Тени доверия
Ча Ыну наблюдал за ними обоими, понимая, что стал свидетелем чего-то большего, чем просто бизнес-война. Между этими двумя людьми кипела сила, страсть и опасность, которые могли либо уничтожить их обоих, либо связать навсегда.
Он сидел в кресле напротив, сложив руки на коленях, внешне спокойный, но внутри всё бурлило. Ча Ыну привык быть для Розанны тихой опорой, человеком, к которому она всегда могла прийти без страха, что её осудят или предадут. Но сейчас, видя, как Чонгук стоит у окна, чуть нахмурившись, с той властной уверенностью, будто весь кабинет принадлежал ему, Ыну ощущал странное давление.
Розанна стояла рядом со столом, опершись ладонью о его гладкую поверхность. В её глазах ещё пылали искры после недавнего разговора — её холоднокровие при встрече с Лалисой, её жёсткость и решительность впечатлили даже Чонгука. Он видел в ней не просто женщину, а равного соперника, и это притягивало его сильнее любого оружия.
Тишина повисла тяжёлым грузом. Первым её нарушил Ча Ыну.
— Я должен знать, — тихо сказал он, не отводя взгляда ни от Розанны, ни от Чонгука. — Ты вмешиваешься в её бизнес, а значит, и в мою жизнь. У тебя есть причины, Чонгук. Но ты понимаешь, что, если всё это пойдёт не так, пострадает она.
Чонгук медленно развернулся к нему. Его взгляд был острым, как лезвие. Он подошёл ближе, не спеша, будто хотел подчеркнуть каждое своё движение. Сел в кресло напротив Ыну, наклонился вперёд, и их глаза встретились на одной линии.
— Ты её друг, — произнёс Чонгук низким голосом, больше утверждая, чем спрашивая. — Я это вижу. Но ты должен понять: Розанна теперь не одна. Я рядом.
В его словах не было угрозы. Это было заявление. Глухое, уверенное, словно приговор.
Розанна прикусила губу, наблюдая за этим обменом взглядами. Её сердце билось быстрее, чем хотелось бы. Она знала, что Чонгук ревнует, но в то же время он говорил так, будто брал ответственность за её жизнь и всё, что её окружает.
— Чонгук, — вмешалась она наконец, голос её был спокойным, но твёрдым, — мы с Ыну прошли через многое. Он для меня семья. Если ты собираешься быть в моей жизни, тебе придётся принять его.
Чонгук бросил взгляд на неё. В его глазах сверкнула искра раздражения, но тут же погасла, сменившись чем-то более сложным — смесью уважения и того самого притяжения, которое он больше не мог скрывать.
Он откинулся назад, сцепив пальцы в замок.
— Хорошо, — произнёс он медленно. — Семья так семья.
Ыну слабо усмехнулся, но внутри чувствовал, как нарастающее напряжение давит на него. В Чонгуке было что-то дикое, необузданное, и он понимал: рано или поздно эта сила либо уничтожит Розанну, либо станет её щитом.
Молчание снова наполнило кабинет. Только теперь оно было другим — густым, почти осязаемым.
Розанна подошла ближе к Чонгуку и остановилась рядом с его креслом. Она наклонилась чуть вперёд, опершись ладонью о подлокотник, и её голос прозвучал мягче, чем прежде:
— Ты сказал, что я не одна. Докажи это.
Эти слова прозвучали как вызов. Чонгук поднял на неё взгляд, и в нём засияло то самое опасное пламя. Он медленно встал, их лица оказались совсем близко. Между ними снова вспыхнула искра, такая сильная, что даже Ча Ыну ощутил её физически.
Он отвёл взгляд, понимая, что стал лишним в этой комнате, но не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти. Ему нужно было знать, к чему всё приведёт.
Чонгук провёл рукой по щеке Розанны, его пальцы задержались на её коже, будто проверяя, насколько она реальна. Его голос прозвучал низко, почти шёпотом, но каждый в комнате услышал:
— Я не отдам тебя никому.
Внутри Розанны всё сжалось. Эти слова были и клятвой, и угрозой одновременно. Она чувствовала, что за ними стоит гораздо больше, чем простая ревность. Это была собственническая страсть, с которой бороться было опасно. Но именно эта опасность её и тянула.
Ча Ыну глубоко вдохнул, пытаясь сохранить спокойствие, и тихо произнёс:
— Тогда докажи это делами, Чонгук. Не словами.
Кабинет снова погрузился в напряжённое молчание. Трое людей — три силы, переплетённые в одном пространстве, каждый со своими тайнами, желаниями и страхами.
***
Они втроём вышли из офиса. Вечерний Сеул утопал в огнях, улицы были шумными, но в воздухе чувствовалось странное напряжение — словно город сам замер в ожидании.
— На сегодня хватит, — тихо сказал Чонгук, обнимая Розанну за талию и провожая к машине.
Ча Ыну остановился рядом, сунув руки в карманы пальто. Он посмотрел сначала на Розанну, затем на Чонгука.
— Думаю, я пойду пешком, — произнёс он с лёгкой улыбкой. — Вам двоим нужно время.
— Спасибо, Ыну, — тепло ответила Розанна. — Береги себя.
— Всегда, — коротко кивнул он и удалился в вечернюю толпу, оставив их одних.
Чонгук открыл перед ней дверцу машины, дождался, пока она сядет, а сам обошёл и устроился за рулём. Машина мягко тронулась с места, ныряя в плотный поток огней и моторов.
Некоторое время они ехали молча. Лишь музыка вполголоса и равномерный шум шин заполняли пространство. Чонгук крепко держал руль, но его взгляд то и дело соскальзывал на Розанну. Она, опустив голову, перебирала пальцами тонкий браслет на запястье — маленький жест, выдающий её волнение.
— Розэ, — наконец заговорил он, его голос прозвучал глухо и серьёзно, — я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
Она подняла взгляд, растерянно моргнула.
— Что? — выдохнула она, словно не веря своим ушам.
— Ты знаешь, мир вокруг нас не становится безопаснее, — продолжил он, слегка сжав её руку. — Я хочу знать, что ты рядом. Я хочу, чтобы каждое утро ты просыпалась рядом со мной. Чтобы я мог защитить тебя.
В его глазах плескалось не только желание, но и страх. Чонгук, холодный мафия-босс, редко позволял себе быть настолько откровенным. Сейчас он был уязвимым, настоящим.
Розанна долго молчала. Снаружи мелькали вывески, огни ресторанов и витрин. Она сжимала его руку, но не смотрела на него.
— Чонгук... — её голос дрогнул. — Это серьёзный шаг. Я должна подумать.
Он коротко кивнул, отвёл взгляд на дорогу.
— Подумай. Но знай — я не отпущу тебя.
Машина въехала на более тихую улицу, где трафик был слабее. Казалось, напряжение немного спало, когда внезапно впереди резко выскочил чёрный внедорожник и перегородил дорогу. Чонгук выругался сквозь зубы и резко ударил по тормозам. Машину бросило вперёд, Розанна едва не ударилась о панель, но Чонгук удержал её за плечо.
Дверь внедорожника открылась. Из тени вышел Чанёль. Высокий, в длинном тёмном пальто, с ухмылкой, в которой сквозила издёвка. Его глаза блестели холодным азартом — как у хищника, наконец настигшего жертву.
— Ну-ну, — протянул он, подходя ближе, — какие у нас тут романтические прогулки. Чонгук, никогда не думал, что увижу тебя таким... домашним.
Чонгук медленно открыл дверь своей машины, вышел, не сводя с него взгляда. Взгляд хищника, равного по силе.
— Чанёль, — произнёс он тихо, почти шёпотом, но в этом тоне чувствовался вызов. — Ты зря выбрал этот вечер.
Розанна сжала пальцы в кулаки, сердце колотилось. Она знала, что это не просто встреча. Это было начало новой главы войны, которая могла поглотить их обоих.
Чанёль остановился в нескольких шагах от Чонгука, прищурился и наклонил голову набок, будто изучал его.
— Зря? — протянул он с насмешкой. — Нет, друг, я выбрал идеальный вечер. Ты ведь стал слишком мягким. Смотри на себя: женщина в машине, руки дрожат от заботы, глаза — не того человека, которого я знал.
Чонгук сделал шаг вперёд, в его взгляде промелькнула сталь.
— Ошибаешься. Я стал сильнее. У меня теперь есть то, ради чего стоит драться.
Чанёль усмехнулся, скользнув взглядом к машине, где сидела Розанна.
— Ах, значит, всё ради неё? Забавно. Ты ведь знаешь, такие слабости обычно становятся последним гвоздём в крышку гроба.
— Осторожнее с языком, — рявкнул Чонгук, и его голос разнёсся в прохладном воздухе улицы. — Она не часть твоей игры.
— Ха, — рассмеялся Чанёль низко, почти звериным смешком. — Ты всё ещё не понял? Всё, что дорого тебе, — часть моей игры.
Розанна сжала руки так сильно, что ногти впились в ладони. Она приоткрыла дверцу, собираясь выйти, но Чонгук поднял руку, останавливая её жестом, не оборачиваясь.
— Сиди.
Чанёль заметил это движение и хитро приподнял бровь.
— Как трогательно. Ты стал телохранителем, Чонгук? Забавно видеть, как зверь, которого боялся весь город, превратился в охранника собственной игрушки.
Чонгук сделал ещё шаг ближе, теперь между ними оставалось всего пара метров. Его голос стал ледяным:
— Хочешь войны, Чанёль? Ты её получишь. Но предупреждаю: на этот раз я не оставлю тебе ни шанса.
— Отлично, — прошептал Чанёль, его ухмылка исчезла, а глаза загорелись злым огнём. — Наконец-то заговорил по-настоящему. Я ждал этого.
Они стояли друг напротив друга — два хищника, два мира, готовых столкнуться.
Тишина повисла на мгновение, и казалось, что даже город замер, ожидая первого удара.