Глава 14
- Как давно ты звонила родителям? - спрашивает Ава, покачивая в руках смешную керамическую кружку в виде пухлого, несуразного жирафа.
- Это вопрос с подвохом? - подозрительно щурюсь я, удобней устраиваясь в кресле со своей кружкой вкуснейшего облепихового чая с малиной, который так профессионально заваривать умеет только сестренка.
Наши уютные семейные посиделки продолжаются уже четыре часа кряду. И только час из них прошел вдали от обеденного стола. Хозяюшка Ава, как всегда, наготовила столько, что запросто хватило бы накормить всю хоккейную команду ее мужа и роту фанатов в придачу.
- Просто ответь. Ты в курсе последних новостей?
- День, может, два назад. Каких новостей?
- М-м, они загорелись идеей купить... дачу.
- Нет? - в ужасе охаю.
- Да, - расплывается в издевательски довольной улыбке Релька.
- Да ну нет! - повторяю я.
- Да, детка, да.
С моих губ срывается мученический стон.
- Это конец! Теперь они официально пенсионеры!
Ава смеется. Ярик с Димкой, которые тут же, рядом, сидят на диване и рубятся в игровую приставку, оглядываются, посмеиваясь.
- Какой любопытный критерий старения, - бросает Ремизов.
- А ты не знал? - спрашиваю я. - Это крайняя ступенька молодости, когда людей начинает клонить к земле. А самое ужасное, что сейчас начнется: копка, прополка, посадка... а кто им с этим будет помогать? Правильно. Дети, - поднимаю большой палец вверх и тут же, скорчившись, переворачиваю его вниз.
- Думаю, ты зря волнуешься, - пожимает плечами сестренка. - Мама клятвенно убеждала, что это исключительно их прихоть и нас никто не обязывает убиваться на грядках.
- Ха-ха. Все они так говорят. Пока с первым прикосновением к граблям в них не вселяется дачный бес. Бо-о-ольше, больше огурцов!
Димка смеется.
Ярика с Авой хмыкают.
- С другой стороны, свой дом за городом не так уж и плохо, - снова вступает в беседу муж сестры, - свежий воздух и тишина. То, что нужно, чтобы отдохнуть от душного города.
- Бесспорно, - соглашаюсь я, - но только если набор растений на участке ограничивается кустовой розой и парой берез.
- За кустовой розой тоже нужно ухаживать, - замечает Ава.
- Тогда вычеркиваем ее из списка и оставляем только березы.
Мы переглядываемся, улыбаясь.
На какое-то время в гостиной виснет тишина, которую нарушают только клацанье клавиш джойстиков и жутковатые звуки какой-то рубиловки, в которую режутся зять и племянник. Насколько я могу судить, Ремизов безбожно Димке проигрывает. Делаю глоток чая, наслаждаясь приятной кислинкой, что перекатывается на языке.
А Милохин до сих пор молчит...
Паразит.
Жмурюсь. Вздрагиваю, едва не расплескав остатки чая, когда на телеке, откуда-то из-за угла, выскакивает что-то несуразное и... «гейм овер».
- Я тебя сделал, бать, - лыбится Димка.
- Я просто не вовремя моргнул, а ты этим совершенно не по-спортивному воспользовался, - нарочито обиженно хмыкает Яр.
- Ага-ага. Просто признай, ты не шаришь в шутерах. Онли хоккей!
- Чтобы ты знал, я играю лучше девяноста девяти процентов команды, - обнимает Димку за шею Яр. - Я не могу быть во всем идеален.
Я хмыкаю.
Может. Этот мужик может быть идеальным. Да что уж там, он и есть идеальный! Не то что засранец Даниил. А разговоров-то было, разговоро
- И кто тот один процент, что играет лучше тебя? - интересуется Ава у мужа.
- Милохин.
Знакомая фамилия режет слух.
Я напрягаюсь и прячу взгляд в кружке.
И сюда забрался этот выскочка!
- Кстати, о нем, - говорит Яр жене, я напрягаю слух. - Образцов рассказал по большому секрету, что нашего парня хотят увезти за океан.
А теперь я вскидываю взгляд, уставившись во все глаза на Ярика. Благо, он смотрит на жену и моего позорно щенячьего не замечает.
- Правда? - удивленно переспрашивает сестренка. - Оу, это же классно, я полагаю?
- Да, - кивает Яр, мимоходом оглядываясь на меня, - деньги, перспективы. Жаль, конечно, для нашей связки отъезд Дани станет огромной потерей. Но для него как для спортсмена - это крутой шанс снова заявить о себе.
- Думаешь, согласится? - вылетает предательски заинтересованное из моего рта, который я не успеваю вовремя заткнуть чаем.
- Думаю, да, - пожимает плечами Яр, - объективно я не вижу ни одной причины, по которой он мог бы отказаться. Пока есть возможность, надо за нее хвататься.
- Ну-у, - тянет Ава, - по сути, в России его ничего не держит, так что...
Ага...
Ничего...
Абсолютно, совершенно ни-че-го.
Ох, что-то так в груди щемить начало. Перебор с кислотой в чае, наверное. После вскользь брошенных Яриком новостей о Бесе разговор как-то не клеится. Все будто бы малость поникли, а общая атмосфера беззаботных семейных посиделок оказалась отравлена легкой грустинкой. А может, это от меня...? От меня отдает грустью и унынием, потому что, мягко говоря, новость свалилась на мою голову, словно снег в июле.
Хотя, она вообще не должна была меня волновать...
Просидев в гостях у сестры еще час, в начале десятого я вызвала такси и, на прощание стиснув в объятиях каждого члена семейства Ремизовых, вышла из дома, окунувшись в вечернюю мартовскую прохладу. Зябко поежилась. Приложение показывало, что машина подъедет только через десять минут. Поэтому я приземлила свою пятую точку на все те же несчастные качели и задумалась.
Почему возможный отъезд Милохина меня так... расстроил?
А он расстроил - это факт. Не могу же я отрицать очевидного!
Он ведь совершенно мне не нравится. Да? Да! Как мужчина и потенциальный партнер по жизни он мне не интересен. Мне нравится только его член и выдающиеся постельные таланты. Объективно - он в этом хорош. И кроме секса мне от него ничего и не нужно. Правильно? Правильно. Собственно, его мне Даниил и предлагал...
Господи!
Чешу ноготком кончик носа.
Ну, что я теряю, в самом деле? Мы взрослые люди! Я хочу его. Он хочет меня. Это ясно как белый день. У нас осталось от силы два месяца на то, чтобы вдоволь затрахать друг друга. Всего два! А это, на минуточку, всего шестьдесят дней. Или тысяча четыреста сорок часов, из которых львиную долю можно сразу отбросить на сон и тренировки Дани. Итого? Суммарно у нас даже месяца нет друг на друга! Это очень, очень маленький срок, за который я однозначно не успею в него влюбиться. Следовательно - мое сердце не под угрозой.
И даже все мои отговорки про общую компанию и вероятные пересечения в будущем в данный момент потеряли свою актуальность! Потому что он уедет. Как пить дать свинтит за океан, потому что от таких предложений не отказываются. Подпишет контракт и улетит. Проведет там два, а то и три феноменальных сезона на заре карьеры. Встретит какую-нибудь расфуфыренную журналистку. Без памяти втрескается и будет уже ей одной до самой пенсии дарить крышесносные оргазмы. А я? Так и останусь вариться в своих сомнениях, упустив свой шанс оторваться на полную катушку.
Так и... какого хрена, Юля?!
Я так резко подскакиваю с качелей, что на секунду аж темнеет в глазах.
Хренушки!
Тянусь к телефону. В этот момент во двор заруливает мое такси. Я решительно забираюсь в машину и попутно открываю диалог с Милохиным. Водитель трогается, я бегаю глазами по нашей с хоккеюгой последней переписке.
Была не была!
Мои пальцы мелко подрагивают, порхая над буквами на экране, когда я набираю:
Юля: «Привет...»
Нет, стираю.
Юля: «Куда пропал...»
Тоже не то. Снова стираю.
Юля: «Какие планы на вечер, Милохин?»
Детский сад, Гаврилина!
- Пуф! - выпускаю воздух сквозь сжатые зубы.
Давай, Юля, ты же знаешь стопроцентный крючок, на который эта рыбка клюнет!
Разозлившись на собственную робость, пишу прямо:
Юля: «Как насчет потрахаться?»
Перечитываю и отправляю, пока не спасовала.
Божечки, что я делаю...
Что. Я. Делаю?!
Удивительно, что ответ прилетает настолько быстро, что я не успеваю отсчитать даже десяти ударов собственного сердца. Телефон «тринькает» в моей ладони. Я читаю:
Привет из преисподней: «Эффектное появление спустя неделю тишины, Царица»
Кусаю губы, пряча улыбку.
Юля: «Эффектно появляться - моя короночка».
Привет из преисподней: «Играть на нервах, очевидно, тоже»
Юля: «Бедный мальчик Даня уже готов капитулировать? Быстро же ты сдался. А я-то думала, что хоккеисты - парни выносливые»
Привет из преисподней: «Ты путаешь физическую и психологическую выносливость, Обезьянка. Второе, лично у меня, с твоим появлением начало хромать на обе ноги»
На обращении «Обезьянка» у меня нервно дергается глаз. Однако, стиснув челюсти, я благополучно спускаю чемпиону эту вольность на тормозах. Заломив бровь, снова перечитываю его сообщение и с вызовом набиваю:
Юля: «Это значит «нет?»
Привет из преисподней: «А ты готова обговорить нюансы сразу?»
Марта: «Нюансы?»
Привет из преисподней: «Этот счастливый «трахательный» билет дает мне право единоразового входа или это безлимитный абонемент, скажем... на два месяца?»
Я хмыкаю. Шустрый. И, как всегда, в своем прямолинейно-пошлом репертуаре. По рукам разбегаются мурашки, а узел внизу живота затягивается все плотнее и плотнее. Ощущение, что между нами намечается что-то донельзя интимное и запретное будоражит кровь. Я закидываю ногу на ногу в нелепой попытке заглушить нарастающую пустоту и пишу:
Юля : «Месяц. Для начала предлагаю сойтись на сроке в месяц»
Привет из преисподней: «Ну, только если «для начала».
Юля: «Еще вопросы?»
Привет из преисподней: «Последний. У тебя или у меня?».
Я провожу кончиком языка по губам. В волнении растираю ладошкой шею и набираю:
Юля : «Буду у тебя через полчаса».
Делаю глубокий вдох и отправляю, откидываясь затылком на подголовник.
Месяц.
Никто не узнает.
Закрываю глаза, по губам растекается шальная улыбка. Кожа от макушки до пят буквально начинает гореть от предвкушения. Дьявол! Он не Милохин. Он Дьявол! И переписки с ним заводят круче любой прелюдии...
Две недели спустя
Юля
- Отдай. Мне. Этот. Чертов. Пульт! - рычу я, подбоченившись.
- С какой это стати? - хмыкает Милохин, вальяжно развалившись на кровати.
- С такой, что я не досмотрела прошлую серию, а ты уже включаешь новую!
- Так, а кто же виноват, что ты вчера ее продрыхла, Обезьянка? - закинув одну руку за голову, издевательски посмеивается полуголый негодяй. Пальцы его второй руки активно тыкают по кнопкам, включая новую серию сериала, на котором мы вдвоем благополучно залипаем уже пятый вечер подряд.
И да! Я не знаю, в какой момент наши отношения из разряда «приезжай, потрахаемся» перешли на «мы досматриваем второй сезон черной драмеди» Не спрашивайте! Нет. Тс-с-с, я сказала! Эта тема табуирована даже в моей голове.
- Девочки не дрыхнут, девочки спят, - щурюсь, хватая с постели и запуская в сторону Дани подушку, которую он тут же лихо перехватывает прямо на подлете.
- Сути дела это не меняет.
- Мужлан!
- Ты идешь, или я начинаю без тебя?
- Давай искать компромисс, - складываю руки на груди.
- Например, какой?
- Если ты не включишь мне последние десять минут шестой серии, то завтра что-то другое и начинать, и заканчивать ты тоже будешь без меня, - улыбаюсь, невинно хлопая ресницами.
Судя по выражению лица Милохина, его мое предложение не сильно-то торкает. Он только нагло заявляет:
- Это не компромисс, а шантаж, Обезьянка.
- Сути дела это не меняет, - ехидно возвращаю Дане его же слова.
Засранец смеется. Смотрит на меня и нажимает на «пуск», запуская седьмую серию.
Я дую губы и, резко рванув с места, запрыгиваю на кровать, переползая на другую сторону. Делаю выпад в попытке отобрать у Дани пульт от телевизора. Вот только реакция у хоккеюги отменная!
С тихим издевательским смешком Милохина отводит руку с пультом, а второй обхватывает меня за плечи. Наваливается, придавливая стокилограммовым телом к матрасу, оплетая ногами и остальными своими спортивными конечностями. Прижимает к себе, зажимая, словно в тисках.
Я возмущенно пыхчу, кусая Даню за подбородок. Он смеется и уворачивается. Я делаю новый «клац» зубами, всерьез раздумывая над тем, не откусить ли его нос. Милохин не теряется и делает то, что дезориентирует меня лучше всего - начинает лихорадочно осыпать безостановочным поцелуями лицо.
Я ерзаю, пытаясь вырваться или увернуться. Тщетно. Оставляя свои горячие «чмоки» на моих щеках, лбу и скулах, в конце концов Даня припадает губами к моим губам. Прерывает все мои дальнейшие потенциальные протесты, самым бессовестным образом запуская свой язык в мой рот. Своим напором заставляя забыть и про сериал, и про вселенскую несправедливость, и про злосчастный пульт, который с грохотом вываливается из руки Беса на паркет.
Вот и залипли на сериальчике...
Тихий бубнеж седьмой серии едва звучит где-то на краю сознания. В голове вата. В ушах наши «охи-вздохи» и сбитое дыхание. Сердце грохочет. Кожа горит. Одна ладонь Дани мнет мои ягодицы. Сжимает сильно. До синяков. Я вообще от него частенько ухожу конкретно «помятая» и в засосах. Этот парень настоящий маньяк!
Вторая его ладонь заползает мне под поясницу, прижимая ближе. Еще. И еще ближе. С моих губ срывается стон, когда Милохин подается бедрами вперед и его член трется у меня между ног, заставляя пожалеть о том, что между нами есть препятствие в виде нижнего белья.
Новое движение бедер Дани, и мой новый протяжный стон.
М-м-м...
Милохин разрывает поцелуй и, тяжело дыша, слегка отстраняется. Ловит мой ошалелый взгляд. Его кадык дергается. Я с трудом сглатываю вязкую слюну, ловя себя на мысли, что была бы не прочь пройтись по нему языком. Слизать каплю пота на виске...
Между нами случается заминка. Мы переглядываемся. Пауза длится не больше секунды, но ощущается как маленькая вечность, за которую мы оба пытаемся выровнять дыхание и поумерить пыл. Но... с последним у нас явные проблемки. Потому что в сексе мы оба без тормозов! И наша заминка заканчивается резким одновременным рывком друг к другу и новым, на этот раз торопливым и суетливым столкновением ртов в глубоком поцелуе.
Мы целуемся, как безумные. Целуемся, как в последний, блин, раз! Хотя оба знаем, что у нас в запасе есть еще целых две недели.
Две?
А куда еще две делись?
Я прогибаюсь в спине и стону. Даня тянет за край мою/свою футболку, снимая ее с меня. Я протискиваю между нашими телами ладонь и слегка надавливая ноготками, прохожусь вниз по голому торсу Милохина. Очерчиваю косые мышцы живота, рельефными стрелами уходящие под резинку трусов. Царапаю ощутимей, в очередной раз тихо ненавидя его тело за такую безупречную для меня идеальность.
Зараза, зараза, зараза!
Подцепляю пальцами, стягивая его боксеры. Оголяя этот божественно твердый ствол, который я едва успеваю обхватить пальцами... как меня тут же лишают священной возможности полапать достоинство чемпиона, одним быстрым движением переворачивая на живот.
Я возмущенно хриплю:
- Это что за невероятная наглость?
- Оттопырь для меня попку, детка, - слышу вместо ответа на свой крайне важный в данный момент вопрос. - Сегодня играем по моим правилам.
- С какой это стати?! - пытаюсь выдать возмущенно, но выходит скорее жалобно. Я буквально растекаюсь, как кисель, когда чувствую, как крепкие бедра уже пристраиваются к моим ягодицам. Тут, как понимаете, особо не до протестов.
Однако я была бы не я, если бы не выдала, фыркнув:
- Я найду себе нового сексуального партнера. Ты слишком эгоистичен!
- Так кто же спорит. Вот через две недели и начинай искать, - хрипло смеется Милохин, откидывая волосы с моей шеи, обхватив ее ладонью. - Правда, партнера для секса ты, может, и найдешь, но такого сексуального, как я, вряд ли, - шепчет мне на ушко засранец, заставляет меня упереться локтями в матрас.
- Я же говорила... все вы спортсмены - нарци...м-м-м! - прикусываю губу, получая легкий шлепок по попе.
- Не переживай, зараза к заразе не липнет, Обезьянка.
Ох, самовлюбленный засра...а-а-ах! Вскрикиваю, когда Даня кусает меня в плечо и толкается в меня, проникая на всю длину. С тихим рыком замирает, дав секундную передышку на то, чтобы привыкнуть к ощущениям.
Два удара сердца.
Милохин начинает двигаться во мне. Берет размашисто и глубоко. Шлепок за шлепком. Удар за ударом. В едином крышесносном своей неторопливостью ритме. Вот только... в этот раз все... не так. По-другому. Иначе. Я... не сразу понимаю, почему. Почему я чувствую его ярче, острее, горячее, откровеннее. Ближе даже. А когда понимаю, выдыхаю, испуганно перемежая слова с нечленораздельными звуками:
- Резинка... а-а-а... Дань... ты... ты забыл...
- Все под контролем, Обезьянка. Я прервусь...
Под контролем - это хорошо.
Под контролем... ладно.
Я, напрочь потерявшись в пространстве и времени, совершенно не нахожу в себе сил протестовать сексу без защиты. Удивительная вещь, но обожающая все контролировать, я в вопросе контрацепции целиком и полностью научилась доверять Бесу за те две недели, что почти каждую ночь мы проводим вместе. Вот и сейчас спускаю на тормозах.
Я облизываю своих пересохшие губы и сильнее прогибаюсь в спине, двигая бедрами навстречу движениям Милохина. Он наматывает мои волосы на кулак и ускоряет темп. А все, на что сейчас хватает моих сил, - судорожно комкать пальцами простыни, извиваться и стонать. Кричать и мычать от удовольствия с каждым новым толчком внутри. Снова и снова. Кожа к коже. Такую вольность мы позволяем себе всего второй раз, и именно поэтому сейчас ощущения кажутся в тысячи раз приятнее. Буквально до искр в глазах!