- 27 -
Ду Таньчжоу объявил подозреваемого в розыск ранним утром, и несколько часов спустя, когда они с Ду Чжо сели обедать в Линьтай, из ведомства столичного округа к нему в спешке прибежал охранник.
- Докладываю! Подозреваемый, объявленный в розыск, схвачен в окрестностях столицы в Луньминфу! Как о нем и было сказано, он писец, и сейчас он находится ведомстве столичного округа! Прошу, идемте скорее!
Ду Таньчжоу немедленно отложил палочки для еды и встал из-за стола.
Ду Чжо торопливо сунул в рот пару ложек риса и, захватив куриную голень, поспешил за ним с раздувшимися от еды щеками.
- Господин!.. - он едва не подавился рисом. - Подождите!
Правитель столичного округа уступил Ду Таньчжоу главный зал в своем ведомстве. Шилан Ду уселся за стол, и стукнул молоточком.
Стоявший на коленях писец весь взмок от пота несмотря на холодный зимний день.
- Кто ты? Назови свое имя?
У мужчины задрожали губы, он судорожно сглотнул и ответил:
- Ваш слуга готов ответить... вашего слугу зовут Чжу Жун, проживаю в Луньминфу... зарабатываю на жизнь написанием писем для других...
- Чжу Жун, ты бывал в столице в доме генерала Чжао? - холодно спросил Ду Таьчжоу.
- Ваш слуга никогда там не был! - еще больше напрягся Чжу Жун. - Генерал Чжао - защитник нашей страны, как мог ваш слуга с его низким статусом попасть в его дом?
- Правда? - спросил Ду Таньчжоу и приказал. - Привести сюда управляющего.
По дороге в столичное ведомство он отправил Ду Чжо за своим пропускным жетоном и попросил послать людей за управляющим из дома семьи Чжао.
Вскоре управляющего привели в зал. Он опустился на колени рядом Чжу Жуном и, покосившись на него, сказал:
- Господин, это тот человек, который отвечал за уборку кабинета молодого господина Чжао.
Тело Чжу Жуна разом обмякло, и он рухнул на пол.
Над его головой прозвучал холодных голос Ду Таньчжоу:
- Чжу Жун, если ты не заговоришь, тебя подвергнут пытке.
Руки и ноги Чжу Жуна отказывались служить ему, и он лишь после нескольких попыток сумел снова встать на колени.
- Я... ваш слуга... все скажет.
Чжу Жун приехал в столицу три года назад, чтобы сдать экзамен. После того, как он провалился на экзамене, у него совсем не осталось денег, и ему было не на что вернуться в свой родной город. Тогда он перебрался в Луньминфу в окрестностях столицы.
По сравнению со столицей, жилье в Луньминфу стоило дешевле, как и все товары, которые там продавались. Потратив последние деньги, Чжу Жун снял себе лачугу с соломенной крышей и остался жить в Луньминфу, чтобы подготовиться к экзамену в следующем году.
В Луньминфу в основном, жили зажиточные крестьяне, из них мало кто был обучен грамоте, но они имели при себе свободные деньги.
Немного пообщавшись с этими людьми, Чжу Жун придумал способ зарабатывать деньги - он установил в торговом квартале лоток и стал зарабатывать на написании писем, получая за каждое письмо несколько монет.
Чжу Жун всегда был талантлив, и у него были хорошие навыки в каллиграфии. Вскоре дела у него пошли в гору, и он стал известен во всем Луньминфу.
Позже к нему даже стали приезжать люди из соседних уездов, чтобы он написал для них письмо.
Месяц назад, когда Чжу Жун ждал клиентов, к нему пришел один человек, который сразу же, ни о чем не попросив, положил перед ним золотой слиток.
Увидев перед собой такого важного клиента, Чжу Жун немедленно принялся готовить чернила и кисть.
Но этот человек сказал ему:
- Я пришел не за письмом, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня.
Этот человек сказал, что от него требуется притвориться слугой и проникнуть в дом Чжао Циньчи, чтобы заниматься там уборкой кабинета.
Сначала Чжу Жун категорически отказался, он все-таки был ученым человеком.
- Я стремлюсь к славе и определенному положению в обществе, так как же я могу стать слугой? Даже если это сам генерал Чжао, мне не пристало склонять перед ним голову.
Но этот человек достал еще два золотых слитка и со стуком опустил их на прилавок.
Чжу Жун посмотрел на сияющие золотые слитки и без особых колебаний согласился.
Он уже собирался загрести слитки себе, но тот человек прикрыл их рукой.
- Не спеши и послушай меня. После того, как ты устроишься в дом семьи Чжао, тебе нужно будет найти переписку Чжао Циньчи с его сыном, а затем научиться подделывать их почерк. Когда преуспеешь в этом, ты должен будешь найти способ украсть их письма и вынести их из дома. К тому времени мои люди свяжутся с тобой.
- И ты согласился сделать такую вещь?! - нахмурился Ду Таньчжоу.
- Ваш слуга... просто польстился на деньги... они предложили очень щедрое вознаграждение...
- И ты с такой добродетелью действительно собирался стать чиновником? - с холодной усмешкой спросил Ду Таньчжоу. - Что было дальше? Ты сделал так, как он сказал?
Чжу Жун стукнулся лбом об пол:
- Да, господин... В то время в дом семьи Чжао набирали новых слуг. Тот человек каким-то образом нашел посредника, отвечающего за набор слуг, подделал мой договор(1) и отослал меня в дом семьи Чжао в качестве слуги.
А дальше все было именно так, как и предполагал Ду Таньчжоу.
Убирая кабинет, он выкрал семейную переписку и не только научился подделывать почерк Чжао Циньчи и его сына, но и вынес их письма из дома.
Помимо этого, Чжу Жун признался, что по просьбе того человека также написал несколько писем почерком Чжао Циньчи и его сына, которые затем и передал ему.
Ду Таньчжоу сделал знак Ду Чжо, и тот показал Чжу Жуну письма, которые держал в руке.
- Это все ты написал?
Чжу Жун поднял голову, посмотрел на письма, и его лицо приобрело землистый оттенок:
- ... да, это все написано вашим слугой.
Ду Таньчжоу стукнул молотком по столу:
- Наглец! В этих письмах речь идет об госизмене и мятеже, что является тягчайшим из преступлений! Ты же много учился и даже пытался сдать императорский экзамен, неужели ты не знал об этом?
Чжу Жун опустил голову и заплакал, не осмеливаясь сказать ни слова.
- Теперь ты все понял и плачешь? - в гневе воскликнул Ду Таньчжоу. - Генерал Чжао Циньчи годами защищал заставу Чжешань, сдерживая огромное войско Яньми, тем самым внося огромный вклад в развитие Дашен! И он чуть не погиб из-за предательства ничтожества, польстившегося на деньги! Если бы я не докопался до правды, боевой генерал и его семья были бы уничтожены из-за такого, как ты!!!
Слова Ду Таньчжоу прозвучали, словно оглушительный раскат грома и, казалось, что вся мебель в комнате задрожала.
Чжу Жун рыдал, стоя на коленях, и его слезы ручьями текли на пол.
- Чжу Жу, - вновь заговорил Ду Таньчжоу. - Тебе не избежать сурового наказания. Я даю тебе возможность признаться. Ты помнишь, как выглядел человек, который попросил тебя проникнуть в дом семьи Чжао?
- Помню... - захлебываясь от рыданий, с трудом выговорил Чжу Жун. - Это был обычный человек, ничего примечательного. Но от него всегда исходил особый аромат. Ваш слуга не может сказать, что это был за аромат, но такие благовония не используют простые люди...
Он был так напуган, что под конец совсем лишился и сил и уже не мог говорить.
Ду Таньчжоу презрительно взглянул на него и распорядился:
- Пусть поставит отпечаток, а затем приведите художника, пусть нарисует портрет того человека, после чего объявите его в розыск.
Чжу Жуна так трясло, что он не мог поднять руку. Один из помощников схватил его за руку и помог ему приложить отпечаток пальца под его показаниями.
- Возьмите его, возвращаемся в Линьтай, - распорядился Ду Таньчжоу.
Когда они вернулись в Линьтай, ему немедленно сообщили:
- Господин, вернулся охранник Мо и привел с собой какого-то человека.
- Где он? - сразу же спросил Ду Таньчжоу.
- В вашем кабинете.
Когда Ду Таньчжоу вошел в кабинет, он сразу узнал в человеке, который находился возле Мо Чи, Бао Эра.
- Ты и правда сумел вернуть его целым и невредимым? - удивленно сказал Ду Таньчжоу. - А я думал, его постигла участь Тан Да... Ладно, главное, что он жив. Тогда мы сможем поймать настоящих преступников.
Бао Эр приподнял полы одежды и опустился на колени:
- Господин, ваш подчиненный - охранник оружейного склада из военного ведомства Бао Эр. Примите мою глубокую благодарность за вашу милость и мое спасение! Ваш подчиненный сообщил обо всем вашему помощнику. Если от вашего подчиненного что-то потребуется, прошу, только прикажите.
За то время, которое требуется, чтобы сгорела палочка благовоний, Ду Таньчжоу выслушал его историю, и в целях безопасности оставил Бао Эра в Линьтай.
После того как Бао Эра увели, у Ду Таньчжоу появилась, наконец, возможность рассказать Мо Чи о Чжу Жуне.
Пока они говорили, ему разогрели обед, который он не успел съесть перед своим уходом, и подали ему, добавив еды и для Мо Чи.
Когда помощник ушел, Мо Чи спросил:
- От того человека исходил какой-то аромат?
- Да, - ответил Ду Таньчжоу. - Пока ты не привел Бао Эра, я думал, что посыльным был кто-то из высокопоставленных чиновников, потому что военные редко окуривают благовониями свою одежду, а чиновники низшего звена не могут себе такого позволить. Но, раз Бао Эр говорит, что это была женщина, тогда все сходится.
Мо Чи кивнул в ответ.
Еда в Линьтай был очень вкусной, и он подцепил палочками крупный кусок мяса.
Ду Таньчжоу посмотрел на него и кивнул с довольным видом:
- Лекарство от императорского лекаря и правда очень эффективно. Судя по тому, как ты орудуешь палочками для еды, твоей спине намного лучше.
- Не такой уж я хрупкий, я и без лекарств прекрасно поправился бы... - уверенным тоном заявил Мо Чи, но на его щеках выступил едва заметный румянец.
Если бы Ду Таньчжоу не проработал столько лет шиланом и не был бы таким наблюдательным, то мог бы и не заметить эти едва уловимые изменения.
Хотя Ду Таньчжоу и заметил это, он ничего не сказал и лишь подложил Мо Чи овощей в чашку. Спустя пару мгновений, ему в голову вдруг пришла какая-то мысль, и он сказал:
- А ведь ты совсем не удивился, когда узнал, что письма Чжао Циньчи оказались подделкой. Ты уже раньше догадался об этом, верно?
- В общем, да, - невозмутимо отозвался Мо Чи.
- Знаешь что, хватит напускать на себя загадочный вид!
Мо Чи посмотрел на него и поддел его:
- Похоже, от тебя, как от шилана, никакого толку.
- Это от меня никакого толку? А чью еду ты ешь? Чей чай ты пьешь? На чью одежду пускал слюни прошлой ночью?
Мо Чи так покраснел, что теперь это стало видно совершенно ясно:
- Это просто случайность! К тому же, догадаться, что переписка была поддельной, было не так трудно. Разве не так всегда подставляли верных слуг престола?
- Ты не из тех, кто строит свою уверенность на одних лишь догадках. Скажи мне, было ли в этих письмах нечто такое, что окончательно убедило тебя?
Мо Чи налил себе полную тарелку супа и, ожидая, пока суп остынет, сказал:
- На самом деле, в письмах было не к чему придраться. Чжу Жун идеально подделал не только почерк, он скопировал и саму манеру изложения мыслей и свойственные генералу выражения.
Он сделал несколько глотков бульона и продолжал:
- Чжу Жун мог достать письма, подделать почерк, а также изучить стиль Чжао Циньчи и послушать манеру речи Чжао Шеня, возле которого он находился. Но есть один человек, которого он не видел никогда в своей жизни.
- Чуси Чжувень! - догадался Ду Таньчжоу.
- Верно. В поддельном письме Чжу Жун написал, что именно Чуси Чжувень сам связался с Чжао Циньчи, чтобы, подкупить его за большие деньги, склонить к предательству и мятежу. Но это никак не возможно.
- Младший принц Чуси Гуэйжень и его отец были сторонниками мира. Но нынешний правитель Яньми и Чуси Чжувень полны решимости воевать. Особенно Чуси Чжувень. Он очень высокомерный, хитрый и жестокий человек. Он очень гордится родословной Яньми и всей душой презирает жителей Центральных Равнин. Он никогда бы не вступил в сговор с с Чжао Циньчи и не стал бы склонять его к измене подобным образом, он верит только в победу, добытую мечом.
- Выходит, ты с самого начала знал, что эти письма поддельны, - сказал Ду Таньчжоу.
- Угу.
Мо Чи взял чашку с супом, собираясь его выпить, но в этот момент услышал, как у него над ухом прогремел грозный голос Ду Таньчжоу:
- Значит, ты давно уже знал об этом, а мне ничего не сказал! Да из тебя слова не вытянешь, Мо Яочэнь!
Мо Чи выплюнул бульон обратно в чашку.
Похоже, Ду Таньчжоу был очень зол и намеревался свести счеты:
- Ты ешь мою еду, спишь в моей постели и скрываешь это от меня, хозяина дома. Ты считаешь, это нормальным, а?
Мо Чи, не говоря ни слова, взял обеими руками чашку с супом и залпом осушил ее до дна, после чего удовлетворенно выдохнул, небрежно вытер рот рукой и под предостерегающим взглядом Ду Таньчжоу, встал на ноги, собираясь пуститься наутек:
- Я тут вспомнил, мне нужно сделать кое-что срочное.
- А ну стой! - приказал Ду Таньчжоу. - У меня к тебе вопрос.
Мо Чи, не осмеливаясь оглянуться, остановился возле двери:
- Какой вопрос?
- Ты сказал, что Бао Эра пытались схватить императорские гвардейцы?
Мо Чи, все также стоя к нему спиной, кивнул:
- Они кричали: дорогу страже! И я сам видел, что они были одеты в форму гвардейцев.
Ду Таньчжоу, неторопливо потягивал чай, словно рыбак, закинувший удочку и ждущий улова:
- У меня есть план, который требует твоего сотрудничества. Хочешь поучаствовать в этом?
Рыбка Мо Чи развернулась и послушно заглотила наживку на крючке удочки, которую закинул Ду Таньчжоу.
- Что за план? - спросил он и с невинным видом похлопал ресницами.
_________________
1. В словаре это дословно называется «расписка о продаже себя в рабство; кабальная запись». Не знаю, идет ли тут речь именно о рабстве, или же это аналог трудового договора. Если рабство, тогда почему его после побега не искали?
Вот еще нашла картинку (примерную) из ямыня. Вот так судья восседал за столом, рядом секретарь, солдаты и те, кого допрашивают, на коленях. Но наш Ду покрасивше канешна,)) и эпоха другая вместе с костюмами.