17 глава.
Феликс.
Я вышел из приюта держа в руках маленький кудрявый комок блохастого. А нет, еще и документы на него в другой руке.
Пудель.
Шоколадно-молочного цвета.
Похожий на Кэтрин.
Последнее время меня осеняют тупые идеи. Сегодня я купил собаку. Когда запрещал в доме бегать всяким пушистым существам.
Он скулил и прижимался ко мне. Судя по документам ему пять месяцев. Не такой уж ты и мелкий.
Но есть одна проблема. Да, я пошел против своего принципа, но другим знать не обязательно. Поэтому вторая идея посетила меня за последний час. И эта идея лучше.
Я скажу, что нашел этого щенка и решил оставить его. Не такой же я мудак. Этот пудель останется для Оливии. А на самом деле....а на самом деле я идиот, который решил привлечь Кэтрин в свой дом на эти две недели. Мы знатно оторвемся. Я люблю ее бесить, а теперь игра станет еще интереснее.
Я поднял щенка на уровень своей головы, обхватывая его руками с двух сторон.
— Итак, мелкое пушистое существо, придется немного тебя испачкать. Но не здесь.
Я снова прижал его к своему телу и двинулся к машине.
Сев, закинул документы в бардачок, а мелкого посадил на сиденье. Он обошелся мне почти в две тысячи долларов. Не знаю, как я проверну ситуацию, потому что Кэт, посмотрев на него, может понять, что он не уличный. Но можно же направить мысли на то, что возможно, этого бедолагу выкинули на улицу? Можно. Так и сделаем.
Я не очень доволен тем, что в моем доме будет обитать это животное, что я потратился на него, а главное, что я нарушаю снова свои принципы. Но две недели быть одному - такая скукота. А вот выбесить Кэтрин и еще и воспользоваться помощью щенка - отличная идея. А потом пусть Мелисса забирает его.
— Поехали принимать грязевые ванны, маленький засранец,— сказал я и заведя машину, тронулся домой.
С детства раздражали эти пушистые создания. У родителей есть хаски и это просто убийственная порода собак. Если вам ночью не дорог сон - заводите этого бело-серого чудовища. Дополнение к этому идут голубые глаза и неумолкаемая пасть. Эти идиоты орут двадцать четыре на семь.
***
По приезду в дом, я отошел в сад и немного испачкал щенка. Он был тихим и смирным. Проблем не создавал, но это потому что он был на улице. Уверен, только он поймёт, что мое жилище это безопасная для него территория, он будет носится как ужаленный.
Я нанес ему грязь на шерсть, на морду, немного покатал по траве. И вроде дело сделано. Выглядит так, будто он выброшенный щенок с улицы.
— Извини, пес, так нужно. Вот увидишь, одна мадам, которая прибежит сюда, не будет глаз с тебя спускать. Заберешь ее сердце и забудешь эти грязевые ванны,— сказал я ему и осторожно взяв в руки, понес в дом.
Занесся в дом, я положил его в ванную и взял телефон.
Набрал Кэтрин.
Кэтрин: Да, что ты звонишь мне?
Она была раздражена? До сих пор?
Феликс: Есть кое- какое дело.
Я посмотрел на щенка, который также смотрел на меня.
Кэтрин: Что опять? Зовешь на ужин?
Феликс: Нет. Один блохастый требует твоего внимания.
Кэтрин: Что?
Феликс: Подожди, отправлю фото.
Я включил камеру и снял на нее этого блохастого. Посмотрел на фото - выглядит жалко.
Отправил Кэт.
Феликс: Посмотри.
Кэтрин: Пару секунд.
Ее голос был явно раздражен и недоволен.
Кэтрин: Откуда у тебя в доме щенок?
Она так сильно заорала в трубку, что я отодвинул от себя телефон.
Твою мать, мой слух.
Я встряхнул головой и включил громкую связь.
Феликс: Можно было не орать. Ну как видишь. Тебя ждёт этот блохастый.
Кэтрин: Я скоро буду. Фил, его надо согреть. Вымыть. Он же маленький и, наверняка, замерз. Пожалуйста, согрей его.
Феликс: Еще что? Может из ложки покормить?
Кэтрин: Феликс, он кроха. Ему нужна забота.
Феликс: Ладно, не ной. Я что-нибудь придумаю.
Кэтрин: Дай мне полчаса и я буду.
Феликс: Давай.
Я скинул звонок и положил телефон на стиральную машину.
— Как думаешь, если я тебя и пальцем не трону и ты посидишь тут полчаса такой же чумазый, она убьет меня? — задал я ему вопрос.
Идиот. Ты общаешься с собакой.
— Ладно, давай я полью тебя из душа и заверну в полотенце. Мне нет дела сидеть тут полчаса и слушать, как ты скулишь.
Я закатил свои рукава вместе с рубашкой и пиджаком до локтей и взяв лейку душа, отведя его в сторону, стал искать хорошую температуру воды.
— Давай сюда, блохастый,— сказал я снова ему и стал поливать его.
И зачем я испачкал ему голову? Насколько я знаю, с их ушами надо быть аккуратными. Ладно, как-нибудь рукой.
Я мочил руку и проводил по его кудрявой голове. Сейчас он выглядел убого. Мокрый и противный.
Закончив мытье с ним, я увидел как он дрожит.
— Боже,— произнес я.
Взяв полотенце с крючка на стене, я накрыл его и взял в руки.
Он уткнулся носом в полотенце и я накрыв его голову, двинулся к выходу из ванной. Он дрожал в моих руках и скулил. В приюте сказали, что его уже покормили, поэтому думаю, что он сейчас не голоден. Мне написали какой корм ему покупать, также дали все документы на него, но я не покажу это Кэт. Иначе я раскрою свою идею. Она ветеринар и, наверняка, сама знает какой корм ему дать. Да, я тупой, что не догадался и не заехал в магазин по дороге и не купил ему хотя бы маленькую пачку корма. Не помрет. Уверен, что собачья мама сразу потащит свою задницу в магазин за кормом.
Я дошел до дивана и приземлился на него, держа в руках это мокрое существо.
Вроде дрожать он перестал, поэтому я решил посмотреть телевизор. Может он уснет?
Спустя почти полчаса дверь в моем доме хлопается.
— Ну вот, пришла твоя спасительница,— хмыкнул я и встав, разбудил его.
Он сразу же вырубился, как я сел смотреть телевизор.
— Феликс? Где он?— обеспокоено спросила меня Кэтрин, показываясь в зале моего дома и кидая сумочку в сторону, увидев в моих руках комок полотенца, раскрыла руки и бежала ко мне навстречу.
Или не ко мне.
— Ты не убил его?— подошла она ближе и осторожно забрала его.
— Как видишь - двигается,— кивнул я на щенка.
— Боже, какой он милый и маленький,— стала она его раскутывать. — Где ты нашел его? — подняла она его и стала смотреть.
Я заметил, как ее лицо смягчилось, как зефир. Нежное.
— Он прибился к моим ногам на улице. У моего дома,— соврал я.
Меня передернуло от вранья. Один раз можно.
— Ты плохо помыл его,— сказала она.
Я уставился на нее.
— Я мог вообще этого не делать. Скажи спасибо, что так,— фыркнул я и направился на кухню.
Мне нужен кофе.
— Я пойду и заново его помою,— говорила Кэт и голос ее отдалялся.
Я заваривал себе кофе и ждал ее прихода.
Вот так. Она клюнула на мою уловку. Осталось не дать ей забрать собаку из моего дома. Я то знаю, что он чист, сыт и здоров.
Спустя некоторое время довольная Кэт показалась из ванной.
— Он так вкусно пахнет теперь,— сказала она, вытирая блохастого в своих руках.
— Поздравляю,— фыркнул я и сел на диван, продолжая смотреть телевизор.
— Феликс, ты точно нашел его на улице? — села Кэтрин рядом и вытирала щенка с огромной улыбкой на лице.
— Да, я же уже сказал, почему ты спрашиваешь?
— Потому что я вижу, что он не уличный,— с серьезным выражением лица посмотрела она на меня.
— А я откуда знаю? Может его выкинули, потому что он надоел им. Может он сбежал,— сделал я раздраженный голос.
Вроде звучит убедительно.
— Хорошо, возможно. Я заберу его в ветеринарную клинику и проверю его здоровье, — сказала она, прищурившись.
— Он здоров.
— С чего ты так уверен?— давила на меня вопросами.
— Вижу. Если бы он был не здоров, дал бы знать об этом,— уставился я на новости в телевизоре.
— И как бы он сказал? Он не умеет говорить.
— Он бы постоянно скулил,— бросил я.
— Так не бывает. Существуют скрытые болезни.
— Этот щенок останется здесь,— прошипел я сквозь зубы, пытаясь закончить этот разговор.
— Но, Феликс. Это аморально.
— Нет.
Она резко встала и подошла ко мне, закрывая собой телевизор.
— Знаешь, я посмотрела на него и провела уже осмотр, который могу дать ему здесь. И я делаю выводы, что этот щенок не уличный. Это пудель, дорогая порода. И просто так прибиться он к тебе не мог. Ты знаешь на этой улице всех и знаешь чей щенок это может быть. Даже если он не отсюда, этот щенок все равно не уличный. А также, я делаю выводы о том, что ты не станешь его здесь просто так удерживать. Ты не любишь животных, а значит для этого есть причина!
— Да, есть,— также резко встал я и возвысился над ней.
— И какая же?— прижала она щенка к себе и с вызовом посмотрела в мои глаза.
— Этот щенок останется для Оливии и все. Я решил привести его в свой дом для Оливии. Я сам вижу, что он ухоженный.
— Тогда надо найти его хозяев. Может он потерялся?
— А может нет? Если он все же и потерялся, то будут объявления. Делать мне нечего искать его хозяев. Я дал ему крышу над головой, пусть высовывает свой язык и носится довольный по дому. И он останется тут. До приезда Оливии. Все. Разговор закрыт. Хочешь его проверить - завтра отнесешь в свою поликлинику и проверишь. Но он здоров, я уверен и ты сама сказала это,— гневно бросил я и двинулся на кухню.
Нужен еще один кофе. Успокоится.
— Мелисса приедет через две недели,— начала она, идя за мной.
Я остановился.
— Ты уже знаешь? — спросил я ее немного в шоке.
Хотя чему удивляться? Уверен, что первая из нас про отъезд Харрисов узнала Кэтрин.
— Конечно, я знаю,— фыркнула она.
— Да.
— Так что? Ты оставишь его тут на две недели? Ты хочешь убить щенка? — продолжила она.
— Нет. Ты можешь остаться и смотреть за ним,— пожал я плечами, понимая, что я добиваюсь чего хочу.
— Что? Что за бред ты несешь? Я не останусь в твоем доме на две недели.
— Не обязательно жить здесь. Можешь приходить и смотреть на него, а потом уходить.
Кэт удивилась, приподняв брови.
— Ты в себе? Почему ты просто не можешь отдать его мне? Я верну его, как только Мелисса приедет.
— Нет,— гневно выпалил я. — Он останется в этом гребаном доме. И если ты хочешь - тоже. Он не покинет его. Точка,— грубо добавил я.
— Какой же ты противный! — также грубо бросила она мне.
— Какой есть. Просто спорь меньше со мной,— принялся я наливать кофе в стакан.
— Ты просто осел и все.
Кэтрин развернулась и вышла из кухни. Отлично. Меньше стресса.
Я принялся пить кофе, немного ухмыляясь тем, что план сработал. Тупой план, но она будет на моих глазах. Я уже выбесил ее, благодаря этому блохастому, дело за малым.
Я пил кофе и вспоминал, как менялась ее мимика. Сначала она была нежна с щенком, а потом груба со мной. Изменение настроения меняется со скоростью света.
Но я все еще видел заплаканную Кэтрин в тот день. Поэтому, скорее всего, я избегал сейчас нашей перепалки. Я бы мог ее снова трахнуть, взять за запястье, громко накричать. Но что-то внутри мешало.
Я допивал кофе, когда Кэтрин снова вошла на кухню. В ее руках уже не было щенка, но она вытирала руки и гневно смотрела на меня.
— Уже вечер. Ему нужна прогулка и мы можем прогуляться до магазина. Ему нужен корм,— сказала она.
— Отлично. Можем прогуляться,— уже успокоившись, сказал я.
— Вот так просто? И ты идешь? — приподняла она одну бровь.
— Да.
— Что с тобой случилось?
Ты. Ты случилась со мной. По непонятной причине я хочу чаще тебя видеть. По непонятной причине я хочу видеть разные твои эмоции. Хочу, чтобы ты была рядом. Черт его знает что за хрень.
— Ничего,— обманул я.
Еще я ей скажу настоящую причину. Это всего лишь мое эго, которое она подбивает. Он идет наперекор мне и оно жаждет выиграть в этой схватке.
— Хорошо. Я собираюсь,— развернулась она и я направился за ее.
Я все еще был в одежде, так что можно выходить.
— Ты принесла поводок? — удивленно спросил я, смотря как она застегивает его на собаку.
— Я принесла много чего. Шампунь для собак, поводок, расческу, средство от блох. Только корма не было,— сказала она, смотря на щенка. — Кстати, какое имя ты ему дал?
Я? Имя?
— Я не давал ему имени.
Она подняла свой взгляд снизу.
— Ты оставляешь щенка и даже не даешь ему имени?
Кэтрин покачала головой.
— Ты где-то ударился. Ладно,— она вздохнула. — Это мальчик. Надо выбрать имя для мальчика,— встала она и взяла поводок в руки.
Я открыл входную дверь. Вечерняя духота зашла в мой дом. Уже темнело, но этот спертый воздух до сих пор не ушел. Чему удивляться? Обычная погода Нью- Йорка в середине июля.
— Не знаю имен для собак, прикинь сама,— сказал я, когда Кэтрин вышла вместе с блохастым.
Я закрыл дом и двинулся к машине.
— Феликс, пойдем пешком. Ему нужно ходить,— встала она у подъездной дорожки.
Я перевел свой взгляд на пса у ее ног.
— Ему нужно, мне нет. Кто главнее?— выгнул я бровь.
— Фил! — сжала губы Кэт.
Я закатил глаза и стал отходить от машины.
— Я думаю дать ему имя Гибси. Как ты думаешь? — спросила она меня, когда я стал идти рядом с ними.
Магазин был недалеко от моего дома. Примерно пятнадцать минут пешком.
— Оставим это,— согласился я.
Все равно без понятия какое имя ему дать.
Я посмотрел на довольную Кэт, которая наблюдала как мелкий засранец ловко перебирал лапками и двигался вперед по асфальту, будто знал куда идти. Он так быстро стал смелым.
Я снова посмотрел на Кэт. Как она так умеет? Быстро приходить в себя? Я знаю, что я взбесил ее словами недавно, но она все равно осталась нежна и добра. Она разговаривала со мной мило и спокойно.
Это меня и бесит и я знаю, что проигрываю ей.
— С тобой точно что-то случилось. То ты был уперт и стоял на своем, то сейчас так быстро соглашаешься,— сказала она спокойным тоном.
То, что я так быстро согласился пройтись пешком это потому что до магазина было не далеко, почему то в одну секунду я захотел эту пешую прогулку. Понимал, что снова хотел насладиться моментами с Кэт.
***
Мы уже почти подходили к дому, купив все в магазине. Мне не нравилась погода, потому что пока мы были внутри маркета она изменилась. Стало чуть прохладнее и на небе будто появились тучи. Нам осталось пять минут до дома, но я торопился добраться скорее. Я больше чем уверен, что будет дождь.
— Давай поторопимся, мне кажется будет дождь,— сказал я.
Кэт посмотрела на небо.
— Думаешь? — спросила она.
— Да.
Мелкий засранец уже сделал свое дело и это отлично. Не будет сюрпризов в моем доме.
— Гибси, пойдем,— дернула его Кэт.
Мы прошли около трехсот метров, как первая капля упала на меня.
— Кэт, давай живее,— крикнул я, потому что блохастый стал нюхать все кусты подряд и они с Кэт были позади меня.
— Что такое? — крикнула она на всю улицу.
— Дожь начинается,— ответил я и она, взяв щенка на руки, стала быстрым шагом подходить ко мне.
Но... за одной каплей упала еще одна. И еще. А потом и три. Четыре. Десять и начался сильный дождь.
— Черт, — пробормотал я.
— О, божечки, — сказала Кэт, закрывая голову рукой.
Я поставил пакет и под холодными, пробивающими каплями дождя, стал снимать свой пиджак. Пригодился.
— Держи,— стал я укутывать им Кэт, накрывая ее голову.
Какое то чувство заботы появилось во мне.
Она прижимала к себе щенка, который уже начал скулить.
— А теперь бежим,— взяв пакет, стал набирать я скорость.
Дождь неприятно лился на голову и капли дождя стекали с волос по лицу, мешая ясно видеть. Мне приходилось вытирать лицо. Вся одежда прилипла ко мне и ощущение дискомфорта возвысилось до отметки в сотку. Она стала тяжелой и мешала двигаться. Мы бежали по улице, которую уже заполонил туман, прыгая по лужам на асфальте и плеская воду в разные стороны. У Кэт были легкие летние босоножки и ее ноги промокли, также как и мои, хотя я был в деловых туфлях.
Мы подбежали к дому и я быстрее стал отпирать дверь. Кэтрин дрожала. Чувство страха одолело меня. Не сильное, но он сжал мой желудок. Я боялся, что она может заболеть. Надо срочно в душ.
Я отпер дверь и стал заводить ее домой, подгоняя за спину.
— Давай. Скорее в душ,— сказал я.
Как только я вошел в дом, подо мной стала образовываться лужа из-за капель что стекали с нас как из шланга. Промок до самых трусов.
Под ногами Кэт также была лужа. Но ее немного спас мой пиджак, а меня не спасло ничего. Я поставил мокрый пакет на пол и стал снимать рубашку.
— Иди в душ, иначе заболеешь,— приказал я Кэт.
Она отпустила щенка и немного дрожа, побежала к лестнице, оставляя за собой мокрые следы.
Я стянул с себя мокрые брюки и они со шлепком, вместе с рубашкой, приземлились на пол. Вытру потом. Нет желания лежать с соплями в середине июля.
Я забежал в душ и сразу же направил на себя горячие струи воды. Удивительно, мелкий засранец не намок, а вот мы с Кэт да. Особенно я. Верх Кэтрин не был таким мокрым, как у меня.
Стоя под горячими струями душа, я вспомнил Кэт. Промокшая и потерянная во время дождя - она была словно ребенок. Ее лицо было таким по-настоящему детским.
И я снова представляю ее.....когда это закончится?
Когда я закончил принимать душ, я вытерся махровым полотенцем и обвел его вокруг своей талии. Свои боксеры я выжал и закинул в машинку. Двинулся прочь из ванной, укладывая мокрые, мятнопахнущие волосы назад.
Забрав свои вещи, я также отнес их в ванную, выжал и закинул в машинку, а после этого вытер пол. По-любому вещи Кэт также надо будет выжимать.
Я вышел из ванной комнаты и отправился на кухню, прихватив пакет с покупками, чтобы заварить чай. Он точно потребуется.
Когда я насыпал заварку в чайник, под моими ногами стал путаться мелкий засранец.
— Что? Почувствовал голод? — спросил я.
Открыв пакет, я вытащил корм и поставил его на кухонный гарнитур. За ним я достал миску и решил ее промыть. Кэт купила ему все. Корм, миску, игрушки.
Я промыл его тарелку и вытер ее сухими полотенцами. Насыпал корм и предложил псу.
— Приятного,— сказал я.
Я уставился на выход из столовой. Кэтрин до сих пор нет. Она до сих пор в душе?
Пока я заваривал чай, мой телефон зазвонил.
Мелисса.
Я поднял звонок и поставил на громкую связь, наливая себе чай.
Мелисса: Феликс?
Феликс: Да?
Мелисса: Как твои дела?
Феликс: Отлично. В нашем доме сюрприз. Но вы узнаете позже.
Мелисса: Что это может быть?
Феликс: Узнаешь, когда приедешь.
Мелисса: Вообще-то за этим я и звоню. Мы подумала с Дареном и ждём вас сюда. Выезжайте завтра, отлично проведем здесь выходные.
Феликс: Ты серьезно? Я думал ты хочешь наобниматься со своим мужем.
Мелисса: Не смешно. Только я не могу дозвониться до Кэти. Она не берет трубку почему-то.
Феликс: Даже интересно - почему?
Мелисса: Попробую позвонить ей позже.
Феликс: Ок.
Мелисса: Тогда мы ждём вас.
Феликс: Хорошо. Но я не смогу на столько приехать. Максимум пару дней. В фирме дела.
Мелисса: Ну хотя бы пару дней. Я была бы очень рада и этому.
Феликс: Ладно, давай. Спокойной ночи.
Мелисса: И тебе.
Я услышал кашель сзади себя и немного дернувшись от неожиданности, посмотрел назад.
Кэтрин стояла в одном полотенце.
— Мелисса звонила? — спросила она, проходя ближе ко мне.
— Да. Говорит, что ждёт нас в Кэтскилле завтра.
— Ох. Я не могу поехать. Они уехали на две недели, а у меня операция на этой неделе,— пожала она плечами.
Я налил чай в стакан и протянул ей. Из кружки доносился приятный лимонный аромат и из нее поднималась маленькая струйка пара. Но на удивление чашка не была горячей. Ну, не сильно.
— Возьми. Выпей. И да, мы поедем на пару дней, не сможешь? — спросил я, не смотря на нее.
Этот вид начал возбуждать меня. Член стал упираться в полотенце. Лучше не смотреть на нее.
— На пару дней смогу.
Я налил себе чай и повернувшись спиной к чайнику, также как и стояла Кэт, стал отпивать, согреваясь.
Мелкий засранец доедал, хрустя своим кормом.
— Ты накормил его? Боже, ты вообще меня удивляешь,— хихикнула Кэт и держа кружку на весу, опустилась его погладить. — Видишь, оказывается, этот мистер грубиян не такой злой,— гладила она его и щенок, довольно фыркнув, стал отпивать воду.
Я тоже фыркнул.
— Можно я воспользуюсь твоей духовкой?— спросила Кэт.
Я поднял на нее глаза, когда он вернулась в обычное положение и пригубила чашку с чаем. Она пила аккуратно, чтобы не обжечься, как и я.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь? - спросил я.
— Не знаю. Это не мой дом,— пожала она плечами.
Я опустил свой взгляд на ее открытые плечи и сглотнул. Надо срочно перестать пялиться на нее.
— Для чего она тебе? — поинтересовался я, доливая чай.
Я слишком быстро его выпил, хоть он и был горячим.
— Я хочу приготовить печенье. Оливия любит его. К тому же, спать я пока не собираюсь, до сна еще максимум три-четыре часа.
— Ты можешь брать здесь, все что захочешь. Не спрашивай,— я оставил кружку и двинулся вперед.
По пути я поразмыслил.
— Тебе нужна одежда? — спросил я, повернув голову на девяносто градусов.
Кэт закивала.
— Я дам тебе футболку. Можешь надеть, она по-любому будет тебе как платье,— и скрылся в гостиной, а потом поднялся в свою комнату и достал самую длинную футболку что у меня была.
Я быстро переоделся в домашнюю одежду и спустился к Кэт.
— Держи,— протянул я ей.
— Спасибо,— поставила она чашку назад и взяв одежду, двинулась прочь отсюда.
Она смущалась, когда забирала ее и мне нравилось это смущение. Напоминает милого ангела.
Пока я мыл кружки и наводил порядок за собой, на кухню уже пришла Кэт, одевшись в мою футболку. Как я и предполагал, оно было ей как платье. Мой взгляд упал на очертание ее грудей и как ее соски заметно виднелись из под нее.
Она поняла куда я смотрю и взяв фартук с вешалки, надела на себя.
— Тогда я примусь за готовку, чтобы не терять время,— пожала она плечами и собрала волосы в пучок.
На ней не было макияжа и лицо ее было невинным.
— Пожалуйста. Я разберу бумаги,— сказал я и двинулся прочь.
Маленького монстра не было видно в доме, наверняка где то шатается. Или спрятался и сидел в углу.
Я поднялся наверх и решил разобрать документы, так как отсутствовал больше половины дня на работе. А еще у меня было одно незавершенное дело и пока Ника в офисе, мне надо позвонить ей. Потому что я видел, как она отправила мне информацию, что была мне нужна.
***
Я просидел в комнате за документами больше часа и решил размяться и спустится на кухню. Посмотреть, чем занимается Кэтрин и блохастый.
Когда я спускался по лестнице, увидел как комок шерсти, Гибси, играл со своей мягкой игрушкой на моем ковре в гостиной. Увидев меня, он соскочил и двинулся прочь на кухню. Уже нашел себе мамку?
Подходя к кухне, до меня донесся ванильный аромат, забивая мои рецепторы, которые отвечали за запах. Признаюсь, запах был отменный.
Я вошел на кухню и увидел, как Кэт, вся в муке, мнет тесто. Рядом стоял противень и на нем уже лежали готовые печенья, только еще не посетившие духовку. Мое внимание привлекло то, как Кэт моментами шмыгала носом. Я подошел ближе и тронул ее.
— Ой,— испугалась она и отскочила от меня с тестом в руках. — Уф, не пугай меня так,— сказала она, облегчено выдохнув и снова шмыгнув носом.
— Ты заболела? — спросил я и коснулся ее лба.
Он был немного горячим.
— Кажется, у тебя температура,— сказал я.
— Да нет, врядли. Я просто закрутилась и запарилась. И тут из-за духовки стало жарковато,— обойдя меня, сказала она.
Хоть в доме и работал кондиционер. Здесь реально было жарковато.
— Тебе помочь? — предложил я.
Она снова шмыгнув, посмотрела на меня, разминая тесто на столе.
— Я бы не отказалась,— и, слабо улыбнувшись, опять шмыгнула.
Я увидел как влага начала сочиться из ее носа и взяв бумажное полотенце, подошел к ней.
— Дай вытру,— сказал я и подняв ее лицо за подбородок, стал вытирать эту влагу под носом.
У Кэт были уставшие глаза. Она смотрела на меня, будто прося милостыню. Она точно заболела. Черт.
— Кэт, ты заболела,— сказал я.
— Нет. Я допеку печенье и потом прилягу. Просто может устала за весь день и все,— снова шмыгнула она. — Спасибо,— поблагодарила Кэт и стала снова мять тесто.— Достань, пожалуйста, готовые печенья из духовки и поставь эти,— указала она пальцем на противень перед собой.
Я одел перчатки и стал доставать готовую выпечку. Открыв духовку, в нос ударил настолько горячий воздух, будто я сам оказался в духовке. Нос на мгновение заложило, лишая меня нормального кислорода, но пахло отсюда вкусно. Хоть я и не люблю сладости, но запах их мне нравился. Поставив противень, заполненный печеньями, на специальную подставку на кухонном гарнитуре, я взял еще не готовые печенья и засунул их в духовку.
Кэт уже раскатала тесто в колбаску и стала формировать из кружочков печенье. Тесто было желтоватым, наполненный маленькими кусочками шоколада.
— Давай помогу, — снова предложил я.
Меня беспокоило ее состояние. Опять эту чувство. Раньше оно распространялось только на Мелиссу и маму.
Кэт снова шмыгнула.
— Буду благодарна. Вот, бери,— протянула она несколько лепешек из теста. — Нужно сделать из них шарики, а потом прижать низ. Чтобы выпуклость была сверху.
Я сделал так, как она сказала. Но получилась какая-то сплющенная фигня, честное слово.
Кэт подняла свое печенье и показала мне. А я поднял свое и показал ей. Она расхохоталась и ее хохот разлился по моей душе. Чертовски милая и сексуальная. Я сам улыбнулся ей, не ожидая от себя такого. Настолько ее улыбка согревала душу, что захотелось ответить ей тем же. Это получилось рефлекторно и осознал я это, только когда уже вовсю улыбался.
Что со мной случилось так резко, что я сейчас веду себя с ней, как с Оливией?
— Давай, я научу тебя. Подойди ближе,— попросила она и я сделал это. — Вот, возьми кусок,— кивнула она на тесто и сама взяла другой кусочек,— сначала раскатываем шарик,— она начала катать в руках тесто, формируя шар.
Я повторил за ней.
— Теперь прижимаешь в ладони одну сторону теста,— стала она делать это со своим печенье. — Вот так,— показала она мне и улыбнувшись, положила свое печенье на противень рядом с другими.
— Я не могу так сделать,— психанул я и положил,снова, непонятно слепленный кусок на стол.
У Кэт снова заиграла улыбка. Черт. Она трогает меня.
— Дай руки, я покажу.
Она обхватила мои руки своими и мы вместе стали крутить шарик. Я наслаждался теплой и нежностью ее рук, хотя они и были все в муке. Но тут руки Кэт замерли и она уставилась на меня. Ее взгляд был потерян и на секунду я сам растерялся, не понимая что происходит. Но спустя пару секунд, Кэт сморщила лоб и громко чихнула, быстро отворачиваясь от стола.
Я оставил печенье и нагнулся к ней.
— Все в порядке ?— спросил я ее.
Снова. Снова внутри что-то сжалось и я почувствовал то, что чувствовал к Мелиссе, когда ей нужна была моя помощь.
— Все хорошо,— отмахнулась она.
Она точно заболела. Я уверен.
— Тут уже приличное количество печенья. Может хватит? — спросил я ее.
Она осмотрелась вокруг и шмыгнув носом, закивала.
— Может ты и прав. Надо поставить это тесто в холодильник.
— Я все сделаю, сходи в душ и приведи себя в порядок, ты вот,— притронулся я к ее лбу, испачканного в муке,— вся в муке,— показал ей.
— Боже,— слабо улыбнулась она.
Кэт равно улыбка. Я уже понял.
— Давай. Иди в душ, я все сделаю.
Она кивнула и развязывая фартук, двинулась прочь из кухни. А я стал искать что-то вроде пакета, куда можно положить тесто.
Спустя пару минут Кэт показалась на кухне. Но уже немного бодрая. И снова в полотенце.
Я снова уставился на этот ее образ. Он был сексуальным.
Кэт заметила мой взгляд и потопталась на месте.
— Футболка была грязная, я оставила ее на машинке.
Я кивнул и отвернулся.
— Может я все-таки закончу? Я немного взбодрилась.
— Нет. Этого достаточно,— пресек я ее попытку испечь печенье на всю свадьбу.
— Хорошо. Другие, наверное, уже готовы,— потянулась она к духовке.
Я наблюдал за тем, как она вытаскивала печенье и как она при этом выглядела. Сколько раз я уже сказал, что она мила и нежна? Я сбился со счета. Именно сегодня я заметил в ней то, что, скорее всего, было всегда. И мне это до безумства нравилось.
— Надо убрать все со стола,— сказала она и приблизилась к столу.
Я тоже подошел. Но не к столу. А к ней. Мне захотелось тронуть ее. После стольких милых моментов, исходя от нее, я захотел снова ощутить своим руками ее бархатистую кожу.
Я встал сзади нее и провел своими пальцами по ее плечам.
— Фил? — повернулась она ко мне лицом и позвала меня.
Я взглянул в ее глаза. Зеленые глаза с карими крапинками. Они почему-то стали необычны для меня. Ее миндалевидные глаза стали возбуждать меня. Я опустил взгляд на ее губы. Пухлые и розовые. Просящие их поцеловать.
— Я хочу поцеловать их,— признался я и стал проводить большим пальцем по ее нижней губе.
Она приоткрыла рот, но закрыла глаза.
— Наслаждаешься этим? — спросил я и она неуверенно закивала.
— Хочу снова трахнуть тебя. На этот раз нежно,— приблизил я свои губы и стал касаться ими ее губ, дразня ее.
Не могу сдерживать себя. Она манила меня своей привлекательностью.
— Феликс....
— Да?— прошептал я, все еще дразня ее.
— Я...ты...трахни меня,— распахнула она глаза и смотря на меня.
Мой взгляд упал на ее красивые густые черные и изогнутые ресницы. Они так украшали ее глаза. Словно гирлянда новогоднюю елку.
— Ты просишь меня об этом? — опустился я губами на ее шею и стал прикусывать ее кожу.
Она наклонила голову на бок, дав мне больше доступа к ее шее.
— Даа,— вырвалось у нее, скорее, похожее на стон.
— Тогда я исполню это,— сказал я и сдернул с нее полотенце.
Оно упало в наши ноги, безобразно скомкиваясь.
Я отодвинул Кэт и все что было на столе : мука в банке, шоколад в упаковке, сливочное масло, пару мисок и остальная ерунда - смахнул вместе со скатертью вниз. На пол.
Грохот банок и других компонентов для приготовления печенья раздался на весь дом из-за этой тишины. От этого шума, я услышал, как щенок в гостиной пару раз гавкнул и его лапы куда-то понесли его.
Я взял Кэт и усадил ее на этот стол. Она была совершенно голой. Кожа была гладкая и приятная на ощупь. Хоть и уже покрытая мелкими бугарками. Я посмотрел на ее груди. Такие упругие и красивые. Розовые соски и ореолы. Я провел пальцами по ее соскам и немного ущипнул их.
— Ох,— запрокинула Кэт голову назад.
— Ложись на стол,— приказал я и она быстро подчинилась мне.
Я раскрыл ее ноги, открывая нереальный вид ее киску. Мокрой киски. Влага уже собралась у нее между ног. Чертовка сама хотела меня все это время, но решилась на секс со мной, только когда я признался, что хочу ее взять.
Мой палец коснулся ее клитора и я немного поиграл с ним, водя круги по нему. Я легко водил своим пальцем по нему, потому что он был до неприличия мокрый. Кэт застонала, немного выгибаясь и двигая бедрами.
— Сейчас я войду в тебя,— сказал я и убрав палец с ее плоти я быстро стянул с себя штаны с боксерами.
Я направил свой член к ее розовой киске и немного поводил головкой вдоль нее. Ощущения были потрясные, от этого у меня даже ноги задрожали. Удовольствие разлилось по моему телу. Резким толчком я вошел в нее.
— Боже,— крикнула она, а я насладился тем, как в ней было горячо.
Ее стенки были такие тесные, они сжимали мой член и от этого мои ноги дергались, как от удара током. Каждый раз когда я входил в нее, я наслаждался тем, как ее киска сжимает меня, параллельно давая своим ушам насладиться ее сладкими стонами. Кэтрин превращается в мою зависимость. И я не знаю как теперь излечиться от этого.
Когда я увидел как она рыдала на полу, прижимая телефон к себе, во мне уже тогда что-то щелкнуло. Я хотел обнять ее, также как всегда делал с Мелиссой. Было ли это что-то по типу братской заботы или это что-то другое? Раньше если бы я видел слезы девушки, я бы попросил ее перестать их изливать, или ушел. Я не могу проигнорировать лишь слезы своей сестры и матери, они душили меня, не давали мне вдохнуть кислород. Меня будто забетонировали или закапывали заживо, а я наблюдал за своей мучительной медленной смертью. Это чувство не распространялось на других девушек, кроме нее. Кэтрин. Теперь когда я смотрю на нее, я вижу ту Кэт, на полу в старой пыльной пекарне со слезами на глазах. Я был зол из-за этого клоуна, пока снова не увидел ее. Мой гнев испарился, потому что я видел ту Кэтрин. Та, которая теперь врезалась в мою память. И я сказал, что накажу ее за клоуна, но было ли это наказанием? Для нее нет, для меня да. Я хотел ощутить ее. Я хотел быть внутри нее. Я долбаный зависимый наркоман. Но не от гребаных наркотиков, а от Кэтрин.
А когда мы готовили эту сладкую убийцу организма. Она была такая нежная, была словно ребенком. Красивая и до блевоты милая. Ее касания моих рук, ее нежный взгляд, хотя я поступаю с ней как мудак. Она все еще была нежна и мила ко мне. Но я ничего не мог поделать со своей натурой. Я люблю ее бесить. Люблю смотреть, как этот взрослый ребенок, с нежным и добрым взглядом, кидает в мою стороны опасные огоньки гнева. Как она смотрит на меня испепеляющим взглядом. И уверен еще и материт. Мат. Из ее уст я слышал очень редко. Она могла выругаться, но это были не матные слова. Она похожа на ангела. На ангела, который все же иногда перенимает характер демоненка.
А ее забота и любовь к этому блохастому. Ладно, он не блохастый, ведь я купил его в приюте. Но все равно это не отменяет того факта, что он пес и он пушистый и блохастый.
Кажется, я начинаю сходить с ума от мыслей о ней. Я хочу все больше и больше видеть как она смущается, мило разговаривает и нежно заботится о ком либо.
Она моя, черт подери. Только я буду обладать ею. Я хочу это делать.
Она была открыта для меня, ее киска была открыта для меня. Она принимала меня всего и ей это нравилось. Пусть иногда словами она отвергает это, но я вижу ее тело, которое извивается как змея, слышу ее довольные стоны. Это было всегда.
Когда я сильно толкался в нее, она пыталась упереться ладонями в мой живот, но до моего тела доходили только ее ногти, хоть она и принимала дугообразную позу. Это все равно не позволяло ей дотянутся до меня, и когда я выходил она убирала руки, но входя до конца снова, она опять хотела остановить меня.
Я подался чуть вперед и проведя пальцем по ее сухим губам вниз по подбородку, обхватил своей рукой ее шею и чуть надавил. Из ее горла вырвался громкий стон и она выгнулась в спине. Я просунул туда руку и отпустив другую на шее, переместил на ее спину в районе лопаток с другой стороны, чуть помогая ей, приподнимая ее, опустив лицо, стал дразнить ее сосок. Я водил по нему языком кругами, иногда дразнил его, играясь языком вверх вниз, иногда брал в рот полностью и прикусывал, посылая ей еще больше наслаждения в нашей близости. Она довольно хныкала и зарыв в моих волосах свои руки, стала сжимать их. Теперь она посылает еще больше возбуждения уже для меня. Она впивалась в мою кожу головы своими ногтями и от этого я всасывал ее сосок сильнее. Между нами будто был бой. И счет равный, ни кто из нас не хочет сдаваться. Я всосал ее сладкую маленькую вершинку и оттянув его, с причмокивающим звуком, отпустил его.
— Оохх,— вышло из ее губ.
Я вытащил из под ее спины свою руку и переместив пальцы на ее сосок, с которым только что игрался, стал его легонько щипать и дразнить пальцем, обводя его. Они были такие маленькие, напоминали горошинки. Но они были сладкие. Как и сама Кэт. Я провернул такую же мучительную, для Кэт, игру с ее другим соском и вернулся в исходное положение. Все это время я пытался отвлечься от желания быстрее кончить и дать ей насладиться, но сейчас уже не могу. Ее стенки сильно сжимают мой член и я готов взорваться. Но сначала должна кончить Кэт. Или нет. Мы кончим вместе. Я положил свою руку на ее лобок, а большой палец опустил на ее влажный маленький клитор. Я стал водить по нему, от чего она сжала ноги вокруг моего тела и стала хныкать.
— Феликс. Это....
— Что это?
Мой голос был с хрипотой. Еще бы. Я был на грани.
— Я не могу.
— Чего ты не можешь?
— Я хочу кончить.
Я надавил на ее клитор сильнее и стал ощущать как ее сжатые, вокруг моего тела, ноги стали дрожать. И эта дрожь нарастала.
— Кончай, малышка, кончай со мной,— сказал я и глубже войдя в нее, она излилась, сжимая меня настолько сильно, что я быстро вытащил из нее свой член и моя сперма стала заливать ее живот.
Я пометил ее. И сделаю это еще несколько раз.
— Ты моя,— сказал я, массируя ее пульсирующую киску, чтобы она немного успокоилась.
Кэтрин дрожала, как лист на ветру. Ее ноги бились в конвульсиях.
— Если какой-то мудак притронется к этой киске, если какой-то мудак благодаря ней кончить в тебя или на тебя, я убью его. Я буду убивать его так мучительно, какую мучительную и сладкую боль он дарил тебе, когда трахал тебя. Ты поняла меня? — спросил я ее и столкнулся с ней взглядом, хотя она упиралась в меня своими дрожащими ногами.
Она расположила свои руки на своих ногах и стала сжимать кожу на них, врезая свои ногти.
— Кэтрин? — позвал я ее.
— Да, я тебя поняла,— медленно проговорила она.
Ее голос дрожал. От того, что она кончила или от страха?
— Отлично. Тебе надо в душ и лечь в кровать,— взял я бумажную салфетку и стал вытирать свою сперму с нее, чтобы она спокойна могла дойти до ванной.
Я закончил с тем, что вытирал ее и направился к урне, когда он спрыгнула со стола и, смущенно, опустившись, прикрылась полотенцем и быстро исчезла.
До сих пор смущается. Я издал смешок и ухмыльнулся.
Она - наркотик.
Я перевел взгляд на ее печенье и что-то ударило мне в голову. Я взял одну и решил попробовать. Я не любитель сладкого, но сейчас я хотел попробовать то, что приготовила Кэтрин и насладиться ею по полной. Меня интересует не только ее вкус. Теперь меня интересует все, что она может дать. И эти печенья. Я отлепил от пергамента одно и немного откусил его. Тесто было песочным и тающим во рту. Мои глаза чуть ли не закатились назад от удовольствия, что я сейчас испытал на своем языке. Это просто нереально. Может раньше я не любил сладкое, потому что оно не было таким? Или на меня влияет что-то другое? Теперь у меня есть желание попробовать все, что она может приготовить. Обычные блюда тоже будут такими сладкими?
Стол был в муке и я решил прибраться. Держа в руке обкусанное печенье, я взял тряпку в другую руку и стал вытирать стол. Я представил, что сейчас спина и волосы Кэт были в муке и немного улыбнулся.
Комок шерсти подошел ко мне, подняв свою морду на меня и смотря на меня своими огромными глазами.
— Нет. Тебе не положены печенья, блохастый,— проговорил я, закидывая печенье в рот и продолжая вытирать стол.
Этот мелкий пушистый засранец фыркнул.
— Если одна мадам узнает, что я дал тебе печенье, она даст мне подзатыльник,— сказал я ему.
Ну вот. Разговариваю с собакой. Чекнулся.
Я вытер стол начисто и принялся подбирать все то, что лежало на полу, по пути закидывая в рот печенья. Никогла не ел столько выпечки, но, клянусь, оно сейчас действует на меня как наркотик. Я хочу и хочу их. Пора остановится или Оливия не получит ни одного, а Кэт будет гордиться собой, что снова победила меня.
Я подобрал все с пола и расставил по местам. Осталось подмести пол и вымыть посуду. Комок шерсти опять тыкнул меня носом.
— Чего тебе? — спросил я его, взя в руки веник и совок.
Он стал противно скулить и прижиматься к полу.
— Ну чего тебе? — закатил я глаза.
Он снова заскулил и стал лаять.
— Эй, прекрати,— пригрозил я ему пальцем, хмуря лицо.
Этот блохастый теперь всегда будет так делать? Я закрою его в подвале.
Он снова заскулил и я пытался понять что с ним такое? Осмотрев всю кухню, и посмотрев на время, в мысль пришла Кэтрин. Когда она ушла? Больше получаса назад? Черт.
Я выбросил в сторону веник и совок и двинулся в ванную. Начну с первого этажа. Комок шерсти двинулся за мной, по пути гавкая. Это он пытался донести мне?
Я подошел к двери и попытался ее отворить. Заперто. Она здесь.
— Кэтрин? Ты тут? — постучал я.
Пару секунд тишины.
— Кэтрин? — повысил я голос.
Страх. Вот что я испытал сейчас. Оно пробрало меня, атакуя все тело. Волосы встали дыбом.
— Кэти? — снова позвал я ее.
Ответа нет. Выход один - выломать дверь.
Я приложил усилия и стал тянуть дверь за ручку, прижимая одну ногу к стене. Я направил все свои силы в руки и дергая тело назад, смог сломать замок и чуть не упал спиной на пол. Я распахнул дверь и застыл в ужасе. Кэтрин лежала на полу в одном полотенце. Судя по ее виду, она успела принять душ и укутаться, но ей стало плохо и она упала. Давно ли она так пролежала? С дрожью в руках и ногах, я двинулся к ней и приложил руку на лоб. Да черт, она горит как горящий котел. Я так и знал, что она заболела. Слишко много раз она шмыгала носом и чихала. Может она приняла горячий или холодный душ и это сказалось на ней вот так? Я также проверил ее пульс, который сильно бился. Фух.
Гибси подлетела к ней и стала нюхать ее.
— Давай поднимем твою хозяйку в комнату,— сказал я и заведя свои руки за шею и колени Кэтрин, поднял ее.
Она была как пушинка. Она была такой легкой и воздушной.
Гребаные непонятные ощущения. Я захотел ее прижать к себе и не отпускать. Хочу сейчас излечить ее. Когда это началось? В какой момент? Я растерян. Я просто не пойму этого.
Я нес ее по лестнице вверх, смотря на ее лицо. Ее ресницы красиво лежали на нем, пухлые губы придавали красоту и розовые щеки...От температуры они порозовели и это еще больше умиляло.
Дойдя до своей комнаты, я пнул дверь ногами и вошел в нее. Аккуратно расположил Кэтрин на своей кровати и вытащив медленно руки, двинулся к аптечке. Мне нужен аммиак, чтобы привести ее в чувства. Раздобыв его в аптечке, я отвел свое лицо и задержал дыхание, вскрыв пузырек. Он едкий и один его запах сносит на повал. Я медленно стал придвигать бутылек к лицу Кэт и оно стало дергаться и морщиться. Кэт заворочалась и стала мотать головой.
— Кэтрин? — позвал я ее.
Ее глаза стали медленно открываться, когда я отодвинул от ее лица аммиак и накрыл горлышко крышкой. Отлично. В сознание я ее привел.
Я поставил бутыль на место в аптечку и нашел там жаропонижающее. Взяв одну таблетку, я налил из графина в стакан воду и приблизился к Кэт. Запустив руку между подушкой и ее шее, я приподнял вялое тело Кэтрин.
— Kitkat, ты слышишь меня? Давай, прими таблетку,— сказал я нежным голосом.
Видя ее сейчас перед собой, в моей груди снова что-то щелкнуло. Будто какая-то часть меня отворилась.
Я хотел забрать ее боль. Хотел быть ее опорой. Я сейчас испытываю к ней те чувства, которые испытывал к сестре, когда видел ее страдания. Впервые я испытываю такое ощущение к девушке, кроме Мелиссы. Я потерян.
— Кэтрин, детка? Давай, открой глаза и выпей,— немного потряс я ее.
Ее глаза немного раскрылись и она немного приоткрыла рот. Я протиснул туда таблетку и заставил ее выпить воду. Она нехотя выпила ее и я, положив ее на кровать, заметил, как она сразу вырубилась. Ее тело уже было в поту и наверное сейчас она замерзнет. Накрыв ее тело одеялом, я двинулся в ванную и взяв тряпку со шкафчика, намочил ее и двинулся к Кэтрин. Поцеловал ее горячий и потный лоб, а после опустил на нее тряпку. Может так ей станет лучше?
Я услышал, как Гибси заскулил и отвлекся от мыслей. Кухня. Я ее еще не убрал. Черт.
Я бросил последний взгляд на Кэтрин и покинул комнату. Быстро навел порядок на кухне, вымыв всю посуду и подмел пол. Положил печенье в контейнер и оставил на столе. В этом промежутке я бегал проверял состояние Кэт и снова покормил блохастого, который все это время крутился вокруг моих ног, играл с веником и мешал мне наводить порядок. Я старался быстрее все сделать, чтобы прийти в комнату и лечь рядом с Кэтрин. Мне нужно было ощутить ее дыхание, чтобы унять беспокойство каждый раз, когда я выходил за дверь. Закончив все на кухне, я двинулся вверх по лестнице, но вспомнил, что у Кэт нет одежды и снова проверив ее в своей комнате, открыв дверь и рассмотрев ее, благодаря свету в коридоре, двинулся в ее комнату. Нашел ее одежду выжатой в ее ванной на батарее и отнес в машинку. Включил ее на таймер на раннее утро и добавил сушку. Теперь все сделано по дому, но на это ушло около часа времени. На часах был двенадцатый час ночи, а я не уставал так даже за документами и проектами, над которыми трудился и сам. Подбирал идеи и реализовывал их на бумаге.
Зевая, я стал подниматься по лестнице, а комок шерсти снова оказался у моих ног. Он хочет в мою спальню? Вот еще. Места в моем доме много, пусть выбирает любое пространство.
Я открыл дверь, но не дал ему войти внутрь и закрыл ее перед его скользким носом.
Не успел дойти до Кэт, как услышал противное скуление. Шумно выдохнув, я подождал, вдруг он закончит и сдастся? Я посмотрел на Кэтрин, которая уже раскрылась и тихо посапывала, подошел и проверил ее температуру. Почти ушла. Отлично. Я убрал тряпку с ее лба, когда вой за дверью стал нарастать. Нет, этот мелкий засранец не успокоится? Он все время ныл.
Я не смог это больше терпеть и направился к двери и открыв ее, увидел, как он лежал на полу и смотрел на меня щенячьими глазами.
— Будешь испытывать меня, если я оставлю тебя здесь? — обратился я к нему.
Он повернул голову в сторону, все еще жалобно смотря на меня. Я закатил глаза и недовольно отошел в сторону, приглашая его внутрь. Он довольно встал и махая своим кудрявым хвостом, зашел в мою комнату, как в свою.
— Так, блохастый. Намотай на свои усы правила этой комнаты: не спать на моей стороне, не скулить и не облизывать меня. Вообще никаких отношений ко мне и на мою сторону кровати,— сказал я ему и стал раздеваться.
Как только я разделся, уставился на наглую морду на моей кровати, который уже пристроился около Кэт.
Я сел на тумбу перед Кэтрин и смотрел как этот плюшевый пудель устроился рядом с ее сиськами.
— Эй, приятель. Ты посягнул на частную собственность. Свали с моих сисек,— прошептал я, чтобы не разбудить Кэт.
А эта маленькая пакость только фыркнула.
— Ты переходишь на новое питание. Солнце и вода,— скривил я губы и он снова фыркнул.
— Не повышай на меня свой голос,— пригрозил я пальцем и замолчал, когда Кэтрин стала шевелиться.
Она что-то бубнила, но я ничего не мог разобрать.
— Ладно, лежи, только не буди ее,— снова пригрозил я и встав с тумбы, двинулся на свою территорию и лег, наконец-то расслабляясь.
Тело будто сказало мне спасибо, особенно моя шея и спина. Я снова проверил температуру Кэт и, успокоившись, удобно улегся на своей стороне, смотря в потолок.
Перед моими глазами сегодня всплыло лицо Кэтрин.
Она счастливая в бассейне.
Она радостная держала собаку.
Ее лицо, когда мы бежали под дождем.
Она с нежным взглядом готовит печенье для Оливии.
Она смотрела в мои глаза снова с этим нежным взглядом.
Я повернул свою голову в ее сторону и всмотрелся в ее лицо. Ангельское. Даже когда спит. Нет, не так. И когда она спит - вот так.
Я знаю ее многое время. Больше пяти лет точно и только сейчас стал смотреть на нее по-другому. Я изменил свое отношение к ней. Кардинально. Мои принципы рухнули. В этот день. Теперь я хочу ее не на время. Я хочу ее навсегда.
Это влюбленность? Я пал к ее ногам? Не может быть. Такого никогда не было. Никто не мог меня так зацепить....неужели оно и есть?
Нет. Я всегда вел себя с ней как мудак. Не может быть это любовью. Я не способен любить. К тому же...я помню свое отношение к ней...я не могу любить ее. Я лишь потешался над ней. Никакой любви и не было....не было, так ведь?
Я закрыл глаза и снова образ Кэтрин вошел в мою голову.
Ты совершаешь ошибку, Феликс. Это плохо. Ты не можешь влюбиться в нее. Ты не подходишь ей.
С этими мыслями я погрузился в сон.
***
Я почувствовал как мои ступни кто-то щекочет. Это было что-то слизкое и противное. Я разлепил тяжелые веки и, медленно подняв голову, увидел, как комок шерсти лизал мои ноги. Как отвратительно.
Я толкнул его ногой.
— Пошел вон, блохастый. Что я тебе говорил о правилах? — шепотом произнес я.
Повернул свое сонное лицо на Кэтрин и немного приблизившись, коснулся ее лба руками. Температуры нет. Просто замечательно. Я облегчено выдохнул и тихо встав, чтобы не разбудить ее, взял чистые вещи и направился в нижний душ. Не буду принимать его тут, чтобы дать ей больше выспаться. Блохастый направился за мной, а я все еще ощущал его язык. Мерзость.
Тихо закрыв за собой дверь, я стал спускаться по лестнице, отчитывая шерсть.
— Еще раз так сделаешь, я одену на тебя намордник,— и закрыл перед его носом дверь в ванную.
Приняв быстро холодный душ, направился на кухню готовить завтрак. Отлично мы поспали, на часах было десятый час утра. Скоро пора выезжать. Думаю Кэтрин проснется скоро.
Я отписался Нике, что уезжаю на пару дней и все важные документы, что придут ей, направлять копию мне в личку.
Облокотившись на кухонный гарнитур я стал размышлять, что приготовить, пока ждал свое кофе. Что любит Кэтрин? Я по утрам ем кашу, но она...не знаю что. Двинулся к холодильнику и открыв его стал обдумывать, что можно приготовить.
Спустя минут двадцать я следил за яичницей на сковороде, чтобы она не пригорела, когда на кухню вошла сонная и растрепанная Кэтрин. Мой взгляд упал на ее одежду.
Моя рубашка.
Из под которой виднелись ее торчащие розовые соски. Я сглотнул и опустил свой взгляд ниже. На то место, где заканчивалась моя рубашка. Чуть ниже ее бедер. Сантиметров так десять. И я могу точно сказать, что она как и без лифчика, так и без трусиков.
От этой мысли я почувствовал как мой член в штанах дернулся и он начинает посылать мне сигнал о возбуждении.
Кэтрин стала топтаться на месте, видимо, заметив мое сканирование ее тела и только тогда я поднял взгляд на ее лицо. Она закусила губу и смущенно смотрела на меня. Во мне вновь что-то щелкнуло. Как ночью, когда я не мог оторвать от спящей Кэтрин глаз. Она воплощение ангела.
— Доброе утро,— проговорила она.
Я отвел взгляд на сковородку, вспомнив, что у меня жарится яичница и поморщил нос.
— Доброе, — пробубнил я, смотря на еду, но видя перед собой солнечное лицо Кэтрин.
Чертов мудак, что с тобой? Что произошло за один вечер?
— Извини, я не нашла свою одежду. Взяла твою рубашку, но если ты против, я могу снять ее и ...
— Оставь. Твоя одежда в машинке. Скоро высохнет,— с комом в горле проговорил я.
И мне не хочется, чтобы она снимала эту чертову рубашку. Никогда этот белый кусок ткани не выглядел так потрясно и сексуально.
Я снова задал себе вопрос.
Что с тобой, Феликс?
— Ты готовишь завтрак? — подошла она и спросила.
— Да, — коротко ответил я, пытаясь скрыть свое изменение в поведении.
Я стал восхищаться ею. С каких это пор...прошел лишь вечер и я стал другим.
— Для чего так много всего? Хватило бы что-то одного,— сказала она.
Я выключил плиту и стал перекладывать готовую яичницу на тарелку.
— Я не знаю, что ты ешь по утрам. Я предпочитаю кашу, а ты...без понятия. Выберешь сама. Яичница, каша, тост с тунцом, тост с курицей,— пожал я плечами.
— А еще чай, морс, сок,— хихикнула она и от этого приятного звука, я снова уставился на нее.
Ее лицо стало еще мягче, когда ее губы расплылись в улыбке. Она посмотрела на меня и снова смутилась.
— Меньше болтай и садись за завтрак. Через полчаса мы выезжаем,— сказал я, расставляя все чего не хватало за столом.
Кэт сразу же опустилась на стол и посмотрела на контейнер с печеньем. Да, там было немного меньше, чем она приготовила. И она это заметила.
— Ты попробовал печенье?— спросила Кэт и пыталась сдержать улыбку.
— Нет,— сказал я, кладя ложку с кашей в рот.
Кэтрин посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Твой блохастый друг отведал твое творение,— закончил я, смотря на нее.
Лицо Кэтрин изменилось. На ее лице был испуг, шок, страх.
— Феликс! Ты дал собаке печенье? Ты в своем уме?— соскочила она с места и бросилась к щенку, который увидев бешенное желание Кэтрин с помощью ему, двинулся прочь из кухни.
Бедолага. Испугался. Беги, маленький засранец. Она сейчас тебе клизму сделает.
— Оставь ты его,— вступился в защиту, доедая свой завтрак.
— Как ты мог дать ему печенье? Им нельзя. Тем более он совсем маленький,— возвратилась она и начала отчитывать меня.
Ее...точнее моя...рубашка задралась и я опустил свой взгляд на ее открытую киску. Она перевела с меня на себя свой взгляд и посмешила прикрыться.
— Успокойся. Не давал я ему. Он питался водой всю ночь.
Кэтрин сначала выдохнула с облегчением, а потом покачала головой.
— Ты снова шутишь? Он не ел ничего?— спросила она.
— Бог ты мой. Не издевался я над твоим блохастым. Он поел, попил, покакал, поболтал. Твой ребенок все сделал. Посади свою задницу на стул и поешь уже. Вон он, носится, довольный и здоровый,— фыркнул я и встал из-за стола.— Я пошел собирать свои вещи, а ты завтракай. После заедем к тебе и ты возьмешь нужные вещи,— сказал я, моя руки под краном.
— Я подумала, что щенка можно взять с собой или завести его к моей маме,— предложила она.
Хорошая идея и я про вторую. Я не хочу тащить задницу этого блохастого и потерять его там. К тому же, я обещал сюрприз, пусть моя сестричка подождет.
— О'кей. Он останется у твоей мамы, но не говори этим Харрисам кто у нас,— предупредил я, вытирая руки.
Она рассмеялась.
— Не буду. Не переживай,— заверила она меня и стала приниматься на завтрак. — У меня была ночью температура? Я ничего не помню. Помню только как зашла в ванную,— спросила она, когда я почти покинул столовую.
— Да,— коротко ответил я.
Я не могу все еще общаться с ней по-другому, не могу принять, что я влюблен в нее. Такой как я и такая как она. Нужно отвести это чувство от себя.
— Спасибо,— сказала она, опустив голову.
— За что?
— За то, что вылечил,— хмыкнула она и посмотрела на меня.
— С чего ты решила, что это я? — спросил я.
— Тряпка мокрая на тумбе и аптечка открытая.
Точно. Я забыл убрать.
— Пожалуйста, — кинул я ей и направился в свою комнату собирать вещи.
Я не стал говорить ей, что нашел ее без сознания в ванной. Не хочу, чтобы она нервничала.
Теперь, когда в моих мыслях есть предположение, что я влюблен в нее, я хочу еще сильнее отдалиться от нее. Чертов придурок, если бы ты не нарушил свои правила изначально не пришлось бы это делать. Ты бы не тащился от нее как наркоман от дозы. А теперь я снова вынужден прибегнуть к своему плану. Влюбленности не место быть. Ладно игра, влечение, жажда, но не влюбленность. Мне не знакомо это чувство и я мудак. Я вел себя как мудак по отношению к Кэт, а она не заслуживает этого. И до сих пор веду себя так. Я не изменюсь и прошлое не забудется. Зачем после, когда конкретно влезешь в это любовное дело, мучаться и подыхать от боли в сердце, потому что по уши влюбился в нее и понимаешь, что ты не можешь быть с ней, когда можно пресечь это сейчас? Когда это только зарождается. Да, она моя, но на время нашей игры. А теперь я не уверен, что она моя только из-за игры. Она моя больше чем просто игра. Я хочу убить каждого, кто посягнет на нее. Как только я закончу наслаждаться игрой с ней, я отпущу ее. Но пока не готов. Не сейчас. Я просто буду таким же отстраненным как и раньше, но еще немного побешу ее. Конечно, это она будет так думать, а сам я буду просто наслаждаться ее милотой.
У меня. Появилась. Чертова. Ревность. И в полном объеме.
Пресеки это чувство. Мы договорились лишь о игре, а не взаимных любовных чувствах. К тому же, что она может испытывать ко мне? Только отвращение? Если она так улыбается - не значит, что я ей нравлюсь. Кэтрин она всегда такая. На зло отвечает добром, она не умеет долго злиться и поэтому, скорее всего, до сих пор мила со мной, хотя я много раз вел с ней себя по-идиотски. Так что пора пресечь эту гребаную влюбленность во мне. Кэт может не ответить мне, а я не хочу потом, как сумасшедший, сидеть в углу с разбитым сердцем и тосковать по ней. То, что между нами есть секс, это была лишь игра. А может и ей просто приятно. Не обязательно ей быть влюбленной в меня. В меня не может быть. Остается сделать вывод, что это просто ее такая натура и способ принести себе удовольствие, через секс со мной.
Я уже почти собрал все свои нужные вещи, переоделся в легкую одежду и направился с сумкой вниз.
Меня не было около двадцати минут, ну может чуть больше. На весь дом раздался лай.
— Намордник,— крикнул я и поставил сумку у выхода.
Этот блохастый прекратил вой. То то же.
Я двинулся на кухню и увидел уже переодетую в свои вещи Кэтрин. Она все еще завтракала.
— Я решила сначала переодеться, а потом завтракать.
Я посмотрел на стол. Половина яичницы, половина тоста с тунцом, половина тоста с курицей, половина каши. Также посмотрел на графины с соком и морсом. Мой взгляд упал на кружку Кэтрин. Там явно чай по цвету жидкости. Что она....
— Я решила попробовать все по чуть-чуть. Спасибо, было очень вкусно,— благодарно улыбнулась она, когда я стоял в шоке.
Она попробовала все, что я сделал?
— Зачем? — спросил я и пожалел, что спросил.
— Ты старался и я решила попробовать все, что ты сделал. Нельзя было? — хихикнула она и снова....
Снова мои уши испытали оргазм.
— Можно,— коротко бросил я.— Я уже приготовил вещи, поэтому можем выезжать? — вопросительно обратился я.
Она встала со стола.
— Конечно, сейчас я все уберу и мы поедем,— стала она убирать посуду в раковину.
— Я могу сам,— двинулся я.
— Нет. Ты готовил, уберу я. Мне не сложно,— снова улыбнулась она.
Как она так быстро забывает, что я мудак? Или она делает вид, что забыла?
— Я созвонилась с Мелиссой, она не знала, что я здесь? — нервно спросила она.
— Не знала,— ответил я.
За эти двадцать четыре часа со мной произошли кардинальные изменения. Сначала я был взбешен на нее, потом я снова растаял, потом еще и был нежен и окончательно понял, что влюбился в нее. А теперь вот : я снова отвечаю ей как и раньше. Я словно по кругу хожу. Это начинает вымораживать. Надо принять одну сторону и я больше склоняюсь к варианту, когда я был мудаком и держал ее на расстоянии от себя.
— Хорошо,— медленно проговорила она и стала мыть посуду.
Я лишь просто стоял и смотрел на нее. Снова задал вопрос: что же я все-таки испытываю к ней?
Она стала что-то напевать и я заострил внимание на ее фигуре. Она все еще была в той же одежде, что и вчера в обед. Облегающие джинсы показывали красоту ее бедер, завлекали меня, но я отвел взгляд выше. Только сейчас понял, что футболку она натянула как топик и вспомнил, что, когда зашел, на ее животе, выше пупка, был узел. Тогда я не придал этому особое внимание, потому что я смотрел на стол. А сейчас я рассматриваю ее досконально. Загорелая кожа была покрыта мурашками на открытой зоне живота. Она чувствует мой взгляд?
Ее волосы были расчесаны и просто водопадом спускались по ее телу. Вроде обычный образ, но он до чертиков возбуждает меня и подтверждение этому - мой эрегированный член в штанах. Последнее время он чаще был твердым, что я перестал придавать этому значение и стал принимать это за обыденность. Вот что она со мной делает.
— Я закончила,— оторвала она меня от мыслей.
Я кашлянул и замешкавшись, встал.
— Тогда пойдем,— сказал я.
Я даже не понял как вошел в свои мысли, и долго ли я пялился на нее? А может ее и не было последнее время там, куда я смотрел, а только представлял ее? Может она смотрела на меня, как я пялюсь в одну точку, представляя ее, и потешалась надо мной, но решила покончить с этим?
Ладно. Все равно. Уже было. Надо выезжать.
— Забирай блохастого и его принадлежности и я жду вас в машине.
Щенок подбежал к Кэт и она взяла его на руки и стала играть с ним, водя своим носом по его носу.
Твою мать. Почему это начинает трогать каждую часть моей клетки?
— Это Гибси, перестань называть его блохастый,— немного насупилась Кэт.
— Он останется для меня блохастым навсегда,— хмыкнул я. — Давай, я жду вас в машине,— сказал я снова и двинулся на улицу, по пути хватая свою сумку.
***
Мы отъезжали от дома Кэт. Я не стал заходить внутрь, а сидел в машине. Кэт оставила щенка у своей матери и вышла с сумкой. Ее не было двенадцать минут. Я засекал. Потому что сидеть просто так было скучно, хотя в моменте я даже поговорил с Лисс.
Кэт достала какую- то тетрадь и раскрыла ее, убирая волосы за ухо с моей стороны и позволяя осмотреть ее прекрасные черты лица. Она переоделась, но вид был далеко не отличающийся. Другого цвета джинсы и другая футболка. А еще она добавила украшение в виде золотых серьг - колец. Они были не большие и не маленькие, но ей они шли. А еще от нее исходил тот аромат, который я всегда ощущал рядом с ней. Гребаный шоколад.
Я посмотрел через зеркало на заднюю часть своей машины и вспомнил про коробку, которую оставила тут Кэт, когда я после тренировки забрал ее для наказания.
— Кстати, что это за коробка? — спросил я ее и она непонимающе посмотрела на меня, а потом назад.
— Ох, ты не забрал ее?— спросила она немного удивившись.
— Нет, это твоя коробка. Зачем она мне?
— Но там вещи, что ты купил мне.
Теперь моя очередь удивиться. Вещи, которые я купил ей?
Я посмотрел на нее.
— В каком смысле? — издав смешок, спросил я.
— Я вернула твои вещи, которые ты купил мне на мероприятие,— пожала она плечами и снова стала читать какие-то записи в тетради.
Я резко остановил машину и Кэт дернулась вперед, но ремень безопастности задержал ее. Да, я остановился прямо на главной трассе. Плевать.
Я потянулся и взял эту коробку в руки, раскрыл ее и увидел в ней то платье, туфли и даже украшение. Это какой-то розыгрыш? Зачем мне эти вещи?
— И для чего они мне? — прищурившись смотрел я на нее.
— Я не могу их взять. Так что остается вернуть их тебе. Ты их оплатил, ты и хозяин.
Я сжал крышку коробки в руках, но сдержал свой гнев. Да почему она так мила?
Я накрыл этой крышкой коробку и поставил ее назад, сжимая челюсти, которые уже напряглись в скулах.
— Мне они не нужны. Это твои вещи. Забирай и носи их,— пытался я сказать более менее спокойно, но выходило плохо.
Кэт оторвала снова свой взгляд.
— Но мне...
— Точка. Они — твои,— посмотрел я на нее гневным взглядом и она, опустив голову, снова вернулась к чтению записей.
— Хорошо,— прошептала она. — Нам долго ехать?
— Около пяти часов,— выдохнул я.
— Поняла. Если ты не против, я повторю свои записи,— сказала она.
— Что за записи? — поинтересовался я.
Мне было интересно о чем это еще с момента, когда она достала тетрадь.
— Я говорила, что у меня операция. Мне нужно подготовиться к ней. Я немного освежу память,— дополнила она.
— Можешь прочесть в слух, все равно скучно,— предложил я.
А еще я хотел узнать больше о ее профессии. Никогда не интересовался ею.
— Я начну оттуда, где остановилась, хорошо?
— Все равно.
Она устроилась удобно на сиденье и стала читать.
— Общие принципы лечения опухолей.
Оперативный метод лечения является основным. Он заключается в удалении опухоли оперативным путем.
При удалении доброкачественных опухолей разрезы делают на границе с окружающими тканями. Опухоль отделяют от смежных тканей по возможности тупым концом скальпеля, т. е. путем вылущивания, не повреждая прн этом капсулу опухоли. Кровеносные сосуды, питающие опухоль, лигируют. На рану накладывают швы....
Пока она читала я пытался понять, но ничего не понял. Особенно это слово, вылущивание - что за слово такое? И лучше я не буду спрашивать, без подробностей, иначе меня вырвет.
Кэтрин продолжала читать, а я слушал. Мы ехали уже около часа, и за всё это время я ничего не понял из того что она прочла мне. И она в этом разбирается? Круто. Я бы сказал охриненно.
Я ехал уже по трассе, по бокам которой были разные виды деревьев и не было жилых домов. Погода сегодня была облачная. Солнца было мало и это была отличная погода для поездки. Солнце не слепит и не надо прищуриваться. А также стоял прохладный ветерок.
Но мой взгляд не падал с одной машины, которая уже минут десять хочет обогнать нас, но у нее не получается, потому что ему мешают встречные машины.
Он будто играл в шашки и передумав, возвращался на место, чтобы обдумать свой ход заново.
Машины на встречной полосе закончились и он снова решил пойти на обгон. Только он вышел на противоположную полосу, как из-за поворота, который был на подъеме, показалась фура.
— При лечении отдельных видов опухолей у животных, кроме перечисленных выше методов терапии, используют...
— Подожди, — остановил я ее.
Кэтрин подняла свой взгляд и посмотрела на дорогу.
— Что происходит? — нервным голосом спросила она.
Я проигнорировал ее и сконцентрировался на дороге. Мудак на БМВ по левой стороне от нас дернулся в нашу сторону. Фура шла ему на встречу, а впереди и позади нас уже были машины и деваться было некуда. Какого хрена творит этот чувак?
Я стал немного затормаживать, чтобы задние машины также притормозили и сбавили скорость, позволяя машинам впереди вырваться вперед и чтобы этот мудак встал на мое место.
— Феликс, что происходит? — начала паниковать Кэт, когда фура напротив нас, почти приблизилась к машине идиота, который решил обогнать нас.
— Не паникуй,— пытался я ее успокоить и держать ситуацию под контролем, хотя сам сейчас сидел как на иголках.
Так как я сбавлял скорость, задние машины также сбавляли ее и стали сигналить. Я посмотрел на машину придурка и он почти встал на нашу полосу, когда фура встретилась с ним и задела его багажник.
Черт. Черт. Черт.
Из-за этого удара, машина мудака спереди полетела на нас, когда фура, зацепившись за багажник БМВ, тащила его в нашу сторону, увеличивая скорость тачки и уменьшая расстояние перед нами с невероятной скоростью.
— Феликс,— вскрикнула Кэт и я заметил как ее тетрадь отлетала в сторону.
— Спокойно,— сказал я и дернул руль вправо, уворачиваясь от удара.
Я хотел податься в сторону и избежать столкновения с тачкой, но просчитался и наша машина вылетела с трассы, летя в воздухе.
— Боже мой, Фил,— кричала Кэт.
— Держись, — сказал я, когда машина в воздухе стала переворачиваться.
Это все произошло так быстро, что я не смог быстро сориентироваться и потерялся в пространстве. Я слышал громкие крики Кэт, но из-за шока я не мог произнести ни слова и моего бешеного пульса внутри. У меня был дикий страх, такой я испытал, когда у Мелиссы были роды. Меня будто выворачивало наизнанку. Наша машина стала крутиться в воздухе и перевернув нас головой вниз, она ударилась о землю крышей тачки. От этого удара я сам врезался в потолок своей машины и помимо резкой пронизывающей боли в моем черепе, мои челюсти ударились друг об друга и зубы сильно столкнулись, принося еще большую боль во рту. Все происходящее со мной смешалось с криками Кэт, но из-за переворота машины и моей летающей головы из сторону в сторону, я не мог сконцентрироваться и посмотреть как сейчас Кэтрин. Ремень держал меня и Кэт и не позволял нам свободно гулять по салону летающий тачки. От удара о землю, машина перевернулась и встала на колеса. Дополнением к моим ударам, несколько секунд ранее, добавился и удар моей головы о руль виском и мой взгляд упал на бессознательную Кэт, пока моя голова лежала на сигнале машины. Я почувствовал как липкая жидкость потекла из моего пульсирующего виска. Но я смотрел на Кэтрин. Ее голова была на дверце машины, прижатой к треснувшемуся окну и тоже залита кровью. Мои глаза пробежались по машине, лобовик машины был покрыт лишь частью стекла, а все остальное рассыпалось по салону, когда мы перевернулись верх тормашками и ударились. Мои глаза уже закрывались и мозг будто отключался. Я попытался встать насильно, но мои кости и голова болели, и я все-таки немного приподнявшись, снова упал головой на руль и последнее что я слышал, сигнал, который исходил от моей тачки.
Если вам понравилась глава, буду рада звездочке⭐️🥺❤️