Глава 3. До войны
Мы видимся каждый день после его работы. Между нами ничего нет — просто разговоры обо всём.
Мою мать это не интересует. Каждую ночь я не ночую дома. Каждый день я сталкиваюсь с её презрением. Такое лицо обычно делают при виде алкоголика, лежащего в кустах во дворе. Или при виде попрошайки на вокзале.
«Как я могла вырастить такую шлюху. Ты мне отвратительна. Не хочу тебя видеть».
Она говорит отрывисто и беспощадно, словно хлещет меня пощёчинами. Больно там, где ничего не должно болеть, если сердце — всего лишь анатомический орган.
Видимо, моё сердце является чем-то большим.
Шлюха. Мам, я нуждаюсь в любви и ищу её везде. Шлюха. Мам, я плачу сексом за нежность, потому что это единственное, что у меня есть. Но мне в этот момент не приятно. Этот обмен просто мне по карману. Шлюха. Мам, я не знаю, что ещё я могу предложить человеку за минуты внимания и тепла. Я не верю, что кто-то будет любить меня просто так.
Впервые я услышала это слово в 14 лет...
Стоял январь. Я ничего не помню, кроме снега. Мы с подругой шли по улице, и я рассказывала ей, как поругалась с мамой. Повод был незначительный, но она требовала извиниться — а я не чувствовала себя виноватой.
Наша семья жила по 3 правилам:
1. Никогда не извиняться друг перед другом.
2. Выгонять ребенка из дома в наказание.
3. Оскорблять или игнорировать в воспитательных целях.
Так что за отказ извиняться она выгнала меня из дома. Пойти мне было некуда: бабушка с дедушкой поддержали бы любое ее решение. Она же их дочь. Отца у меня не было. Формально он существовал, но для меня давно умер.
Какие-то другие родственники? Никаких. Друзья, чья семья меня примет хотя бы на день? Тоже нет.
Я попросилась в подъезд к подруге и спала на ступеньках на этаж ниже ее квартиры. Мне было так спокойнее. Хотя я все равно вздрагивала от каждого шороха. И переживала, что черно-белый шарфик, который я использовала вместо подушки, испачкается об ступеньки. Переживала за светлый пуховичок. Но и снять его не могла — холодно. Да и где на лестничной клетке я бы нашла для него чистое место?
Эта ночь была одной из самых страшных в моей жизни. У меня не было денег, интернета, документов, семьи. Будущего. Мне было некуда пойти и нечего поесть. Негде зарядить телефон и некому позвонить. Если бы кто-то выгнал меня из подъезда, я бы замерзла на улице. Если бы кто-то забрал меня к себе, меня бы не нашли. И я бы превратилась из нелюбимой дочки в новостной заголовок.
Утром я вернулась домой. Меня встретила мама в слезах и бабушка с дедушкой, успокаивающие ее.
«У кого ты ночевала? С кем ты была? Малолетняя шлюха»
Мама плакала так, будто не она закрыла за мной дверь. Это были душераздирающие страдания.
Никто не верил, что я могла уйти в никуда. Просто потому, что у меня есть гордость. Потому, что я еще не сломлена.
Я почему-то ожидала... я думала... я надеялась... что меня спросят, как я. И я разрыдаюсь от ужаса, и они погладят меня по голове. Мама скажет: «Прости. Прости. Я больше никогда не выгоню тебя из дома».
Тогда-то я вывела первое правило нашей совместной жизни.