даты, просто похороните ее до Нового года.
Ду Таньчжоу вздохнул с облегчением.
- На севере Цзиньциня есть одно кладбище, - сказал Чуцун. - Говорят, там хоронят представителей столичной знати. Я похороню ее там.
Ду Таньчжоу поклонился в ответ, и Чуцун поднялся с кресла с усталым видом:
- Я так спешил сюда, чтобы увидеть ее в последний раз, и не ожидал, что... Ладно, с нее теперь ничего не спросишь, но не щадите тех, кто действовал с ней заодно. Ты должен строго допросить их и сурово наказать. Когда удостоверишься в их виновности, их следует уничтожить еще до Нового года. До Нового года не должно остаться никаких предателей, чтобы они больше не влияли на судьбу нашей страны.
Ду Таньчжоу снова поклонился в ответ.
- Что ж, мне пора возвращаться, - сказал Чуцун, направляясь к двери. - Во дворце меня ждут дела, а все остальное я оставляю на твое усмотрение. Завершив это дело, ты тоже сможешь вступить в Новый год со спокойной душой.
Ду Таньчжоу с Мо Чи почтительно поклонились, провожая императора.
После того, как Чуцун ушел, Мо Чи, наконец, вздохнул с облегчением. Внешне он выглядел очень спокойным и так просто успокоил императора с помощью нескольких слов. Но на самом деле, он сильно нервничал, опасаясь, что, если скажет что-нибудь не так, его выволокут вон и изрубят на куски.
- Ты не побоялся устроить покушение на правителя Яньми, но испугался своего собственного государя? - поддразнил его Ду Таньчжоу.
- Это совсем другое дело. Тогда я точно знал, что делаю, а сейчас совсем растерялся.
- Тогда как ты всего несколькими словами сумел успокоить его величество? - с улыбкой спросил Ду Таньчжоу.
- Я просто говорил от души, - пробормотал Мо Чи.
Улыбка Ду Таньчжоу стала еще шире. Он собирался похвалить Мо Чи, но в этот момент ему в голову пришла одна мысль, и улыбка застыла на его лице.
- Ты чего? - спросил Мо Чи.
- Ты еще помнишь, как госпожа Чжао оказалась вовлечена в это дело? - спросил он, поменявшись в лице.
Мо Чи надолго задумался и, наконец, сказал:
- Кажется, она боялась, что Чжао Шень замерзнет в своем ведомстве, поэтому послала слугу отнести ему теплую одежду. Кто-то из служащих в ведомстве проговорился, и так она узнала, что Чжао Шень пропал, поэтому обратилась за помощью к принцессе Хуайнин.
На лице Ду Таньчжоу появилось пугающее выражение:
- К тому времени его величество уже приказал установить за резиденцией Чжао тайное наблюдение, а также никого туда не впускать и не выпускать оттуда. Более того, я лично дал распоряжение храму Тайчан ничего не говорить, если только из резиденции Чжао никого не пришлют с вопросом. Тогда как госпожа Чжао узнала, что Чжао Шеню понадобилась теплая одежда? Как удалось беспрепятственно покинуть дом и отправиться вместе со слугами в храм Тайчан?
Мо Чи нахмурил брови.
Похоже, в деле о мятеже, закончившемся смертью Хайнин, по-прежнему было не все ясно.
И теперь, изначально показавшееся ясным дело вновь заволокло клубами тумана.