Глава 13. «Колыбельная» для вожатого
Утром следующего дня Юрка играл со вторым отрядом в пионербол напляже. Народу было не протолкнуться. Здесь присутствовали и девчонки извторого отряда, участвующие в спектакле, Настя - Портнова, Катя, играющаяЛузгину, и Юля - деревенская предательница. Они хором поздоровались сЮркой. Юрке стало очень приятно.Счёт вела команда первого отряда, но победила всё равно дружба. Юрка буркнул Ксюше - она единственная из ПУК играла: - Надо в следующий раз назвать команду «Дружба», чтобы выигрывать ужнаверняка. - Точно! - весело ответила Ксюша и даже улыбнулась ему. Юрка аж обалдел -Ксюша-то? Ему-то?Закончив играть, измученный жарой Юрка отправился плавать, а точнее -топить вместе с Ваней Миху. Те обещали быть готовыми, как только объявятсчёт, но задержались на пляже. Юрка устал ждать и залез в воду первым, нотолько расслабился и начал остывать, как на пляж пришла Ольга Леонидовна сВолодей.Воспитательница сосредоточенно вещала худруку что-то, а он в это времясосредоточенно искал глазами кого-то. Юрка догадался, кого именно, сунул врот пальцы и громко свистнул. Володя заметил его, расправил плечи, помахалрукой и улыбнулся, сверкнув очками. И Юрка вспомнил о том, что было вчера. Они так не забывал, но сейчас вспомнил особенно остро, до того, что ощутил нагубах Володино дыхание и запах. В груди потеплело, Юрка замер с глупойулыбкой на лице, расслабился и чуть было не ушёл под воду, но опомнился изаработал руками.Ольга Леонидовна дёрнула Володю за рукав - он тоже, как Юрка, не шевелясьсмотрел на него, - и потащила к парням из второго отряда, сидящим наполотенцах кружочком. Потом к Паше из Юркиного отряда, Митьке и Ване.Когда ребята испуганно ей закивали, Ольга Леонидовна подхватила Володю подруку и вместе с ним удалилась.Визит прошёл довольно быстро, Юрка не успел даже выйти из воды. КрикнулМихе с Ванькой, и те бегом рванули к нему, засыпав песком тех, кто сидел напляже, и забрызгав водой тех, кто плескался в реке.- Чего хотела? - спросил Юрка. - В театр звала на массовку, - ответил Ванька. - Ну как звала, сказала, чтопридём и всё. - А-а-а...- Ага! - передразнил Миха. - Юрец, слушай, а ваш худрук, он... это, строгий,да? Злой? Ты только не говори никому, что я так сказал. - Володя-то? - усмехнулся Юрка, вспомнив, как вчера вечером и ночью обычнострогие глаза под очками приближались к его лицу, закрывались и неоткрывались до тех пор, пока не закончился долгий тёплый поцелуй. Юрка ажвспотел в прохладной воде. - Ох... Это... если что-то пойдёт не так, тебе, Мих,не Володя, а Ольга Леонидовна голову оторвёт. - Вот засада! - Ой, Мих, да ла-а-адно, - протянул Ванька. - Петлицыну вон вообще роль с160/283текстом выписали. Нам-то с тобой стоять молча и так сойдёт. - Не сойдёт! - возмутился Юрка. - Парни, Володю надо уважать! Толькопопробуйте мне...- Будем-будем, - заверил Миха. - Ясно-понятно! - подтвердил Ванька. - Ну чего, поплыли уже, а? Так изамёрзнуть недолго. - Наперегонки! - скомандовал Юрка и рванул первее всех.А когда они вернулись обратно на пляж, Юрка не спеша вытерся и задумчивопроизнёс, глядя на противоположный берег реки в надежде увидеть там иву: - Петлицыну роль, говорите, с текстом дали? Езавитова, видимо. Плохо -Володя этого не хотел. Нам бы лучше Митьку, у него ого-го какой голосище. - А где он, кстати? - вальяжно растянувшись на горячем песке,поинтересовался Ванька.Ответ последовал незамедлительно.- Здравствуйте, пионеры! Слушайте пионерскую зорьку, - ответил сам Митькаиз динамика. - Завтра долгожданный праздник - день рождения нашеголюбимого пионерлагеря «Ласточка». В связи с этим сегодня пройдут два важныхмероприятия. Первое - генеральная репетиция концерта художественнойсамодеятельности начнётся после полдника. Артистам от первого отряда бытьна площади в шестнадцать часов, второму отряду - в шестнадцать тридцать...Митька диктовал время репетиций всех остальных отрядов, а девчатаактивистки из первого и второго сосредоточенно записывали за ним. ОльгаЛеонидовна решила провести хоть какое-то мероприятие вместо спектакля ивелела поставить маленький, всего на час, концерт-солянку, состоящий изпростых коротких номеров, чтобы артистам хватило одного дня на подготовку. Юрка в нём не участвовал. Знал только, что девочки собираются что-тостанцевать.Митька закончил с этим мероприятием и сразу перешёл ко второму, куда болееважному и касающемуся всех отдыхающих:- Сегодня в течение дня всему лагерю необходимо явиться в медпункт дляизмерения прибавки веса. Явка обязательна. Лариса Сергеевна примет пионеровтолько в составе своих отрядов. Информацию о времени посещения сообщатваши вожатые.До этого момента Митька говорил сухо и деловито, но вдруг его тон потеплел.Все догадались, что важные новости кончились, а это значит, что вот-вотзавершится и радиопередача. Но у Митьки было ещё что сказать: - В честь предстоящего внепланового измерения прибавки веса разрешитезачитать любимое многими пионерами стихотворение «На весах».Митька ещё никогда не читал стихов - программа новостная, а неразвлекательная, и оба отдыхающих на пляже отряда навострили уши. Митька,откашлявшись, начал:«Есть в нашем лагере весы,Не просто так, не для красы, -Мы выясняем по утрам,Кто пополнел, на сколько грамм.Нет, мы не ходим в дальний лес:А вдруг в походе сбавим вес?!Нам не до птичьих голосов.161/283Проводим утро у весов».Ванька прыснул в кулак, Юрка согласно кивнул. Митька продолжал баситьвыразительно, не забывая ставить паузы:«Нельзя бродить нам по лесам:Всё по часам! Да по весам!А в дождь - мы сразу под навес.Ребята ценятся на вес!»На пляже сдавленно захихикали.«И сколько здесь бывает драм:Серёжа сбавил килограмм,И долго ахал и стоналВесь медицинский персонал.Вдруг изменился наш режим:С утра на речку мы бежим...»Вдруг раздался невнятный шелест, потом - ужасающий треск. Потом тишина.Отряды захохотали в голос - у Митьки отобрали микрофон!Получаса не прошло, как к ним явился сам герой дня - Митька, который с ходусообщил Юрке важную новость: теперь и сам Митька привлечён к спектаклю. Нов отместку за стихи Ольга Леонидовна поручила ему одну из самых тяжёлыхработ - поднимать занавес. Юрке было жаль, что харизматичному Митьке недали роли, но в целом он всё равно был рад - главное, что занавес подниматьпридётся не Юрке.В отряд как обычно маршировали строем. Юрка по традиции шёл впереди,рядом с Ванькой, а прямо за ними - следующие по росту пионеры - Полина иКсюша. Девчата громко шептались. Вдруг в разговор вклинилась идущая заними Ульяна и взволнованно защебетала: - Девчат, представляете, мне на пляже кто-то записку подкинул. Я одеватьсястала, смотрю, что-то выпало, бумажка...- Что там? - грубо перебила Ксюша. - Дай почитать, ну дай-дай, - оживилась Полина.- Вань, у нас завтра соревнования с вожатыми будут перед концертом?Линейка. Потом соревнования - вожатые против пионеров. Потом концерт, такведь? - совершенно не зная, чем себя занять, спросил Юрка. Он и так был вкурсе, последовательность мероприятий назвал верно, просто надеялся, чтоВанька может знать что-нибудь ещё. Но тот молчал, подслушивая, о чём говорятдевчата.- «Ты мне нравишься...» Ого! Здорово, Уль! «Ты мне нравишься»! - обрадовалась Полина. - От кого это, не знаешь? - Юр! Конев! - позвала Ксюша, Юрка аж вздрогнул. Он ни при чём! - М? - А ты не видел случайно, пока мы плавали, к нашим вещам кто подходил? - Конечно, не видел. Дались мне ваши вещи! - А может, это ты? Ты подкинул записку, а, Юрчик? - захихикала Ульяна. Юрка лишь цокнул языком и закатил глаза, поймав на себе ревнивый взглядидущего неподалёку Митьки.162/283Юрке удалось встретиться с Володей только в отбой. Взглянув в его глаза, онпонял, что Володя ждал встречи не меньше, а может быть, даже больше. Чутьнаклонив голову, он смотрел пристально и нежно. Молчал, но Юрке и не нужныбыли слова. Он понимал, что у него самого их не хватит, чтобы хотя бымысленно описать тот восторг, который он испытывал от Володиной близости.Дух захватывало от понимания, что между ними есть эта самая близость, какона пронзает их и как прочно связывает. Юрка мечтал только об одном -поскорее его поцеловать.Похоже, что и Володя хотел того же: без лишних разговоров кивнул Юрке всторону реки, и они, не сговариваясь, отправились к иве.Оказавшись под её кроной, Юрка подумал, что, наверное, это и есть абсолютноесчастье - не помня и не чувствуя самого себя, касаться Володиного лица щекой,тереться носом, прижиматься губами. Слышать его дыхание, чувствовать егозапах, видеть, как дрожат его ресницы за стёклами очков. «Это сон», - твердилсебе Юрка, но не его, а всего мира вокруг. Говорят, что сон - это маленькаясмерть, и всё вокруг действительно будто вымерло. Только ветер касался кожи,тёплыми порывами колыхал ветви ивы, и из-под них вырывались и вспыхивалисолнечные лучи.Володя хотел спать. Он то и дело давил на усталые глаза пальцами, постояннозевал, но на предложение Юрки о том, чтобы подремать, резко ответил отказом: - У нас осталось слишком мало времени. А заняться, наоборот, есть много чем.У Юрки перехватило дыхание. - И чем займёмся? - Давай порепетируем текст.У Юрки не было конкретных планов. Боясь собственных мыслей, он даже ни очём не мечтал. Но здесь и сейчас, наконец оставшись наедине, учить роль?.. - Почему бы и нет? - деланно улыбнулся он и начал: - «Фы ведь изЛенинград? Фаш город дафно взят, и если фройлен согласится оказатьнебольшие услуги гитлерофскому командофанию...»Текст был интересным и легко отвлекал от полных разочарования мыслей. Ктому же Юрка очень забавно пародировал немецкую речь, так что они с Володейоба развеселились, а потом даже расхохотались. Володя отобрал у Юрки текст исам начал читать, но «фыкал», как говорил Юрка, слишком неправдоподобно:- Володь, ты переигрываешь. Не надо бросаться в крайность. Тут гармониянужна, как в музыке. Вот смотри...Но Володя резко перебил его. - Юр, а знаешь, ты очень красивый, когда играешь...«Красивый, красивый, красивый» эхом прокатилось в мыслях. У Юрки поплыло вглазах, и всякие немцы, «фыканья» и прочее мигом вылетело из головы. Онсидел и смущённо смотрел на Володю, а тот говорил тихо и ласково: - У тебя вид такой интересный, одухотворённый, но сосредоточенный. Ты,наверное, даже не замечаешь, что вообще не сидишь спокойно -раскачиваешься, иногда подпеваешь себе, а иногда закусываешь губу. Так этоздорово смотрится: вот вроде бы ты здесь со мной, сидишь рядом, но на самомделе ты где-то очень далеко. Я смотрю на тебя и гадаю, где ты? Занимайсяпочаще, мне это так нравится...Володя при этих словах смутился, стал таким робким и румяным. Отказать ему,163/283такому доброму, ласковому, такому своему, было совершенно невозможно. Но иответить что-либо - тоже, слова просто застряли у Юрки в горле.Володя растянулся на траве, положил голову ему на колени, посмотрел на негоснизу вверх до того нежным взглядом, что в груди всё начало плавиться. Не точто говорить, даже дышать стало невозможно, и Юрка отложил сценарий,включил радио, чтобы повисшая между ними тишина не стала тяжёлой.На радио снова крутили час русской классической музыки, и, когда опятьзазвучал Чайковский, Юрка уже не смог сдерживать бурю эмоций внутри.Дрожащим от восторга голосом произнёс совсем не те слова, что так и рвалисьнаружу, но другие, про музыку: - Чувствуешь, как она погружает в себя? Будто бы тонешь в ней: басобволакивает, воздух густеет, всё замирает, и мы замираем и медленно, какбудто в мёде, опускаемся на самое дно...- Услышал бы это две недели назад, не поверил бы, что это говорит ЮркаКонев, - Володя улыбнулся, но сразу же стал серьёзным. - «Колыбельную» дляспектакля должен играть ты! - Но я её совсем не помню. - Вспомни! Это должен быть ты, Юра. Очень тебя прошу, сыграй.Он весь засиял, морщинки на лбу разгладились, привычную, уже ставшуючертой его лица усталость как рукой сняло. Залюбовавшись им, Юрка неудержался, попросил разрешения погладить Володины волосы.Володя кивнул. Касаясь висков, накручивая на пальцы тёмные локоны, Юрканаклонился ближе и, ужасно стесняясь, спросил шёпотом: - А можно я за это сниму с тебя очки? Ни разу не видел тебя без них...Каким это оказалось интимным занятием - снимать с Володи очки! Такимбудоражащим и волнительным, что подрагивали пальцы, будто сейчас Володяпредстанет перед Юркой обнаженнее, чем просто голым. Очки оказалисьнеожиданно тяжёлыми, а его лицо без них - непривычно сонным и усталым.Под глазами темнели круги, вдобавок Володя забавно сощурился.- Что это? - он повозил головой по Юркиным коленям. - У тебя в шортах чтото твёрдое, что это? - Мел, - просто ответил Юрка, он всё время забывал вытащить кусочек изкармана шорт. - У Алёши Матвеева взял. - А зачем тебе мел? - Как это зачем? Вот ты уснёшь, я им вместо пасты тебя намажу. Это знаешь,как почётно! Это тебе не над пионерами шутить. Такой адреналин - намазатьспящего вожатого! Не каждый осмелится и тем более не каждый сможет. - И ты каждый день его таскаешь в кармане? - хмыкнул Володя и вдругспохватился: - Кстати! У меня есть для тебя подарок!Он поднялся и осторожно вынул из кармана рубашки белый, большой, размеромс яблоко комок. - Вот. Сорвал вчера, а отдать забыл. Ты же хотел на память. Держи, - онразомкнул протянутую Юрке руку, и в ней показалась увядшая белая речнаялилия. - Ты и до заводи добрался? - прошептал Юрка, когда лилия оказалась в егопротянутой ладони, лёгкая, как бумажная, и ещё более хрупкая. - Ты всё-такиеё сорвал. А говорил: «Красная книга, Красная книга...»Володя задумчиво пожал плечами:164/283- Мне показалось, что тебе это важно. А она... да всё равно когда-нибудь умрёт. - Не то чтобы это было важно тогда, но сейчас... Сейчас, наверное, да, важно.Спасибо. Я её сохраню.Они немного помолчали. К Юркиному разочарованию, Володя больше неложился к нему на колени, а продолжал сидеть. Он смотрел на реку, думал очём-то своём и вдруг, будто вспомнив ещё что-то, выпалил на одном дыхании: - Юра, когда ты понял, что относишься ко мне необычно? Это произошло тогда,в заводи, когда я предложил искупаться и... разделся?Юрку ужасно смутил этот вопрос. Покраснев, он протянул тихо и неуверенно: - Понял, может быть, там, но началось всё это раньше. - Раньше? - Володя вздохнул с облегчением и уставился Юрке в глаза. - Когда - раньше? Что я сделал? Тогда, когда разрешил тебе поспать у меня наплече? - Нет, ещё раньше. На каруселях, может быть. - Когда я трогал тебя за колено? - «Я, я, я», - раздражённо пробормотал Юрка. - Да при чём здесь ты? Это самопроизошло, ты ничего не делал. - Точно ничего? - Володя взволнованно закусил губу, взгляд его сталумоляющим. - Точно, - кивнул Юрка. - Хорошо... - протянул Володя, наконец ложась на землю и снова устраиваяголову на Юркиных коленях. - Это хорошо.Не желая больше сдерживаться, Юрка осмелился снова протянуть руку икоснулся его головы. Володя наконец закрыл глаза, а Юрка стал гладить еговолосы, замерев всем остальным телом на несколько долгих, сладких минут.- Выключить радио? Может, всё-таки поспишь? - чуть погодя спросил он. - Всё равно не смогу. - Волнуешься из-за спектакля? - Да нет, просто когда долго не спишь, засыпать становится труднее и труднее,а я не спал уже две ночи. - Если не можешь уснуть ночью, спи днём. Прямо сейчас, а я тебя покараулю. - Зачем меня караулить? - он улыбнулся. - Я никуда не уйду. - А я прослежу за тем, чтобы никто не пришёл к нам. А ещё - поучусценарий, - хмыкнул Юрка.Володя кивнул: - Давай попробуем. Юрка убрал руку с его волос и только взял тетрадь в обе руки, как Володя, неглядя, снова забрал у него левую и положил её обратно к себе на голову. Юркаусмехнулся. Но на Володином лице не отразилось ни следа эмоций.Юрка пытался учить роль, но сосредоточиться на тексте не получалось. Он то идело опускал взгляд вниз, на Володино лицо, заглядывался, наблюдая, какдрожат его веки и ресницы. Любуясь и переживая одновременно. - Всё равно не можешь? - тихо спросил Юрка. - Никак, - со вздохом ответил Володя. - Спеть тебе колыбельную? - хохотнул Юрка. - Да. Но лучше сыграй. На спектакле. Я так хочу увидеть самогонеобыкновенного, самого лучшего на свете Юрку за фортепиано и услышать«Колыбельную». Ты же её так любишь, а я... так хочу посмотреть на тебя.Полюбоваться. Очень хочу. Сыграй её для меня.Юрка бы скорее ивовый ствол зубами перегрыз, чем отказал бы ему сейчас.165/283После таких слов он почувствовал себя лучшим на всей планете. Разве можнобыло не почувствовать? Разве можно было не стать лучшим? И Юрка стал.- Я сыграю. Для тебя.Вернувшись в лагерь сразу после отбоя, он нарисовал на длинном листе бумагиклавиатуру и начал тренировать визуальную память. А ещё раздобыл нотныйлист, переписал ноты «Колыбельной» и сунул их в карман, чтобы всегда были сним, чтобы повторять их при любом удобном случае.Только вот этим вечером не успел потренироваться, потому что ОльгаЛеонидовна завалила его работой по самые уши. А когда он её выполнил, будтоиздеваясь, дала ещё. Видимо, рассудив, что оболтус Конев и есть причинаВолодиных неудач, эта вяленая чехонь начала гонять его и в хвост, и в гриву повсему лагерю с тысячью поручений и задач.Володя же с головой окунулся в вожатские дела - пятый отряд тоже готовилсценку к родительскому дню. У Юрки совсем не было ни времени, нивозможности ему помочь, увидеться. Огорчённые донельзя, вечером они кое-какулучили десять минут, чтобы побыть вдвоём. Юрку соблазняла мысль, что онимогли бы встретиться ночью, но после новости, что Володя не спал двое суток,он даже мысленно не заикнулся предложить погулять после отбоя. А ведь Юркав последнее время тоже спал плохо. Но он-то мог уснуть хотя бы на пару часов,а Володя не мог вовсе. И Юрка знал, что это не преувеличение - то, на что он необращал должного внимания раньше, сейчас стало бросаться в глаза: тёмныекруги под глазами, Володина вялость и подавленность. Как бы Юрка ни хотелбыть с ним всегда, он не имел морального права требовать, чтобы Володя неспал вообще.***На следующий день, день рождения «Ласточки», Юрка даже не надеялсявыкроить и получаса перед началом праздника, чтобы побыть с Володейнаедине. Но вышло ещё хуже: у них не нашлось ни минуты. С самого утра Юркепоручили выполнить миллиард мелких дел, сдать пять пятилеток за три года,построить пару БАМов (1) и перетащить пианино. По поводу последнего онвозмущался больше всего - расстроится же. Тем не менее настроение у Юркибыло боевое.- Быстрее, выше, сильнее! - услышал он голос физрука Семёна, доносившийсясо спортплощадки. Голос у того гремел будь здоров, на площади слышно.Юрка впервые в жизни официально - с благословения Ольги Леонидовны -пропускал зарядку, шёл к эстраде украшать её к концерту и слушал физрука. Ждал, когда от этого голосища затрещат деревья, и думал, что он, Юрка, и таквсех быстрее, выше и сильнее, а ещё лучше - и вовсе всемогущ. Разве можнобыло считать иначе, если с ним, с оболтусом Коневым, происходили простосказочные события? Володя, тот самый комсомолец-красавец-умниц Володя,целовал его в щёку, брал за руку и говорил: «Ты такой красивый, когдаиграешь». Да, случалось оно редко, но не по их вине. «Дай волю, - сказал вчеравечером Володя, - никогда бы тебя не отпустил».Перетащить пианино оказалось не такой уж и трудной задачей - у Юрки впомощниках был ушастый Алёша и завхоз Саныч, у пианино - колёсики, а учёрного хода кинозала и у эстрады - специальные пандусы. Но инструмент всё166/283равно было жалко. Пока волокли, Юрка беспомощно бурчал себе под нос:«Магнитофона им мало, а если дождь?» - а как установили и проверилизвучание, выругался - как пить дать расстроено, «си» вообще не звучит.- Ну и кто теперь настраивать будет? - Да мало ли у нас умельцев, Юрок, найдём человека. - И завхоз бодрым шагомнаправился в административный блок. - А ты не умеешь? - наивно поинтересовался Алёша. - Настраивать? Конечно нет. Но как-то раз, кстати, попробовал - просто яненавидел, когда оно звучит не так, а дождаться настройщиков терпения нехватало, вот и полез сам. Меня тогда чуть лопнувшей струной не прибило, - небез хвастовства заметил он. - Видишь шрам на подбородке? - Ничего себе! Вот ты смелый, Юрка! Знаешь что, вот говорили про тебя всякое,а я не верил. Отвечал, что Конев хороший парень - и правда же, так и есть! - Что это ещё за «всякое» и кто говорил? - Разное говорят: одни, что оболтус, другие, что, наоборот, в подвожатникаметишь. Не обращай на это внимание, пусть что хотят, то и говорят. - Кто говорит? - спросил Юрка, думая на Ксюшу. - Ну... только по секрету, ладно? - Буду молчать как партизан. - Маша Сидорова Ольге Леонидовне на тебя жаловалась, что худрука от работыотвлекаешь, а ты вон пианино настраи...- Маша?! - выкрикнул опешивший Юрка. И добавил тише: - Ну Маша... Нуполучишь у меня! - Эй, ну только по секрету, ты же обещал! - По секрету, Алёш, по секрету.Подошло время завтрака. Первым делом Юрка бросился искать Машу, чтобывыпытать, почему она на него наговаривает. Но Маши нигде не было видно.ПУКи сидели вдвоём, без Ксюши. Юрка подошёл к ним, спросил: - Вы не знаете, где Маша?Ульяна кокетливо улыбнулась: - А зачем тебе? - Да вот хотел сообщить ей, что в спектакле она больше не участвует,аккомпанировать буду я! - Во дела... - протянула Уля. - Посмотри в здании кружков. Они там с Ксюшейстенгазету рисуют к празднику.Спонтанная идея напакостить Маше так понравилась Юрке, что он решил неискать её. Знал, что через сарафанное радио новость об исключении Маши изспектакля разнесётся быстро, Сидорова сама его найдёт. Надо только Володюпредупредить...Предупредив Володю и позавтракав, Юрка вернулся на площадь. Туда же явилсяи третий отряд во главе со своим вожатым. Они стали ждать музрука - был влагере и такой специалист. Он отвечал за радио и концерты и должен былпринимать у них номер. Юрка же уселся ждать завхоза Саныча. Тот явилсядовольный, радостно сообщил, что музрук настроит инструмент, и бодроотправился по своим завхозным делам. Музрук явился с аккордеоном, выслушалЮрку и потыкал по клавишам. Согласился и попросил подождать, пока непрогонят номер. Юрке скучать не дали - отправили помогать Алёше украшатьсцену.Июльская жара мариновала пионеров третьего отряда, они уныло тянули песню167/283из кинофильма «Гостья из будущего»:«Слышу голос из прекрасного далёка,Голос утренний в серебряной росе,Слышу голос, и манящая дорогаКружит голову, как в детстве карусель».Под этот унылый аккомпанемент Юрка с лопоухим товарищем вешал тяжёлыесиние шторы. Оба умаялись - тонкие петли то сваливались с крючков, торвались, и приходилось пришивать их прямо на весу. Музрук не хотел отпускатьподопечных, и они продолжали не петь, а стенать грустную детскую песню осчастливом будущем.Юрка нет-нет, да отвлекался на неё. Он не особенно любил этот фильм,«Гостья» казалась ему слишком нудной, и если в первый раз смотреть былоинтересно, то во второй Юрка уже скучал. А посмотрел он все серии и не раз -дочка маминой подруги Тонька обожала этот фильм, но была ещё слишком мала,чтобы ходить в кино в одиночестве, и потому Юрка, мотивированныйпятнадцатью копейками «на мороженое», исправно водил её на каждый сеанс.Он знал этот фильм едва ли не наизусть. Он знал и эту песню, но ни разу невслушался и не вник в текст. А сейчас прислушался и загрустил - онанапомнила ему о том, что время идёт, что скоро закончится эта смена и им сВолодей придётся расстаться.Ребята всё повторяли и повторяли последний куплет:«Я клянусь, что стану чище и добрее,И в беде не брошу друга никогда,Слышу голос и спешу на зов скорееПо дороге, на которой нет следа».От сумасшедшего солнца плавилась даже тень, но по Юркиной спине пробежалхолод: «По дороге, на которой нет следа», - мысленно повторил он. И понялвдруг, что эта песня жуткая! Что она совсем не про счастливое будущее, а проутрату понятного, доброго настоящего - детства. Юрка уже утомился, головакружилась от голода, а в воображении развернулись бредовые картины: онувидел широкую серую дорогу, себя, Володю и каждого из присутствующихздесь. Они шли вперёд, не догадываясь, что этот путь - путь в никуда, что идутони не сами, их тянет влекущая в неизвестность чёрная дыра будущего, котораянеизбежно поглотит и его, и Володю, и всех этих детей.Он помотал головой и поспешил отвлечься: - Осталось повесить всего одну шторину.Юрке казалось, что они с Алёшей возятся бесконечно долго, а ребята всё поют ипоют эту жуткую песню. Наконец горн позвал всех на обед. Юрка ел без аппетита, всё смотрел в дальний конец столовой на своего Володю.Тот стоял спиной, как обычно в шортах, белой рубашке и красном галстуке. Юрке подумалось вдруг, что пройдёт всего ничего времени и Володя уже небудет их носить. Что Володя изменится и Юрка тоже изменится, они обанеизбежно повзрослеют. Он понял, что не хочет взрослеть, не хочет в это«далёко» и даже хуже - боится.Меньше чем через неделю они расстанутся. Может быть, не навсегда, может168/283быть, даже не на годы, а только на месяцы, но расстанутся. И каким Юркаувидит его следующим летом? Станет ли Володя выше ростом и шире в плечах?Реже или чаще будет улыбаться? Станет ли его взгляд строже или болееусталым, чем сейчас, а может, наоборот, - мягче и добрее? Столько вопросов, иникто не сможет дать на них ответа.Обед закончился, десертный сухарик с изюмом немного поправил Юркинонастроение. Он свистнул ещё один, решив перевести с его помощью настроениеиз нейтрали в плюс, но глянул на полуголодного Володю - ребята опятьрасшалились, не дав ему нормально поесть, - и решил оставить сухарик ему.На выходе встретились, Володя запротестовал, настаивая, чтобы Юрка жевалего сам, но Юрка был непреклонен. Володя поблагодарил и обещал, что, какразберётся со своей босоногой ордой, встретится с Юркой у эстрады, еслиуспеет до начала торжественной линейки.Юрка шёл обратно и думал: «Тоже мне новость - смена кончится. Конечно,кончится. Всё кончается, и она кончится. Но почему так скоро?» А ему-токазалось, что всё это навсегда. В лагере, где день идёт за два, многим таккажется. Юрке не верилось, что меньше чем через неделю изменится вся егожизнь: не будет ни леса, ни лагеря, ни друзей, ни театра, ни Володи. И уже небудет того Юрки Конева, которого мама посадила на лагерный автобус, ведь онуже изменился. Какой-то месяц назад он и помыслить не мог, что будетзаниматься тем, чем занимается: помогать, активничать и особенно, что сновастанет играть на фортепиано. Вот мама обрадуется, когда Юрка уберёт бардак синструмента! Вот только будет ли он сам рад, вернувшись в тесную комнатустарой квартиры в серой девятиэтажке, одной из тысяч в его пыльном городе?Уже опостылевшая тоска снова охватила Юрку, и, чтобы её развеять, онотправился к прекрасному инструменту, помогающему забыть о чём угодно.Алёша и другие ответственные за украшение площади разбежались по своимотрядам. Время близилось к отбою, в лагере царила тишина. Только поварихаЗинаида Васильевна, гремя, тащила из кладовых кастрюли, да оба физрука, Женя и Семён, разгадывали кроссворды, сидя на лавочке в тени яблони. Юркаподнялся на пустующую сцену. Проверил, настроено ли пианино,удовлетворённо кивнул, вынул из кармана мятый листок с «Колыбельной»,уселся за инструмент, поставил ноты. И жизнь засияла новыми красками.Нежная мелодия потекла по раскалённому воздуху мёдом. Юркасосредоточенно склонился над клавиатурой. Пальцы парили над клавишами изамирали, едва их касаясь. Чёрные «соль-бемоли» и «ля-диезы» сменялисьмежду второй и третьей октавами глубокими «до», и пальцы тут же порхалиобратно - к светлым «ля» и «фа». Но Юрка был недоволен. Пьеса непростая,после долгого перерыва давалась ему с трудом. Ничего не получалось, он то идело фальшивил и раздражённо дёргал головой. Снова и снова повторяя,перебирая пальцами клавиши, Юрка начал думать о том, что, может, права былаэкзаменаторша тогда в школе. Может, он правда бездарь?Вдруг перед глазами потемнело - кто-то, подкравшийся сзади, закрылладонями его лицо. - А так можешь? - негромко спросил Володя. По голосу было слышно, что онулыбается. - Эй, отпусти! - деланно возмутился Юрка. - Не-а. Вот скажи, Юр, - начал он, не убирая рук, - ты собой доволен? У нас169/283спектакль через три дня. Давай, тренируйся усиленно, чтобы всё успеть и смочь. - Я смогу, только не прямо сейчас, у меня настроение не то. Ну Володь, убери!Или давай так - я сыграю её с одним закрытым глазом. - Вот ещё! Тоже мне нашёл дурака. Нет уж, оба. - Не буду! - Ладно, давай тогда так? - он чуть-чуть раздвинул пальцы. Юрке стало видноклавиатуру. - Во-о-от! Другое дело! - Юрка засмеялся. Оглядевшись по сторонам,убедился, что танцплощадка совсем опустела, откинул голову и упёрсязатылком Володе в живот. Посмотрел на него снизу вверх, улыбнулся. Володяулыбался тоже.Они играли так до тех пор, пока Володя резко не убрал руки и не отшатнулся всторону. Юрка вздрогнул от неожиданности, открыл глаза, проследил за еговзглядом. У края сцены, уставившись на них округлёнными глазами, стоялабледная Маша, сжимая в руках метлу. Юрке стало неловко, но при взгляде на испуганного Володю страх передался иему. - Куда летишь? - брякнул Юрка, чтобы разрядить атмосферу и перевести всё вшутку. - Что? - зло протянула Маша. - На метле, - объяснил Юрка. - Стоишь тут, делаешь вид, что метёшь чистуюплощадь. - Это, по-твоему, смешно, Конев? И вообще, что всё это значит? - Ты о чём? О том, что ты ведьма, или о том, что стукачка? - Юра, прекрати! - вмешался Володя. - И ты, Маша, тоже! Я тебе ужеобъяснил, что он пошутил. Юра на спектакле будет играть только«Колыбельную»! - А зачем он тогда девочкам сказал...Их прервал горн, поднимающий пионеров с отбоя. Если бы не он, Юрка бы Машеголову откусил - так на неё рассердился.Вскоре Митька по радиопередаче объявил о сборе на торжественную линейку.День пролетел незаметно. Сначала линейка: флаг, пионерский салют, «Синиеночи». Потом все ринулись на спортплощадки соревноваться. Прыгали в мешках,тянули канат, бежали эстафету - Юрка, кстати, обогнал вожатого третьегоотряда, - играли в лапту. Потом всех взрослых мальчишек позвали на футбол. Вкоманде соперников был и Володя, и тогда Юрка, сосредоточенный только намяче и воротах, задался целью победить команду вожатых даже в одиночку, новышла ничья.Последнюю часть праздничного дня, концерта, Юрка ждал меньше всего. Всётаки участвовать всегда было интереснее, чем просто смотреть, а тут исмотреть-то было не на что. Единственным, что заинтересовало и заставилопосмеяться, оказался номер пятого отряда, где ребята представляли сценку прозапуск ракеты с космодрома Байконур. Лётчиком и одновременно космическимкораблём был Сашка. Он, помещённый в серый картонный цилиндр с головы допят, гордо взирал на зрителей из круглого отверстия для лица и потрясалнадетым на голову конусом в цвет корабля. За пультом управления стоялПчёлкин и яростно тыкал по красной, тоже картонной, кнопке. По сигналуСашки «Вжух!» его запустили в космос, вокруг забегали девочки-звёздочки, авсе остальные ребята из пятого отряда запели песню про Землю виллюминаторе. Юрке было совершенно непонятно, при чём здесь день рождения лагеря, носмешно.170/283Во время выступления следующего отряда Юрка заскучал. Стал вертеться наместе и искать глазами Володю. Нашёл очень быстро - он сидел позади Юркина два ряда, склонил голову, глаза его были то ли опущены вниз, то ли закрыты.Володя выглядел в точности так, как иногда на репетиции - будто читаллежащую на коленях тетрадь. Но сейчас не репетиция, и тетради у него наколенях не было. Номер закончился, второму отряду зааплодировали, и вдругВолодя клюнул носом, вздрогнул и резко поднял голову. По тому, как онзахлопал глазами, Юрка догадался - вожатый уснул. Ему не удалось уснуть втишине под ивой у Юрки на коленях, но получилось здесь - в грохоте концерта,сидя рядом с Ольгой Леонидовной.А она, разумеется, не могла этого не заметить. Тут же озабоченно уставилась наВолодю, что-то у него спросила, но, услышав ответ, не стала упрекать, какожидал Юрка. Наоборот, она поманила Лену, сказала что-то ей на ухо и кивнулаВолоде. Тот тут же поднялся и ушёл. Юрка догадался - спать.«Ну и хорошо», - подумал он и стал в очередной раз слушать унылую песню пропрекрасное далёко.Вечера Юрка ждал, как манны небесной.Когда началась праздничная дискотека, он тут же бросился к корпусу пятогоотряда. Оказавшись внутри, сделал всего пару шагов по тёмному коридору, какподпрыгнул на месте - кто-то уткнулся ему в живот и пискнул отнеожиданности. - Саша? А ты чего не в палате? Опять за смородиной охотишься? - Да нет, - пытаясь отдышаться, просопел Сашка, - я пописать пошёл. Володяспит, а у нас Женя сидит, страшилки рассказывает...- Что, - хмыкнул Юрка, - такие страшные? - Да нет, - уныло повторил Сашка, явно не понимая шутки. - Наоборот, проССД. Так скучно! Юра, спаси нас!Разрываясь между желанием прийти в комнату Володи - тем более что он тамодин, - и долгом помочь спящему вожатому уложить детей, Юрка долгосомневался. Опомнился лишь тогда, когда оказался на пороге спальни, и несразу заметил, что Сашки рядом с ним уже нет.В спальне было темно. Возле двери на стуле, зажав в руке фонарик, сидел Женяи вещал устрашающим голосом: - Машина с надписью ССД, которая значит «смерть советским детям»,остановилась рядом с мальчиком, и из неё вышел дяденька. Он подошёл кмальчику и стал уговаривать, чтобы тот сел в машину, он обещал подаритьщенка, конфеты, игрушки. Но мальчик не соглашался. Он испугался и побежал,а машина поехала за ним...- Юла! - радостно заверещал Олежка. Физрук подпрыгнул. Мальчишки веселозагалдели: «Давай к нам!», «Ласскажи стлашилку!», «А это правда, что такиемашины есть?» - Давайте послушаем Женю, - предложил Юрка, усаживаясь на Сашкинупустую кровать и лихорадочно соображая, что делать дальше. Перспективапросидеть с мальчиками до общего отбоя, а потом провести ночь в одиночествеЮрку не прельщала.Женя продолжил замогильным голосом: «Мальчику удалось спрятаться взаброшенном доме и не попасться в руки шпионов, но если бы они егопоймали...» Но ему не дали закончить. Дверь спальни распахнулась, на порогепоявился сонный, лохматый и помятый Володя, за его спиной маячил довольныйСашка.171/283Не в силах сдержать вспыхнувший внутри него восторг, Юрка невольно шагнулВолоде навстречу и схватил его за руку. Володя стиснул его ладонь в ответ,делая вид, что это простое рукопожатие. Дети возликовали: «Сейчас будетхорошая страшилка!» Даже Женя обрадовался приходу вожатого, закатил глазаи простонал: - Ну наконец! Мне можно идти? - Можно, - прогнусавил сонным голосом Володя. - Спасибо, что подменил. - А теперь расскажешь страшилку? - пискнул, хитро прищурившись, Сашка.И тогда Юрка догадался, что проснуться вожатому помогли. А сообразив, чтоВолодя ещё и, должно быть, голодный, он вовсе запаниковал: куда бежать и чтоделать, чтобы накормить его?Тем временем Володя неловко плюхнулся на край незанятой кровати, попыталсяпригладить рукой всклокоченные волосы, но на деле, наоборот, тольковзлохматил их. Растерянный, он прошептал Юрке на ухо: - А что рассказывать-то? Мы давно ничего не придумывали. - Так придумай! - велел Юрка. Он коснулся его уха носом, делая вид, чтослучайно. - Я сейчас не соображаю совсем, - буркнул Володя.И будто в подтверждение недавнему Юркиному страху, что Володя хочет есть,по комнате разнёсся новый звук - это урчал от голода его живот. И тут на Юркуснизошло озарение - почти каждому ребёнку родители передают передачки, аэто значит, что у детей есть еда! Юрка оживился: - Даю фору в пять минут. Придумывай.Давая Володе время, он встал посреди комнаты и начал командовать: - Слушайте все! Чтобы мозг вашего вожатого мог думать, ему нужно топливо,то есть еда. Лезьте в закрома, скребите по сусекам, вашего вожатого надонакормить! - А что такое сусек? - спросили в правом углу у окна. - А закорм? Или закром? - спросили в левом - возле двери. - Передачки ваши, - объяснил Юрка. - Осталось что-нибудь из передач илислопали всё? Саня, я точно знаю, что у тебя под подушкой есть печенье, - онткнул пальцем на Сашкину кровать. - Меняю полпачки на отменную страшилку. - Откуда вы знаете, что у меня есть печенье? - насупился толстяк. - Оттуда, что я каждое утро проверяю ваши кровати, - вклинился, подтвердивЮркину догадку, Володя.На удивление Саня не стал спорить, вытащил пачку «Юбилейного», прижалпеченье к груди и спросил с сомнением: - А страшилка точно отменная? - А это смотря какое печенье, - Юрка скрестил руки на груди. - Но главное, что она свежая и основана на реальных событиях! - Володя далпонять Юрке, что придумал, о чём рассказывать. - Ого! - Санька довольно кивнул, но его рука всё равно дрогнула, когда онпротягивал Володе печенье. - Если страшилка всё-таки плохая будет, товернёшь печенье обратно!Володя кивнул и, быстро сняв обёртку, захрустел печеньем. - Жёваное? - хмыкнул Юрка. - По рукам! - Нет, не жеван... - Только и успел возмутиться Сашка, как Володя, толком непрожевав, начал рассказывать.- Вот буквально позавчера под утро, представляете, проснулся я от какого-тостранного шороха в комнате. Открываю один глаз, смотрю на пол, там какое-тостранное чёрное пятно по полу ползёт, размытое, со страшными острыми172/283очертаниями! И ползёт аккурат к Жениной кровати, да ещё и при этомустрашающе шуршит так... - Он захрустел очередной печенюшкой. - А Женяспит как ни в чём не бывало. Меня ужас сковал, я не понимаю, что это и что ономожет сделать! А пятно внезапно остановилось! Потом стало вертеться наместе, развернулось у Жениной кровати и направилось ко мне! А я даже очки натумбочке нащупать не могу - двинуться страшно! Ну, кое-как нащупал книжкувместо очков, отполз на край кровати, готовлюсь к атаке... Пятно всё кружитсяпо комнате, снова к Жене ползёт. Воспользовавшись ситуацией, я вскочил иподобрался к нему, но только замахнулся... пятно бросилось мне в ноги! Явскрикнул, отскочил. Проснулся ничего не понимающий Женя. Я ему пальцемткнул, он его увидел и как давай ругаться! А потом стянул с кровати плед инабросил прямо на пятно! И говорит мне: «Володя, надень очки!» Я пробрался ктумбочке, нацепил очки, а Женя в это время смотал плед в комок и взял его вруки. Я смотрю, а оттуда высовывается... розовый нос! И фырчит!Признавайтесь, кто нашего Фыр-фыра из зелёного уголка сюда притащил? Чутьдо инфаркта вожатого не довели!Юрка не удержался - засмеялся в голос. Его смех подхватили ребята. - Это никакая не стлашилка! - весело пискнул Олежка. - Это смешилка! - Какая еда, такая и страшилка. Вас же предупреждали! - заявил Юрка и,подражая Володиному начальственному тону, велел: - Всё. А теперь пора спать. - Под одеяла. И без разговоров, - подхватил Володя.Уложить детей спать удалось только спустя полчаса. Оказавшись на улице,вдохнув свежий, ещё тёплый воздух, Володя весело спросил Юрку: - Как ты? Как день прошёл? - и стиснул его ладонь второй раз за день. - Я соскучился! - вырвалось у Юрки.Будто со стороны услышав, что сказал, Юрка мгновенно залился краской иохрип - сболтнул уж очень откровенное. Кашлянул и похлопал по сиденьюкарусели, приглашая Володю сесть рядом. А тому, похоже, понравилосьуслышанное, он улыбнулся и, рисуясь, поправил очки. - Я тож... - не успел Володя закончить, как его прервали.Из женской палаты раздался истошный визг двадцати голосов. Володя бросилсяна крыльцо, стал дёргать ручку двери, но дверь оказалась запертой изнутри. Юрка помчался к окну, подпрыгнул и увидел, как по комнате «летают»привидения в простынях с фонариками. - Володь! Всё нормально, это не диверсия. К девчатам привидения залетели, -сообщил он, смеясь.Володя прибежал к нему, тоже заглянул, и Юрка почувствовал, как междуделом Володя обнял его за талию. - Шесть привидений! - воскликнул вожатый так, будто ничего особенного непроисходило, мол, ну обнял, так и должно быть. - Давай ловить!Он отцепился и с азартной улыбкой рванул к другой двери - в комнатумальчишек, которая оказалась не заперта. Юрка стоял под окном и смотрел, какнесколько секунд спустя Володя с диким воплем «Ага!» вломился кперепуганным девчатам, отодвинул растерянную и растрёпанную Лену и поймалпервое привидение. Остальные с перепугу полетели на улицу и отворилизапертую дверь. А там их ждал Юрка.Они вышли из отряда, только когда все привидения были обезврежены,доставлены в свою палату и уложены по кроватям.173/283- А чего ты такой весёлый? - удивился Юрка.Раньше Володя всегда сердился на непослушание, а Юрку это забавляло, нотеперь всё получилось наоборот. Он и не заметил, когда они успели поменятьсяместами. - Во-первых, наконец-то выспался, во-вторых, понял, что если не научусьотноситься к шалостям с юмором, этих мелких я просто поубиваю, - хмыкнулВолодя. - Видимо, страшилка в этот раз на самом деле оказалась плохой. Несработала, - Володя взял Юрку за руку и повёл за собой в кусты.Густые заросли то ли сирени, то ли какого-то другого кустарника - Юрка неразобрал в темноте, - кучковались на отдалении. В них было темно и тихо,казалось, здесь можно спрятаться ото всех, даже от привидений с фонариками.При том что Володе с Юркой был виден весь двор.Но они больше никого не стерегли, не ждали и ни за кем не следили. Наконецоставшись наедине, они были заняты только друг другом и трепетнообнимались, перешёптываясь о всякой ерунде.Спустя не больше получаса на тропинке, ведущей к корпусу пятого отряда,раздались чьи-то шаги. Юрка услышал их первым и отпрянул от Володи: - Слышишь?Володя прижал палец к губам и выглянул из кустов, слегка отодвинув ветку. Такчто Юрка тоже увидел. По тропинке шагала Маша.Она заглянула в окно спальни девчат, долго смотрела, видимо, искала кого-то вслабо освещённой ночником комнате. Юрка и сам догадался кого - Володю. Ненайдя там вожатого, Маша подошла к другому окну - мальчиков. Посмотрела,подождала, прислушалась. Сообразив, что и там его нет, побрела через клумбу ктретьему окну.- Моя комната, - прошептал Володя.Там было абсолютно темно, Маша быстро вернулась на крыльцо и, тихонькоскрипнув дверью, осторожно пробралась внутрь. Володя заметно напрягся.- С ума сошла? Куда она лезет? - Володя дёрнулся в сторону и выскочил бы,если бы Юрка не схватил его за локоть. - Постой! У тебя там есть что-нибудь не то? В смысле компромат какой или чтото такое? - Да нет вообще-то, - задумался он. - Вот и не вылезай. Увидит, что ты по кустам шатаешься, что подумает? - Да чёрта с два я буду тут прятаться, пока кто-то роется в моей комнате!Володя выскочил из-за кустов вовремя. Маша вышла минуту спустя истолкнулась с Володей в дверях. Юрке выходить было уже слишком поздно.Тревога росла с каждой секундой, ужасная догадка не давала спокойностоять - неужели влюблённая Маша спятила настолько, что теперь следит заВолодей?Борясь с безумным желанием наброситься на неё и высказать всё, что думает, Юрка замер в кустах и чувствовал себя беспомощным идиотом. Крыльцо былослишком далеко, он не только не слышал разговора, Юрка не мог и прочесть егопо губам - слабая лампочка мерцала из-за кружащегося комарья, разглядетьчто-нибудь было невозможно. Одно было ясно - Маша ответила Володе такое,что свело на нет всё его возмущение.174/283Они закончили. Маша не торопясь вышла на тропинку и только спустилась вниз,как Юрка вынырнул из кустов и подбежал к Володе:- Ну? Что сказала? - выпалил он, задыхаясь от волнения. - Она искала тебя... - ответил Володя обескураженно. - Сказала, что Иринатебя ищет и раз тебя не было в театре, Маша подумала, что ты можешь быть сомной. Не могу сказать, что это странно. Вы в одном отряде, она часто помогаетИрине, и это как раз таки нормально, но... я не ожидал. - Нет уж, все это как раз таки странно! Знаешь, мне сказали тут, что Маша наменя наговаривает. Она вообще очень странно себя ведёт, ты заметил? Слишкомчасто появляется рядом с нами...- А ты не преувеличиваешь?Увидев чуть снисходительную улыбку Володи, Юрка смутился. Наверняка онподумал, что Юрка слишком хорошо помнит их танец и до сих пор ревнует,поэтому готов обличить Машу в чём угодно. И если Володя действительно думалтак, то он был прав. Пылкое Юркино желание выскочить из кустов и пойматьшпионку с поличным было вызвано именно ревностью. Но аргументы в защитусвоей теории у Юрки тоже нашлись: - Она не первый раз гуляет по ночам. Помнишь, тогда Ира пришла в театр и наменя набросилась, мол, что я с Машей делал и где гулял? А ведь и правда, гдебы мы ни были, она всё время рядом. Володь, мы должны рассказать про еёпрогулки! - Разберись сначала с Ириной.И Юрка отправился к ней почти сразу. Всё равно настроение у него былоиспорчено, а на Володю опять нашла паранойя, и он постоянно замирал,прислушиваясь, оглядывался по сторонам и не позволял касаться даже своейруки. А вечер уже подходил к концу.Наскоро попрощавшись с Володей, Юрка вернулся в свой отряд и нашёлвожатую. Ожидал, что она с порога нахмурит брови и закричит, ужеприготовился лепетать оправдания, но Ира уставилась удивлённо и ответила: - Вообще-то нет, не искала. - Юрка уже подставил руки ловить челюсть, какИра ойкнула. - А где ты, кстати, был? - С Володей. - Ты вообще видел сколько времени?! Юра, отбой для кого играют?! Если тызадерживаешься, то должен предупредить!Юрка засыпал, борясь со смешанными, полными тревоги чувствами. ВокругВолоди постоянно вилось много девушек, но Юрке казалось, что Маша мелькаетуж слишком часто. Должно быть, это всё-таки ревность. И вдобавок он, видимо,заразился Володиной паранойей.
Примечание к части
(1) БАМ - железная дорога в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Одна изкрупнейших железнодорожных магистралей в мире. Основной путь Тайшет -Советская Гавань строился с большими перерывами с 1938 года по 1984 год.