13
Она не знала, как долго просидела там. Что-то внутри нее словно погасло, онемение медленно расползалось по всему телу. Сознание было вялым, как будто она только что очнулась от глубокого сна. Облака над головой расступились и почти полная луна залила окрестности серебристым светом. Трава вокруг нее была примята тяжёлыми сапогами проходивших здесь друзей. Друзей Бильбы. У неё было немного друзей в Шире и она вдруг задумалась, почему никогда раньше этого не замечала? У неё были Сет и Присцилла, и, возможно Фрам, но кроме ни
она не могла назвать никого, кого можно было бы считать другом. Бильба помнила, что в детстве у нее было много друзей, с которыми они бегали по лугам, искали что-то в полях, играли в прятки, устраивали ночёвки под звездами. Когда же она их потеряла? Когда она успела смириться с одиночеством? Лёгкий ветерок пробежал по коже, усилил озноб, но она едва ли это заметила. Углубление рядом с ее ногой привлекло внимание и Бильба протянула к нему руку, касаясь кончиками пальцев гладких, смятых стеблей травы. "Здесь стоял на коленях Кили", — подумала она. Уже не осталось никакого тепла, никаких признаков того, что он был там, кроме сломанных стеблей. Она так хотела, чтобы он вернулся. Она хотела, чтобы все они вернулись. Просвет в облаках исчез и снова воцарилась темнота. Ее оцепенение словно растворилось в ночи. Раздался рев, и она резко вскинула голову. Мама. Отец. Бунго. Атертон. Его родители, чьих имен она не могла вспомнить даже теперь. Крик, неразборчивый, но в нем безошибочно угадывалась паника. Тролли забрали у нее все. Они собирались забрать еще больше. Снова раздался крик, и на этот раз ошибки быть не могло. Фили выкрикнул имя своего брата, и ужас в его голосе пронзил ее насквозь. — Кили! Её мама кричала. Во всех языках, что она знала не нашлось бы слов, чтобы передать эту боль. — Бунго! Что-то внутри нее лопнуло. Расплавленная ненависть, густая и приторная, пробежала по ее нервам, затуманивая зрение, отдаваясь громким ревом в ушах. Дыхание участилось, а температура вокруг нее, казалось, поднялась. Она ненавидела этих мерзких троллей. Их существование было невыносимо. Ее семья погибла, но Фили и Кили, Торин и все остальные всё ещё были живы, всё ещё дышали, прямо в эту секунду. Будь она проклята, если тролли получат хоть одного из них. Ни одного. Бильба поставила миски на землю и встала. Меч остался в лагере, и у нее не было времени чтобы вернуться за ним. Она стиснула зубы, так сильно, что за глазами красными пятнами расцвела головная боль. Бильба пошла вперед, ноги сами несли ее вниз по склону холма, разум был словно в тумане слепой ярости. Мерцающий свет костра показался за поворотом, и она поспешила к нему. Раздался громкий голос, по коже побежали мурашки, руки сжались в кулаки, причиняя боль, когда ногти впились в ладони. —Бросьте оружие, или мы разорвем его! Бильба отступила в тень дерева и осмотрела открывшуюся перед ней картину. Три тролля, столь же чудовищные, как она помнила. Двое из них держали Кили за руки и ноги, растягивая его между собой. Милый, забавный, юный Кили, который всегда пытался отвлечь ее рассказами о безумных проделках, в которые попадали они с братом. Сейчас его лицо исказилось от боли. В дальнем конце группы, почти в тени, стоял Торин с ужасом глядя на Кили. Фили стоял впереди, в его глазах застыли бессильная ярость и отчаяние. Его руки сжимали рукоятки ножей, а тело продолжало содрогаться мелкой дрожью, когда он изо всех сил старался сдержаться, чтобы не броситься вперед, спасая брата. Белладонна упала на землю, прижимая руки к груди. Из её горло вырвался отчаянный крик. Острая боль пронзила правую руку Бильбы, когда ногти впились в кожу ладони. Ладонь тут же стало скользкой, а по костяшкам пальцев побежали ручейки. Торин бросил свое оружие на землю. Этот звук привлек внимание остальных, и те последовали его примеру. Она медленно шла сквозь кусты, ступая совершенно бесшумно, пока не оказалась позади того места, где стояли гномы. Кровь забрызгала ее лицо, собираясь в складках платья, стекая по щекам и спутывая волосы. Отец Атертона последовал по стопам своего сына и бросился троллю наперерез, когда все остальные побежали. На этот раз она тоже не оглядывалась. Один из троллей бросил Кили в сторону Фили. Тот подхватил брата и они оба упали на землю. Тролли даже не были голодны. Они делали это ради забавы. Двое троллей были заняты сбором оружия, наклонившись, чтобы поднять его и бросить в кучу сбоку. Они заставили гномов снять доспехи.Третий тролль был занят поиском мешков. Дыхание отца было прерывистым и хриплым. И тут начался дождь. Рев в ушах прекратился. Гнев отступил, и неестественное спокойствие овладело Бильбой. Дождь стучал по камням, и она слышала отчаянные рыдания своей матери. Торин все еще стоял позади всех, рядом с деревом. Тролли заставили их прижаться друг к другу, и он вынужден был отступить еще дальше. Мне очень жаль. На глазах у Бильбы он протянул руку и начал снимать нелепую шубу, которую всегда носил. Она поддразнивала его за это, говоря, как ему должно быть жарко, и спрашивая, как часто его принимают за женщину в меховой шубе со спины. Я люблю вас. Однако он любил эту вещь. Он так многое потерял и так мало у него осталось. Прощайте. А теперь у него отняли даже это. Дождь стучал по камням. — Это невыносимо, — прошептала Бильба. Тишина. Она подалась вперед, едва выходя из-за деревьев, запустила руку ему за шиворот и потянула назад. Торин был на целую голову выше; она едва доставала ему до нижней челюсти. Кроме того, гном был намного больше и крепче сложен и был облачен в полный доспех. И все же ей удалось сбить его с ног, едва успев отскочить в сторону, когда он рухнул на землю мимо нескольких передних деревьев, скрываясь в темноте. Без малейшего колебания Бильба вскочила, частично прижав его, чтобы он не двигался, и закрыла ему рот ладонью. Сделав это она обнаружила, что уткнулась лицом в его шею. Ее тело сжалось, пока она ожидала, что тролли заметят и отреагируют. Она почувствовала, как его тело напряглось, а потом расслабилось. Пульс на шее быстро и отрывисто бился о ее щеку, а жар от его тела просачивался сквозь одежду. Никакой реакции не последовало. Бильба медленно подняла голову и осмелилась посмотреть. Тролли ничего не заметили; гномов было так много, что они не обратили внимания, когда один из них исчез. Гномы же, которые не могли не заметить отсутствия своего командира, даже не шелохнулись. Двалин и Бофур просто сделали два шага и заполнили пустое пространство, где только что стоял Торин, даже не остановившись, продолжая снимали свои доспехи. Один из троллей вышел вперед с мешками и начал заталкивать в них нескольких гномов, в то время как двое других ставили вертел над огнем. Торин накрыл ее ладонь своей и отстранил ото рта. Бильба встала и положила руку на дерево, глядя на огонь. Торин подошел к ней сзади и положил руку на ствол, чуть выше её ладони. Он склонился к ее уху, что-то шепча, но Бильба с трудом расслышала слова из-за шума собственной крови в ушах. Наконец она повернулась, чтобы посмотреть, и их лица невольно оказались в нескольких дюймах друг от друга. Когда-то она бы покраснела и отшатнулась, но в этот момент все, что она могла ощущать-это ненависть. Торин посмотрел на нее со странным выражением лица, как будто никогда прежде ее не видел. Он не повторил того, что сказал, и через мгновение Бильба снова обратила свое внимание на остальных. К этому моменту гномы были либо привязаны к вертелу, либо брошены в кучу. Оружие по-прежнему лежало рядом с ними, и ближе к вершине кучи она увидела край лука Кили и несколько его стрел.
Она споткнулась, рухнула на мокрую землю и чуть не утащила за собой родителей. Грязь засасывала ее ноги, оттягивала платье и запутывала подол вокруг ног. Она всхлипнула и засунула руку в рот, с силой сжимая зубы, чтобы заглушить звук. Ее отец больше не говорил и вообще не издавал ни звука. Его ноги волчились по земле, а голова была опущена. По другую сторону от него мама смотрела вперед пустым взглядом; она тоже давно не разговаривала. Бильба почувствовала, как холод разъедает ее кости, проникает в мозг. Она поднялась, но вскоре снова упала, грязь и камни раздирали колени, вызывая острую боль. Перед ними поднималась гранитная стена, а там, у основания, было небольшое отверстие. Она повернулась к матери, чтобы указать ей на это, и впервые заметила, что кровь на ее лице, казалось, никогда не смоется, несмотря на проливной дождь. —Ты умеешь стрелять из лука?—она была удивлена тем, как спокойно и ровно звучал ее голос, хотя, ее мать тоже была спокойна, тогда в конце. Торин смотрел на ту же сцену, его лицо было напряженным и яростным, с легким намеком на отчаяние. — Что? Бильба повторила свой вопрос, и Торин кивнул. —Умею, хотя и не так метко, как Кили. Бильба кивнула и оттолкнулась от дерева, а после отошла и от гнома. —Подожди здесь. Он нахмурился, глядя на нее сузившимися глазами. —Что ты собираешься делать? Она посмотрела на него, и снова на его лице появилось странное выражение, как будто он видел ее впервые. Бильба скривила губы в болезненной пародии на улыбку. —Подожди и увидишь.