16
Вокруг было очень тихо. Гномы пристально смотрели на нее; она чувствовала, как их глаза сверлят ее с разных сторон. Торин пытался стереть кровь с лезвия своего меча, бормоча себе под нос что-то об осквернении хорошего гномьего клинка такой мерзостью, как кровь троллей. Бильба закусила губу, когда почти истерическое хихиканье вырвалось из ее горла. Чувство ярости и гнева исчезло. За ними пришла меланхолия, утягивая за собой жесткими и жадными пальцами. Она очень устала. Ее тело отяжелело, мышцы болели и ныли. Голова пульсировала в унисон с ранами на руках и ноге. И ко всему прочему, она была с головы до ног покрыто грязью и кровью. Но пока что не имела права на отдых; оставалось ещё одно, незавершённое дело. Бильба опустила плечи и тяжело повернулась, чтобы спуститься вниз.
Добравшись до плеча чудовища, она увидела внизу Фили с поднятыми руками. Бильба выдавила из себя легкую улыбку. Она осторожно села и без колебаний спрыгнул вниз, уверенная, что её поймают. Его руки обхватили ее за талию, и Фили закружил ее по кругу, мягко поставив на ноги перед троллем, с которого она только что слезла. Он отпустил ее и положил руки ей на плечи. —С тобой все в порядке? Она кивнула, не поднимая глаз от его груди. —В полном. Всё хорошо. Он начал было говорить что-то еще, но она отстранилась. Его руки упали с ее плеч и безвольно повисли по бокам. На нее упала тень, и Бильба, подняв глаза, увидела Торина, стоящего на плече тролля. Рука с мечом была расслабленно опущена. Он выглядел примерно так же, как и она, но все же сумел придать себе королевский вид. Бильба слегка покачала головой, полагая, что Торин Дубощит выглядит величественно, даже покрытый кровью врагов. Она снова отвернулась и пошла через стоянку троллей. Вокруг нее суетились кхазад, отводя глаза всякий раз, когда случайно встречались с ней взглядом. Двалин пошел помочь Торину спуститься вниз, хотя и старался проделать это как можно более незаметно. Фили решил проверить, как там Кили, оставшийся стоять чуть поодаль. Оин искал свою сумку, чтобы узнать, всё ли в порядке с лечебным травмами, которые некоторым сейчас бы не помешали, а Глоин и Балин помогали Бомбуру одеться. Остальные находились в различной степени надевания доспехов или поисков своего оружия. Она мельком взглянула на Гэндальфа и быстро отвернулась; ей было все равно, что он делает. Ноги несли ее прочь от поляны, назад, через деревья и вверх по холму, к их собственному лагерю. Бильба тихо подошла к их стоянке, ее взгляд скользнул по наспех разбросанным спальникам, перевернутому и наполовину пустом котелку с тушеным мясом, тлеющим углям почти погасшего костра. Остальные были позади нее в лагере троллей, живые, здоровые, вероятно, смеющиеся и выдумывающие неслыханные байки уже о своей собственной роли в этой истории. Но все это легко могло бы пойти по другому сюжету и закончиться тем, что она вернулась бы в лагерь в одиночестве, оставив позади только тишину и смерть. У нее свело живот. Желчь подкатила к горлу, и внезапно она отшатнулась на несколько футов в сторону. Колени ударились о землю так сильно, что яркие искры боли пробежали вверх по ногам, а затем её стошнило. Казалось, её желудок собирался опустошиться от всего, что она ела в прошлом месяце. Слезы потекли из глаз, и Бильба почувствовала, как кровь приливает к лицу, поднимая жар, в то время как руки и ноги оставались ледяными. Когда все закончилось, она осела на землю, тяжело дыша. От прогорклого запаха рвоты у нее снова заурчало в животе, и она отошла, пошатнувшись, на несколько футов, прежде чем снова опуститься на истоптанную траву. Во рту оставался противный кислый привкус, и хоббит сплюнула, пытаясь избавиться от него. Наконец Бильба сумела с трудом подняться на ноги, чувствуя, как боль в животе присоединяется к боли во всем остальном тело. Она снова тихо вошла в лагерь и начала рыться в припасах. Где-то там должна была быть лопата; она видела, как ее использовали для костра и для рытья отхожих мест. Наконец рука сомкнулась вокруг грубого деревянного черенка и она потянула за него. Потратив еще несколько минут, чтобы скрыть беспорядок, который она устроила, Бильба снова повернулась лицом к лесу. Она так устала. Она не хотела этого делать. Ну почему это должна быть она? Потому что ты единственная, кто осталась. Хоббит откинула волосы с лица, насколько это было возможно, и пошла прочь. В разгорающемся дневном свете лес выглядел иначе. Деревья потеряли свою угрозу, тени казались не столь глубокими. В высоких зелёных кронах гомонили птицы. Но пещера не утратила своей пугающей темноты. Она стояла перед ней, сжимая в руке лопату, острие которой прочно уперлось в каменистую землю. Плечи еще больше ссутулились, под тяжестью груза. Бильба сделала шаг ко входу в пещеру и остановилась. Она не хотела идти туда, пожалуйста, пожалуйста, она не хотела идти. Непрошенные слезы снова жгли глаза, прочерчивая дорожки сквозь грязь на её лице. Она сердито смахнула их и огляделась в поисках укромного места. Подходящее место нашлось неподалеку, на приличном расстоянии как от пещеры, так и от дыры, через которую пришли тролли. Небольшая прогалина лежала рядом со скалой, как раз под нависающим сверху выступом. Её покрывали цветы и густая трава, а между сочными стеблями весело порхали бабочки. С другой стороны деревья подходили прямо к ней, создавая укромный кармашек. Бильба направилась туда, ее шаги были тяжёлыми, ноги словно налились свинцом. Оказавшись на месте, она на мгновение опустилась на колени в пышную траву, не отрывая глаз от земли. Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы первые лучи света только начавшие пробиваться над камнем, уже осветили небольшое пространство. Здесь было так мирно. Оперевшись обеими руками о черенок лопаты, она с трудом встала на ноги. Затем подняла острие и изо всех сил воткнула его в землю. Он погрузился примерно на дюйм и с громким лязгом, от которого ее руки задрожали, ударился о твёрдую породу. Она смотрела на это некоторое время, а затем попыталась снова и снова получила тот же результат. Земля была слишком твердой, она не могла копать. В горле снова образовался тугой комок. Да сколько же можно? Судьба не позволила ей даже этого. Оказать им всего одну, последнюю почесть. Мир вокруг затуманился, и она безудержно зарыдала. Бильба обхватила обеими руками черенок лопаты и обмякла, упав на колени, так как лопата была единственной вещью, удерживающей ее в вертикальном положении. Все ее тело сотрясалось от рыданий. Громкие, удушливые звуки вырывались из груди. Чья-то рука скользнула вокруг ее рук, лежащих на черенке лопаты. Бильба подняла глаза и сквозь пелену тумана увидела Торина, стоящего на коленях рядом с ней. Он осторожно начал отводить ее руки от ручки лопаты. —Нет, — в отчаянии сказала Бильба. —Нет, я должна ... я должна... —Все в порядке, —тихо сказал Торин. —Я сам с этим разберусь. Другая пара рук скользнула под ее руки и ноги, и она внезапно оказалась поднятой к груди Фили, его руки крепко прижали ее к себе. Не говоря ни слова, он направился обратно к деревьям. —Нет.—Бильба приподнялась, пытаясь перелезть через его плечо. Она увидела, что Торин держит лопату и что-то говорит Двалину. В нескольких шагах от них Глоин и Бомбур выходили из пещеры. Глоин держал в руках небольшой сверток. Бильба мельком увидел что-то похожее на белые палочки, обрывки ткани... Длинная прядь волос цвета меди. У нее помутилось зрение, и тело обмякло в руках Фили. Тот что-то пробормотал на кхуздуле. Разум Бильбы работал недостаточно хорошо, чтобы перевести его слова, но через секунду прямо за его спиной появился Кили, загораживая ей обзор. Его лицо застыло в мрачном выражении, и Бильба подумала: вернется ли к нему когда-нибудь та жизнерадостность и легкость, что была до встречи с троллями. Прежде чем он понял, что он и все, кого он любит, могут погибнуть в любой момент.
Она покачала головой и продолжила бороться. —Отпусти меня, Фили. Отпусти! Он проигнорировал ее и невозмутимо продолжил идти. Она недооценила скорость передвижения кхазад; они вернулись в лес и были уже на приличном расстоянии, прежде чем она поняла это. Только достигнув небольшой уединенной поляны, достаточно удаленной от чужих глаз и звуков, он наконец опустил ее на землю. К этому времени Бильба уже немного пришла в себя и тут же попыталась пройти мимо него. Фили преградил ей путь. Хоббит растерянно посмотрела на молодого кхузда. Он сцепил руки за спиной, высоко подняв голову, и выражение его лица было таким же пустым, как у брата. В этот миг он выглядел как принц, истинный наследник своего дяди. —Фили, —медленно произнесла Бильба. —Уйди с дороги. Мне нужно вернуться. Она снова попыталась пройти, и он снова преградил дорогу. Он не прикасался к ней, просто стоял на ее пути. Она попыталась увернуться, и на этот раз уже Кили стоял перед ней. —Зачем вы это делаете?— спросила Бильба. —Убирайтесь с моей дороги! Ее голос стал высоким, почти истеричным. Неужели они не понимали? Ей нужно было вернуться. Это было ее дело, как единственной оставшийся, это была ее ответственность. Она сделала еще одну попытку и в третий раз увидела на своем пути Фили, а Кили стоял у нее за спиной. Что-то внутри нее щелкнуло. Бильба пронзительно закричала -- ужасный, жалкий звук -- и бросилась на Фили, колотя его грудь сжатыми кулаками. Он не пытался защищаться, и по какой-то причине это только еще больше разозлило ее. Она била его в грудь изо всех сил, наваливаясь всем телом. В конце концов, Бильба снова разрыдалась, удары медленно ослабевали, по мере того, как она теряла силы. Наконец она вцепилась руками в мех, на воротнике его пальто, и просто обмякла. Он последовал за ней вниз и осторожно притянул ее к себе на колени, обняв обеими руками. Кили сел рядом, устроив ее ноги на своих. Бильба обернулась к Фили, уткнулась лицом ему в грудь и завыла так, словно сама ее душа была смертельно ранена. Она плакала так, как будто боль сердца выходило через слезы, как будто призрак матери вошел в ее тело и снова выл от горя о своем потерянном сыне и муже. Эта боль была сильнее всего, что она когда-либо чувствовала. Она могла поклясться, что сама ее душа сломалась, и только физическое прикосновение Фили и Кили удерживало ее рассыпающиеся на части тело вместе. Она плакала до тех пор, пока совсем не выдохлась, а потом тихо и неподвижно лежала в объятиях Фили. Ни Фили, ни Кили не произнесли ни слова. Они сидели так очень долго. Наконец хруст шагов по лесной подстилке возвестил о прибытии Торина. Бильба смотрела, как он приближается, и думала, что, может быть, ей удастся увидеть то, что описывал Балин во время битвы при Азанулбизаре. "Вот тот, за кем я последую. Кого я готов назвать королем.'' Он остановился перед ней и протянул руку. Бильба внимательно посмотрела на него, а затем протянула свою руку и сжала его ладонь. Он легко поднял ее на ноги, отпустил руку и пошел обратно. Бильба молча плелась следом. Фили и Кили шли сзади и чуть в стороне, как молчаливые часовые. Они вернулись на поляну, и Бильба увидела, что остальные гномы уже были там, тихо стоя у каменной стены. Бофур снял шапку а Ори откинул капюшон, который он так часто носил. Некоторые из кхазад смотрели на нее, остальные-куда-то влево. Бильба проследила за их взглядом и замерла. Примерно в дюжине футов от того места, где она пыталась выкопать две могилы, были построены две пирамиды из камней. Бильба обхватила себя руками за плечи и медленно пошла вперед. Она осторожно опустилась между двумя холмиками и легко протянула к ним руки. Чуть помедлила, держа обе руки в одном дюйме над камнями, а затем осторожно опустила их и положила на холодную поверхность. Ее губы задрожали, и она тихонько рассмеялась. —Привет,мама. Привет, папа.—она судорожно вздохнула и медленно выдохнула. — Простите, что заставила вас ждать. Торин снова приблизился. Он опустился перед ней на одно колено и протянул руку, со сжатыми в кулак пальцами. —Мы нашли вот это. Бильба протянула руку. Если Торин и заметил, как сильно она дрожала, то никак это не прокомментировал. Он вложил свою руку в ее и разжал пальцы. Прохладный металл ударился о ладонь, и она увидела два тонких кольца: одно из золота с витым и сложным узором, второе представлял собой длинную полоску серебра, закрученную в круг, концы которого были изящно загнуты назад. Бильба рассеянно нажала на серебряное кольцо, легко расцепив конецы, а затем принялась вдевать его в золотое. Ей потребовалось немного времени, чтобы вспомнить узор, и вскоре она держала на ладони одно кольцо, состоящее из замысловатого, переплетенного узора из золота и серебра. Она робко улыбнулась Торину. —Мама всегда была немного романтична. Он кивнул, затем встал и тихо пошел прочь. Тут ей в голову пришла одна мысль, и она осторожно полезла в карман, вытаскивая игрушку, в виде маленького орка, которую Фили нашел вчера для нее. Во всем этом хаосе она совершенно забыла, о ней. Бильба аккуратно держала её на ладони, а рядом положила кольца. Прежде она не очень внимательно рассматривала игрушку. Теперь она же ее руки легко пробежались по одежде и лицу. Легкая улыбка тронула губы, когда она вспомнила, как счастлив был Бунго, получив куклу. Но почти сразу улыбка погасла. Сжимая в руках все, что осталось от ее семьи, она поднесла их к лицу и с некоторым удивлением обнаружила, что у нее все еще остались слезы. Она оплакивала всех их. Милого Атертона, его заразительный смех и яркую улыбку. Его отца, сурового, спокойного человека, который сделал все возможное для своей жены и сына. Его мать, луч света даже в пасмурный день, тепло приветствовашую каждого, кто приходил к их порогу. Отца, столп силы и опоры, того, кого она всегда считала всесильным, пока не обнаружила, что никто не может быть настолько силен. Маму, полную жизни и света, никогда не понимавшую, что путь может привести к чему-то помимо великих приключений и веселья. Бунго. Милый, милый Бунго, он прожил так недолго, что едва успеет вкусить жизнь, не говоря уже о том, чтобы свое в ней место. И в первый раз она заплакала о себе. Она оплакивала все, что потеряла. Она оплакивала свое одиночество. До слуха донеслось тихое перешептывание голосов, и Бильба подняла голову, чтобы увидеть, что большая часть поляны опустела. С ней остались только Фили и Кили...и Торин. Он стоял к ней спиной и тихо разговаривал с племянниками. Их внимание было полностью сосредоточено на нем, впитывая каждое его слово, как будто это было крайне важно. Они всегда так смотрели на него, поняла она, да и все остальные тоже. И впервые она поняла почему так происходит. Хоббит снова положила руки на камни, мысленно собирая остатки своей решимости. —Простите, —прошептала она. — Боюсь, мне придется оставить вас на некоторое время. Бильба встала и осторожно спрятала кольца и куклу в карман. Постояла ещё мгновение решаясь, выпрямила спину и подняла голову. Затем она обернулась и направилась к Торину. Фили увидел ее первым и что-то сказал дяде. Тот повернулся к ней лицом. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но она не дала ему шанса.
Одним плавным движением она опустилась перед ним на колени, стиснув зубы, когда заныли мышцы и рана на ноге запротестовала против подобного обращения. Бильба потянулась и обхватила его руку обеими ладонями. Рука была грязной, покрытой сажей и пятнами запекшейся крови, но она не колебалась. Хоббит прикоснулась губами к тыльной стороне его пальцев, а затем и ладони. После этого она просто на мгновение прижалась лбом к его руке. Затем встала, слегка пошатываясь, но гордясь тем, что вообще может встать, и покинула поляну. И не важно, что он, вероятно, не понял, что она только что сделала. Важно только то, что она знала. Насколько Бильба могла судить, Торин вернул ее дом. Бэг-энд не был им, всего лишь местом, где она жила. Ее домом была ее семья: мама, отец и младший братец. Торин вернул их ей. И, Эру свидетель, она сделает для него то же самое. Даже если это значило бросить вызов самому Смаугу Ужасному.