Глава 13
— Как по мне, если вам интересно скромное мнение человека, более двадцати лет работающего в сфере недвижимости, Юля, это место просто создано для барбершопа! — часом позже воодушевленно заявляет мне риэлтор Ленчик, пропуская мою дорожайшую персону вперед, в пустующее, просторное помещение.
Ну, не Леньчик, конечно, а Леонид Александрович, но выражение лица и крайне скользкий взгляд не дает мне даже мысленно обратиться к этому мужчине по имени и отчеству. Как пить дать, Ленчик ему идет больше.
— Я не говорила, что собираюсь открыть именно барбершоп, — замечаю я. — Я говорила, что специализация моего салона — это вопрос, что все еще остается открытым.
— Поверьте, женских салонов в столице от эконом до бизнес-класса — пруд пруди. А вот хороший барбершоп с руковитыми мастерами — нужно постараться, чтобы найти.
М-да, и судя по твоей козлиной бородке, ты не нашел… Ленчик.
— Здесь весьма удобная транспортная развязка. Посмотрите. Поблизости автобусная остановка, станция метро и даже парковка у соседнего торгового центра имеется. Плюс высокая проходимость за счет близости к центру. Отсутствие конкурентов в радиусе километра, что для столицы, достаточно весомо. Я пробил. И, конечно же…
— Конский ценник, — бурчу я себе под нос.
— Простите? Что вы сказали, Юлия Михайловна?
— Я говорю, что мне нужно подумать, — улыбаюсь, оглядываясь на Леонида. — В целом, конечно, все отлично и меня все устраивает… — обвожу взглядом помещение, отделанное в неброских, пастельных тонах. Высокие потолки, панорамные окна, выходящие на оживленный проспект, но, что самое главное — большой зал, который при должной работе фантазии можно компактно и уютно зонировать. Здесь можно было бы разместить, как минимум, троих барберов и стойку администратора. Да уж, это и правда один из самых лучших вариантов, что я видела за последнее время.
Давлю тяжелый вздох.
Цена, зараза, кусается.
— Все устраивает, но? — интересуется осторожно мужчина.
— Но я не люблю принимать решение с наскока, — говорю честно.
А еще не уверена, что потяну такие денежные вливания, что предстоят, сними я это помещение. С учетом помесячной аренды, небольшого ремонта и закупки мебели — расходы предстоят более чем внушительные. А за неимением специалистов на примете — срок окупаемости спрогнозировать весьма проблематично. Как бы не пришлось делать стрижки самой.
Вообще, Ленчик прав. Салон, специализирующийся на мужских “головах”, мог бы стать прибыльным бизнесом. Просто… чем дальше, тем страшнее лезть во все это «барбершопское» дело. Есть вероятность попасть впросак. Ибо умельцев стричь и брить мужские головы в столице нынче по пять штук на квадратный метр. Дело только в качестве. А пока это свое “качество” раскрутишь и распиаришь — внуки в школу успеют пойти.
Тьфу-тьфу-тьфу!
Короче, мне нужно хорошенько все обдумать. Взвесить все за и против. А главное рассчитать собственный бюджет, который физически не потянет сомнительные стартапы. Я девушка, может быть, и импульсивная, но только не в тех ситуациях, что связаны с финансами. Тут у меня должно быть все четко, как в аптеке.
Мы с риэлтором Леонидом сходимся на том, что я возьму паузу на обдумывание, а он придержит помещение до понедельника, и расходимся. Он налево, я направо. В общем, за неимением личного транспорта гордо шествую в сторону подземки.
Прохожу через турникет, захожу в вагон и падаю на свободное кресло. Вставляю наушники в уши, пробегая глазами по собственной музыкальной подборке и, как бы ненароком, снова проверяю, нет ли пропущенных смс или звонков от “сами знаете кого”.
Правда, тут же на себя злюсь. Беззвучно рычу и с остервенением прячу телефон на самое дно рюкзака. Как будто это он виноват в том, что его хозяйка полная дура, в самом деле!
В итоге, так и “мотаю” три станции метро и два километра пешком с заходом в супермаркет за вином — с гордо звенящей в голове пустотой и без музыки. Уже завернув во двор элитной многоэтажки Ремизовых, не выдерживаю. Достаю телефон и набираю Аське. Когда слышу на том конце провода:
— Говори.
Выдаю обиженное:
— Нет, ты представляешь? Эта скотина уже неделю молчит!
Разумеется, я рассказала подруге о появлении Милохина на пороге моего дома в женский день. Спор спором, а кубатурить в голове мысли в одиночестве — самое ужасное, что можно придумать. Тем более, когда эти мысли двадцать четыре на семь кружатся вокруг неотразимого самца…
Самца?
Неотразимого?
Я этого не говорила — вы этого не слышали, ясно?
Стася хмыкает:
— А ты чего ждала?
— В смысле? — развожу руками, падая на качели на детской площадке.
— В прямом. Хотела до бесконечности крутить хвостом, а красавчик чтобы за тобой послушным щенком таскался? Я тебя разочарую, но у него таких, как ты — целый состав. При чем состав сговорчивый. Выбирай не хочу. Я же говорила — он Боженька. Таких не динамят. Такие сами динамят.
— Думаешь, он меня динамит?
— Ну-у… — тянет Станислава неуверенно.
— Ася, блин! Я позвонила тебе, чтобы ты меня поддержала, а не закопала еще глубже!
— Ладно, давай так: он не обязан тебе писать, детка. Вы же «типа не вместе», — слышу по голосу, как коза-подруга закатила глаза. — Тем более, после того, как ты неоднократно дала ему пинок с разворотом на сто восемьдесят градусов. Остыл мужик. Ну, или понял, что эта крепость в третий раз под его натиском точно не падет. Хотя, это ты, конечно, зря…
— Но ведь Восьмого м… — начинаю и тут же осекаюсь.
— Вот тебе и «м», Юля. Что, ты готова признать, что Глебушка не в силах удовлетворить твоих психоэмоциональные аппетиты? — ерничает Стася. — Скинуть тебе мою геолокацию? Чем раньше начнешь отрабатывать стилистом на моих съемках, тем раньше отстреляешься.
Я пыхчу.
— Перезвоню тебе вечером! — бросаю в трубку и отбиваю вызов.
Подруга права. К гадалке не ходи. Писать не обязан. Звонить не обязан. А уж отчитываться о всех своих передвижениях — тем более! И головой я все это понимаю. Сама же упорно отталкивала эту груду мышц от себя всеми правдами и неправдами. Теперь, казалось бы, должна радоваться. Но сердце отказывается принимать тот факт, что настойчивый Милохин вот просто взял и просто… отступил. А глаза красная кровавая пелена застилает, стоит только представить, что, возможно, прямо в этот момент этот «Боженька женских оргазмов» щедро дарит их какой-нибудь Маше, Васе или Люсе. Или еще чего похуже — трескает с ними мороженое из одного ведерка. Фуф!
Раздраженно пихаю носком кроссовка камушек. Тот отлетает и со звонким «дзынь» врезается в металлическую перегородку.
Он может есть мороженое и играть в настолки только со мной, черт бы его сожрал!
Вскидываю руки и беззвучно рычу, когда мне под ребра что-то тычется. Вздрагиваю от неожиданности и опускаю взгляд. По губам расползается улыбка от задорного приветственного «гав», что издает мохнатое светлое чудовище, гордо именуемое лабрадором.
— Ральф? — смеюсь и треплю собаку племянника за ушами. — Привет, малыш! — который, конечно, по размерам давно уже не малыш и сейчас своими огромными мохнатыми лапами вероломно пачкает мои светлые джинсы. — Ты с кем тут, парень? — чешу «ребенку» мокрый нос и оглядываюсь.
— Привет, тетушка, — смеется Димка, резво заскакивая на поребрик с поводком пса в руках. — Ты чего тут сидишь?
— Т-тетушка?
Димка хохочет.
— Ты сказал: тетушка? — в неверии округляю глаза. — А ну иди сюда, негодник, я сейчас покажу тебе «тетушку»! — грозно охаю, подскакивая с лавочки, крепко стискивая в объятиях не успевшего убежать племяша.
Димка брыкается. Я ерошу его русоволосую шевелюру, растрепав. Парень возмущенно вырывается и вяленько отбивается от моих нападок, бубня весело:
— Понял-понял, просто Мартышка!
— То-то же! — отпускаю ребенка. — Тетушкой я буду, когда мне стукнет далеко за шестьдесят лет и сто пятьдесят килограмм. Только тогда тебе будет позволено звать меня «тетушкой», сечешь? — тяну кулак.
— Секу, — отбивает мне «пять» своим кулаком Димка. — Ты будешь заходить или пришла покачаться на детских качелях у нас во дворе? — хмыкает парень.
— А что, мама не вынесет мне куриные рулетики сюда?
— Не-а, мама приказала выгнать Ральфа на улицу, а тебя загнать в квартиру.
— Маму надо слушаться, — цокаю. — Я тогда поднимаюсь?
— Давай. Мы тоже скоро будем, — цепляет пса на поводок Димка. — Давай, Ральф, погнали!
Я провожаю широкий разворот плеч будущей надежды отечественного хоккея взглядом и ныряю в подъезд. Вызываю лифт, наблюдая за бегущими зелеными циферками на табло, нервно перекатываясь с пятки на носок.
Не-а, Юля.
Финиш.
Пора заканчивать думать о засранце Даниле. Зачем? Не очень-то сильно ты ему была нужна, раз букет тюльпанов и парочка тупых смс-подкатов — все, на что этот хоккеюга расщедрился. То есть, он, конечно, на роль парня года и не тянул. Да и отношения не предлагал, но даже ради регулярного секса можно было постараться чуточку сильнее!
Да.
Как-то так.
И все равно… бесит!
Даня
Коза.
Козюля.
Козища!
Сжимаю в пальцах ручку, отчетливо слыша треск пластика.
Неделя, блять! Уже отмотало целых семь дней с момента нашей последней встречи. По всем моим прикидкам, неприступная Царица уже давно должна была сдаться и написать первой. Я ведь точно знаю, что я ее зацепил. После женского дня у нас наметилось явное потепление. Это не понял бы только тупой, слепой и бесчувственный. А зацепить и исчезнуть — самый верный путь к капитуляции даже самой упрямой женщины. Мол, самую малость “выдержать” ее интерес, чтобы он настоялся, как дорогое вино.
Давайте объективно? Мой план был хорош! Расположить ее к себе, взяв нахрапом на Восьмое марта, а потом дать ей то, что она просила — свободу от собственного присутствия. Идеально! Только я не учел одного факта. Что упрямство родилось раньше Юлии Гаврилиной, на которую, похоже, моя многоходовочка возымела абсолютно противоположный эффект. Это зараза напрочь забыла о моем существовании.
Нет, конечно, я не сидел всю эту неделю дома, наматывая сопли на кулак с телефоном в руке в ожидании ее звонка. Две игры на выезде, завершение первого раунда плей-офф, медкомиссия перед раундом номер два — все это сжирало львиную долю моего времени. Усталость накручивалась, как снежный ком. Я и в златоглавую-то вернулся с командой только вчера вечером. Но… серьезно?
Откидываю сломанную ручку на стол и тянусь к стаканчику с остывшим кофе.
Думал, подожду день. Второй. Давал ей три, максимум, на то, чтобы она заскучала или (что вероятнее всего с характером Обезьянки) разозлилась. Но и в том, и в другом случае она должна была объявиться сама. Три дня! А прошло уже в-два-мать-твою-раза больше.
— Бес, ты здесь? — вырывает из мыслей голос спортивного агента.
Я вскидываю взгляд.
Стас Образцов щелкает у меня перед носом пальцами:
— Прием-прием. Связь с реальность восстановлена?
— Прости, задумался, — делаю-таки глоток из пластикового стаканчика, тут же его отставляя. Это “три в одном” гадость редкостная.
— Да, я заметил.
— Что у тебя там? — упираю локти в стол, подавшись вперед.
Сразу после собрания команды с руководством клуба Образцов поймал меня в коридоре и попросил уделить минутку, намекнув, что у него есть для меня новости. Если бы все мои мысли не крутились вокруг Царицы, я бы, возможно, был весь в предвкушении. Но, увы, молчание этой козы меня в данный момент волнует больше, чем что-либо. И это дерьмо собачье.
— Дружище, тебя все нормально?
— Да, все пучком. Так что за новости?
— Точно готов меня слушать?
— Да, Стас, давай, не тяни кота за яйца, — бросаю, начиная раздражаться. — Что стряслось?
Образцов хмыкает, но кивает и почти что торжественно заявляет:
— Тобой снова заинтересовались за океаном.
Что?
Мои брови в немом удивлении ползут вверх:
— Шутишь?
— А что тебя удивляет?
— Мне тридцать пять, — развожу руками, мол, посмотри на меня. Какой НХЛ?
— И тем не менее ты в отличной физической форме, — загибает пальцы Стас. — Ты проводишь шикарный сезон. Стабильно держишься в тройке лучших бомбардиров. Опять же, лидер регулярки по числу заброшенных шайб. Ваша “пятерка” и подавно считается лучшей в лиге. А ваш клуб — фаворит в битве за кубок в этом году. Мне продолжать?
— Лучше притормози, а то корона своим весом на виски давит. Я хорош — это бесспорно, но давай ближе к делу. Заинтересовались, и…?
— Со мной на связь вышли представители сразу трех клубов. Один — стабильный середнячок. А вот два других — реальные претенденты на чемпионство в следующем сезоне. Они хотят тебя себе. Внимание, вопрос: ты как? Готов вернуться в Штаты?
— Пу-уф, — резко выпускаю воздух из легких, нервно проведя пятерней по волосам на затылке. — Даже не знаю, что тебе на это ответить. Неожиданно, честно говоря. Я уже как-то был настроен на то, что покатаюсь еще года два-три и завершу карьеру на родине.
— Рановато ты себя со счетов списал.
— Ну, так я уже не мальчишка, чтобы прыгать по фарм клубам и выбивать себе место в основе. А там без этого никак, ты же знаешь.
— В том то и дело, что тебя готовы взять сразу в основной состав. Тренера обеих команды весьма заинтересованы в твоей персоне. Мое мнение — глупо отказываться от подобных предложений. Тем более это не один клуб, а три. У нас есть вполне реальный шанс выбить тебе жирный выгодный контракт. Пока на год, а там посмотрим. Что скажешь?
А что тут скажешь?
Моя жизнь в очередной раз, провернула крутой финт.
— Мне нужно подумать Стас. Ты же понимаешь.
— Разумеется. В любом случае у нас время до конца сезона есть. А это ни много ни мало месяц. Твой контракт со столичным клубом в этом году заканчивается. Мы ничего не теряем. Хотя клуб уже готов тебя переподписать. Но… — пожимает плечами Образцов, — думай, Бес. Взвешивай все за и против. Как только ты принимаешь решение и даешь мне отмашку — я начинаю вести переговоры. Идет? — тянет руку.
— Идет, — киваю, пожимая протянутую ладонь своего спортивного агента.
Я начал работать с Образцовым буквально год назад. С подачи Ремизова, который нас и свел. Но, знаете, что я вам скажу? Такой человек, как Стас, пожалуй, должен быть в жизни каждого профессионального спортсмена. Амбициозный, пробивной, упертый и с подвешенным языком. Представители клубов любят таких ребят. С ними для нас открываются многие двери.
Мы со Стасом прощаемся и расходимся, условившись, что за оставшиеся четыре недели сезона мне нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Проклятье. Принятие каких-то серьезных глобальных решений никогда не давалось мне легко. Несмотря на то, что по сути, вся наша жизнь сводится к ежедневному, если не ежечасному выбору, к тридцати пяти годам я все еще не научился делать его с легким сердцем.
Я покидаю ледовый и шагаю в сторону парковки. Парни из команды уже давно разъехались. Сажусь в тачку и всю дорогу до дома родителей и так и этак кручу в голове озвученное Стасом. В какой-то момент едва гашу в себе вспыхнувшее желание немедленно набрать Юле и все ей рассказать. На фига ей мои новости, не знаю. Просто желание поделиться с кем-то зудит в груди. И под «кем-то» можно было бы рассмотреть, как минимум, четырех людей. Да хоть того же Рема грузануть. Но…
Один хрен первым в голове всплыл образ Царицы.
Новость, конечно, вау. НХЛ — это деньги. Большие деньги. Престиж и новые возможности, которые могут дать неплохой старт мне перед финалом моей профессиональной спортивной карьеры. Язык я знаю. С коммуникацией и вливанием в новые коллективы проблем не испытываю. Я, вроде как, парень мировой. Жаль, конечно: с Ремизовым и Черкасовым в одной пятерке играть — истинное наслаждение. Но такая уж у нас, хоккеистов, жизнь. Мы как вояки — всю жизнь на чемоданах. Сегодня ты не можешь со стопроцентной уверенностью сказать, где ты будешь завтра. Я к этому за столько лет уже привык.
Да.
Но…
Есть какое-то внутри пресловутое «но», которое я и четко сформулировать не могу и которое порадоваться в полной мере такому шансу не дает. Меня в стране ничего не держит. Детей нет. Жены нет. Даже постоянных отношений нет. Родители уже давно смирились с тем, что их сына по городам да странам мотает. Я полностью свободен.
Только вот Царица.
Хотя… а что Царица, Милохин?
Черт бы ее величественную задницу побрал — она уже неделю молчит!
Если я соглашусь и улечу за океан, то у нас с Юлей буквально каждая минута на счету. До конца сезона месяц. Дальше плюс-минус еще месяц на подписание контракта, согласование и переезд. Два максимум. И они могли бы быть просто охеренные! Наши с ней идеальные трахательные два месяца. Это даже звучит сладко!
Я все еще ее хочу. Настолько, что от одной мысли кровь кипит и ширинка трещит. Она хочет меня — это тоже факт. Так почему бы не скрасить одинокие вечера друг друга? Что, блин, за долбаный принцип, Обезьянка? Давай сделаем друг другу приятно, а потом я улечу, и пожалуйста! Ходи за ручку в киношку с душным очкариком, чмокайтесь в щечку и занимайтесь тантрическим сексом (или какой там у этих блаженных секс?) — вообще по херу! Но эти два месяца сто процентов должны быть мои!