Хаос под кожей

Чанёль чуть отступил назад, скользнув взглядом по Чонгуку сверху вниз, будто примеряясь к будущей схватке. Его губы изогнулись в ухмылке.
— Мы ещё увидимся, — произнёс он тихо, но каждое слово прозвучало как обещание. — И в следующий раз твоё "у меня есть ради кого драться" обернётся твоей же слабостью.
Он развернулся, сел обратно в свой внедорожник и, не дожидаясь ответа, уехал, растворяясь в потоке огней.
Чонгук стоял неподвижно ещё пару секунд, его пальцы были сжаты в кулак так сильно, что побелели костяшки. Лишь когда звук мотора исчез вдалеке, он резко разжал руку, глубоко вдохнул и вернулся к машине.
Розанна всё это время сидела, не отрывая взгляда от дороги. Когда Чонгук открыл дверцу и сел рядом, она заметила, что его глаза оставались напряжёнными, в них горела опасность, но в то же время — решимость.
— Ты в порядке? — тихо спросила она.
— Да, — коротко бросил он, снова заводя мотор. — Главное, что ты рядом.
Машина сорвалась с места. Внутри царила тишина, но эта тишина уже была другой — густой, наполненной недосказанностью и вспыхнувшими эмоциями.

Когда они подъехали к дому Чонгука, ночь окончательно окутала Сеул. Его особняк возвышался над кварталом, освещённый мягким светом. Он вышел первым, обошёл машину и помог выйти Розанне. Его ладонь была крепкой, горячей, и она почувствовала, как всё напряжение вечера словно уходит сквозь этот контакт.
Внутри дома царила полутень. Лишь несколько ламп горели в гостиной. Чонгук закрыл за ними дверь и обернулся к ней. Он молчал, только смотрел — долго, пристально, так, что у Розанны перехватило дыхание.
— Ты ведь понимаешь, — сказал он наконец хрипловато, — что я не отпущу тебя?
Она шагнула ближе, их лица разделяло всего несколько сантиметров.
— Я знаю, — прошептала она.
И этого было достаточно. Его губы накрыли её, жадно, властно, словно он боялся, что её может унести даже воздух. Она ответила с такой же силой, и в этот миг весь страх, вся злость и напряжение вечера превратились в огонь.

Он прижал её к себе, его руки скользнули по её спине, словно запоминая каждый изгиб. Она дрожала, но не от страха — от того, что внутри вспыхнула та самая искра, которую уже было невозможно потушить.
Шаги сами собой повели их наверх, к его спальне. Каждый поцелуй становился глубже, каждый взгляд — смелее. Когда он поднял её на руки и перенёс через порог комнаты, Розанна уже знала: ответ на его предложение она, возможно, ещё не произнесла, но сердце давно выбрало.
Он бережно опустил её на широкую кровать, застеленную мягким тёмным покрывалом. На секунду замер, опираясь ладонями по обе стороны от неё, и смотрел в глаза так близко, что она видела дрожь его ресниц.
— Я не знаю, как ты выдерживаешь всё это, — прошептал Чонгук, его голос сорвался на шёпот. — Но, клянусь, я сделаю всё, чтобы защитить тебя.
— Ты и есть моя защита, — ответила Розанна. Она коснулась его лица пальцами, провела по линии челюсти, задержалась на его губах. — Мне ничего не страшно, пока ты рядом.
Эти слова будто сорвали последние оковы. Чонгук накрыл её губы долгим, глубоким поцелуем, в котором было и желание, и отчаяние, и обещание. Его ладони спустились к её талии, крепко обняли, словно он боялся, что кто-то снова попытается вырвать её у него.
Ткань её платья шуршала под его пальцами, когда он медленно приподнял край, открывая её кожу. Его дыхание стало горячим, неровным, каждый поцелуй опускался ниже — к её шее, ключицам. Розанна закрыла глаза, её пальцы вплелись в его волосы, притягивая его ближе, как будто им обоим не хватало воздуха.
Комната наполнилась тихими вздохами, шёпотами и шелестом ткани. Их движения становились всё более страстными, но при этом бережными — словно каждый миг был драгоценным.
Чонгук остановился на секунду, посмотрел на неё сверху вниз. В его взгляде было всё: любовь, жажда, страх потерять и бесконечная нежность.
— Ты даже не представляешь, насколько ты мне нужна, — выдохнул он.
Она улыбнулась сквозь дрожь и притянула его ближе.
— Представляю. Потому что я чувствую то же самое.

После этого между ними уже не осталось слов. Только тела, переплетённые в едином ритме. Только дыхание, которое становилось одним на двоих. Только ночь, которая укрыла их, позволяя наконец отпустить всё и быть честными друг с другом.
Позже, когда они лежали рядом, уставшие, но спокойные, Чонгук провёл пальцами по её волосам и тихо сказал:
— Я серьёзно, Розэ. Я хочу, чтобы ты жила здесь. Чтобы мы были вместе не только ночью, но и днём. Чтобы ты знала — это твой дом.
Она повернулась к нему, её глаза блестели в полумраке.
— Я подумаю, — ответила она мягко, но её рука крепко держала его ладонь, словно не собиралась отпускать.

Он лишь кивнул, понимая: этого ответа пока достаточно.
За окном город продолжал жить своей шумной жизнью, но для них сейчас существовал только этот дом, эта ночь и ощущение, что, несмотря на все опасности, они нашли друг друга.

Утро. Дом Чонгука.
Первый мягкий свет солнца пробивался сквозь плотные шторы, оставляя на стенах золотистые полосы. Комната пахла тёплым воздухом и чем-то спокойным, непривычным для этого места, где обычно витала напряжённость и запах табака, смешанный с кожей.
Розанна проснулась первой. Она лежала на боку, лицом к Чонгуку, и несколько минут просто смотрела на него. Его волосы чуть растрепались, ресницы отбрасывали лёгкую тень на кожу. В такие моменты он не был «главой клана», холодным и безжалостным. Перед ней был мужчина, уязвимый и настоящий.
Она осторожно провела пальцами по его щеке, по линии губ, и почувствовала, как внутри поднимается тепло. Но вместе с ним — сомнение.
"Съехаться?
"Жить с ним здесь, в этом доме, полном секретов и опасностей? Смогу ли я? Смогу ли выдержать мир, который он скрывает за этими дверями?"

Сердце билось быстрее, когда она вспомнила Чанёля, его ухмылку вчера вечером. Угроза была реальной. Но ещё страшнее было то, что с каждым днём она всё глубже тонула в Чонгуке, и уже не представляла, как жить без него.
— Ты думаешь слишком громко, — вдруг раздался хрипловатый голос.
Розанна вздрогнула. Чонгук открыл глаза и смотрел на неё, чуть улыбаясь. Его рука легла на её талию, потянула ближе.
— Доброе утро, — выдохнула она, пытаясь скрыть смущение.
— Доброе, — его голос был низким, сонным, но в нём чувствовалась нежность. Он прижался губами к её лбу. — О чём думаешь?
Она замялась.
— О том, что всё слишком быстро меняется. И слишком опасно.
Чонгук сел, провёл рукой по лицу и посмотрел в сторону окна. Его взгляд стал серьёзным.
— Опасно — это мягко сказано. После вчерашнего я знаю: Чанёль не отступит. И Лалиса... — он сжал кулаки. — Она знала, что делает. Её предательство может стоить нам слишком дорого.
Розанна села рядом, прикоснулась к его плечу.
— Ты уверен, что уволить её было правильно?
Он резко повернулся к ней.
— Это было единственное решение. Она хотела разорвать нас. Она пыталась копаться в твоём прошлом, втянуть тебя в свои грязные игры. Я не позволю ей снова появиться рядом.
Его голос звучал жёстко, но в глазах плескалась боль. Он ненавидел предательство. Особенно изнутри.
— Я просто боюсь, что это ещё не конец, — тихо сказала Розанна.
— Это точно не конец, — признал Чонгук. Он взял её за руку, сжал крепко. — Но пока ты рядом, я выдержу всё.
Они молчали, только их пальцы переплелись, словно это могло удержать мир от распада.
В этот момент в дверь тихо постучали.
— Босс, — раздался голос Тэхёна. — Срочно. Мы нашли Сон У.

Чонгук напрягся. Он быстро встал, накинул рубашку. Взгляд стал холодным, сосредоточенным. То самое мгновение, когда мягкость ночи исчезала, уступая место главе клана.
— Я выйду, — сказал он, и Розанна уловила в его тоне сталь.
Она осталась сидеть на кровати, глядя, как он уходит. В груди было чувство тяжести: каждое их утро начиналось с войны.

"Может, именно поэтому он хочет, чтобы я жила здесь? Чтобы всегда знать, что со мной всё в порядке. Но готова ли я войти в этот мир полностью? Или ещё могу выбраться, пока не поздно?"

Она посмотрела на дверь, за которой исчез Чонгук, и поняла: этот выбор всё ближе.