Миссис Блэк
Джинни ушла, оставив Гарри с Роном наедине. Не сговариваясь, они отправились на кухню, как во времена Ордена Феникса, чтобы обсудить случившееся.
Гарри поставил чайник на плиту.
— Что ты обо всём этом думаешь? — произнёс Рон, наконец нарушив молчание.
— Та организация до сих пор не вышла из тени, и не заявила о своих намерениях. Это не просто терроризм, и их цели скрыты. И они не хотят, чтобы общество об этом узнало. А это значит, что они пытаются всё обставить так, чтобы люди не поняли, что ими управляют.
— Звучит весьма пугающе, — Рон помрачнел.
— Я в растерянности, Рон. Когда противник скрыт, то невозможно просчитать, куда он ударит в следующий раз.
— Да... По протоколу мы должны допросить Джинни, но я не хочу подвергать её этому. По крайней мере не сейчас.
Гарри вздохнул.
— Дело ведь не только в Джинни, происходит что-то очень серьёзное, но у нас нет никаких зацепок. Поэтому всё же придётся и провести официальный допрос, и привлечь колдомедиков из Мунго.
Рон посмотрел на Гарри, задумавшись.
— Ты же помнишь, что Малфой теперь владеет отелем в Шотландии? Наши люди постоянно наведываются к нему с проверками, и пока они ничего не нашли. Но с Джинни это произошло именно там. А он — Пожиратель Смерти, и может быть замешан.
— Бывший, — спокойно ответил Поттер.
— Бывших Пожирателей не бывает, — парировал Рон. — Если хорёк приложил к происходящему свою руку...
— Почему ты подозреваешь именно его? У нас прямо под носом в Лондоне происходит подмена документов, а Малфой сидит тише воды ниже травы где-то в Эдинбурге.
— Потому что это — Малфой! — Рон не унимался.
Гарри снял с плиты засвистевший чайник и принялся заваривать чай.
— Нельзя обвинять человека просто потому что ты его терпеть не можешь.
— Сказал тот, кто чуть сам не убил Малфоя в порыве злости. Кроме того, не забывай, что его отец мог науськать сына на что угодно.
— Да, и мне не следовало тогда так поступать, — Гарри поставил на стол две чашки, от которых шёл пар, и они с Роном сели друг напротив друга. — Что касается Люциуса, то он, конечно, тот еще упырь. Я скорее поверю в его причастность, нежели Драко.
— Гарри, нам нужно его прощупать. Вызвать в аврорат. Речь в конце концов идет о Джинни. А что, если она была мишенью, ты подумал?
— Да, конечно, и это пугает. Но как я могу её защитить, если она меня не узнаёт и шарахается, будто от заражённого драконьей оспой?
Гарри замолчал на секунду, а его взгляд застыл.
— И ты прав, Рон. Может, Малфой что-то видел. Я не уверен, что он знает больше, чем мы. Но если мы сможем заставить его приехать в Лондон... — Гарри прервался, взвешивая слова, но Рон продолжил за него:
— ...то хотя бы увидим, как он поведет себя.
— А пока его не будет в отеле, кто-нибудь должен заняться обыском.
***
Кричер поклонился хозяйке и начал свой рассказ.
— Миссис Блэк раньше быть Мисс Уизли. Она приходить в дом ещё маленькой с Гарри Поттер и другими, ещё когда здесь быть штаб взрослых волшебников. Потом Мастер Сириус погибнуть и передать дом в наследство крестнику. Когда Гарри Поттер закончить школу, он жить здесь. А Мисс Уизли отправиться в прошлое на пятьдесят лет назад, обмануть всех и выйти замуж за Мастера Ориона! Но после свадьбы её похитить Тёмный волшебник, и она уйти жить с ним, а дом — проклясть её. Мастер Орион жениться на другой хозяйке, Миссис Блэк, моей старой госпоже. Потом юная Миссис Блэк вернуться в её время, прийти к Мастер Гарри Поттер, и он её простить, а дом — убрать проклятье.
Джинни всплеснула руками.
— Я всё это время думала, что ты путаешь меня с Вальбургой!
— Вы не спрашивать. Вы говорить, что Кричер ничего не понимать. Но он всё-все понимать.
— Но наш брак с Орионом был фиктивным! Я даже исковеркала моё имя, чтобы это было не по-настоящему.
— Дом считать иначе. Дом видеть ваш ритуал. Вы для него — Джиневра Блэк!
Джинни покачала головой, поняв, что спорить бесполезно.
— Хорошо, продолжай.
— Миссис Блэк жить с Мастером Гарри как жена. Но Мастер Гарри очень занят, и это печалить миссис Блэк. Она переехать в другую спальню. Плакать, а потом охотиться за тёмными тварями и получать много ран.
Кричер замолчал, а Джинни надавила большими пальцами на виски и закрыла глаза, пытаясь вспомнить хотя бы что-нибудь о Гарри. Картинки не приходили, но вместо них появились новые вопросы.
Если они уже и так разъехались по разным комнатам, то зачем кому-то понадобилось их разводить окончательно? Привет ли это из прошлого от Тома, или проделки Малфоя? С другой стороны, на стадионе было столько людей, которые тоже могли пострадать от тёмной магии, и пока неизвестно, что произошло с ними. И ещё в отеле был Нотт, который определённо следил за ней!
— Кричер, я не помню, какова была роль Гарри Поттера в Ордене Феникса.
— Он победить самого Тёмного волшебника.
Джинни рухнула на кровать, потому что страшная догадка озарила сознание.
— Они хотят стереть память об этом, — прошептала она.
***
Ночь в Эдинбурге была тихой. Тео вернулся из Лондона поздно, после долгого дня и ещё более долгих размышлений. Он неспеша обошёл «Северные скалы», и, не встретив нигде Драко, остановился у его кабинета, собираясь постучать. Но тут с характерным треском появился Флитти.
— Мастер Малфой ждёт вас, но не здесь.
— Где же он?
Эльф ответил, не глядя на Нотта:
— Мастер Малфой вышел прогуляться, господин. На Кальтон Хилл.
Тео кивнул. Это было почти предсказуемо для нынешнего Драко — уединяться в тишине, смотреть на Эдинбург и залив, где туман стелется, пряча город в своём объятии. Это был его способ успокоиться и дать себе время для мыслей. Похоже, что-то произошло, и Тео не терпелось узнать, что именно. В моменты уязвимости людьми очень легко управлять, и он как хищник почуял, что сегодня ему улыбается сама судьба.
Нотт пошёл к выходу и затем направился в сторону холма. На улице было холодно, а в воздухе висела осенняя сырость. Он поёжился и наложил согревающие чары.
Когда Тео поднялся на холм, то сразу заметил фигуру Драко, смотрящего вдаль. Малфой не двигался, его взгляд был устремлён на залив, где огни города отражались в воде, создавая иллюзию другого мира. Тео подошёл к нему со спины, но не слишком близко, как подходят, чтобы не спугнуть.
Через несколько мгновений Драко повернулся. Его лицо было напряжено, но в этом напряжении читалась не агрессия, а усталость и разочарование.
Нотт постоял немного в стороне, позволяя Драко собраться с мыслями. Он понял, что Малфой в смятении, но раз домовик сказал, что Драко ждёт его, значит, ему нужен собеседник.
— Ты хотел поговорить, — произнёс Тео. — Но, видимо, не знаешь, с чего начать.
Взгляд Драко был холоден, однако лицо — внезапно без привычной маски. Не было той сдержанности, которой он обычно скрывал всё, что его беспокоило.
— Я не знаю, что делать, — ответил он тихо. Он посмотрел на Тео, как будто хотел понять, насколько тот готов к подобному разговору.
Нотт просто слушал, давая ему время.
— Я не знаю, что будет дальше — повторил Драко, не в силах скрыть напряжение в голосе. — Мне кажется, будто всё вокруг рушится. Я пытался быть тем, кем меня хотели видеть. Потом пытался стать собой. Но я не знаю, чего по-настоящему хочу. Все мои желания оборачиваются против меня же самого.
Тео видел, как внутреннее напряжение Драко нарастало, как тот пытался найти слова, которые могли бы выразить его мучения.
— Ты не первый, кто переживает это, —сказал Тео, спокойно подойдя ближе. — Мы все прошли через многое. Но иногда борьба не заканчивается победой. Иногда она превращается в пустоту и постоянную необходимость искать причины продолжать жить.
Драко чувствовал, что Тео понимает и не осуждает. И это было важно.
— И как же ты справляешься с этим? — спросил Малфой.
Лицо Тео было серьёзным.
— Я не справляюсь. Никто из нас не справляется, Драко. Мы просто умеем скрывать, что внутри нас всё трещит.
Хоть слова Нотта не утешали, всё же в них была искренность.
— Ты в поисках чего-то, да? — Нотт шагнул ближе, не ожидая ответа. — Ты не знаешь, где найти покой. Тебе, как и всем нам, нужно просто двигаться вперёд. Как ты обычно делаешь. И, может, это и есть путь.
Драко молчал. Он смотрел на Тео так, будто видел его впервые. Все эти годы они были рядом, но он никогда не осознавал, что Нотт может быть таким. Не скромным одноклассником, держащимся в сторонке, и не странным шутом, которым он предстал при их первой встрече.
— Ты прав, — сказал Драко, глядя на него с той же внутренней борьбой, что бушевала в нём. — Никто не знает, что его ждёт.
Тео слегка наклонился вперёд, его голос стал мягче, как бы подталкивая к откровению:
— Да, никто. Иногда достаточно понять, что ты не один в этом.
Драко отвёл взгляд к заливу. Волны внизу били о скалы, как будто спорили сами с собой, и в этом споре он узнавал собственные метания.
— Я думал, что у меня хватит сил, — заговорил он медленно. — Что смогу... просто быть тем, кем должен. Но всё не так. Я не привык... — Драко прикусил губу. — Не привык к тому, что желание может обернуться слабостью. Я хотел слишком многого. И, кажется, потерял даже то малое, что у меня было.
Нотт чуть прищурился, но кивнул.
— Уязвимость, и слабость — не одно и то же. Первое делает тебя человеком. Второе — жертвой. Разница в том, кому ты позволяешь это увидеть.
Ветер сорвал прядь волос Драко, и он резко вдохнул.
— Красиво сказано. Понимаешь, я хотел верить, что у меня может быть что-то настоящее, — он усмехнулся, но усмешка вышла горькой. — Она... — Драко осёкся, будто сам испугался того, что был готов сказать. — Чувства делают меня уязвимым. А я ненавижу это. Отец из-за этого и считает меня... — он опять не договорил.
Тео чуть склонил голову, наблюдая, как смятение прорывается сквозь броню Малфоя.
— Настоящее и живое — это не слабость. И оно всегда стоит риска. А если ты боишься потерять — значит, это единственное, что по-настоящему имеет цену.
Драко сжал руки в карманах мантии так, что побелели костяшки. Взгляд его был устремлён куда-то в туман, но глаза блестели, будто он видел совсем другую картину.
— Иногда мне кажется, что всё это иллюзия, — произнёс он после долгой паузы. — Что стоит мне протянуть руку, и всё рассыплется в прах.
— Иллюзии рушатся, — кивнул Тео. — Но мы — слизеринцы — не теряем ничего навсегда, а лишь откладываем до своего времени. Если что-то ценно, мы не отпускаем, а находим, как это сохранить.
Драко всмотрелся в туман над заливом.
— А если оно уже ускользнуло? — спросил он наконец.
Тео чуть наклонился к нему, его голос стал мягче:
— Ничто не ускользает окончательно, если у тебя ещё осталась воля протянуть руку.
Туман сгустился, залив полностью скрылся под белой пеленой, и казалось, что они стоят над пропастью. Драко снова посмотрел вдаль. В его глазах мелькнула боль, а ещё что-то похожее на решимость.
— Протянуть руку, — эхом отозвался он. — Возможно ты прав.
***
Утром следующего дня Паркинсон шла по коридору, стуча каблуками по полу так, будто забивала гвозди. Напряжение после ссоры с Драко не отпускало её, и всё вокруг казалось раздражающим. Отель был таким идеальным и поэтому ненастоящим, как дурацкая декорация. Не её дом, где она была полноправной хозяйкой, а эфемерное временное пристанище, где всё пропитано ложью.
Ей доложили о том, что мистер Нотт вернулся, как она и просила — у Паркинсон было к нему дело.
Пэнси подошла к номеру и громко требовательно постучала. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и Теодор стоял перед ней, натянув дежурную улыбку. Но как только он увидел, кто пожаловал, выражение лица стало более опасным. Нотт смотрел со смесью радости и вожделения.
— Как всё переменилось за пару дней, — произнёс он, наклоняя голову. — Я внезапно стал нужен вам обоим, и это, признаться, меня заводит.
Пэнси слегка приподняла брови, но её лицо оставалось бесстрастным, когда она вошла в комнату, не позволяя ни одному жесту выдать её внутреннее состояние. Она считала, что явилась на переговоры, заранее рассчитывая на успех.
— Оставь скабрезности при себе, Теодор, — жёстко ответила Паркинсон, выделяя каждое слово.
Тео закрыл дверь и проследовал за Пэнси. Он не сводил с неё глаз, наслаждаясь тем, что она пришла сама и явно с какой-то просьбой. Ведь просьба делает человека обязанным.
— Пэнс, — его голос стал слегка шутливым, с налётом притворного уважения.
Паркинсон метнула в него взгляд, полный презрения.
— Меня так может называть только Драко.
Её реакция лишь развеселила его.
— Простите, моя королева! Как вам будет угодно, — произнес он с явным сарказмом.
— Если хочешь заслужить моё расположение, придётся сначала постараться, — слова звучали как указание.
Тео медленно, почти незаметно сделал шаг в её сторону.
— Я не сомневаюсь, что у нас с тобой даже могут быть общие цели, сладкая, поэтому назначай цену и не забудь про приз, — закончил он, понизив голос.
— Поттеровская шлюха по какой-то неведомой мне причине интересует Драко, — глаза Пэнси стали холодными, а в голосе прозвучала такая яркая нотка презрения, что даже Нотт почувствовал. — Никому из нас, чистокровных, это не нужно. Уверена, что ты понимаешь, о чём я.
Тео, усмехнувшись, слегка покачал головой. Он внимательно посмотрел в её лицо, прочитав в нём всё, что она пыталась скрыть — ревность, обиду и негодование, но никак не заботу об обществе, под которую она пыталась замаскировать истинные чувства.
— Это многое объясняет, — ответил он, обращаясь будто бы ни к кому. — С тобой приятно иметь дело, Паркинсон.
Пэнси прищурилась. Его слова хоть и должны были польстить, скорее отдавали чем-то неясным и тревожным.
— Ты можешь разобраться с этим?
Он на мгновение задумался. Затем с ухмылкой произнёс:
— Любопытно. И как именно ты себе это представляешь?
Пэнси тоже шагнула ближе к Нотту, только её шаг, в отличие от его, был нарочито показным, и с жаром произнесла:
— Дискредитируй. Соблазни, а потом докажи Драко, чего она стоит. Или накопай на неё что-нибудь, чтобы шлюха захотела сбежать из страны. Мне всё равно, прояви фантазию, наконец.
Тео кивнул, в глазах загорелся огонёк азарта, но в лице появилось нечто жёсткое.
— Ты ведь понимаешь, что я попрошу у тебя взамен?
— Только, когда исполнишь. Иначе ничего не получишь.
Тео хищно улыбнулся.
— Пэнси, перестань играть в железную леди. Я ведь могу взять тебя силой просто так, если захочу. Прямо здесь. И никакие Малфои тебя не защитят. Просто мне мечтается, что у нас с тобой всё будет красиво.
— Ты слишком осмелел, Нотт. Неужели поверил в себя? Тот мальчик, который скромно сидел в углу и прилежно читал учебники? — она отвернулась.
— Ты себе даже представить не можешь, насколько поверил. Так что лучше играть со мной на одном поле, милая. А ещё, если я устраню твою конкурентку, ты полетишь к Драко как мотылёк на огонёк. Но мне нужно, чтобы ты была со мной. Это главное условие.
Пэнси почувствовала, как её сердце сжалось. Нотт не был готов исполнять то, что она приказывала просто так, да еще и угрожал. Был ли это блеф, или он говорил всерьёз?
— Нет, Тео, теперь я хочу мести. За все эти годы, что Драко вытирал об меня ноги, он должен мучиться!
— Ну вот, наконец-то ты называешь вещи своими именами. Опасная женщина. Этим и привлекаешь. Но, скажи, сладкая, неужели твоя великая любовь к принцу закончится вот так просто?
Пэнси повернулась к Нотту и её глаза сверкнули.
— Знаешь, Драко накричал на меня. Но он проронил одну весьма мудрую фразу. Я больше не маленькая девочка, которая будет бегать за ним всегда. Я хочу повзрослеть.
Тео развел руки в приглашающем жесте.
— Тогда, добро пожаловать в мой мир, милая.
***
Комната Луны была наполнена светом, аромат трав и цветов стоял в воздухе, создавая атмосферу спокойствия и уединения. Джинни отправилась к подруге утром, сразу как только проснулась. Лишь в доме подруги она позволила себе немного расслабиться после всех событий недели. С Лавгуд она могла поделиться всеми своими тайнами.
— Здравствуй, моя любимая сова-несова, — сказала Луна, когда Джинни вошла. Глаза Лавгуд светились той самой странной для многих доброжелательностью, которая создавала атмосферу, где люди чувствовали себя защищёнными.
Джинни обняла её и присела на мягкий диван.
— Мне надо так много всего рассказать тебе, но это будет трудно.
Луна взяла подругу за руку.
— Давай, я принесу сюда кое-что. Оно поможет, — она встала и достала из шкаф маленький стеклянный шар, в котором мерцали крошечные золотые огоньки. — Жучки хранят свет, даже если вокруг темно. Просто смотри на них, когда всё кажется мраком, и станет легче.
Джинни залюбовалась вещицей, и глядя на неё, начала говорить.
— Мне продолжает снится Том, и я не понимаю, что это значит. Каждый раз я чувствую его присутствие так явно, будто он здесь на самом деле. Как если бы он всё ещё меня контролировал. Его магия такая сильная, что пробивает все стены, которые я выстроила в своей голове. И я боюсь, что однажды он снова явится во плоти.
Луна немного нахмурила лоб, но в глазах было тёплое сочувствие. Она опустила голову, подыскивая нужные слова, снова взяв Джинни за руку.
— Дорогая, ты слишком долго держала всё в себе. Понимаешь? Я не чувствую тёмную магию, это просто твои переживания. Ты не отпускаешь его, хотя знаешь, что должна, — сказала Луна с такой уверенностью, что Джинни отвела взгляд. Луна, как обычно, видела её самое уязвимое место.
— Я пыталась забыть, — голос Джинни чуть дрожал. — Каждый раз, когда думаю, что я на шаг дальше, он снова появляется. И я не могу... не могу от него уйти. Иногда кажется, что уж лучше сгореть с ним, чем мучиться вот так, без любви.
— Ты живешь прошлым. Но если все время оглядываться назад, невозможно идти вперёд, — мягко ответила Лавгуд.
Джинни вздохнула, её плечи опустились. Она понимала, что Луна говорила правду без прикрас. Но слова были слишком болезненными, а её собственная рана казалась ещё более открытой.
— Я не знаю, как жить без него.
— Тебе просто нужен кто-то другой. И, видимо, это не Гарри.
Джинни почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она не хотела показывать, как сильно её слова задевают, но не смогла сдержаться. Уизли зарыдала. Лавгуд, не говоря ни слова, обняла её, и Джинни почувствовала, как тяжесть на её сердце начала отпускать, хотя и не до конца.
— Всё будет хорошо, Джинни. Ты не одна, — тихо сказала Луна. — Ты не должна всё держать в себе. Иногда нужно выпустить тьму наружу. Признай, что это часть тебя. И только тогда ты сможешь избавиться от неё.
Джинни беззвучно рыдала в её объятиях, чувствуя поддержку, которой так не хватало. Когда слёзы утихли, Лавгуд аккуратно отстранилась и протянула ей чашку с чаем.
— Луна, в Шотландии кое-что произошло. Я забыла Гарри! Кажется, это происки Спирали, которая хочет уничтожить всю правду о нём. Ведь если никто не будет знать, кто победил Тёмного Лорда, наша жизнь изменится навсегда...
— Твоя статья в «Искрах» была об этом?
— Да, но я успела написать её до того, как во время матча на стадион налетело нечто. А ещё там были Нотт и Малфой. Нотт явно следил за мной, я видела его несколько раз. Он постоянно вился неподалеку, и это пугало. Возможно, он замешан в произошедшем, но почему тогда действует в открытую?
— Ты рассказала Гарри или Рону?
Джинни покачала головой.
— Я пока не вспомнила Гарри. Он сказал, что сможет помочь, вернуть мне память. Но я ничего не чувствую, и не могу полностью ему доверять. Рон не будет разбираться, он просто посадит меня под замок. Я хочу, чтобы Кричер попробовал найти в доме брошь, — голос Джинни стал твёрдым, как и взгляд. — Ту, которую мне подарил Том перед моей свадьбой с Орионом. Помнишь, я рассказывала, что принёс её, чтобы праздник прошёл безупречно, потому что ему нужно было заполучить медальон Слизерина? Брошь так и осталась где-то там, в доме, вместе со свадебным платьем. Если кто-нибудь, конечно, не уничтожил или не перепродал её.
Луна подняла брови.
— Тёмный артефакт от тёмного волшебника, — она покачала головой. — Ты уверена, что это лучше, чем помощь авроров?
Джинни ответила быстро, не колеблясь:
— Это оберег! Том создал его для меня.
— Ты ищешь себе приключений на голову, но хочешь быть под защитой тёмной магии Тома, — Луна вздохнула, но её лицо оставалось мягким. — Может, просто не стоит приближаться к монстрам?
— Если Нотт что-то задумал, то ни Рон, ни Гарри, который по словам Кричера, всегда на работе, не смогут меня защитить, — Вдруг Джинни переменилась в лице. — Луна, скажи мне, почему я живу с тем, кого не люблю? Как получилось, что мы с Гарри оказались вместе?
Луна неопределенно махнула рукой.
— Гарри любит тебя. Но, к сожалению, с ним ты не забыла о Томе. В нашу прошлую встречу ты мне обещала подумать над тем, чтобы вы расстались окончательно, потому что... Джинни, так вы оба страдаете.
— Знаешь, я готова это сделать, — горько усмехнулась Уизли, — ведь сейчас он для меня посторонний. Но, Луна, произошло ещё кое-что.
Джинни слегка покраснела и вдруг затеребила прядь волос. Луна посмотрела на подругу с интересом.
— Ты упомянула, кажется, Малфоя?
— Да. Драко владеет отелем «Северные скалы», в котором остановилась наша делегация из «Пророка». Нам сказали, что владелец сделал неплохую скидку репортёрам, потому что интересуется квиддичем, но на самом деле, чтобы встретиться со мной. Потому что нашёл старые колдофотографии с бала Абраксаса, а на них есть я. Говорил, что ему нужно объяснение. Так еще оказалось, что это тот самый отель, который раньше был «Проклятием Барона Моргана».
— Он угрожал тебе разоблачением? — спросила Луна обеспокоенно.
— Нет, хотя вёл себя довольно странно с самого начала, проявляя ко мне вежливый, но настойчивый интерес. А потом мы оказались наедине, начали целоваться, и... я чуть не изменила Гарри. Но мне тогда казалось, что у меня нет других отношений.
На лице Луны эмоции сменялись одна за другой. Изумление, улыбка и полное непонимание.
— Погоди, тут Гарри уже совершенно не причём. Но Малфой?
Джинни вздохнула.
— Он сказал, что у него ко мне чувства, или просто желание, я не знаю. Ещё со школы.
— И ты его оттолкнула?
— Нет, я назвала его Томом, — горестно вздохнула Джинни. — Этот отель, сны, воспоминания. Всё смешалось в голове. Я не знаю, что на меня нашло. Сначала думала, что это будет приключением на одну ночь, но я не могу перестать вспоминать обо всём произошедшем. Мне кажется, я сделала ему больно, и он не простит меня.
— А ты хочешь, чтобы простил? — Луна вскинула бровь.
— Он обвинил меня в том, что я использовала его, а я в ответ — что он заманил меня к себе, и ничего от него не хотела. Потому что я испугалась! Всё случилось так внезапно. Так еще там разгуливает Паркинсон, и как Цербер смотрит на всех, кто приближается к Драко, — Джинни замолчала.
Луна отложила чашку и тихо вздохнула.
— Джинни, милая, я понимаю, что у тебя сейчас всё непросто. Но тебе нужно отпустить прошлое. Тома, Гарри. И разобраться с Малфоем.
— Тогда мне надо самой пойти к Спиралям, — хмыкнула Джинни, — и попросить, чтобы они стерли мне память ещё и о Томе.
— Отпустить — не значит, забыть. Просто твоё счастье находится где-то в другом месте, я чувствую.
Джинни обняла Луну.
— Спасибо тебе. Я справлюсь, — ответила она тихо. — А пока нам нужно сосредоточиться на том, чтобы не дать этим безумцам поменять историю. Сейчас это важнее, чем моя запутанная личная жизнь.
***
Люциус Малфой стоял у окна, его взгляд был устремлён в ту часть Эдинбурга, которую скрывал вечерний туман. В номере горел тусклый свет, а воздух был холодным и тяжёлым.
Тео вошёл без стука, зная, что от него ждут новостей.
— Всё прошло идеально, — вместо приветствия сказал Нотт. Люциус не нуждался в подробностях, но Тео всё же добавил. — На вокзале Уизли не узнала Поттера даже после того, как тот подошёл и завёл разговор. Это значит, что всё идет по плану.
Люциус не оборачиваясь, ответил:
— Это значительное достижение. Можешь идти, Теодор.