Игра
Следующим утром волшебный мир был взбудоражен вовсе не исходом игры полуфинала. В переулке за лавкой совятников двое молодых волшебников стояли у стены, пряча свитки «Искр Феникса» под мантиями. Один быстро сунул другому свёрнутый листок.
— Держи. Горячая. Ещё пахнет краской.
Ведьма в зелёной шляпе тут же метнулась ближе, и голос её зазвенел:
— Опять эта Алая Сова? Да сжечь бы всех этих подпольщиков! Только смуту сеют.
Бородатый маг рядом развернул свиток и вслух прочёл строчку:
— «Если можно стереть признание Пожирателя, то завтра можно стереть вас».
Он поднял глаза и сказал громко:
— Вот именно! У моего соседа подпись исчезла в протоколе. Будто его дядя никогда не служил в Министерстве.
— Да бред всё это! — отмахнулась ведьма. — Паникёры и истерички.
— Лучше уж истеричка, чем враньё «Пророка», — выкрикнул долговязый юноша. — Мы имеем право знать правду!
Ссора нарастала. Кто-то рвал листки в клочья, кто-то, наоборот, копировал заклинанием, чтобы переслать друзьям.
В лавке амулетов старик-продавец отложил свиток и задумчиво пробормотал:
— «История — это мы». Репортерша права. Запоминать, записывать, делиться. Вот только кто ей позволит долго говорить?
Даже в Министерстве свиток уже лежал на столе у младших клерков. Те старались читать исподтишка, но слова расходились быстрее огня: «Подлинные документы меняются». Один из них рискнул заметить:
— Если подпольная газета пишет об этом открыто, значит, кто-то уже проболтался.
Никто не решился ему ответить.
А где-то далеко, в деревнях и на окраинах, люди, которые редко доверяли официальным новостям, ловили знакомый символ: отпечаток пера Алой Совы. Они не всегда верили в её иронию, но сейчас впервые почувствовали — это серьёзно.
***
Утро Джинни началось удивительно спокойно. Она впервые за последнее время проснулась без привычной тяжести в груди. Ни кошмаров, ни ночных голосов, ни ледяного холода по коже. Джинни даже позволила себе потянуться и немного поваляться в постели, как в те редкие дни, когда мир не был столь враждебен.
«Прогулка перед сном, видимо, была не такой уж и плохой идеей», — попыталась объяснить себе Уизли, умываясь. В глубине сознания мелькнул образ Малфоя, но она тут же отогнала эту мысль.
В зале для завтраков журналисты оживлённо что-то обсуждали. Джинни слушала вполуха, пока за соседним столом не услышала другое:
— ...эта статья, «Алая Сова»... говорят, архивы и правда меняются, — шёпотом говорил какой-то мужчина в фиолетовой мантии.
— Брехня, — отрезала ведьма в очках. — Подпольная газетка, а они верят. Но народ обсуждает, я уже три свитка видела.
Джинни опустила взгляд в тарелку. Внутри загорелась радость, что её слова нашли отклик. Дигл отвлёк её вопросом про предстоящие интервью, и Уизли вовремя сделала вид, что полностью сосредоточена на работе.
Всё утро она ловила себя на том, что ищет взгляд обладателя платиновой макушки. Но Драко нигде не было видно. И Джинни поняла странную вещь: когда он рядом, каким бы раздражающим ни был, внутри становилось чуть тише. Без него тревога возвращалась, как будто кто-то выкручивал настройки её нервов на полную.
Она накинула мантию и вышла с коллегами из ресторана, чтобы пойти к стадиону. Но, проходя через главный холл, почувствовала, как кожа покрылась мурашками. Кто-то смотрел. Она резко обернулась: в толпе снующих мимо постояльцев, никто не выделялся. Но ощущение чужого взгляда оставалось, тяжёлое, леденящее.
Джинни сжала палочку в кармане мантии.
Толпа двигалась, смеялась, обсуждала предстоящий матч. Они уже вышли на улицу, но ощущение никуда не исчезало, прожигая её. Джинни медленно обернулась ещё раз — и всё так же ничего. Обычные гости, журналисты, фотографы.
И всё же... возле двери на секунду задержался мужчина в тёмной мантии. Его лицо было в полутени, но у Джинни ёкнуло сердце. В позе, в лёгком наклоне головы было что-то знакомое. Она моргнула — и фигура уже растворилась в потоке людей, словно её и не было.
— Проклятье... — прошептала Джинни.
Но тут она поняла. Руки за спиной, привычка слегка наклонять голову, будто прислушиваясь к чему-то.
Нотт.
А потом он вынырнул в другом месте и уже не прятался. Наоборот — посмотрел прямо на неё. Тёмные глаза блеснули, и губы изогнулись в едва заметной усмешке. Он даже не попытался отвести взгляд. Время замедлилось, сердце ухнуло вниз.
Джинни моргнула — и его снова не было. Будто растворился в толпе, оставив после себя только пугающее ощущение.
Салазар его дери!
***
— Теодор! — окликнула его в холле Пэнси с интонацией хозяйки положения. — Ты амнистирован. Идешь со мной на завтрак.
Нотт медленно повернулся. На губах играла победоносная улыбка.
— Я встаю раньше тебя, Паркинсон, и завтрак у меня уже был. Но за тобой — хоть на край света.
— Посмотрим, — холодно отозвалась Пэнси и кивнула: — Пойдём.
Она провела его в тот самый приватный зал ресторана, где часто обедала и ужинала вместе с Драко.
Тео огляделся и хмыкнул:
— Какой сервис. Ваше гнёздышко?
— Не строй догадки, которые тебя не касаются, — с мерзкой улыбкой прощебетала Паркинсон, садясь за стол. — Расскажи-ка мне, Нотт, как получилось, что ты снова объявился?
Тео взял вилку и стал вертеть её в руках:
— Ты хочешь услышать сказку про затворника, который устал от тишины? Или про человека, который возвращается за тем, что ему всегда принадлежало?
— Мне нужны факты, Теодор, — Пэнси сделала акцент на его имени. — Откуда ты взялся в «Северных скалах»? Кто тебя сюда привёл?
Уголки губ Тео чуть дрогнули:
— А что, если я пришёл за тобой?
Пэнси дёрнула бровью, но сохранила ледяное спокойствие.
— За мной? Не смеши. Ты всегда был слишком тихим, чтобы уводить женщин.
— Ошибаешься. Теперь у меня нет причин быть тихим. Я пришёл увести тебя у Малфоя.
— Ты сам себе противоречишь, — усмехнулась Пэнси. — Я — часть его мира.
— Нет, — перебил Тео, сверкнув глазами. — Ты часть любого мира, где тебя видят и ценят. А он тебя не видит. Для него ты — тень. А я вижу. И мне плевать, что он твой хозяин.
Пэнси чуть склонила голову, оценивая его и пропуская мимо ушей оскорбление.
— Какие смелые слова. Но в твоём голосе слышится зависть.
— Зависть? — Нотт тихо рассмеялся. — Возможно. Но зависть — тоже топливо. Я не собираюсь прятаться. Я буду рядом, пока ты не поймёшь, кого ты упускаешь.
Он откинулся на спинку стула, резко, почти нагло. Пэнси молча уставилась на него. Её учили играть в долгую, и сейчас она понимала: этот разговор — только начало. Она скрестила руки на груди, изображая скуку.
— Вечно ты драматизируешь, Тео. Сначала исчез на годы, а теперь вдруг объявился и строишь из себя значимую фигуру. Ты думаешь, я поверю, что вернулся именно ради меня?
— А почему нет? — он склонил голову. — Ты ведь тоже вернулась ради него. Только вот разница в том, что он никогда не выберет тебя.
Пэнси фыркнула, но в глубине души слова задели.
— Теперь у тебя нет ни влияния, ни имени, чтобы претендовать на моё внимание. А без этого... ты всё тот же мальчишка, что в Хогвартсе, мечтавший попасть в наш круг.
Нотт хищно улыбнулся.
— Имя? Влияние? — он наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание. — Иногда достаточно лишь решимости забрать то, что хочешь.
— Серьёзно? — её голос прозвучал насмешливо, но пальцы невольно сжали юбку на колене. — И что же ты собираешься «забрать»?
— Тебя, Пэнси, — сказал он почти ласково. — Сначала тебя. Потом всё остальное.
Паркинсон наклонилась к нему в ответ, её улыбка была острой, как нож:
— Забрать у Малфоя? У Люциуса? Ты совсем рехнулся?
— У Драко, — вскинул брови Нотт. — У Люциуса... свои игры. А твой драгоценный Драко слишком занят, чтобы заметить, что его игрушки крадут прямо у него из-под носа.
На миг повисла тишина, и только в соседнем зале слышался смех постояльцев.
— Ты слишком самоуверен, Нотт. Но знаешь, в самоуверенных есть одно преимущество. Их проще всего сломать.
— А я и не прячу слабые места, — он сделал неопределённый жест рукой, улыбаясь шире. — Пусть попробуют сломать.
— Тебе стоит бояться не их, а меня, Тео.
— Бояться? — улыбался, как ненормальный. — Милая, знаешь, я люблю, когда сначала брыкаются. Так занятнее.
Тео лениво провёл пальцем по ободку бокала, когда дверь распахнулась.
— Мои друзья вместе, очаровательно, — голос Драко разрезал воздух.
Паркинсон дёрнулась, но мгновенно выпрямила спину.
— Драко, — она улыбнулась, поправляя серьгу, будто всё это случайность. — Мы просто завтракаем.
— Вижу, — Малфой кивнул официанту, тот молча поставил перед ним чашку кофе. — Только странно: обычно ты, Пэнс, завтракаешь в своей комнате.
— Захотелось разнообразия, — ответила она. — И... компанию мне предложил мистер Нотт.
— Да, — Тео поднял чашку и сделал глоток. — Драко, тут неплохая кухня. У вас в «Северных скалах» кормят так, что и уезжать не хочется.
— Вот только, — Драко прищурился, — ты же говорил, что здесь проездом.
Нотт усмехнулся и закинул ногу на ногу.
— А что, если планы поменялись? Нашёл, куда приложить себя. Да и, признаться, общество тут интересное.
— Обычно так говорит, когда у человека есть причины держаться рядом, — Драко обвёл глазами Тео и Пэнси.
— У кого их нет? — Тео развёл руками. — Если ты хочешь, я исчезну. Но если нужен — останусь. Всё зависит от тебя, Малфой.
В зале звякнула посуда: официант уронил поднос, и кто-то тихо ругнулся.
— Как раз об этом думаю, — Драко сделал глоток кофе, не отводя взгляда.
— Отлично. К слову, мне скоро придётся отлучиться. Но если решишь, что я тебе нужен — только скажи, тут же вернусь.
— У тебя всегда так — полунамёками? — вмешалась Пэнси, нарочито протыкая вилкой мягкое яйцо. — Словно ты что-то знаешь, а говорить не хочешь.
— А я и знаю, — Тео улыбнулся, облокачиваясь на стол. — Например, что вы оба слишком недооцениваете людей рядом с вами.
Паркинсон смерила его взглядом, полным яда:
— Так покажи нам, Теодор, что в тебе такого, чего мы ещё не увидели.
— Непременно, — голос сделался ниже, и Тео встал. — Ну, друзья, у меня дела. Не скучайте.
— Тео, приходи сегодня к нам на ужин, — Драко тоже поднялся и протянул ему руку. — Как раз и обсудим всё без спешки.
Глаза Тео загорелись, и он ответил на рукопожатие.
— Почту за честь!
Малфой вернулся за столик. Как только дверь закрылась, Пэнси тут же обернулась к Драко:
— Видишь? Он ненормальный! Я бы не доверяла ни одному его слову.
— Наблюдай за ним.
— Думаю, ещё и опасен, — её глаза блеснули. — Хочет занять место рядом с тобой.
— Ну, — Драко чуть склонил голову, холодно улыбнувшись, — хорошо, что место рядом со мной всё ещё имеет цену.
— Для некоторых — слишком высокую, — Паркинсон изогнула губы в намёке на улыбку.
Драко не ответил. Он задумчиво вертел в пальцах чашку, решая, кому он верит меньше — ей или Тео.
***
Воздух на финальном матче был наэлектризован. Трибуны дрожали от ревущих голосов, сотни флагов полоскались на ветру, свистки сливались в один оглушительный вой. Метлы рассекали небо, мячи летали с бешеной скоростью, а комментатор надрывал голос.
Джинни, сидя на месте прессы, лихорадочно записывала броски и фамилии игроков. Стадион жил и вибрировал, словно огромное сердце.
День стоял ясный, просто великолепный, матч шёл на пределе: игроки носились так быстро, что казалось — ещё миг, и метлы столкнутся. Но в один момент резко стало темно. Сначала показалось, что над стадионом просто сгущаются тучи. Типичная шотландская погода, ничего необычного. И вдруг одно тёмное облако хлынуло сверху, заволакивая поле, трибуны и ложи.
— Чары погоды сорвались? — кто-то рядом из комментаторов закашлялся.
— Ничего не видно! — закричал фотограф, беспомощно щёлкая вспышкой.
Зрители зашумели. Шум перерос в ропот, ропот в крики. Облако состояло не из дождя или тумана. Оно было почти осязаемым как пыль, и пахло чем-то горьким. Те, кто вдохнул, мгновенно начинали кашлять, прикрывая рты и носы.
— Спокойствие! Это временно! — маг-судья поднял палочку, пытаясь рассеять мглу. Но заклинания растворялись, словно кто-то заранее обвёл стадион мощными контр-чарами.
Джинни прижала платок к лицу и попыталась разглядеть поле. Игроки заметались, метлы ушли в пике — кто-то падал, кто-то кричал, кто-то пытался пробиться сквозь туман.
Через несколько минут всё так же резко закончилось. Туман поднялся вверх и исчез, будто его не было. Толпа вновь зашумела, свистки возобновились, комментатор с облегчением заорал в микрофон. Игроки продолжили игру, как ни в чём не бывало.
Джинни подумала, что сразу после матча напишет о случившемся Гарри. Произошло что-то нехорошее, но пока никто не понял, что именно.
Через полчаса финальный свисток оглушил стадион. Толпа взорвалась хлопками и оглушающим гомоном. Игроки победившей команды — «Монрозские магпы» образовали кружок, а в небе над ними рассыпались огненные салюты.
Журналисты ринулись на поле: кто — с колдокамерами, кто — с перьями, ловить реакцию игроков и публики. Джинни механически сделала несколько заметок, но рука дрожала. Она оглядывалась по сторонам, словно искала угрозу в этом празднике.
Только когда волшебники начали выбираться с трибун и гудящая толпа потекла в сторону Эдинбурга, она позволила себе облегчённо вздохнуть. Потому что о своём намерении она совершенно забыла.
***
В «Северных скалах» стоял шум, не уступающий стадионному. Холл наполнился смехом, возбуждёнными разговорами, заказами спиртного и поздравлениями. Гости хлопали друг друга по плечам, кто-то размахивал программкой, споря о моментах матча и судействе, кто-то уже наполовину был пьян от радости.
Джинни, пробираясь сквозь эту толпу, чувствовала себя чужой. Её собственные эмоции не совпадали с общей эйфорией.
И тут она впервые за день увидела Малфоя.
Драко стоял у подножия лестницы — в строгом костюме, с идеальной осанкой, чуть устало, но сдержанно улыбаясь. Он пожимал руки, разделяя радость тех гостей, которые неплохо заработали на ставках, кто-то даже весело похлопал его по плечу:
— Да у вас чутье, Мистер Малфой. Я не верил, что «Магпы» вырвут победу!
Драко ответил лёгкой улыбкой, почти равнодушной, и снова окинул взглядом толпу.
Джинни, подчиняясь какому-то инстинкту, направилась к нему. Шум в ушах стих — будто Драко был её ориентиром и спасением. В тот момент ей было неважно, о чём подумают коллеги, с которыми она собиралась вместе отмечать окончание командировки.
— Малфой, — позвала она, подойдя ближе, и сама удивилась, что в голосе звучала не язвительность, а скорее облегчение.
— Уизли. Выглядишь так, будто только что вернулась не с матча, а с похорон, — Драко слегка улыбался.
— Да. Вокруг праздник, но у меня ощущение, что это не так.
Драко посмотрел на неё внимательнее, а его голос стал тише и серьёзнее.
— Пойдём со мной, — он коснулся её локтя, уводя из шумного холла. Они поднялись по мраморной лестнице и двинулись в сторону его кабинета.
Джинни не сопротивлялась.
***
Приватный зал ресторана «Северных скал» был празднично украшен. Пламя свечей танцевало и создавало интимную атмосферу, сервировка была безупречной — стол был накрыт на три персоны, две из которых уже ждали третью. Открытая бутылка вина, тарелки с горячим, от которых тянулся лёгкий пар. Но минуты шли, пар исчезал, а Драко всё не появлялся. Пэнси сидела, скрестив ноги. Она смотрела на дверь так, будто взглядом могла заставить её распахнуться. Тео развалился на стуле и не сводил глаз с Паркинсон.
— Хватит так на меня смотреть, — процедила она наконец, не выдержав.
— А почему нет? — лениво спросил Нотт. — Ты куда интереснее тарелок.
Он ткнул вилкой в кусок мяса, но есть не стал.
— Драко просто сейчас уделяет внимание каждому гостю, так работает сервис, — холодно произнесла Пэнси. — Он скоро придёт.
— Правда? — Тео отложил приборы, скрестив руки на груди. — Ты сама-то в это веришь?
— Ты плохо знаешь Малфоев. Они умеют держать слово.
Нотт тихо усмехнулся.
— Я знаю одно: Малфои умеют держать за горло. А вот держать слово... — он пожал плечами. — Скажи, Пэнси, каково это — быть у них в «штате»? Ты для Люциуса кто — ученица, служанка или тайный союзник?
Её глаза сверкнули, но тело оставалось неподвижным.
— Осторожнее, Нотт. Ты делаешь неверные выводы, да и какая разница? Это всё равно не твоё дело.
— Напротив, моё, — он подставил кулак под подбородок. — Меня всегда поражало, как он смотрит на людей. Люциус Малфой. Словно на вещи. — Тео замолчал на секунду и добавил нарочито медленно: — На вещи, которыми можно пользоваться.
— И что? — Пэнси приподняла подбородок. — Все используют друг друга. Это и есть сила.
— Но не все называют это «любовью» или «верностью».
Она подалась вперёд и шёпотом произнесла:
— Я держу их обоих за яйца. И Люциуса, и Драко. Так что не тебе рассуждать, кто кем пользуется.
Нотт тихо рассмеялся, покачав головой.
— Сладкая моя, если бы ты их держала, ты бы сейчас не сидела здесь и не смотрела так на дверь. Ты бы заставила его бросить всё и явиться.
Сердце Пэнси предательски ёкнуло, но лицо осталось непроницаемым.
— Ты понятия не имеешь, как работает эта игра.
— Возможно, — легко согласился Тео. — Зато я знаю, чего хочу. И не собираюсь притворяться. Я хочу тебя, Пэнси.
Она усмехнулась с холодной издёвкой.
— Серьёзно? Думаешь, я поверю в этот спектакль?
— А что тут верить? — Тео пожал плечами. — Я хотя бы честен. Малфой держит тебя на поводке, а я предлагаю идти рядом.
— Ты просто завистник. Всегда им был, — парировала она. — Даже в школе. Ты хотел его место, его друзей, его женщин. Всё, что было у него.
На лице Нотта появилась тёмная улыбка.
— Может, и хотел. Но знаешь, в чём разница? То, что ему далось легко, уйдет также легко. У него это всё отнимут. А я всегда беру то, что мне нужно сам.
В основном зале ресторана играла музыка — живой оркестр для других гостей. В приватную комнату звуки доходили приглушённо, и от этого она казалась ещё более отрезанной от реальности. Пэнси сделала вид, что не слышит его слов, и демонстративно занялась своей тарелкой. Рыба остыла и потеряла вкус, но она упорно резала её ножом, словно это был враг. Тео наблюдал с довольной усмешкой.
— Видишь? Даже ужин — метафора твоего положения. Всё остывает, пока ты ждёшь его.
— Замолчи, — прошипела Пэнси.
Он не замолчал.
— Ты заслуживаешь, чтобы тебя хотели. Здесь и сейчас. А не тогда, когда ему будет удобно.
— Ты слишком многословен.
— А ты слишком красива, чтобы сидеть одна, — подытожил он, снова не сводя с неё глаз.
Пэнси резко поднялась, стул громко скрипнул по полу.
— Драко придёт. И ты увидишь, как ошибаешься.
Она вышла в холл, и не найдя Драко там, поднялась по лестнице, затем пошла по коридору, который казался бесконечным, пока не добралась до кабинета Драко. Постучала. Тишина. Повернула ручку, заглянула внутрь — никого. Только свеча догорала на столе.
Пэнси стиснула зубы, закрыла дверь и направилась в свои покои.
Завтра он ей всё объяснит. И лучше бы это объяснение было правдоподобным.
А это время в приватном зале Тео допивал вино из её бокала, на котором остался след от помады Пэнси.
Его усмешка была довольной, как у охотника, который уже загнал добычу в угол.
***
Драко распахнул дверь и пропустил Джинни внутрь. Кабинет встретил полумраком: тяжёлые шторы, массивный стол, полки с книгами и папками. Огонь в камине освещал комнату неровными бликами.
— Ну вот, — сказал он, — здесь тише.
Джинни огляделась, проверяя, не загнали ли её в ловушку. В висках пульсировала кровь, но это чувство опасности было не из-за Драко, а от чего-то внешнего. Как будто их непременно должны были застукать наедине, отчего она ощущала всё острее.
Драко подошёл к столу в раздумьях, а Джинни так и стояла у закрытой двери, готовая выскочить из кабинета при малейшей опасности.
Она тут не при чём, просто стоит на пороге, и скоро вернётся к своим.
— Ну? — её голос прозвучал слишком резко. — Зачем ты меня сюда привёл?
Драко хотел было потянуть за ручку один из ящиков стола, но замер и внимательно посмотрел на Джинни.
— Ты дрожишь?
— У меня нет причин доверять тебе, Малфой. Сегодня на стадионе произошло нечто странное, и я не могу быть уверена в том, что ты в этом не замешан. Я держу глаза открытыми.
На миг его непроницаемое лицо озарилось неподдельным удивлением. Он оттолкнулся от стола, сделав шаг к ней.
— Я не знаю, что ты видела, — Драко наступал. — А меня интересуют абсолютно другие вопросы.
— Например? — она непонимающе уставилась на него, потому что он подошёл уже на опасно близкое расстояние.
Тень упала на его лицо, и в серых глазах сверкнул холодный блеск.
— Например, ты мне сейчас расскажешь, какого дракла тебе было нужно от моего деда.
Не дав ей ответить он резко навалился, прижав её к стене, и палочкой надавил над ключицей.
Джинни замерла. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышно во всей комнате. Но, увидев в глазах Малфоя не только ярость, но и странный, почти безумный голод, она вдруг всё поняла.
— Ты нашёл повод для домогательств? — её голос стал низким, почти насмешливым. — Не мог придумать что-нибудь пооригинальнее? Или тебя заводит эта игра?
— Не прикидывайся, — прохрипел он, дыхание сбилось.
Драко был серьёзен. Так смотрят те, кому больше нечего терять. Те, кто в таком отчаянии, что готовы броситься в битву, не думая об её исходе.
— И как давно ты меня хочешь? — прошептала она уже без иронии.
Близость к Джинни, её запах, вид её губ сводил с ума. Он хотел выпытать, что же она скрывала, хотел напугать, зная её способность язвить и уходить от ответов. Но вместо просто стоял и смотрел на ту, мысли о которой мучали его много лет.
Секунды казались вечностью. Всё вокруг замерло.
Глаза Джинни расширились от осознания того, что она сказала.
Он хотел её.
А она... она была не против.
— Драко, я, — Звук его имени сработал, как спусковой крючок.
Рука Малфоя дрогнула, палочка опустилась, ярость сменилась другой жаждой.
Он резко накрыл её губы поцелуем, а свободную руку пропустил через волосы, ещё больше притягивая к себе.
Джинни ответила. Не попыталась вырваться, укусить или поцарапать его.
Драко разорвал поцелуй, чтобы поглядеть ей в глаза.
Она смотрела алчущим взглядом, в котором отражалось и желание, и какое-то странное понимание.
И Уизли не только позволяла, она определенно не хотела, чтобы он останавливался.
Малфой принялся целовать её шею, а Джинни откинула голову и невольно застонала. Пальцы сжали его плечи. Всё — одиночество, тревога, усталость от борьбы — прорвалось наружу. У неё слишком давно не было близости с мужчиной, и сейчас она жадно впитывала чужое тепло, лишь бы почувствовать себя живой.
Драко будто сорвался с цепи, но Джинни было всё равно, что будет потом. Малфой стягивал с неё одежду яростно, с той тёмной животной страстью, которая не оставляла места ни холодному расчёту, ни играм.
Уизли знала: завтра она уедет и забудет обо всем. Но сегодня... сегодня ей нужно было раствориться в нём.
Драко прижал её сильнее, почти впечатывая в дверь. Его поцелуи были грубыми, и в них прорывалась жадность, которая копилась годами. Джинни отвечала так же — упрямо, дерзко, будто бросала вызов: «давай, докажи, что это всё не игра».
Её пальцы сами нашли его рубашку, и начали нервно расстёгивать тролль-бы-их-подрал пуговицы. Она целовала его так, словно пыталась утопить все свои кошмары и голос Тома, который мучил её ночами.
Голос Тома...
— Слишком давно, Уизли, — наконец-то ответил Драко.
— Как? Как это... — от нарастающего возбуждения дыхание было неровным.
Он поднял её, и Джинни обвила его ногами, прижимаясь ближе. Его руки скользили по её телу так, будто он боялся потерять её снова, хотя она никогда и не принадлежала ему.
— Ещё со школы.
Всё плавилось в этом жаре, в этом безумии.
— Завтра я уеду, — прошептала она,
— Сегодня — ты здесь, — ответил он резко, и снова впился в её губы.
Вдруг его хватка ослабла. Он еле сдерживался, но отстранился и начал приводить себя в порядок, тяжело дыша.
— Сейчас нам надо остановиться и уйти. Но я приду к тебе ночью, и мы продолжим.
— Что случилось? — Джинни, глядя на его резкие движения, тоже стала быстро одеваться и поправлять прическу.
— Кто-нибудь из моего фан-клуба хватится меня, и они придут сюда. Иди к коллегам, тебя тоже ждут.
— Да, пожалуй.
Джинни выскочила из кабинета и побежала вниз, пряча глупую улыбку.