- 24 -
- Оу... - император застыл от удивления. - Ду Таньчжоу всегда так упрям. Неужели дело настолько серьезно, что для этого требуется доходить до крайности?
Он повернул голову и спросил придворного евнуха:
- Как долго шилан Ду стоит здесь на коленях?
- Прошел уже час, ваше величество.
- И вы все молчали! Вы же видели это, и никто не пришел ко мне и не доложил? Вы все просто стояли и смотрели, как он стоит на коленях?
- Шилан Ду сам не позволил, - дрожащим голосом ответил евнух. - Он сказал, что у его величества есть важные дела, и никто не должен беспокоить его!
- Значит, он не позволил тебе, а ты послушался! - император спустился по каменным ступеням и попытался взять Ду Таньчжоу за руку, чтобы помочь ему подняться.
Ду Таньчжоу не только отказался подниматься, но напротив, еще ниже склонил голову:
- Ваше величество, я виноват перед вами и прошу у вас прощенья.
- Да в чем ты мог провиниться, вставай скорее! - продолжал тянуть его за руку император.
Но Ду Таньчжоу по-прежнему не поднимал головы.
Видя, что здесь не все ладно, Жань Яо, не желая впутываться в мутную историю, поспешил откланяться:
- Ваше величество, вашему подданному пора уходить. Завтра ему предстоит выехать обратно в Фучжоу.
Императору хотелось увести Ду Таньчжоу с собой, но в тоже время он собирался проводить Жань Яо, поэтому он оказался перед выбором.
Жань Яо был не глуп. Оценив ситуацию, он склонился в глубоком поклоне и сказал:
- Ваше величество, нет необходимости провожать меня, просто ждите от вашего подданного добрых новостей.
С этими словами он развернулся и направился к дворцовым воротам.
Чуцун несколько раз изо всех потянул Ду Таньчжоу за руку, но не смог сдвинуть его с места. Чуцуну не оставалось ничего другого, кроме как наклониться к нему и тихо сказать:
- За нами наблюдают евнухи. Хочешь, чтобы они смеялись у меня за спиной из-за того, что я оказался таким слабым и не смог поднять тебя?
Ду Таньчжоу воспользовался этой идеей и, перестав противиться, поддался императору и встал на ноги.
- Не нужно быть таким строгим. Только что за ужином Лэн Жун мне все рассказал.
- Ваше величество, - поспешно заговорил Ду Таньчжоу. - Мой охранник совершенно точно не шпион Яньми. Здесь явно вышло недоразумение, и господин Лэн...
- Знаю, знаю, - Чуцун только что очень торопился и не надел верхнюю одежду, он вздрогнул под порывом холодного ветра. - Хватит стоять здесь. Лэн Жун все еще находится в Зале Шуньцюань и отказывается уходить. Идем, поговорим все вместе.
Ожидавший их в зале Лэн Жун выглядел не лучшим образом.
Глядя на выражение его лица, император смягчил свой тон и сказал:
- То, что сегодня произошло, наверняка было обыкновенным недоразумением. Но теперь все разрешилось, и я надеюсь, что вы оба отложите свои обиды в сторону и помиритесь между собой.
Услышав его слова, Лэн Жун понял, что император намеревается уладить дело миром и резко произнес:
- Ваше величество, Ду Таньчжоу сегодня проявил крайнее неуважение к придворным чиновникам. Ваше величество должны сурово наказать его, а иначе, ваш подданный не сумеет объяснить это всем остальным.
- Это вина господина Лэн, - нахмурился Чуцун. - У меня тоже есть вопрос к господину Лэн. Сегодня господин Лэн без всяких оснований арестовал Мо Яочэня и приволок его во дворец, а также обвинил его в шпионаже. Господин Лэн, представь себя на его месте. Будь ты на месте Мо Яочэня, и, если бы тебя в благодарность за великие заслуги обвинили в шпионаже, как бы ты себя чувствовал?
Лицо Лэн Жуна застыло:
- Ваш подданный совершил ошибку, и после того, как ваш подданный покинет дворец, он извинится перед Мо Яочэнем. Вот только это кольцо...
- Ладно, ладно, - терпеливо произнес император. - Когда шаншу Лэн будет нечем заняться, не нужно целыми днями сидеть в своем ведомстве. Скоро Новый год, и тебе следует почаще заглядывать на рынок. Даже мне известно о том, что у варваров на рынке Дунлуньби можно купить все, что угодно, так что выбрось эти мысли из головы.
Видя, что Лэн Жун собирается вновь возражать ему, император поднял руку, останавливая его:
- Мой дорогой подданый, шилан Ду и так уже целый час простоял на коленях у ворот. Будем считать, что это было его наказанием за то, что он ворвался в мой дворец в обычной одежде. Ты тоже ошибся и поступил очень скверно, арестовав нашего героя. Если Ду Таньчжоу и наговорил тебе резких слов, так ты вполне заслужил это. Давайте забудем об этом происшествии, и тебе необязательно извиняться перед Мо Яочэнем. Вопрос закрыт, и больше никто не должен вспоминать об этом.
Лэн Жун все не хотел уходить, но, взглянув на усталое лицо императора, он вспомнил о том, что тот весь день разговаривал с начальником округа Фучжоу. Видимо, в Фучжоу что-то произошло, и это вызвало его беспокойство.
Из уважения к тяжелому труду императора, Лэн Жун подавил свое недовольство и, поклонившись, направился к двери.
- Я прошу господина Лэн задержаться, - сказал Ду Таньчжоу.
Император удивленно посмотрел на него. Неужели теперь Ду Таньчжоу решил заупрямиться?
Ду Таньчжоу посмотрел на Лэн Жуна и протянул руку:
- Господин Лэн ведь не станет силой отбирать чужие вещи? Хотя в этом кольце нет ничего ценного, его следует вернуть настоящему владельцу.
Лэн Жун холодно усмехнулся и, бросив кольцо Ду Таньчжоу, ушел, тяжело ступая.
Как только Лэн Жун ушел, Чуцун больше не стал скрывать своей усталости. Он сладко потянулся и широко зевнул.
Ду Таньчжоу почтительно сложил ладони и сказал:
- Я слышал, ваше величество вызвали к себе начальника округа Фучжоу, но поч...
- Даже не напоминай об этом, у меня сейчас голова взорвется! - император замахал руками, на его лице отразилась вся усталость, которую он испытывал в данный момент.
Ду Таньчжоу опустил руки:
- Что касается того дела, связанного с людьми из винной лавки, да, это были люди Яньми, и я не сообщил об этом вашему величеству, потому что...
- Я знаю, ты побоялся, что сведения быстро расползутся по всей округе, и тогда будет много шума, я все понял. Я не склонен сомневаться в людях, с которыми веду дела. Если я буду вникать в подробности каждого дела, мне не хватит на это времени, даже если я откажусь от сна и еды, и тогда я точно умру молодым.
- Ваше величество! - Ду Таньчжоу резко поднял голову.
- Ладно, ладно, это я просто так сказал, - Чуцун махнул рукой. - Я знаю, у тебя были свои соображения на этот счет. Но я должен сказать тебе, что мои гвардейцы, отправленные за Чжао Циньчи, будут в Ючжоу уже через десять дней. Если в течение этого времени не удастся доказать, что Чжао Циньчи оклеветали, он будет арестован и доставлен в столицу.
Лицо Ду Таньчжоу застыло.
- Я всем сердцем желаю, чтобы Чжао Циньчи оказался невиновен, - с серьезным видом заявил Чуцун. - Весной и летом вся степь покроется густой травой. Там будет вдоволь корма и воды, и лошади армии Яньми будут сытыми и сильными. Династия Чуси снова примется за свое и создаст беспорядки на Юге. Если генерала Чжао не будет на заставе Чжешань... эх... Скажи, я ведь ничем не обидел его, зачем ему поднимать мятеж?
- Ваше величество, - с серьезным видом заговорил Ду Таньчжоу. - Хотя у меня нет веских доказательств, мой восьмилетний опыт работы в Линьтай говорит мне о том, что, скорее всего, генерала Чжао кто-то подставил. И у меня есть смутные догадки насчет того, кто может стоять за всем этим. Но пока это предположение не подтвердилось, ваш подданный не смеет делать какие-либо заявления. Ради спокойствия вашего величества и стабильности в государстве ваш подданный постарается все выяснить за эти десять дней.
- Отлично! - оживился Чуцун. - Именно этих слов я и ждал от тебя!
Он неожиданно сменил тему:
- Скажи, а твой новый охранник действительно тот самый Мо Яочэнь, о котором ходит столько слухов? Тот самый тайный лазутчик, который убил Шу Байхена, пережил в плену пытки, а затем сумел добраться до заставы Чжешань под крыло генерала Чжао Циньчи?
- Все верно. Ваше величество даже пожаловали ему дом в столице и три тысячи таэлей золотом.
- Тогда все были уверены в том, что он мертв, - вздохнул Чуцун. - Мне было так грустно на душе, что я даже написал для него посмертную речь. Не ожидал, что он действительно окажется достойным представителем тайных лазутчиков, и ему удастся выжить, проявив невероятную стойкость. Жаль, что сегодня я был в Зале Чуанцзе и не имел возможности увидеть его. Скажи, как он выглядит? Он правда высок, свиреп и могуч?
Ду Таньчжоу немного помолчал, обдумывая ответ:
- Мо Яочэнь... Он довольно худощав, ростом пониже вашего подданного и очень молод. Если увидеть его в толпе, он ничем не отличается от простых жителей Дашен. Просто у него светлая кожа и выразительные изящные черты лица, что делает его похожим на жителей Яньми. Он скрывался на их территории и не должен был выделяться среди них.
- Да-да, все верно, - после некоторого раздумья сказал Чуцун. - Для тайной разведки как раз и нужны такие люди. Если в облике лазутчика что-то будет бросаться в глаза, его проще будет заметить.
Он взглянул на Ду Таньчжоу и шутливо заметил:
- Если бы мы отправили шилана Ду в качестве тайного лазутчика, уж и не знаю, сколько девушек Яньми остались бы с разбитым сердцем.
- Ваше величество шутит, - ответил Ду Таньчжоу.
- Я знаю, что на вас напали у подножия горы Тан. Слышал, что вы убили сколько-то человек из тех тридцати с лишним убийц. Шилан Ду все также храбр и отважен, как и раньше. Тебе все еще больно?
- Ваше величество должны знать, что, если бы Мо Яочэнь не защищал меня, не щадя собственной жизни, вашего подданого уже не было бы в живых, и у него больше не было бы возможности увидеть ваше величество. В результате, Мо Яочэнь был ранен, а сегодня с ним обращались, как с шпионом и связанного притащили во дворец. Если он и вел себя непочтительно, прошу ваше величество поверить, что это было не со зла.
- Я понимаю, - кивнул Чуцун. - Я вызову придворного лекаря и попрошу его дать тебе лучшие лекарства. Когда вернешься к себе, скажи Мо Яочэню, что это я передал ему их.
Ду Таньчжоу опустился на колени и поклонился ему:
- Позвольте от имени Мо Яочэня поблагодарить ваше величество за оказанную милость.
Когда Ду Таньчжоу возвращался домой в повозке, от стоявшего рядом с ним ящика с лекарствами исходил резкий аромат лечебных трав. В нем было более дюжины различных трав, которые использовали для лечения ран.
Ду Таньчжоу не собирался рассматривать содержимое этого ящика. Он держал в руках кольцо Мо Чи и внимательно разглядывал его при тусклом свете.
Кольцо было сделано из золота и украшено тремя драгоценными камнями - одним большим и двумя поменьше, а на его внутренне стороне был выгравирован сложный узор.
Ду Таньчжоу какое-то время разглядывал кольцо, и его все сильнее охватывало ощущение, что здесь что-то не так.
Узор на кольце таил свой скрытый смысл. Как мог Лэн Жун, никогда не покидавший дворца, с одного взгляда определить, что этот узор означал принадлежность к правящей семье Яньми?
Откуда ему вообще знать об обычаях Яньми, если он даже в Ючжоу никогда не был?
Ду Таньчжоу нахмурился и сжал кольцо в руке.
Вернувшись к себе домой, он тихонько прошел во двор. Сначала он хотел сказать Ду Чжо, чтобы тот говорил потише и не разбудил Мо Чи.
Но, подняв глаза, он увидел, что в комнате Мо Чи горит свет, и он даже не думает спать.
Ду Таньчжоу на миг остановился, открыл коробку с лекарствами, которую нес Ду Чжо и, взяв из нее несколько бутылочек, постучал в дверь Мо Чи.
После того, как Мо Чи пригласил его войти, он открыл дверь и вошел.
Мо Чи уже распустил волосы и, подложив под голову руку, лежал на подушке и курил трубку.
От полученной раны он не мог лежать на спине, и ему оставалось лишь лежать на боку на кушетке.
- Лекарь сказал, что твою повязку необходимо менять каждые два часа, - сказал Ду Таньчжоу. - Сегодня я был во дворце. Император узнал о твоем ранении и прислал тебе очень редкие лекарства, которые намного эффективнее тех, что тебе прописал лекарь. Раз уж ты все равно не спишь, тогда раздевайся, я сам перевяжу тебя.
Мо Чи крепко вцепился в воротник своей одежды:
- Как ты можешь так просто говорить о таких вещах?
- О чем ты вообще? - Ду Таньчжоу сел рядом с ним. - Тебе что, в армии никто не помогал нанести лекарства? Ты разве никогда не раздевался перед другими?
- Ну... было дело... - неохотно проговорил Мо Чи. - Но...
- Мы же оба мужчины, чего тут стесняться? К тому же, сейчас в смущении нет никакого смысла. Когда я привез тебя из дворца, и лекарь менял тебе повязку, я снял с тебя одежду и уже видел все, что только можно.
Ду Таньчжоу говорил так спокойно и уверенно, но на самом деле, он все выдумал.
Когда он привез Мо Чи домой, лекарь пришел к ним уже в третий раз, поэтому действовал ловко и проворно.
Пока Ду Таньчжоу находился во дворе и отдавал распоряжения слугам, чтобы они приготовили лекарство для Мо Чи, лекарь уже закончил перевязку.
Когда Ду Таньчжоу вошел в его комнату, он мог увидеть лишь повязки на теле Мо Чи, и кроме его неповрежденной правой руки, ему ничего не было видно.
Услышав его слова, Мо Чи медленно приподнялся на кушетке и, все еще сжимая воротник, осторожно спросил:
- А ты... видел все?
- Да, все, - Ду Таньчжоу жестом велел ему поторопиться и снять одежду. - У тебя там лишь следы от кнута, это говорит о том, что ты воин и о твоих великих заслугах. В них нет ничего постыдного.
Мо Чи поднял на него взгляд, и его глаза стали еще больше:
- А кроме следов от кнута ты больше ничего не видел?
- А что еще? - Ду Таньчжоу открыл бутылочку с мазью и понюхал ее. - Хорошая мазь. Так что еще я мог видеть?
Мо Чи разжал, наконец, руку, сжимавшую воротник:
- ... ничего...
Ду Таньчжоу не стал ждать, пока он копошился и начал снимать с него верхнюю одежду.
Когда он стянул с его плеч нижнее платье, прежде чем он стащил рукава с его рук, Мо Чи поспешно сказал:
- Ладно, ладно, моя рана в верхней части спины! Внизу раны нет, поэтому не нужно стаскивать с меня всю одежду.
Ду Таньчжоу не стал настаивать и принуждать его.
Сняв с раны повязку, он взял светло-зеленый пластырь и, наложив его на рану, снова перевязал ее.
Ду Таньчжоу проделал все это на одном дыхании, его руки были ловкими и двигались легко и быстро, совершенно не причинив ему боли.
- Ну что, я действую проворней того лекаря? - Ду Таньчжоу завязал узел и начал натягивать нижнюю одежду на Мо Чи.
В этот момент Мо Чи смотрел вперед, и, пока он помогал ему одеться, он мог бы разглядеть всю его спину.
Мо Чи, казалось, хотел скрыть нижнюю часть спины и не желал, чтобы ее видели другие. Ду Таньчжоу с помощью одного движения мог бы раскрыть его секрет так, что тот и сам не знал бы об этом.
Но он не стал этого делать.
Не то чтобы ему это было неинтересно, просто он хотел, чтобы Мо Чи сам рассказал ему об этом.
Ду Таньчжоу помог Мо Чи привести одежду в порядок.
Видя, что Мо Чи сразу потянулся за трубкой, Ду Таньчжоу поспешно спросил:
- Тебе больно?
- Все в порядке, - Мо Чи выпустил колечко дыма и кивком указал на его ноги. - А тебе? Разве тебе не больно после того, как ты так долго простоял на коленях?
Ду Таньчжоу посмотрел туда, куда указывал Мо Чи и понял, что тот говорит о его коленях.
- Откуда ты знаешь, что я стоял на коленях? - удивленно спросил он. - У тебя во дворце тоже есть свой шпион?
- Тоже? - Мо Чи приподнял брови, верно уловив самое главное.
- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнил ему Ду Таньчжоу.
- А что, для этого нужен шпион? - Мо Чи посмотрел на него так, словно услышал какую-то глупость. - Достаточно просто посмотреть на то, как ты ходишь, чтобы понять, что у тебя болят колени. Я просто подумал, что сегодня ты ворвался во дворец в простой одежде, что считается недопустимым нарушением приличий. Судя по тому, как ты дотошен в делах, ты отправился во дворец, чтобы извиниться перед императором. Как еще подданный может извиниться? Не станешь же ты бить себя палкой, значит, остается лишь встать на колени.
Раз уж он полностью обо всем догадался, Ду Таньчжоу больше не стал ничего скрывать.
В таком холоде каменные плиты были особенно твердыми и ледяными. Он простоял на коленях целый час и действительно чувствовал боль в коленях.
Он потер колени и вздохнул:
- Похоже, на этом свете нет никого, кто смог бы обмануть тебя и не попасться.
- Больно? - снова спросил его Мо Чи.
- Терпимо.
Мо Чи протянул ему трубку:
- Не надо терпеть, просто затянись пару раз.
Ду Таньчжоу с опаской взглянул на него.
- Не упрямься, - сказал Мо Чи. - Здесь часто используемые травы для улучшения циркуляции крови и обезболивающего эффекта, тут нет опиума. Эта штука вызывает привыкание, и нужно быть очень осторожным с ее использованием. Я хочу пожить подольше, поэтому не употребляю такое.
Ду Таньчжоу осторожно взял трубку и, неуклюже сунув ее в рот, сделал одну затяжку.
- Кха-кха-кха...
Крепкий лекарственный вкус ударил Ду Таньчжоу в голову, он лишь почувствовал, как у него защипало в носу, а на глазах выступили слезы. Горький обжигающий вкус в горле напоминал привкус крепкой выдержанной настойки, и от него все поплыло перед глазами.
Ду Таньчжоу зашелся в сильном приступе кашля, чувствуя, что у него сейчас все внутренние органы полезут наружу. Наконец, ему удалось откашляться, и он сказал, вытирая слезы:
- Теперь понятно... почему ты каждый раз... кха-кха... выглядишь так, словно ненавидишь весь белый свет...
Мо Чи подпер голову рукой и, закинув ногу на ногу, с улыбкой посмотрел на его плачевное состоянии:
- Наконец-то, кто-то понял, что я чувствую.
Он забрал трубку обратно, и улыбка на его лице стала еще шире.
Его обычно нахмуренный лоб разгладился, а глаза прищурились в улыбке, которая приподняла уголки его губ, придав ему веселый и радостный вид.
Ду Таньчжоу впервые видел его таким искренним и в таком хорошем настроении.
Ду Таньчжоу перестал кашлять и, растерянно глядя на него, почему-то не смог задать свой вопрос.
... тот вопрос, который возник у него, пока он ехал назад в повозке.
Лэн Жун ошибался, когда уверял, что узор на кольце означал принадлежность к правящей династии Яньми.
Мо Чи ведь ненавидел все, что было хоть как-то связано с Яньми. Зачем ему носить при себе кольцо, которое относилось к правящей династии Яньми?
Ду Таньчжоу отвел взгляд и, немного подумав, достал из рукава кольцо и положил его на столик.
- Это твое. Я забрал его у Лэн Жуна, чтобы вернуть тебе.