Ваш сын
— Джинни, послушай... ты знаешь меня. Ты должна знать. Мы... — он запнулся, потому что на перроне было слишком много ушей.
Она отступила ещё на шаг, в голосе прозвенела сухая оборонительная нотка:
— Не знаю, кто вы, сэр. И прошу держаться подальше.
Гарри в отчаянии протянул руки, но вовремя сдержался.
— Хорошо... Тогда просто скажи, куда тебя отвезти? Ты знаешь, где твой дом?
Джинни напряглась и крепче вцепилась в ремень сумки.
— Я не обязана вам ничего говорить.
Разглядывая Гарри, она не испытывала ничего, хотя что-то ей подсказывало, что она должна была его знать. Похоже, происходящее было связано со Спиралью, ведь она сама на днях писала статью, что творится неладное. А этот Гарри выглядел слишком несчастным, чтобы быть ей угрозой.
— Сейчас здесь будет твой брат, и мы все уладим, только не беги от меня, Джинни, пожалуйста.
Она кивнула, решив всё же дать мужчине шанс, потому что провал в памяти пугал её не меньше, чем его.
Поттер судорожно вытащил зеркальце связи.
— Рон. Срочно. На вокзал.
Гарри сказал что-то еще, но она не расслышала. Наверное, объяснил, что именно происходит, потому что уже через пару минут в толпе показался высокий рыжеволосый мужчина. Он пробирался сквозь людей, крича:
— Джинни!
Она обернулась на голос.
— Эй, сестрёнка, — сказал Рон мягко, стараясь не спугнуть. — Это я. Рон. Ты меня узнаёшь?
— Рон... — Джинни обняла его. — Мне нужно домой. На Гриммо. А я... я не знаю, кто этот человек.
Уизли мрачно посмотрел на обеспокоенного Гарри, увидел растоптанный букет, и всё понял.
— Я боюсь, что тебе нужно не домой, а в Мунго.
— Нет! — слишком резко отрезала Джинни, но увидев оглядывающийся на них людей, добавила уже тише: — Мне нужно отдохнуть, я очень устала.
Внутри неё всё кричало, что Рону можно доверять, но разум, переписанный чужой волей, держал оборону.
Гарри подался вперёд:
— Давайте, мы сейчас все вместе поедем к нам домой и попытаемся разобраться. Здесь не место для разговоров.
— К нам? — с ужасом отозвалась Джинни. — Я живу одна.
Рон мягко приобнял сестру за плечи.
— Похоже, это шок. Мы сейчас не будем тебя тревожить, а просто поедем туда, ладно? Гарри, я думаю, что лучше использовать маггловское такси. Никакой больше магии сегодня. Пойдемте.
Они двинулись в сторону выхода.
***
Машина остановилась у Гриммо, и Джинни первой шагнула к тяжёлой двери.
Она провела ладонью по створке, та отворилась, впуская их в сумрак старинного дома. Запах сухого дерева был до боли знаком, и Джинни почувствовала себя в безопасности. Она поставила сумку у лестницы и тяжело вздохнула.
Из глубины коридора появился сгорбленный Кричер.
— Миссис Блэк, наконец-то вы вернулись, — пробормотал он, поклонившись так низко, что костлявый нос почти коснулся пола.
Рон застыл, недоверчиво уставившись на домовика:
— Эм... что ты сейчас сказал?
Ответом его не удостоили.
Джинни смотрела прямо на Кричера в надежде услышать правду.
— Кричер, — тихо сказала она, указывая на Гарри. — Кто этот человек?
Домовик метнул косой взгляд на Поттера и буркнул:
— Такой же хозяин, как и вы, миссис Блэк. Дом слушается вас обоих.
Рон ошалело смотрел на них. Почему Кричер зовет её так? Джинни же только кивнула.
— Джинни... — начал было Гарри, но Рон положил ему руку на плечо.
— Хватит. Дай ей время, — жестко отрезал Уизли, и повернулся к сестре. — Джинни, ты попала под удар Спирали. Они вырезают воспоминания. Ты должна верить нам.
— Верить? — она вскинула голову. — Я чувствую пустоту, Рон. Я знаю, что мне что-то стерли, и это хуже любой лжи. Но если вы правду говорите — кем он работает? — она показала на Гарри, и голос её сорвался. — Кто он?
— Заместитель Главы Аврората, — ответил Рон. — Мы с ним работаем вместе. И он... твой парень.
Джинни прижала ладонь к виску, словно пытаясь удержать прорывающиеся воспоминания. Драко, поцелуи.
У меня нет никого парня.
— На финале... — она заговорила быстро, сбивчиво. — Было облако. Оно накрыло стадион. Все потом вели себя так, будто ничего не случилось. Никто даже не обсуждал. Я хотела что-то кому-то сообщить, но забыла. А теперь, кажется, понимаю, что это была магия, и именно она вырезала память. Все, кто был там, наверняка забыли о чём-то важном.
В глазах Гарри и Рона мелькнул холодный ужас.
— Это уже массовое нападение, — всплеснул руками Рон. — Гарри, это теракт!
— Проверить я смогу только в понедельник, — добавила Джинни. — В редакции. Я спрошу коллег, кто был там — помнили ли они своих... близких. Тогда у нас будет хоть какая-то зацепка. Но сейчас... — она поджала губы. — Сейчас я понятия не имею, что делать.
Рон нахмурился, посмотрев на Поттера.
— Мы должны придумать план прямо сегодня. Пока они не ударили снова. Соплохвостов им в задницы! — в отчаянии он стукнул кулаком по стене.
За окнами сгущались сумерки. Казалось, весь дом Гриммо замер, вслушиваясь в их разговор.
Гарри всё это время молчал, стоя у самой двери и сцепив руки. Его лицо оставалось напряжённым, но в глазах горела та же решимость, что Джинни помнила... вернее, должна была помнить.
— Слушайте, — наконец заговорил он. — В Мунго уже работали с людьми, у которых память стёрта. Не «обливиэйт», не травма, а что-то иное. Похожие случаи, как у Джинни.
В груди у Джинни что-то ёкнуло. Она сама не понимала, чего боится больше — услышать правду или узнать, что правды уже не вернуть.
— И? — она наконец-то опять посмотрела на Гарри.
— Есть успехи, — продолжил Поттер. — Люди начинают вспоминать. Сначала смутные образы, потом — целые дни. Иногда помогает магический шок, иногда — вещи из прошлого. Но лучше всего работает Омут Памяти. Я могу показать тебе свои воспоминания. Как мы были вместе. Как ты смеялась на кухне в этом самом доме. Как летала за снитчем быстрее всех. Как мы... — он осёкся, проглотив лишние слова, и добавил мягко: — Как мы жили здесь.
У Джинни пересохло в горле. Она чувствовала, что должна что-то ответить, но губы не слушались.
— Это всё звучит... правильно, — наконец выдавила она. — Но я не могу. Не сегодня. И не завтра.
Рон нахмурился, уже готовый возразить, но Джинни подняла руку, словно ставя щит.
— Нужно сначала увидеть Луну, — твёрдо сказала она. — Она всегда понимала меня так, как никто другой. Если всё, что вы говорите, правда... я должна услышать её слова.
Гарри посмотрел на Рона. Тот только пожал плечами, мол, спорить бесполезно.
— Хорошо, — произнёс Поттер наконец. — Лавгуд так Лавгуд. Но, Джинни... обещай хотя бы, что не будешь закрываться. Мы рядом. И мы всё равно вернём тебе то, что у тебя забрали.
Рон неодобрительно покачал головой. Как авроры, они с Гарри должны были немедленно доставить пострадавшую в больницу, а потом допросить. Потому что время играло против них. Но он также представил себя на её месте. Не узнавать своих любимых — это страшно.
Джинни кивнула словам Поттера. Но в глубине души знала: впереди её ждёт разговор, которого она боялась ещё больше. Разговор с Луной.
***
Драко весь день избегал Пэнси. Проснувшись и страдая от сильнейшего похмелья, он принял зелье, которое избавило его от тремора и головной боли. Потом аппарировал в свой номер, и заперся там, откисая в ванной и не реагируя на внешние звуки. То и дело к нему в номер кто-то стучался, а к вечеру под дверью лежала стопка конвертов. Всем срочно понадобился управляющий.
Единственным человеком, с которым он хотел бы поговорить, по иронии судьбы оказался Тео. Но Флитти доложил, что мистера Нотта нет, поэтому Драко, пиная себя, взял конверты и отправился работать.
В кабинете, прямо за его столом восседала Паркинсон. Вид у неё был как у разъярённой мантикоры.
Драко швырнул записки на столешницу и навис над Пэнси, упираясь кулаками в деревянную поверхность.
— И как это понимать?
— Это ты мне скажи, как понимать твой игнор, — ровным тоном произнесла она.
— Я задержался с гостями. И Тео меня дождался, в отличие от тебя. Держу пари, ты даже пришла сюда, чтобы проконтролировать меня. Я прав?!
Драко смотрел на Пэнси исподлобья, и она чуть вжалась в спинку кресла под тяжестью этого взгляда. Но все же продолжила атаку.
— Вероятно, это были очень важные гости. Те самые. Из «Пророка». Не лги мне, Драко!
— Да ты понятия не имеешь, о чём мы могли говорить, однако строишь догадки из своих представлений о мире.
— Тогда расскажи мне, — Она встала. — Чем меньше ты говоришь, тем большую ложь можно придумать!
— А что, если я сожалею о том, каким был раньше?! Я постоянно задирал их компанию, а вы с Винсом и Грегом смеялись, одобряли.
— И теперь ты ищешь их одобрения? — Пэнси сказала «их» с таким омерзением, будто почуяла неприятный запах.
— Горы золота и чистая волшебная кровь это не всё, Пэнс.
— Что ты несёшь?
Драко пошёл к Пэнси ближе.
— А то, что у меня не осталось счастливых воспоминаний о школе, понятно?
— И тебе теперь кажется, что они — счастливы?! Предательница крови не выглядела бодрой, скорее наоборот.
— Мне неважно, счастливы они или нет. Я думаю, что поступал тогда несправедливо, и это мучает меня.
Пэнси открыла рот от изумления и возмущения.
— А тебя не мучает твоя новоявленная совесть за то, как ты обходишься со мной?!
Малфой вздохнул. Как можно любой разговор перевести на себя?
— Я честен. И не люблю тебя в том смысле, в каком хочешь ты. Мы оба это знаем. Я не давал тебе надежды. Слишком жёстко? Или ты хотела бы сладкой лжи? Пэнси, пойми, я не держу тебя, и ты вольна быть с кем захочешь.
— Я с детства хочу быть только с тобой.
— Так вырасти! — взбеленился Драко. — Оглянись вокруг. Ты вбила себе в голову, что я — твоя судьба?!
— Я тебе не нужна, — с дрожью в голосе произнесла Паркинсон. — Это все из-за неё?! — она вдруг перешла на крик.
— Из-за кого?
Пэнси со злости начала стучать кулаками по груди Драко:
— Ты всё это сделал специально! И обманываешь меня, как последнюю дуру.
— Перестань так делать, я ненавижу истерики! — Драко схватил её запястья и сжал так, что Паркинсон стало больно.
— Ты тиран, вот ты кто! — она стала вырываться.
— Пэнс! Дело не в том, что я якобы люблю другую. Я просто не люблю тебя! Как ты не можешь этого понять?!
Он отпустил её. Пэнси отшатнулась и со злобой произнесла:
— И напился ты тоже не из-за этой другой!
— Это тебя не касается.
— Тогда о наших ночах и моей помощи ты можешь забыть, Драко Малфой!
Драко сжал пальцами переносицу и закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.
— Знай, что я очень ценил твою помощь с бизнесом.
— И всё?
— И твою преданность в школе.
— Я всё ещё предана тебе.
— Поэтому ты спишь с Люциусом?
Пэнси замерла. Ей казалось, что Драко настолько не интересуется её делами, что не замечает даже очевидных вещей. Не то, что знает об их с Малфоем-старшим тайне.
— Это тебя не касается.
Паркинсон горло вскинула подбородок и вышла, стараясь создать как можно больше шума.
Драко с горечью подумал, что она этого разговора так не оставит.
Тем хуже для неё.
***
За два года до текущих событий.
Прошло несколько недель со встречи в библиотеке. Люциус не звал её, не писал, не подавал никаких знаков. Пэнси почти решила, что тот странный эпизод с архивам был просто театральным актом, и уже начала злиться. Именно в этот момент она получила новое приглашение.
Малфой встретил её в саду. Ночь была ясная и неестественно тихая. Люциус стоял у изогнутой ограды, серебряные пуговицы на его мантии блестели в лунном свете.
— Я думала, вы забыли, — бросила Пэнси, приближаясь.
— Я никогда не забываю, кого впустил, — ответил Люциус спокойно. — И не повторяю приглашений дважды.
Он жестом указал на скамью. Она села медленно и грациозно, но испытывая по этом внутреннее напряжение.
— Есть одно письмо. Я хочу, чтобы оно попало в нужные руки. Это — проверка.
— Что нужно сделать?
— Магглорожденный чиновник при Министерстве. Не особо влиятельный. Пока. Он не должен получить повышение, но если ты передашь письмо — не получит. Ты ничего не поймёшь из содержания, и это неважно. Просто доверься.
Он протянул запечатанный конверт, покрытый мерцающим узором, в котором угадывалась защитная магия.
— Почему я?
— Потому что ты знаешь, как проходить незамеченной. Потому что у тебя достаточно ума, чтобы не задавать лишних вопросов. И потому что ты хочешь доказать свою ценность — не телом, не истериками, а действием.
— Это не преступление? — тихо спросила она.
Люциус усмехнулся.
— Преступление — ничего не менять. И позволять хаосу разрастаться.
Он сел рядом. Говорил вкрадчиво, почти ласково:
— Вы хотели быть частью чего-то важного. Доказать Драко, что можете быть рядом. Я дам вам больше: вес, влияние, смысл. Но вход только один. После первого шага назад дороги нет.
Пэнси взяла письмо.
— Я всё сделаю.
Люциус протянул небольшой листок с адресом.
— Отнесёте утром.
— Я думала, вы не доверяете мне.
— Я и не доверяю. Но вы можете научиться быть полезной. А это — первое условие.
Пэнси встала и исчезла в темноте сада. Она несла письмо и листок, слово сокровища, а внутри неё рождалось нечто новое — трепетное предвкушение, что скоро она вновь почувствует вкус власти.
Через неделю Паркинсон явилась в кабинет Люциуса с отчётом о проделанной работе.
— Вы справились. Помните, о чём я предупреждал, мисс Паркинсон: вход только один. После первого шага назад дороги нет.
— Я согласна, — прошептала она.
Люциус склонился чуть ближе. Его голос стал ниже, мягче:
— Ты поняла, что значит быть в круге. Умница.
Пэнси стояла, не отводя взгляда. Она уже привыкла к его холодным поучениям. Но сейчас что-то изменилось.
— И вы всё ещё считаете меня полезной?
Он усмехнулся.
— Ты доказала.
Он медленно провёл пальцами по её щеке. Пэнси вздрогнула, но не отшатнулась.
— Ты ищешь власти над Драко, — произнёс Люциус почти шёпотом. — Но я могу дать абсолютно другую власть. Гораздо больше. Без иллюзий.
Он не спрашивал. Просто констатировал.
А Пэнси молчала. Она знала: если скажет «нет», её вытолкнут обратно в мир, где для неё нет места.
Таким образом Малфой стал давать ей небольшие поручения и по крупицам предоставлять сведения о своих планах и махинациях. Поначалу Паркинсон не видела в них никакой взаимосвязи, но лишь только потому, что ей была недоступна полная картина. Люциус оставался максимально осторожным.
Но её не интересовала ни политика, ни поставки запрещённых артефактов. Она по-настоящему желала лишь Драко, который оставался безразличным.
Однажды в приступе очередного отчаяния Пэнси без предупреждения ворвалась к Люциусу.
— Ваш сын не любит меня!
Он внимательно посмотрел на заплаканную девушку, встал с кресла и подошёл.
— Пэнси, когда дело касается величия, любовь лишь мешает, — он проникновенно заглянул ей в глаза. — Ты знаешь его с детства лучше всех. Его боли и страхи, его потаённые желания. Твои эмоции мешают. Управляй им.
— Я для него всего лишь пустое место. Неужели я не достойна любви?
— Ну что ты, — Люциус протянул за ленту на её блузке, обнажив ключицы и грудь в кружевном бюстгальтере. — Ты потрясающая роскошная молодая привлекательная женщина. — Малфой остановился, следя за её реакцией.
Паркинсон не шевелилась.
— Ты позволишь? — он улыбнулся, положил руки на её талию и начал целовать шею Пэнси, двигаясь ниже.
Для Паркинсон внимание Люциуса не оказалось неожиданностью. Она понимала, что рано или поздно он сделает её своей любовницей. Это означало, что теперь она связана с семьей Малфоев настолько близко, насколько это вообще возможно. И её влияние росло. От безответности Драко было больно, поэтому она мстительно приняла ласки его отца. Пусть. Однажды Драко почувствует её боль сам. А пока Люциус займется её утешением.
***
Поднявшись на второй этаж, Джинни приняла душ, легла в кровать и попыталась восстановить в памяти все, что происходило с ней за эти дни. Сумбурные мысли и вопросы мучали сознание.
Ведь она точно знала, что живет одна, в бывшей штаб-квартире Ордена Феникса, потому что... Стоп. Что-то не сходилось. По словам домовика, этот дом считает её хозяйкой через этого Поттера?
Сама мысль о том, что Джинни состоит в отношениях, будучи влюбленной в другого, была неприятна, как заноза. Неужели Малфой прав, и она использует других мужчин, будто они целебные зелья от болезни под именем Том?
Джинни встала, подошла к окну и посмотрела вдаль на ночной Лондон. Потом щелкнула пальцами, и перед ней предстал домовик.
— Кричер, расскажи мне всё, что знаешь обо мне, Гарри Поттере и нашей жизни тут, — попросила она.